ЛОРА КЛАЙН
(США)
До недавнего времени главным источником сведений об отце В. Т. Шаламова являлась автобиографическая книга писателя "Четвертая Вологда", а также рассказ "Крест". В дальнейшем, благодаря изысканиям краеведов, стали известны новые факты о жизни и деятельности этого незаурядного человека, православного священника 1
[1 См. спецвыпуск газеты «Свеча» /Вологда, 1994, № 1/, где напечатаны заметки «Корни рода», «Лучший батюшка в Аляске», «Встреча с семьей», а также приведена речь Т. Н. Шаламова на панихиде по М. Я. Герценштейну, убитому черносотенцами в 1906 г. (Перепечатывается в этом сборнике). См. также примечания к отдельному изданию книги В. Шаламова «Четвертая Вологда» /Вологда, «Грифон»,
1994/].
Очевидно, что изображение отца в "Четвертой Вологде" субъективно: наряду с личными пристрастиями, имеющих и объяснение в ранних конфликтах с отцом, писатель демонстрирует свое скептическое отношение к идеализму либеральной российской интеллигенции (ярким представителем которой был Т. Н. Шаламов) накануне 1917 года. По его словам, отец "ничего не угадал в будущем". Довольно скептически с высоты своего тяжкого опыта оценивал писатель и христианско-просветительскую деятельность отца, свидетелем которой он был в период своей вологодской юности. Трудно согласиться, что эта деятельность не имела смысла и не принесла никаких плодов. Еще более неприемлем такой вывод в отношении периода службы Тихона Николаевича Шаламова в Русской Православной миссии на Аляске. Писатель, родившийся после
возвращения семьи из Америки, разумеется, не мог знать подробностей миссионерской деятельности отца. Эти подробности сегодня можно проследить по документальным источникам - архивам Русской Православной миссии, сохранившимся на Аляске и в Вашингтоне, а также по журналу "Американский православный вестник", издававшемуся в те годы. Автор статьи приносит благодарность фонду "АЙРЕКС" и лично Барбаре Смит (Музей истории и искусства, г. Анкоридж, Аляска) за помощь в разыскании документов и работе над исследованием.
***
Период службы на Аляске (с 1893 по 1904 год) можно без преувеличения назвать самым замечательным и счастливым для Тихона Николаевича Шаламова. Молодой, 25-летний воспитанник Вологодской духовной семинарии, он приехал сюда вместе с женой Надеждой Александровной по направлению Святейшего Синода. За десятилетнюю жизнь выросла большая семья - все дети, исключая Варлама, родились на Кадьяке. Главное же - Тихон Николаевич сумел здесь найти достойное приложение своей кипучей энергии и высоким христианским помыслам.
Во время своего пребывания в Америке о. Тихон издал ряд статей, проповедей и заметок из походных журналов, писал ежегодные отчеты и письма главам церкви. С помощью этих материалов можно глубже понять характер о. Тихона и особенности его мировоззрения. Бросается в глаза хороший литературный стиль Т. Н. Шаламова - черта, отмеченная сыном в "Четвертой Вологде".
Сразу по прибытии он был рукоположен в сан священника и назначен на место при Воскресенской церкви на Кадьякском острове. Это место было вовсе не легким. До 1896 года в кадьякском приходе было 19 селений, из них некоторые были расположены на полуострове Аляска. После 1896 года осталось 10 - все на Кадьякском острове. Эти селения были доступны лишь морем, а средства транспорта того времени были довольно примитивны: "лодки-байдарки, которые местами приходилось тащить по тундре до другой бухты" ("Американский православный вестник", 57, 44), пароходы, боты, шлюпки. Часто священнику приходилось ходить пешком. Непредсказуемость погоды еще больше усложняла объезды. "... Зимой же частые, неожиданные бури, ужаснейшие ветры при множестве подводных камней, рифов, отмелей у берегов Кадьяка делают плавание, если не невозможным, то во всяком случае крайне затруднительным и опасным", пишет отец Тихон.
«Почти ежегодно зимою на море разыгрываются драмы: то шхуну бросит ветром на берег, то и весь экипаж иного судна находит могилу на дне холодного океана." (АПВ. 2, 231).
Трудности этого прихода не ограничивались суровым климатом -он лишь усугублял общие проблемы населения и миссионерской деятельности. Отец Тихон принял свой приход в плачевном состоянии: "Жители селений прихода алеуты за неимением школ и сравнительно очень редких кратковременных посещений священника при незнании им туземного языка более привязаны к обрядовой стороне религии, не понимая и не зная самых существенных и необходимых истин веры православной, живут и веруют в простом сердце, зная молитвы и краткие изложения веры православной на непонятном для них языке," - пишет Тихон Николаевич в 1895 году. "Главными пороками, губящими состав населения, креолов и алеутов, являются бесшабашные, так сказать, пьянство и разврат во всех его ужасающих видах. Губительному пороку пьянства преданы все селения...; пьют своего изделия водку и пиво не только мужчины, но и женщины и девушки, не только отцы, но и матери семейств. Не говоря уже о слабости супружеских уз, об отсутствии христианского целомудрия и чистоты супружеского ложа, собственно в Кадьяке появляется даже проституция во всей своей мерзости..."2
[2 Alaskan Russian Church Archives:Records of the Russian Orthodox Greek Catholic Church of North America-Diocese of Alaska: письмо от 22 апреля 1894 г. отцу благочинному Ситхинского округа]
Местные жители страдали и из-за экономических проблем: почва на Аляске, как правило, плохая, а деятельность торговыx компаний уничтожала рыбное богатство этого края. Большинство прихожан отца Тихона жило в нищете.
Подход священника к этим проблемам был весьма практичен. Он не сосредотачивался лишь на религиозном влиянии, а старался всеми силами облегчить жизнь алеутов.
Вот как он боролся, например, с пьянством. До открытия Америки туземцы не знали алкоголя - это дело рук европейцев. Чаще всего последствия этого "знакомства" были катастрофическими: неумение работать, нищета, болезнь и смерть явились результатом употребления спирта.
В начале XX века в США создалось общество "Анонимные алкоголики", чья программа и до сих пор признана самым эффективным оружием в борьбе против алкоголизма. А за несколько лет до основания "Анонимных алкоголиков", в 1902 году отец Тихон открыл на Аляске
"Общество трезвости имени Святителя Тихона и Марии Египетской" и стал его председателем. Деятельность этого общества не очень отличалась от деятельности "Анонимных алкоголиков": "Как на особенность общества можно указать на то, что трезвенник не только сам не пьет ни капли, но и другим не имеет права предлагать и свое вступление в общество запечатлевает Св. Причащением. Всех членов к началу 1903 года состояло 60. Большинство из них вступило на срок не менее одного года, но есть вступившие и на три, и на шесть лет, и даже 4 члена навсегда, до загробной жизни. Трезвенники твердо держали свое святое обещание... Деятельность общества состояла и состоит в пропаганде трезвения, которая ведется в семьях, в домах, на улицах каждым членом по мере его развития и понимания." (Отчет за 1902 год). Методом убеждения священник достиг удивительного успеха. В одном из селений, например, только один человек нарушил клятву. Такие результаты удивительны и сегодня.
Священник нашел и другие интересные подходы. Например, новогодний праздник являлся поводом всеобщего пьянства, и отец Тихон решил отвлекать население культурной программой. Он собирал людей в школе, где была поставлена святочная елка, и устраивал там детский театр. Хор школьников под руководством псаломщика исполнял русские песенки, дети декламировали стихотворения русских поэтов: Пушкина, Крылова, Лермонтова и Некрасова. Поначалу, когда о. Тихон ввел эти новые обряды, народ роптал: "говорили, что и на Руси святой с таким же безобразием, и даже большим, празднуется канун нового года." Но в конце концов он склонил всех на свою сторону: "Эти недовольные голоса скоро замолкли: правда ударила по сердцам и заставила замолчать неправду." (АПВ. 4, 131)
В ежегодных отчетах он регулярно докладывает и о своих поражениях на этом фронте. С некоторым расстройством он пишет: "Для того, чтобы совершенно направить нравственную жизнь алеута, нужно всегда поддерживать его, ободрять, так как он имеет наклонность скоро забывать свои обещания."Можно понять, что Т. Н. Шаламов относился к алеутам как отец к детям. Теплота его чувств отражается в характерном отрывке: "Они воспринимают истины Евангелия более сердцем, чем умом: не зная всех оснований веры, непросвещенные, простые, - они любят эту веру до самозабвения и смерти, и веруют в загробную будущую жизнь с такой же реальностью, как и в настоящую, ожидая в ней успокоения от всех печалей и скорбей, которыми так полна их земная жизнь. Кто видел умирающего алеута, тот может сказать, что видел верующего человека." (АПВ. 2, 340)
Такая забота о туземцах весьма необычна для того времени. Лишь во второй половине XX века индейцы стали полноправными американскими гражданами, но и до сих пор остались рецидивы расизма. Отец Тихон был одним из первых, кто считал аборигенов достойными внимания и помощи, и в этом смысле он - предшественник американских правозащитников индейцев.
На основе собственных наблюдений и материала архивов он написал "Краткое церковно-историческое описание Кадьякского прихода". Эта научная работа читается с большим интересом. В ней описывается история православной миссионерской деятельности, особенности населения с исторической и культурной точек зрения. Как и походные журналы и отчеты священника, эта работа, несомненно, представляет немалую ценность для современных исследователей России и Америки.
Образование являлось для Тихона Николаевича одной из высочайших ценностей. Каждый его отчет включает в себя длинное разъяснение состояния церковно-приходской школы и продвижения своих учеников. В этой школе священник сам преподавал все 10 лет своего пребывания на Аляске, ему помогала жена - преподаватель математики. Уроки проводились в две смены: утром для детей, живущих в Иоасафском и Германовском приютах, и днем для детей, которые посещали американскую школу. В 1895 году он, как гласит отчет, перевел школу "из прежнего тесного и темного помещения в новое, просторное и светлое". Он постоянно беспокоил церковное начальство просьбами выделить деньги - то на учебники, то на основание публичной библиотеки. Он также просил глав церкви построить школы в селениях, где их не было, предупреждая, что "если же будет оставлено все так как есть, и молодое поколение воспитается только через школу американскую, в будущем могут быть плоды злы и недобры". И наверное было очень трудно отказать отцу Тихону в такой мольбе: "Алеуты, косные в невежестве, все жаждут просвещения церковно-русского... Велико невежество родное, всероссийское, но да не будет в деле рассеяния сего внешнего мрака забыта и далекая страна, которая несмотря на отречение и отверженность продолжает пребывать в верности и любви своей покровительнице России, так коварно в своих аляскинских представителях предавшей их в руки врагов. Да дастся ей взамен хлеба насущного хлеб духовный, небесный, свет Христов, сознательный, яркий и тем да загладится пред Божиим престолом вина русских людей, продавших Аляску поистине за тридцать сребреников." (Отчет за 1900 год). Надо заметить, что отношения между официальной церковью и отцом Тихоном не всегда были гладкими. Священник часто рисковал впасть в немилость ради интересов своих прихожан.
То, что образованность являлась одной из наиважнейших целей священника, отражается и в одном из его редких упоминаний о своей семье в письме архипастырю: "Сын Валерий уже стал большой, говорит, бегает, растет. Слава Богу, будет, кажется, смышленый мальчик. Дочь Галя тоже начинает ходить и проявлять проблески мысли" (письмо от 16 октября 1896 г.).
Тихон Николаевич истинно по-христиански помогал своим прихожанам. Об этом свидетельствует архимандрит Герасим: "...батюшка отец Тихон, посещая свою паству - бедных алеутов, нес им не только утешение душевное, но и материальную помощь: чай, сахар, муку, одежду для детей... В "Юкола" бедность была страшная. И эти люди, батюшка о. Тихон и его матушка, все 10 лет своей жизни на Аляске были добрыми друзьями, кормильцами бедных алеутов." (АПВ. 57, 44). Отец Тихон призывал также более обеспеченных жителей делиться своим богатством с бедными: "Не забудь в довольстве и счастье своем, - пишет он, - меньших братьев твоих, в нуждах и печалях пребывающих, поделись с ними от избытка счастья и довольства твоего."
Священник понимал, что хотя непосредственная помощь была очень нужна, она не решила бы вопрос о бедности туземцев навсегда. Поэтому он старался помочь им стать самостоятельными. Кадьяк не был пригоден для сельского хозяйства: на нем хорошо выращивались лишь картофель, репа, салат и некоторые другие овощи. (АПВ. 2, 231). Более ранние попытки выращивать зерно были безуспешными, но Шаламов не потерял надежду. Наоборот, он "радостно" участвовал в новых подходах к делу: "Отчасти чрез наше посредство были выписаны для Аляски с севера России семена культивируемых там хлебов". "Опыты наши, - продолжает он, - были если не удачны, то во всяком случае удовлетворительны..." (АПВ. 4, 289)
Еще одним препятствием на пути благополучия алеутов являлись рыболовные компании: "В Аляске, и в частности на Кадьяке, идет ужасное расхищение рыбных богатств, этого последнего и единственного источника жизни алеутов. Рыбные торговые компании по всему почти Кадьяку, где только возможно, закрывают реки неводами и другими приспособлениями, чтобы задержать рыбные стаи, идущие для метания икры. Таким варварским насилием жизнь рыб породы "salmon" прекращается в корне." (АПВ. 4, 289). Как явствует из документов, отец Тихон взял на себя роль политика и боролся против операций рыболовных компаний. Своей деятельностью он вызвал такое сильное недовольство торговцев, что даже был обвинен в подстрекательстве местных жителей на бунт и измену...
Отец Тихон оставил Аляску и вернулся с семьей в Россию по собственной просьбе в 1904 году, видимо, из-за тоски по родине и желания воспитать своих четверых детей в русской школе. Своей деятельностью на Кадьяке он вызвал восхищение своих сослуживцев и был представлен к ряду наград. Ему был вручен золотой крест, упомянутый впоследствии в рассказе его сына. Через несколько дней после того, как Т. Н. Шаламов расстался со своей паствой, трогательная статья, посвященная ему, вышла в "Американском православном вестнике": "Назначенный в полном цвете юношеских сил священником Кадьякского прихода, отец Тихон горячо принялся за дело приведения в потребный порядок тех сторон приходского хозяйства, которые были не устроены, и с этой же горячностью, не покладая рук, работал все десять лет. Все усовершенствования в области этого хозяйства неразрывно связаны с личностью отца Тихона. ...Понятно, что и чувства провожавшей отца Тихона паствы и знакомых его проникнуты были искренним сожалением по поводу разлуки с ним... Надеемся, что родная Русь не откажет своему сыну в любви, привете и ласке, которые он заслужил своей ревностью о духовном благе далеких наших собратьев по вере, коим он посвятил первые лучшие годы своей жизни!" (АПВ. 8, 254-5)
К сожалению, эти пожелания не осуществились - как известно из "Четвертой Вологды", жизнь Т. Н. Шаламова в России была необыкновенно трудной и закончилась трагически, в слепоте и бедности. В связи с этим символична одна деталь, упомянутая в автобиографической книге сына, - о присылке в Вологду, в годы бедствий его семьи, американских долларов с Кадьяка, собранных прихожанами. Эта деталь имеет подтверждение в архивных материалах - было выслано 93 доллара.
Жизнь и карьера Тихона Николаевича Шаламова заслуживают пристального внимания и исследования. Нет сомнения, что писатель - несмотря на свои сложные отношения с отцом - унаследовал многое от его характера, прежде всего "крепость душевную", о которой писал в "Четвертой Вологде".
...Когда я работала над этой темой, я посмотрела на географическую карту и обнаружила, что остров Кадьяк и Колыма находятся на одной параллели. Мне кажется, что в этом есть какой-то таинственный смысл. Подобно тому, как отец отдавал всего себя служению людям, В. Т. Шаламов посвятил всю свою послелагерную жизнь защите последнего права жертв Колымы - права не быть забытыми. Он написал в их память одну из самых важных книг нашего времени - "Колымские рассказы".
***
Публикуемый снимок (фото 1901 г.) раскрывает еще один яркий штрих биографии Т. Н. Шаламова - его соприкосновение с судьбой будущего патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина), в то время - епископа Русской Православной миссии на Аляске. На снимке - в центре. Крайний справа - священник Тихон Шаламов.
Фото из архива государственной библиотеки штата Аляска (фонд М. 3. Винокурова).