Кирилл Белозерский известен как основатель одного из крупнейших русских монастырей. Он был образованным человеком, хорошо знакомым с текстами Священного Писания, с произведениями Отцов церкви, с византийской Церковной и политической литературой, с сочинениями русских иерархов XIV-XV веков. Преподобный Кирилл имел славу чудотворца и пользовался огромным авторитетом не только среди местного белозерского населения, но и в столице среди московской знати. Он общался со многими князьями и боярами: политиками-практиками того времени. Разнообразная деятельность Кирилла Белозерского - в качестве казначея в доме Вельяминовых, игумена Симоновского монастыря в Москве, основателя "пустынной" обители - позволила ему приобрести неоценимый опыт и знание реальной жизни Северо-Восточной Руси.
Различные стороны мировоззрения Кирилла Белозерского уже рассматривались в трудах историков: М. Кудрявцева, Г. П. Федотова, Н. И. Ефимова, В. Вальденберга, Г. М. Прохорова1. Однако лишь Н. И. Ефимов и В. Вальденберг специально изучали представления Кирилла Белозерского о государственной власти. Н. И. Ефимов трактует политические воззрения преподобного Кирилла как чисто библейскую, теократическую точку зрения. Он видит в посланиях белозерского святого "идеал князя-пастыря, игумена ему подвластных"2. Такой взгляд представляется несколько упрощенным. В. Вальденберг решительно не согласен с Н. И. Ефимовым. Он отрицает возможность толкования роли князя в произведениях Кирилла Белозерского как религиозного вождя христиан. "Все обязанности князя в области религиозных отношений ограничиваются, по учению Кирилла, одной заботой о том, чтобы народ выполнял те предписания веры, которым его учат духовные наставники. Остальное не входит в сферу его деятельности", - пишет В. Вальденберг3. К сожалению, специфика исследовательских интересов этого историка заставила его ограничиться выяснением мнения преподобного Кирилла о пределах власти государя в области религиозных отношений. В результате вопрос о целостной концепции государственной власти, содержащийся в сочинениях Кирилла Белозерского, остался практически не изученным.
Между тем сохранившиеся послания преподобного Кирилла к князьям являются уникальным источником для изучения общественной мысли Руси конца XIV - первой четверти XV века. В отличие от произведений других церковных мыслителей этого времени, они относятся к эпистолярному жанру. Автор не стремился к созданию какого-либо художественного образа. Перед ним не стояла задача проповедовать определенные теоретические догмы и воздействовать на широкую аудиторию. В каждом послании игумен обращается к конкретному человеку. Для убеждения он использует простые, понятные аргументы. Он не углубляется в отвлеченные богословские и политические категории. Все, о чем пишет преподобный Кирилл, имеет непосредственное отношение к его читателям. Даже поучения, касающиеся управления государством, выдержаны в стиле задушевной беседы. Несомненно, взгляды преподобного Кирилла сформировались в рамках современной ему традиции общественной мысли. Однако они преломляются через индивидуальное жизнепонимание автора, через его восприятие конкретных обстоятельств, послуживших причиной написания письма. Все это обусловило своеобразие государственно-политических идей, содержащихся в посланиях преподобного Кирилла.
Безусловно, сочинения Кирилла Белозерского не являются единственным источником личного происхождения по истории общественной мысли Руси XIV-XV веков. Сохранились и другие монашеские послания. Их авторы, как и преподобный Кирилл, пытались воздействовать на своих современников, напоминая им христианские нравственные принципы, а также высказывая некоторые соображения относительно задач государственной власти. Кроме того, существует довольно многочисленный комплекс безымянных духовнических произведений, изученный С. М. Смирновым4. Как отмечает этот исследователь, в поучениях к духовным детям, обладавшим властью (к князьям, боярам), духовники, помимо обычных требований, предъявляли и особые: милость к подчиненным, правый суд и т. п.5 Однако именно для конца XIV - первой четверти XV века послания преподобного Кирилла почти не имеют аналогов. Вряд ли будет преувеличением сказать, что они характеризуют важный период в развитии русской общественной мысли и прежде всего особенности социально-политических воззрений монашества на данном этапе. Объектом власти русских князей в посланиях преподобного Кирилла являются "христиане". Содержание этой категории не столь очевидно, как кажется на первый взгляд. Оно раскрывается как довольно сложный комплекс представлений о религиозной и этнической общности людей, населявших Восточную Европу. Древнейший курс "этнологии", содержащийся в "Повести временных лет" и воспроизведенный в 1408 году в Троицкой летописи, указывает на обычаи и "нравы" как на главные отличительные особенности того или иного народа6. Сущность "христианского народа" в понимании современников преподобного Кирилла была тесно связана с исполнением православного обрядового ритуала, с соблюдением определенных нравственных норм и пищевых запретов. В русской книжности христиане обычно рассматривались как особый народ, "стоящий к Богу в таких же отношениях, как и древний Израиль"7 Однако в литературных произведениях конца XIV - первой четверти XV века понятие "христианский народ" часто приобретало различный смысл в зависимости от политического кругозора и симпатий авторов. Например, для митрополита Фотия это весь православный мир, население особой "вселенной", центром которой является Константинополь8. Для его политических противников - литовских епископов - христианский мир отнюдь не един. Он состоит из церквей разных народов: болгар, сербов, русских. Киевская церковь - главная на Руси9. Для Епифания Премудрого каждая земля богата своими святынями и традициями, а христианская вера сильна апостолами, мучениками, святыми и учителями из разных стран. В православном мире национальные различия растворяются в целостности единоверия, единой Священной истории, единой культуры и морали10. Существовал и социальный аспект термина "христианский народ". Церковные авторы употребляли слово "христиане" вместо выражения "черные люди" после перечисления высших разрядов населения11.
Кирилл Белозерский использует понятие "христиане" для обозначения прежде всего православной религиозной общности. Нельзя отрицать наличия библейских мотивов в представлениях преподобного Кирилла о своих соотечественниках как о "Господнем народе". Он даже применяет к ним определение из Деяний Апостолов: "Люди Господни, которых приобрел от честною Своею Кровию"12. В послании к Андрею Дмитриевичу Можайскому преподобный Кирилл уподобляет современных ему христиан древним народам, о которых говорит Священное Писание, и указывает на их особую причастность к Богу ("его создание и рабы")13. В социальном плане "христиане" - это все население государства относительно стоящей над ним власти. Перечисляя людей, за которых он обещает молиться, Кирилл Белозерский называет "всех христиан" вотчины сразу же после княжеской семьи14. Труднее определить этнополитическое содержание рассматриваемой категории в произведениях преподобного Кирилла. В послании к князю Андрею Дмитриевичу игумен выражает радость по поводу чуда Пресвятой Богородицы, избавившей "христианский род от нашествия иноплеменных врагов"15. Здесь, вероятно, он имеет в виду все население Московской Руси16. В других посланиях преподобный Кирилл упоминает "всех христиан", "порученных" великому князю Василию Дмитриевичу, "всех христиан", "находящихся под властью" князя Юрия Дмитриевича, и т. п.17 Такая формулировка допускает расширенное толкование понятия "христиане". Она подразумевает существование некоего целого, частью которого являются "христиане" данной вотчины. Это целое может раскрываться как вся "православная вселенная", а может иметь и более узкое значение (например, "русская земля"). Однако конкретное содержание посланий преподобного Кирилла относится исключительно к подданным московского великого князя и его братьев.
В русской общественно-политической мысли того времени мирно уживались две концепции государства. Одна из них касалась устройства универсального православного царства. Подобно тому, как в константинопольском патриархе видели "общего отца, свыше от Бога поставленного для всех повсюду находящихся христиан" 18, византийскому императору придавали значение "царя и самодержца римского, то есть всех христиан" 19. Другая концепция была связана с представлением о небольшом государстве, в рамках которого живут христиане определенной местности. Для обозначения таких политических образований использовались выражения: "богоспасаемый град Владимерь", "великая держава Псковьская", "православная держава", "вотчина великого вашего государства" и т. п.20
В свете тяжелого политического положения Константинополя идея "империи ромеев", пропагандировавшаяся византийским духовенством, постепенно тускнела. Зато проблемы государственного устройства Северо-Восточной Руси разрабатывались полнее и детальнее. В посланиях Кирилла Белозерского была продолжена как раз эта вторая, местная традиция политической мысли.
Субъектом власти у преподобного Кирилла являются князья, при этом каждый князь занимает свое определенное место в структуре общества. В законченной схеме феодальной иерархии неизменно присутствовал царь. Царем называли как "благочестивого" византийского императора, так и "злочестивого" ордынского хана. Оба монарха считали русских князей своими подданными. Князья, в свою очередь, воздавали им обоим соответствующие почести21. В посланиях Кирилла Белозерского представление о каком-либо царе, реально стоящем над правителями Руси, не прослеживается. Старейшим, то есть главным среди всех русских государей, преподобный Кирилл считает московского великого князя. По словам И. У. Будовница, к концу XIV века великое княжение Владимирское уже считалось прочным достоянием московского князя, его "отчиной и дединой" по рождению и наследственному праву. Постепенно понятие о великом княжестве Владимирском сливается с понятием о всей русской земле, "которая, естественно, также объявляется "отчиной" московского князя"22. Кирилл Белозерский тоже подчеркивает чрезвычайно высокое положение Василия Дмитриевича как "князя великого всей Русской земли"23. По мнению Н. И. Ефимова, "титул этот употребляется старцем в смысле действительного влияния и обаяния московского князя на всю Северо-Восточную Русь", а не просто в качестве общепринятого обращения24. Выражая признательность Василию Дмитриевичу за щедрые пожалования монастырю, преподобный Кирилл уподобляет его самому Господу25. Для него нет равенства между московским государем и другими русскими князьями. "Братия" "поручена" великому князю так же, как и весь "христианский народ". Убеждая Василия Дмитриевича помириться с суздальскими князьями, Кирилл Белозерский призывает его проявить великодушие, "чтобы они не погибли, блуждая в татарских странах"26. Если великий князь в данной ситуации должен "пожаловать" своих "родственников", то последним остается только "бить челом" и ожидать, пока он выкажет к ним "любовь и жалость"27. Возможно, преподобный Кирилл сознательно завышает политический статус московского правителя, чтобы внушить ему чувство ответственности за судьбу удельных князей. Но послание, приписываемое летописцем Семену Дмитриевичу, одному из суздальских князей, говорит о действительно отчаянном положении его автора и в то же время о реальном могуществе Василия Дмитриевича28.
По мнению Н. И. Ефимова, Кирилл Белозерский "не благословляет крутой ломки удельного порядка: во-первых, быстрое, преждевременное сокрушение его ведет к кровопролитию", во-вторых, сами удельные князья "подвергаются страданию экономическому и нравственному"29. Вряд ли преподобный Кирилл предполагал, что привычному "удельному порядку" должен прийти на смену какой-либо другой строй. Духовенство всегда рекомендовало князьям для упорядочения политической жизни Руси следовать принципу старейшинства, соблюдать "братние пределы" и довольствоваться собственной волостью. Подобные идеи получили развитие еще в "Сказании о Борисе и Глебе". А Кирилл Белозерский позаботился о том, чтобы приобрести для монастырской библиотеки три паримии из жития этих святых30. Возможно, к началу XV века неодобрительные оценки действий москвичей в ходе объединительной политики великого князя стали не менее обычным явлением в русской письменности. Их источником были не столько политические взгляды авторов, сколько их представления о морали, имевшие в своей основе евангельские заповеди31. Послание преподобного Кирилла к Андрею Дмитриевичу показывает, что по своим задачам и полномочиям управление удельным владением пока еще ничем не отличалось от управления государством32.
Бояре в произведениях Кирилла Белозерского мало выделяются из общей массы "христиан". Они не несут ответственности за "порученный" князю народ. Впрочем, как и все люди, находящиеся на службе у государя, они должны добросовестно выполнять свои обязанности . В конце XIV - первой четверти XV века бояре все еще пользовались правом на свободный отъезд от одного князя к другому. Вероятно, именно это обстоятельство позволило Кириллу Белозерскому сравнить боярина с наемником-гребцом на корабле, в противоположность князю-кормчему34. Нужно отметить, что сравнение высокопоставленного слуги с гребцом на корабле представляется достаточно оригинальным, в то время как уподобление управляющего субъекта кормчему стало к концу XIV века уже "общим местом" в литературе. Оно встречается у Василия Великого, у Иоанна Лествичника, в византийских политических трактатах (у Агапита, патриарха Фотия), в поучениях духовников и т. д.
В качестве "властелина отчины" удельный князь приходится господином и монахам, основавшим обитель в его землях36. Зависимость монастыря от владельца вотчины сродни имущественной зависимости митрополичьей кафедры всея Руси от великого князя всея Руси, а также подчиненности самого удельного князя "старейшему" государю. Очень наглядно это сходство проявляется в духовных грамотах. Преподобный Кирилл вверяет контроль над имуществом Белозерского монастыря Андрею Дмитриевичу Можайскому37. Митрополиты Киприан и Фотий отдают церковную собственность под покровительство московского князя38. Удельные князья поручают великому князю заботу о соблюдении их завещаний39. Общественно-политическая мысль того времени охотно вменяла в обязанность светским правителям попечение о благополучии церкви. Но эта идея всегда соседствовала с требованием невмешательства мирских властей в дела духовенства (особенно энергично выдвигавшимся митрополитом Киприаном)40. Завершение духовной грамоты Кирилла Белозерского при сопоставлении с произведениями других церковных авторов выглядит странно. Преподобный Кирилл просит не о простом покровительстве, а о прямом вмешательстве в монастырские дела. Забота о нерушимости устава ("образа жизни"), наказание провинившихся иноков - все это затрагивает насущные, каждодневные интересы обители41. Однако, на наш взгляд, не стоит спешить приписывать Кириллу Белозерскому представление о широких полномочиях князя в духовной сфере. Известно, как много значило для монастыря покровительство Андрея Дмитриевича Можайского. Возможно, уже при жизни первого игумена среди иноков начались раздоры, беспокоившие преподобного Кирилла. С другой стороны, его личные взаимоотношения с удельным князем были достаточно близкими. Все это повлияло на текст документа, призванного обеспечить сохранность принципов, на которых Кирилл Белозерский строил свою обитель. Духовная грамота свидетельствует о патриархальных отношениях между игуменом и хозяином вотчины - и только.
К вопросу о взаимоотношениях князя с духовенством примыкает проблема происхождения власти. Источник власти идентифицировался с божественным началом. Библия давала обширный материал, подтверждающий эту идею, а также идею покорения земным властям. Однако роль церкви в наделении человека властью толковалась по-разному. Византийская литературная традиция предлагала русскому читателю несколько вариантов понимания этой роли. В одних произведениях власть вручалась государю непосредственно Богом; в других - с помощью церкви; существовали и более сложные концепции происхождения государственной власти42. В конце XIV - начале XV века представители духовенства в своих официальных документах, как правило, рассматривали церковь в качестве посредницы между Богом и правителем: "Царь доныне имеет такое же посвящение от церкви, как и прежде", - указывает патриарх Антоний43. Митрополит Фотий разделяет его точку зрения: он считает, что князь всем обязан церкви, "начиная со своего духовного рождения и воспитания и кончая устроением на государстве"44. Сами русские князья неоднозначно понимали пути божественного вмешательства в дела государственной власти. Формально большинство договорных и духовных грамот конца XIV - первой четверти XV века начинается с благословения митрополита4 . А в конце двух духовных грамот Василия Дмитриевича имеется подпись митрополита Фотия на греческом языке46. Однако в текстах документов отсутствуют ссылки на участие церкви в определении границ чьей-либо власти. Великое княжение дается человеку непосредственно Богом47. Бог устанавливает власть государя над людьми: над "молодшей братией", другими князьями и т. п.48 Но если речь идет о размерах владений, то наследственное право и принцип старейшинства выступают на первый план49. Для патриархальной власти "в отца место", осуществляемой в семейной вотчине по благословению родителя, не требовалась благодать и избрание от Бога. Представление о единстве личной и территориальной зависимости от государя еще не было развито. Сохранявшееся за боярами право "отъезда" весьма часто создавало ситуацию, когда человек служил одному князю, а земли его "тянули" к другому уделу.
Только на общем фоне общественно-политической мысли того времени можно оценить, насколько своеобразно рассматривал происхождение княжеской власти Кирилл Белозерский. Для него хозяин вотчины есть "глава и властитель", поставленный самим Богом51.
При этом преподобный Кирилл имеет в виду не только "Богом порученных" князю "христиан"52, но и вотчину, то есть конкретную территорию, доставшуюся князю по духовной грамоте его отца53. Идея богоустановленности княжеской власти у Кирилла Белозерского тесно взаимосвязана с осознанием государственной власти как единого политического господства и над территорией, и над подданными. Возможно, такой подход объяснялся спецификой зависимости монастыря от удельного князя, в которой решающую роль играли занимаемые иноками земли. Или же здесь сказалась образованность преподобного Кирилла и его знакомство с книгами Священного Писания и византийскими политическими теориями, где государственная власть - это нечто целостное и освященное религиозной идеей.
В письме к Андрею Дмитриевичу Можайскому Кирилл Белозерский излагает целую программу управления вотчиной. В ней можно выделить два главных требования: первое - забота о спасении души подданных, второе - неукоснительное следование "правде". Представление о двух важнейших обязанностях государя восходит к Священному Писанию и прежде всего к книгам пророков. Главные язвы общества, обличавшиеся в них, - отступления от веры и неправедные суды, основанные на клевете и мздоимстве.
Справедливость, или "правда", понималась преподобным Кириллом как основа человеческого общежития. Как и для других церковных авторов, для Кирилла Белозерского существовало два закона. Первый - божественный. Его принципы изложены в Ветхом и Новом заветах, в Правилах апостолов и церковных соборов. Кроме того, он отражается в установленном Богом обычае, в "старине". Второй закон возникает в результате деятельности государей. Он упорядочивает повседневную жизнь христиан данной местности. Если для первого закона истинность - неотъемлемое качество, то для второго закона она становится целью, к которой нужно стремиться. У Кирилла Белозерского "истина" очень близка к мудрости и справедливости и является вполне человеческой категорией. Советуя великому князю "посмотреть по истине", он имеет в виду разумный, взвешенный подход к своей и чужой "правде"54. Интересно его представление о том, что "правды" могут быть разными, а "истина" одна. Кирилл Белозерский, уговаривая Василия Дмитриевича помириться с суздальскими князьями, пишет: "...в чем окажутся они правы перед тобой, и ты, господин, смирял себя, поступись на себе. А в чем окажется твоя правда перед ними, в том, господин, ты за себя стой по правде"55. Князь, олицетворяющий государственную власть, обязан не отступать от принципа справедливости, и тогда законы его вотчины будут соответствовать непреходящей истине. Цитата, которую приводит преподобный Кирилл в другом послании, тоже толкует истину как характеристику определенных общественных отношений: "Да не оправдаешь нечестивого мзды ради, ни сильного, ни богатого не устыдись на суде, ни друга любви ради, ни нищего нищеты ради; ни сотворишь неправду на суде, ибо суд должен быть истинным, проклят всякий неправедно судящий"56. (Начало цитаты повторяет фразу из предисловия к Эклоге57.)
Наведение порядка в судах являлось важнейшим способом достижения справедливости в управлении вотчиной. Само по себе право государя казнить, далеко не бесспорное в древнерусской литературе5 , не вызывает сомнений у Кирилла Белозерского. Наказание преступника становится у него необходимым условием нормального человеческого общежития и составной частью справедливого суда59. Главные недостатки суда Кирилл Белозерский видит в клевете, подметных письмах и взятках60.
Итак, основная обязанность власти перед обществом в целом - забота о нерушимости "правды", стоящей над личными интересами отдельных людей (в том числе и самого князя). Кроме того, христианское государство совместно с церковью должно создавать условия для спасения души каждого человека. Эта теория играла чрезвычайно важную роль в политической мысли средневековья. В посланиях Кирилла Белозерского она получает очень конкретную и обыденную интерпретацию: князю надлежит следить за моральным обликом подданных. Необходимо решительно искоренять учреждения, влекущие христиан ко злу. А зло заключается прежде всего в пьянстве и сквернословии. "Христиане, господин, пропиваются, и души гибнут", - пишет преподобный Кирилл и продолжает: "...также, господин, унимай подвластных тебе людей от скверных слов и от ругани, потому что все это прогневляет Бога"61.
Как уже отмечалось, объектом власти русских князей для преподобного Кирилла являлись не просто подданные, а избранный Богом "христианский народ". В такой ситуации личные качества правителя приобретают значимость, которую трудно переоценить. Образ идеального государя часто становился темой для рассуждений византийских теоретиков, взгляды которых иногда генетически восходили "к позднеантичным концепциям императорской власти"62. Неотъемлемыми чертами хорошего правителя считались благочестие, почтение к духовенству и попечение о церкви, любовь к подданным, неустанный труд ради их блага, милосердие, мудрость, безукоризненная добродетель, справедливость63. Многие из этих качеств находили одобрение и у русских книжников64. В княжеских житиях и в летописных характеристиках князей, составленных на Руси, образ хорошего государя складывался из аналогичных составляющих: набожность и благочестие, забота о церкви, щедрость и справедливость; кроме того, высоко оценивались храбрость, способность защищать подданных от врагов и внушать уважение жителям соседних государств65. Преподобный Кирилл в целом не отступает от традиционных представлений о положительных качествах князя. В его сочинениях отсутствуют лишь замечания относительно воинской доблести правителя и международного престижа его власти, которые оказались бы неуместными в общем контексте его посланий. В соответствии с концепцией Кирилла Белозерского, князь прежде всего должен быть достойным своей высокой миссии. Для этого ему необходимо постоянно согласовывать с евангельскими заповедями собственный образ жизни. Он всегда находится на виду у своих подданных и обязан показывать им пример благочестия. Преподобный Кирилл не оставлял без внимания эту функцию государя и считал целесообразным подробно наставлять князя Андрея Дмитриевича Можайского правилам поведения в церкви, на глазах у вельмож и простых людей66. Есть и более существенная взаимосвязь между моральным обликом правителя и благополучием христиан его вотчины. Дело в том, что грех князя ложится на всю державу, и "всем людям, ему подвластным, причиняет он вред"67. Кирилл Белозерский как бы продолжает здесь мысль митрополита Киприана. В 1378 году Киприан писал игуменам Сергию и Феодору:
"Не весте ли, яко грех людский на князи, и княжьский грех на люди нападаете?"68. Если грехи князей приносят несчастье его земле, то, со своей стороны, нравственные заслуги подданных обусловливают достоинства их государя. Византийская политическая мысль основательно разработала заимствованную из Ветхого Завета теорию: Бог посылает народу такого правителя, какого тот заслужил, выполняя его заповеди. Русские книжники заинтересовались этой темой, когда "в лице ханов Золотой Орды... впервые появились... такие цари, которых можно было смело причислить к числу царей-мучителей"69. Впоследствии "политическая практика московских объединителей... не раз подавала повод к пропаганде этой идеи", - замечает М. Дьяконов"70. Учение о взаимозависимости личности князя и судьбы его подданных не было изобретено Кириллом Белозерским, но получило в его лице убежденного сторонника.
Как и всякий христианин, князь обеспокоен спасением собственной души, ведь "ни царская, ни княжеская, ни иная какая-либо власть не может избавить нас от нелицемерного суда Божия", - подчеркивает преподобный Кирилл71. Между тем правитель подвергается особой опасности: он легко может впасть в грех гордыни. Кирилл Белозерский предостерегает Василия Дмитриевича: "Возненавидь, господин, всякую власть, влекущую тебя к греху, непреложным имей благочестивый помысел и не величайся, господин, временной славой в суетном высокомерии"72. По мнению преподобного Кирилла, хорошее управление княжеством - главная обязанность государя перед Богом. Обращаясь к Андрею Дмитриевичу, он пишет: "А христианам, господин, не ленись управу давать сам: то, господин, выше тебе от Бога вменится и молитвы, и поста..."73. Личное участие в делах управления своими землями становится для князя своеобразным служением, скорее религиозным, чем общественно-политическим. Небрежность в административной деятельности влечет за собой наказание свыше74.
Государю недостаточно быть добросовестным: он должен любить "всех христиан", вверенных его попечению75. Отсюда вытекает необходимое условие любой политики: беречь народ, избегая напрасных жертв и войн. Кирилла Белозерского беспокоили последствия вражды Василия Дмитриевича с суздальскими князьями, из-за которой "христианам великое кровопролитие причиняется"76. Кроме того, победы московского князя ведут к гибели удельных князей на чужбине. Принципы взаимоотношений великого князя с "молодшей братией" в то время еще недостаточно оформились77. Поэтому в поисках выхода из конфликта Кирилл Белозерский вынужден опираться на евангельскую мудрость и здравый смысл. Он указывает на то, что князья, находящиеся "в принуждении", могут "возмутиться" и будут правы. Великий князь не должен создавать условия для "возмущения" "братии". Если же вражда уже достигла апогея, преподобный Кирилл советует Василию Дмитриевичу проявить великодушие и благоразумие. При этом он вовсе не требует от государя чрезмерной снисходительности: московскому князю не обязательно поступаться насущными политическими нуждами и отказываться от собственной "правды". По мнению Н. И. Ефимова, здесь автор послания возвышается над взглядами "простого моралиста", признавая существование общерусских интересов78. Действительно, усиление московского князя создавало перспективу умиротворения русской земли. Кирилл Белозерский возлагает на сильнейшего князя ответственность за судьбу более слабых. Однако в общем контексте послания эти рассуждения выполняют прежде всего дипломатическую функцию. Признание справедливости притязаний московского князя способствовало установлению взаимопонимания между автором письма и адресатом.
В соответствии с представлениями игумена о хорошем правителе князь должен был обладать не только политической подготовленностью, но и глубокой человеческой мудростью. Не каждый государь в состоянии возвыситься над своими распрями с мятежными родственниками до такой степени, чтобы суметь утешить "скорбящие" и "озлобленные" души противников. Однако если великому князю удастся достичь таких нравственных высот, "это много поможет" ему "на Страшном суде Христовом", - считает преподобный Кирилл79.
За свое высокое предназначение государь находится в неизмеримом долгу перед Богом. "Ведь раз сподобился ты получить от Бога великую власть, то столь же большим воздаянием ты обязан Ему за это", - пишет Кирилл Белозерский80. Мысль о вечной признательности правителя Всевышнему не была новой для того времени.
Похожую теорию излагает и митрополит Фотий в письмах к псковским посадникам81. Субъект власти выступает в них в роли и наместника Бога, и его раба, призванного исполнять его волю в отношении христиан. В сущности все обязанности правителя являются обязанностями перед Богом, так как вытекают из особого качества подвластного ему народа - принадлежности к православной церкви.
Если суммировать взгляды Кирилла Белозерского на характер и задачи государственной власти, то получится следующая картина. Субъектом власти является князь. Он правит частью великого христианского народа. Его держава входит в состав огромного православного мира. Власть над территорией и людьми дается государю Богом. Каждый князь - "властелин в своей отчине", но московский великий князь, как главный и сильнейший, несет ответственность за всю русскую землю. Процветание государства во многом зависит от личных качеств правителя, которому следует хранить "правду", заботиться о церкви и содействовать ей в попечении о спасении христианских душ. Князь должен любить своих подданных, быть мудрым и справедливым. Перед ним в сущности стоит та же задача, что и перед каждым христианином его государства: спасение души путем служения Богу. Только для князя недостаточно собственного благочестия, он в ответе за всю свою вотчину. Политическая деятельность приобретает для него религиозный смысл.
Наиболее интересная черта в представлениях Кирилла Белозерского о государственной власти - синтез византийской политической теории и стереотипов русской феодальной знати. Влияние византийского наследия нашло яркое выражение в таких чертах мировоззрения преподобного Кирилла, как понимание власти в качестве божественного установления, основными функциями которого являются охрана правовых норм и забота о православии; как концентрация внимания на личности правителя, подчеркивание значимости его нравственных качеств для благополучия всей страны. Переплетаясь с этими суждениями, местная традиция, выросшая из идей старейшинства, иерархии уделов, наследственного вотчинного права и т. п., получила в посланиях преподобного Кирилла религиозное обоснование и более стройное идеологическое оформление, поднимаясь на новый уровень. В результате возникло целостное и продуманное учение, в котором патриархальные черты княжеской власти не заслоняют ее общерусское государственное значение.
1. Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной Руси со времен преподобного Сергия Радонежского. М., 1881. С. 197-199; Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 156-159, 234-235; Ефимов Н. И. Преподобный Кирилл Белозерский и его послания. Симбирск, 1913;
Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской .власти. Пг., 1916. С. 167-168; Прохоров Г. М. Книги Кирилла Белозерского // ТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981; Прохоров Г. М., Розов Н. Н. Перечень книг Кирилла Белозерского // ТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981; Прохоров Г. М. Преподобный Кирилл Белозерский - деятель православного возрождения // Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993.
2. Ефимов Н. И. Указ. соч. С. 7.
3. Вальденберг В. Указ. соч. С. 168.
4 С м и р н о в С. И. Древнерусский духовник. М., 1914.
5 Там же. С. 161.
6. Приселков М. Д. Троицкая летопись. М„ 1950. С. 56-57.
7Дepжaвин Н. Теократический элемент в государственных воззрениях Московской Руси сравнительно с воззрениями древних евреев. Киев, 1906. С. 47.
8. АИ. Т. 1. 1334-1596. СПб., 1841. С. 31.
9. ПСРЛ. Т. II. М.. 1965. С. 228-229.
10 Послание Епифания Премудрого Кириллу, архимандриту тверского Спасо-Афанасьевского монастыря //Вздорнов Г. И. Феофан Грек: творческое наследие. М., 1983. С. 40-46; Житие Стефана Пермского // Святитель Стефан Пермский. СПб., 1995. С. 85,141,171-179,183,219.
11. АЮБ. СПб., 1857. С. 545-546; ПСРЛ. Т. 6. СПб., 1853. С. 146.
12 Послания Кирилла Белозерского / / Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993. С. 171.
13 Там же. С. 177.
14 Там же. С. 171,177,179. 15. Там же. С. 177.
16 С. П. Шевырев в книге "Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь" (СПб., 1847) пишет об этом послании: "Послание написано в ответ на послание Андрееве, в котором князь извещал Кирилла о чудесах, бывших от Богоматери. Упоминается в нем также о том, что Божия матерь избавила христиан от нашествия врагов иноплеменных. Этими двумя обстоятельствами определяется время послания. В 1408 г. Эдигей внезапно сделал мирные предложения и удалился от Москвы. В 1413 г. от Можайска за 10 верст, в отчине князя Андрея Можайского, от иконы Богородицы явилось много исцелений слепым, хромым...". (С. 151-152).
17 Послания Кирилла Белозерского... С. 171, 179 и др.
18. Дьяконов М. А. Власть московских государей. Очерки из история политических идей Древней Руси. СПб., 1889. С. 3.
19 Грамота цареградского патриарха к великому князю московскому Василию Дмитриевичу (1393) //Макарий, митрополит. История русской церкви. В 12-ти тт. Т. 4. СПб., 1867. С. 471.
20 АИ. Т. 1. С. 27, 49, 60, 68; ПСРЛ. Т. 6. С. 147.
21 Грамота цареградского патриарха... С. 472-473; Послание Эдигея к великому князю московскому Василию Дмитриевичу // ПСРЛ. Т. II. С. 209-210; Дьяконов М. А. Указ. соч. С. 14-20; Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. Кн. 2. Т. 3-4. История России с древнейших времен. М., 1988. С. 348.
22 Б у д о в н и ц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI- XIV вв.). М., 1960. С. 402.
23 Послания Кирилла Белозерского... С. 169.
24. Ефимов Н. И. Указ. соч. С. 6.
25. Послания Кирилла Белозерского... С. 169.
26 Там же. С. 173.
27 Там же.
28 ПСРЛ. Т. 6. С. 131. 29. Ефимов Н. И. Указ. соч. С. 9.
30 Прохоров Г. М., Розов Н. Н. Перечень книг Кирилла Белозерского... С. 366.
31 В частности, осуждение жестокости москвичей встречается в произведениях Епифания Премудрого. См.: Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия Чудотворца и Похвальное слово ему. СПб., 1885. С. 33-34; Житие Стефана Пермского... С. 124.
32 Послания Кирилла Белозерского... С. 181-183.
33 Там же. С. 181. 34. Там же. С. 171.
35 Василий Великий. Беседы // Творения святых Отцов. Т. 8. М., 1847. С. 221; Иоанн Лествичник. Лествица. СПб., 1996. С. 56; Чичуров И. О. Политическая идеология средневековья. Византия и Русь. М., 1990;
С. 43, 82; С м и р н о в С. И. Указ. соч. С. 157.
36 Послания Кирилла Белозерского... С. 177-179.
37 Духовная грамота Кирилла Белозерского / / Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские... С. 185-187. 38. АЮБ. С. 546; ПСРЛ. Т. 6. С. 147.
39 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. / Ч е р е п н и н Л. В., Бахрушин С. В. М., 1950. С. 45 и др.
40 АИ. С. 16-19, 36, 43 и др.
41. ДДГ... С. 187.
42. Чичуров И. О. Указ. соч. С. 20, 25, 65, 71, 82 и др.
43 Грамота цареградского патриарха... С. 471.
44. Вальденберг В. Указ. соч. С. 160.
45 ДДГ. С. 39,40,43,51,52,57,60.
46 Там же. С. 59, 62.
47 Там же. С. 61.
48 Там же. С. 42.
49 Там же. С. 52, 54, 58 и др.
50. Там же. С. 39,40, 42,48, 50.
51 Послания Кирилла Белозерского... С. 183.
52. Там же. С. 171, 177.
53. Там же. С. 181, 183.
54 Там же. С. 173.
55. Там же.
56. Там же. С. 181.
57. Павлов А. С. Книги законные. СПб., 1885. С. 41.
58. Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 9. С. 235.
59 Послания Кирилла Белозерского... С. 183.
60 Там же. С. 181-183.
61 Там же. С. 183.
62. Чичуров И. О. Указ. соч. С. 20.
63. Там же. С. 20, 23, 31,40-44, 52, 61, 82, 85,120,126 и др.
64. Терновский Ф. О. Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси. Киев, 1875. С. 29, 44, 62-65, 75-76 и др.
65. Памятники литературы Древней Руси. XIII в. М., 1981; Памятники литературы Древней Руси. XIV - середина XV в. М., 1981.
66 Послания Кирилла Белозерского... С. 183.
67 Там же. С. 171.
68 Прохоров Г. М. Преподобный Кирилл Белозерский - деятель православного возрождения... С. 34.
69 Д ь я к о н о в М. А. Указ. соч. С. 45.
70. Там же. С. 46.
71 Послания Кирилла Белозерского... С. 173.
72. Там же.
73. Там же. С. 183.
74 Там же.
75. Там же. С. 173-175.
76 Там же. С. 173.
77 С о л о в ь е в С. М. Указ. соч. С. 473.
78. Ефимов Н. И. Указ. соч. С. 9.
79 Послания Кирилла Белозерского... С. 173.
80. Там же. С. 171.
81 АИ. С. 49, 59.