Игорь Малинин

ученик 10 класса средней общеобразовательной школы № 21 г. Череповца

Научный руководитель – зам. директора областного центра детского и юношеского

туризма и экскурсий Лариса Сергеевна Андрианова

БРОНЗОВОЕ НАВЕРШИЕ КИНЖАЛА АНАНЬИНСКОГО ВРЕМЕНИ 

Многослойное поселение Боровиково было обнаружено в 1988 г. череповецким археологом А. В. Кудряшовым, который в ходе археологической разведки по р. Кубене нашел несколько кремневых пластинок и обломков древней керамики на правом берегу реки, напротив деревни Боровиково¹. Спустя десять лет начались регулярные раскопки памятника, которые ведутся по сей день² (рис. 1). В ходе археологических исследований выяснилось, что Боровиково заселялось неоднократно. При раскопках обнаружены следы присутствия человека в бассейне р. Кубены в каменном веке (мезолит и неолит), в эпохи раннего металла (энеолит и бронзовый век), железного века и раннего средневековья; найдены два нео-энеолитических могильника, шлифовальная мастерская и такие редкие для Вологодской области находки, как берестяные сосуды эпохи мезолита. Значительная коллекция находок была связана с периодом раннего железного века: оселок, куски ошлакованной глины, обломки емкости для варки металла, многочисленная керамика (штрихованная, сетчатая, гладкостенная)³. Орудий, достоверно связанных с этим временем, найдено немного (небольшие скребки и обломки орудий), что свидетельствует о постепенной деградации каменной техники и начавшемся широком использовании железных орудий. К сожалению, изделия из железа в условиях повышенной влажности практически не сохраняются, тем более что делали их из низкокачественных луговых и болотных руд. Основную информацию об этом периоде нам дает керамика - самый многочисленный материал, относящийся к эпохе раннего железного века. Большая часть керамики, обнаруженной на Боровиково, имеет значительное сходство с дьяковской керамикой, что свидетельствует о том, что в конце I тыс. до н. э. - начале I тыс. н. э. на берегах р. Кубены обитали племена, родственные дьяковцам. Среди сетчатой и штрихованной дьяковской керамики на Боровиково изредка попадались фрагменты, орнаментированные оттисками веревочного штампа, что говорило о возможном влиянии (или контактах) ананьинских племен. Керамика с веревочным орнаментом постоянно (хотя и в небольших количествах) встречается на памятниках раннего железного века на территории Вологодской области.

Летом 2002 г. во время раскопок западной части поселения Боровиково (эта часть памятника называется Боровиково-А) сделана уникальная для нашей области находка, вызвавшая огромный интерес археологов. В южной части раскопа, на самом краю берега, был найден бронзовый предмет, который оказался навершием меча или кинжала (судя по небольшим размерам, это все-таки часть кинжала) (рис. 2). Само оружие (клинок и рукоять), скорее всего, было изготовлено из железа и поэтому не сохранилось. Навершия мечей или кинжалов крайне редко встречаются на территории области. Известно всего девять (включая боровиковскую) находок наверший мечей или кинжалов, причем, чаще всего, в обломках (7 наверший и 2 клинка) (см. таблицу).

Четыре находки (3 навершия и 2 обломка клинка) обнаружены археологом А. Н. Башенькиным в погребальных памятниках раннего железного века – «домиках мертвых» в Устюженском и Чагодощенском районах (Куреваниха-XVII, Куреваниха-ХХ, Усть-Белая). Одно из наверший имеет волютообразную форму (табл.: 3), второе - кольцевую; вид третьего навершия неопределим, так как оно сохранилось в виде небольших фрагментов. Находки датированы концом I тыс. до н. э. - началом I тыс. н. э.4.

Еще два практически идентичных навершия в виде рожек с шишечками были обнаружены в погребальных памятниках, на значительном расстоянии друг от друга: в кургане у д. Криводино в Грязовецком районе (раскопки М. Г. Васениной) (табл.: 8) и в могильнике Чагода-1 (раскопки А. Н. Башенькина⁵) (табл.: 5). Курган в Грязовецком районе, где было обнаружено одно из наверший, сам по себе уникальное явление, так как к востоку от р. Шексны курганы в нашей области неизвестны. Еще одно волютообразное навершие было обнаружено в кургане № 2, который входит в комплекс погребальных памятников знаменитого могильника Чагода-1. Эти курганные насыпи до сих пор остаются самыми ранними (II–IV в.в.) курганами на Русском Севере. По мнению исследователей, появление «домиков мертвых» и курганный обряд погребения, чуждые погребальным традициям местного населения, являются свидетельством проникновения на рубеже эр отдельных групп степных кочевников в лесную зону⁶.

Находки наверший (да и другого вооружения) степных типов подтверждают это предположение.

Единственный меч, сохранившийся почти полностью, обнаружен в Устюженском районе археологом Н. В. Гуслистовым при раскопках сопки у д. Куреваниха в 1980 г. Однолезвийный меч, имеющий сравнительно позднее происхождение, относится к середине I тыс. н. э. (это первая и до сих пор единственная находка на Русском Севере). Сооружение сопки связано с населением, обитавшим в бассейне р. Мологи в V–VIII вв.⁷

Навершие кинжала, обнаруженного при раскопках поселения Боровиково, заметно отличается от всех, вышеперечисленных находок, которые, как уже отмечалось, исследователи датируют не ранее II в. до н. э, и связывают их появление (а также нового погребального обряда и украшений южных типов) с приходом на север нового населения с юго-востока, со стороны Волги.

Боровиковское навершие изготовлено из бронзы (все остальные находки - из железа), имеет дуговидную форму; концы дуги слегка завернуты внутрь и соединены (сварены) посредине. На изгибах навершия, в его верхней части, сохранились следы припаянной бронзовой проволоки (возможно, раньше это были своеобразные ушки); хорошо видна впаянная бронзовая проволока, кольцами обвивающая концы навершия. Изделие имеет небольшие размеры; 31×35 мм; размеры клина, с помощью которого навершие вбивали в рукоять, 11×5-8 мм (при толщине 2 мм). Архаичная форма навершия напоминает изделия племен, проживавших в середине I тыс. до н. э. в степной и лесостепной зоне: скифов или ананьинцев. Но с кем из них конкретно можно связать эту находку? Племена скифов и ананьинцев жили в одно время, были соседями и вели оживленную торговлю.

Скифы, обитавшие в причерноморских и прикаспийских степях в VII–III вв. до н. э., были кочевниками, занимались скотоводством, торговлей, а некоторые и земледелием (скифы-пахари). Ананьинские племена, жившие в бассейне р. Камы и, частично, на средней Волге в VII–III вв. до н. э., вели оседлый образ жизни, возводили укрепленные поселения  (городища), занимались земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством; важное значение имела металлургия. Обитатели Прикамья создали высокую и своеобразную культуру, известную в науке под названием ананьинской. Свое наименование она получила по первому открытому памятнику - могильнику у села Ананьино, что на Каме. В ходе раскопок первого ананьинского могильника в 1858 г. П. В. Алабиным и И. В. Шишкиным были обнаружены 48 погребений, сопровождавшихся оружием, орудиями труда и украшениями из бронзы и железа.

На поселениях и в могильниках ананьинцев нередко находят оружие скифских типов, которое в результате товарообмена поступало к ананьинцам, а они использовали его как образцы для изготовления своего собственного вооружения. Некоторые навершия мечей, кинжалов и ножей раннеананьинского времени аналогичны скифским, что вызывает определенные трудности в интерпретации находки с поселения Боровиково-А.

Мечи и кинжалы в ананьинских могильниках встречаются нечасто; единичны и случайные находки. Большая часть мечей и кинжалов - железные, в редких случаях они имеют бронзовую рукоятку, перекрестье или навершие. Клинки с дуговидными навершиями впервые были обнаружены в Ананьинском могильнике. Наиболее близки боровиковской находке три предмета: в 23-м погребении был найден сильно поврежденный коррозией меч (?) с бронзовым дуговидным навершием и закрученными внутрь (но не соединенными вместе) концами (рис. 3: l)⁸. Дуговидное навершие железного кинжала из 46-го погребения имеет настолько сильно загнутые концы, что они сливаются с основанием дуги, образуя две петли (рис. 3: 2)⁹. Похожее навершие имеет узкий длинный плоский кинжал с пластинчатой рукояткой, найденный в 1-м погребении (рис. 3: 3), но его навершие отличает небольшая особенность: концы дуги, сливающиеся с ее основанием, соединены между собой¹⁰. Все эти погребения относятся к периоду развитой ананьинской культуры и датируются исследователями VI–V вв. до н. э.¹¹ Дуговидные навершия встречаются и на скифском оружии, хотя намного реже¹². Таким образом, между боровиковским и ананьинскими навершиями прослеживается определенное сходство - дуговидная форма и загнутые внутрь концы. Вместе с тем навершие, обнаруженное на р. Кубене, имеет яркую особенность: концы дуги (с кольцами и обломанными ушками), хотя и очень схематично, но вполне достоверно изображают какое-то живое существо.

Так называемый звериный стиль в искусстве был широко распространен в скифо-ананьинскую эпоху. В то время людям было свойственно наивное одухотворение окружающего мира, представление о том, что вся природа одушевлена, что не только животные и растения, но и неодушевленные предметы обладают теми же ощущениями, чувствами и способностями, что и люди. Чувство близости к природе, убеждение, что звери, птицы, растения, камни и другие предметы стоят в тесной связи с людьми, что человек может происходить от животных и растений, уничтожало границу между человеком и природой. Изображения животных, связанные с пережитками тотемизма, встречаются на различных предметах. Но если фигуры предыдущей эпохи (бронзовый век) отличаются реализмом, то в ананьинское время происходит процесс стилизации, превращение живого образа в схему, в орнамент, а позднее уже нельзя угадать черты реального зверя. С другой стороны, если в бронзовую эпоху преобладали изображения животных травоядных, то в скифо-ананьинское время изображаются хищные звери и птицы¹³.

Трактовать изображение на навершии из Боровиково можно по-разному. Загнутые концы навершия отдаленно напоминают лапы и когти хищной птицы, что подчеркивается характерными кольцевыми ободками. Навершия, в форме которых видят когти хищной птицы (орла), нередко находят в причерноморской Скифии, и на берегах Камы, и в сарматских степях¹⁴.

Но, возможно, концы навершия образуют некое мифическое животное, которое одновременно является и хищным зверем, и птицей. Такое существо, так называемый грифон, было широко известно как в скифском, так и ананьинском мире; в таком случае загнутые концы дуги можно трактовать как клювы грифонов. Необходимо отметить, что у ананьинцев, в отличие от скифов, изображения грифонов довольно просты и чаще всего встречаются на оружии (клевцы, кинжалы, ножи). Все ананьинские грифоны имеют голову хищной птицы, иногда только с ушами, т. е. без тела¹⁵. Изображение на оружии ушастых грифонов - отличительная черта ананьинского звериного стиля, отражающая тесные связи ананьинцев с западносибирскими племенами (сибирский звериный стиль). Нередко бронзовые навершия рукоятей ножей и кинжалов состоят из двух головок ушастых грифонов, обращенных друг к другу головами и соприкасающихся клювами (рис. 3: 5); довольно часто ушастые грифоны украшают клевцы и секиры (рис. 3: 4)16. Хотя навершие кинжала с поселения Боровиково очень схематично, но оно все-таки напоминает головки двух ушастых грифонов, соприкасающихся клювами друг с другом. Отдельные кусочки бронзовой проволоки весьма убедительно изображают уши и, возможно, глаза грифонов. Таким образом, изображение на бронзовом навершии ушастых грифонов, дает возможность связать эту находку с ананьинской культурой и датировать ее достаточно ранним временем - VI–V вв. до н. э.

Каким же образом подобная вещь могла оказаться на берегах р. Кубены? Известно, что бассейн р. Камы с глубокой древности был связан с северными территориями. Многочисленные находки бронзовых предметов и посуды ананьинского типа вплоть до Финляндии и Белого моря, свидетельствуют о существовании водного пути по рекам и озерам¹⁷. Ананьинские топоры-кельты (и, что еще важнее, формы для их отливки) не раз находили на территории Вологодской области, в том числе и на р. Сухоне¹⁸. Первая находка ананьинского времени на берегах Кубены позволяет пока говорить лишь о существовании связей, не уточняя, какой характер они имели. Возможно, это была обменная торговля. Но не исключено и проникновение ананьинцев на север. Небольшие группы ананьинцев могли постоянно жить среди других племен, например, на торговых путях, где приобреталась главным образом пушнина, которую они с большой выгодой для себя переправляли южным соседям.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Кудряшов А. В. Отчет Шекснинского отряда Северорусской археологической экспедиции о полевых работах в Вологодской области в 1988 году (Архив ИА РАН. - С. 25-29).

² Андрианова Л. С. Полевые отчеты о работе Сухонско-Кубенской экспедиции за 1998-2002 гг. (Архив ИА РАН).

³ Коновалов Е. Комплекс находок раннего железного века на поселении Боровиково // Известия ВОИСК. - Вып. 12. - Вологда, 2002. - С. 143-145.

⁴ Башенькин А. Н. Финно-угры и славяне на Кобоже и Чагодоще // Чагода: Историко-краеведческий альманах. - Вологда, 1999. - С. 23.

⁵ Васенина М. Г. Курган у д. Криводино в Грязовецком районе Вологодской области // Древности Русского Севера. - Вып. 1. - Вологда, 1996. -С. 158.

⁶ Башенькин А. Н. Белозерье: на пограничье восточно- и западнофинского миров // Европейский Север взаимодействие культур в древности и средневековье: Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. - Вып. 14. - Сыктывкар, 1995. - С. 115.

⁷ Башенькин А. Н. Древности земли Устюженской // Устюжна: Историко-литературный альманах. - Вологда, 1992. - С. 24.

⁸ Збруева А. В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. - М., 1952. - С. 99-100.

⁹ Там же. С. 100-101.

¹⁰ Там же.

¹¹ Там же. С. 29.

¹² Авдусин Д. А. Археология СССР. - М., 1977. - С. 136.

¹³ Збруева А. В. Население берегов Камы в далеком прошлом // По следам древних культур; от Волги до Тихого океана. - М., 1954. - С. 123-124.

¹⁴ Збруева А. В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. - М., 1952. - С. 103; Сергиевский район. Древность и средневековье. - Самара, 1997. - С. 154.

¹⁵ Там же. - С. 175.

¹⁶ Там же. - С. 176.

¹⁷ Там же. - С. 184.

¹⁸ Иванищева М. В. Отчет о работе Сухонского отряда Северорусской археологической экспедиции в 1999 г.

НАВЕРШИЯ МЕЧЕЙ И КИНЖАЛОВ,

НАЙДЕННЫХ НА ТЕРРИТОРИИ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ

Вера Никитинская

ученица 11 класса средней общеобразовательной школы № 41 г. Вологды

Научный руководитель - педагог дополнительного образования духовно-просветительского центра «Северная Фиваида» Иван Федорович Никитинский

О ТЕРМИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКЕ ПИЩИ В ДРЕВНОСТИ

(по археологическим и экспериментальным данным) 

Основными занятиями людей в эпоху каменного века являлись охота и собирательство. Часть добытой пищи, прежде всего, растительной, употреблялась в сыром виде, а вот рыбу и мясо, по всей видимости, люди стали подвергать термической обработке с глубокой древности, поскольку уже в раннем палеолите человек знал, что такое огонь и, несомненно, использовал его для приготовления пищи. Древнейшими рецептами, судя по всему, были жарение мяса в огне и на раскаленных камнях, копчение рыбы и мяса в дыму, запекание мелких животных и рыбы в глине. Термическая обработка продуктов давала человеку возможность значительно ускорить процесс пищеварения, расширить рацион питания и сделать еду вкуснее.

В археологической экспозиции Вологодского краеведческого музея-заповедника находится крупный сосуд эпохи неолита, обнаруженный на многослойном поселении Векса в начале восьмидесятых годов XX века (рис. 2). Этот горшок, и еще целый ряд таких же сосудов с ямочной орнаментацией, были найдены, вкопанными в землю, в неолитическом слое памятника¹. По мнению археолога И. Ф. Никитинского, в них некогда варили пищу с помощью нагретых на костре камней, на что указывают следы нагара на внутренней и внешней сторонах сосудов.

Многослойное поселение Векса находится в нижнем течении р. Вологды, при устье небольшой речки Векса, впадающей в р. Вологду (рис. 1). В переводе с мерянского гидроним «Векса» означает «река, вытекающая из озер»², и действительно Векса берет начало в небольшом Молотовском озере. Находясь вблизи крупной водной артерии - реки Сухоны, поселение имело необычайно выгодное географическое положение и во все времена являлось своеобразным центром региона³. Первые сведения об археологических находках у речки Вексы поступили от местных жителей в конце 1970-х гг. Весной 1980 г. вологодский археолог Николай Васильевич Гуслистов вместе со студентами исторического факультета впервые побывали на Вексе, но высокий уровень воды не дал возможность провести необходимые работы. После трагической гибели Н. В. Гуслистова археологическое изучение Вексы было продолжено его учениками - И. Ф. Никитинским, Н. Г. Недомолкиной и другими археологами.

В настоящее время раскопками исследовано более 2000 кв. м памятника, собраны уникальные коллекции изделий из камня, бронзы, железа, керамики, украшений из сланца и янтаря. Раскопки показали, что данная территория заселялась неоднократно на протяжении нескольких археологических эпох: с раннего неолита до средневековья. Исключительный интерес представляют материалы, полученные при раскопках культурных напластований неолитического времени. Исследованиями последних лет (раскопки Н. Г. Недомолкиной) удалось установить, что первые группы населения появились в устье Вексы почти 7000 лет назад (недавно получена радиоуглеродная дата 6970 лет для древнейшего неолитического комплекса с гребенчатой керамикой*). Позднее их сменили племена близкие льяловским и каргопольским, входящие в обширную культурно-историческую общность носителей ямочно-гребенчатой керамики (конец V–IV тыс. до н. э.)⁴. К этому времени относится и вышеупомянутый сосуд с Вексы.

Вопросы, связанные с появлением и распространением первой глиняной посуды, вызывают большой интерес у исследователей неолита и, в частности, возможность варки пищи в неолитических сосудах с круглым и коническим дном. Некоторые ученые считают, что наиболее ранняя керамика использовалась исключительно для хранения припасов, а не приготовления пищи⁵, причем подобная точка зрения, чаще всего, аргументируется отсутствием следов нагара на внешней стороне сосудов и слабостью обжига ранненеолитической посуды. Другие исследователи допускают возможность варки пищи в глиняных сосудах, но вопрос о способах варки оставляют открытым⁶. Археологические находки последних лет подтверждают предположение об использовании неолитических сосудов не только для хранения, но и для приготовления пищи. При раскопках ранненеолитических слоев поселения Воймежное-1 были обнаружены фрагменты керамики с нагаром на внутренней стороне горшка, подобного сосуду с Вексы. Химический и аминокислотный анализ нагара показал, что в этой посуде обитатели стоянки готовили блюдо довольно сложного рецепта из калины, крови и мяса животных с костями⁷. По мнению археологов, неолитические сосуды неглубоко вкапывались в землю, вокруг разводили не очень сильный огонь и варили пищу. Аналогичные находки посуды с «калиновой пищей» встречались на неолитических памятниках Волго-Окского междуречья неоднократно. Летом 2004 г. нам довелось работать в международной экспедиции на Украине, на раскопках энеолитического поселения Бодаки, где археолог из Франции Анаик Самсун рассказала, что при раскопках неолитических поселений вокруг Парижа в круглодонных сосудах неоднократно находили нагар на их внутренних стенках. Химический анализ показал, что это была пища, сваренная из фруктов.

Еще один способ варки пищи в глиняных сосудах связан с использованием сильно нагретых камней. Любопытный эксперимент по варке пищи древним способом (основываясь на результатах раскопок торфяникового поселения эпохи бронзы в графстве Корк) провел ирландский археолог О'Келли. Он вырыл яму размером 2 ×1 м и глубиной 0,5 м. Стенки ямы укрепил досками, а щели замазал торфом. Рядом он развел два больших костра для нагревания камней. Раскаленные камни О'Келли опускал в воду, которая через полчаса закипела. В кипящую воду он положил баранью ногу весом 5 кг, завернутую в солому, чтобы мясо осталось чистым. Для того чтобы поддерживать кипение воды, экспериментатор периодически добавлял раскаленные камни. Спустя 3 часа 40 минут мясо вынули. Оно оказалось сваренным, чистым и вкусным и все ели его с большим удовольствием⁸. О широком распространении подобного способа приготовления пищи в более поздние времена свидетельствуют и этнографические данные. Еще в начале 60-х гг. XX в. в Вельском районе Архангельской области (на границе с Вологодской) в деревнях варили пиво камнями (воспоминания И. Ф. Никитинского, 1952 г. р.). Приготовление овсяного киселя таким же способом подробно описал житель Вологды А. Н. Щукин (1920 г. р.); по его рассказам, в Никольском районе Вологодской области в двадцатые годы прошлого века кисель варили в глиняных и деревянных сосудах с помощью раскаленных камней. О варке пива и киселя камнями в вологодских деревнях упоминает в своей книге «Лад» писатель В. И. Белов⁹.

С целью подтвердить или опровергнуть гипотезу об использовании неолитического сосуда с Вексы для приготовления пищи с помощью нагретых камней нами было проведено два эксперимента, один из которых связан с кипячением воды, второй с варкой каши. Для эксперимента использовали обычное эмалированное двенадцатилитровое ведро. Ведро врыли в землю до верхнего рубчика, но его края выступали на 5 см, чтобы не допустить попадания в сосуд песка и мусора с поверхности; грунт вокруг ведра утрамбовали, чтобы оно не двигалось. Ведро наполнили водой объемом 10 литров. Первоначальная температура воды 18° соответствовала уличной. Костер разместили на расстоянии 2,5 м от ведра, чтобы было удобно перемещать камни из костра в сосуд. Между костром и ведром оборудовали промежуточную площадку, где происходила замена костровых вил на кухонные  (раскаленный камень сбрасывался с костровых вил и перегружался на кухонные) и удаления с камней золы веником. Для нагревания камней было использовано две сосновые чурки объемом - 0,02 куб. м и 5 камней различных пород, собранных на берегу реки.

Из дневника наблюдений: «Дрова расколоты на поленья и уложены клеткой - «крадой». Поверх поленьев, уложенных в два ряда, помещены камни, сверху - еще два ряда поленьев. Для нагревания камней (до свечения) потребовалось 43 мин. Затем камни один за другим опускали в воду. Когда вода переставала бурлить, камень доставали из сосуда с помощью кухонных вил и опускали следующий. Вода устойчиво закипела через 33 мин. После этого был положен еще один камень весом 1,8 кг. Кипение не прекращалось на протяжении 20 мин. Из 10 литров воды в ходе эксперимента испарилось 1,5 литра (15%) жидкости. На кипячение 10 литров воды потребовалось 6,2 кг камней».

Исходя из полученных в ходе эксперимента данных, можно подсчитать, что для того чтобы вскипятить воду в сосуде с Вексы (его объем около 54 литров), потребовалось бы нагреть камней общей массой не менее 31 кг. По следам нагара на внутренних стенках сосуда (нагар прослеживается на глубину 6,5 см от среза венчика) был подсчитан объем испарившейся жидкости (примерно 11 752 куб. см или 11,8 литра) и объем полученной еды - около 43 литров, то есть в ходе приготовления пищи из вексинского сосуда испарилось около 22% жидкости (против 15% по результатам эксперимента). Вероятно, пищу в этом сосуде варили довольно долго.

Проведенный эксперимент показал, что кипячение воды в сосуде, врытом в землю, с помощью нагретых в костре камней не только возможно, но и достаточно рационально. Дров было израсходовано сравнительно немного. Особенно удобно нагревание воды камнями в жилище в зимнее время года, в то время как на улице, на морозе или ветру, кипячение воды в сосудах, поставленных на очажные камни костра или в мелкую грунтовую ямку малоэффективно.

В ходе второго эксперимента нагретые камни были использованы для приготовления перловой каши. Активная часть эксперимента продолжалась 1 час 15 мин. и состояла из двух этапов: подготовительного (сбор камней, подготовка кострового оборудования, вкапывание ведра и т. д.) и основного (нагревание камней и непосредственное приготовление перловой каши). Основные стадии эксперимента: нагревание камней до свечения (47 мин.), нагревание воды до кипения (12 мин.), варка каши в бурлящей воде (13 мин.). Затем камни достали из ведра, а кашу оставили доходить в теплой земле; к утру вкусное и питательное блюдо было готово.

Подводя итоги экспериментов, необходимо отметить следующее.

1. Варка пищи с помощью нагретых камней в сосудах, врытых в землю, вполне возможна и эффективна; по всей видимости, и в эпоху неолита такой способ применялся достаточно широко. Тепло постепенно накапливалось в грунте вокруг сосуда, вкопанного в землю, а затем грунт отдавал тепло внутрь сосуда. Даже небольшой раскаленный камень мог поддерживать кипение довольно долго - десятки минут.

2. Находят свое объяснение и округлые днища неолитических сосудов - из таких сосудов было удобнее доставать остывшие камни и выбирать остатки жидкой пищи. Плотное прилегание стенок сосуда к грунту и круглое дно не позволяли трескаться горшку от ударов камней.

3. В пользу варки в сосудах, врытых в землю, говорит их большая величина и тонкость стенок, подвесить такой сосуд над костром практически невозможно. Попытки установить сосуды на очажные камни или в лунки приводят к их опрокидыванию при добавлении в костер дров.

4. Находят свое объяснение наличие нагара на внутренней поверхности сосуда с Вексы (рис. 3), а на наружной его поверхности - только под венчиком (рис. 4). Как видно из эксперимента, сосуд вкапывался в землю не полностью (чтобы в него не попадали мусор и земля). На наружных стенках и на дне вексинского сосуда отсутствует не только нагар, но и копоть (следы воздействия огня на внешнюю поверхность), потому что в древности он, скорее всего, был действительно вкопан в землю. Выплескивавшаяся в процессе варки пища оседала нагаром только на стенках под венчиком сосуда. А. В. Энговатова также отмечала отсутствие нагара на дне и в средней наружной части сосудов, но объясняла этот факт мытьем сосудов и тем, что огонь коптил их только в верхней части и не коптил в нижней¹⁰, с чем трудно согласиться. Никакое мытье не смогло бы удалить нагар из довольно глубоких ямок ямочно-гребенчатого орнамента.

Таким образом, проведенные эксперименты (в совокупности с археологическими находками и этнографическими данными) позволяют подтвердить предположение о приготовлении пищи в эпоху неолита на поселении Векса в сосудах, врытых в землю. Конечно, не исключено и иное использование нагретых камней, например, запекание мяса в грунтовых ямах. Такой эксперимент проводился в Дании, в Лэйре (экспериментальная деревня эпохи железного века)¹¹. Яму нагревали раскаленными гранитными камнями. Мясо готовили с приправами, завертывали в большие зеленые листья, клали под раскаленные камни, и все это покрывали глиной. Через час-другой, в зависимости от количества, мясо хорошо пропекалось в собственном соку, и было очень вкусным. Здесь также использовался эффект накопления тепла в стенках ямы-очага для термической обработки пищи. Оказывается, эффект накопления тепла в стенках грунтовых ям-очагов известен очень давно, еще с эпохи палеолита. Так, на стоянке Костенки-IV (Воронежская область) в пекарных ямках, вырытых в полу неподалеку от основного очага жилища, по мнению археологов, пекли лепешки из муки дикорастущих злаков¹². Обнаружены грунтовые ямы-очаги, в которых могли запекать и жарить пищу в жилищах мезолита, неолита и энеолита, как в нашем крае, так и на сопредельных территориях. Отметим, что на самой Вексе в неолитическом жилище были найдены очаги, врытые в землю. Стоит отметить, что ямы-очаги и сосуды, врытые в землю, вероятно, играли роль своеобразных «батарей отопления» в древних жилищах. Тепло, накопившееся в грунте вокруг них, медленно выходило на поверхность, согревая жилища на протяжении довольно длительного времени, что приобретало особое значение в зимние месяцы.

* Выражаем благодарность Н. Г. Недомолкиной за возможность использования неопубликованной даты.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Никитинский И. Ф. Отчет о работе Вологодской археологической экспедиции в 1982 г. - С. 23-24 (Архив ИА РАН).

² Кузнецов А. В. Язык земли Вологодской. - Архангельск, 1991. - С. 25.

³ Никитинский И. Ф. Поселение раннего железного века Векса на реке Вологде // Послужить Северу: Историко-художественный и краеведческий сборник. - Вологда, 1995. - С. 27-28.

⁴ Недомолкина Н. Г. Векса - предшественница Вологды // Вологда: Краеведческий альманах. - Вып. 3. - Вологда, 2000. - С. 51-74.

⁵ Там же. - С. 54.

⁶ Косорукова Н. В. Неолит // Череповесь: от эры динозавров до средневековья. - Череповец, 2005. - С. - 37.

⁷ Энговатова А. В. О характере использования керамических сосудов населением Волго-Окского междуречья в неолите // ТАС. - Вып. 4. - Тверь, 2002. - С. 210-212.

⁸ Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое. - М., 1988. - С. 69.

⁹ Белов В. И. Лад. Очерки о народной эстетике. - Архангельск, 1985. - С. 158.

¹⁰ Энговатова А. В. О характере использования керамических сосудов населением Волго-Окского междуречья в неолите // ТАС. - Вып. 4. -Тверь, 2002. - С. 210.

¹¹ Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое. - М., 1988. - С. 225.

¹² Рогачев А. Н., Аникович М. В. Поздний палеолит Русской равнины и Крыма // Палеолит СССР. - М., 1984. - С. 196.