ААЭ. Т. 2. СПб., 1836. № 107. С. 208.
№ 224
1609 г. Апреля 8. – Отписка воеводы Никиты Вышеславцева[1] из Ярославля вологодскому воеводе Никите Михайловичу Пушкину, дьяку Рахманину Макарьевичу Воронову и вологжанам об освобождении Ярославля от поляков и литовцев вологодскими ополченцами вместе с ратниками из других городов
Господам Миките Михайловичю да Григорью Микитичю, да Рахманину Ма-карьевичю, и вологжаном дворяном и де-тем боярским, и гостем, и посадцким торговым и уездным, и всяким людем Микита Вышеславцов челом бьет. В нынешнем, господине, [7]117 году апреля в 8 де[нь] Божиею милостию и Пречистые Богородицы, и великих чюдотворцов московских и всея Русии, и государя царя и великого князя Василья Ивановича всея Русии счастьем собрався с романовцы, и с ярославцы, и иных городов з дворяны, и з детьми боярскими, и с казаки пришел к Ярославлю. И Литва, и черкасы, и казаки, и всякие воры[2] услышали нас, что мы пришли на стан апреля в 7 де[нь] в село Егорьевское и апреля в 8 де[нь] побежали, а которых достальных литовских людей застали, и мы тех всех побили, и города Ярославля князи, и дворяне, и дети боярские, и гости, и торговые, и всякие люди великому государю царю и великому князю Василью Ивановичю всея Русии добили челом и вину принесли, и крест ему, государю, целовали, и нас встретили с образы и с хлебы, и ему, великому государю, служат и прямят во всем, и острог почали делать. А с ними, с воры, побежали князь Федор Борятинский да Богдан Сутупов, а взяли с собою, связав, Ивана Волынсково да Третьяка Конника.
Ярославль. История города в документах и материалах от первых упоминаний до 1917 года / Под ред. д. и. н. профессора А. М. Пономарева. Ярославль. 1990. С. 85 – 86; РГАДА. Ф. 199. Портфели Мюллера. П. 133. Ч. 1. Л. 128-128 об.
№ 225
1609 г. Май. – Из отписки князя Михаила Шуйского[1] к вологодскому воеводе Никите Михайловичу Пушкину, дьяку Рахманину Макарьевичу Воронову и вологжанам о посылке войска в Ярославль
Господам Миките Михайловичу, Рахманину Макарьевичу, и дворяном, и детем боярским, и вологодским посадским, и волостным старостам, и целовальником, и всяким жилецким людем Михайло Шуйской челом бьет.
Писали есте ко мне и прислали списки с отписок, что писали к вам из Ярославля и с Костромы, и отпустили вы в Ярославль, для всякого промыслу и обереганья, Григорья Бороздина да с ним две пищали новых, да сорох пуд зелья, и детей боярских, и гостей, и посадских людей наряду[2] оберегати послали, и иныя вести ко мне писали; и мне то ведомо... И вам бы, господа, однолично государевым делом промышляти: и как к вам из Ярославля или с Углеча учнут писати о людех и об наряде, и вы б им людей на помочь против воров, и наряд, и зелье давали, сколько вам мочно послати; и в городы бы есте, к боярину и воеводе к Федору Ивановичу Шереметеву[3] от себя отписали, что я со многими ратными с рускими и с немецкими людьми ко государю наспех иду, а наперед себя воевод со многими рускими и с немецкими людьми послал, а иных посылаю, а городы государю добили челом.
На обороте: Господину Федору Петровичу в Пермь.
ААЭ. Т. 2. СПб., 1836. № 121. С. 225.
№ 226
1609 г. Мая 15. – Ив грамоты царя Василия Шуйского вологодскому воеводе Никите Михайловичу Пушкину и дьяку Рахманину Макарьевичу Воронову о сборе сил на борьбу с поляками и литовцами
...Писали есте к нам, что вы, блюдясь от воров и от литовских людей убивства и разоренья, вору крест целовали неволею, а как ваша мера дошла, и вы наших изменников, которые от вора приехали на Вологду, Федьку Нащокина с товарыщи и литовских многих людей, переимав, побили, и в Вологодском уезде по многим дорогам засеки[1] позасекли и людей по засекам поставили; а из поморских городов изо всех воеводы наши прислали к вам на Вологду многих ратных людей и стоят с вами единомышленно; а в городы, в Пошехонье, и на Романов, и на Кострому, и в Галич, и в иные городы послали голов со многими ратными людьми, и те люди нам многие городы очистили...
А которые служилые люди изо всех городов пошли с Вологды на наших изменников до сее нашия грамоты, и вы б к тем воеводам и ко всем ратным людем отписали, чтоб они, попомнив Бога, и чюдотворной образ Пречистыя Богородицы, и свои души, и нашу православную крестьянскую веру, и свое обещанье; над нашими изменники и над изменными городы, которые ныне еще в измене, промышляли не мешкая, смотря по тамошнему делу и как их Бог наставит; а которые городы Божьею милостию и их промыслом от воров очистятся, и они б, посоветовав, в тех городех делали остроги и всякия крепости, и стояли бы с великим береженьем, чтоб, на них пришед воры безвестно, никакого дурна не учинили, а без крепостей бы нигде не ставились; а как придут, и они б к нам наскоро отписали, чтоб нам было ведомо. Да и с воеводою б нашим с Ондреем Семеновичем Олябьевым[2] ссылались, чтоб им нашим делом промышляти и к нам к Москве итти с ними вместе; а как к нам к Москве придут, и мы их пожалуем нашим великим жалованьем, чего у них и на разуме нет, и службу их вовеки учиним памятну...
ААЭ. Т. 2. СПб., 1836. № 126. С. 233-
№227
1609 г. Мая 15. – Из похвальной грамоты царя Василия Шуйского вологжанам за верную службу
От царя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии на Вологду архима-ритом, и игуменом, и протопопу, и всему Собору[1], и дворяном, и детем боярским, и иноземцом, и гостем, и старостам, и сотским[2], и всем посадским людем, и ямским охотником, и наших дворцовых сел и черных волостей[3] крестьяном, и всяким служилым и жилецким людем...
И как к вам ся наша грамота придет, и вы б вологодским всяким людем велели собраться в соборную церковь к богомольцу нашему архиепископу Иасафу и к воеводе Никите Михайловичу Пушкину да к дьяку, и велели сю нашу грамоту вычесть всем людем вслух, и наше б жалованье всем людем сказали, что мы вас, всяких людей, пожаловали: для вашего разоренья, во всяких наших податех велели вам дати льготы на многие лета, и во всем вас велим отарханити[4], и всякие ваши разоренья велим пополнити, и учнем вас жаловати свыше прежнего; а что естя неволею вором крест целовали, и мы вам того в вину не поставили, потому что сделали то неволею, бояся от воров убивства и разоренья, а положили то на судьбы Божьи: и вы б, вологжане всякие люди, ныне и вперед нам служили и прямили по прежнему безо всякия шатости, а вором и воровской смуте ни в чем не верили и против их стояли, и с воеводами нашими в поход на воров ходили, и нам служили, и над воры промышляли, сколько вам Бог помочи подаст; а мы вас ради жаловати и любити свыше прежнего, и всякия ваши нужи и разоренья велим пополнити[5]. А однолично б есте нам служили и прямили по своему обещанью, без претыканья, а на наше б жалованье во всем были надежны; да и во весь бы Вологодской уезд против сей нашей грамоты отписали, чтоб им всем наше жалованье было ведомо. Писан на Москве. Лета 7117 майя в 15 день. Припись у грамоты дьяка Томила Луговского.
ААЭ. Т. 2. СПб., 1836. № 119. С. 223-224.
№ 228
1612 г. – Из «Вологодской летописи» – о нападении на Вологду поляков и литовцев
Того ж [7]121-го лета польские и литовские люди были на Вологде сентября в 22 день, град Вологду пожгли весь, и многих людей побили, и в полон с собою увозили многих людей.
ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 175.
№ 229
1612 г.[a] – Из «Жития преподобного Галактиона[1], вологодского чудотворца» – о разорении города поляками и литовцами
...И прииде в богоспасаемый град Вологду, и на посаде поживе у некоего усмаря[2], и учися того художества. И усмарь бысть изряден...
И егда же достиже возраста сочетася законному браку, поять себе жену от простых людей и поживе с нею неколико лет. Родися же има детище женский пол, и приключися жене его умрети. Он же ос-тася з детищем, и воскорми ея, и положив на ся обещание, да угодит Господе ви, и возложи на тело свое вериги железныя, и Божие дарование содеяся на нем, яко же Господу годе... И упросив у грацких людей мало земли и места на вселение себе близ посаду на Содиме реце, и вселися ту, по-ставя себе келиицу малу, и затворися внутрь, токмо оставив дверцы едины, и де же пищи мало себе приимаше. И прииде ему Божия любы и рачения... И остризает власы главы своея вкупе, и долу влекущая мудрования отверг, и ангельскому образу сочетается[3], и бысть имя его Галактион, и нача славити человеколюбца Бога, яко сподобил есть Господь такова чина[4]. И нача трудитися великими труды на том месте, сапоги шия, а что взимаше от трудов, и то разделяше на три части: первую часть даяше церквам Божиим, вторую – нищим, третию же часть сам питашеся. И ископа езеро невелико окрест келий своея, и всади рыбы, и древня насадив на том островке, и кладязь ископа. Во дни в трудех, а в нощи бе[с] сна пребываше и сонную деность весьма оттрясаше, благодарныя молитвы и песни возсылаше к Богу. Просвети же ся помысл его благодатию Божиею, и преспе-ваше в добром житии воздержанием, многим постом и молитвами, от человек уединяяся, славу же мира уничижая, и смирение, и целомудрие, и любовь прилежно держа, тем радость и веселие притяжа. И приковася чепию железною, утвержденною в келий своей к покрову, просто рещи[5] потоло-ку, и не исхождаше ни камо. И егда хотяше по нужди почивати, то на ребрах никогда же возлежаше, но, на колени приклонялся и о чепи держашеся, почиваше. Яды – хлеб сух, и воды в меру пия, и то во уреченное время, и не даяше себе покоя день и нощь. Граждане же и окрестнии мнози, слышавше его житие, прихождаху видети его, купно же и пользу приимаху, и благословения просяще от него, даде бо ся ему слово премудрости, и разума, и утешения и бе о нем слышашеся. Добрая его словеса яко же светла светильника, сицевое[6] же бе тщание преподобного Галактиона, и ничто же имяше у себе, токмо едину ризу власяну и опаницу[7], в ней же вкушаше, и рогозиницу[8] малу, на ней же стояше. И ко всем стяжа любовь равну...
Егда же преподобный Галактион исполнися благодати и Духа Святаго, и бысть ему откровенно[6] о святых Божиих церквах, о граде же и людех, тогда раско-вався от чепи, и изыде ис келий своея во оковех, и прииде в земскую (избу)[в] палату, и нача со многим умилением глаголити людем. И простирая им слово, еже к пользе душевне рече о правовернии людие, где Бог послет на нас праведный свой гнев и воздвижет языки польских и литовских людей за наше великое согрешение, вы же утвердише себе к воздержанию, и молитве во всякое дело благое. И вскоре повеле им единодневно храм воздвигнута на месте своем трудолюбном во имя Пре-святыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, Честнаго и Славнаго Ея Знамения, еже в великом Новеграде. И истинною верою, и теплыми слезами, и со умилением припадем к нему, и покаемся с чистою совестию, и утвердим себе от сопротивных зверей люты, тако глаголет Божественное Писание. Трезвитеся и бодрствуйте, зане[9] супостат ваш, диавол, яко лев рыкая, и скийного[10] поглотит, ему же сопротивитеся твердо и едино мыслите, вос-приимите в души ваша, еже соблюсти чистоту душевную и телесную и всех скверных похотей и дел уклонишеся и отлучитеся.
Аще тако сотворите, госпожа наша Пречистая Богородица и Мать умолити Сына Своего Христа, Бога нашего, – и подаст нам помощь, и град наш защитит, и избавит нас от нашествия иноязычных и от нахождения ратных людей. И тогда нача глаголити некто именит человек зовом Не-чай Щелкунов, бесовским наветом подстрекаем, пред народом рече: «Тойг старец вселися на месте том, и себе ради умысли тако, и восхоте творити пустынное строение, дабы поставили храм», и обращся рече ко святому: «Отче, недалече от тебе храм святых великомученик Флора и Аавра и святыя великомученицы Екатерины[11], и ты тамо ходи и молися. Аще мы тебе на твоем месте поставим храм, а ты умреши, а храм твой запустеет, и ты токмо тем миру тщету и убыток со-твориши».
Святый же со гневом тому человеку отвещав рече: «Аз не о себе пекуся, но о святых Божиих церквах, и о граде нашем, и о вас, православных христианех, дабы вы напрасно не погибнули душами своими, а иного ты, человече, не веси[12], что по сем времени на моем месте имать, Бог просла-вити Святое Свое Имя, и обитель сограж-дена, и братство собрано, и храмы Божия велми украшены будут, славно и честно жилище будет, и прославится Имя Божие в род и род. А ваш храм Живоначальныя Троицы и дом твой от тех польских и литовских людей от нахождения разорен будет и былием порастет, и опосле того от рода твоего никто же жити будет в нем». И в то же время прийде преподобный на место, иде же храм преподобнаго отца нашего Димитрия Прилуцкаго чюдотворца, рече: «Сей святый великий чюдотворец Димитрий у Спаса милости просит о граде нашем, ныне же и его прогневали, зане со-делали у святилища торговыя хижи и торг учинили. И о сем ведише верний, что сей храм прежде разорен будет, и потом что содеется, вы узрите, и бысть во граде и людех печаль и мятеж велик о том, яко хощет быти сия гибель и скорбь великая вскоре». Они же начаша к преподобному прибегати в пустыню и вопрошати святаго всякий на имя себе. Тогда же святый отвещав коемуждо со слезами, и поведа про-роческа овым спасеным быти, иным же посеченым. И Божиим попущением[13] тогда вскоре приидоша иновернии на град Вологду, и прежде всего зажгоша храм святаго Димитрия, и потом[д] зажгоша храм Живоначальныя Троицы, его Щелкунова строения, и дом его, и град разориша, и людей посекоша и избиша, овых же в плен с собою взяша. Тогда же сбысться пророчество святаго по словеси его, града же того людие во утеснений велицем быша и разбегошася камо кому годе. Тогда же дщи[14] того святаго веде ту скорбь на лежащую и на бежание устремися и не веде, где главу свою подклонити, вскочив в келию святаго отца своего. Видев же убо[15], сие сатана, иже искони ненавидя добра роду человеческому, разсвирепев зело, еже[16] в таковых скорбех нанести на святаго пагубу велику и наусти тех злодеев и человекоубиц, яко к нему, старцу, прибеже жена, он же хранит ея, тогда же они окаян-нии устремившеся и скочив в келию его, яко зверие диви[17]. Дщи же блаженнаго видевши их и убежав от них. Они же Яша[18] преподобнаго жива в веригах, и начаша его биши нещадно, и за чеп влачити по земли, укоризны понося на него, и мечи сечаху. И сице убо стражда преподобный и блаженный, яко твердый камень утвержден верою, терпя, и абие[19] с некия храмины древом удариша его по главе, и оставиша его еле жива суща и отидоша окаяннии от него. Блаженый же просветися, яко злато в пещи искушенно, и прославися, труждая-ся и живот скончавая, и воздвиже руце свои на небо, глаголя: «Господи Иисусе Христе сыне Божий приими душу мою с миром и избави ея от воздушных мытарств, да не предана будет миродержцу тьмы века сего». И бысть жив 3 дни, и преставися, и тако святую свою душу с молитвою Господе ви предаде в лето 7121[е] месяца септемрия в 24 день. Людие же благочестивии вся устроивше к погребению, псалмы воспеваху и со свещами и со благоуханным фимиамом проводивше и погребоша честное и многоцелебное истое тело его в доме его, иде же трудолюбно [ж] потрудися...
ГАВО. Ф. 883. On. 1. Д. 150. Л. 25 об.-32. Рукописный сборник начала XVIII в. Скоропись.
[a] Дата события.
[6] Так в документе, вероятно, откровение.
[в] Скобки документа.
[г] Далее зачеркнуто: рече.
[д] Далее повтор: эажгоша храм святаго Димитрия и потом.
[е] 1612 г.
[ж] В документе первоначально написано: трудолюбное, затем буква е зачеркнута.
№ 230
1612 г.[a] – Отрывок челобитной игумена Никольского монастыря Филарета, протопопа Софийского собора Василия и архиерейского сына боярского Петра Озерова в Москву о назначении в Вологду нового архиепископа
...[Назначить на архиепискупский] стол для того, что судом Божиим прежнего архиепископа Иасафа в животе не стало, а соборная церковь Софеи Премудрости Божия Слова и архиепископский стол вдовствует, и многие Божий церкви стояли без пения, а иные церкви новые без освящения антимисов были неосвящены[6]. И Селивестр[в], епископ Корельский, поверя нашему челобитью [г], на Вологду приехал и многие церкви и антимисы освятил, не хотя быть у Софеи Премудрости Божия Слова на архиепископском столе, и на Софейском дворе жил без вашего боярского указу и без совету всей земли. Посылали в Ярославль к стольнику и воеводе ко князю Дмитрею Михайловичю Пожарскому с товарыщи и ко всей земле с Вологды нас, Никольского игумена Филарета[д], да софей-ского протопопа Василья[е], да архиепископля[ж] сына боярского Петра Озерова, бити челом, как они укажут, велят ему[з] на Вологодцкой архиепископье и в Софейском дому быти.
И стольник и воевода князь Дмитрей Михайлович с товарыщи и всею землею велели ему[и] на Вологде на архиепископском столе и в дому Софейском быти до Большого Собору [к], как Московское государство очиститца[л] А ныне, государи, по вашему боярскому указу и по...
ГАВО. Ф. 1260. On. 61. Д. 81. Л. 24 об. Черновик. Скоропись. Начало и коней, текста утрачены.
[а] Датируется по времени пребывания в г. Вологде епископа Сильвестра.
[б] Далее зачеркнуто: и корета, над ним так же зачеркнуто: и антимисов не было.
[в] Далее зачеркнуто: епископ по нашему.
[г] Далее зачеркнуто: приехал.
[д] Первоначально написано: Филаретища, ща – зачеркнуто.
[е] Первоначально написано: Васильища, ща – зачеркнуто.
[ж] Вписано над зачеркнутым словом дворового.
[з] Далее зачеркнуто: быти.
[и] Далее зачеркнуто: быти.
[к] Далее зачеркнуто: митрополитов и архиепископов, и епископов.
[л] Далее вписано над строкой и зачеркнуто: и святей царский патриарх будет и митрополиты, и архиепископы, и епископы и ведать.
№ 231
1612 г. Сентября 22 [а]. – Отписка архиепископа Сильвестра Дмитрию Пожарскому и московским боярам и воеводам о разорении и опустошении города поляками и литовцами
Великия Российския державы государства Московскаго боярам и воеводам и боярину и воеводе князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому с товарищи, богомолец ваш Сильвестр архиепископ Вологодский и архимандриты, и игумены, и протопопы, и попы, и вологодские земские посадские остальные людишки челом бьют. В нынешнем, господа, в [7]121 году сентября в 22 день, с понедельника на вторник, на останошном часу ночи, грех ради наших, и всего православнаго христианства, раззорители истинныя нашея православныя веры и Креста Христова ругатели, польские и литовские люди, и черкасы, и козаки, и русские воры пришли на Вологду безвестно изгоном и город Вологду взяли, и людей всяких посекли, и церкви Божия опоругали, и город и посады выжгли до основания; а стольник и воевода князь Иван Одоевский ушел и ныне в Вологодском уезде, а окольничаго и воеводу Григорья Долго-рукаго и дьяка Истому Карташева убили, а меня грешнаго взяли в полон, и держали у себя четыре ночи, и многажды приводили к казне, и Господь надо мною грешным смилосердовался: едва жива отпустили. А как польские и литовские люди, и черкасы, и козаки, и русские воры пришли к Вологде, и грех ради наших, воеводским нерадением и оплошством от города отъезжих караулов, и сторожей на башнях, и на остроге и на городовой стене головы и сотников с стрельцами, и у снаряду пушкарей и защитников не было; а были у ворот на карауле немногие люди, – и те не слыхали как литовские люди в город вошли, а большия ворота были не замкнуты. А как, господа, польские и литовские люди, черкасы и русские воры город пожгли и людей посекли – пошли с Вологды сентября 25 числа. И ныне, господа, город Вологда – зженое место; окрепити для осады и снаряд прибрати некому; а которые вологжане жилецкие люди утеклецы в город сходиться не смеют; а воевода Григорий Образцов с Белаозера с своим полком пришел и сел на Вологде, но никто не слушает: друг друга грабят. И будет, господа, вам впредь для земской помочи и для приморских городов хотети укрепити город Вологду, и вам бы, господа, воеводу крепкаго при-слати и дьяка. А все, господа, делалось хмелем: пропили город Вологду воеводы.
ВГВ. 1839. № 3. С. 19. 20. См. также: Русская старина. Т. 36. 1882. № 2. С. 677-678.
[a]Дата события.
№ 232
1612 г. Октября 27. – Наказная память вологодского воеводы Григория Григорьевича Пушкина и дьяка Петра Новокщенова игумену Спасо-Прилуцкого монастыря Тихону о сборе ратников в город
Лета 7121 октября в 27 день от воеводы Григорья Григорьевича Пушкина да от диака от Петра Новокщенова память Прилуцкого монастыря игумену Тихону, яже о Христе с братьею. Велети ему со-брати с Спаского Прилутцкого монастыря с вотчины с трех сох без трети и полчети сохи, да с додачи Корнильева монастыря с вотчины с полутрети и с полполполтрети сохи, и обоего с трех сох ратных людей сорок восмь человек[1] с самопалы[2], чтоб те ратные люди были молоды и резвы, и стреляти были из пищалей горазди, и не воры б, и не бражники, и не зернщики, а запасу б с собою в город в осад взяли на пять месяцев.
К сей памяти воевода Григорей Григорьевич Пушкин печать свою приложил.
АЮ. СПб., 1838. № 341. С. 366.
№233
1612 г. Декабря 18[1]. – Из «Летописца Ивана Слободского» – о нападении на Вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь
Лета 7121... 18 декабря в Прилуцком монастыре польские и литовские люди были: Голеневской пан и Шелковецкой гетман, Баловень с казаками воевали села и деревни, и многих людей мучили и убивали до смерти, и в Прилуцком монастыре трапезу пожгли со многими людьми[2].
ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 197.
№ 234
1613 г.[a] – Письмо архиепископа Сильвестра о потерях, понесенных вологодским духовенством от польско-литовского нашествия [б]
...Да апреля в 11 день [пи]сал из Сибири ко мне князь Иван М[ихай]лович - Катырев-Ростовской, да [в]... Нащокин, да дьяк Нечай Федоров, что в Сибири у многих у приходных храмов попов нет и многие церкви поставлены [вно]во, а не освящены, антимисов, и миро, и масла нет. И нам бы выбрать попов, де, и дьякона и послати в Сибирь. И в Вологоцкой архиепископее на Вологде на посаде попов мало, многие посечены от лит[о]вских людей, и в Вологоцком уезде также посечены попы и дьяконы многие, а антимисы, и миро, и масло на Вологде в соборной церкви згорело в литовский погром.
А посечено на Вологде на посаде попов и дьяко[нов] сорок девять человек, окроме Вологоцкого уезда.
ГАВО. Ф. 1260. К. 40. Д. 3. Л. 3 об. Черновик. Скоропись. Документ ветхий, обгоревший.
[а] Датируется по времени пребывания архиепископа Сильвестра в г. Вологде.
[6] Адресат неизвестен.
[в] Имя из 4 – 5 букв, текст утрачен.
№235
1613 г. Декабря 16. – Память вологодских воевод Михаила Григорьевича Темкина-Ростовского и Григория Григорьевича Пушкина игумену Спасо-Прилуцкого монастыря Кириллу и келарю Иосифу об отправке фонарей и свечей для освещения города в осадное время
Лета 7122 декабря в 16 день, по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу память Прилуцкого монастыря игумену Кириллу[1] да келарю старцу Иосифу. Прислати им на Вологду к воеводам ко князю Михаилу Григорьевичю Темкину-Ростовскому да к Григорью Григорьевичю Пушкину да к дьяку Ивану Ефанову два фонаря слюдяные, вверх поларшина, а поперег четь аршина, да сто свеч сальных; а фонарем и свечам быть на городе по башням для всполошного времяни и для осады.
К сей памяти воеводы князь Михайло Григорьевич Темкин-Ростовский, Григорей Григорьевич Пушкин печати свои приложили.
АЮ. СПб., 1838. № 339-XI. С. 366.
№ 236
1614 г. Май. – Из отписки казначея Софийского дома архиепископу Нектарию в Москву о задержке обоза с припасами из-за осадного времени в Вологде
...А наняли, государь, мы извощиков и запас положен был отпустити с Вологды к тебе, государю, май в 1 день. И в то, государь, время пришли из ea Шексны реки из Череповца в Вологодцкой уезд воры, казаки и черкасы, и засеку южскую проломили, и людей посекли и пожгли, и были в Во-дожскои волости, и в Брюхове, и в монастырех у Николы на озере, и в Павлове, и в Корнильеве, и монастыри раззорили. И послати было, государь, отнюдь невозможно вскоре к тебе, государю, запасу. Майя до 12 числа на Вологде было осадное время...
ГАВО. Ф. 1260. On. 36. Д. 1. Л. 3. Отпуск. Скоропись. Документ сохранился не полностью, начала и конца нет.
№ 237
1614 г. – Челобитная игумена Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря Кирилла с братией царю Михаилу Федоровичу об освобождении монастырских вотчин от взыскания столовых запасов из-за разорения их поляками и сибирским царевичем Арасланом Алеевичем
Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии бьют челом нищие твои государевы богомольцы с Вологды Спаса Прилуцкаго монастыря игумен Кирил с братьею. В прошлом, государь, во [7]121-м году о Покрове Святей Богородицы[a] пришли безвестно на Вологду польские, и литовские, и руские воры и город выжгли до основанья, а мы, нищие твои государевы богомольцы, розбежалися: и те воры, пришед в монастырь, братью, и служек, и крестьянец многих посекли, и в церкви Божие милосердие образы ободрали, и казну монастырскую без остатков поймали. И после, государь, того литовскаго разоренья, по Рождестве Христове[6], пришел на Вологду для обереганья сибирской царевич Араслан Алеевич с дворяны, и с детьми боярскими, и с татары, и с казаки и учал на нас, нищих твоих государевых богомольцев, кормы правити, и мучить на правеже черезо весь день нещадно, а на ночь служек наших и крестьянец без рубашек велел сажати в подпол и вверх ногами вешать: и вымучил на нас овса триста четвертей, да сена двесте возов, да двадцать пять четвертей муки пшеничный, да сто четвертей муки ржаныя, да за полти, и за бараны, и за куры вымучил деньгами сто пятьдесят рублев, да взял мерин бур, цена тридцать рублев, да мерин сер с саньми и с хомутом, цена пятнадцать рублев, да шесть блюд и мис больших оловяных, да две тарелки, да две солоницы, да три оловяники, цена им пять рублев с четвертью, да две скатерти шиты, Цена десять рублев с полтиною; да приказные его сеит Беляков да толмач тонатар Данилов, а с ними татаровя и казаки на нас же вымучили себе денег пятьдесят рублев, и с того их мучения крестьянинец Тимоха Якимов умер, а многие наши служки и крестьяне с их мученья лежали недель по пяти и по шти; и за тем у нас имали про царевичев обиход на всякой день пива по двадцати ведр, и уксус, и капусту, чеснок и лук, до коих мест на Вологде стоял царевич. Да в феврале, государь, по царевичеву письму, будто для обереганья, пришел к Вологде с Романова Барай мурза Кутумов с татары и с казаки, и стал в нашем сельце под монастырем, и нас, нищих твоих государевых богомольцов, и досталь разорил, и на приезде прислал к нам в монастырь грамоту за своею печатью; а пишет в грамоте, чтобы нам прислать к нему корму ратным лю-дем на тысячу на двесте человек хлебов печеных, и рыбы всякия, и икры, и круп, и толокна, и вина, и пива, и меду кислого, и меду пресного, и денег, что давать ратным людем, да конского корму на все ратные люди, овса и сена; да к нам же приказал словом, чтобы ему прислати денег то ж, что на нас царевич вымучил; а не пришлете де столько же денег, и яз де велю такоже доправити. Да прислал, государь, к нам нищим татар и казаков, и учали, государь, нас також бити и мучити без милости, и вымучили, государь, у нас денег сто рублев; да приказные его татарове и казаки вымучили на нас тридцать два рубли да пятьдесят пуд соли. Да стоячи, государь, тот мурза девять дней, взял из монастыря триста хлебов печеных да капусты сто тринадцать ведр, да на его обиход имали из монастыря на всякой день пива по двадцати ведр, да овса взяли из монастырских житниц сто восмь четвертей; а ратные люди, татарове и казаки, стоячи, рознесли сена монастырскаго две тысячи пятьсот копен; да те ж, государь, люди татарове и казаки, стоячи на Вологде, разъезжали по монастырской вотчине днем и ночью по селам и по деревням, служек и крестьянишек грабили и жгли огнем, из денег, и платье всякое, и подвореную рухлядь, и хлеб всякой, насыпая в возы, имали, и на Вологде продавали, и к себе в Романов и в Галич отсылали; а управы на тех ратных людей царевич и мурза не давали. И всего, государь, ратные люди вымучили и гра-бежем взяли у служек и у крестьянец денег сто семьдесят рублев да хлеба всякаго, ржи и овса, пшеницы и ячменю, круп и толокна, и семени, и гороху, тысячу восмь четвертей с полуосьминою, да двадцать три лошади, да овец сто семь, да мяс свиных двесте полот.
Да того ж году по боярским грамотам доправили с тое ж с нашей монастырской вотчины на две станицы Ондрею Шилову да Якову Поликарпову муки ржаныя сто двадцать четвертей, круп и толокна пятьдесят четьи, да сухарей сто двадцать четвертей, да сто двадцать полот мяс свиных, да сто двадцать шуб бораньих, да овса двесте четвертей, да двесте возов сена, да сто двадцать пуд соли; да им же дано на корм десять рублев. Да после того на нас же доправил корм смольянин Иван Зверев, на ту ж станицу Ондрея Шилова, по наказу за четверть ржаную, и за сухари, и за крупы, и за толокно по два рубли.
И от того их царевичева насильства мы, нищие твои государевы богомольцы, до конца разорены и обнищали. И прошлаго ж [7]121 году били мы челом твоим государевым бояром, князю Дмитрею Тимофеевичу Трубецкому да князю Дмитрею Михайловичу Пожарскому с товарищи, и бояре нас нищих пожаловали для нашего разоренья, на прошлой на [7]121-й год кормов никаких на нас имати не велели и грамоту нам на Вологду к воеводам дали; а тот Ондрей Шилов да Яков Поликарпов, доп-равя безсрочно по своим наказом до нашей грамоты, к Москве увезли весь запас. Да били челом тебе, государю царю, мы, нищие твои государевы богомольцы, о своем разоренье, чтобы нам впредь платити с живущего, а с пуста не платить; и ты, государь, пожаловал велел вотчинишко наше дозрить и имать всякия твои государевы подати по дозору. И ныне прислана на Вологду твоя государева грамота из Дворца за приписью дияка Патрекея Насонова к Тимофею Змееву, а велено по грамоте на нас нищих доправити на прошлой на [7]121-й год и на нынешней на [7]122-й год запасы по старому сошному письму, а не по нынешнему дозору, а у нас тот запас плачен казаком; да в прошлом, государь, [7]121 году доправили на нас твои государевы воеводы князь Иван Иванович Одоевской да князь Григорей Долгорукой да дьяк Истома Карташов стрельцем на жалованье сто тринадцать рублев, да хлебного запасу, муки ржаныя да сухарей сто тридцать девять четвертей, круп да толокна тридцать четвертей, да семьдесят полот свиного мяса; да ныне за прошлой же год твои государевы воеводы князь Михайло Григорьевич Темкин с товарищи на нас же правят на те же вологодские стрельцы ржи четыреста осминадцати четвертей да овса двести семьдесят четвертей; да в нынешнем, государь, [7]122 году в Филипповы говенья[в], что было в промыслу на Колмогорах соли купленой и своей из варниц двадцать три тысячи пудов, и то пришед литовские люди пожгли: и крестьянишка, государь, наши от великих податей, и от безмерных правежей, и от смольян, и от сторон всяких людей от обид, и после дозору розно розбрелись. Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй нас, нищих своих богомольцов, для нашего конечнаго разоренья и не вели, государь, на нас пра-вити Тимофею Змееву на прошлой на [7]121 год столовых запасов, чтобы мы, нищие твои государевы богомольцы, от обид и от безмерных правежей вконец не погибли и розно не розбрелися. Царь государь, смилуйся!
ААЭ. Т. 3. СПб., 1836. № 15. С. 17-19.
[a] 1 октября 1612 г.
[6] 25 декабря.
[в] Канун Филиппова поста приходился на 14 ноября 1613 г.
№ 238
[1614 г.] – Из «Нового летописца» – о приходе в Вологду воеводы князя Бориса Михайловича Лыкова[1]
Паки ж древний враг наш диявол, видя богомудростную кротость и теплую веру к Богу и милостивна и праведна государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа Руссии к людем, и вложи в простые люди в казаки корысть многую и грабеж и убойство православных крестьян.
Бывшу ж у них старейшиною имянем Баловню, с ним же бывшим многим казаком и боярским людем, и воеваху, и преда-ваху запустению Московского государства. Бывшу ж войне великой на Романове, на Углече, в Пошехонье и в Бежецком Верху, в Кашине, на Беле озере, и в Новгородцком уезде, и в Каргополе, и на Вологде, и на Ваге, и в ыных городах...
Боярин же князь Борис Михаилович Лыков пойде за ними наспех, и снидоша их в Балахонском уезде в Василеве слободке, и туго их побита, языки многие поимаша, а достальные потонули в воде, не многие утекоша в украиные городы. Сам же пришел опять в Ярославль. Посланницы ж те придоша в Ярославль, кои ездиша х казаком, и возвестиша ему неуклонное их свирепство. Слышав же он то, пойде на Вологду и посылаше за ними многие посылки...
ПСРЛ. Т. 14. СПб., 1910. С. 135.
№ 239
1615 г. Января 16 [а]. – Из отписки вологодского воеводы Григория Волуева на Белоозеро о выступлении против казаков
Господам Петру Ивановичу, Шестому Мелентиевичу Григорей Валуев челом бьет. По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено мне быти на его государеве службе на Вологде, а со мною велено быти дворяном, и детем боярским розных городов, и многим ратным людем; а велено мне по государеву указу Вологды и Вологодского уезда, и Кирилова монастыря, и Белаозера, и Белозерских мест оберегати, а где сведав воровских людей казаков, розо-рителей и грабителей, на них ходити и поиск над ними всякой чинити, сколько милосердый Бог помочи подаст; и яз, прося у Бога милости, декабря в 27 день ходил на воров на казаков, которые стояли в Вологодском уезде у Петра Святаго на погосте, а со мною дворяне и дети боярские розных городов, и Божиею милостию и государевым счастием тех воров казаков побили и многих воров живых поймали...
ААЭ. Т. 3. СПб., 1836. № 53. С. 94-95. ' Дата вручения отписки адресату.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ВОЛОГДА ГУБЕРНСКАЯ
I. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О СОСТОЯНИИ ГОРОДА
№ 240
Сообщение Вологодского городового магистрата[1] вологодскому землемеру Бровцыну о состоянии г. Вологды для составления Экономических примечаний к Генеральному межеванию земель [2]
8 декабря 1782 г.
Сего декабря 2-го дня 1782 году присланным в здешней магистрат господин порутчик Бровцын сообщением требовали о присылке к вашему благородию состоящих в здешнем городе Вологде всякаго рода фабрик и заводов, фабрикантов и заводчиков или их прикащиков для отобрания от них к сочинению на здешнем городе экономического примечания надлежащаго сведения о числе состоящих в городе Вологде лавок, какие в них продаются товары, по каким ценам, когда здесь в городе бывают ярмонки, откуда на оныя и с какими товарами съезжаются, чем здешния купцы главной торг, а обыватели промысел имеют, також сколько здесь в городе каменных и деревянных церквей, как оныя во имя, монастырей мужеских и женских, штатных и заштатных по классам, присудственных мест, разночинческих домов и всякаго рода мастеровых людей порознь.
