К.Н.Батюшков под гнетом душевной болезни.

      1787, 18 мая* [* Все даты приводятся но старому стилю] – в Вологде, в семье Николая Львовича Батюшкова (надворного советника, прокурора 2 департамента верхнего Земского суда) и его жены Александры Григорьевны (урожд. Бердяевой) родился сын Константин. Он был единственным мальчиком в семье; кроме него, было четыре сестры: Анна (1783-1808; в замужестве Гревенц), Елизавета (1784-1853; в замужестве Шипилова), Александра (1785-1841) и Варвара (1791-1880-е; в замужестве Соколова).

      ок. 1791-1797 – Жизнь в родовом имении Батюшковых, селе Даниловское Бежецкого уезда Тверской губернии (вблизи города Устюжны). Первоначальное воспитание под руководством деда, Льва Андреевича Батюшкова.

      1795, 21 марта – в Петербурге умерла мать Батюшкова, за несколько лет до этого лишившаяся рассудка.

      1797-1800 – Пребывание в петербургском частном пансионе француза О.П. Жакино (учителя французской словесности в сухопутном шляхетном корпусе).

      1801 – Переход в пансион итальянца И.А. Триполи (учителя географии в морском кадетском корпусе). Первый литературный опыт – перевод на французский язык Слова митрополита Платона по случаю коронации Александра I.
      Осень — перевод был выпущен отдельной брошюрой П.А. Соколовым, пошехонским помещиком, знакомым Батюшковых.

      1802 — Окончив пансион Триполи, Батюшков поселяется в доме своего двоюродного дяди, сенатора М.Н. Муравьева.
      20 декабря – определен на службу во вновь организованное министерство народного просвещения, в канцелярию министра графа П.В. Завадовского, «при письменных делах».

      1803 – Получил первый «табельный» чин коллежского регистратора. Сближение с товарищами по службе, членами «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств»: И.П. Пниным, И. И. Мартыновым, Д.И. Языковым, Н.А. Радищевым и др. Начало дружбы с Н.И. Гнедичем (поступившим на службу, в министерство 1 марта 1803). Знакомство с семьей А.Н. Оленина, Г.Р. Державиным, В.В. Капнистом, П.А. Ниловым, А.П. Квашниной-Самариной и др.

      1804, 20 июня – уволен «по прошению» из канцелярии Завадовского и вскоре принят на службу «секретарем при попечителе Московского учебного округа тайном советнике Муравьеве».

      1805, январь – первое выступление в печати: в журнале «Новости русской литературы» напечатано «Послание к стихам моим».
      22 апреля – предпринял попытку вступить в «Вольное общество...» (представив для вступления сатиру «Послание к Хлое»), однако принят в него не был. Знакомство с Н.П. Брусиловым, И.М. Муравьевым-Апостолом, Н.Ф. Кошанским, А.Ф. Мерзляковым. За год напечатано 6 стихотворений («Элегия», «На смерть И. П. Пнина» и др.).

      1806 – Знакомство с А.И. Тургеневым, И.А. Крыловым, А.П. Полозовым, П.А. Катениным. Опубликованы «Совет друзьям» и «Мечта» (1 редакция).

      1807, 13 января – Батюшков определяется под начальство А.Н. Оленина письмоводителем в канцелярию генерала Н.А. Татищева, начальника милиционного войска.
      22 февраля – назначен сотенным начальником в Петербургский милиционный баталион и сразу же покидает Петербург, вместе с народным ополчением.
      2 марта находится в Нарве, 19 марта – в Риге.
      Март-май – участвует в походе в Пруссию против Наполеона. Знакомство с И.А. Петиным.
      22-27 мая – участвовал в сражении под Гутштадтом.
      29 мая – ранен в сражении при Гейльсберге.
      Июнь-июль — лечится в Риге, живет в доме негоцианта Мюгеля, увлекается его дочерью, знакомится с М.Ю. Виельгорским.
      30 июля – смерть М.Н. Муравьева.
      Август-сентябрь – поездка в Даниловское, раздоры с отцом из-за его вторичной женитьбы (на устюженской дворянке А.Н. Теглевой). Переселяется с сестрами Александрой и Варварой в родовое имение матери – село Хантоново Череповского уезда Новгородской губернии.
      Октябрь – переводится в лейб-гвардии егерский полк (в чине прапорщика), возвращается в Петербург. Тяжелая болезнь.

      1808, апрель-июнь – смерть сестры Анны. Батюшков в Вологде, Череповце, Хантоново: занимается делами по разделу имения покойной матери (раздел произошел 12 июня).
      20 мая – награжден орденом св. Анны III степени за храбрость в сражении при Гейльсберге.
      Конец сентября – возвращение к действительной службе: уходит в военный поход в Финляндию (в составе баталиона егерей, в качестве адъютанта полковника А.П. Турчанинова), живет в Иденсальми, Гамленикарлеби, Васе (Вазе). Опубликованы 4 стихотворения.

      1809, март — принимает участие в ледовом марше на Аландские острова.
      Апрель-май – живет в местечке Надендаль (близ Або). Получает чин подпоручика, но подает (через князя П.И. Багратиона) просьбу об отставке.
      Июнь – получает отставку, приезжает в Петербург.
      Июль-середина декабря – живет в Хантоново, после чего проездом в Вологде.
      25 декабря – по приглашению Е.Ф. Муравьевой (вдовы своего дяди М.Н. Муравьва) приезжает в Москву. Написано «Видение на брегах Леты» и первые прозаические опыты («Отрывок из писем русского офицера о Финляндии», «Похвальное слово сну»). Опубликовано 7 стихотворений («Воспоминания 1807 года», «Тибуллова элегия III» «Стихи Е.С. Семеновой» и др.).

      1810, январь-конец мая – живет в Москве, в доме Е.Ф. Муравьевой. Хлопоты о гражданской службе (через князя И.А. Гагарина), не окончившиеся успехом. Знакомство с В.А. Жуковским, П.А. Вяземским, Н.М. Карамзиным, В.Л. и С.Л. Пушкиными, М.Т. Каченовским, С.Н. Глинкой, П.И. Шаликовым и др.
      Июнь-июль – три недели отдыхает в Остафьево с Карамзиными, Вяземским, Жуковским.
      Июль-декабрь – проводит в Хантоново; после 25 декабря едет в Вологду, болезнь. За год написано более 20 стихотворений и «груда прозы» (большая часть которой до нас не дошла). Опубликовано 16 стихотворений («Веселый час», «Ложный страх», «Счастливец», «Ответ Гнедичу» и др.) и 5 прозаических опытов («Мысли», «Опыты в прозе», «Анекдот о свадьбе Ривароля» и два, написанные годом ранее).

      1811, начало февраля – приезжает из Вологды в Москву, где живет до июля. Знакомится с Ю.А. Нелединским-Мелецким, A.M. и Е.Г. Пушкиными, Д.П. Севериным, С.Н. Мариным, B.C. Филимонозым и др.
      14 июля – приезжает в Хантоново, где находится до конца года: читает, переводит итальянских поэтов, занимается хозяйственными делами. Написано послание «Мои Пенаты» и несколько мелких стихотворений, а также очерк «Прогулка по Москве». Опубликовано 4 стихотворения.

      1812, январь-август – живет в Петербурге. 8 февраля принят в «Вольное общество любителей российской словесности», участвует в заседаниях. Знакомится с Д.В. Дашковым, Д.Н. Блудовым, С.С. Уваровым, Д.П. Севериным, С.П. Жихаревым и др.
      14 и 18 марта – инцидент в «Вольном обществе...» между Д.В. Дашковым и Д.И. Хвостовым, после которого Батюшков вышел из общества.
      22 апреля – принят на службу в Публичную библиотеку в должности помощника хранителя манускриптов.
      13 июня – начало войны с Наполеоном; заболевание лихорадкой мешает Батюшкову поступить в армию.
      14 августа — получил отпуск в библиотеке, после чего отправляется в Москву по вызову больной Е.Ф. Муравьевой: сопровождает ее с детьми в Нижний Новгород.
      4-7 сентября – находится во Владимире, встречается с Карамзиными, И.А. Петиным.
      Около 10 сентября — приезжает в Нижний Новгород, где живет до конца года. Знакомится с лечащимся там генералом А.Н. Бахметевым, который выразил готовность взять Батюшкова к себе адъютантом.
      Октябрь — сопровождал А.Н. Оленина из Нижнего Новгорода до Твери (по пути проезжая через разоренную Москву).
      Декабрь – ездил в Вологду для свидания с родными и П.А. Вяземским.
      18 декабря – уволен из Публичной библиотеки в связи с поступлением на военную службу. Написано 12 стихотворений. Опубликовано стихотворение «Дружество».

      1813, февраль – приезжает из Нижнего Новгорода в Петербург, где живет до начала июля. Увлечение воспитанницей Олениных А.Ф. Фурман. Вместе с А.Е. Измайловым пишет сатиру «Певец, или Певцы в Беседе славено-россов».
      29 марта – принят в военную службу с зачислением в Рыльский пехотный полк штабс-капитаном и с назначением в адъютанты к генералу Бахметеву.
      Июль – Бахметев, приехавший в Петербург, дал разрешение Батюшкову отправиться к действующей армии без него.
      24 июля – Батюшков отправился в армию; в первой половине августа доехал до главной квартиры русских войск в Дрездене (через Вильно, Варшаву, Силезию и Прагу), где получил от графа П.Х. Витгенштейна направление к генералу Н.Н. Раевскому; последний оставил его при себе адъютантом.
      15 августа – участвовал в бою близ Теплица.
      4-6 октября – Лейпцигская «битва народов», в которой был убит Петин и ранен Раевский.
      Октябрь-ноябрь — живет с раненым генералом в Веймаре. Затем был во Франкфурте-на-Майне, Мингейме, Фрейбурге, Карлсруэ, Базеле. Встречался с Н.И. Тургеневым.
      Декабрь – вместе с Раевским возвратился к армии. Опубликовано послание «К Д&;lt;ашко&;gt;ву».

      1814, январь – переход через Рейн и вступление во Францию.
      27 января — награжден орденом св. Анны II степени за сражение под Лейпцигом.
      Февраль-середина марта – боевые действия во Франции (крепость Бельфор, Арсис-сюр-Об, бои за Париж).
      26 февраля – посещение в Лотарингии замка Сирэ (Сирей).
      19 марта — в свите Александра I Батюшков вступает в Париж. Развлечения, посещение Лувра и французской Академии, болезнь. 17 мая – по приглашению Д.П. Северина выехал в Лондон.
      30 мая – из Гарича на пакетботе «Альбион» отбыл в Готенбург (Швеция), куда прибыл 6 июня. Июнь – проезд (по суше) в Стокгольм, откуда вместе с Д.Н. Блудовым через Финляндию выехал в Петербург (прибыл не позднее 10 июля).
      27 июля праздник по случаю возвращения Александра I в Розовом павильоне Павловска; для него Батюшков написал «Сцены четырех возрастов».
      Осень – живет у А.И. Тургенева. Работа над изданием «Эмилиевых писем» М.Н. Муравьева. К этому времени, вероятно, относится разрыв с А.Ф. Фурман. Опубликованы стихотворения «Элегия из Тибулла», «Пленный», «На развалинах замка в Швеции» и др. и в прозе: «Письмо к И.М. М<уравьеву>-А<постолу>. О сочинениях г. Муравьева» и «Прогулка в Академию Художеств».

      1815, январь – болезнь, сильное нервное расстройство. Середина марта – поездка в Тихвин на богомолье.
      До середины апреля живет в Петербурге, затем отправляется в Даниловское (навещает отца) и Хантоново.
      8 июня уезжает (через Рыбинск) для продолжения службы в Каменец Подольский, куда А.Н. Бахметев был назначен губернатором.
      Около 10 июля приехал к месту службы, где жил до 26 декабря. Ходатайствует через Н.Н. Раевского о переводе в гвардию, но безуспешно.
      14 октября на организационном заседании «Арзамаса» заочно избран в члены общества (кличка «Ахилл»).
      4 ноября подал просьбу об отставке.
      26 декабря выехал в Москву. Написано 15 стихотворений и 8 прозаических сочинений. Опубликованы «Странствователь и Домосед», «Послание к И.М. М<уравьеву>-А<постолу>» и др.

      1816, январь – приехал в Москву, где остановился в доме И.М. Муравьева-Апостола. Получает перевод в гвардию, но не хочет продолжать службу, хлопочет об отставке.
      26 февраля – вместе с Жуковским избран в «Общество любителей российской словесности при Московском университете».
      26 мая – на заседании «Общества...» была прочитана (Ф.Ф. Кокошкиным) «Речь о влиянии легкой поэзии на язык».
      Около 8 апреля – получает «невыгодную отставку» (уволен со службы коллежским асессором).
      Июнь-август – болезнь.
      Август-сентябрь – договоры с Н.И. Гнедичем об издании сборника стихов и прозы.
      Октябрь – подготовил к печати и выслал рукопись прозаического тома «Опытов...»
      Конец декабря – приезжает в Хантоново. За год написано 8 стихотворений («Песнь Гаральда Смелого», «Послание к Т&;lt;ургене&;gt;ву» и др.) и, в прозе, «Вечер у Кантемира».

      1817, до конца июля – живет в Хантоново, занимается подготовкой к печати второго (стихотворного) тома «Опытов...»
      6 января – в «Арзамасе» на 17-м заседании прочитан и обсужден «Вечер у Кантемира».
      Около 25 июля-17 августа – находится у отца в Даниловском, после чего едет в Петербург.
      25 августа – вместе с А.И. Тургеневым навестил в Царском Селе Жуковского.
      27 августа впервые присутствовал на заседании «Арзамаса» (26-м), где произнес «отходную» речь о секретаре Российской Академии П.И. Соколове.
      4 сентября – Батюшков, Жуковский, А.С. Пушкин и А.А. Плещеев проводят день в Царском Селе, сочиняют два экспромта.
      18 сентября – Батюшков присутствовал на прощальном заседании «Арзамаса».
      5 октября — вместе с А.С. Пушкиным провожал Жуковского в Москву.
      Начало октября – вышли в свет «Опыты в стихах и прозе».
      18 ноября – Батюшков назначен почетным библиотекарем Публичной библиотеки.
      Около 20 ноября — умер Н.Л. Батюшков.
      Декабрь – пребывание в Даниловском и Устюжне, хлопоты по имению отца и по устройству сводных брата и сестры (Помпея и Юлии). За год написано десять стихотворений.

      1818, 9 января – возвращается в Петербург, где живет до 11 мая. Хлопоты о поступлении в дипломатическую службу.
      Апрель – избран почетным членом «Вольного общества любителей российской словесности».
      10 мая – получает отпуск в библиотеке для поездки в Крым «с целью отыскания рукописей и остатков русских и греческих памятников».
      Июнь — Батюшков в Москве, живет вместе с Н.М. Муравьевым, хлопочет об устройстве в пансион младшего брата Помпея.
      Около 20 июня – выехал через Полтаву в Одессу (вместе с СИ. Муравьевым-Апостолом).
      Июль-начало августа – жизнь в Одессе у графа А. Сен-При.
      16 июля – указ Александра I о пожаловании Батюшкову чина надворного советника и причислении его к неаполитанской миссии.
      29 июля – Батюшков получил известие об этом от А.И. Тургенева.
      5 августа – получил приказ воротиться в Петербург, 25 августа — прибыл в Москву, около 15 октября – в Петербург. Встречи с Жуковским, Карамзиным, Пушкиным и другими петербургскими знакомыми.
      19 ноября – отъезд в Италию. Проводы в Царском Селе, где присутствовали Е.Ф. и Н.М. Муравьевы, Жуковский, А.С. Пушкин, Гнедич, М.С. Лунин, А.И. Тургенев, Е.С. Уварова, П.Л. Шиллинг; обед с шампанским, где Пушкин сочинил экспромт (до нас не дошедший).
      18 декабря – Батюшков находился в Вене, откуда отправился (через Венецию и Рим) в Неаполь. За год написано 17 стихотворений.

      1819, конец января – Батюшков в Риме, участвует в праздничных карнавалах, встречается с русскими художниками С.Ф. Щедриным, Ф.М. Матвеевым, О.И. Кипренским, С.И. Гальбергом; посещает мастерскую итальянского скульптора А. Канова.
      Конец февраля – прибыл в Неаполь, к месту службы: причислен к неаполитанской миссии в качестве сверхштатного секретаря при русском посольстве. Посещает Помпею, Везувий, Байю.
      Май – в Неаполь прибыл и поселился вместе с Батюшковым художник С.Ф. Щедрин (жил в Неаполе до сентября 1820).
      Конец июля – переселяется на остров Искию, близ Неаполя, где живет до начала сентября. Написаны стихотворения «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы...» и «Есть наслаждение и в дикости лесов...». Работает над не дошедшим до нас трудом «Описание неаполитанских древностей».

      1820 — Нарастание депрессии.
      Июнь — поездка на остров Искию. Столкновения с посланником Г.О. Стакельбергом.
      Июль – начало Неаполитанской революции.
      Август – Батюшков подает просьбу об отпуске на воды в Германию и получает отказ.
      Август-сентябрь – в «Сыне Отечества», без ведома поэта, напечатано стихотворение «Надпись для гробницы дочери М&;lt;алышевой&;gt;», что вызвало письмо Д.Н. Блудова и ответ А.Ф. Воейкова, косвенно обвиняющий Батюшкова.
      Декабрь – Батюшков выехал из Неаполя в Рим. Опубликована брошюра «О греческой антологии», написанная совместно с С.С. Уваровым.

      1821, до мая – Батюшков живет в Риме (в доме на плацца Пополи).
      Февраль – появление в «Сыне Отечества» элегии П.А. Плетнева «Б...в из Рима».
      26 апреля — Батюшков получает отпуск для лечения и 500 рублей прибавки к жалованью.
      Май-октябрь – лечение на водах в Теплице (Германия), встречи с Д.Н. Блудовым.
      Июнь – в экземпляр «Опытов...», готовящийся им к переизданию, Батюшков вносит шесть «Подражания древним».
      21 июля – письмо в редакцию «Сына Отечества» по поводу элегии Плетнева, уведомляющее о том, что Батюшков «навсегда покинул перо автора».
      Сентябрь – трехнедельное пребывание в Праге.
      18 сентября – прошение об увольнении со службы.
      Начало ноября – едет из Теплица в Дрезден, где четыре дня проводит с путешествующим по Европе Жуковским. В припадке депрессии уничтожает произведения, написанные в Италии и Германии.
      12 декабря – второе прошение об отставке.

      1822, январь- февраль – пребывание в Дрездене.
      20 февраля – письмо министра иностранных дел К.В. Нессельроде о том, что император желает, чтобы Батюшков числился на службе, оставаясь в бессрочном отпуске.
      14 марта – приезжает в Петербург, живет в Демутовом трактире.
      18 апреля – просьба разрешить поездку на Кавказ и в Крым для лечения.
      Около 17 мая – уезжает на Кавказские минеральные воды.
      Июнь- июль – живет в Пятигорске. Признаки душевной болезни, отмечаемые в письмах друзей поэта (Д.В. Давыдова, А.С. Пушкина и др.).
      Август – переехал в Симферополь. Развитие болезни. Встречи с М.Ф. Орловым, А.А. Перовским и др. П.И. Шаликов печатает послание к нему Батюшкова (1818).

      1823, январь-начало апреля – у Батюшкова в Симферополе усиливаются признаки душевного расстройства: сжигает свою библиотеку, трижды покушается на самоубийство. Хлопоты о нем друзей и родных (Вяземского, Жуковского, Муравьевых). В Симферополь выезжает П.А. Шипилов (муж старшей сестры Елизаветы), пробывший там с 14 по 26 февраля.
      Март — Батюшков пишет завещание (на имя Н.И. Гнедича); уничтожает находившиеся у него книги и рукописи.
      4 апреля – отправлен в Петербург в сопровождении инспектора Таврической врачебной управы П.И. Ланга.
      6 мая – привезен в Петербург и помещен в доме Е.Ф. Муравьевой.
      Май-июнь – Батюшкова навещают Тургенев, Блудов, Дашков, Жуковский, Карамзины, Оленины и др.
      Середина июня – перевезен на дачу на реке Карповке.
      Осень – переезжает в Петербург, живет с сестрой Александрой. Элегия «Умирающий Тасс» переведена на французский язык и включена в «Русскую антологию», изданную в Париже Сен-Мором.

      1824, январь-середина мая – живет в Петербурге, под наблюдением родственников и друзей. По совету доктора Мюллера, решено отправить больного в Зонненштейн (Саксония), в лечебницу доктора Пирница.
      Апрель – прошение Батюшкова царю с просьбой «немедленно удалиться в монастырь на Белоозеро или в Соловецкий» и постричься в монахи.
      8 мая – повеление императора об отправке Батюшкова на лечение за казенный счет.
      10 мая – Жуковский увез Батюшкова в Дерпт, откуда он был отправлен в Зонненштейн и помещен в лечебницу; туда же выехали сестра Александра и Е.Г. Пушкина. В 1824 г. написано стихотворение «Ты знаешь, что изрек...»

      1824-1828 Пребывание Батюшкова в лечебнице для душевнобольных в Зонненштейне, где его посещают А.И. и Н.И. Тургеневы, Б.В. Ханыков, Д.В. Дашков, В.А. Жуковский. Болезнь Батюшкова на консилиуме немецких психиатров объявлена неизлечимой.

      1828, 4 августа – Батюшков привезен из Зонненштейна в Москву и поселен в специально нанятом для него доме в Грузинах, где живет под наблюдением доктора А. Дитриха. Его навещают Е.Ф. Муравьева, П.А. и В.Ф. Вяземские, Д.В. Дашков, А.Н. Верстовский, СП. Жихарев, М.П. Погодин и др.

      1829 – Сошла с ума А.Н. Батюшкова, сестра поэта (умерла в Хантонове в июне 1841).

      1830, 22 марта – на всенощной у Батюшкова присутствовал А.С. Пушкин, пытался заговорить с больным, но Батюшков не узнал его.

      1833, март – Батюшков перевезен из Москвы в Вологду и помещен в семье своего племянника Г.А. Гревенца.
      9 декабря – распоряжение Николая I уволить числящегося в отпуску Батюшкова со службы, назначив ему пожизненную пенсию в 2 тысячи рублей.

      1833-1855 – Батюшков живет у родственников в Вологде; летом его отправляют в пригородную деревню Авдотьино. В Вологде его посетили А.В. Никитенко (1834), П.Н. Батюшков, М.П. Погодин (1841), С.П. Шевырев и Н.В. Берг (1847) и др.

      1834 – В издании И.И. Глазунова вышли в свет «Сочинения в прозе и стихах» Батюшкова.

      1850 – А.Ф. Смирдин выпустил 3-е издание сочинений Батюшкова.

      1855, 7 июля, 17 часов – Батюшков умер от тифозной горячки.
      10 июля – похоронен в Спасо-Прилуцком монастыре близ Вологды.

      Сведения о последних годах жизни К.Н. Батюшкова (1833-1855), опубликованные в разные годы (в основном в прошлом столетии), крайне неполны и скудны. Это – ряд попутных замечаний в дневниках и путевых заметках современников, приезжавших в Вологду (А.В. Никитенко, М.П. Погодин, С.П. Шевырев, Н. В. Берг)* [* Никитенко А.В. Дневник. Т.1. М., 1955. С.157-158 (запись от 15 августа 1834 г.); Погодин М.П. Из дорожного дневника // Москвитянин. 1842. Кн.8. С.281-282; Шевырев С.П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 году. Ч.1. М., 1850. С. 111-115], воспоминания П.Г. Гревенца, внучатого племянника поэта** [** Гревенец П.Г. Несколько заметок о К. Н. Батюшкове // Вологодские губернские ведомости. 1855. № 42, 15 октября. С.353-356; № 43, 22 октября. С.361-363; он же: Константин Николаевич Батюшков в 1853 году //Русская старина. 1883. Т.39. №9. С.545-552], некрологи, появившиеся в центральной и местной печати*** [*** Кончина К. Н. Батюшкова (из письма к С. П. Ш&;lt;евыреву&;gt;) // Москвитянин. 1855. Т.8. С.247-249; см. также: Вологодские губернские ведомости. 1855. № 29,16 июля. С.249-250 (П. Сорокин); № 33, 14 августа. С. 280-283; № 40, 1 октября. С.335-338], и несколько упоминаний в позднейших статьях и речах4* [4* Б&;lt;унаков&;gt; Н. Батюшков в Вологде. Заметки к его биографии // Русский вестник. 1874. Т.112. С.503-518; см. также воспоминания Д.В. Волоцкого: Памяти поэта К.Н. Батюшкова. По поводу чествования столетней годовщины со дня рождения поэта в 1887 г. Составлено преподавателем Вологодской гимназии В.И. Тузовым. Вологда, 1892. С.14-15]. Публикуемые заметки А.С. Власова – пожалуй, наиболее обширные и яркие в ряду сохранившихся воспоминаний, записей, писем современников.
      Автор этих заметок Александр Сергеевич Власов был в 1852-1857 гг. директором училищ Вологодской губернии5* [5* См.: Памятная книжка для Вологодской губернии на 1860 год. Вологда, 1860. С. 82]. Должность эту, кстати, в предшествующий период занимали близкие родственники Батюшкова: в 1824-1829 гг. директором училищ был Павел Алексеевич Шипилов (муж старшей сестры поэта Елизаветы), а в 1830-1832 гг. на этой же должности находился Аркадий Аполлонович Соколов (муж Варвары, его младшей сестры)* [* Там же. С. 81]. Обстоятельства создания заметок раскрывает приложенное к ним письмо:
      «Милостивый государь Алексей Ефремович!
      При всем желании я не мог ранее выполнить Вашего поручения, потому, что семейство Гревенц** [** В разных источниках (в том числе и в записках Власова) фамилия опекуна Батюшкова имеет разные написания: Гревенц, Гревенс, Гревенец, Гревенити и др. В соответствии с деловыми документами, где эта фамилия встречается, нами принято первое написание], в котором жил и скончался Батюшков, только в первых числах октября возвратилось в Вологду. Другой источник сведений о Батюшкове – живший при нем в продолжение 12 лет компаньон — оказался весьма недостаточным: не все владеют талантом наблюдать. Немногие сведения, которые честь имею при сем Вам представить, имеют совершенную достоверность: для убеждения себя в этом я читал мои заметки гг. Гревенц, отцу и сыну. Портфель, содержащая 6 рисунков, – также работы Батюшкова*** [*** Какие именно рисунки Батюшкова имеются в виду, неясно].
      Что касается до переписки его с литературными друзьями, то ее у Гревенц не имеется: я ни слова не упомянул о семейной переписке, потому что читал у Гр&;lt;игория&;gt; Абр&;lt;амовича&;gt; Гревенц письмо Помпея Николаевича Батюшкова, в котором он просил о доставлении ему писем покойного его брата для князя Петра Андреевича, что, конечно, будет исполнено. Примите, милостивый государь, выражение истинного моего почтения и совершенной преданности, с которыми имею честь быть
      Ваш покорный слуга А. Власов.
      7 октября 1855 года. Вологда».

      Письмо, по всей вероятности, адресовано А.Е. Кисловскому, вице-директору департамента народного просвещения, непосредственному начальнику Власова и подчиненному упомянутого в письме князя П.А. Вяземского, в то время служившего товарищем министра народного просвещения. Следовательно, можно предположить, что данные заметки составлены по указанию Вяземского, который в 1855 г. предпринял сбор материалов о жизни и деятельности умершего друга юности. Косвенным свидетельством этого является характер первой заметки Власова: она представляет собой ответ на вопросы, очень квалифицированно поставленные.
      Публикуемые заметки любопытны не только фактами, но и своим тоном. Они обличают в авторе педагога-чиновника, вологодского обывателя, не приемлющего никаких нарушений житейского «порядка». Оценивая «экстравагантности» поведения душевнобольного поэта (во второй заметке), он оказывается совершенно неспособен понять их подоплеку и, в силу этой неспособности, очень объективен. Некоторые детали этих заметок интересно сопоставить со свидетельствами других современников, отразившимися в переписке. Эти свидетельства (также неопубликованные) приводятся нами в примечаниях.
      Печатается по автографу: Российский государственный
      архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф.63. Оп.1.
      Ед.хр. 17. Лл. 1-11 об.

      1. В 1832 году К. Н. Батюшков был перевезен из Москвы в Вологду к родному племяннику его, ст&;lt;атскому&;gt; сов&;lt;етнику&;gt; Григорию Абрамовичу Гревенц46 [46 Неточность: Батюшкова перевезли из Москвы в Вологду в марте 1833 года (ИРЛИ. Ф.19. Ед.хр.56. Л.15)]. В Москве Батюшкова держали в совершенном удалении от людей, в одиночестве; здесь же он жил в семействе. В первые годы его здесь пребывания душевная болезнь его обнаруживалась сильными припадками бешенства, и его должно было удерживать, чтобы он не нанес вреда себе или другим; но впоследствии постоянная заботливость, с которою предупреждали и исполняли все его желания, деликатное с ним обращение (что он в особенности любил) имели благодетельное влияние на его нервную систему; припадки стали делаться с ним реже, и он сделался спокойнее. Эта перемена в его моральном состоянии воспоследовала около 1840 года47 [47 Это представление о течении душевной болезни Батюшкова совпадает с другими источниками. В дневнике А.В. Никитенко (запись от 15 августа 1834 г.) отмечено, что Батюшков производил «ужасное впечатление»: «Дух этого человека в совершенном упадке. Я прочел ему несколько стихов из его собственного "Умирающего Тасса": он их не понял. Их удивительная гармония не отозвалась в душе, некогда создавшей их» (Никитенко А.В. Дневник. Т. 1. С. 158). Совершенно иначе в начале 1840-х гг. воспринимает его житель Вологды П.И. Савваитов (в будущем выдающийся историк и этнограф). В письме к М.П. Погодину от 17 февраля 1841 г. он пишет о Батюшкове как своеобразном предмете гордости образованых вологжан: «В первом номере "Москвитянина", который получил я от одного знакомого человека, прочитал я на стр. 326, что Батюшков, сладкозвучный певец наш, живет в деревне у своих родственников. Позвольте исправить. Батюшков живет здесь – в самой Вологде, где живут и его родственники. Он занимает особенно прекрасную квартиру в одном из лучших здешних домов – отдельно от своих родственников. Летом он нередко прогуливается по городу, который хотя в сравнении с Петербургом или Москвой может показаться деревнею, но все – город, а не деревня. Здесь можно найти и хорошее высшее общество – аристократию, которая ставит себя едва не выше столичной аристократии. В продолжение нынешней зимы составился здесь дворянский клуб, были благородные театры, балы, маскарады, каких нельзя найти в деревне. Со временем постараюсь сообщить Вам подробнейшие известия о жизни Батюшкова, если только Вы захотите их» (РГБ. Ф. 231, Погодин. Р. II, к.28. Ед. хр.74. Л.2 об.-3)].
      Окруженный родным семейством, оказывавшим ему, как старшему в роде, всевозможные угождения, Батюшков проводил жизнь без всякой задуманной цели, ни к чему не стремился, находясь в тихом помешательстве, которое началось в нем удалением от общества, и в это время проявлялось в расположении его к уединению; он весьма редко выходил из своей комнаты и не любил, чтобы к нему входили. Впрочем, по большей части он обедал, а иногда проводил и вечера, со своим племянником, его женою и детьми, из которых одних любил, а к другим показывал совершенную ненависть, и эти чувства в нем быстро изменялись: так, старшую дочь Григория Абрамовича, когда она была девицею, он почти обожал, и возненавидел, как только она вышла замуж. Если бывали в доме гости, то он весьма редко являлся в зале, явившись же в собрании, употреблял всю энергию своего характера, чтобы сохранить приличие в обращении, и умел щеголять теми утонченными и остроумными манерами, которые составляли принадлежность образованного общества в конце прошлого столетия. Разговор его отличался решительными, резкими суждениями и по большей части сарказмом. Когда он бывал болен, то вместе с упадком его физических сил возвращалась к нему его раздражительность, и тогда он становился очень зол, так что должно было предпринимать в отношении к нему, меры предосторожности.
      Вообще говоря, он жил теми идеями и понятиями, которые вынес из сознательных годов своей жизни, и далее их не шел, ничего не заимствуя из современности, которой для него как будто не существовало. В течение этого долгого промежутка времени только один случай сблизил его с настоящим: он полюбил маленького сына Григория Абрамовича, Модеста, которого называл маленьким своим другом и любил проводить с ним время. В 1849 году малютка умер на шестом году своей жизни и был горько оплакан Константином Николаевичем, который сам избрал место для его могилы в Прилуцком монастыре, сочинил для него памятник и завещал, чтобы его похоронили подле внука.
      2. Константин Николаевич очень много читал; любимыми авторами его были Карамзин, Жуковский и Гнедич; о своих сочинениях сам он никогда не вспоминал, но с видимым удовольствием слушал, когда их декламировали. Одно время он очень много занимался рисованием, к которому имел большую способность. Содержание его рисунков состояло из цветов, плодов, птиц, животных, а иногда пейзажи. Картины его по содержанию и исполнению представляли что-то странное, даже иногда ребяческое; он выполнял их всеми возможными способами – вырезывал фигуры птиц и животных из бумаги и, раскрасив, наклеивал их на цветной фон, давал предметам совершенно неестественный колорит и пестрил свои акварели золотою и серебряною бумагою. Для лучшего характеризования его живописи при сем прилагается несколько рисунков.
      3. Из светлого периода своей жизни Батюшков сохранил в своей памяти сильное удивление и высокое почитание талантов Наполеона I; он всегда с восторгом говорил об этом завоевателе нашего века. Переворот, случившийся во Франции в 1848 году, не остановил на себе его внимания: но с самого начала Восточного вопроса он с энергией следил в русских и иностранных газетах за ходом военных действий; так что в последнее время своей жизни он исключительно занимался чтением журналов, сличал статьи одного с статьями другого, делал в них заметки, писал из них извлечения, справлялся с географическими картами, и всем этим занимался, показывая то убеждение, что ему свыше вменено в непременную обязанность разрешить этот трудный вопрос и произнести решительный приговор.
      4. Батюшков довольно часто вспоминал о прежних своих друзьях и знакомых: о Карамзине говорил всегда с уважением, также о князе Вяземском, — с дружеским расположением о Гнедиче и – с бранью – о Жуковском. Чаще всех вспоминал Тургенева. В памяти его сохранились имена гр&;lt;афа&;gt; С.С. Уварова, Каподистрио, которого называл освободителем Греции48 [48 Каподистрия Иоанн Антон (1776-1831), граф, русский и греческий государственный деятель; в период службы Батюшкова в Неаполе был министром иностранных дел России (1816-1822); в 1827 г. был избран «президентом греческого правительства»; на этом посту «обнаружил наклонность к самовластию» и был убит. То обстоятельство, что Батюшков называл Каподистрию «освободителем Греции», свидетельствует об интересе его к вопросам текущей политики и в период душевного заболевания], своих старых наставников: учителя Ив.Ив. Сирякова и содержателя пансиона Жакино, у которого он жил49 [49Поэт и переводчик И.И. Сиряков был учителем русского языка в пансионе О.П. Жакино, где Батюшков воспитывался в 1797-1801 гг.]. С особенным удовольствием говорил о семействе Карамзина, в дочь которого, Катерину Николаевну, был влюблен50 [50 Сведения о влюбленности Батюшкова в дочь Н.М. Карамзина Екатерину (1805-1867) не соответствуют действительности. Однако, как свидетельствуют воспоминания современников, душевнобольной Батюшков часто «вспоминал о какой-то Екатерине Карамзиной» (Никитенко А.В. Дневник. Т. 1. С. 158). Возможно, имеется в виду не дочь историографа, а его жена, Екатерина Андреевна, урожд. Колыванова (1780-1851)], и о доме Алексея Николаевича Оленина, в котором чуть ли он не был влюблен в гувернантку51 [51 Имеется в виду Фурман Анна Федоровна (1791-1850), воспитанница семьи Олениных; увлечение Батюшкова ею относится к 1813-1814 гг.]; вообще же он ненавидел прекрасный пол, делая по сему предмету немногие исключения в пользу некоторых своих родственниц (хотя он не признавал никакого родства); так, например, он уважал жену Григ&;lt;ория&;gt; Абрам&;lt;овича&;gt;, Лизавету Петровну, которая одна умела его уговорить и заставить себе повиноваться.
      5. Батюшков во время пребывания своего в Вологде ни с кем особенно не сближался, стесняясь появлением каждого незнакомого ему лица, а иногда по нескольким дням убегал даже встречи с домашними.
      6 и 7. Несколько времени до сразившей его болезни он был очень спокоен духом, даже весел, и чувствовал себя как нельзя лучше. Но он заболел тифом, продолжавшимся две недели, от которого, впрочем, стал оправляться и, наконец, по отзыву пользовавшего его врача, был вне всякой опасности. За три дня до своей смерти он просил даже племянника своего прочесть все политические новости, Но вдруг пульс у Константина Николаевича упал, начались сильные страдания, которые унялись только за несколько часов до его смерти; он умер в совершенной памяти и только в самые последние минуты был в забытьи. При этом замечательно то, что родственники его, не видавшие никогда, чтобы он носил на себе крест, на умершем нашли два креста, один весьма старинный, а другой – собственной его работы52 [52 Ср. описание последних дней Батюшкова, представленное в письме его духовника, протоиерея Дмитриевской церкви в Вологде Всеволода Андреевича Писарева. Письмо адресовано Федору Николаевичу Фортунатову (1813-1872), выдающемуся педагогу, бывшему в 1838—1852 гг. инспектором Вологодской гимназии, а позже переехавшему в Петрозаводск:
      «7 октября 1855.
      О Батюшкове намерен был писать П&;lt;авел&;gt; Гр&;lt;игорьевич&;gt; Гревенц, а потому излишним было бы и менее верным всякое другое на этот предмет описание. Что же касается до последних минут его жизни, которых я был свидетелем, об этом говорить нечего: я застал его в предсмертном сне, после которого он уже не пробуждался. За несколько часов до меня был приглашен приходский священник с напутственными дарами; тогда он был в чувстве, но на все предложения он не отвечал ни слова, а только показал знак рукою отрицательный. Этого священника он не знал, с незнакомыми же он говорил всегда очень мало и неохотно, а потому послали за мною. Он очень любил детей меньших Гревенца, даже баловал их; если когда ставилась на стол закуска, он тихонько прятал то, что не позволялось кушать детям, и передавал им украдкою; со мною говорил всегда ласково и вежливо, потому что видел меня с детьми. "Перестаньте вы твердить о Боге, каждый сам себе Бог", – и когда видел при этом слове мое недоумение, спрашивал меня о себе: "Разве я не Бог?" Видя ландкарту, положил свой палец на Финляндию и, обращаясь ко мне, сказал отрывисто: "Это место приобретено России моею кровью, а чудак Николай подарил Швеции, не спросил меня". Когда я приходил на уроки в дом их, большею частию встречал первого его: он ходил скорыми шагами по зале, заходя на этом походе в переднюю; увидев меня, он с ласковою миною раскланивался со мною, спрашивал о погоде, но никогда не просил благословения, а тотчас уходил к детям в комнату, возвещая о моем приходе; иногда, глядя на какую-нибудь церковь, спрашивал: "Как ее название, скоро ли будет тут праздник, вы непрестанно трезвоните, у вас много праздников". Когда у них в доме умер самый маленький из детей, Модест, которого он любил более других, увидевши меня, он взял за руку, стал перед образом на колени и с жаром сердечным произнес ко мне: "Молись, ангел-то наш отлетел на Небо, вот он там", – глаза его при этом увлажнялись слезами. О вседневной работе его я с вами говорил и казал некоторые ее образчики, его руками мне пожалованные. Вот почти все, что лично мне известно о Батюшкове». (РГАЛИ. Ф.195. Оп. 1.Ед. хр. 5888)].
      8. В 1852 году Батюшков написал, по просьбе своей племянницы, для ее альбома, на голубом золотообрезном листочке следующее стихотворение:

      Подражание Горацию

      Я памятник воздвиг огромный и чудесный,
      Прославя Вас в стихах: не знает смерти он!
      Как образ милый ваш и добрый, и прелестный
      (И в том порукою Наш Друг Наполеон),
      Не знаю смерти я. И все мои творенья
      От тлена убежав, в печати будут жить.
      Не Аполлон, но я кую сей цепи звенья,
      В которую могу Вселенну заключить.
      Так, первой я дерзнул в забавном русском слоге
      О добродетелях Елизы говорить,
      В сердечной простоте беседовать о Боге
      И истину Царям громами возгласить.
      Царицы, царствуйте, и Ты, Императрица!
      Не царствуйте, Цари: я сам на Пинде царь!
      Венера мне сестра и ты, моя сестрица,
      А Кесарь мой Святой Косарь
      Констан&;lt;тин&;gt; Батюшков.
      (Соблюдена орфография подлинника, писанного по линейкам, проведенным карандашом).

      На простом полулисте бумаги Батюшков написал карандашом перевод этих стихов на французский язык. Вот он:
      J'ai construit un monument immense et merveilleux en vous celebrant en vers. Ce monument ne connaitra pas la destruction, ainsi que votre image charmante, bonne et snchanteresse. Notre ami Napoleon est le garant de sette verite Je ne connais pas la mort. Mes poesies echapperont au ravage des sieeles, et je reviveral imprime avec nouvelle gloire. Apollon est nul. Mou-meme je forge les anneaux de cettle chaine poetique, dans laquelle je puis emprissionner le monde. Qui, moi le premier j'ai eu la hardiesse de parler des vertus d'Elise. Dans la simplisite de mon coeur j'ai parle de Dien et j'ai annonce la verite aux souverains, et vous, grande imperatrice! Moi je suis souveran du Parnasse, Venus est ma soeur, vous etes ma soeur, et vous Cesar, vous etes mon tres saint coutelas53 [53 «Подражание Горацию» впервые опубликовано: Русская старина. 1883. Т. 39. № 9. С. 551. Указание Н. В. Фридмана, что это стихотворение написано в 1826 г., не соответствует действительности (см.: Батюшков К.Н. Полн. собр. стих. М.-Л., Н.Н. Новиков. К.Н. Батюшков под гнетом душевной болезни 1964. С. 323). Публикатор почему-то датировал письмо душевнобольного Батюшкова к А.Г. Гревенц 1826 годом; в подлиннике письмо помечено «8 июля. Город Тула» и написало тогда же, когда и два следующие письма к ней, – в 1852 году].
      24 апреля того же года на Крылова басню «Крестьяне и Река» Константин Николаевич сделал следующее замечание:
      Половину Добра несет вода по реке в водополь. Как спасти ЕГО? или ЕЕ? т&;lt;о&;gt; е&;lt;сть&;gt; местоимение употребить правильно женское или мужское – относительно к половине, или прямо к добру? Как по-руски?
      La moitie du bien des cultivateurs est entrainee par la riviere debordee. Comment la sauver ou le sauver, fait-il dire LA ou LE?54 [54 «Замечание на басню Крылова "Крестьяне и река"», впервые опубликовано: Русская старина. 1883. Т. 39. № 9. С. 551]
      9. У Григория Абрамовича есть весьма похожий портрет Константина Николаевича, писанный масляными красками в 1851 году55 [55 Имеется в виду портрет К.Н. Батюшкова в старости, приписываемый Ф. Берже (ГЛМ)]. Оставшееся после него имение, 500 душ, должно быть разделено между родной его сестрой Варварой Николаевной Соколовой и двумя племянниками его: Леонидом Павловичем Шипиловым и Григорием Абрамовичем Гревенц. От Павла Алексеевича Шипилова нельзя ничего узнать, потому что он очень дряхл, ничего не слышит и недавно слег в постель, так что едва ли оправится. Между тем, в его руках находится библиотека покойного Батюшкова, которая могла бы пролить новый свет на его литературную деятельность и вообще образ его мыслей, потому что во многих книгах есть собственноручные его заметки56 [56 П.А. Шипилов скончался в родовой усадьбе Маклаково (под Вологдой) в марте 1856 г. Ни библиотеки, ни каких-либо сведений о ней нам найти не удалось].

      Когда Батюшкова привезли в Вологду, он до того был дик и расстроен нервами, что не мог видеть ни свечки, ни зеркала, не позволял переменять на себе белье и не выносил присутствие женского полу.

      * * *
      Лето Батюшков обыкновенно проводил в деревне; если погода была хороша, то он целый день уединённо гулял по лесам; во время прогулок, по его просьбе, за ним издали следовал слуга.

      * * *
      Константин Николаевич очень любил родного племянника своего Николая Аркадьевича Соколова и с особенным видом доверенности рассказывал ему, что он уже много раз собирался ехать за границу и, между прочим, в Париж; но никак не может выехать из Вологды. «Возьму, – говорит, – почтовых лошадей, сяду в экипаж и отправлюсь; проеду верст 50 или 100, а в это время дорога-то подо мной и поворотится, – смотрю, меня прямо, никуда не сворачивая, и привезут в Вологду. Вот так и не могу отсюда вырваться».

      * * *
      От Константина Николаевича скрывали смерть сестры его, бывшей в супружестве с Павлом Алексеевичем Шипиловым; однако ж он узнал, что она умерла57, [57 Елизавета Николаевна Шипилова скончалась 12 августа 1853 г. (Русский провинциальный некрополь. Т. 1. М, 1914. С. 960)] и спросил: «Где ее похоронили?» Ему отвечали, что она погребена в Духовом монастыре. «Ну да, – заметил он, — ей в Прилуках не с кем было бы говорить по-французски».

      * * *
      Я уже выше сказал, что Батюшков не любил общества; но если являлся, то делал над собою всевозможное усилие, чтобы привести в совершенный порядок и мысли свои, и туалет. Лет за шесть до его смерти были гости, по случаю дня его именин, и между прочими сестра его Шипилова с мужем, которого он терпеть не мог. Константин Николаевич, спустившись из своей комнаты, долго прохаживался по залу, несколько раз охорашивался перед зеркалом, как бы приготовлялся войти в гостиную, наконец, вошел и с особенным тщанием раскланялся с Шипиловыми. За обедом он был весьма разговорчив, особенно с сестрою, припоминал разных прежних их знакомых и, между прочим, спросил, помнит ли она NN?
      - Как же, братец, помню.
      - Не правда ли, что он был очень неприятной наружности?
      - Да, братец.
      - Глуп, отвратителен и гадок?
      - Совершенная правда.
      - Словом сказать, совершенный урод и телом, и душою.
      - Должно сознаться, что это справедливо.
      - Ну, признайтесь же, сестрица, что все же его можно было почесть за Аполлона, сравнив с Вашим мужем58
      [58 Ср. упоминания о Батюшкове в письмах П.А. Шипилова к П.А. Вяземскому. В сентябре 1847 г., возвратившись из Гатчины в Вологду, Шипилов сообщает: «В тот же день хотел я навестить несчастного брата Константина, но, к сожалению, не нашел его дома, равно как и вчера сказали мне, что он выехал для прогулки; впрочем, отзывы о физическом его здоровье удовлетворительны, а умственные способности, как говорят, в хорошем состоянии» (ИРЛИ. Ф.19. Ед.хр.76. Л.1 об.). В письме от 17 мая 1848 г. отзыв несколько детализируется: «Зная, сколько Вы любили Константина Николаевича, желал бы я сообщить В&;lt;ашему&;gt; с&;lt;иятельству&;gt; более утешительное относительно умственного его состояния. Правда, при первом его свидании с Елизаветой Николаевной не только он узнал ее, но, казалось, был тронут и был к ней особенно внимателен, даже и впоследствии, как, например, о Пасхе или в имянины и ее приехал к нам ее поздравить. Но все эти проблески были минутные, и вслед за тем начинал фантазировать» (Там же. Л.2)].

      * * *
      Раз случилось, что Батюшков неистовствовал целую неделю, кричал, шумел (в таких случаях голос его был громок и страшен), дрался, наконец ослабел и слег в постель, выведя из терпения всех домашних. Григорий Абрамович пришел его уговаривать, но больной вскочил с кровати и бросился на него; случилось, что близко их никого не было и племянник один должен был бороться с дядею. Наконец на крик пришли люди и помогли уложить последнего в постель. При этом случае Батюшков сломал своему племяннику мизинец левой руки, и когда тот чрез несколько времени ему об этом сказал, то он очень равнодушно отвечал: «Ну что за важность – сломал мизинец, – я сам не раз под пулями стоял».
      ***
      В течение первых двенадцати лет из проведенных Батюшковым в Вологде, у него был компаньон, сопровождавший его повсюду; раз в праздничный день во время обеда они проходили мимо церкви; Батюшков изъявил желание войти во храм; компаньон его согласился на это, присовокупив, что он должен вести себя там как следует и ничего не говорить. «Хорошо, хорошо, – отвечал Константин Николаевич, – будьте покойны, я ничего не сделаю; мне только хочется взглянуть, как они там молятся мне». Войдя в церковь, Батюшков встал на место и чрез несколько секунд надел шляпу на голову; его провожатый принужден был унести его из церкви. Впрочем, в последние годы идея его о том, что он Бог, не была уже в нем заметна, как и все идеи его помешательства. Григорий Абрамович убежден, что если бы сначала за ним был хороший присмотр, то Батюшков совершенно исцелился бы от своего помешательства, так редко оно возвращалось к нему в последние годы его жизни.