Вологда в минувшем тысячелетии (21)

Взятие Полоцка 6 октября 1812 года. Гравюра И. Беггрова по оригиналу Д. Скотти. 1814 год.
В битве под Полоцком вологодские стрелки приняли боевое крещение

По получении Высочайшего манифеста вологодский губернатор Николай Иванович Барш обратился к вологодскому городскому голове с распоряжением об образовании Вологодского ополчения из купечества, мещан и ремесленников, а также о сборе средств на его экипировку и вооружение:

«17июля 1812 года. О внутреннем ополчении в Империи Вологодскому градскому главе Немирову

      15-го числа сего месяца Правительствующий сенат чрез нарочнаго доставил ко мне для непременного исполнения Высочайший его императорского величества манифест 6-го июля данный о составлении внутри государства новых сил в подкрепление армий противу неприятеля обращенных, на защиту домов, жен и детей каждого и всех, с представлением дворянству сводить первоначально постановляемыя ими для защиты Отечества силы и избрать из среды своей главного начальника над оными.
      Благородные здешние дворяне, движимые непоколебимой любовию и преданностию к престолу и Отечеству, предназначили уже собрать от каждых ста душ, им принадлежащих, по 6-ть воинов с одеждою, оружием и провиантом для них потребными, и завтрашняго числа призвав благословение Всемогущаго чрез молебствие в кафедральном соборе, приступят к выбору начальников, определению людей и приношениям на ополчение им нужным.
      Сопровождая у сего один экземпляр означенного Высочайшаго манифеста, поручаю Вам:
      1-е). Собрать купечество, мещан и ремесленных, на верность коих государь и Отечество полагают надежду, немедленно в градскую думу.
      2-е). Объявить полному собранию их Высочайший манифест, приглашающий все состояния россиян к защите мирных жилищ своих (где обитало доселе спокойствие и щастие семейственное), угрожаемых теперь нашествием врага, не только потрясшаго, но и совершенно уже разрушившаго большую часть держав европейских, и обратив все внимание граждан, постановить ныне же в точной мере:
      а). Количество воинов из среды вологодского общества, на общую защиту определяемых, кои бы по силам, здоровью и летам своим могли понести временную службу с ожидаемою пользою.
      б). Одежду, оружие и провиант для продовольствия необходимо нужныя.
      в). Пособия от избытка тех граждан, кои сами не могут поднять оружие или по воле общества будут от того изъяты, в денежных суммах, оружии, провианте и вещах».

Государственный архив Вологодской области. Ф. 476. Оп. 1. Д. 60. Л. 1-1 об.

Из воспоминаний вологодского стрелка А. П. Кишилева, написанных в 1829 году:

      «Сен-Сир,... заключая по движениям наших войск о скором на него нападении, поставил свой корпус в боевой порядок по обоим берегам Полоти и в редутах вокруг Полоцка, обороненного палисадами. Граф Витгенштейн решился атаковать неприятеля и оттеснить его к полоцким укреплениям. Авангард наш, начавший дело, выбил французов из леса, находящагося между деревнями Громами и неприятельским лагерем; но, приблизясь к опушке леса и выходя на поляну, был встречен сильным огнем орудий и кавалериею. Французы овладели нашею батареею и, разделившись на две части, намеревались отбросить левое крыло нашего боевого корпуса к Двине, а центр оттеснить на правый фланг; но этого им не удалось исполнить. К угрожаемому месту понесся граф Витгенштейн по самой цепи, осыпаемый пулями. Неприятель был опрокинут и принужден оставить только что взятую перед тем нашу батарею. По всей линии открылся огонь. Наши стрелки центра, в числе которых были олончане и вологжане со своим начальником Моренталем, заметив, что французы начали подаваться назад, бросились в них и взяли передовыя укрепления; за стрелками пошли колонны, впереди которых был граф Витгенштейн. Моренталь, хотя вполне разделял увлечение своих мужичков, но понимая, какую они могут принести пользу своими пулями при других обстоятельствах, с грустью и ужасом смотрел, как десяток за десятком храбрых его учеников валили неприятельския картечь и пули; наконец, не вытерпев, скрепя сердце, он подскакал к графу Витгенштейну и со слезами на глазах начал умолять его поберечь Олонецкую и Вологодскую дружины.
      – Ваше Сиятельство, ведь это ученые стрелки! – говорил Моренталь.
      – Я этого не знал! – ответил граф и тотчас приказал дружину Моренталя отодвинуть назад, а потом приказал ей залечь в разсыпную у палисадов, окружавших Полоцк. Вот тут-то наши "Букашки " показали себя: ни одна пуля не была ими выпущена даром, – била врага на выбор.
      – Эй, Тимофей! Стрель вон в эвтово-то, что ружье снаряжает, а я стрельну в офицера, что саблей машет да орет.
      Паф, паф!... И француз, заряжавший ружье, и офицер, махавший саблею, – оба "хряснулись" на землю, пробитые пулями стрелков...Восхищаясь мужеством ратников и меткою стрельбою олончан и вологжан, граф Витгенштейн с восторгом сказал окружающим: "Нам не нужно тирольских стрелков, у нас есть олонецкие и вологодские мужички!". И тут же дал приказ щадить их и не посылать более в стрелки.
      К ночи Полоцк был взят – и граф Витгенштейн въехал в город до света. На следующее утро совершено в соборе молебствие о победе и панихида по убитым».

Рукопись хранится в личном архиве С. А. Тихомирова.

Храбрость вологодских ополченцев была общеизвестна и нашла отражение в творчестве русских художников - карикатуристов эпохи Отечественной войны 1812 года. Один из таких рисунков, хранящийся в Государственном Историческом музее в Москве, называется «Вологодский ратник». На нем изображен вологодский крестьянин в форме ополченца, разящий француза топором и приговаривающий: «Ага! Пардон колчаногой! Поминай как тебя звали, сидел бы ты дома, так не докорнал бы тебя Ерема»

Вологодский стрелок, служивший в Санкт – Петербургском ополчении. Гравюра неизвестного художника. 1812 год

Урядник дружины вологодских стрелков Санкт-Петербургского ополчения. Раскрашенная литография Ферлунда 2-го по рисунку Губарева. Середина XIX века

Французский солдат. Фрагмент раскрашенной гравюры И. Теребенева. 1813 год

6. Вологжане во Франции – французы в Вологде

      В связи с началом войны Франции против России на защиту своего Отечества поднялось все население, в том числе вологжане. Император обратился с манифестом о сборе ополчения. Через некоторое время от государя последовало новое повеление с разъяснением правил созыва временного ополчения.
      Многие жители губернского города, и прежде всего простые люди (ремесленники, мещане, купцы), стали подавать прошения о зачислении их в народное ополчение. Более 140 вологжан сразу после получения известий о начале военных действий записались в ополченцы. Столичные власти также настоятельно призывали вологодского губернатора поставить в ряды Санкт-Петербургского ополчения ратников. В специальном распоряжении главнокомандующего в Санкт-Петербурге С. К. Вязмитинова вологодскому губернатору Н. И. Баршу от 12 июля 1812 года говорилось: «Комитет министров поручил мне предписать Вашему превосходительству... набрать из обитающих в Вашей губернии народов, в стрелянии зверей упражняющихся, до 500 человек и более... с теми самыми ружьями, которые они при своем промысле употребляют». В соответствии с этим указанием был сформирован Вологодский стрелковый батальон Санкт-Петербургского ополчения (в истории сохранилось также другое название этого воинского формирования – XVIII дружина Санкт-Петербургского ополчения) численностью в 600 человек. В состав стрелкового батальона вошли горожане и государственные крестьяне Вологодской губернии. Известный историк Отечественной войны 1812 года А. И. Михайловский-Данилевский по этому поводу писал: «Сих зверолов отправили в августе месяце... в Петербург для присоединения к тамошнему ополчению».
      В Петербурге командование активно принялось за обучение вологодских ополченцев и пополнило их вооружение тирольскими штуцерами (нарезными ружьями, которыми в России в первой половине XIX века были вооружены лучшие – «штуцерные» – стрелки и некоторые части целиком). Начальником и учителем «сих звероловов» стал отставной полковник 47-го егерского полка Иван Федорович Моренталь. Помощником И. Ф. Моренталя назначили бомбардира с ласковым прозвищем Букашка (прозвище происходило будто бы от того, что «в грамоте далее буки он не подвигался»). Через месяц после прибытия в Петербург, 3 сентября 1812 года, вологодские стрелки были представлены императору. Выстроенные вместе с остальными частями Петербургского ополчения, вологжане участвовали в освящении знамени, дарованного государем ополчению. По окончании этого обряда и молебствия с коленопреклонением ополченцы прошли мимо царя и его свиты церемониальным маршем и отправились в действующую армию.
      Петербургскому ополчению вскоре было приказано присоединиться к корпусу графа П. X. Витгенштейна, противостоявшего французскому корпусу Сен-Сира, который в то время стремился овладеть Полоцком. 3 октября 1812 года вологодские стрелки прибыли к месту своего назначения, а 6 октября, в день Тарутинского сражения, первый раз вступили в бой.
      В декабре 1812 года, после изгнания Наполеона из пределов России, император Александр I двинул армию в Европу. Петербургское ополчение столь было ослаблено сражениями и суровостью зимы, что большую часть дружин оставили гарнизонами в пограничных местах, некоторые были посланы сопровождать пленных, множество ратников лежало в госпиталях. Из 12000 ополченцев, выдвинувшихся в сентябре из Петербурга, в декабре вступили в Пруссию 900 человек. Вологодские ополченцы в декабре 1812 года принимали участие в битве при Лабио, а в январе 1813 года – во взятии Кенигсберга. После удачных боев воины вошли в город, где их приветствовал генерал П. X. Витгенштейн. Из Кенигсберга вологодские ополченцы отправились к Данцигу. У стен города происходили ожесточенные бои...
      После победы в битве за Данциг путь вологодских стрелков в составе Санкт-Петербургского ополчения лежал через Пруссию, Саксонию, Силезию, Чехию, Южную Германию. Они прошли по территории побежденной Франции до самой ее столицы.

Схема маршрута движения вологодских стрелков в составе Санкт-Петербургского ополчения во время Отечественной войны 1812 года и заграничного похода русской армии (по материалам экспозиции Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника)

      Вологда в период Отечественной войны 1812 года находилась в глубоком тылу, но даже те ее жители, которые не принимали участия в боевых действиях, неоднократно имели возможность встретиться с французами лицом к лицу. Через губернские города на протяжении 1812-1814 годов следовало немало пленных солдат и офицеров наполеоновской армии. За время Отечественной войны и заграничных походов 1812-1815 годов в Вологде и Вологодской губернии находилось более тысячи военнопленных различных национальностей. Пребывание их в губернском городе создавало для властей сложности как материального, так и морального характера. Среди особенно известных представителей французской армии в Вологде находился врач и ученый Мари де Сент-Урсен. В краеведческой литературе встречается также предположение о том, что в Вологодской губернии в качестве военнопленного содержался известный французский военачальник, будущий автор мемуаров о нашествии Наполеона в Россию, граф Сегюр, попавший в плен после отступления армии Наполеона через Березину.
      Перемещение и содержание пленных «великой армии» осуществлялись в соответствии с законами военного времени. Главнокомандующий в Санкт-Петербурге С. К. Вязмитинов неустанно контролировал выполнение правил содержания военнопленных в губерниях и издавал специальные распоряжения, касающиеся вопросов их нахождения в пределах Российского государства.
      В этой связи заслуживает внимания и тот факт, что власти должны были следить за здоровьем французских военнослужащих. В случае болезни во время следования по этапу пленных помещали для излечения в городские больницы, для них должны были создаваться и специальные лазареты. «Больных от здоровых, - сказано в инструкции, – тотчас отделить и выдворить в госпиталь... и содержать в особом доме».
      В Вологде губернские власти специально для военнопленных организовали госпиталь и лазарет. Существовали правила расселения пленных в губернских и уездных городах. Жизнь французов контролировалась гражданским губернатором. Из числа местных чиновников были назначены лица, осуществлявшие в соответствии с инструкциями надзор за пленными и их взаимоотношениями с населением. С. К. Вязмитинов настоятельно просил власти следить за своевременным обеспечением пленников пособиями, «порционами», одеждой, за «ласковым» и «человеколюбивым» отношением к ним со стороны российских подданных.

Медаль «За взятие Парижа» учрежденная в 1826 году для рядовых и офицеров

Связь времен не прерывается: члены военно-исторического клуба в форме солдат 1812 года маршируют на празднике, посвященном встрече нового тысячелетия.
Фотография 2001 года

Отступление французской армии в 1812 году. Ксилография по оригиналу Л. Потта. Вторая половина XIX века. В таком виде попадали в плен французские воины

Торжественное возвращение Санкт-Петербургского ополчения на Исаакиевскую площадь в Санкт-Петербурге. Раскрашенная гравюра И. Иванова. 1815 год

По сообщению вологодского краеведа Ф. Н. Фортунатова, известному французскому врачу Мари де Сент-Урсен местные власти позволили купить в Вологде в районе Козленской слободы маленький особняк и проживать там под надзором полиции. Кроме того, Мари де Сент-Урсену было дозволено принять на работу экономку, которой после отъезда из Вологды врач-француз и подарил этот дом.

      По военным и политическим соображениям плененным категорически запрещалось отправлять корреспонденцию. Современники событий вспоминали, что военнопленные, находясь в Вологде в полном неведении об обстановке на фронтах, «с лихорадочным нетерпением ожидали все получения газет и вестей из Петербурга». Известный вологодский краевед Ф. Н. Фортунатов вспоминал о рассказах своего отца, который каждый почтовый день (он был в Вологде только раз в неделю) переводил военнопленным, с нетерпением ожидавшим новостей, газетные сообщения о ходе военных действий.
      Любопытно, что некоторые пленники изъявляли желание остаться в России. В 1813 году, с изменением характера военных действий (после отступления французской армии с территории Российской империи), появились «Правила, коими руководствоваться, принимая военнопленных в подданство России». В течение двух месяцев иностранцам, принявшим российское подданство, предписывалось вступить в одно из сословий и избрать соответствующий ему род занятий. Мастеровым, например, правительство гарантировало целый ряд льгот (освобождение от податей, рекрутских повинностей, свободу вероисповедания). При найме на работу принятые в российское подданство обладали правом на заключение трудового договора, в котором оговаривались условия их работы.
      Победоносное завершение заграничного похода русской армии означало окончание войны с Наполеоном. Пребывание военнопленных в пределах России стало уже нецелесообразным и дорогостоящим для государства. Началась репатриация подданных стран наполеоновской коалиции. Последние пленные французы покинули Вологду в конце 1814 года.