Когда Башлачев погиб,
об этом сообщила только русская служба «Би-Би-Си»
27 мая исполнилось бы 50 лет Александру Башлачеву. По величине таланта кто-то сравнивает его с Высоцким, кто-то – с Рубцовым. Кто-то называет его гением, а кому-то его имя вовсе неизвестно. Один из героев Ремарка удивлялся, почему это до сих пор не пришло никому в голову поставить памятник луне или цветущему дереву. Наверное, потому, что дерево и луна существуют как бы вне времени. Вне исторических категорий, дат и имен, которые хранит наша память.
Хотя нет. Пару-тройку лет назад неким фондом предпринимались попытки установить памятник Башлачеву в Череповце. Но все, как обычно, ушло в песок.
28 мая в Череповце пройдет концерт-фестиваль, посвященный пятидесятилетию СашБаша, как тепло звали его друзья и поклонники. А сегодня мы вспомним его вместе с родственниками, друзьями, учительницей талантливого поэта и музыканта.
«СЫН САМ НАУЧИЛСЯ ЧИТАТЬ»
Нинель Николаевна Башлачева, мама:
С детства Сашу отличала способность к самообразованию. Еще совсем в маленьком возрасте он практически самостоятельно научился читать, а в школу пошел уже подготовленным: умел писать и считать. Я даже боялась, что в начальных классах ему будет не интересно. Но Саша сам был очень ответственным.
По характеру он был абсолютно не конфликтным, и друзей детства у него было очень много. Они вместе играли во дворе, а я никогда не запрещала им собираться у нас, двери нашего дома всегда были открыты для них.
В начальных классах Саша очень хорошо учился. В старших – чуть-чуть похуже. Бывало, что и уроки пропускал. Я состояла в родительском комитете, и меня иногда приглашали из-за Сашиных пропусков в школу. Но перед выпускными экзаменами он сказал, что сдаст их на «отлично». И сдал все на «пятерки», кроме физики, которая у него не «шла».
После школы Саша поехал поступать в Ленинградский университет на факультет журналистики. Он прошел там первый тур, но не смог пройти второй – творческий конкурс, так как не имел публикаций. И на следующий год Саша отправился в Уральский университет в Свердловск. Там сдал все экзамены на отлично, кроме немецкого языка, за который получил «четыре». Но и это позволило ему набрать сверх проходного балла.
Почему он решил идти на журналистику? У Саши в школе всегда хорошо получались сочинения, они постоянно отмечались его учительницей по литературе. Причем писал он очень грамотно. Так, его экзаменационное сочинение состоит из двенадцати листов, и проверяющие поначалу не нашли в нем ни одной ошибки и поставили «пять-пять». Затем, правда, обнаружили пару не поставленных запятых.
Поэтический дар Саши стал проявляться в старших классах. Конечно, я слышала, как он играет на гитаре в соседней комнате. Но тогда я и представить не могла, во что это выльется. Позднее его талант стал очевиден. Я это видела.
Саша был очень внимательным. Когда жил вдалеке от дома, не забывал нас поздравить ни с одним праздником или же находил возможность приехать. Еще скажу, что он был очень честным и порядочным. Он никогда не подставил бы своих друзей.
«ОН БЫЛ ИСКРЕННИМ И ГЕНИАЛЬНЫМ»
Олег Хакман, певец и композитор, руководитель ансамбля «Рок-Сентябрь», друг Александра Башлачева:
– Саша стоял у истоков и в 1979 году был одним из основателей легендарного «Рок-Сентября». Сначала он просто писал подстрочники на иностранные песни, которые мы исполняли. И это у него получалось отлично. Саша очень переживал за процесс становления нашего коллектива и был его идейным вдохновителем, а как поэт буквально растворялся в мелодиях.
Но в то время он уже являлся студентом Уральского университета. Приедет, было, напишет нам тексты и снова уезжает в Свердловск с чувством выполненного долга. Мы понимали, как нам необходим Саша, и придумывали разные способы задержать его в Череповце: например, даже доставали медицинские справки, освобождавшие его от занятий.
Саша был очень талантлив и работоспособен. Ему достаточно было ухватить идею песни, и за ночь он мог написать отличный текст.
Кстати, именно Саше в 1982-ом году пришла в голову мысль отослать записи «Рок-Сентября» на Всесоюзный музыкальный конкурс «Золотой камертон», который проводила «Комсомольская правда». Мы оказались в числе победителей и были приглашены в Москву на финал конкурса. С нами ездил и Саша. Но выступление «Рок-Сентября» плохо соответствовало представлениям чиновников от культуры о том, как должна звучать комсомольская агитбригада, поэтому из записи концерта наша песня была вырезана.
На записи видно только, как в начале программы на сцену выбегают четыре мальчика в джинсовых костюмах, а в конце убегают.
Съемки продолжались два дня, и все это время мы жили в гостинице «Орленок». Причем отечественные коллективы были поселены на четных этажах, а зарубежные – на нечетных. И вот чуть повыше нас жил гастролировавший тогда в Москве австрийский ансамбль. Музыканты, как известно, народ общительный, и мы быстро нашли с австрийцами общий язык. Как помнится, именно Саша позвал двух австрийских музыкантов посидеть к нам в номер. Послушали музыку, поговорили, мы показали им свои песни. И у Саши возникла идея дать иностранцам кассету с нашими записями. А как это сделать, если в то время все зарубежные гости, приезжающие из капстран, были обязаны заполнять декларации, где подробно указывали, что они ввозят и вывозят. Тогда Саша взял их кассету, раскрутил и вставил в нее уже нашу пленку. Вдобавок он сопроводил кассету просьбой отдать ее на ВВС в программу Севы Новгородцева, якобы австрийские музыканты хотят услышать наши песни в эфире.
И кассета действительно дошла до Севы Новгородцева! Хотя, признаться честно, мы серьезно и не рассчитывали. Сева с воодушевлением воспринял возможность поставить в эфире ансамбль с его родины. Он выбрал самую «боевую» песню с того нашего альбома. В песне была такая башлачевская строчка: «Ты деревянный в башне стеклянной», и эти слова соответствующими органами были восприняты как намек на Брежнева.
А ведь мы отослали кассету и забыли об этом. И вдруг через три месяца нам позвонили знакомые и сказали, что слышали по ВВС нашу песню. Естественно, слышали не только знакомые, но и «органы». Через некоторое время сверху пришла рекомендация коллектив расформировать. Но как нас расформируешь, если мы являлись лауреатами «Золотого камертона», куда ездили по командировке горкома ВЛКСМ? Нам просто прекратили финансирование. Но сейчас мы гордимся, что у нас, у «Рок-Сентября», был такой факт в биографии – эфир по ВВС. И был он по инициативе Александра Башлачева.
Я всем сердцем люблю того Башлачева времен «Рок-сентября» и считаю его гением. Он был очень искренним и естественным! Мне обидно, когда не замечается его значимость, и разъединяются понятия Башлачев и «Рок-Сентябрь». Саша – это величина, а некоторые ее принижают.
«Я НЕ ПОВЕРИЛА В САМОУБИЙСТВО»
Роза Михайловна Молоткова, классный руководитель Саши Башлачева, преподаватель литературы (по признанию многих, любимая учительница Александра):
– Саша запомнился мне как очень общительный и любознательный мальчик. При этом он во всем стремился быть первым: будь то спортивное соревнование или экзамен. Так, одно из его сочинений было признано лучшим в школе.
В нашем классе он был редактором сатирического альманаха, который мы выпускали вместе. Уже в нем он стал писать стихи, в которых подшучивал над неуспевающими или нарушителями. Но делал этот так корректно, что никто не обижался.
Мы были душевно близки с Сашей. Он был очень откровенен со мной, приходил ко мне домой, делился своими переживаниями. Мы могли говорить с ним обо всем.
И после окончания школы связь с ним не нарушилась. Перед поступлением в университет он советовался со мной. Говорил, что его мечта – журналистика. А когда поступил, часто писал письма из Свердловска, рассказывал, как живет. К сожалению, у меня не сохранилось ни одного его письма: приезжало много поклонников его таланта из разных городов, и так получилось, что все письма я раздала им.
Кроме Сашиных писем у меня было много другого материала. В 1988-ом году задумывался вечер, посвященный памяти Саши. Я отдала почти все материалы, что у меня были, на его оформление. И вдруг поступил запрет на проведение этого вечера. Материалы мне так и не вернули.
Однажды, спустя годы, на другом мероприятии, посвященном Саше, я встретила людей, которые запрещали проведение того вечера. Теперь они уже были в числе тех, кто прославлял и восторгался поэтом. Я спросила их: «Как же так?..»
Для меня был страшный удар, когда сообщили о гибели Саши. Я не верила, что он сам мог совершить такое.