РЕЗУЛЬТАТЫ РЕКОГНОСЦИРОВОЧНО-ШЛИХОВОГО ОПРОБОВАНИЯ УЧАСТОК «КУЗОВСКАЯ»

РЕЗУЛЬТАТЫ РЕКОГНОСЦИРОВОЧНО-ШЛИХОВОГО ОПРОБОВАНИЯ УЧАСТОК «ВОДОМЕРНЫЙ ПОСТ»

Проведенные в сезоне 2005 г. полевые работы на участке бассейна реки Уфтюги (Сухонской), на участке урочище «Колено» - урочище «Подборская», позволили установить наличие здесь двух поисковых участков: «Водомерный пост» и «Кузовская». В пределах этих участков:

1) обнаружены минералы - спутники россыпного золота, а в шлихе № 24 (2005 г.) и шлихах № 13 и 14 (2004 г.) найдено по два знака пластинчатого золота;

2) пробы, обогащенные минералами - спутниками алмаза: гранатами, оливином, магнетитом приурочены к контакту валунных и флювиогляциальных отложений с известняками и мергелями верхнепермского возраста (татарский ярус, сухонская и северодвинская свиты), а также к фронтальным частям галечниковых кос;

3) в шлиховых пробах участка «Кузовская» - сектор ручья Каменника установлены типоморфные ассоциации минералов – спутников золота и алмазов (золотокварцевая и пироповая);

4) для школьного кабинета собраны образцы гранатовых амфиболитов, гнейсов, нефелиновых сиенитов, кварца жильного. Обнаружены и описаны обнажения флексур, травентин и подводных грифонов в местах разгрузки подземных вод.

В ходе полевых работ продолжено совершенствование методики работы по шлиховому опробованию горных пород. Поставленные цели и задачи на полевой сезон 2005 г. выполнены.

Результаты нашей работы во многом зависели от заинтересованной позиции ряда научных и педагогических работников. Мы благодарим за оказанную помощь и поддержку начальника Управления по геологии и использованию недр Вологодской области В. И. Чернышева, ведущего геолога СПКГЭ по Вологодской области А. Л. Бусловича, члена-корреспондента РАН Г. И. Горбунова, преподавателей естественно-географического факультета Вологодского педагогического университета Д. Ф. Семенова, члена-корреспондента ПАНИ, доктора геолого-минералогических наук, Л. Б. Галкину, главного специалиста отдела образования Нюксенского муниципального района Т. В. Бритвину.

АРХЕОЛОГИЯ

Дарья Голованова

ученица 11 класса

средней общеобразовательной школы № 1 г. Череповца

Научный руководитель - Татьяна Александровна Викторова

ПРОЦЕСС ХРИСТИАНИЗАЦИИ ФИННО-УГОРСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

НА ТЕРРИТОРИИ ВОЛОГОДСКОГО КРАЯ

Вопрос о принятии христианства на Руси является одновременно и достаточно изученным в отечественной истории, и в то же время достаточно спорным. К бесспорным фактам этого великого события относятся: поход Владимира на греческий город Корсунь (Херсонес) в Крыму, крещение его и женитьба на греческой принцессе Анне. Под сомнение ставятся место и точная дата крещения Владимира, а вместе с этим и общепринятая дата крещения самой Руси. Однако наибольшее количество вопросов возникает при рассмотрении процесса распространения христианства в отдельных русских землях.

Рассмотрение вопроса о распространении христианства в нашем крае следует начать с рассмотрения процесса колонизации Белозерья, поскольку неоспоримым фактом является выступление славян в роли распространителей христианства на Русском Севере.

Долгое время датой начала колонизации славянами Русского Севера считались X-XI вв., но результаты работ Северорусской археологической экспедиции под руководством А. Н. Башенькина показали, что процесс освоения славянским населением Севера начался уже в V в. н. э.¹ Таким образом, христиане-переселенцы попадали не во владения инородных племен, а на уже обжитые славянами территории.

В X-XI вв. в Белозерье отмечается быстрая ассимиляция веси. Н. А. Макаров говорит о существовании в этот период на данной территории достаточно единой древнерусской культуры². Последнее упоминание о веси относится к 882 г.³. Даже в рассказе о восстании под предводительством волхвов 1076 г. на Белозерье (следовательно, окрестные жители были все еще язычниками) население края называется белозерцами, а не весью. Следовательно, часть коренного населения края приняла некоторые обычаи славян, что облегчало процесс их крещения.

Но не следует забывать, что колонизация Русского Севера шла неравномерно. Данные археологических раскопок позволяют говорить о плотной заселенности в XI-XIII вв. территорий по берегам р. Шексны и Белого озера, но совершенно другая ситуация складывается в бассейне р. Сухоны. Исследования в этой области не дали пласта древнерусских памятников XI-XII вв. Исключение составляет район г. Великого Устюга, где Н. А. Макаровым обнаружено несколько древнерусских селищ второй половины XII–ХШ в.⁴ Это объясняется тем, что по р. Шексне и озеру Белому проходил основной путь с юга Руси на север, а заселение Великого Устюга проходило, по всей видимости, не с запада и северо-запада, как освоение большинства территорий, а с юга.

Таким образом, расселение славян на территории Вологодского края в процессе торговой деятельности предшествовало, а главное способствовало последующему процессу распространения христианства среди финно-угорских племен.

Параллельно процессу колонизации шел процесс феодализации финно-угорского населения Русского Севера. Первоначально феодальные отношения были установлены Новгородом, а затем Киевом. Уже к концу XI в. процесс развития феодальных отношений в крае привел к значительной социальной дифференциации и то же время усилил давление на местное население. Причинами тех возмущений, которые происходили после прихода славян, являются скорее сборы и налоги, собираемые представителями власти и проповедниками новой религии одновременно, нежели сама религия. Более вероятно, что христианство вообще не навязывалось финно-уграм, так как последующая история предъявляет неоднократные случаи сбора податей с язычников, причем осуществлялись эти сборы иногда самими церковнослужителями.

Рис. 1. Кресты и образки из могильника Нефедьево

Рис. 2. Миниатюрный каменный образок из Белоозера, XII-XIII вв.

Рис. 3. Подвеска из темно-серого камня со стилизованным изображением креста, вторая половина XII – XIII в.

Рис. 4. Парадный женский убор XII в., могильник Нефедьево

Рис. 5. Могильники и поселения XI-XV вв. Вологодская область

В связи с отсутствием письменных источников, содержащих информацию о первых христианах, проникших на территорию Белозерья, огромную ценность представляют находки предметов христианского культа археологическими экспедициями. Но следует быть очень осторожными, делая какие-либо выводы по обнаруженным предметам христианского культа, поскольку нахождение крестов или образков на исследуемой территории не всегда дает право говорить о проживании христиан в этой местности.

Прежде всего благодаря работе археологов можно вполне уверенно сказать, что в наш край христианство проникло в XI в. Более ранних находок предметов христианского культа (за исключением креста из языческого захоронения X в. близ д. Никольское Бабаевского района)⁵ на территории нашей области не зафиксировано. Следовательно, первые отголоски крещения Руси добрались до нашего края лишь несколько десятилетий спустя.

Находки, сделанные на территории Вологодской области, можно разделить по времени их происхождения на четыре этапа: XI в., XII в., XI-XIII вв., XIV-XV вв. Следует отметить тот факт, что самые ранние предметы христианского культа были найдены в отдалении от основных водных путей, хотя оставались в черте их бассейнов. К этим находкам относятся крест и привеска-образок из захоронения у пос. Кривец и крестик, найденный Н. А. Макаровым при исследовании погребения в Кемском некрополе. Раскопки показали, что древнерусское поселение в Кривце было образовано на месте финно-угорского, таким образом, вряд ли можно делать какие-либо выводы о первых крещеных представителях коренных жителей Севера.

Кресты и привески следующего периода (XI-XII вв.) отличаются более закономерным расположением: это древнерусские поселения: Кривец (половинка бронзового креста-энколпиона), Шуклино (привеска-образок), финно-угорское поселение Минино-V (крест-тельник), располагавшиеся вдоль русла реки Шексны и близ озера Белого, где проходил основной водный путь с юга Руси на север. Здесь большую роль в распространении христианства следует отдать торговым людям и представителям княжеской власти. В это же время в нашем крае появляются первые монахи, сыгравшие немалую роль в ходе распространения христианства на Русском Севере.

Часть находок, относящихся к XIII в., имеют более восточную географию, нежели предыдущие. Это предметы, обнаруженные на раскопках в Вологде. К ним относятся каменный образок святого Николая, два свинцово-оловянистых четырехконечных крестика и свинцово-оловянистый крестовидный предмет с ушком для подвешивания и двумя круглыми щитками в верхней части по бокам. Учитывая тот факт, что XIII в. - это время развития Вологды, смещение направления колонизации, а также, как следствие, и направления распространения христианства представляется вполне закономерным. Переселенческие потоки всегда тянутся к центру, каковым становилась Вологда.

К X-XIII вв. относятся кресты, круглая подвеска из темно-серого камня (рис. 3) и миниатюрная иконка с изображением святого в рост, найденные на Белоозере (рис. 2), крестик с петлей и шариками на концах, происходящий с поселения Муриновская пристань, образок круглой формы из бронзы с поселения Октябрьский Мост, два креста с поселения у пос. Кривец и три креста, обнаруженные в культурном слое поселения у д. Нефедове на озере Родионском (Лозско-Азатская озерная система).

К периоду XIV-XV вв. относятся кресты-энколпионы с поселения Минино-II на реке Большой Юг. Данный период - это время частичного завершения процесса христианизации Русского Севера, поэтому находки, датируемые этими веками, в связи с возникновением письменных источников, которые дают более точную информацию, не играют уже той роли в изучении распространения новой религии среди населения нашего края, какая отводилась ранним находкам.

Довольно часто предметы христианского культа находят в захоронениях, совершенных с элементами языческой обрядности. Это приводит археологов в замешательство. Возникает вопрос: кто здесь захоронен? Эта тема широко освещена в работе Н. А. Макарова «Первые христиане или последние язычники?»⁶

Рассматривается случай захоронения по языческому обряду (погребение сопровождалось большим количеством инвентаря) в котором было также обнаружено множество предметов христианского культа (рис. 4). Могильник расположен на берегу Северо-Двинского канала между деревнями Нефедьево и Гора, в 20 км от Кирилло-Белозерского монастыря. Он находился на территории, где, судя по документам XV–XVI вв., проходил важнейший волок, соединявший речную систему Шексны с системой Сухоны и Северной Двины.

В захоронениях Нефедьевского могильника начиная с XII в., наряду с украшениями и предметами быта были обнаружены кресты-тельники и образки, носившиеся вместе с украшениями или на отдельном шнурке (рис. 1). Первые подобные находки были обнаружены более ста лет назад графом А. С. Уваровым при исследовании владимирских курганов. Тогда граф полностью отмел версию о возможной принадлежности захоронения христианам или представителям двух религий, определив кресты и образки как украшения.

Н. А. Макаров на основе современных исследований опровергает точку зрения графа Уварова. Прежде всего, автор работы упоминает об обнаружении монист XV-XVI вв., принадлежавших русским княгиням, в состав украшений, иногда по нескольку в одном, входили кресты. При этом княгини XV-XVI вв. не могли быть язычницами, таким образом, обычай включать кресты в ожерелья был принят христианами от обычаев предков и являлся одной из черт дуалистичности в верованиях. Интересен тот факт, что не встречено ни одного случая ношения креста на поясе, как других украшений женского убора Белозерья. Это свидетельствует об особенном отношении к кресту, как к некой святыне. Доказательством веры в чудодейственную силу креста является частое нахождение его в детских захоронениях: дети представляли группу риска в те времена и нуждались в дополнительной защите. Также Н. А. Макаров указывает на разнообразие крестов: среди них встречаются изделия разных регионов, о чем свидетельствует их различие по форме, орнаменту. Следовательно, спрос на предметы христианского культа был спросом на особую категорию товара.

Женские украшения, подобные нефедьевским, обнаружены И. Ф. Никитинским в Вологде⁷. Найденный в Вологде крест, входивший (вместе с другими нагрудными и поясными украшениями) в состав одного из типов погребальных наборов женщин смешанного славяно-финского населения, представляет собой пример равноправного использования предметов христианского и языческого культов. Смешанные захоронения исследованы у пос. Кривец, д. Дудино.

Изучение процесса христианизации нашего края невозможно без рассмотрения истории православной церкви на Русском Севере. Однако здесь возникает проблема источников, а точнее, достоверности источников о создании первых монастырей и строительстве первых церквей. Не все подобные события своевременно отражались в летописях, а более поздние записи, как правило, сопровождались искажением действительности. Главным фактором подобных явлений следует

определить субъективность оценки произошедших событий летописцами, которые являлись людьми церковными.

Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков) относит основание Архангельского монастыря преподобным Киприаном в Великом Устюге к 1212 г.⁸ В противовес ему историк А. В. Карташев называет эту дату одной из намеренно отодвинутых в прошлое с целью углубить дату начала становления церкви на Севере⁹. К подобным датам А. В. Карташев также относит 1147 г. – год основания Троицкого монастыря в Вологде. Он ссылается на труды академика Е. Е. Голубинского, который относит упомянутые события к периоду более позднему, нежели домонгольский. Однако тот же Е. Е Голубинский признает существование в то время в Вологде и Великом Устюге новгородских колонистов, присутствие которых позволяет говорить о наличии в этих городах церквей¹⁰. Нам представляется возможным предположить, что церковь архангела Михаила и церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, которые явились первыми строениями Архангельского монастыря, были заложены в 1212 г. на деньги зажиточного гражданина (впоследствии преподобного Киприана), как и сообщает летопись, а сам монастырь возник несколько позже.

Несколько другого рода информацию об истории развития христианской обрядности в нашем крае дают результаты археологических раскопок церквей и некрополей первых сельских приходов. О возможности ошибки истолкования найденных предметов христианского культа уже неоднократно говорилось. Это показали раскопки могильника Нефедьево и других, ему подобных, не дают стопроцентной гарантии присутствия православных и захоронения с элементами христианской обрядности. Церковь же всегда строится только там, где в ней нуждается определенная группа людей, составляющая большую часть населения.

В кирилловских ферапонтовских актах XV в., упоминается целый ряд приходских храмов на северном берегу Белого озера и на р. Шексне. О существовании приходских церквей в более ранний период известий в источниках нет. Тем не менее накопленные за последнее десятилетие археологические данные (многочисленные находки предметов христианского культа на сельских памятниках XII–XIII вв., изменения в погребальном обряде, приходящиеся на рубеж ХП-XIII вв.) дают некоторое основание предполагать, что организация первых сельских приходов в Белозерье началась в конце ХП-XIII в.

Эта гипотеза была выдвинута Н. А. Макаровым¹¹. В качестве доказательства автор использует результаты раскопок, проведенных на территории д. Шуклино, на правом берегу р. Шексны. Рядом с поселением были обнаружены основания двух разрушенных церквей и старое кладбище. Однако особенность местоположения храма: низкая площадка, невыгодная при условии наличия здесь более высоких точек рельефа, - позволила Н. А. Макарову предположить, что первая церковь в Шуклине была воздвигнута в XII-XIII вв., когда холмы и возвышенности еще не были расчищены от леса, а основная зона хозяйственной активности насельников была ограничена долиной р. Шексны.

Подобные предположения можно принять, так как, возвращаясь к вопросу колонизации и феодализации края, следует вспомнить, что ассимиляция финно-угров проходила довольно быстро. Особенно легко происходило слияние культур славян и веси, в процессе которого должен был осуществляться приход весского племени к христианской религии. В то же время факт возникновения первых церквей на погостах говорит об их необходимости в первую очередь славянам-переселенцам, а не коренным обитателям белозерских лесов.

Таким образом, география распространения христианства на территории Вологодской области постепенно смещалась с запада на восток; основной этап христианизации (согласно археологическим данным) приходится на период XI-XIV вв.; причинами принятия новой религии является смешение культур переселенцев и коренного населения в процессе колонизации славянами Русского Севера; дуалистичность в обрядах и верованиях приходила вместе со славянами-переселенцами и затем усиливалась при смешении культур руссов и финно-угров.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Башенькин А. Н. Новые аспекты славянского освоения европейского севера по археологическим источникам V - XIII вв. // Проблемы историографии и источниковедения истории Европейского Севера. - Вологда, 1992. - С. 19-20.

² Макаров Н. А. Сельские приходы XV - XVII вв. и системы расселения домонгольского времени: проблемы преемственности // Макаров Н. А., Захаров С. Д., Бужилова А. П. Средневековое расселение на Белом озере. - М., 2001. - С. 199-216.

³ Васенина М. Г. Средневековье // Тайны земли вологодской. - Вологда, 2004. - С. 70-76.

⁴ Макаров Н. А., Захаров С. Д. Древности затопленного Белозерья // Белозерье: Историко-краеведческий альманах. – Вып. 1. - Вологда, 1994. - С. 11-15.

⁵ Васенина М. Г. Средневековье // Тайны земли вологодской. - С. 70-76.

⁶ Макаров Н. А. Первые христиане или последние язычники? // Кириллов: Историко-краеведческий альманах. - Вып. 1. - Вологда, 1994. -С. 67-80.

⁷ Никитинский И. Ф. Ранние средневековые находки из города Вологды // Вологда: Историко-краеведческий альманах. - Вып. 1. - Вологда, 1994. - С. 46-47.

⁸ Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История Русской церкви в период совершенной зависимости ее от константинопольского патриарха (988-1240) // История Русской церкви. - М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1995. - С. 154.

⁹ Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. - Т. 1. - М., 1993. - С. 146-147.

¹⁰ Голубинский Е. Е. История Русской церкви. - Т. 1. - М., 1997. - С. 210.

¹¹ Макаров Н. А. Сельские приходы XV-XVII вв. и системы расселения домонгольского времени: проблемы преемственности // Макаров Н. А., Захаров С. Д. , Бужилова А. П. Средневековое расселение на Белом озере. - М., 2001. - С. 199-216.

Алена Кичайкина

ученица 10 класса, областной центр детского и юношеского туризма и экскурсий г. Вологды

Научный руководитель - педагог-организатор ОЦДиЮТиЭ

Наталия Борисовна Васильева

ТЕПЛОВАЯ ПОДГОТОВКА КРЕМНЯ К РАСЩЕПЛЕНИЮ

НА СТОЯНКАХ ЭПОХИ МЕЗОЛИТА БАССЕЙНА КУБЕНЫ

(экспериментальное исследование) 

Один из наиболее распространенных материалов, которые древний человек использовал для изготовления орудий, – кремень - твердый, но ломкий камень, встречается в меловых или известняковых отложениях. По химическому составу кремень является кварцем, но отличается микрокристаллической структурой. Это давало большие преимущества для человека, который мог раскалывать его в любом направлении, получая желаемую форму. Кремень обычно обрабатывался скалыванием, реже - шлифовкой¹. Качество кремня, т. е. его однородность и пластичность, были важны для древнего человека, поскольку от этого зависела возможность изготовления орудий. Адаптация к определенной сырьевой базе проходила в основном как приспособление ассортимента орудий к возможностям сырья². Изучение структуры и особенностей кремневого сырья становится основой для важных выводов. Например, выделение местного и импортируемого сырья дает возможность проследить контакты племен и пути их продвижения в регион³.

В течение нескольких полевых сезонов проводилось изучение кремневого сырья мезолитической стоянки Машутиха-2 (Котовский Мыс) на Кумзерском озере (Харовский район). В итоге были сделаны выводы о традиционных предпочтениях в выборе кремневого сырья для производства орудий, определены этапы формирования культурных горизонтов и доказано, что стоянка заселялась не менее четырех раз. При обработке кремневых артефактов было замечено, что некоторые из них имеют характерные повреждения поверхности в виде мелких трещин, выкрошенности, участков блеска. Подобные признаки обычно определяют как повреждения огнем или следы намеренной тепловой подготовки. Интерес к этому вопросу побудил взяться за изучение возможности целенаправленной тепловой подготовки кремня на мезолитических стоянках Кумзерского озера.

Феномен тепловой обработки кремневого сырья привлек внимание археологов достаточно давно. Еще в начале XX в. к этой теме обращался археолог В. А. Городцов, пытаясь экспериментальным путем установить возможности использования в древности огня и высокой температуры при обработке камня. Однако разгадать загадку действительной роли огня удалось в 60-е гг. XX в. американцу Кребтри: огонь не является непосредственным агентом процесса обработки, но влияет на структуру, а следовательно, качество кремнистых пород. С помощью электронного микроскопирования внутренней структуры кремня до и после теплового воздействия было установлено, что изменения в нем сводятся к спеканию зерен кремнезема и, как следствие, повышению монолитности, изотропности. Появилась возможность выявить ряд признаков для визуального определения кремня, прошедшего процедуру тепловой подготовки к расщеплению:

1) изменение внутренней структуры кремня сопровождается появлением глянцевого, жирного блеска в изломе;

2) у многих разновидностей кремня первоначальный цвет приобретает более теплые оттенки; особенно это характерно для кремня красного, розового и других цветов, в то же время серый кремень практически не меняет окраски;

3) непременным доказательством тепловой подготовки служит сочетание на одном предмете блестящей поверхности последних сколов и матовой «преповерхности» сколов, снятых до тепловой обработки⁴.

В ходе работы над проблемой применения тепловой подготовки кремня к расщеплению на мезолитических стоянках Кумзерского озера было проведено изучение состава кремневых артефактов (включая дебитаж кремневого производства); из их числа выделены изделия, которые имели бесспорные признаки прокаливания. В практике безошибочное узнавание кремневого сырья, видоизмененного воздействием высокой температуры, вряд ли возможно только по описаниям, без создания экспериментальных образцов. Это обстоятельство побудило к созданию собственной базы эталонов кремневого сырья, прошедшего тепловую подготовку. Сбор образцов сырья для экспериментов проводился на берегу р. Кубены и в близлежащих карьерах. Для проведения эксперимента было выделено 40 образцов кремня. Каждому из них была дана характеристика, включавшая в себя описание цвета, структуры, примерную оценку качества (однородности и монолитности) кремня. Куски кремня (чаще по структуре они были ближе к кварциту) закапывались под используемый экспедицией костер на глубину 10-15 см, где оставались несколько дней.

В ходе данного эксперимента получена серия образцов с выраженными отличиями от начального состояния. Видимые изменения заключались в изменении цвета и в появлении маслянистого блеска в местах снятий. Нужно отметить, что лишь у двух образцов проявилось изменение структуры и появление блеска одновременно. У многих произошло изменение какой-либо одной характеристики: изменение цвета или появление блеска. На 32 образцах визуально выраженных изменений не отмечено. Следовательно, не все виды кремня при тепловой подготовке приобретают заметные изменения. Это важно учитывать при исследовании кремневого сырья коллекций каменного века. Второй частью эксперимента стало изучение прямого воздействия огня на кремень. Несколько образцов были помещены в открытый огонь костра на одни сутки. После того, как они были извлечены из кострища, на них можно было отметить следующие характерные изменения:

- наличие мелких трещин;

- постепенное распадение фрагмента по трещинам;

- изменение цвета на теплые оттенки;

- наличие «маслянистого» блеска в местах повреждений, появившихся после извлечения кремня из огня.

Таким образом, кремневое сырье, прошедшее намеренную тепловую подготовку и случайно попавшее в костер, имеет как сходные, так и характерные отличительные признаки. При использовании эталонной базы, полученной в ходе экспериментальных работ, можно достаточно обоснованно определить вид теплового воздействия на тот или иной образец. Данные показатели можно использовать в исторических реконструкциях технологии обработки каменных орудий и при изучении планиграфии конкретных памятников.

Исследование кремневых артефактов с мезолитических стоянок включало в себя визуальное изучение их поверхности и выделение таких предметов, которые имеют признаки теплового воздействия. Прежде всего, учитывались: цвет кремня, наличие блеска и место его локализации, наличие повреждений в виде трещин или характерной выкрошенности поверхности. Последние два признака являются определяющими для вывода о характере теплового воздействия. В первом случае, при наличии характерного маслянистого блеска в сочетании с участком матовой преповерхности, можно говорить о намеренном постепенном прокаливании кремня перед расщеплением. Наиболее доказателен тот вариант, когда участок матовой преповерхности совпадает полностью или частично с негативами предшествующих снятий на спинке отщепа, а блеск распространяется на брюшке. Во втором случае, при фиксации мелких трещин и повреждений, более логично объяснять их появление случайным (или намеренным, но не преследующим цели дальнейшего использования) попаданием в открытый огонь.

Кумзерское озеро, на мезолитических стоянках которого изучался вопрос о применении тепловой подготовки кремня к расщеплению, впервые было обследовано в 1988 г. Шекснинским отрядом Северорусской археологической экспедиции под руководством А. В. Кудряшова. В ходе разведочных работ в восточной части озера было зафиксировано восемь археологических памятников различных эпох, в том числе четыре стоянки и местонахождения каменного века (Кумзеро-1, Сопятино, Зуена-1, Мыс Мартыниха)⁵. В дальнейшем берега Кумзерского озера обследовались отрядом Сухонско-Кубенской экспедиции в 2001-2004 гг., тогда же были выявлены новые памятники каменного века⁶. В настоящее время на Кумзерском озере известно девять памятников каменного века. Наиболее интересные материалы получены в ходе раскопок стоянок на Машутинском и Котовском мысах Кумзерского озера, которые разделены небольшим заливом. Мыс Машутинский находится в 500 м к северо-востоку от деревни Машутиха и вдается в озеро почти на 150 м. На Машутинском мысу было выявлено и исследовано раскопками три локальных участка с кремневым инвентарем, расположенных на расстоянии 30-80 м друг от друга - Машу-тиха-1А, Машутиха-1Б и Машутиха-1В (рис. 1). В 2004 г. на стоянке Машутиха-1В был заложен раскоп площадью 28 кв. м. Находки, состоящие преимущественно из кремневых артефактов, залегали прямо под дерном и в желтом песке на глубине до 0,4-0,5 м. На стоянке зафиксировано несколько ям с углистым заполнением. Коллекция кремневых изделий, полученная в ходе раскопок, включает 1500 предметов. Из них 207 (13,8%) предметов отнесены к готовым формам, включающим орудия и изделия технологической группы. Орудийный набор традиционен для мезолитической стоянки: это ножевидные пластины, скребки (рис. 2), нуклеусы. На основе визуального изучения всех изделий коллекции было выделено 80 артефактов с явными следами воздействия огня, т. е. 5,3% от общего состава коллекции. Среди выделенных предметов коричневый цвет имеют 29 экз. (36%), красный - 26 экз. (33%), серый - 21 экз. (26%), белый - 3 экз. (4%) и розовый -1 экз. (1%). 

Рис. 1. Машутинский мыс. План

Рис. 2. Скребки со стоянки Машутиха-1В

Самый важный показатель - место расположения «маслянистого» блеска, т. к. по нему можно судить о том, был ли процесс подготовки намеренным и на какой стадии технологического процесса он применялся. Оказалось, что 29 экз. имеют блеск только на брюшке; 2 экз. - только на негативах от снятий; 5 экз. - на брюшке и на негативах от снятий одновременно; 8 экз. - на брюшке и на повреждениях; 6 экз. - на брюшке, повреждениях и на негативах от снятий.

В первую очередь нас интересуют отщепы, имеющие характерный маслянистый блеск на брюшке в сочетании с матовой преповерхностью на негативах снятий на спинке. Такие отщепы - первые снятия с прокаленного куска кремня, который предварительно к тому же был оббит. Такое сочетание признаков весомо указывает на применение тепловой подготовки кремня к расщеплению. Наличие предварительных снятий указывает, что прокаливание производилось на определенной технологической стадии. В нашем случае таких снятий - 29 экз., то есть 36% от выделенной группы.

Деление предметов с признаками тепловой подготовки или повреждений по размерам показало явное превосходство отщепов средних размеров (от 1,5 до 4 см) - 64 экз., или 82%. Это обстоятельство указывает на то, что снятия проводились с кусков достаточно крупных размеров, а не с мелких заготовок на последней стадии обработки. Значительная часть отщепов имеет характерные для попавших в открытый огонь повреждения: трещины на поверхности, депрессии с блеском внутри. Среди них есть индивидуальные находки (ножевидные пластинки) и отходы производства. Наибольшее количество таких вещей найдено на тех участках раскопа, где зафиксированы темные углистые ямы, бывшие, видимо, кострищами во время бытования стоянки. Вероятно, большая часть вещей попала в огонь еще во время существования стоянки Машутиха-1В.

Стоянка Котовский Мыс (Машутиха-2) была открыта Сухонско-Кубенской экспедицией в 2001 г. Она располагается на юго-восточном берегу Кумзерского озера, на восточной окраине мыса, который местные жители называют Котовским. Стоянка занимает восточную оконечность мыса, заросшую в настоящее время кустарником. В течение полевых сезонов 2002-2004 гг. раскопками СКЭ под руководством Л. С. Андриановой была исследована площадь 120 кв. м (рис. 3). Мощность культурного слоя памятника составляла 0,4–0,5 м, на некоторых участках достигала 0,7 м. Основная часть находок на стоянке - это каменные (прежде всего, кремневые, реже - сланцевые) изделия. В данной работе рассматривается коллекция, полученная в ходе полевых сезонов 2002-2003 гг. За два сезона раскопок было вскрыто 55 кв. м. В ходе камеральной обработки был проведен полный статистический обсчет каменного инвентаря, составлены таблицы количества находок по квадратам и литологическим слоям, а также цветные планы распределения находок по квадратам⁷. Все эти данные использовались в настоящей работе при исследовании планиграфических аспектов распределения кремня с признаками тепловой подготовки по раскопу.

В ходе работы было визуально изучено 3350 кремневых изделий - индивидуальные находки и дебитаж. Предметов, имеющих на поверхности признаки теплового воздействия, выделено 95 экземпляров, то есть 2,8% от общего состава выборки. По цветности лидирует коричневый кремень

- 33 экз. (35%), на втором месте - серый (30 экз., или 32%), на третьем - красный (18 экз., или 19%), затем розовый (8 экз., или 8%). Самые малочисленные группы представлены изделиями белого

- 5 экз. (5%) и желтого цветов - 1 экз. (1%). По размеру доминируют средние фрагменты - 78 экз. (82%), на втором месте - крупные - 15 экз. (16%) и реже всего встречались мелкие - 2 экз. (2%).

Изучение месторасположения блеска показало, что 45 находок имеют блеск только на брюшке, 23 находки - только на негативах предшествующих снятий на спинке, у восьми находок блеск располагается только на повреждениях. Как и на артефактах стоянки Машутиха-1В, встречается комплексное расположение блеска: 12 экз. – с блеском и на брюшке, и на негативах от снятий, 4 экз. имеют блеск на повреждениях и на брюшке, а 1 экз. - на повреждениях, брюшке и негативах от снятий одновременно. Наличие характерных повреждений говорит о прямом воздействии огня на кремень в большом количестве случаев: 13 находок имели непосредственный контакт с огнем. Наличие блеска только на брюшке у 45 находок свидетельствует в пользу версии намеренной тепловой подготовки кремня.

Таким образом, среди изученных материалов с мезолитических стоянок Машутиха-2 (Котовский Мыс) и Машутиха-1В, несомненно, присутствуют кремневые изделия, имеющие достаточные признаки для определения их как прошедших этап тепловой подготовки кремня к расщеплению. Размеры отщепов свидетельствуют, что прокаливание проходили достаточно крупные куски сырья перед процессом расщепления. Немногочисленность таких свидетельств можно объяснить неоднозначно. Во-первых, в начале работы, при описании эксперимента, было отмечено, что отчетливые признаки тепловой подготовки появляются только на незначительной части образцов. Во-вторых, необходимо учитывать строгость отбора отщепов - к описанию и подсчету были привлечены только те артефакты, которые имели несомненные признаки теплового воздействия. В-третьих, вполне вероятно, что процессу высокотемпературной обработки подвергались не все куски кремня, а только выборочно, с учетом необходимости. И, наконец, можно предположить обработку кремня, случайно оказавшегося в зоне воздействия высокой температуры.

Наблюдения за цветностью кремня с признаками тепловой подготовки к расщеплению показали, что достаточно высокий процент составляют отдельности сырья красного цвета. Красный кремень высокого качества - однородный, пластичный, редко встречается в природе в изучаемом регионе. Достаточно часто в литературе он характеризуется как привозной или импортный. На наш взгляд, изучая подобный кремень, необходимо обращать внимание на наличие признаков теплового воздействия, которое могло послужить причиной изменения цветности кремня.

Таким образом, стоянки Машутиха-2 (Котовский Мыс) и Машутиха-1В на Кумзерском озере дают наиболее ранние на данный момент примеры знакомства человека эпохи мезолита с приемами активной адаптации к сырьевой базе региона. В настоящее время примеры тепловой подготовки кремня к расщеплению зафиксированы в различных по географическому и хронологическому положению каменных технологиях. В частности, отмечены они и на материалах родственной технологии производства тонких бифасов (двусторонне обработанных орудий) на поселениях эпохи бронзы Черная Речка-1 и -2 в Архангельской области⁸. Еще один пример изменения свойств кремня путем его прогревания зафиксирован на мезолитической стоянке Лиственка-3Б, располагающейся в Бокситогорском районе Ленинградской области на левом берегу р. Колпь. Отдельные изделия (пластины), сочетающие на своей поверхности признаки, достаточные для вывода о применении теплового воздействия перед их отделением от ядрища, обнаружены на стоянках Усть-Андога-1 (Череповецкий район) и Лиственка-1. Одним из наиболее ярких и значительных примеров использования тепловой подготовки кремня к расщеплению является индустрия производства тонких бифасов энеолитического поселения Павшино-2 на р. Юг в Великоустюгском районе Вологодской области. На поселении выявлены остатки, по крайней мере, пяти жилищ-полуземлянок, три из которых раскопаны. По инвентарю и конструктивным особенностям жилищ установлена принадлежность оставившего памятник населения к кругу культур гаринско-борской общности. Кремневая технология Павшино-2 была ориентирована, главным образом, на производство бифасиальных изделий (наконечников стрел, дротиков, ножей) при помощи двусторонней обработки поверхности отжимной ретушью. Отдельные куски сырья подвергались высокотемпературному воздействию после этапа черновой обивки заготовки, перед стадией вторичного утоньшения⁹. Дальнейшее изучение традиций тепловой подготовки кремня к расщеплению (в настоящее время явно недостаточное), несомненно, даст дополнительные возможности для выявления преемственности и контактов археологических культур.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Брей У., Трамп Д. Археологический словарь. - М., 1990. - С. 124.

² Жилин М. Г. Адаптация мезолитических культур верхнего Поволжья к каменному сырью // ТАС. - Вып. 3. - Тверь, 1998. - С. 25-30.

³ Желтова М. Н., Кулькова М. А., Карасев Н. С, Лисицын С. Н. Опыт разработки методики анализа кремневого сырья // ТАС. - Вып. 3. - Тверь, 2002. - С. 25-34.

⁴ Гиря Е. Ю. Технологический анализ каменных индустрии. Методика микроанализа древних орудий труда. - СПб. - 1997. - Ч.2. - С. 57.

⁵ Кудряшов А. В. Отчет Шекснинского отряда Северорусской археологической экспедиции о полевых работах в Вологодской области в 1988 году (Архив ИА РАН);

⁶ Андрианова Л. С. Отчет о работе Сухонско-Кубенской экспедиции в Харовском районе Вологодской области в 2001 г. (раскопки многослойного поселения Боровиково на р. Кубене и археологическая разведка по оз. Кумзеро) (Архив ИА РАН); Андрианова Л. С. Отчет о работе Сухонско-Кубенской экспедиции в Харовском районе Вологодской области в 2002 г. (раскопки многослойного поселения Боровиково, мезолитических стоянок Машутиха-1 , Машутиха-2) и разведочных работах в Харовском и Тотемском районах Вологодской области (Архив ИА РАН); Андрианова Л. С. Отчет о работе Сухонско-Кубенской экспедиции (раскопки многослойного поселения Боровиково, мезолитических стоянок Машутиха-1 , Машутиха-2) в Харовском районе Вологодской области в 2003 г.

⁷ Гороховская Е., Разгулина Е. Изучение каменного инвентаря со стоянки Машутиха-2 (Котовский Мыс) // Доклад на областной научно-практической конференции «Мир через культуру». - Вологда, 2003; Гороховская Е., Разгулина Е. Стоянка-мастерская Машутиха-2 (Котовский Мыс) на Кумзерском озере // Доклад на областной научно-практической конференции «Мир через культуру». - Вологда, 2004.

⁸ Гиря Е. Ю. Тепловая обработка кремнистых пород и способы ее определения в археологических материалах // Экспериментально-трасологические исследования в археологии. - СПб, 1994. - С. 174.

⁹ Васильева Н. Б., Суворов А. В. Применение тепловой подготовки кремня к расщеплению на стоянках каменного века Вологодской области (по материалам мезолитических стоянок Молого-Шекснинского междуречья и энеолитического поселения Павшино-2) // Европейский Север в судьбе России: общее и особенное исторического процесса. Материалы научной конференции. Вологда, 2005. - С. 26-32.

Дарья Локтева

ученица 8 класса,

областной центр детского и юношеского туризма и экскурсий г. Вологды

Научный руководитель -педагог-организатор ОЦДиЮТиЭ

Наталия Борисовна Васильева

ЧУРИНГА СО СТОЯНКИ КОТОВСКИЙ МЫС В ХАРОВСКОМ РАЙОНЕ 

Стоянка Котовский Мыс (Машутиха-2) была открыта Сухоно-Кубенской экспедицией в 2001 г. Она располагается в Харовском районе Вологодской области, на берегу оз. Кумзеро, на восточной окраине мыса, который местные жители называют Котовским. Мыс выступает в озеро на 100 м, восточная часть мыса низкая и местами заболочена, северный его берег поднимается до 5–7 м над уровнем воды. Стоянка занимает восточную оконечность мыса. В течение полевых сезонов 2002-2004 гг. под руководством Л. С. Андриановой раскопами была исследована площадь 120 кв. м. Мощность культурного слоя памятника составляла 0,4-0,5 м, на некоторых участках достигала 0,7 м.

Вероятнее всего, стоянка Машутиха-2 имеет мезолитический возраст, так как подавляющее большинство индивидуальных находок составляют ножевидные пластины и орудия из них, присутствуют нуклеусы правильной огранки от ножевидных пластин. Л. С. Андрианова считает, что мезолитические комплексы Котовского мыса можно отнести к среднему и финальному этапам мезолита¹.

В 2004 г., при раскопках стоянки Котовский Мыс был обнаружен камень, на меловой корке которого процарапан орнамент (рис. 1). Такие изделия традиционно определяются как чуринги, по аналогии со священными камнями австралийских аборигенов. Чуринга - дощечка или камень с рисунком, предмет культа некоторых австралийских племен, считается воплощением тотема². Наше исследование посвящено этой уникальной находке со стоянки Котовский Мыс.

Чуринга со стоянки Котовский Мыс представляет собой естественный отщеп кремня. Чуринга имеет очертания, близкие к овальным, ее диаметр - около 3 см. На меловой корке процарапаны линии, составляющие единую композицию, связанную с формой предмета. Изображение на чуринге - геометрический орнамент. Композиционный центр изображения четко читается в виде высверленного в середине камня углубления. От этого углубления начинаются (или в нем сходятся?) все линии рисунка. Линии процарапаны под определенным углом по отношению друг к другу так, что образуют отдельные сектора, заполненные наклонной штриховкой. В зависимости от угла зрения или восприятия зрителя на рисунке можно выделить четыре или шесть секторов, или треугольников, заполненных косой штриховкой. Определить направленность рисунка, верх и низ композиции не представляется возможным. В определенном освещении на чуринге четко выделяются зрительно четыре сектора с различной штриховкой внутри. В этом случае за основу композиции может быть принят крест, вписанный в округлую основу предмета.

Камни с процарапанными изображениями известны на многих памятниках каменного века, география их распространения довольно обширна. Трехгранный обломок песчаника с орнаментом в виде елки найден в захоронении № 44 Оленеостровского могильника³ в Карелии. В Верхневолжском регионе в мезолитических слоях стоянки Ивановское-VII обнаружена чуринга с изображением (рис. 2), похожим на рисунок на камне со стоянки Котовский Мыс⁴. Схожесть заключается в том, что композиционное поле ее также разделено на сектора, заполненные линиями-штрихами. На гальке со стоянки Ивановское-VII выделяется четыре сектора. С этой же стоянки, но уже из слоев с неолитическими материалами, происходит камень с гравировкой в виде решетки⁵. Найдены гравированные камни на стоянках Сахтыш-VII, Сахтыш-VIII (рис. 6). На мезолитической стоянке Веретье-1 (Архангельская обл.) обнаружен камень, на котором рисунок также напоминает изображение решетки⁶ (рис. 4). В Карелии, на поселении эпохи энеолита Челмужская Коса-XXI, в одном из жилищ обнаружена сланцевая галька с изображением дерева (рис. 5). Галька, по описанию автора раскопок, покрыта черноватым налетом неясного происхождения⁷. Из географически наиболее близких камней с орнаментом необходимо отметить сланцевую плитку с гравировкой из поселения Векса в Вологодской области, датированную автором раскопок 2000 г. до н. э.⁸(рис. 3).

Чаще всего чуринги встречаются на стоянках в единичных экземплярах. Обнаружение серии гравированных камней на стоянке - явление редкое. На одной из наиболее ярких торфянниковых стоянок Волго-Окского междуречья - Замостье-2 - обнаружена серия чуринг из 65 экземпляров9 (рис. 7). Основная их часть найдена в омуте у подножья поселения. Следы на этих камнях позволили установить последовательность действий с ними: выбирался мягкий камень, чаще всего галька, камнем терли по относительно мягкому материалу (дерево, кора, натянутая кожа), иногда шлифовали его контуры, наносили на него знаки, клали в огонь, капали на него жир, смолу или клали на него смолистый корень, мясо. В конце обряда раскаленный камень кидали в воду у подножия берега¹⁰.

Таким образом, чуринги встречаются на памятниках на протяжении всего каменного века - от мезолита до эпохи бронзы – на довольно обширной территории. Чаще всего их находят по одному экземпляру. Для многих таких предметов характерны повреждения, следы огня или следы темного вещества (нагара?) на их поверхности.

Происхождение, смысл и назначение первобытного искусства всегда привлекали внимание исследователей. В археологии выработались определенные подходы к изучению того или иного жанра первобытного искусства. Особого внимания заслуживает орнамент - область первобытного искусства, которая применяется человеком еще с эпохи палеолита.

Геометрическим называют орнамент, состоящий из абстрактных геометрических форм. Вопрос о возникновении геометрического орнамента до сих пор не получил ответа. Существуют две основные гипотезы о его происхождении. В первом случае считается, что он возник как результат сознательного использования технологических особенностей некоторых производственных процессов, например, плетение сосудов из бересты или лозы. В другом случае происхождение геометрического орнамента воспринимается как процесс постепенного упрощения и схематизации мотивов, которые первоначально имели изобразительный характер. Орнамент является организующим началом. Кроме того, он несет в себе и определенную смысловую нагрузку. Орнамент не только украшает предмет или выделяет его отдельные части, но и наносится с определенной целью. Цель эта зависела от традиций и представлений об окружающем мире того народа, который использовал данный орнамент. Семантическая расшифровка орнамента - дело невероятно сложное. Считается, что орнамент имеет свой символический изобразительный язык¹¹.

Знаки на предметах и один из их видов - орнамент несли информацию о культуре, код которой сохранялся в системе, изучаемой нами в облике культуры археологической. Приблизиться к пониманию этой информации и тем самым - к пониманию мышления людей глубокой первобытности можно при всестороннем исследовании предметов, отмеченных знаками. Нужно учесть обстоятельства появления знаков - круг предметов, на которые они наносились, условия их бытования. Это позволит подойти к реконструкции ситуации, за которой может быть узнаваем обряд, и ограничить поле семантических связей. Культурный контекст археологически наблюдаемого явления нужно искать непосредственно в археологическом материале. Привлечение же для реконструкции этнографических параллелей полезно, но ни в коем случае не может стать основой для достоверной реконструкции. Орнамент на бытовых предметах, посуде сопряжен, в основном, с женской, оружие и ряд орудий труда - с мужской субкультурой. Ряд предметов относится к сакральной субкультуре, но с ней же могут быть связаны и любые другие предметы¹². Исследователи оценивают попытки изучения и интерпретации древних произведений искусства как значимые и перспективные для науки. При этом орнаменты рассматриваются как своеобразный «шифр» культуры, который возможно раскрыть на основе систематизации элементов и с привлечением этнографических данных.

Как описывалось выше, чуринга со стоянки Котовский Мыс представляет собой естественный округлый камень, в пространство которого вписано изображение, состоящее из линий. Поэтому за основу композиции можно принять округлое очертание гальки, а в трактовке изображения отталкиваться от понятия креста, тем более что центр композиции дополнительно выделен просверливанием.

Круг - один из наиболее распространенных элементов мифопоэтической символики, чаще всего выражает идею единства, бесконечности и законченности, высшего совершенства. Во многих культурах космос представляется именно как шар, или его более или менее опредмеченные варианты (яйцо, черепаха, диск), окруженные неорганизованным хаосом. Идея круга воплощена и во временном плане. В многочисленных мифологических сюжетах и мотивах нашла отражение циклическая концепция времени. Суточное и годовое движение солнца соединяло цикличность времени с цикличностью пространства, что уже в более поздние времена нашло отражение в так называемых круглых календарях. Крут в сочетании с другими фигурами и символами образует широкую область символических и эмблематических ассоциаций. Например, круг и крест - центр и четыре направления вселенной¹³.

Крест – один из наиболее распространенных символов, нередко функционирующий как символ высших сакральных ценностей. Крест подчеркивает идею центра и основных направлений, идущих от центра. Ученые предполагают, что отдельные элементы этой фигуры возникали еще в эпоху палеолита. В постнеолитическую эпоху крест становится почти универсальным символом единства жизни и смерти. Еще чаще крестовый орнамент или резьба используются в целях оберега¹⁴. Самые ранние изображения креста, в том числе и вписанного в круг, относятся к эпохе палеолита. Крест в сознании первобытного человека моделирует пространство, сакрализованное там, где оно наполнено мифопоэтическими и религиозными образами и ассоциациями. Очень вероятно, что и крестообразные начертания эпохи палеолита связаны с космическим символизмом¹⁵.

В нашем случае сложность объяснения изображения связана с тем, что не удается однозначно выделить его элементы. Очертания камня округлые, но не круг в полном смысле, в центре изображен крест, но возможно увидеть и другие символы.

В последнее время все чаще применяется новый метод исследования древних орнаментов - технологический анализ (исследование способа нанесения с помощью экспериментального и трасологического методов)¹⁶.

Экспериментальное изучение чуринги включает создание копии орнамента на меловой корке кремня. Целью эксперимента является фиксация времени, требующегося на изготовление вещей такого рода. В качестве сверла для получения углубления в центре композиции и для процарапывания линий использовались остроконечные кремневые отщепы. Для первоначального высверливания центрального углубления потребовалось около 1 мин. Всего на создание орнамента потребовалось 30 мин. Каждая линия процарапывалась несколькими последовательными движениями, в результате чего часто происходило неточное наложение царапин и рисунок на камне получился не таким четким, как на древнем образце. Эксперимент позволил выяснить, что на изготовление чуринги уходило немного времени.

Подводя итог, следует отметить, что чуринги с процарапанным или гравированным орнаментом встречаются на памятниках в различных регионах и относятся к различным историческим эпохам. Среди изображений можно отметить как похожие друг на друга, так и совершенно уникальные. На самих памятниках чуринги встречаются в единичных экземплярах. Самая большая по численности коллекция найдена на поселении Замостье-2 и рядом с ним, в омуте. Эксперимент показал, что изготовление чуринги не требует много времени и особого умения. Орнаменты на чурингах несложны и доступны в исполнении любому человеку. Однако находки чуринг не настолько многочисленны, чтобы мы могли говорить об их частом изготовлении. Очевидно, что практика нанесения орнамента на камень, изготовления чуринги, применялась в каких-то особых условиях и, возможно, была доступна только людям, занимающим определенное положение в обществе. Вполне вероятно, что редкость таких находок объясняется особенностью их применения, например, необходимостью «утопить» их в ходе ритуала. Если предложенная нами версия верна, большинство находок ждет исследователей на дне водоемов. В любом случае, мы должны признать факт ритуального назначения и особой роли таких предметов в жизни древних обществ. Интересно, что рисунки на чурингах каменного века Европейского Севера зачастую очень похожи. Вероятно, сходство символов объясняется схожестью породивших их сюжетов.

Настаивать на какой-либо однозначной интерпретации рисунка на чуринге вряд ли разумно. Наиболее часто в литературе встречаются толкования похожих символов, как символов единства, целостности (окружность, овал или округлая форма заготовки), где центр посередине является отправной точкой деления пространства на отдельные участки, или зоны. Возможно, такие изображения имели календарный смысл или даже более философский и менее практический, чем это представляется современному человеку.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Андрианова Л. С. Стоянки каменного века на Кумзерском озере // Археология: история и перспективы. - Ярославль, 2006. - С. 35-48.

² Словарь иностранных слов и выражений. – М., 2000. - С. 707.

³ Гурина Н. Н. Оленеостровский могильник // МИА. - 1956. -№ 47. - С. 294.

⁴ Жилин М. Г., Костылева Е. Л., Уткин А. В., Энговатова А. В. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья: По материалам стоянки Ивановское-VII. - М., 2002. - С. 31, 161.

⁵ Искусство каменного века: Лесная зона Восточной Европы. - М., 1992. - С. 73-74.

⁶ Там же. - С. 34.

⁷ Жульников А. М. Энеолит Карелии: Памятники с пористой и асбестовой керамикой. - Петрозаводск, 1999. - С. 74.

⁸ Недомолкина Н. Г. Сланцевая плитка с орнаментом с поселения Векса // ТАС. - Вып. 5. -2002. - С. 412-416.

⁹ Лозовский В. М. Искусство мезолита - раннего неолита Волго-Окского междуречья (по материалам стоянки Замостье-2) // Древности Залесского края: Материалы международной конференции «Каменный век европейских равнин». - Сергиев Посад, 1997. - С. 34.

¹⁰ Сидоров В. В., Энговатова А. В. Знаки и орнаменты на изделиях со стоянок Заболотского озера // Российская археология. – 1998. - № 1. -С. 126.

¹¹ Сериков Ю. Б. Орнаментированные наконечники стрел эпохи мезолита с пещерного святилища на Камне Дыроватом (р. Чусовая) // Каменный век европейских равнин: Материалы международной конференции. – Сергиев Посад, 2001. -С. 153.

¹² Сидоров В. В., Энговатова А. В. Знаки и орнаменты на изделиях со стоянок Заболотского озера // Российская археология. - 1998. – № 1. – С. 126.

¹³ Мифы народов мира: Энциклопедия. - Т. 2. М. - С. 18-19.

¹⁴ Там же. - С. 15-16.

¹⁵ Кабо В. Круг и крест. - Капберра; Алгеринга 2002, aboriginals. Na roo. Ru.

¹⁶ Калинина И. В. Семантика и технология древних орнаментов // ТАС. – Вып. 3. - Тверь, 1998. -С. 116-123; Филиппов А. К. Происхождение изобразительного искусства. - СПб., 1997. - С. 40.