<<<  | СОДЕРЖАНИЕ |  >>>

4. Экзамены для врачей. Полковые лекари

В иных историко-медицинских работах, написанных в 40 – 50-е годы XX столетия, содержались утверждения о том, что среди иностранных врачей, которых брали на службу в Россию, было много авантюристов. Разумеется, полностью исключить такого нельзя, хотя подобные факты были, скорее всего, не правилом, а исключением.

Среди единичных примеров такого рода известен следующий. Побывавший в Москве в 1606 г. ловкий купец, аптекарский помощник Станислав Колачкевич был принят царем Василием Шуйским и думными боярами за доктора и едва не стал лечащим врачом у русского боярина (хотя все-таки не стал) [54] [Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1895. Ч. 299. С. 64.]. Но это произошло в разгар Смутного времени, когда деятельность всех государственных структур, в том числе, конечно, и Аптекарского приказа, была серьезно нарушена.

А вообще в XVI–XVII вв. существовал неписаный закон: прибывавшие к нам иностранные доктора обязательно представляли царю рекомендательные письма (своего рода верительные грамоты) от своих монархов, в которых давалась объективная оценка их врачебного мастерства. Это относилось и к английским врачам. Так, Роберт Якоби, Марк Ридли представляли грамоты от королевы Елизаветы, Артемий Дий – от королей Якова и Карла, И.Эльмстон – от короля Карла.

«Все эти иностранцы-врачи были далеко не авантюристы, это были в большинстве случаев люди, составившие себе раньше хорошую репутацию на родине, – справедливо писал еще в конце XIXв. историк медицины Ф.Л.Герман, – да и попасть врачом в Московскую Русь было делом нелегким. Наши предки были не настолько наивны, чтобы довериться первому встречному, а наоборот, приглашали иноземных врачей с большой осторожностью» [55] [Герман Ф.Л. Врачебный быт допетровской Руси. Харьков, 1891. С. 112.].

В России уже тогда был введен своеобразный барьер против различных шарлатанов и авантюристов на медицинской ниве.

В обязанность докторов Аптечного приказа входило экзаменовать врачей и аптекарей, которые хотели получить в России право медицинской или аптекарской практики. Проведению таких экзаменов придавалось большое значение: проходили они, как правило, публично, в присутствии важных особ.

Вот как доктор Артемий Дий по приказу боярина И. Б. Черкасского проводил в Аптекарском приказе медицинский экзамен «нововыезжего аптекаря... Филипа Бритье», который «сказал, что он аптекарь полный и вместо лекаря научен».

Сначала доктор Дий выяснил его аптекарские познания – знание трав, цветов, кореньев, умение «по дохтурскому приказу микстуры всякие составы состав-ливать», делать сиропы, приготавливать порошки, сушить травы и пр.: этому было посвящено более 20 вопросов. Затем последовали вопросы по лекарской науке, главным образом по хирургии. Доктор Дий интересовался, «какие болезни и раны лекарю доводится знать и лечить?» Филип Бритье отвечал, что «всякие раны, удары и всякие раны гнилья и костной перелом, и составы вправливать, всякие вереды и чирьи, и все измятые места и все что к тому делу доведется». На вопрос: «Что прямому лекарю подобает знать и ведать в рукоделии своем?» – последовал ответ: «Очима востро глядеть, сердцем смело и неторопливо, рука легкая и не дрожала б, в руках сила держать левою и правой рукою».

Бритье знал, и как заживлять раны («Заживляем: пластырь прикладываем и заживляет; кость раздробленную вынимаем, а составы вынутые вставливаем»), как «отнимать, что много наросло» («Отнимаем и разрезываем совсем в чем они росли, и мясо дикое что наросло вытравливаем зельями, а где лишнее наросло у перстов руки или у ног отнимаем снастю»), как лечить большие раны («Зашивать рана большая иглою, которая о трех грань с восченою нитью...»), как отличить в ранах артерии от вен («как сердечная жилка (артерия. – М.М.) перерезана, ино кровь из нея брыжжет, а иная жилка разрезана – ровно течет»). В общем, и на более чем 20 лекарских вопросов Филип Бритье тоже дал верные ответы.

Экзаменатор Артемий Дий был удовлетворен. «Больше того у тебя не спрашиваю, – сказал он в заключение. – Отвечал ты до сих мест как я сам многажды своими очами видел. По дару Богу, чтоб тебе так лечить, чтоб людей здоровити и от Государя честь получати» [56] [Флоринский В.М. Протоколы заседаний Общества русских врачей в С.-Петербурге за 1877-1878 год. СПб., 1877. С. 107-115.].

Подобные, действительно серьезные испытания на право медицинской практики, наряду с обязательными рекомендательными письмами от августейших особ играли важную роль, поскольку призваны были закрыть дорогу различным неучам и шарлатанам, стремившимся в Россию за длинным рублем и открыто спекулировавшим на потребностях страны в образованных и квалифицированных медиках. Иногда экзамены для иноземных врачей в Аптекарском приказе устраивали в присутствии царей. Так, в 1691 г. на экзамене греческих докторов Иоанна Комнена и Якова Пелария присутствовали цари-соправители Иван и Петр: экзамен прошел успешно, и обоих докторов приняли на службу в Аптекарский приказ [57] [Медицинский вестник. 1862. № 16. С. 158.].

С каждым десятилетием XVII в. связи российского государства с Западной Европой все более укреплялись, становились сложнее и глубже. Сказывалось это и в медицине. Существенно, что уже начиная с первой половины XVII в. иноземные врачи приглашались в Россию не только для службы при дворе, но и главным образом, в войсках (в качестве полковых лекарей) во время войн и боевых действий.

«Подлинные полковые врачи», считал историк Г.П. Успенский, профессор Харьковского университета, появились в списках государственного Разряда не ранее 1616 г.: эти врачи находились в ведении Аптекарского приказа. «Приказ сей, – писал проф. Успенский, – состоял из некоторого числа придворных медиков и был подчинен одному из знатнейших бояр. Для письмоводства находились в нем дьяки и приказные служители. В ведомстве его состояли как величины медицинские, так и все аптеки и снабжение их лекарствами. От него зависело определение лекарей в полки и весь снаряд полевых аптек» [58] [Успенский. Опыт повествования о древностях русских. Харьков, 1818. С. 540.]. Так, при осаде князем Прозоровским крепости Белой в 1632 г. Аптекарский приказ командировал в его войско лекаря «для лечения дворян, детей боярских и всяких ратных людей» [59] [Лаппо-Данилевский А Журнал Министерства народного просвещения. 1885. Сентябрь.].

Роль и значение полковых лекарей возросли, когда в российском войске были созданы (при царе Михаиле Федоровиче) «полки иноземного ратного строя», из солдат и рейтар. В этих полках лекари были уже не командированными из Аптекарского приказа на время военных действий, а постоянными. Лечение раненых за счет государства становится обязательным.

В то же время положение в Аптекарском приказе полковых лекарей, в отличие от врачей, служивших при царском дворе, было не слишком-то престижным, а жалованье довольно скудным. Известно, например, что в начале XVII в. полковые лекари, которыми управлял Аптекарский приказ, получали 3 руб. 25 алтын в месяц, а в полковых списках их должности были между писарями и «сержантами» (низшими командирами). Правда, во время войны их жалованье значительно повышалось: так, «за смоленскую службу» (сражения с польским войском в 1633 г.) полковому лекарю платили месячный оклад в 30 рублей [60] [Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией. 1848. Т. III. № 58.]. Только во второй половине XVII в., в царствование Алексея Михайловича, опытные и заслуженные военные медики стали получать уже по 10 рублей в месяц.

В мирное время штат полковых лекарей, как и всего царского войска, значительно уменьшался. Поэтому, например, когда в 1641 г. доктор Андрыкас из Голландии захотел поступить на службу в Аптекарский приказ, ему было отказано еще и потому, что Россия тогда ни с кем не воевала. В царском указе архангельскому воеводе было сказано: «А буде немчин Антон зачнет говорить, что нам его пожаловать, в наше Московское государство велети принять в службу, и ты бы ему сказал, что, по милости Божией, мы, великий государь, с окрестными государствами мирны и ему в нашем Московском государстве без службы быть не для чего» [61] [Лахтин М. Ю. Медицина и врачи в Московском государстве. М., 1906. С. 55.].

В то же время неправильно считать, что все иноземные врачи были своеобразными гастролерами, приезжавшими в Россию на определенный, обычно недолгий, срок. Факты свидетельствуют о том, что многие иноземные врачи, состоявшие на государственной службе, уже тогда обустраивались в России всерьез и надолго. Так, в 1652 г. при раздаче «служивым немцам» (иноземным специалистам, находившимся на государственной службе) земельных участков в Москве, в создававшейся тогда Немецкой слободе, желающим из военно-медицинских чинов велено отмеривать: докторам, против I статьи, вдоль по 40, поперек по 20 саженей; аптекарям, против средней статьи, вдоль по 30, поперек по 15 саженей [62] [Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ), Т. 1. № 85. СПб., 1830.].

Дальнейшее укрепление российской государственности и самодержавной власти вело к повышению роли приказов (в том числе, естественно, и Аптекарского приказа) как органов личной царской власти. Одновременно их функции изменялись, как правило, возрастая и по числу, и по значению. Аптекарский приказ был среди тех, чье влияние на руководимое ими дело (в данном случае на медицину) постоянно расширялось и углублялось.

Первоначально, как указывалось. Аптекарский приказ заботился лишь о здоровье царя и ближних бояр, но очень скоро расширил круг своих подопечных. По разрешению царя (ему подавали специальные челобитные) он начал заниматься и другими пациентами – их лечили медики, аптекари готовили для них лекарства. Начиная с 40-х годов XVII в. это становится правилом.

В клятвенных записях, по которым целовали крест на верность царю чины Аптекарского приказа, говорилось: «Кого мне велит государь лечити своих государевых бояр и ближних и иных всяких чинов людей, ково государь не укажет и мне тех людей по его государевому велению лечить вправду со всяким радением» [63] [Материалы для истории медицины... Вып. 1. С. 49.].

Медики Аптекарского приказа действовали не только в Москве – нередко они ездили в дальние области страны для лечения бояр и военачальников. В архивах сохранились такие, например, факты: в 1644 г. лекарь Анц Вульф, немчин, ездил в Соликамск [64] [Материалы для истории медицины... Вып. 1. С. 107-108.], других посылали в Вологду, в Архангельск и пр. В архивных документах Аптекарского приказа имелись сведения, что в марте 1645 г. по указу царя Михаила Федоровича лекарь Ондрей Шниттер был послан по просьбе крымского хана в Крым «для ознобные лечбы» [65] [Материалы для истории медицины... Вып. 1.С. 87. ]. А в 1675 г. лекарь Степан Алексеев был послан царем Алексеем Михайловичем лечить калмыцкого даура Тайшу и доложил в Аптекарский приказ, что «то дело дохтурское, а не лекарское, потому что болезнь нутренная» [66] [Материалы для истории медицины... Вып. 4. С. 553-554.]. Таких поездок российских врачей было немало.

Потребность в медиках постоянно возрастала, иноземных докторов Аптекарскому приказу уже не хватало. Возникла мысль о профессиональной подготовке собственных врачей, о создании своей, российской медицинской школы.

Вообще говоря, собственные врачи (их называли русскими лекарями) появились в России гораздо раньше, хотя, по мнению некоторых историков медицины [Ф.Л.Герман, 1891], это произошло только в середине XVI в. Долгое время их готовили методами ремесленного ученичества: они поступали учениками к практиковавшим тогда врачам (в том числе и к иноземным) и последовательно осваивали различные отделы медицины, затем на практику их отправляли в полки. После нескольких лет практики ученик становился полноправным лекарем.

Позднее не раз высказывалась мысль о возможности свободного обучения российских подданных (из «природных россиян») в Европе, в том числе и обучения медицине. Но лишь однажды мысль эта едва не осуществилась. В годы Смутного времени, а именно в феврале 1610 г., русский боярин М.Салтыков и его товарищи подписали договор с польским королем Сигизмундом об условиях признания его сына Владислава Московским царем. В этом договоре, в частности, содержалось и такое условие: «Каждому из народа московского для науки вольно ездить в другие государства христианские, и государь имущества за то отнимать не будет» [67] [В. О. Ключевский о русской истории. М., 1993. С. 304.].

Таким образом, «природным россиянам» как бы открывалась теоретическая возможность свободного обучения медицине в западноевропейских университетах. Однако этот договор фактически не вступил в силу, вскоре (в августе 1610 г.) был заменен другим, где вышеупомянутое условие отсутствовало, да и тот быстро потерял силу.

Но вот в 1654 г. при Аптекарском приказе была открыта, наконец, первая медицинская школа: в ней обучались сначала 30 учеников из стрельцов и их детей, потом к ним присоединились еще восемь. Архивные документы удостоверяют, что в 1657 г. в Аптекарском приказе получали жалованье помимо докторов, лекарей и аптекарей еще и лекарского и костоправного дела ученики – всего 34 человека [68] [Материалы для истории медицины... Вып. 1. С. 184-186.]. В это время в школе были только лекарское и костоправное отделения. В последующем здесь готовили еще и лекарей чепучинного (по лечению сифилиса), очного и гортанного дела, а также аптекарей.

Детальных сведений об обучении в этой школе, к сожалению, не сохранилось. Историк медицины Л. Ф. Змеев считал, что «учение начиналось с медицинской ботаники, фармакологии и фармации практической, занимая все дообеденное время, а после обеда анатомия по скелету или рисункам и физиологические понятия. Через два года прибавлялись патолого-терапевтические понятия, «замена немочей» и амбулянс. С четвертого года ученики раздавались лекарям (т.е. хирургам) на дом для изучения хирургической патологии с техникой. Повязки делались на людях. С лекарями же ученики ездили на войну, дававшую большой учебный материал. Через 5 лет выходили если не Пироговы, то по крайней мере знали и делали то же и так же хорошо, как учителя» [69] [Змеев Л. Ф. Былое врачебной России. СПб., 1890. С. 143.].

Что касается учебных пособий, которые рекомендовались ученикам, то это были переводные врачебные книги: по мнению Л.Ф.Змеева, их было много – анатомия А. Везалия, травник Диоскорида, распространенный «Прохладный вертоград» – свод медицинских знаний (впоследствии доктора Аптекарского приказа рекомендовали эту книгу как лечебник, руководство для лечения больных), а также Реестр (конспект) из дохтурских книг архимандрита Холмогорского, описание чумы в Казани, кажется, лекаря Назарова, и ряд других. По окончании обучения, продолжавшегося от 4 до 6, в среднем 5 лет (для костоправов – 1 год), выпускников экзаменовали: выдержавшие экзамен становились лекарями.

История сохранила нам имена этих первых российских лекарей, получивших медицинское образование на родине, в первой в России медицинской школе Аптекарского приказа. Вот они: Авдеев Кирилл, Алексеев Степан, Антонов Иван, Афанасьев Никита, Васильевы Григорий, Федор и Федот, Григорьевы Алексей, Андрей и Сидор, Губарев Любим Агеев, Дементьев Яков, Ивановы Никифор и Фирс, Марков Иван, Минин Иван, Мироновы Иван и Яков, Никитин Иван, Осипов Наум, Подурцев Василий Михайлов, Прокофьев Сергей, Раев Иван, Семенов Иван, Тимофеев Демид, Федоровы Василий, Иван и Лука, Федотов Андрей, Шешуков Афанасий, Яковлевы Наум и Федот, Екимов Иван, Костылев Иван, Леонтьев Алексей.

В этом официальном списке, составленном в основном по алфавиту, приведены полные имена новоиспеченных лекарей. Во время учения в медицинской школе их, простонародье, стрельцов и стрелецких детей, называли по-другому – Кирюшка, Стенька, Ивашка... Но, верно заметил историк медицины Л.Ф.Змеев, «не будем смущаться этими Андрюшками, Любишками; тогда и знаменитого Самуэля Коллинса писали Симошка Калннус, а указы императрицы Анны надписывались «доктору Быдлу» [70] [Змеев Л. Ф. Былое врачебной России. СПб., 1890. С. 145.]. Ничего удивительного: даже иноземных докторов в то время далеко не всегда считали, так сказать, «сиятельными особами»: что уж говорить о своих, российских, лекарях...

Первая медицинская школа просуществовала довольно долго, несколько десятилетий (хотя немецкий историк медицины Х.Мюллер-Дитц, 1975, основываясь на устаревших данных, считал ее «только временной»), и выпустила более 100 лекарей и лекарского дела учеников, 8 костоправов и 6 учеников костоправного дела: только в 1658 г. здесь обучались 38 будущих российских медиков-профессионалов.

Впрочем, идеализировать эту школу оснований, видимо, нет, поскольку образование в ней носило ярко выраженный ремесленный характер и, скорее всего, не сопровождалось обучением у постели больного. Тем не менее ее значение велико, так как впервые в истории России государство стало готовить кадры специалистов-медиков.

В 1660 г. первые 30 лекарей, окончивших школу, были направлены в стрелецкие приказы (13) и в разные полки (17) для лечения ратных людей. При этом полковые лекари числились в Аптекарском приказе, здесь же получали и жалованье – по 5 рублей. Полковыми лекарями стали Ивашка Никитин и Федотка Васильев, Ивашка Марков и Ондрюшка Григорьев, Ивашка Антонов и Якушка Дементьев, другие их товарищи. «Все эти пионеры русской врачебной науки, – писал о них историк медицины Н.Я.Новомбергский, – шли в глухие места, терпели нужду и лишения, разнося страждущим помощь и распространяя рационально медицинские сведения в военных народных массах» [71] [Новомбергский Н.Я. Врачебное строение... С. 233.].

Несколько позже появился первый русский доктор медицины. В 1692 г. стряпчий Петр Васильевич Посников, питомец Московской славяно-греко-латинской академии, отправился в Италию изучать медицину, а в 1695 г. возвратился с дипломом доктора медицины и философии Падуанского университета: в дипломе он аттестовался как «муж мудрейший, ...сама верху во философии и врачестве... достиже».

Интересно, что в 1695-1696 гг. Посников, как это видно из его писем к Петру I, жил по несколько месяцев в Венеции и Неаполе, Париже и Лейдене, чтобы достигнуть, по его словам, «большаго совершения в медицыне». В Лейденском университете он, очевидно, слушал лекции – в одном из писем царю он сделал приписку: «Из Лейденской академии, декабря в 15 день 1696 г.» [72] [Бычков И.А. Новые материалы для биографии первого русского доктора П.В.Постникова. М., 1912. С. 7,13.]. В Неаполе, где Посников собирался заняться научными исследованиями и опытами на животных, он получил письмо из посольства от думного дьяка: «Поехал ты в Неаполь, как в твоем письме написано, живых собак мертвить, а мертвых живить, – и сие дело не гораздо нам нужно... Тебе велено быть со мной на турской комиссии». Пришлось Посникову отложить медицину в сторону и заняться дипломатией – делами турской (турецкой) комиссии.

Забегая вперед, следует сказать, что во время визита Петра I в Англию в 1698 г. Петр Посников и доктор Термонд (Термонт), врач царя, помогали набирать медицинский персонал, покупать лекарства, инструменты и книги и осматривать медицинские учреждения. 19 апреля 1698 г. Посников в Лондоне имел беседу с доктором Бернардом Коннором, врачом польского короля Яна III Собесского и автором изданной в Англии книги об истории Польши (1698). По словам Коннора, Посников сообщил, что врач – это престижная и почетная профессия в России, что они не готовят в России докторов (докторов медицины, имевших университетское образование) – сам Посников, как известно, стал доктором медицины в Падуе, что русские используют английские лекарства, привозимые в Архангельск и через Балтийское море и что таможенные сборы в Архангельске приносят царю каждый год миллион золотых дукатов [73] [Appleby I.H. Medical History. 1983. Vol. 27. P. 302-303.].

Первый русский доктор медицины П. В. Посников по возвращении в Москву был переведен в Аптекарский приказ, но впоследствии вынужден был, по приказу Петра I, оставить медицину и заняться дипломатией. Впрочем, и на этом поприще он оказал немало услуг России. Вот лишь один пример его дипломатических усилий. «В Париже с 1703 г. жил дворянин Посников без посланического характера. Через него в России узнали, что французский двор ласковую приклонность оказует шведам» [74] [БрикнерА.Г. История Петра Великого. СПб., 1882. Т. И. С. 430.].

В середине XVII в. деятельность Аптекарского приказа значительно расширилась и во многом изменилась. Это было связано с организацией в Москве собственной медицинской школы и появлением получивших здесь медицинское образование своих, русских лекарей, а также костоправов, чепучинных мастеров, аптекарей. В это же время в войсках начали служить постоянные полковые лекари. Кроме того, открылась еще одна («Новая») аптека со свободною продажей лекарств, а затем и третья. Начали создаваться гражданские больницы. Характерным было также то, что начиная со второй половины XVII в. медики появляются не только в Москве, но и в других городах – Могилеве, Полоцке, Шклове, Белой Церкви, Казани, Севске, Киеве и др.: это подтверждают документы Аптекарского приказа.

В 1620 г. появилась «Книга воинская о всякой стрельбе и огненных хитростях», в которой впервые содержались сведения о порядке организации военно-медицинской службы в русском войске: дата эта может считаться датой основания военно-медицинской службы России [75] [История военной медицины России. СПб., 2002. Т. 1. С. 65.].

Особо следует отметить, что Аптекарский приказ сделал очень много для организации медицинской службы в русском войске. Как уже говорилось, в 1616 г. в расходной книге «Разряда» (этот приказ занимался военными делами) впервые упоминается о лекарях, практиковавших в войске. В дальнейшем их число возрастало, хотя постоянные лекари поначалу были только в наемных иноземных полках (в полках «иноземного ратного строя»).

Начиная с 60-х годов XVII в. во всех полках русской армии появляются полковые лекари – ими были и иноземцы, и русские. Русские лекари обязывались нести службу в полках согласно «крестоприводной записи» (своеобразной присяге). А иностранцы стали давать обещание «служити мне городскую, полковую службу и где Великий Государь быть укажет» [76] [Материалы для истории медицины... Вып. 4. С. 1219.]. Назначал полковых лекарей Аптекарский приказ, а Разряд уже направлял их в полки: впрочем, этот порядок нередко нарушался.

Как свидетельствовали архивные документы, в феврале 1663 г. в Смоленск из Аптекарского приказа были «присланы лекарь Якушко Дементьев и ученик Митка Обросимов для лечбы ратных раненых людей в полку стольника и полковника Веденихта Змеева». Гораздо большая «медицинская команда» состояла в 1664 г. в полку князя Якова Черкасского: это были иноземный лекарь Иван Албанус и шесть русских лекарей Иван Никитин, Иван Антонов, Василий Подурцев, Степан Алексеев, Иван Костылев, Степан Ошурок и костоправ Иван Овдокимов.

Немного меньше медиков было в полку у князя Григория Ромодановского: в 1662–1663 гг. здесь служили лекари Федот Васильев и Андрей Федотов и лекарский ученик Федька Захаров. А вот в полку князя Ивана Прозоровского в 1667 г. медиков было только двое – лекарь-иноземец Семен Ларионов и ученик лекаря Емелька Климов [77] [Материалы для истории медицины... Вып. 2. С. 365.]. В 1656 г. были отмечены царским жалованьем «дохтура и лекари и толмачи и лекарского и костоправного дела ученики, которые были на государевой службе под Ригою для лечбы государевых ратных людей». В это же время в полках появились полевые аптеки – на каждую из них первоначально ассигновали по 200 руб.

Небезынтересно также, что, как установил историк медицины М.Ю.Лахтин (1900), из Аптекарского приказа в 1670–1671 гг. последовали указы, подтвердившие бесплатное лечение раненых в сражениях чиновников и стрельцов и отпуск для лекарей, находившихся в войске, необходимых лекарств.

В общем, можно утверждать, что уже в середине XVII в. впервые в своей истории русское войско было в определенной мере обеспечено врачебной помощью.

<<<  | СОДЕРЖАНИЕ |  >>>