Развитие, необратимое, направленное, закономерное изменение материальных и идеальных объектов. Только одновременное наличие всех трёх указанных свойств выделяет процессы Р. среди др. изменений: обратимость изменений характеризует процессы функционирования (циклическое воспроизведение постоянной системы функций); отсутствие закономерности характерно для случайных процессов катастрофического типа; при отсутствии направленности изменения не могут накапливаться, и потому процесс лишается характерной для Р. единой, внутренне взаимосвязанной линии. В результате Р. возникает новое качественное состояние объекта, которое выступает как изменение его состава или структуры (т. е. возникновение, трансформация или исчезновение его элементов или связей). Способность к Р. составляет одно из всеобщих свойств материи и сознания.
Существенную характеристику процессов Р. составляет время: во-первых, всякое Р. осуществляется в реальном времени, во-вторых, только время выявляет направленность Р. Поэтому история научных представлений о Р. начинается лишь с тех пор, как сформировались теоретические представления о направленности времени. В силу этого древняя философия и наука не знали идеи Р. в точном смысле этого слова, поскольку время тогда мыслилось как протекающее циклически и все процессы воспринимались как совершающиеся по заданной «от века» программе, воспроизводящие неизменную совокупность циклов: «Восходит солнце, и заходит солнце, и на место своё поспешает, чтобы там опять взойти; бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своём ветер, и на круги свои возвращается ветер... Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, и нет ничего нового под солнцем» («Экклесиаст», 1, 5, 6, 9). Для античного мировоззрения не существовало проблемы необратимых изменений, а вопрос о происхождении мира в целом и его объектов сводился главным образом к вопросу о том, из чего происходит нечто; что же касается механизма происхождения, то он толковался чисто умозрительно. Идея абсолютно совершенного космоса, лежавшая в основании всего античного мышления, исключала даже постановку вопроса о направленных изменениях, порождающих принципиально новые структуры и связи. Речь могла идти не о Р., а лишь о развёртывании некоторых потенций, изначально присущих объекту и просто скрытых в нём (этот принцип нашёл отчётливое выражение в концепции преформации). Вместе с тем высокая логическая культура позволила античности создать богатую технику анализа различных типов изменения, движения, что послужило одной из важных методологических предпосылок позднейшего изучения процессов Р.
Представления о времени и его направлении меняются с утверждением христианства, выдвинувшего идею линейного направления времени, которая распространялась им, правда, лишь на сферу духа, а из сферы естественных процессов полностью изгонялась. С возникновением опытной науки нового времени идея линейного направления времени постепенно начинает пробивать себе дорогу в исследовании природы и ведёт к формированию представлений о естественной истории, о направленных и необратимых изменениях в природе и обществе. Переломную роль здесь сыграло создание научной космологии и теории эволюции в биологии (классическую форму которой дал Ч. Дарвин) и геологии (Ч. Лайель). Идея Р. прочно утверждается в естествознании и почти одновременно становится предметом философского исследования. Глубокую её разработку даёт нем. классическая философия, в особенности Г. Гегель, диалектика которого есть по существу учение о всеобщем Р., но выраженное в идеалистической форме. Опираясь на диалектический метод, Гегель не только показал универсальность принципа Р., но и раскрыл его всеобщий механизм и источник — возникновение, борьбу и преодоление противоположностей.
Целостную научную концепцию Р. построил марксизм: Р. понимается здесь как универсальное свойство материи, как подлинно всеобщий принцип, служащий также (в форме историзма) основой объяснения истории общества и познания. Главные особенности процессов Р. выражает содержание основных законов материалистической диалектики — единства и борьбы противоположностей, перехода количественных изменений в качественные, отрицания отрицания закона. Основные идеи диалектико-материалистической концепции Р. сформулировал В. И. Ленин: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе (“отрицание отрицания”), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; — развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное: — “перерывы постепенности”; превращение количества в качество; — внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества; — взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления (причем история открывает все новые и новые стороны), связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, — таковы некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное) учения о развитии» (Полное собрание соч., 5 изд., т. 26, с. 55). Диалектико-материалистическое учение о Р. составило философско-методологический фундамент теории революционного преобразования общества на коммунистических началах. Перерабатывая и углубляя гегелевскую диалектику, марксизм показал принципиальное различие и вместе с тем органическое единство двух основных типов Р. — эволюции и революции. При этом особенно обстоятельно был проанализирован социально-практический аспект этой проблемы, что нашло непосредственное выражение в теории социалистической революции и перерастания социализма в коммунизм. Благодаря диалектическому учению о Р. существенно расширился арсенал средств научного познания, в котором важнейшее место занял исторический метод в его различных конкретных модификациях. На этой основе возникает ряд научных дисциплин, предмет которых составляют конкретные процессы Р. в природе и обществе.
Во 2-й половине 19 в. идея Р. получает широкое распространение. При этом буржуазное сознание принимает её в форме плоского эволюционизма (чему в немалой степени способствовало влияние философии Г. Спенсера). Из всего богатства представлений о Р. здесь берётся лишь тезис о монотонном эволюционном процессе, имеющем линейную направленность. Подобное же понимание Р. лежит в основе идеологии реформизма. В то же время догматическая ограниченность плоского эволюционизма породила и его критику в буржуазной философии и социологии. Эта критика, с одной стороны, отрицала самую идею Р. и принцип историзма, а с другой — сопровождалась появлением концепций т. н. «творческой эволюции» (см., например, Эмерджентная эволюция), проникнутых духом индетерминизма и субъективно-идеалистическими тенденциями.
Социальная практика эпохи империализма и развитие науки давали всё более обширный материал, подтверждающий сложный, неоднозначный характер процессов Р. и их механизмов. Прежде всего было опровергнуто характерное для позитивизма представление о Р. как о линейном прогрессе, вытекавшее из концепции строго линейного направления времени. Практика социальных движений 20 в. убедительно показала, что исторический прогресс достигается отнюдь не автоматически, что общая восходящая линия Р. общества есть результат сложного диалектического взаимодействия множества процессов, что среди этих процессов есть и такие, которые либо ведут в сторону от прогресса, либо даже регрессивны. Всё это выявило непосредственную связь социального Р. с идеологической борьбой, что стало особенно очевидно в условиях противоборства двух мировых социальных систем — социализма и капитализма. В такой ситуации подлинно прогрессивное Р. общества выступает как результат целенаправленной деятельности народных масс, опирающейся на объективные законы истории. Поэтому в современную эпоху прогрессивное Р. неразрывно связано с идеологией марксизма-ленинизма, с научно обоснованным социальным управлением, способным вырабатывать адекватные цели Р. и обеспечивать их реализацию.
Расширились представления о Р. как в естественных, так и в общественных науках. Если 19 в. был преимущественно. веком освоения самой идеи Р. и утверждения эволюционных схем мышления, то в 20 в. предметом изучения становятся прежде всего внутренние механизмы Р. Например, Дарвину для формулирования теории органической эволюции было достаточно указать на естественный отбор как на основной фактор эволюции, действующий через наследственность и изменчивость; это успешно объясняло схему эволюционного процесса в целом. Биология же 20 в. изучает конкретные механизмы наследственности и изменчивости. От анализа общей схемы процесса Р. она переходит к анализу его внутренней структуры и условий его протекания. На этой основе возникает современная т. н. синтетическая теория эволюции в биологии (см. Эволюционное учение).
Такая переориентация существенно обогатила общие представления о Р. Во-первых, биология, а также история культуры показали, что процесс Р. не универсален и не однороден. Если рассматривать крупные линии Р. (такую, например, как органическая эволюция), то внутри них достаточно очевидно диалектическое взаимодействие разнонаправленных процессов: общая линия прогрессивного Р. (см. Прогресс) переплетается с изменениями, которые образуют т. н. тупиковые ходы эволюции или даже направлены в сторону регресса. Более того, в космических масштабах процессы прогрессивного и регрессивного Р., по-видимому, равноправны по своему значению.
Во-вторых, анализ механизмов Р. потребовал более глубокого изучения внутреннего строения развивающихся объектов, в частности их организации и функционирования. Такой анализ оказался необходим и для выработки объективных критериев, позволяющих реализовать количественный подход к изучению процессов Р.: подобным критерием обычно служит повышение или понижение уровня организации в процессе Р. Но проблематика организации и функционирования оказалась настолько обширной и разнообразной, что потребовала выделения особых предметов изучения. На этой основе в середине 20 в. наметилось известное обособление тех областей знания, которые заняты изучением организации и функционирования развивающихся объектов. Методологически подобное обособление оправдано в той мере, в какой процессы функционирования действительно составляют самостоятельный предмет изучения, если при этом учитывается, что получаемое в итоге теоретическое изображение объекта является частичным, неполным. Однако в некоторых научных направлениях этот функциональный аспект был гипертрофирован в ущерб аспекту эволюционному. Это свойственно, в частности, многим представителям структурно-функционального анализа в буржуазной социологии, а также некоторым сторонникам структурализма, отдавшим предпочтение структурному плану анализа перед планом историческим. Такая позиция породила дискуссии о приоритете структурного или исторического подхода (особенно активно развернувшиеся в исторической науке, этнографии и языкознании, но затронувшие также и биологию). Хотя многие вопросы здесь нельзя считать решенными, сами дискуссии и практика современных исследований показывают, что как аспект Р., так и аспект организации могут иметь вполне самостоятельное значение при изучении развивающихся объектов. Необходимо только учитывать реальные возможности и границы каждого из этих двух подходов, а также тот факт, что на определённом этапе познания возникает потребность в синтезе эволюционных и организационных представлений об объекте (как это происходит, например, в современной теоретической биологии). Для реализации подобного синтеза важное значение имеет углубление представлений о времени: само по себе различение эволюционного и структурного аспектов предполагает и соответствующее различение масштабов времени, причём на передний план выступает не физическое время, не простая хронология, а внутреннее время объекта — ритмика его функционирования и Р.
При оценке перспектив построения синтетических теорий развивающихся объектов следует учитывать, что техника анализа процессов функционирования более развита, чем техника исследования процессов Р. (это объясняется большей сложностью последних). Поэтому одна из важных методологических задач — совершенствование представлений о структуре и механизмах процессов Р., об их взаимосвязи с процессами функционирования.
Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. , 2 изд., т. 20; Ленин В. И., Философские тетради, Полное собрание соч., 5 изд., т. 29; Асмус В. Ф., Маркс и буржуазный историзм, М. — Л., 1933; СеверцовА. Н., Морфологические закономерности эволюции М. — Л., 1939; Грушин Б. А., Очерки логики исторического исследования (процесс развития и проблемы его научного воспроизведения), М., 1961; Богомолов А. С., Идея развития в буржуазной философии 19—20 вв., М., 1962; Шмальгаузен И. И., Проблемы дарвинизма, 2 изд., Л., 1969; Гайденко П. П., Категория времени в буржуазной европейской философии истории XX века, в книга: Философские проблемы исторической науки, М., 1969; Принцип историзма в познании социальных явлений, М., 1972; Майр Э., Популяции, виды и эволюция, пер. с англ., М., 1974.
Э. Г. Юдин.