Показателен в этом отношении успех «Угощаю рябиной» Александра Яшина – хрестоматийный пример того, как небольшой, в несколько страничек, рассказ становится заметным явлением литературной жизни.
Рассказ Яшина, как некогда антоновские «Дожди», поразил интонацией, дотоле незнакомой, – она прозвучала в свой час, она носилась в воздухе, ждала, что ее услышат и выразят.
Как это часто случается, именно рассказ схватывал на лету настроение, завладевающее обществом, выявлял определенную общественную потребность. Идеи, музыкальная тема «Угощаю рябиной» были подхвачены и развиты во многих других произведениях.
«Не знаю, как это передать, объяснить, – писал Яшин, но всю жизнь я испытываю горечь оттого, что между мною и моими детьми существует пропасть.
Нет, дело не в возрасте. Дело в том, что я был и остаюсь деревенским, а дети мои городские и что тот огромный город, к жизни в котором я так и не привык, для них – любимая родина».
Четверостишие Марины Цветаевой, взятое эпиграфом, определяло основной музыкальный тон рассказа.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Кисть жаркой рябины, найденная случайно на чердаке, напоминает вдруг городскому жителю его «хвойную глухомань», которую и на порядочном отдалении от нее он продолжает нежно и преданно любить.
В маленьком рассказе прозвучала нота печали при сознании неизбежности расставания и перемен, принесенных всевластным и всеизменяющим временем. Незачем стыдиться этой печали или опасаться ее, говорит своим рассказом Яшин, она присутствует в нашей жизни, ничего не отбирая от нынешнего, скорее обогащая нас памятью и любовью.
Но автор не только элегичен. Едва ли рассказ его мог бы оказать такое заметное влияние, если бы не коснулся других нервных узлов нашей жизни.
«Я не знаю другого рабочего места, кроме земли, которое бы так облагораживало и умиротворяло человека».
Нет нужды оспаривать это суждение, может быть и не вполне верное, или верное только для определенного склада людей. Читатель поймет, конечно, что тут вырвалось накипевшее и наболевшее, что и весь рассказ – это вырвавшееся слово, сказанное без оглядки на точность доводов и резонов. Да и не смогла бы взвешенная и отмеренная речь так задеть, как этот живой, проникнутый болью, любовью и тоской голос.
«Я вспомнил о Бобришном Угоре на моей родине. Осенью, когда похолодает, и по утрам река светла до дна, и лесные опушки просвечивают насквозь, когда на мокрой от росы траве посверкивает паутина, а в ясном, прозрачном воздухе носятся стаи молодых уток, – вдруг из всех перелесков выдвигаются на передний план нарядные, увешанные гроздьями рябины... Ни наяву, ни во сне этого забыть никогда нельзя».
Но не только эти воспоминания связывают автора с деревней. Действительная сложность его положения в мире в том, что он и – городской, – как и его дети, – и ему по-прежнему близки судьбы покинутого родного угла, он чувствует свою неисчерпаемую кровную связь с ним.
Я сочиняю стихи про желтые листья.
Падают листья в речку, в холодную просинь...
Может быть, это мои прощальные письма?
Может быть, это моя последняя осень?
Я подбираю старательно слово к слову:
«.Речка-овечка-местечко... дорога-логу...»
А сенокосы по речке Козловке снова
Снег заметает.
Опять — ни скоту, ни богу.
Болевое чувство с головой выдает автора. Живет-то он в городе и знает, что не сможет расстаться с ним, но мучительно сознает, что корни его – не здесь.
Меня мужики называют своим поэтом.
«Как же так?»
«Ладно ли», – пишут мне горькие письма.
Что я могу землякам ответить на это?
Я сочиняю стихи
Про желтые листья...
Яшин деревню не идеализировал – достаточно прочитать «Вологодскую свадьбу» и «Сироту», чтобы увидеть это. Он любил ее – без сантиментов и ложной декларативности и без желания подчеркнуть исключительность своих привязанностей, – чувство его было чистым и по-крестьянски верным и действенным.
Это было услышано и понято, и отклик прозвучал очень скоро. Эпиграф был взят из Яшина:
В глазах, будто память о детстве
Зеленые глянут места,
Добру откроется сердце
И совесть будет чиста.
Рассказ Василия Белова назывался «Бобришный Угор», и речь тут шла о том самом уголке Вологодчины который назван в «Угощаю рябиной».