В. Б. Конасов 

ВЫСТОЯЛИ И ПОБЕДИЛИ

К началу Великой Отечественной войны в Советском Союзе проживало 195 миллионов человек. По результатам последних исследований, проведенных Госкомстатом и Центром по изучению проблем народонаселения при МГУ, общие прямые людские потери за 1941-1945 годы составили около 27 миллионов. Из этого количества жертв пали на поле боя, умерли от ран, пропали без вести и погибли в плену 11 миллионов 444,1 тысячи человек. Еще 15,5 миллиона человек - это погибшие мирные жители1. Причем гражданское население оккупированных республик Украины и Белоруссии, других областей СССР, захваченных противником, пострадало больше других. Ведь именно здесь рвались снаряды, падали бомбы, свирепствовал жестокий фашистский режим. С этим выводом, к которому уже давно пришли ученые, спорить не приходится. Однако, как говорится, нет правил без исключения...

Вологодская область насчитывала на начало войны 1 миллион 581 тысячу человек. На фронт было призвано 340 тысяч вологжан. Из них 178 711 человек остались лежать на полях сражений2. К родимому очагу не вернулась наиболее физически крепкая, трудоспособная, грамотная часть населения - пахари и механизаторы, кузнецы и плотники, медики и учителя. Однако трагедия Вологодской земли на этом не заканчивается. Оставшимся без надежной опоры женщинам и детям, старикам и старухам пришлось пережить изнурительный труд, голод и болезни, потерю родных и близких.

Уже к концу 1941 года от хронического недоедания в ряде районов области смертность превысила рождаемость. В Тотемском районе, к примеру, скончалось жителей в 5 раз больше, чем родилось. "Пахнет голодной смертью, едим куглинец, хиву и дохлую конину", - писала мужу на фронт крестьянка Федорова из деревни Шестериха3.

К весне 1942 года демографическая ситуация в Вологодской области, которая не испытала на себе гитлеровской оккупации (из 43 районов лишь один Оштинский был частично захвачен белофиннами), обострилась до предела. В апреле начальник областного управления НКГБ полковник Л. Ф. Галкин докладывал председателю облисполкома А. Д. Абрамову: "Вследствие низкого урожая колхозники Андомского района употребляют в качестве продуктов питания солому, мясо павших животных и т. п. На почве хронического недоедания возросла смертность"4.

Процент летального исхода существенно увеличился также за счет эпидемии сыпного тифа, вспыхнувшей ранней весной 1942 года. На 1 января 1943 года картина выглядела следующим образом: за минувший год в области родилось 32 177 человек, умерло 86 111 человек, то есть смертность оказалась выше рождаемости в 2,7 раза5. Особенно страдали от голода жители сельских районов. Система централизованного снабжения населения, которую некоторые историки считают единственно возможной в условиях военного времени, зачастую давала сбои. Вот как обрисовал ситуацию в Вологодской области заместитель наркома внутренних дел Богдан Кобулов в своей докладной записке секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву: "Централизованные фонды муки на 1 квартал 1943 года были сокращены, в результате чего значительное количество связанных с сельским хозяйством семей красноармейцев, в том числе 40 тысяч детей, сняты со снабжения хлебом". Далее говорится, что на почве хронического недоедания в целом ряде районов отмечены случаи употребления в пищу мякины, соломы, мха, трупов павших животных. Завершают послание имена и фамилии членов семей красноармейцев, умерших от голода6.

Даже в более благополучные летние месяцы смертность по-прежнему оставалась достаточно высокой и превышала рождаемость почти в три раза. Так, летом 1943 года в области родилось 3543, умерло 10 499 человек. Причины смертности, обусловленные хроническим недоеданием, социально-бытовой неустроенностью, в секретных сводках НКВД завуалированы7.

СМЕРТНОСТЬ В ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ 
ЗА 3 МЕСЯЦА 1943 ГОДА И ДИАГНОЗ ЛЕТАЛЬНОГО ИСХОДА

В перечне заболеваний, давших наивысшую смертность, диагноз "истощение" (читай "дистрофия") занимает скромное седьмое место. Однако та же самая дистрофия была провоцирующим обстоятельством при смерти от инфаркта миокарда, острой сердечной недостаточности и прочих "болезнях сердца". Дизентерия и токсическая диспепсия в большинстве случаев являлись прямым следствием голода, вынуждавшего людей есть разложившиеся трупы животных, недозревшие ягоды, овощи и т. п. Социально-бытовая неустроенность порождала смерть от туберкулеза. Население, мобилизованное на сплавные работы и не обеспеченное теплой одеждой, резиновой обувью и нормальным жильем, погибало от воспаления легких. В результате число жертв голода, холода, эпидемий, отвратительных условий труда стремительно росло.

Даже в 1944 году, когда война близилась к концу, в письмах звучат постоянные жалобы на продовольственные затруднения. В августе на стол первого секретаря обкома ВКП(б) Б. Ф. Николаева легла очередная докладная записка из НКВД с выдержками из перлюстрированных посланий бедствующих людей. В одном из них говорилось: "Клаша, у нас дома не только очистки, так солому и ту всю съели, так голодуем"8. В другом документе были такие строки: "Дорогая сестрица, живем в плохом состоянии. Мама распухла, и мы начинаем пухнуть. Чувствуем, что больше не увидеть Вас"9.

Горько сознавать, что в ряде случаев люди погибали от бездушного, казенно-бюрократического отношения чиновников различного ранга к их нуждам и запросам. Так, директор совхоза Бушуиха Лежского района Леонтьев на просьбу женщин, чьи мужья проливали кровь на фронте, выделить им продуктовый паек цинично заявил: "У нас кто не работает, тот не ест". В результате, как говорится в спецсообщении начальника областного управления НКВД на имя первого секретаря обкома партии, у Виноградовой оба ее малолетних ребенка умерли от истощения10. В другом спецсообщении сказано, что народный судья Бабаевского района Грачев приговорил жену красноармейца Кортышева к одному году тюрьмы за "кражу" кирпича, которой она не совершала. Кирпич с "места преступления" эта женщина, имеющая на иждивении пятимесячного ребенка и мать, старуху семидесяти лет, взяла с устного разрешения председателя колхоза11.

Приведенная ниже таблица дает представление о той неимоверно высокой цене, которую заплатили вологжане за победу в Великой Отечественной войне12.

СМЕРТНОСТЬ СРЕДИ МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ 
ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ В 1941-1945 ГОДАХ

Если сложить боевые потери моих земляков (с фронта не вернулось 178 711 человек) и потери среди мирного населения (220 494 человека), то получается, что Вологодская область лишилась за 1941-1945 годы 399 205 человек. Эта цифра существенно превышает среднестатистический показатель по стране. При этом следует иметь в виду, что по причине преклонного возраста (к таковым статистики из НКВД причисляли всех скончавшихся в возрасте старше 65 лет) умерло не более 7 процентов гражданского населения Сегодня можно смело констатировать, что Вологодская область оказалась в десятке наиболее пострадавших от войны регионов. Особенно высока была смертность среди сельского населения.

Помимо уже перечисленных причин, высокий процент летального исхода объясняется еще рядом объективных факторов. Вологодская область служила тылом для Ленинградского, Карельского и Волховского фронтов. Почти все медики, не подлежавшие по возрасту мобилизации, были прикомандированы к крупнейшему в Красной Армии распределительному эвакуационному пункту № 95, более 40 госпиталей которого постоянно дислоцировалось на Вологодской земле. В силу данного обстоятельства местное население в медико-санитарном отношении обслуживалось по остаточному принципу. В 1942 году вологжане приняли и разместили в своих домах более 60 тысяч эвакуированных ленинградцев. Сердобольные жители делились с ними картошкой, никогда не лишним куском хлеба, порой отказывая себе в самом необходимом. Не всех ленинградцев удалось спасти, более 17 тысяч человек умерли, но, заметим, что смерть настигала их, как правило, в первые дни и часы пребывания на Вологодской земле - в пути следования, в госпиталях, больницах13.

Бесконечные мобилизации на оборонные работы, лесоповал, торфоразработки, очистку железнодорожных путей, восстановление угольных шахт Подмосковья и Кузбасса разорили и без того скудное крестьянское хозяйство. Дело дошло до того, что руководители районов встали на путь саботажа. 21 декабря 1943 года заместитель председателя облисполкома так обрисовал первому секретарю обкома партии Н. Ф. Николаеву ситуацию с направлением рабочей силы на лесозаготовки в Архангельскую область: "Все без исключения районы от мобилизации категорически отказываются, мотивируя отказ отсутствием людей, подпадающих под закон о мобилизации. Многократные телефонные разговоры с председателями райисполкомов и наши телеграфные указания и требования результатов не дают"14. Лишь под мощным административным нажимом спущенную Москвой разнарядку удалось частично выполнить. Но какой ценой! Председатель Ковжинского райисполкома, к примеру, сообщил, что разнарядка выполнена за счет подростков, стариков, многодетных семей. И резюмировал: "Резервы колхозного населения исчерпаны уже полностью"15.

Вологодская область отдавала фронту людей, автомашины, трактора, лошадей, личные сбережения граждан, продукты, теплые вещи - все, что могла. В одной только Вологде, имевшей до войны 150 доноров, их число в 1944 году превысило 18 тысяч человек16. Невзгоды и лишения, выпавшие на долю гражданского населения, можно было бы перечислять и дальше. Известно, однако, главное - люди выстояли и победили. Их трудовой подвиг на Вологодской земле ныне засвидетельствовали районные Книги Памяти под названием "Труженики тыла" и "Вдовы солдатские" - книги, в которые вписаны имена и фамилии всех тех, кто, не щадя своего здоровья, из последних сил приближал светлый час Победы над грозным врагом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М., 1993. С. 128.

2 Книга Памяти Вологодской области. Заключительный том. Вологда, 1999. С. 296.

3 ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 6. Д. 69. Л. 34.

4 ГАВО. Ф. 1300. Оп. 1с. Д. 90. Л. 42 об.

5 ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 6. Д. 69. Л. 102-103.

6 Вылцан М. А. Крестьянство в годы Большой войны 1941-1946 гг.: Пиррова победа. М., 1995. С. 26-27, 30-32.

7 ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 6. Д. 69. Л. 102-103.

8 Там же. Л. 27.

9 Там же.

10 Архив УФСБ ВО. Ф. 1. Оп. 5. Д. 20. Л. 75-76.

11 Там же. Д. 17. Л. 75-76.

12 Таблица составлена по материалам ГАВО (Ф. 1637. Оп. 12. Д. 15. Л. 1-18). Реквием памяти эвакуированных ленинградцев, захороненных в Вологодской области в годы Великой Отечественной войны. Ч. 1. Вологда, 1990. С. 18.

14 Акиньхов Г. А. Вологда прифронтовая. Архангельск, 1990. С. 173.

15 Там же. С. 174.

16 Подольский В. М., Конасов В. Б. Труд и подвиг прифронтовых медиков. М.: Прометей, 1990. С. 44.
     

К титульной странице
Вперед
Назад