ПРЕДИСЛОВИЕ.
      Еще в моем реферате, читанном в Импер. Вольн. Экон. Обществе в 1876 г., который и побудил названное общество к созыву первого съезда льноводов, я указывал на отсутствие у нас практического руководства по льноводству. С тех пор появились два объемистые руководства: г. Веселовского и мое первое руководство в трех частях. Второй съезд льноводов в 1880 г. постановил вызвать конкурс на составление краткого, популярного руководства по льноводству, что и было сделано дважды комиссией по льноводству при Обществе, на оба раза, представленные на конкурс труды не удовлетворили требования комиссии, хотя на каждый из этих конкурсов было представлено по нескольку руководств в рукописях.
      Моя льняная практика по этой отрасли хозяйства со времени первого моего руководства, значительно обогатилась практикой в Псковской и Смоленской губерниях, которая указала мне на многое, что при наших условиях, в первом моем pуководстве было излишне (это касается преимущественно более сложных машин для мятья и трепанья и паровой мочки льна), а также и на некоторые его недостатки, что и побудило меня дать в этой книге совершенно переработанный труд, который при значительно меньшем размере является много полнее и более отвечающим на разнообразный условия в разных местностях Poccии.
      К. Вебер.
  
      I.
      Развитие льняной промышленности в Poccии.
      Уже в древнейшие времена на Руси занимались разведением льна, прямым свидетельством чему являются письменные памятники и житие пр. Феодосия Печерского, писанные в конце XI века пр. Нестором. В этом житии мы находим упоминание о льне, из семени которого билось масло, а из волокна по обычаю того времени сами монахи пряли пряжу, ткали холстину и изготовляли из нее себе белье; конечно это был труд отшельников, отрешившихся от миpa; прямое же исполнение этих работ предоставлялось женщинам: «жена пряди рубахи, а муж вей гуж», говорила современная пословица.
      О развитии льна и о приготовлении из волокна его полотна сохранились сведения в церковном уставе Ярослава (1051— 1054 г.): «аще муж красти конопли, или лет, или всяко жито; митрополиту у вине с князем на полы, також и женка, аще то имет красти». Там же «аще муж крадет белые порты или полотна, или портища понявы, також и женка: митрополиту у вине с князем на полы»1. Из этого видно, что в самую раннюю пору, наши предки уже приготовляли полотна из льна. По показаниям различных историков2. Русские издревле занимались ткачеством и имели свои полотна, отличавшиеся от греческих толщиной, прочностью и большею грубостью. Вследствие скудости и отрывочности имеющихся источников, мы можем узнать лишь очень немногое обо льне, как предмете полеводства в древней Руси, а также его обработки и переработки в изделия. Из летописей видно, что с поля лен тянули, таскали или, выражаясь тогдашним словом теребили в рабочую пору, называвшуюся еще и тогда страдой, страданьем, тяжкой работой. Выбрав лен, посконь и коноплю, их складывали в копны и свозили на гумна. О гумне, на котором хранится хлеб исколоченный, уже упоминается в «Русской Правде» и в летописях. Пред молотьбою или околачиванием лен и конопля просушивались в овинах. Употребление овинов для сушки хлеба встречается в самую раннюю пору. Еще в уставе Владимира упомянуто, что кто молится под овином, подлежит суду церковному; в слове христолюбца (до XY ст.) обличается народ, «что молится огнева под овином».
      Лен разводился не для своего только обихода; он был также предметом промысла и торговли; изделия льняные продавались на торгу и сбывались даже заграницу. Внутренняя торговля производилась между областями суздальскою, тверскою и новгородскою; ранее 1236 г. лен был главным предметом сбыта для новгородских купцов в суздальской области; из договорных грамот новгородцев с вел. кн. Ярославом (до 1236 г.), его сыном Ярославом (до 1265 г.), с Михаилом Ярославичем Тверским (1316 г.) и его сыном Александром усматривается, что в торговле лен был обложен особой пошлиной с единицы короба. В Новгороде и Пскове, ведших с Ганзою издревле торг, главными предметами заграничного отпуска был также лен, преимущественно из псковской области, а также толстый, грубый холст и пакля.
      Сказания иностранцев о московском государстве дополняют летописные указания. Русский лен вообще был двух родов — большой (долгун), перенесенный в Poccию с запада через Литву, и малый (коротенький), перешедший к нам с юга, из Греции, отчего он во многих местах и по ныне называется греческим льном; первый по длине волокна и большей чистоте ценился выше второго, «на алтын дороже в берковец»; его шло на берковец 22 тюка, а коротенького 27 и 28 тюков; в Новгороде, где был лен стланец, как и во всем московском государстве, лен продавался связками.
      Кроме Псковской, Новгородской и Суздальской областей лен разводился и около Вологды; тот край искони славился своим льном, и до сего времени считается лучшим по рекам ее области, Вологде, Югу и Ваге, давшим название и его сортам: высокий сорт Вологодский, нижне- и верхне-Сухонский и Южский. Вологда же была сборным пунктом для отправки льна в Новгород. Открытие беломорского пути произвело важное изменение в путях и пунктах русской торговли; до сего времени главным приморским пунктом сношений с Европой была Нарва или Иван-Город (Ругодив) на Балтийском море, но с основанием английской компании у Беломорья этот порт начал упадать; главным приморским городом сделались Холмогоры; здесь было первое складочное место товаров.
      Наряду с заведенными фабриками, англичане завели и прядильную для льна, в Холмогорах (1558 г.)3, куда стекался лен Придвинской области и из окрестностей Вологды и ее области, а также из Новгорода и Пскова. Вывоз льна заграницу происходил двумя путями, через Архангельск и Нарву — во Фландрию, Голландию и Испанию. В XV в. этот товар отправлялся в Балтийское море, но уже в конце XVI в. главный пункт сбыта льна был в Холмогорах. В конце XVII в. этот товар направлялся снова преимущественно в Балтийское море. В половине XVI в. берковец льна стоил в Новгороде 3 р., в Холмогорах 4 р., в конце XVI в. лен продавался в Холмогорах —27 алт. 3 ден. за пуд, или 8 р. с четвертью за берковец. Во Фландрии пуд нашего льна ценился по 1 р., в Голландии пуд льна 40 алт., в Испании 2 р. О размерах вывоза льна можно судить из того, что в торговой книге советуют договариваться с иностранцами на большие количества, наприм. на 100 и на 1000 берковцев. В Новгородской земле лен продавался кирбеями, в Олонецкой — куделями; каждая кудель стоила в 1650 г. 30 алтын; в 1674 г. берковец льна стоил в Нарве 7 р.; за этот (1674 г.) год через Нарвский порт было отпущено в заграницу льна чистого 3,273 короб., льняного семени 332 короб. и пакли 65 кор.
      После смутного времени на Руси, отразившегося так неблагоприятно в торговом отношении на ее западной окраине, Псков сделался важным местом закупа русских товаров и отправки их в Германию; товары эти были: лен — главное произведение Псковской земли, и др.; эти товары отправлялись в Ригу, Ревель и Дерпт. Немцы были главными их закупщиками, но при царе Михаиле Федоровиче и англичане успели проникнуть в Псков. Пользуясь своими значительными правами, они делали там обширный закуп льна. В Псковской летописи известие о торговле льном в первый раз встречается под 1636 годом. В этом году из Москвы был прислан купец, который взял весь лен на Государя по установленной цене, таким образом, была запрещена продажа льна на сторону. Льняная торговля сделалась казенной монополией. Это известие показывает, что льноводство было значительно, и что торговля льном занимала одно из видных мест. Льняное производство в Псковской области было коренным промыслом, так что являлось не побочною, а основною, необходимою принадлежностью местного сельского хозяйства. Торговые отношения к Ганзе, а через нее и сношения с Европейским западом, содействовали сильному развитию льняного производства. В древней Псковской области оно было развито не везде равномерно; оно преимущественно процветало на западных окраинах и, чем ближе к востоку, тем более уменьшалось.
      Распоряжение московского правительства об отдаче льна в казну не могло быть встречено равнодушно: «много шкоты (говорить по этому случаю псковской летописец) всяким людям сотворися и насильству и грабежу достойно; деньги-корелки худая, и цена невольная, и всей земли слезы, ни купити, ни продати не емочь никому же помимо»4. Кроме того разного рода тогда существовавшие внутренние пошлины, взимаемые при провозе товаров через множество внутренних застав частных поземельных собственников, не могли не отозваться крайне неблагоприятно на льняном производстве; по заявлениям местных современных исследователей в Псковской области самое производство почти не увеличилось. Торговый устав 1654 г. хотя и запрещал собирать по московскому государству (в том числе в Псковской и Володимирской областях) прежние пошлины, но оставил еще побор, тоже в виде пошлин — это мостовщина и перевозы. Лен, его семя и волокно, как составляющие тоже жито — родовое исконное название продуктов хлебопашества — имели свою экономическую и торговую померную пошлину от 1/4 до 2 денег с четырех московских четвертей. Указанная померная система для льняного семени была следующая: чети, четверти, осьмины, полуосьмины и пр. деления осьмины; мерой для кудели была вес и вязанки. Льняное семя и масло покупались купцами в Новгороде, Костроме, Ярославле, Вологде и сбывались заграницу через Архангельск. В конце XVI века бочка селедовка масла стоила в Москве 2 р. 25 алт., а в Архангельске продавалось по 6 р. 20 алт.5. В половине XYII в. четь льняного семени стоила от 18 до 26 алтын; пуд семянного масла стоил 1 р. 10 к., а ведро 27 алтын6. В конце царствования Алексея Михайловича ежегодно отпускалось в Архангельск до 600 ластов ценою по 24 р. за ласт. Этот царь-хозяин благодетельным указом уничтожил мыт и отменил в 1654 г. апреля 30 дня не менее вредные внутренние пошлины в особенности со съестных припасов. Недобросовестность поборщиков и служилых людей побудило правительство передать монополию частным лицам; так в 1688 г. покупка льняного семени внутри государства и отпуск его за море предоставлены были на 5 лет исключительно гостю Панкратьеву7.
      В конце уже XVI в. русский торговый люд при посредстве англичан отправлял за границу чесаный лен, трепаную коноплю и канаты, переняв от англичан способ производства последних. В Измайлове царь Алексей Михайлович на своем хуторе имел льняной двор с амбарами для мятья, трепанья и сбережения льна; для льняного производства имелись «псковские льняилки»; как видно, производился и моченец, ибо за льняным двором были вырыты мочила, т. е. прудки и озерки, выкопанные в валах; в севообороте государевой десятинной пашни в яровых клиньях сеялся и лен. В Измайлове, как видим, на льняном дворе было заведение для обработки льна. Оно находилось под заведыванием царицы Натальи Кирилловны, большой охотницы до льняного и прядильного дела, приносившего царской казне большие выгоды, так как получалось большое количество пеньки и льна, променивавшихся на дорогие иностранные сукна и материи8. В том же Измайлове были делаемы попытки производить обработку льна посредством машин; так при царе Алексее Михайловиче английский инженер Густав Декентин устроил на льняном дворе какую-то колесную механику; как надобно полагать эта хитрость заморского механика была приспособлена для трепки льна.
      В XVI веке pyccкиe выделывали холст очень дурно, и знатные выписывали для себя заграничный9, а во второй половине XVII в. из Архангельска отправлено заграницу русского холста, называемого ватманом, 168,500 аршин10. Несмотря на то, руccкиe не переставали выписывать иностранные полотна из Голландии и совсем не умели делать парусины, так что, когда для новопостроенного при царе Алексее Михайловиче корабля «Орла» нужна была парусина, то было выписано из Голландии 5,000 аршин; ежегодно в Архангельск привозили несколько сот кусков холста, сшитые рубашки, постельные наволочки, салфетки, одеяла и пр. Русские купцы возили также холст в Сибирь. Русское полотно продавалось на холсты; холсты размерялись на аршины и локти. Холсты, т. е. куски полотна, были разномерны: напр., были куски в 12 арш., в 10 арш., не шире трех четвертей аршина. В 1588 году пять холстов в Ярославском уезде стоили 40 денег. В начале ХVII в. холст лощеный в 12 арш. продан за 12 алтын, холст в 10 локт. за 9 алтын. Холст «людской», т. е. тот, который покупался господами для их слуг, в XVII в. продавался за аршин по одному алтыну и дешевле; крашенина (крашеный холст) по 2 алтына. В Сибири в Енисейске аршин холста стоил 3 алтына с гривною. Холст ватман, отправляемый, как выше сказано, заграницу, стоил от 5 до 6 к., или до 2 алтын за аршин11.
      О ценности привозимых к нам полотен можем судить по некоторым отрывочным известиям. Так в конце XVI в. на одном корабле привезли 24 амстердамских полотенца по 2 р. и 155 по 1 р. Полотна продавались поставами. Они были различного цвета. Поставец амстердамского полотна дымчатого цвета стоил от 40 алтын до 1 р. 10 алт.; сахарного цвета полотна были дороже. Немецкие нитки продавались мотками на фунты; фунт стоил 3 алт. 2 деньги. Во второй половине XVII в. гамбургское полотно продавалось от 6 до 9 р. за кусок, английское от 1 р. 50 к. до 1 р. 90 к., рош от 57а до 9 р.; куски были различные, иногда в 22 аршина и более. Между полотняными материями был в употреблении атласец посконный, употреблявшейся на переплеты церковных книг в XVI веке и позднее. В городах были особые площади и ряды, где торговали полотнами, холстом и нитками; так в Новгороде на площади стояли холщевники, в Москве был ряд крашенинный и особое место, где женщины продавали свои изделия домашней работы12; в Пскове существовали определенные ярмарки для торговли так называемыми русскими товарами, во главе которых был лен.
      Ткачество, делание холстов, было сосредоточено около Москвы, в Ярославской области, в новгородской земле, в валдайском и каргопольском уездах, на Двине и Ваге, в суздальской области, в окрестностях Шуи; во всех этих местностях ткачество стало главным предметом труда местного населения, было, так сказать, местною кустарною или сельскою промышленностью. В царствование Алексея Михайловича холщевое ткачество около Шуи производимо было и при государевом дворе, и холстина принималась взамен оброчной денежной подати. Производство крашеной холстины или крашенины, известной на Руси еще до XY в., было в большом ходу около Шуи. Для крашения употреблялось индиго, которое привозилось из Азии, и было известно на Руси под именем «прутика». Челобитная шуянина Матвея Москвитинова о покраже имения в 1646 г. указывает в числе украденных вещей на полпуда крутика (индиго) ценою в 14 руб., цена довольно высокая по тогдашнему времени13. Москва, заводчица красильного дела, проведав от Новгорода искусство, а на востоке — красильное вещество, имела в торговом центре своем особый ряд — крашенинный14. С распространением крашения далее на север, появилось в изделиях местных жителей производство холщевых цветных платков и таких же пологов, чем славилась Вологда, и откуда они шли на продажу в Москву.
      Домашний быт русских цариц вводил в государев обиход так называемую белую казну, т. е. запас полотен и разных других льняных изделий, изготовляемых про царский обиход. Царица Наталья Кирилловна любила заниматься белой казной и исключительно носила русское полотно хамовного дела, что заставляло и знатных особ того времени не пренебрегать отечественными произведениями, не выписывать заграничных. Весь этот запас для белой казны изготовляли две большие городкие слободы: в Москве — кадашевская, в Твери — константиновская (впоследствии переведенная в Москву) и два села ярославского уезда тимонинского стана — Брентово и Черкасово. И слободы, и села назывались «хамовными» по имени главного производства, которым занимались, т. е. тканьем полотен, что в собственном смысле и называлось хамовным делом. Каждая хамовная слобода и ярославские села были обложены известным количеством дел, соответственно количеству земли, занимаемой дворами для посева льна, а также и полевой в селах, отделяемой тоже для посева льна. В Кадашеве окладных дел было 189 с полуделом (1624—1644 г.), занимавших в слободе 413 дворов; в тверской константиновской слободе в 1651 — 1682 г. на 60 дворов было от 29 до 37 дел; в селах Брентове и Черкасове в 1670 г. на 248 дворов — только 200 дел с третью. Производством занимались хамовники (ткачи) и деловицы: пряльи беляницы (белильщицы) и бердилки. Работа между ними распределена была на годовые уроки; каждый урок назывался делом; объем его уравнивался большою или меньшею трудностью изделия; слободы и села сами уже разверстывали между собою уроки окладами по дворам и людям, смотря по тому, кто и каким общим земельным наделом пользовался и какую долю хамовного дела работал. На покупку необходимых для производства работ припасов — мыла, золы, на ничаницы (тонкие веревки) выдавалось из царской казны денежное жалованье, смотря по делу; кроме того им выдавалось еще хлебное жалованье, также но размеру дела.
      Неизвестно время первоначального заведения хамовых слобод и сел; знаем только, что московские слободы существовали уже в половине XVI столетия, именно за Москвою рекою, где царица Анастасия Романовна устроила еще слободу белильную, поставлявшую на царицину казну белевую пряжу. У больших бояр, как Морозов, были также свои хамовные дворы и избы. Льноводство в вотчинах боярских было не обширно, хотя трехпольный севооборот вмещал всегда посев льна в яровом клину. Очень заботились, чтобы в жеребью, т. е. в части ярового поля при черезполосном владении выбрать землю по снабдее (удобнее); с ранней весны пахали без целин и выпахивали намягко, а паче бороновали намягко, так как это всему делу голова; перед севом в некоторых местах перепахивали — двоили, что, как видно производилось в большинстве случаев; с «Константина о Олены — долгие льны» (21 мая) начинался самый развал севу. Вся челядь боярских хамовных дворов и все ведомство хамовных изб в поместьях вотчинников начинали тут свою деятельность. Посеянный низпоздав добрыми семенами лен большею частью пололся; масса праздного разного именования люда во дворе вотчинника вполне обеспечивала эту работу. Наставал Успеньев день (15 авг.), и вся масса обитательниц хамовных изб и хамовных дворов принимались брать, теребить, тянуть лен. Боярыни-хозяйки, преимущественно заведывавшие этим продуктом сельского хозяйства, вступали тут вполне в свои права. Личное пребывание их при этой работе, крепкий дозор приказчиков, понукание старост сопутствовали эту «страдную пору» возделывания льна. Выбранный лен или тут же рыбился, чесался, срезывался, околачивался своими семенными головками, или же добыча семени из них производилась на гумне; затем лен подвергался в некоторых местностях, и то только в больших вотчинах-хозяйствах, — мочке, а то всюду был стлан на лугу или на жниве; вообще по свидетельству вышеозначенных источников лен большею частью был стланец. По вылежке его после ряда ежедневных «пышушек», он сгребался, сушился и подвергался мятью и трепке разумеется при посредстве ручного труда. Колотушка для околачивания, мялица для мятья, трепло, чепел для трепанья, — вот те орудия, которые преемственно передавались из века в век, от поколения к поколению Описание их излишне, так как эти немудрые снаряды уцелели и до настоящего времени.
      В эпоху могущества Новгорода лен и семя вывозились по Балтийскому морю за границу, также как впоследствии через Архангельский порт, с установлением правильных сношений Московского государства с Европой в царствование Ивана Грозного. В XYII веке производство льна на продажу достигло уже таких размеров, и торговля им была столь обширна, что московское правительство пользовалось последней для увеличения государственной казны, сохраняя по временам исключительное право торговли льном (монополию) за собою. С 1688 по 1705 г. торговля льном и льняным семенем внутри России и за границею отдавалась в монополию частным лицам15. В этом же последнем году торг льном во всем государстве и вывоз его за границу был объявлен свободным16. Затем, в 1711 г. откуп был вновь установлен на 5 лет17. Впоследствии вывоз льна и семени то воспрещался, то разрешался.
      Запрещение вывоза за границу льняного семени просуществовало не долго и в 1718 году было отменено18; тем не менее, торг этим продуктом все еще не был свободен и находился в монополии: в 1758 году у канцлера графа Воронцова и обер-прокурора Глебова, а в 1762 г. такая же монополия на отпуск льняного семени, собственно из Беломорских портов, предоставлена была купцу Евреинову19. Наконец в начале царствования Екатерины II, в 1762 г., монополия на торговлю льном была отменена20 и вслед затем в 1764 году разрешен беспрепятственно отпуск за границу льняного семени как на посев, так и на битье масла21.
      Император Петр I, оценив значение льноводства и льняной промышленности для России, издал в 1715 г. указ «о размножении во всех губерниях льняного и пенькового промысла»22. Кроме того он неоднократно обращал внимание на льняную торговлю и заботился о развитии и улучшении производства полотен и усилении маслобойного производства. Так им были основаны казенные фабрики в Москве и Петербурге, на которых изготовлялись полотна, скатерти и салфетки для Императорского дома. Издан был между прочим указ о приготовлении крестьянами полотен определенной ширины, в 1,5 и 1,25 аршина, и запрещен временно подвоз семени к пристаням для продажи, с наказом «у кого есть с излишеством, чтобы избивали и к морским пристаням привозили и продавали маслом, а не семенем»23. Несмотря на мероприятия Петра, льняной промысел развивался медленно, чему не мало способствовали разные стеснения торговли продуктами льноводства и затруднения отпуска их за границу.
      Вследствие жалобы английских купцов на обманы русских при вывозе льна за границу Петром I в 1713 г. установлено было бракование льна, первоначально при вывозе последнего из Архангельского порта24. Для этой цели велено было приставить «доброго и верного человека из иноземцев», чтобы «верно и праведно браковать»; за труды браковщику полагалось по 4 деньги с берковца, которые брались пополам — с купца и продавца. При вязке отправляемого за границу льна вязальщики должны были каждый бунт (кипу) льна клеймить особым клеймом «для того, чтобы в неприведенном случае можно узнать, в котором десятке25 вязальщиков воровство учинено будет».
      Затем в 1718 г. бракование при вывозе за границу разных предметов, в том числе и льна, было распространено и на Петербургский порт26, причем за бракование льна взималось по 2 коп. с берковца. В указе по этому предмету между прочим говорилось, что «буде в иных земель сортификация придет, что нечистые или фальшивые закупоренные товары за чистые придут, то во всех убытках на выгрузчике взять и искать на продавце», а выгрузчик под присягою должен указать, от кого такой товар принят. В царствование Петра II, в 1727 году, браковщикам и вязальщикам подтверждалось, чтобы «толстых на лен прутцов, и на пряжу веревок не клали и тем бы купечеству напрасного в весу убытков не чинили»27. При Александре I, 1818 г., при вывозе из Перновского порта льна был установлен обязательный вес тары по 3% со ста; сделано это было в видах «облегчения хода коммерции и сохранения доброты и хорошего вида товара»28.
      Вследствие сильных злоупотреблений со стороны купечества, недобросовестности браковщиков, возникло множество жалоб со стороны иноземного купечества, указывавших на несообразность, и вред недобросовестной браковки льна; в 1860 году дозволено было купечеству лен, пеньку и некоторые другие товары отправлять за границу с браком или без брака, по соглашению продавца и покупателя29. Затем, спустя четыре года, в 1864 г., обязательное бракование льна для Рижского порта было вовсе отменено. Но по ходатайству рижского купечества об отсрочке этого узаконения применение его было отложено до 1 января 1868 г., с тем условием, что по истечению этого срока, никакое дальнейшее ходатайство об оставлении обязательной браковки льна на дальнейший срок принимаемо не будет30.
      В то время, как в западной Европе еще в XVI веке уже были приняты энергичные меры к поднятию льноводства, а в XVII веке были учреждены школы для выработки волокна и обучению прядению льна, в России, до 1841 года, не было предпринято ни одной действительной меры для поднятия правильного развития льноводства, кроме разве только что приведенных узаконений Петра I и его преемников, который, однако, ни в каком случае не могли содействовать улучшению нашего льноводства. Таким образом, вследствие указа «о размножении льняного промысла», крестьянин-льновод хотя научился несколько лучшей выработке волокна; введение обязательного бракования до искоренения разных злоупотреблений также отчасти влияло на упорядочение внешней торговли; на улучшение же выработки самого льна, мера эта решительно никакого влияния не имела. Напротив русскому льноводству еще в первой половине настоящего столетия приходилось претерпевать разные стеснения даже от самого правительства, напр., в виде отдачи торговли льном в откуп или в монополию.
      В 1841 году для поощрения сельских жителей к улучшенным приемам возделывания и обработки льна, министру финансов предоставлено было раздать до 1,000 руб. сер. в виде премий крестьянам, которые начнут возделывать лен по улучшенному фламандскому способу. При этом первым четырем крестьянам, которые введут у себя улучшенное льноводство, назначено было по 100 руб. каждому, следующим затем четырем по 50 руб. и десяти человекам по 40 рублей31. В изданных подробных правилах для получения этих премий указывалось, что крестьяне, «желающие получить премию», должны представить в департамент мануфактур через начальство или помещиков, не менее 10 фунт, совершенно очищенного льна, с надлежащим удостоверением, что лен этот в таком-то количестве действительно выращен на поле просителей и обработан ими по улучшенным способам.
      Эта мера могла бы считаться первым полезным мероприятием к поднятию льноводства в России со стороны правительства, если бы награды действительно выдавались тем, кто их заслужил, и если бы, кроме материального вознаграждения производителя, такая награда служила доказательством, что правительство, без всяких просительств и ходатайств лиц, желающих получить премию, само следит и обращает внимание на усилия и заслуги выдающихся крестьян — льноводов. Между тем, как это мы видим из подробных «правил», премии выдавались не действительно выдающимся льноводам, обратившим на себя внимание местного начальства, или местных хозяев, а «просителям, желающим получить прению». Плуты «просители» их и получали, и само собою разумеется без всякого влияния на улучшение и развитие льноводства; домовитый же крестьянин — хозяин, неспособный на просительства, оставался незамеченным, был предоставлен самому себе в борьбе с кулачеством, уже в то время сильно начинавшим развиваться в льняной торговле, а в наше время достигшим кульминационного пункта.
      А жалобы иноземных потребителей на ухудшение русского льна раздавались все чаще и сильнее; при жалобах приводились и доказательства их справедливости и указывались причины их возникновения. Это понудило министерство государственных имуществ в 1844 г. снарядить комиссию для исследования состояния льняной промышленности в России, а в 1846 году — такую же комиссию для исследования льноводства в Бельгии, Германии и Франции. Результатом этих экспедиций явилось издание довольно подробных и объемистых отчетов32, поражающих своею отвлеченностью, в которых все члены экспедиции единогласно пришли к выводу, что «недостатки нашего льна зависят, главным образом от небрежной уборки его, а также от нерациональных приемов сушения, мочки и трепанья»33. Правительством были предприняты меры к устранению причин этих недостатков, как напр. пародии на опыт возделывания льна по улучшенным способам на учебных фермах Вологодской. Казанской и Горыгорецкой и чисто субъективного характера поощрения введения обработки льна по фламандскому способу, у помещика Карновича, Ярославской губ.; наконец «предложение» учредить особые комитеты для поощрения льняной промышленности, и еще «предложение» учредить специальные для продажи льна ярмарки в губерниях Псковской и Лифляндской34.
      Таким образом, Poccия с одной стороны поощрялась громадным требованием льняного волокна Англией и прочими государствами Западной Европы, где еще в средине настоящего столетия, благодаря борьбе с Англией, льняная мануфактура опередила льноводство и явилось усиленное требование на ввозный лен, что и дало возможность России снабжать их; с другой стороны, предоставленное самому себе, без всякого активного участия правительства в улучшении этой, столь важной в народном хозяйстве промышленности, льноводство России быстро подвинулась в развитии льна в количественном отношении, но в ущерб качественному. Образовались два громадные района, в которых возделывание льна на волокно питает более чем пятимиллионное население, составляя важнейшую отрасль производства землепашца, от которой зависит все его благосостояние, платежная и податная способность.
      Эти два льноводные районы, где возделывается лен на волокно лишь с незначительным урожаем семян, северо-восточный и западный. Первый обнимает губернии Вологодскую, Вятскую, Пермскую, Костромскую, Ярославскую, Владимирскую, Нижегородскую и Казанскую; сюда же могут быть отнесены губернии Архангельская и Олонецкая, где лен разводится ради одного волокна, ибо семя, вследсвие суровости климата, редко вызревает. Западный район составляют главным образом губернии Псковская, Лифляндская, Курляндская, Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская, Могилевская, Витебская, Смоленская, Тверская и. Новгородская. В прочих нечерноземных губерниях льна для продажи сеется не много, в черноземной же полосе более значительное количество льняного волокна производится лишь в Полтавской губернии.
     

      II
      Выгодно ли льноводство?
      Ответом на этот вопрос будет служить сопоставление расходов при обработке одной десятины льна и получаемого с нее дохода; нижеприведенный расчет основан на данных, практикуемого ныне в Псковской губернии способа работ; далее, приняты средние местные цены на рабочие руки в у. Островском, а именно: один конный день 1 р., мужской зимний день 40 к., летний 50 к., женский день зимний 25 к., летний 35 коп.
      

      Приведенный расход относится к десятине, взятой в аренду за 50 р. в лето. Такого рода десятина (если цена эта нормальная, т. е. по оценке крестьянина, без искусственного повышения в силу необходимости, или вследствие аукционной продажи земли под лен) всегда даст 3 берковца волокна, что далеко не высокий урожай.
      Если не считать стоимости семян и пакли — она идет как процент за пользование рьем — процент за затраченный капитал в виде семян на 6 месяцев и проч., то полученные 3 берк. (считая берк. по средней цене 50 р.) дают валового дохода 150 р.; за вычетом приведенных расходов — 109 руб. 95 к., крестьянин сверх оплаты всех произведенных им работ по местным ценам, получает чистого барыша 40 руб. 05 к. Вот это и заставляет крестьян брать землю на одно лето под лен, платя по 50—60 р. за десятину. Во 1-х, крестьянин находит себе и своей семье работу на арендованной десятине с платою не ниже местных цен; во 2-х, он получает сверх заработанной платы, смотря по урожаю — от 20 до 40 р. барыша с дес. А если так, то неоспоримо, что льноводство в руках помещиков должно бы приносить им более дохода, чем "продажа" земли под лен, если только местные условия не препятствуют этому.
      В Вязниковско-Гороховецком округе Владимирской губернии, при посеве пяти десятин35:
      

      Таким образом получено с десятины чистого дохода 94 руб. 40 к.; причем волокна получено с десятины 31 пуд, семени — 39 пуд.
      В Устюженском уезде36 Новгородской губернии льновозделывание и обработка льна обходится:
      

      Чистый доход с десятины (не считая процентов на капитал, затраченный на здания, и проч.) 119 р. 79? к.
      Привожу здесь еще пример из хозяйства села Петровского Смоленской губернии, где пришлось мне лично вести выработку льна при самых неблагоприятных условиях. В этой местности вырабатывался лишь лен стланец, который и сбывается сырцем в мятом виде, вследствие чего достать хороших трепальщиков невозможно; а так как мне пришлось запродать мой лен в Ригу трепаным, за неимением возможности совершить эту операцию на месте, т. е. в селн Петровском, то я должен был привозить лен на станцию Пондеры (Варш. ж. д.), где; он и был оттрепан. Это обстоятельство сильно увеличивало расход на его обработку.
      В отчетном году было засеяно льном 20 десятин. Вымолочено было чистого семени приблизительно около 18 четвертей. Общий расчет по этой операции следующий:
      РАСХОД.
     

      И так, каждая десятина на круг дала мне чистого дохода 94 руб. 77 кон. Это безусловно хороший доход — такой, какой не может дать не только яровой, но даже и озимый хлеб. Разве картофель даст столько же, да и то при хорошей выработке полей.
     
      III.
      Лен, как культурное растение.
      Различные сорта льна.
      Как культурное растение, лен относится к, растениям промышленным, к разряду масличных. Род Linum отличается чрезвычайным богатством видов, число которых простирается до 50 и даже более; но из этого числа, как полеводственные растения, разводятся всего только несколько видов; остальные же употребляются в садовой культуре.
      К разновидностям льна, засеваемого как культурное растение, принадлежит преимущественно так называемый обыкновенный лен (Linum usitatissimum), имеющий в вышину до 3 фут. и синеватые цветы; далее — американский лен, имеющий также весьма длинный стебель (длина его доходит до 3—4 фут.) и белые цветы; эта разновидность распадается на два сорта, а именно: на лен с темными и светлыми семенами; темно-семенной лен заслуживает предпочтение в сравнении с первым.
      Американский лен стали разводить в Европе с 1851 года; но этот лен не везде принимается, так как он вообще довольно прихотлив относительно ночвы; но взамен этого он дает довольно хорошее и мягкое волокно, при благоприятных условиях обработки превосходящее по качеству волокно обыкновенного льна, и удается хорошо в более южной половине Европы.
      Обыкновенный лен.
      Обыкновенный лен, причисляемый ботаниками к классу журавлиных (Gruinales), однолетнее, масличное, травянистое растение. Он состоит из одиночного стебля, более или менее разветвляющегося на конце, что зависит от тех условий, в которых он вырастает; каждая отдельная его ветвь оканчивается цветком синеватого цвета. Венчик этого цветка пятилепестной; на каждом из его лепестков заметны жилки того же цвета, только несколько темнее; распределение чашелистиков в чашечках весьма неравномерно. Чашечка состоит также из 5 темно-зеленых, яйцевидно-овальных листочков, в средине которых по окончании цветения образуется семенная коробочка, имеющая почти круглую, десятигранную форму, величиною с крупную горошину. Эта семенная коробочка содержит в ceбе до 10 семян, из которых каждое отделено от другого тоненькой перегородкой, отчего собственно и зависит угловатость семенной коробочки снаружи. Цвет семенной коробочки до поры зрелости семян бывает обыкновенно темно-зеленоватый, с более светлыми полосками; при зрелости же семян коробочка желтеет и, смотря по разновидности льна, трескается; из нее выпадают семена, или же, наоборот, она остается замкнутою, несмотря на полнейшую спелость семян.
      Цветочный покров чрезвычайно нежен и очень легко и скоро отпадает, если только цветок был сорван в полном цвету. Толщина стебля от самого корня до цветка довольно неравномерная, а самый стебель покрыт более или менее разноформенными листьями, и притом таким образом: у самого корня листья сидят гораздо реже, имеют более кругловатую форму, число их много меньше, и они вообще гораздо светлее остальных; чем более листья приближаются к верхней части растения, тем они становятся темнее цветом, сидят чаще и отличаются совершенно острой формой, так что разница между верхним и нижним листом вообще очень значительна. Корень у льна довольно тонкий, прямой и веретенообразный, с очень мелкими боковыми корнями, усаженными большим количеством мелких мочек или волокнистых отростков. Самый стержень корня достигает в длину от 3 до 6 дюйм., но при этом волокнистые прибавки бывают редко короче одного фута, так что общая длина доходит до 18 дюйм.; корневые окончания до того тонки, что их невозможно видеть невооруженным глазом, т. е. без помощи микроскопа.
      Чтобы определить длину корня, его не вырывают, а, оставив в земле и определив число экземпляров растения, окапывают их кругом на известное расстояние (фута на 2 и более), затем осторожно смывают водою землю, оставшуюся около корней до тех пор, пока эти корни не будут совершенно освобождены от приставших к ним частиц земли. С помощью подобного приема удалось находить льняные растения с корнем длиною в 18 дюймов, конечно включая сюда и самые мелкие мочки корней, между тем как стержень корня редко бывает длиннее 6 дюймов.
      Несмотря на ничтожную тонину корневых мочек, они все-таки составляют самый главный корневой орган, цель которого заключается в процессе всасывания необходимых для растения питательных веществ и влаги из почвы; самый же стержень корня представляет лишь посредствующий аппарат, принимающий в себя вещества, равно как и влагу, собранные мочками, и передающие питательные вещества в растение.
      Кроме большого содержания в льняных семенах маслянистых веществ, обыкновенно извлекаемых на заводах, стебель содержит в себе, как известно, очень много волокнистых прядильных веществ, идущих на выделку различных тканей. Эти то два обстоятельства — обилие маслянистых веществ в семени и лубяных волокон в стебле делают лен чрезвычайно ценным культурным растением.
      Строй льняного стебля.
      Предварительно ознакомимся несколько ближе со стеблем этого растения.
      Стебель обыкновенно круглый имеет толщину яровой соломы; впрочем, иногда он бывает и несколько толще, в других же случаях и несколько тоньше; но вообще степень его толщины или тонины находится в зависимости от густоты посева льна: чем гуще посеян лен, тем тоньше стебель, и наоборот: чем реже посев, тем стебель выходит толще; однако, как бы посев не был редок, толщина льняного стебля никогда не превышает толщину озимой соломы.
      Bcе составные части стебля, как то: древесина, волокна, так равно и наружная кожица, сами по себе чрезвычайно хрупки, и потому они соединены или как бы связаны вместе особенным клейко-смолистым веществом, называемым также камедисто-смолистым веществом, которое до процесса образования семян и налива получает более желтоватый оттенок.
      Это вещество вообще чрезвычайно нежно, и это свойство свое оно передает также и волокнистым пучкам. При начале же процесса образования семян и их наливе, это вещество приобретает беловатый оттенок и делается маслянистым, после чего оно переходит в семена, заключающиеся в семенных коробочках, причем и волокнистые пучки пропитываются им, так что к прежнему их свойству, т. е. к нежности, присоединяется также и известная мягкость, маслянистость; когда же семя налилось и начинает доспевать, тогда это вещество темнеет, принимает желтоватый цвет и заимствует у корней последние, содержащиеся в нем, маслянистые вещества; не находя же их более в корне, оно начинает всасывать в себя жировое вещество из волокна, для передачи его семенам. В это время волокно очень сильно грубеет, теряет свою мягкость и способность выдерживать механическую обработку и становится более ломким и хрупким.
      Когда все маслянистое вещество будет исчерпано в волокнистых пучках, тогда камедистое вещество начинает также сохнуть, после чего и в самом растении прекращается растительный процесс, и оно начинает засыхать.
      Наиболее ясным доказательством справедливости сказанного может служить между прочим следующее испытание льняного стебля: если мы сорвем стебель во время самого процесса созревания семян и надломим его, то заметим, что нижняя часть его гораздо хрупче и надламывается много легче его верхней части, именно вследствие того, что, после исчезновения маслянистого вещества, крайне важного и необходимого для созревания семян, — камедистое вещество высыхает, а с ним вместе подсыхает и волокнистое вещество в нижних частях стебля; между тем средняя и верхняя часть стебля, в которых содержится еще достаточное количество питательных веществ и которая находятся в более близком расстоянии от семян, еще сохраняют в себе полную растительную силу.
      Из опытов, произведенных с целью отделения означенного камедистого вещества от волокна и древесины, оказалось, что оно легче всего отделяется в том случае, когда находится в сухом состоянии, т. е. когда оно подсохло, находясь еще на корню, что также подтверждает справедливость вышеизложенного.
      Попытки отыскать растворителя для камедистого вещества показали между прочим что оно не растворяется непосредственно ни в воде, ни в щелоке, между тем как при содействии щелочей и процесса брожения, растворение его было достигнуто, о чем было уже мною подробно говорено при описании мочки льна.
      Составные части льна.
      В 100 частях золы льняных стеблей найдено:
     

      В виду такой разницы в составе льняных стеблей, произраставших на одной и той же почве, но отличавшихся лишь своею толщиною, приходится обратиться к дальнейшему анализу льняного семени, тонких и толстых льняных стеблей в отдельности; по этому предмету имеется анализ Вая (Way), по результатам сходный с вышеприведенным. В 100 частях золы содержалось:
     

      При сравнении этой аналитической таблицы с предыдущею становится очевидным, что вся разница обусловливается степенью толщины или тонины стебля, так как семена на тех и других стеблях оказались совершенно одинаковыми относительно содержания в них неорганических веществ, между тем как в стеблях разница эта существует.
      В 100 частях хорошо вытрепанного и тщательно прочесанного волокна, между прочим, содержится:     

      Итак, результаты анализа волокна почти вовсе не могут быть сравниваемы с результатами анализа стеблей и семян, так как последние содержат в себе вещества, извлекаемые главным образом из почвы, между тем как волокно состоит почти из элементов, добываемых растением из составных частей воздуха.
      Впоследствии нам придется еще раз воспользоваться приведенными таблицами, именно тогда, когда будет идти речь об истощении почвы, равно как и при решении вопроса о том, какие именно вещества следует вводить в почву, дабы не истощать ее возделыванием льна.
      Климат, благоприятный культуры льна.
      При выращивании льна, как и при культуре всякого другого paстения, климатические условия принадлежат к наиважнейшим.
      Лен, благодаря своей выносливости, хотя и принадлежит к культурным растениям северной Европы, тем не менее он очень разборчив относительно степени влажности климата и растет лучше всего в умеренном и влажном климате, так как определенная степень влажности составляет самое важнейшее условие для успешного его роста. Но это обстоятельство еще нисколько не говорит в пользу того, что лен только и может произрастать в средней полосе Европы; напротив известно, что он очень хорошо родится и в более северной и еще лучше в более южной полосе.
      Что же касается степени требуемой льном теплоты, то росту его гораздо более благоприятствует южный климат, и если мы часто находим, что лен растет там неудовлетворительно, то это зависит лишь от недостаточного количества влаги, вследствие чего лен не терпит засухи, действующей, на него чрезвычайно пагубно. В этом отношении даже прохладный и сырой климат часто значительно более благоприятствует ему, нежели теплый, но сухой. Вследствие этого лен удивительно хорошо произрастает по берегам заливов, рек, озер, больших прудов, болот, а также и тогда, если он бывает окружен лесом на довольно значительное пространство. Местности, находящаяся в только что указанных условиях, конечно всегда должны считаться наиболее благоприятствующими произрастанию льна.
      Доказательством того насколько умеренный и даже прохладный, но сырой климат более благоприятен для успешного роста льна, нежели климат теплый, но сухой, — могут служить между прочим остзейские губернии России, равно как и провинции Германии, Голландии, Бельгии и Англии, в которых лен разводится с особенным успехом, не смотря даже на то, что почва в этих странах не особенно для него благоприятна, в особенности же в остзейском крае, где, как известно, и климат весьма суровый.
      Что касается почвы, требуемой льном, то господствующее мнение, будто бы он может произрастать весьма успешно только в некоторых местностях и лишь на избранной для него почве, — вовсе нельзя признать вполне справедливым, так как лен вообще не слишком разборчив относительно почвы. С другой стороны нельзя утверждать, чтобы лен мог вполне успешно произрастать безразлично на всякой почве. И по отношению к нему также существуют совершенно непригодные почвы.
      Лен всего лучше извлекает необходимые для его роста питательные вещества из суглинистых и супесчаных почв, отчего на этих почвах большею частью достигаются самые благоприятные результаты, если только в то же время и климатические условия отвечают его потребностям.
      Кроме указанных мною почв лен при благоприятных климатических условиях может удаваться положительно на всех прочих почвах, начиная с тощих и кончая жирными, исключая разве чисто-песчаной, чисто-глинистой и тучно-черноземной почв; далее он также не родится и на чисто-известковых, торфянистых и других тяжелых почвах по следующим причинам.
      На чисто-песчаной почве, имеющей кроме того еще и песчаную подпочву, лен положительно не может расти именно потому что вся влажность (а она составляет главнoе условие успешного произрастания льна) обыкновенно исчезает: отчасти она проникает чрез почву и подпочву, отчасти, и притом в самом незначительном количестве, остается в песке и уже из этого последнего испаряется под влиянием первого солнечного луча, падающего на песчаную землю.
      Таким образом и дождевая и росовая воды, и влага туманов оказываются в настоящем случай почти бессильными; льняные корни, не находя необходимых питательных веществ и к тому же находясь под постоянным влиянием засухи, гибнут, и самое растение погибает. Если же ясные и теплые дни наступают в такую пору, когда растение еще очень молодо, то оно положительно сжигается солнцем.

К титульной странице
Вперед