Русская свадьба, и особенно ее севернорусский вариант, - явление на редкость сложное, многогранное и архаическое. Удивительные, уводящие нас в глубь тысячелетий черты сохранились в ней в первозданной чистоте и свежести. Здесь нет ничего второстепенного, ничего случайного, ведь время отобрало и оставило в веках лишь самое значимое, самое важное, то, без чего дальнейшая жизнь молодой семьи представлялась невозможной. Многое в этих обрядах кажется нам сегодня непонятным, а зачастую просто нелепым, но не стоит спешить с обобщениями. Вглядимся в севернорусский свадебный обряд попристальнее, и перед нами предстанет удивительная в своей строгой логике система, многие элементы которой сложились в глубочайшей древности. Вот ритуальная пища свадьбы (и похорон): пиво, каша, овсяные блины; вот прощание родных с женихом и невестой (как с покойниками); вот причитания
невесты (как на кладбище). Почему же это так? Ответ нужно искать в тех давних временах, когда свадьба действительно воспринималась как смерть парня и девушки, вступающих в брак, и возрождение их в новом качестве - мужа и жены. Это поворотный этап. Если раньше жизнь жениха и невесты шла "в горку", то теперь она пойдет "под горку" - новобрачные обязаны будут отдавать свою жизненную силу для того, чтобы в мир пришли новые члены рода и племени - их дети. А те, в свою очередь, возмужав и достигнув зрелости, также должны будут продолжить род, чтобы не оборвалась никогда святая нить
жизни.
В свадебном обряде нет места ненужным словам и действиям, здесь заранее распределены все роли, и каждый знает свое место. Все в жестах, в текстах, в мимике и даже в интонациях строго регламентировано. Обрядовые подарки: полотенца, рубахи, платки, пояса, кисеты - раздаются строго по чину. Полотенца и пояса как древнейшие ритуальные подарки присутствовали на любой (даже самой бедной) свадьбе - ведь это символы рода невесты, ее жизненной силы.
А сколько на свадьбе оберегов - определенное количество раз надо поклониться, определенное количество раз перекреститься, вернуться с полдороги, чтобы свадьбу не сглазили, и т.д., и т.п.
Севернорусская свадьба, несмотря на то, что наука накопила сотни и даже тысячи ее описаний, еще далеко не изучена до конца. И каждое новое или возвращенное из забвения описание ее - большой подарок всем тем, кому небезразлична история родного народа. Именно таким подарком является публикация описания крестьянской свадьбы в Ус-тюженском уезде, сделанного Г. Вороновым, корреспондентом Императорского вольного экономического Общества по Устюженскому уезду, почти сто лет тому назад, в 1897 году.
Орфография и пунктуация в публикации приближены к современным правилам правописания.
С. В. Жарникова
Возраст, в котором вступают в брак наши крестьяне, - 21 - 23 года для мужчин и 17 - 22 для девушки. В малосемейных домах женят сыновей и 18 лет, но это все-таки нужно считать исключениями из общего правила. Главным мотивом женитьбы служит обыкновенно не любовь, а забота об увеличении рабочих рук в семье и сохранении молодежи нравственной.
Почти все свадьбы справляются здесь зимой, в течение рождественского мясоеда, т.е. между 10 января и масленицей; несравненно реже венчаются осенью, летом же - только по неотложной необходимости. Причин, почему свадьбы играются зимой, много:
в это время у крестьян есть все необходимое: хлеб, мясо, овощи, деньги, а главное - свободное от полевых работ время, отчего и празднуются свадьбы сравнительно долго; если же кому встречается необходимость справить свадьбу летом, то она ведется наспех и без всяких излишеств.
Отец, как и в старину, считается, так сказать, патриархом семьи, и раз он говорит сыну, что тому пора жениться, сын почти никогда не прекословит; если он имеет в виду девушку, которая ему нравится, он просит сватать именно ее; если же такой девушки нет на примете, то в большинстве случаев молодой человек полагается на вкус родителей; они едут сватать, и нередко бывает, что кончают с девушкой, которой жених никогда и в глаза не видел.
Мать очень редко едет сватать своего сына - разве если она вдова. Обыкновенно это делает отец с кем-нибудь из приятелей-односельцев. Собираясь в путь, запрягают лучшую лошадь, надевают на нее самую хорошую сбрую, но всегда без колокольчика;
потом заходят в избу, и вся семья садится на лавку; затем встают, молятся Богу и непременно вечером двигаются в путь. Въехав в деревню, где живет невеста, никогда не подъезжают к дому ее родителей, а всегда к ближайшему их соседу, и убирают здесь лошадь во двор, не отпрягая.
Войдя в избу и перекрестившись на образа, сваты становятся у воронца или, не садясь, стоят у порога входной двери, пока хозяин дома не скажет: "Милости просим, садитесь на лавку, вам честь и место". На это старший сват (отец жениха) отвечает, все-таки стоя: "Я приехал не садиться, а породниться. Садилась бы в вашем доме рожь да пшеница, а нам нужна красная девица; мы приехали к вам не кумиться и не брататься, а пришли к вам посвататься, У вас есть пшеница да красная девица, а у нас есть рожь да молодец хорош. Так не можно ли раньше, чем сесть, их в одно место свесть?"
После этих слов все садятся на лавку, и если жених, которого, понятно, знают хотя бы понаслышке, нравится семье невесты и ей самой, и решено в эту зиму дочку выдать замуж, тогда тут же бьют по рукам и молятся Богу; оба свата целуют икону; из другой половины избы выходит невеста; пьют водку и ужинают; затем-невеста выносит подарки, которые раздает мать или сестрам Иногда, впрочем, случается, что подарков сразу не отдают, а только назначают день, когда за ними следует приехать.
Если невеста принадлежит к состоятельной семье, то жениху;
посылаются полотенце и материя на рубашку; сватам дарят по
полотенцу и платку, а остальным членам семьи жениха посылают: мужчинам - кисеты для табаку, платки; женщинам - материю на рубашки (2 1/2 ар. ситцу), повойники , платки;
детям - платочки, пояски. Небогатая невеста дарит жениха и сватов одними полотенцами, а остальным членам семьи посылает платочки, пояски, кисеты и т.п. недорогие вещицы. Сваты, получивши подарки, тотчас отдаривают невесту деньгами, от 1 до 7 рублей, смотря по достатку. В дни брачных торжеств все одаренные, начиная с жениха и кончая свадебниками, т.е. участвующими в свадьбе, бывают опоясаны поверх кушака этими полотенцами, в доказательство рукодельности невесты. Прощаясь пред отъездом, сваты целуются со всеми членами семьи в уста.
Случается, что при полном согласии выдать дочь за сына приехавшего свата сразу не решают дела. В таком случае потчуют гостей ужином и назначают день, когда приехать, чтобы окончательно ударить по рукам, принять дары и условиться о дне свадьбы и необходимых расходах.
Под свадебными расходами разумеется здесь плата за венчание или за вывод (метрическую выписку), если невеста другого прихода; эти расходы относятся на счет жениха; венчаются же всегда в той церкви, прихожанином которой состоит жених.
О денежном приданом невесты никогда не бывает и речи;
иногда только выговаривают, чтобы невеста, сделавшись женой, привела из дома родителей или корову, или нетель да овцу, и ничего больше; наоборот, зачастую случается, что невеста требует с жениха сукна на шубу или мяса, муки, солоду, хмелю и другой провизии на свадьбу. Если невеста люба жениху и всем его домашним, то они подобное требование охотно исполняют.
Бывает, что родители невесты по каким-либо соображениям (или жених нехорош, или дом беден, или невеста просит подождать выдавать) отказывают сватам. Это делается крайне осторожно, чтобы ничуть не оскорбить самолюбия приехавших:
обыкновенно, поблагодаривши за честь, говорят, что в этом году выдавать замуж девушки не вздумано; объясняют это тем, что или невеста молода, или что без нея пока в семье работать некому, или что сряда не готова. После этих слов сваты уезжают домой,
чтобы искать счастья в другом месте.
Пока сваты сидят в доме невесты, толпа деревенских девушек собирается у окон и дверей ее избы и подслушивает, что говорят;
если заслышат, что дано согласие, расходятся по домам; если же узнают, что отказано, бегут в тот двор, где стоит лошадь сватов, бросают в сани поленья, палки, снег и поливают его водою, отчего в морозные январские ночи в санях образуется лед; при выезде сватов домой хохочут из-за углов; бывает, что обрубают завертки
у оглобель, обжигают поленья и привязывают головни к скобке двери дома жениха.
Сосватавшись, жених спокойно ждет дня венчания, тогда как невеста с утра следующего дня начинает голосить, т.е. плакать, говоря слова со слезами нараспев. Во времена крепостного права голосили чуть не целые дни, до самой свадьбы: позднее это выводится, и голосят только утром и вечером.
Встав рано утром, невеста садится у окна и выкликает (вызывает) зорю утреннюю, плача и приговаривая нараспев: "Сяду я на лавочку на дубовую, под косящатое окошечко, под хрустальное стеко-лышко. Отворю я окошечко немножечко, пущу я свой девичий голосок по чистым-то по полям, по лугам-то по зелен ыим, по лесам-то по дремучиим, по рекам-то по текучиим. Я накличу зорю утреннюю: ты, зоря-то мояутренняя, ты зачем рано поднимаешься? Не дала ты мне, зоренька, повыспаться у свово родима батюшка, у своей родимой матушки".
Невеста-сирота в данном случае называет тех родственников, в доме которых живет.
Если во время этого плача или в течение того дня приходит соседка или родственница, то невеста идет к ней навстречу, обнимает за талию, кладет голову на плечо вошедшей и начинает плакать, приговаривая: "Добро пожаловать, моя подруженька, ты подруженька мила-сестра!3 Ты не знаешь про мое злодей-горе: запрос-ватали меня, молодешеньку, что желанный-то мой батюшка, что родимая-томатушканачужу-тодальнюсторону.Препоручил-томеня батюшка за поруки-то крепкия, за замки-то за немецкие".
Если вошла женщина, то, пропевши сказанное, невеста продолжает: "Ты скажи, желанна тетушка, каково жить во чужих людях, у чужого отца с матерью? Каково, моя голубушка, угождать чужому отцу с матерью?"
Вошедшая женщина отвечает: "Тяжело жить, моя подруженька, тяжело жить во чужих людях, во чужих людях незнакомыих, у чужого отца с матерью: насидишься во чужих людях по конец стола дубового".
После этого соседка, поговоривши кое о чем, уходит домой, а невеста с пришедшими подругами садится шить приданое и всякую гостью встречает тем же причетом и тем же вопросом. С наступлением вечера она вновь садится у окна и выкликает зорю вечернюю: "Сяду я на лавочку на дубовую, под косящатое окошечко, под хрустальное стеколышко. Пущу я свой девичий голосок по чистым-то полям, по лугам-то по зеленыим, по лесам-то по дремучиим, по рекам-то по текучиим. Я накличу зорю вечернюю: ты, заря моя вечерняя, зачем рано занимаешься? Не дала ты мне, зоренька, посидеть у родна батюшка, у родимой-то у матушки".
Невеста-сирота, сказавши при выкликании зорь начало причитанья до слов; "Я пущу, сиротинушка, свой звонкий голосок", продолжает, - "...я повыше леса темного, я пониже облака ходячаго, я ко матушке Божьей церкви, не подымутся ли ветры буйные, не раздадут ли мать-сыру-землю, не раскроют ли гробову доску, чтоб раскрылась точа белая . Что не встанет ли родима матушка, не промолвят ли уста сахарныя, что со мной-то, сиротинушкой? Не принесет ли Спаса образа благословити меня, сиротинушку?"
Помолчав немного, продолжает: "Ино слава Тебе, Господи: проговорила родима матушка, что придет на горе времечко, принесет мне Спаса образа благословить меня, сиротинушку".
Таким образом невеста проводит дни в плаче и шитье прида-наго до самой свадьбы.
В зимние вечера в деревнях ежедневно, кроме кануна больших праздников, бывают беседы: собираются молодые девушки и парни: девушки прядут, парни чиняют (остругивают в тонкия ленты) лыка или плетут из них лапти; между делом рассказываются сказки, устраивается пение и пляска; таким образом коротают время до 3 - 4 часов ночи; на беседы приезжает иногда и жених, привозит с собою конфет, пряников и угощает невесту и ея подруг. Так проходит время до кануна свадьбы, вечер котораго у невесты называется девичником (от слова девица), а у жениха парневиком (от слова парень).
В этот день жених с приятелями-односельцами идет в баню, причем ни причитаний, ни особых приготовлений не бывает:
только берут с собою пиво, водку, пироги, да по пути от дома до бани сопровождающие жениха поют песню: "Свети, месяц, над горницею, пеки, красное солнышко, над полавочником. Выходила девица на белое крыльцо, кричала, выкликала белых лебедей: "Вы летите, гуси серые, на синее море, посылайте добра молодца Степана Иваныча ко мне". Погодя малешенько, Степан у ворот; ударил вострым копьем в широки ворота: "Дома ли, дома ли Аксинья-душа? Дома ли, дома ли Алексеевна? Коли дома, выходила бы, встречала бы меня; а коли нет дома, вы сходите по нее, а ежели спит, не будите вы ея". Выходила Аксинья на широкий двор, снимала с добра коня Степана молодца. "Я, мой милый друг, всю ночь не спала, - твоему добру коню узду низала, твоему добру коню на честь, на хвалу, а мне, красной девушке, на похвалу".
Придя в баню, пьют пиво, водку, закусывают и начинают мыться, причем жениха моет один из приятелей. На каменку льют пиво, чтобы в бане был хлебный запах, как бы в предвестие будущего богатства. На обратном пути из бани поют ту же песню, а придя в избу жениха, его подстригают; под вечер он и под-дружье едут к крестному отцу, священнику, ближайшим помещикам и другим почетным лицам звать на парневик; входя в дом, вызывают через прислугу хозяина, кланяются ему три раза в ноги, и поддружье говорит: "Милости просим к нашему жениху Степану Ивановичу хлеба-соли откушать и вечерок посидеть".
Объездивши и пригласивши почетных гостей, возвращаются домой и идут по деревне звать соседей. Около 7 - 8 часов вечера начинается и самый парневик. Жениха одевают в ту же одежду, в которой он будет венчаться, и ведут благословлять: зажигают у образов две восковые свечи; на пол кладут перед киотою шубу мехом вверх, а на нее подушку; жених подходит и, помолившись на образа, становится на колени и опускает голову на подушку;
отец берет черный хлеб с насыпанной на него солью и лежащим поверх его образом и, благословивши им сына, передает матери;
та, заливаясь слезами, делает то же самое и передает крестному отцу; тот - следующему родственнику и т.д. всей родне; затем убирают подушку и шубу; кладут подушку на лавку под образами; придвигают к переднему углу стол; накрывают его скатертью;
ставят пиво, водку, пироги; зажигают дешевыя лампочки или сальныя свечи и сажают жениха на подушку, а на стол ставят перед ним пустую деревянную чашку для денег. По правую сторону жениха усаживают крестного отца, называемого в свадьбе тысяцким, по левую - брата или провожатаго. Этот момент и считается началом парневика. Немного времени спустя начинают собираться соседи и почетные гости. Они привозят с собою белый и черный хлеб и подают его жениху, а в стоящую перед ним пустую деревянную чашку кладут деньги, причем при входе каждого гостя, кто бы он ни был, жених кланяется низко три раза, вставая при этом с подушки. Почетных гостей усаживают за стол на главныя места, которыми считаются идущия влево от крестного отца. Родня, односельцы и соседние крестьяне приносят из каждого дома по черному хлебу, а в чашку кладут от 1 до 20 коп., смотря по достатку, и садятся до ужина, где кому удобнее;
родных же, особенно пожилых, сажают за стол, указывая места после гостей почетных.
Каждаго пришедшаго угощают пивом, водкой, пирогами;
почетных гостей - чаем, булками и наливкой. В это время молодые парни, женщины, а иногда и девушки, поют свадебныя и плясовыя песни, под которыя молодежь пляшет, а пожилые, рассевшись группами, ведут беседу о разных злобах дня. Жених почти все время сидит за столом молча, ничего не ест, пьет очень мало и сам никого не угощает.
Если жених не сирота, то для него поют следующия песни:
"Ехал зять мимо тестевых ворот. Он ударил трои тростью в ворота: "Дома ли, дома ли Аксинья-душа? Если дома, то встречала бы меня; если нет, вы сходите по нее; если спит, не будите вы ея". Выходила Аксинья на широкий двор, снимала с добра коня Степана-молодца, "Я, мой милый друг, всю ночь не спала, твоему добру коню узду низала, твоему добру коню на честь, на хвалу, а мне, красной девушке, на похвалу".
"Было, было у сыра дуба много ветвей и паветья, много листа зеленого, только нет у сыра дуба, нет кудрявой-то вершинушки. Много, много у Степана-молодца, много сродцев и приятелей и суседей, добрых молодцов, только нету у Степана-молодца, что кормильца у него, батюшки; снарядить-то его есть кому, а благословить-то некому, что ко звону колокольному, что к петью Божию церковному, что к венцу-то ко злаченому, ко кольцу-то к обручальному".
После этих песен поются другия свадебныя, которые относятся одинаково как к жениху, так и к невесте. Их очень немного. Вот первая:
"Что ж ты, соловей, во саду один сидишь? - Я сижу не один, видит Бог, не один, - много есть и гусей, лебедей, только нету со мной перепелочки-души; где она ни ходит, где она ни бродит, все же будет у меня. - Что же ты, Степан, за столом один сидишь? - Я сижу не один, видит Бог, не один, - много со мной и друзей, и гостей, только нету со мною Аксиньи-души; где она ни ходит, где она ни бродит, все же будет у меня".
Вторая песня такого содержания:
"Свети, месяц, над горницею, пеки, красное солнышко, надполавочником . Выходила Аксинья в полночь на крыльцо, кричала, выкликала гусей, лебедей: "Полетайте вы, гуси, на синее море, посылайте скорее Степана домой". - Погодя маленько Степан у ворот. Ударил вострым копьем в широки ворота: "Дома ли, дома ли Аксинья-душа?" - Бежала Аксинья по новым сеням, брала Аксинья белоярово сукно, кроила Аксинья Степану кафтан, не долог, не короток, в самый раз по нем, чтобы можно было на коня ему вскочить, чтобы можно было в стремена ноги вложить".
Третья песня поется так:
"Пред воротами озеро стоит, перед широкими глубокое; на том озере остров стоит, на том острове калина растет, на той калине соловей сидит, а помимо-то едет Степан-молодец, шелковой плеточкой помахивает: "Лети, лети, соловей, ты лети, не сиди, будиАксинь-юшку во тереме, чтобы Аксинья не крепко спала, чтобы Николаевна не просыпала. Шилабыдарычистымзолотом, дарила бы Степана со всем поездом, дарила бы Ивановича со всем честным".
Вот почти все свадебныя песни, которыя поются на парневике и повторяются несколько раз. Между ними встречаются плясовые, под которыя пляшут молодые парни, женщины и девушки.
Из плясовых наиболее употребительными, под которыя ведут хоровод, танцуют "восьмерку" и "кандрель", будут:
"Не сырой ли то дуб разгорается, айлюли, разгорается, что не мой литомужразмогается, айлюли, люли, размогается. Я пойду схожу ко милу дружку, ай люли, люли, ко милу дружку, ко милу дружку, ко Иванушке, айлюли, люли, коИванушке. Чегоже, милдруг, тебехочется, ай люли, люли, тебе хочется? Али чаю, аль кофею, али хочется сладкой водочки, ай люли, люли, сладкой водочки? - Я хочу, хочу студеной воды, ай люли, люли, студеной воды, студеной воды со Дунай-реки, ай люли, люли, со Дунай-реки".
Для пляски в кружок (русская) поют такую песню:
"Я посеяла ленку в уголку. Ты расти, расти, ленок, тонок, долог и высок, со комелья коренист, со головок семенист. Как во этот во ленок повадился паренек, Иванушка-паренек, всю дорогу протоптал и ленок весь поизмял ".
Другия плясовыя песни будут:
"Как волузях, какволузях, какволузях, зеленыихлузях, вырастала трава шелковая, вырастала трава шелковая, расцвели, расцвели цветы лазоревые. Я во тех цветах выкормлю коня, уж я выкормлю, выглажу его, снаряжу коня в золотую узду, подведу я коня к батюшке. Уж ты, батюшка, родимый государь, ты скажи-ка слово ласковое, слово ласково-приветливое, где вскормить мне ворона коня. Уж я выкормлю, выглажу его во лужках, во лужках-то во зеленыих, во цветочках во лазоревых".
Пляшут также и под песню:
"По улице мостовой шла девица за водой, шла девица за водой, за холодной ключевой, за холодной ключевой, за ней парень молодой, за ней парень, точно барин, кричит: девица, постой, кричит: девица, постой, красавица подожди, красавица подожди, белы ручки подожми, пойдем вместе за водой. Ах ты, парень-паренек, твой глупенький разу-мок! Не кричи во весь народ, - мой батюшка у ворот, зовет меня в огород чесноку-луку полоть. Я по праву руку возьму луку, во левую - чесноку, сама из саду вон пойду. Я во цветиках ходила, друга милаго искала, не нашла цвета алого, супротив дружка милого: уж мой миленький хорош, чернобров, душа, пригож, он подарочек принес, подарочек дорогой - с руки перстень золотой. Не хочу перстня носить, хочу бросить, положить, лучше так дружка любить".
Песни, угощенье и пляска продолжаются часов до 12 ночи, а затем начинают ужинать.
Если жених живет в одной деревне с невестой или недалеко от ея селения, тогда в половине вечера он уезжает к ней, везя с собой пряники и конфеты для угощения ея и ея подруг, а к ужину возвращается обратно домой. Так как на парневик все гости не могут усесться за один стол, то сначала усаживают гостей почетных, а затем остальных, ничем, однако, не различая их друг от
друга, т.е. ни качеством, ни числом кушаний. Кормление продолжается до тех пор, пока не поужинают даже маленький дети. Ужин состоит всегда из нескольких перемен; блюда обыкновенно следуют в следующем порядке: капуста с квасом, рубленой говядиной и сметаной, студень, щи, кашица, печень (баранья или телячья печенка, мелко изрубленная и приправленная мясным бульоном с яичной крупой), мясное жаркое, жареный картофель, каша (пшенная или гречневая), творог с молоком и круглый из белой муки пирог с изюмом или сухой черникой. К щам и кашице подаются овсяные блины, колобушки (ватрушки) и пироги из простой ржаной муки.
В бедных семьях число перемен, понятно, бывает меньше, но кормят точно так же всех до последнего ребенка, пришедшаго в гости.
После ужина большинство гостей, поблагодаривши хозяев, расходится по домам; молодежь остается еще попеть и поплясать, а затем и она идет восвояси.
Проводивши гостей, жених и домашняя семья садятся ужинать, потом убирают все по местам и ложатся спать.
Парневик не отличается особым оживлением; зато девичник полон горя, слез и веселья. Так же, как и жених, невеста в этот день отправляется с подругами в баню, которую топят для нея сестра или две самыя близкия подруги. Когда баня совсем готова, одна из подруг идет в дом невесты, и, взявшись за дверную скобку, приплакивает: "Положу я руку на скобу, отворю я двери на пяту. Голубушка-сестрица , ты пожалуй-ка, желанная, во паровую-то баенку, ко шелковому-то веничку, ко слизкому мыльну щелоку, тебе смыть, моя голубушка, до белешенька слезиночку, с ретива сердца гориночку".
На это невеста отвечает нараспев: "И спасибо тебе, сестрица , на паровой-то на баенке: не пожалела ты, голубушка, что своих-то ты скорыих ног, что своих-то ты белыих рук, что своих-то ты могучих плеч".
Тут она целует девушку, топившую баню, а затем подруги начинают расплетать косу невесты, которая плачет, приговаривая: "Погодите, мои голубушки, погодите, мои подруженьки, распушать мою русу косу, расплетать да волю девичью, на мое горе великое! Да неужель у вас, подруженьки, подымаются скоры рученьки да на мою-то косу русую, да на мою да на волю девичью?"
Как только девушки распустят косу, невеста подходит к родителям и плачет, говоря: "Погляди, кормилец-батюшка со моей родимой матушкой: растрепали мою косу русую, распустили волю девичью".
После этих слов она отходит в сторону и снова начинает:
"Помолюсь я ко Господу, к Самому Христу Небесному: благослови меня, Господи, во паровую-то баенку, ко шелковому ко веничку, ко слизкому
мыльну щелоку".
Помолившись на образа, она подходит к отцу с матерью (сирота - к тем родным, у кого живет), кланяется в ноги и плачет, говоря: "Благослови, желанный батюшка, благослови, родима матушка, тыменя-то во паровую-то баенку, ко шелковому-то веничку, ко слизкому мыльну щелоку". Тогда отец и мать крестят три раза невесту, и подруги ведут ее в баню.
Если невеста - круглая сирота, то, помолившись Богу, она выходит на улицу, с плачем произносит только что приведенную просьбу о родительском благословении и кланяется в землю по тому направлению, где находится кладбище, на котором похоронены ея родители.
По дороге в баню подруги поют песни или свадебныя, раньше нами упомянутыя, или же какие-нибудь другия. Девушки берут с собою пиво и пироги и угощаются в предбаннике. Каменку поливают пивом и моются все сообща. Невесту моет сестра или
задушевная подруга.
Из бани идут тем же порядком и с теми же песнями. Придя домой и немного отдохнувши, невеста берет родного брата, а если его нет, то кого-либо из родственников, и едет приглашать к себе на вечер почетных соседей. В каждом доме и каждому вышедшему к ним члену семьи провожатый невесты кланяется в ноги и говорит: "Милости просим к нашей невесте Аксинье Алексеевне хлеба-соли откушать и вечерок посидеть".
Приготовления к девичнику, внешняя его обстановка, кушанья, благословение, приход и уход гостей - совершенно те же, что и на парневик; только пред началом девичника подруги надевают невесте "красоту", т.е. нечто вроде наколки с цветами и лентами. После этого невесту благословляют, усаживают на подушку под образа, а на стол ставится пустая чашка для денег, которыя и кладут приходящие гости.
По правую руку невесты садится сестра, а если ея нет - самая близкая подруга; по левую - девушки, а затем почетные гости. При появлении гостей невеста встает со своего места, обнимает входящую девушку или женщину за шею и начинает приплаки-вать: "Добро пожаловать, подруженька , ты ко мне-то на девични-чек, на последний вечер девичий посмотреть, моя голубушка".
Если невеста - сирота, тогда она берет с собою подругу, выходит с нею в сени и плачет: "Я пойду да сиротинушка, я пойду да горемычная, на широкую на улочку. Я покличу, сиротинушка, своего кормильца-батюшку, со родимой-то со матушкой; не придет ли кормилец-батюшка, что на мое-то на злодей-горе, что на мой-то вечер девичий, благословить меня, сиротинушку".
Когда соберутся гости, родня и односельчане, то начинают петь свадебный и плясовыя песни:
"Как при вечере было вечере, у Аксиньи на девичнике, у Алексеевны на девичьем. Прилетел туда ясен сокол, он садился на окошечко, на серебряну решеточку. Что никто-то сокола не видал, что никто-то ясного не высмотрел, осмотрела ейна матушка: "Мое милое ты дитятко, приголубь ты ясна сокола, ясна сокола залетного, добрамолод-ца заезжаго". - "Ты, родимая, ты, матушка, мой язык с ним не воротится, сердце камнем оборотится".
После этой песни поют те же свадебныя и плясовыя, что и на парневике. Иногда поется следующая:
"Ты, кудряшка, Митряшка , кудрява голова, не садися, кудряшень-ка, возле меня, что ни возле, ни подле, ни супротив меня, а то все люди скажут, что ты любишь меня. Я тебя, кудряшенька, не любливала, с тобой в лес по малину я не хаживала, мужа старого малиною не карм-ливала. Пойду, выйду молода на широкий двор, на насестушку; я возьму петушка за право крылышко: и на, вот те, петушок, за ночешный грешок; ты почто рано встаешь, голосисто поешь, голосисто поешь, с милым спать не даешь?"
Было уже сказано, что если жених живет в одной деревне или в близком соседстве, тогда он приезжает во время девичника к невесте. Как только скажут, что он подъехал, она встает из-за стола и встречает его в сенях; они вместе входят в избу и садятся за столом рядом, но почти не разговаривают. Жених всегда привозит гостинцы: пряники и дешевыя конфеты, угощает ими сначала невесту, а потом ея подруг и тотчас после ужина, в котором не принимает никакого участия, едет домой. Невеста точно так же ничего не ест, а только низко кланяется гостям и просит больше кушать.
Когда после ужина все уберут со стола (около двух часов ночи), две подруги берут невесту под руки и водят ее взад и вперед по избе, а она плачет, приговаривая: "Не согнитесь, переводинки, не сломитесь, половниченки, что повамлито корабли плывут, чтоширок плывет со золотом, в другой-то с чистым серебром, что иду по вам младехонька, я младехонька, зелехонька, поклонюсь кормильцу-батюшке (кланяется в ноги отцу). Благослови, родимый батюшка, сдать мне красную красоту, сдать мне волю мою девичью".
Отец крестит дочь, и она с теми же словами обращается к матери, братьям, сестрам; когда все родные перекрестят ее каждый по три раза, она снимает с себя красоту (наколку) и, держа ее в руке, снова начинает ходить по избе, жалобно приговаривая:
"Кому сдать мне красну красоту, кому сдать мне волю девичью? Посажу я красну красоту, посажу я волю девичью во зеленый сад. Не место
тут, не местечко что моей-то красной красоте: налетят тут мелки пташечки, потревожат красну красоту! Вы скажите, родный батюшка и родимая-то матушка, куда деть мне красну красоту, куда деть мне волю девичью. Опущу я красну красоту, опущу я волю девичью во чистыя поля, во луга-то во зеленые, во травушки-то во шелковыя. Но найдут с косам булатныим, срежут красну мою красоту. Посажу я красну красоту, что на батюшкин широкий двор, и опять млада одумалась: тут не место моей красоте, не витое тепло гнездышко, - как наедут супостатели на своих да вороных конях, разомнут да красну красоту, разомнут да волю девичью. Посажу я красну красоту на кудрявую березаньку, я опять молода одумалась: тут не место моей красоте, - как придет да весна теплая, разогреет красно солнышко, как наедут лесохотнички, разобьют да красну красоту, разобьют да волю девичью".
После этих слов невеста останавливается, молча плачет посредине избы и обращается к следующей по возрасту сестре, а если ея нет, то к одной из подруг: "Ты возьми, моя голубушка, ты, голубушка, миласестра, чтомою-то красну красоту, чтомою-товолю девичью, -моя красота хорошая и хорошая пригожая, не застенчивая, не разгульчивая".
Сестра (или подруга) "отпирается" (отказывается), говоря:
"Мне не нада твоя красна красота, мне не нада воля девичья".
Невеста все-таки надевает ей красоту на голову, а сама со слезами обращается к отцу и матери:
"Погляди, кормилец-батюшка, погляди, желанна матушка, у меня уж нету красной красоты, нету больше воли девичьей: потеряла я красну красоту, потеряла волю девичью! Ты отдай, моя подруженька, ты, подруженька, мила сестра, ты мою-то красну красоту, ты отдай мне волю девичью: моя красота нехорошая, непригожая, задумчивая, что задумчивая и разгульчивая".
Вновь обратившись к отцу, невеста продолжает: "Погляди, родимый батюшка, погляди, желанна матушка, еще раз на мою-то красну красоту, еще раз на волю девичью".
После этих слов девушка, на которую невеста надела красоту, снимает ее с головы, и женщины, вдоволь наплакавшись под жалобные причеты невесты, расходятся по домам. Другие гости также уезжают и уходят. Невеста с семьей садится ужинать, а потом ложится спать.
Утро в день свадьбы у жениха и у невесты полно суетни и беготни. Мать и родня готовят кушанья, убирают избу, приводят в порядок дорожные свадебные запасы; поминутно прибегают соседки под предлогом в чем-либо помочь, а на самом деле посмотреть, что делается. Благодаря тому, что все подготовлено еще накануне, часам к 9-ти утра вся эта суетня кончается, и родители жениха, помолившись Богу, садятся за стол, чтобы
назначить, кому из родных и соседей быть в свадебном поезде. Первым приходит раньше приглашенный дружка , становится у рукомойника и выкликает: "Василий Степанович, повыдь-ка, повыступи по новой горнице, по светлой светлице. Просит вашу милость нареченный наш князь белыя руки умыть и назначает вас чином честной тысяцкий".
Выходит на эти слова крестный отец жениха, моет руки и садится за стол, а дружка в тех же выражениях, называя по имени и отчеству, выкликает другое лицо и говорит, что он назначен чином большого барина. Третьяго вызваннаго назначает меньшим барином, четвертаго - поддружьем. Все по очереди вызова моют руки и садятся за стол, на котором уже поставлены пиво, водка и пироги. Пьют и закусывают все. кроме жениха, который, пока не венчается, ничего не ест и не пьет.
Во время закуски собравшиеся девушки поют песни, ранее описанныя, и еще одну в честь дружки: "Уж ты, друженька Хорошенький, борода твоя шелковая, а уста твои сахарныя! Вкруг тебя-то поют певицы, душ и красныя девицы; от тебя оне даров хотят, от тебя оне великиих".
Когда на стол подадут пирог, свадебники втыкают в него медныя и серебряныя деньги, которыя и поступают в пользу девушек за их пение.
После закуски подают полный обед, в начале котораго дружка, перекрестивши первое кушанье, говорит: "Хлеб-соль величайте да щей добавляйте. Состряпано ничего, не забыли ли чего?"
Отобедавши, выходят из-за стола, и дружка укладывает в дорогу свадебные запасы: образ, свечи, скатерть, солонку, водку, пиво, пироги; все это он сдает на руки большому барину и меньшому. Затем свадебники запрягают лошадей, делая это непременно на запертом дворе, из боязни и убеждения, что если запрягать на улице, то злые люди могут испортить лошадей. Сбруя надевается самая лучшая; на каждую дугу привязывают по два колокольчика, а на уздечки - множество бубенчиков; дуга на той паре, которая назначается под жениха, бывает перевита полотенцами и разных цветов лентами: это делается односельчанками-девушками, и за такое внимание к "нареченному князю" свадебники при выезде со двора за невестой отдаривают их деньгами.
Заложивши лошадей, все снова входят в избу, и дружка обращается к матери жениха со словами: "Умели вы, Авдотья Николаевна, ваше чадо воспоить, воскормить, возрастить, - отведайте теперь защитить и за дубовый стол посадить, от ветра и вихря освободить".
Мать вновь накрывает стол скатертью и ставит на него только одно блюдо - щи.
Дружка обращается к отцу и матери жениха: "Иван Петрович и Авдотья Николаевна, благодарим вас за скатерти браныя, за яства сахарныя! Умейте нас во путь, во дороженьку благословить, во путь во широкую; ехать нам, добрым молодцам, путям широкиим, чистым полям, зеленымлугам, дремучим лесам, помернымверстам, поточеным столбам, по свою суженую-ряженую Анисью Алексеевну и ко звону колокольному".
Тогда зажигают перед образами свечи, кладут на пол щубу, а на нее подушку, и отец, и мать, и вся родня жениха по очереди благословляют сначала его, а затем свадебников. Вся родня плачет навзрыд, обнимает, целует жениха и прощается с ним, говоря:
"прощай, сын", "прощай, брат", "прощай, племянник" и т.д. Потом жених и свадебники одеваются и выходят во двор, чтобы садиться в сани. Дружка трижды обходит весь поезд с иконой, все поезжане прикладываются к ней, крестясь троекратно, и выезжают со двора. Проехавши ворота, они платят девушкам за дугу, а соседей, отнимавших подворотню, оделяют деньгами или водкой и пирогом. Поезд следует в таком порядке: впереди на одиночке едет дружка с поддружьем, за ними на паре или тройке гусем - жених с тысяцким и провожатым, а на последней одиночке, - барин большой и меньшой с образом и съестными припасами. На половине поля все останавливаются, и дружка едет обратно к дому родителей жениха, подходит к двери и, сказавши три раза "Во имя Отца и Сына и Святого Духа", ожидает, пока из-за дверей ответят "аминь"', услышав это слово, дружка входит в избу и говорит: "Остался наш нареченный князь во чистых полях, во зелены-их лугах, во шелковыих травах, под красным солнышком, под светлым месяцем и прислал меня вам почтение отдать".
Дружку угощают пивом, водкой, и он опять уезжает к ожидающему его в поле поезду, с которым и едет в ту деревню, где живет невеста.
Проезжая ворота попутного селения, поезжане снимают шапки и крестятся. Если они заметят, что около дороги стоит кучка народу, а поперек дороги положена жердь или палка, или даже пучок соломы, ни за что не переедут через положенный предмет, боясь, чтобы злые люди не "подшутили" жениху: поезд тотчас останавливается, и народу кидают пирог, а если деревня знакомая, то угощают пивом, водкой и пирогом и едут дальше: при этом, пока поезд не выедет из деревни, жених, снявши шапку, кланяется на обе стороны, хотя бы никого не было на улице; то же самое делает он и при встрече с кем бы то ни было на дороге.
Свадебный поезд, по укоренившемуся старинному обычаю, никому не уступает дороги; поэтому все встречные - конные и пешие - сворачивают первыми.
Подъезжая к селению, где живет невеста, поезд останавливается в поле, а дружка едет к ея дому и говорит народу, который собрался у крыльца в ожидании приезда жениха: "Здравствуйте, удалые молодцы, ярославские купцы, удалыя ваши головушки, широких бородушки! Остался наш князь нареченный во чистых полях, во зеленыих лугах, землей подмостившись, небесам прикрывшись".
В ответ на эти слова народ снимает шапки и кланяется, а дружка идет в избу, делает кнутом знак креста на двери и говорит:
"Господи Иисусе Христе, помилуй нас".
Из-за дверей ему отвечают: "Аминь".
Повторив молитву три раза, дружка отворяет дверь, входит в избу и, обращаясь к хозяевам, начинает: "Благодарю вас на амине. Скок через порог, насилу ноги переволок. Богу помолюся, на все четыре стороны поклонюся".
Здесь он кланяется на четыре стороны, а затем говорит отцу невесты те же слова, какими приветствовал народ у крыльца, добавляя: "Прислал меня нареченный наш князь к вашей милости поклон отдать, а от вас таковой же принять. А кабы этому дружке пива кружка да вина стакан, так я бы за князем и поскакал".
Ему подают то и другое, он выпивает и говорит: "Добры кони у нас приустали, а сами добры молодцы приозябли, так вы нам отведите подворье аль широкий двор, чтобы было нашим милым животам сена по колено, овса по щетку; а нашим добрым молодцам - нов высок терем, чтобы можно было цветно платье обсушить и добры кудри приубрать".
После этого уговариваются, где поставить лошадей: на двор ли у отца невесты или у соседа. Дружка возвращается к поезду, и все вместе едут на указанное подворье.
Приведя себя в порядок, узнают, все ли готово в доме невесты для приема жениха и поезжан. При утвердительном ответе дружка, предварительно сказавши за дверями ту же молитву, входит в избу невесты, кланяется, просит указать посаженых отца с матерью, сваху и провожатого и приглашает их на свое подворье, т.е. в ту избу, где остановился жених. Здесь их угощают пивом, водкой, пирогами и, еще раз узнавши, что в доме родителей невесты все готово, вместе туда отправляются. На крыльце их с песнями встречают девушки, которых за это жених отдаривает мелкими монетами; получив деньги, девушки первыми входят в избу и садятся за главный стол, а дружка, после того же молит-веннаго возгласа и ответнаго "аминь", входит вслед за ними, молится на образа и кланяется; потом входят жених с тысяцким, посаженые отец с матерью и другие поезжане. Все садятся на указанный места за стол, и между дружкой и посаженым отцом начинается следующий обмен вопросов и ответов:
"Дружка: Что вы посажены? Чем вы торгуете!! Что у вас за ярмарка?
Посаж. отец: У меня не куница и не лисица, а красная девица. Я вас не знаю, что вы за люди, зачем вы ездите и чего вы ищете.
Дружка: Мы ездим и ищем того, что у нас в свое время было сосватано, сделано образование и в сахарныя уста целование. Унос был уговор на этот день, на этот час, на эту минуту, на эту секунду.
Посаж. отец: Почему же вы ехали и почему же вы приехали?
Дружка (показывая подаренное жениху невестой полотенце):
У нас есть суженой-нареченной рукописание.
Посаж. отец (рассматривает полотенце и возвращает его дружке): Правда - наше. Как желаешь вести дело: на загадки ли или на золотую казну?
Таким образом предлагается на выбор дружки или разгадывать предлагаемый загадки, или взамен платить деньгами. Делается это потому, что молодой, неопытный дружка иногда не может скоро отгадать предложенных загадками вопросов и своим недоумением возбуждает общий смех. Опытный дружка отвечает: "Я на деньги не согласен, а пойду на низкий поклон да на ласковое слово".
Посаж. отец: Как вы попали сюда через две козы в одно место рогами?20
Дружка: Исусовой молитвой.
Посаж. отец: Как прошел козу с золотыми рогами? Дружка: Я помолился и добрым людям честь отдал. Что же требуется тебе?
Посаж. отец: Дайте мне покраснее красна солнышка, пояснее ясна месяца.
Дружка подает икону.
Посаж. отец: Дайте мне побелее снега белого, поалее цвета алого.
Дружка подает скатерть.
Посаж. отец: Дайте мне два столба от земли до небеси,
Дружка подает свечи.
Посаж. отец: Дайте мне 90 стоп пшеничных пирогов,
Дружка, подает семь пряженцев 21.
Посаж. отец: Дайте мне кучу молоченную да другую немолоченную.
Дружка подает черный хлеб, которым благословляли жениха.
Посаж. отец; Дайте мне судно неезженое и два весла негребеные.
Дружка подает чашку и две ложки.
Посаж. отец: Голуби сидят, белой яровой пшеницы хотят.
Дружка вынимает кошелек и спрашивает посаженаго отца:
"Сами будете или нам прикажете?" - и не дожидаясь ответа, платит девушкам, смотря по их числу, от одного до трех рублей.
Посаж. отец: Подпусти девушкам синее море да сизую утку.
Дружка подает из своего запаса пиво, водку, пирог и потчует посаженных за стол девушек.
После угощения оне снимают с полки заранее приготовленную ими наливку и закуску: наливка состоит из клюквеннаго морса, а закуска - из нарезанных тонкими ломтиками брюквы и редьки. Все это предлагается тысяцкому, дружке и другим сва-дебникам, причем посаженый отец приговаривает: "Выпейте, крякните да в рюмочку брякните".
Иной пьет, а иной выливает предлагаемый напиток на пол;
на рюмку кладут мелкия деньги, поступающия в пользу девушек, которыя затем выходят из-за стола. Две из них, топившия для невесты баню, садятся на подушку и требуют от дружки денег;
когда он исполнит их желание, оне встают с подушки, а на нее садится посаженый отец и говорит дружке:
"Вот всех и упустил девиц. Чего же ты не выбирал?" - "Прошу, сами побеспокойтесь", - отвечает дружка, наливает водки и угощает посаженаго отца, который, выпивши и закусивши, говорит: "Я бы рад постараться. Была девица в гнезде, да спорхнула, взвилась и улетела на синее море".
Дружка: У нас есть гребцы-молодцы, рыболовы-удальцы, невода шелковые; поедут в легких ладьях, изловят сизую утку и привезут к вам.
Посаж. отец: Да она опять ушла, дверью хлопнула, в сырой бор за ягодам.
Дружка: У нас есть борцы-молодцы, лесохотнички-удальцы; брали они своих злых собак, уходили в сыры боры и хотели изловить нашу суженую. Предоставь ее сам нам.
Посаж. отец: Ей здесь нет, ушла в дальние города. Есть ли у вас такой невод, что не пьет и травы не мнет?
Дружка подает старинный пятак.
Посаж. отец: Садитесь, гости честные, за стол. Честь и место".
Все садятся за стол, жених - под образа. Посаженый отец идет в другое отделение избы (за перегородку) и, немного спустя, выводит невесту, голова которой покрыта большим, низко спущенным на грудь платком; нареченных помещают рядом; возле невесты садится сваха.
Дружка приносит привезенное из дома жениха пиво, вино, пироги, расстилает свою скатерть поверх невестиной, ставит припасы на стол и, наливши рюмку водки и стакан пива, вызывает отца невесты: "Алексей Макарович, просит вас нареченный наш князь по вашей горнице, по светлой светлице встать на лыжи и подвинуться поближе, наших нареченных поглядеть и нареченного князя поздравить".
Отец подходит к столу, берет рюмку водки, поздравляет, выпивает и садится. Дружка в тех же словах, только переменяя имена вызываемых, приглашает к угощению мать, родню и весь
поезд, а когда все поздравят, обращается к родителям невесты:
"Алексей Макарович и Дарья Осиповна, мы еще вашего хлеба не кушали и белых лебедей не рушили".
После этих слов убирается все, привезенное женихом, и на стол подается полный обед невесты. Начинают угощать с тысяц-кого. Кушанья - те же самыя, что и на парневике или девичнике. После третьей перемены дружка встает и обращается к отцу невесты с такими словами: "Алексей Макарович, наш нареченный князьнеест, не пьет, просит вашу милость свою суженую ему вручить".
Когда дружка повторит эти слова три раза, отец отодвигает стол, а дружка завертывает свою руку в полу полушубка и берет правую руку жениха так, чтобы она была в меху; отец таким же образом берет правую руку невесты и передает ее в руку жениха.
Этим оканчивается обряд вручения. Свечи у образов гасят, снова садятся за стол и продолжают обедать. Девушки в это время поют такую песню:
"Что не тот ли наш князь молодой, что не тот ли наш тысяцкий большой, он сидит да во честном месте, во честном месте, на лавочке;
вокруг его не соловьи поют, а поют вкруг его певицы, души красныя девицы".
В конце обеда подаются опять щи. Дружка закрывает их пустым блюдом и, обращаясь к отцу с матерью, говорит: "Алексей Макарович и Дарья Осиповна, наш нареченный князь не пьет, не ест, от блинов его белое тело припотело, а потому утереться желает".
Сваха выносит полотенце и платок жениху, а остальным поезжанам такие же дары, как и при сватовстве. Дружка отдаривает деньгами, а затем просит позволения сходить посмотреть лошадей; провожатый невесты тоже идет запрягать, и, когда все готово, они возвращаются в избу, садятся по местам, и дружка начинает:
"Алексей Макарович и Дарья Осиповна, умели вы детище вырастить, умейте же в путь-дорожку благословить. Ехать нам путям широким, чистым полям, зеленым лугам, дремучим лесам, по мерным верстам, по точеным столбам, ко звону колокольному. Благословите злат венец принять и животворящий крест целовать".
Все встают. Родные, каждый по три раза, благословляют невесту образом и, одевшись в дорогу, выходят и садятся на лошадей с теми же обрядностями, как и у жениха. За подворотню здесь не платят, а просят собравшийся у крыльца народ пожелать им доехать подобру-поздорову, так как в это время особенно боятся порчи от злых людей. Едут в том же порядке, только сани невесты идут тотчас за санями жениха. Невесту провожает к венцу сваха, а мать и отец остаются дома. Остальная родня, если позволяет время и если храм недалеко, приезжает вслед за
свадебниками. В деревнях поезжан уже никто не останавливает. Нареченные кланяются на обе стороны еще усерднее, чем кланялся жених, едучи за своей суженой. Подъехав к жилью причта, поезжане заходят или в кухню священника, или к псаломщику;
здесь пишется свадебный обыск и производится плата за венчание. Жених и невеста в это время сидят в санях, причем ея лицо по-прежнему закрыто платком.
Когда формальности по обыску окончены, жениха и невесту ведут в церковь, расстилают перед аналоем платок (подножье), ставят на него жениха с правой, а невесту с левой стороны и открывают ей лицо. Начинается по обычному чину венчание, за которым следует молебен. Затем молодая кланяется мужу в ноги, и ее ведут в церковную сторожку окручать, т.е. надевать головной убор замужней крестьянки. Женщины и девушки, собравшиеся из соседних деревень посмотреть свадьбу, идут за молодой, чтобы взглянуть на обряд скручивания.
Сваха снимает с головы новобрачной платок, заплетает косу, укладывает ее кольцеобразно на голове, делает поверх довольно толстую холстинную повязку, а на нее надевает шлык или кокошник с бисерною поднизью , которая опускается на лоб;
поверх кокошника накидывается большой платок.
Закусивши немного пирога, молодых ведут к лошадям и усаживают в сани жениха; в невестиных санях остается одна сваха, и поезд тем же порядком едет в дом молодого.
Первым подъезжает дружка, входит в избу и, обращаясь к отцу и матери молодого, говорит: "Слава тебе. Господи! Наши дела в чести и радости. Просит наш князь молодой вашу милость его встретить с княгиней молодой. Чего желали, того и получили".
Сообщив эту весть, дружка возвращается к поезду, и все едут прямо во двор, оставляют здесь лошадей нераспряженными и идут в избу: впереди - тысяцкий с дружкою, за ними, держа друг друга за руку, молодые; в сенях из дверей избы мать осыпает их житом, хмелем и пшеницей, в пожелание и предвестие долгой жизни, веселья и богатства- Новобрачных тотчас же усаживают за стол, причем лицо молодой бывает снова покрыто большим платком. Дружка спрашивает щей, вынимает дорожные запасы, две ложки, солонку, у образа зажигает свечи, вокруг миски со щами расставляет ложки, поданный по числу гостей, и обращается к матери молодого: "АвдотьяНиколаевна, просит вашу милость, наш князь молодой, открыть нашу княгиню молодую. Сами посмотрите и нам покажите".
Мать берет непочатый пирог, подходит к молодой, поднимает пирогом закрывающий ея лицо платок, а затем и совсем снимает его с головы. Молодые встают и кланяются. Женщины и девушки, собравшиеся в избе, при этом кричат: "Наша лучше" (т.е.
молодая), а парни и женатые гости шумно возражают: "Наш лучше" (т.е. молодой). Затем раздается такая песня:
"Из-за леса, леса темного, из-за гор высоких вылетало тут стадо гусей, а другое лебединое. Отставала лебедушка прочь от стада лебединого, приставала лебедушка-душа, что ко стаду серыих гусей. Ее стали гуси щипати, а белая лебедь кричати: "Не щиплите, гуси серые:
не сама я к вам залетала, - занесло меня погодою, меня, младую, частым дождем". Как из улицы в улицу ведь идет табун молодушек, а другой-то красных девушек. Отставала Аксинья-душа прочь от крас-ныих девушек, приставала Аксинья-душа к молодыим-то молодушкам. Не успела Аксинья-душа на головушке поправить у себя, - над ней стали люди смеяться. - "Вы не смейтесь, люди добрые: не сама я к вам заехала, - завезли меня добры кони, что добры кони Степановы".
Прослушавши песню, дружка открывает миску со щами и приглашает отца и мать: "Пожалуйте и попробуйте наших щей. Дай Бог, чтобы наша молодая такая щи варила".
Пробует отец, мать, все поезжане и выражают то же желание;
потом пьют водку, пиво, закусывают, а молодых ведут из-за стола в особую комнату и, накормив ужином, укладывают спать. Сва-дебники пируют далеко за полночь.
На другой день сваха и дружка будят молодых. Они моются и одеваются, а затем выходят в общую избу, молятся Богу, пьют чай и закусывают вместе со свадебниками. Когда выйдут из-за стола, сваха берет полотенце, а молодая - ковшик с водой и свою печатку (кусок) мыла, становится у рукомойника и зовет отца и мать: "Батюшка и матушка, неугодно ли умыться моим мыльцем и из моих рук?"
Мать и отец подходят, моются; молодая кланяется им в ноги, а потом обращается с тем же предложением ко всей родне и свадебникам, кланяясь каждому, даже малому ребенку, в ноги и получая поцелуй в губы.
По окончании этого обряда, брат новобрачной или бывший с ней в поезде провожатый приносит в избу сноп соломы и расстилает на полу; молодая берет веник и начинает мести избу;
свадебники и родственники бросают в солому деньги, и молодая подбирает их в свою пользу. Сделавши веником несколько взмахов, она накрывает его заранее приготовленным платком и передает золовке, т.е. сестре мужа. Золовка дометает избу, получая за это платок в подарок. Молодой, которая не догадается так поступить, придется долго мести, потому что свадебники ходят по избе и на выметенное место при общем хохоте вновь натаскивают ногами солому.
Если у мужа нет сестры, молодая может передать веник кому-нибудь из присутствующих родственниц или девушек.
Между тем домашние хлопочут с приготовлением обеда, и, когда почти все готово, молодые едут приглашать "на княжной стол" почетных гостей и соседей.
Обед начинается около полудня. Накрывши стол и поставивши на нем все необходимое, молодых усаживают на подушку под образами, на долевую (продольную) лавку; сваха садится рядом, за ней - свадебники и, наконец, остальные гости; дружка и поддружье помещаются на отдельной скамейке, которая ближе к двери. Усадивши гостей, дружка выкликает отца с матерью: "Иван Петрович и Авдотья Николаевна, хлеб-соль величайте, либо щей подбавляйте".
Молодая вместе с мужем поднимается со своего места, наливает рюмку водки, стакан пива и потчует отца с матерью. Они поздравляют молодых с законным браком, пробуют вино и говорят: "Горько". В ответ на это молодые целуются и кланяются.
Вновь пробуют вино и говорят, что в рюмку попал таракан с ушами. Молодые берут друг друга за уши и целуются.
Когда отец с матерью допьют и скажут: "Вот теперь сладко", тогда вновь наливается стакан и рюмка, и дружка говорит крестному отцу молодого: "Василий Степанович, встань-ка на лыжи, подвинься поближе к нашему князю молодому и княгине молодой, к винной рюмочке, к пивному стакану!"
Вызванный берет рюмку, поздравляет, пробует вино, говорит:
"Горько" и, когда молодые целуются, вновь пьет и замечает: "У меня в рюмку попала пшена". На это молодой отвечает: "Аксинья Алексеевна-мояжена". Иногда говорят, что в рюмке виден "гуж", на это дает ответ молодая: "Степан Иванович - мой муж". Если кто-нибудь из поздравляющих скажет, что в рюмке виден "пояс", молодая должна поклониться мужу до пояса, а когда скажут, что видны "ноги", молодая кланяется ему в ноги; если кто-нибудь заметит, что в рюмке видна "вершина", молодой наклоняется, а жена целует его в темя. Такого рода добавления делаются каждым, кого вызывают к стакану. Когда крестный отец допьет рюмку, дружка говорит: "Выпей да крякни, да в рюмочку брякни".
Крестный отец ставит пустую рюмку на стол и опускает в нее мелкие монеты. Теми же словами дружка вызывает всю родню, свадебников и почетных гостей: каждый поздравляет, пьет водку, пиво и опускает в рюмку деньги, поступающия в личную собственность молодых.
Затем подают обед, состоящий из следующих перемен: щи, кашица, жаркое, круглый пирог с мясом или изюмом и яичница.
После обеда молодая раздает родным, свадебникам и почетным гостям дары, состоящие из полотенец, повойников, поясков, платков и других вещей. Каждый, получая подарок, отдаривает новобрачную деньгами и приговаривает: "Наша молодая не спала,
не дремала, все дары вышивала, мало спала, тонко пряла, звонко ткала".
После раздачи подарков все разъезжаются и расходятся по домам, а молодые, с разрешения отца и матери, едут с провожатым наотводыни, т.е. к родителям молодой, чтобы поблагодарить за их заботы.
Приехав туда, входят в избу, кланяются отцу с матерью и всем родным в ноги, причем молодой говорит: "Благодарим вас на всем:
ваша дочь, какова была при купели, такова осталась и теперя".
Живо накрывается стол, подаются чай, пиво, водка, закуска, и начинается угощенье. Отужинав своей семьей, ложатся спать, а на другой день молодые, закусивши, едут домой. Этим и заканчивается каждая деревенская свадьба.
Приданое молодой привозят или утром до княжного стола, или берут с собою, когда возвращаются с отводынь. Скот пригоняют, когда найдут это более удобным.
В первую субботу после свадьбы молодая топит баню и зовет мыться всю деревенскую родню мужа, кланяясь в ноги каждому приглашаемому. С этого времени для нее наступает обыкновенная, будничная жизнь.
(Печатается по изданию: Памятная книжка Новгородской губернии на 1897 год. Новгород, 1897).
1.Перекладина, на которой делаются вверху избы полати или нары для спанья.
2.Нечто вроде низеньких шапочек, которыя носят замужния крестьянки.
3.Если входит женщина, то говорится: "Тетушка, ты желанная сударушка".
4.Точа - холстина. Точа белая - саван.
5.Поддружье - младший шафер.
6.Три раза.
7.Сродников, т.е. родни.
8.Пенью.
9.Байдачная доска, укрепленная вдоль стен над лавками, в некотором расстоянии от потолка, и заменяющая собой полку.
10.Белой шерсти.
11.В былое время "Казачек" всеми плясался под известную всем песню: "Ах вы, сени, мои сени" или "Камаринского"; теперь его всюду здесь пляшут под гармонии.
12.Или "подруженька", смотря по тому, кто топил баню.
13.Или "подруженька".
14.Если вошла женщина: "Добро пожаловать, ты тетушка".
15.От слова Дмитрий.
16.Старший шаферу жениха.
17.Лошадям.
18.Посаженым отцом бывает в большинстве случаев крестный отец, посаженой матерью - крестная мать, а провожатым - брат или близкий родственник невесты.
19.Песни поются те же, что и раньше.
20.Дверныя скобки.
21.Пряженцы - маленькие, из пшеничной муки пирожки.
22.Девушки.
23.В последние годы шлыки выходят из употребления и заменяются сборниками, т.е. ситцевыми или шерстяными колпачками, вроде тех косыночек, которыя носят на головах замужния, средняго состояния купчихи и мещанки в городах.
24. Подниз - нечто вроде кружева или бахромы.