В истории русской словесной культуры волею судеб оказался малоизученным большой пласт духовных текстов - церковно-проповеднический (духовный) стиль русского литературного языка XIX века.
Петровские реформы привели к падению роли церкви в государстве, но развитие духовного стиля в XVIII веке еще успешно продолжалось, поскольку церковь была неразрывно связана с прогрессирующим просвещением. Постепенно светское начало брало в обществе верх, эта тенденция была усилена распространяющейся идеологией нигилизма - русской разновидности либерализма. Духовно-богословская жизнь ушла из светских залов в келейную тишину отдельных обителей, среди которых в XIX веке заметно выделялись Оптина пустынь, Троице-Сергиева лавра, Сергиевская пустынь, Николо-Бабаевский монастырь. Здесь в одиночестве творили духовный подвиг немногочисленные церковные писатели. На основе их трудов существовали и развивались церковно-проповедническая литература и сама проповедь как искусство устной речевой импровизации. Этот период истории церковно-проповеднического стиля оказался забыт исследователями. В XIX веке исторической стилистики вообще не существовало, а в XX веке в ее традициях было нормой не включать в систему стилей литературного языка церковно-проповеднический стиль. Между тем без учета его функционирования и без оценки его роли непонятны и необъяснимы многие явления русской словесной культуры XIX века, остается без ответа целый ряд актуальных вопросов: какова основа ораторского искусства эпохи? Каковы корни русского эпоса девятнадцатого столетия? Каков арсенал поэтических средств и приемов письменной культуры и речевого этикета эпохи?
Попытка воссоздать стилевой ландшафт XIX века немедленно приводит к необходимости обращения к духовному стилю и его творцам, среди которых в середине столетия самое заметное место занимал епископ Игнатий, как по объему, так и по качеству литературного творчества, а также по благоприятным возможностям воздействия на литературную практику эпохи (его сочинения были опубликованы почти в полном объеме в 1881 году).
Святитель Игнатий (в миру - Дмитрий Александрович Брянчанинов, назван в честь Димитрия Прилуцкого) прожил на земле 60 лет (1807-1867). Как отмечали его ближайшие ученики, "в жизни таких людей резко выражается одна отличительная, характеристическая черта". Для святителя Игнатия такой особенной чертой был иноческий духовный подвиг. Не случайно через 20 лет после его смерти Николай Лесков посвятит его праведнической жизни рассказ "Инженеры-бессребреники". В духовных сочинениях, созданных владыкой Игнатием, утверждается аскетически-богословское учение - учение о внутреннем совершенствовании человека в монашеском быту и об отношении человека к другим духовным существам. Духовно-нравственные сочинения преобладают в литературном наследии святителя.
Сразу после окончания инженерного училища в возрасте 19 лет он подает в отставку и, несмотря на осуждение родителей, готовится к пострижению. Будучи в послушании в Александро-Свирском монастыре, а затем в Площанской пустыни Орловской епархии, начинает заниматься литературным творчеством: пишет что-то среднее между беллетристикой и религиозной философией ("Сад во время зимы", "Древо зимою пред окнами келий"), но первое сочинение даже по названию вполне определенно выражало намерения начинающего проповедника: "Некоторые советы к сохранению Заповедей Господних". Заметим, что Дмитрий в юности провел несколько месяцев 1829 года в Оптиной пустыни, и потом он всю жизнь поддерживал связи с монахами этой знаменитой обители. И вот как характеризует современник богословскую подготовку юного инока: "...невзирая еще на молодые лета, видно было, что Брянчанинов много читал отеческих книг, знал весьма твердо Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Добротолюбие и писания других подвижников".
В период пребывания в Сергиевой пустыни (под Санкт-Петербургом) в качестве ее руководителя (24 года) духовной потребностью Игнатия было литературное творчество: здесь написаны, в частности, такие выдающиеся богословские тексты, как "Блажен муж", "Песнь под сению креста", "Молитва преследуемого человеками", "Плач инока". Игнатий мечтал после Сергиевой пустыни поселиться в Оптиной пустыни, но в 1857 году его назначают епископом Кавказским и Черноморским. В Ставрополе Игнатий пишет "Приношение современному монашеству" - как он сам определял, "духовное завещание на духовные блага": "Духовным благом называю монашество. Книга содержит в себе правила для наружного поведения иноков и советы им о душевном подвиге или делании. Могу назвать сочинение это моею таинственною исповедью" (V, 1 - цитаты из сочинений св. Игнатия с указанием тома и страницы даются по изданию: Святитель Игнатий Брянчанинов. Т. I-VII. М., 1993).
В связи с болезнью епископ Игнатий попросил отставить его от епископского служения и направить в Николо-Бабаевский монастырь Костромской губернии, где и находился с 13 октября 1861 года до конца своих дней. Здесь написал оригинальное "Слово о смерти", составил большой по объему "Отечник" - сборник поучений отцов церкви. В 1864 году издал два тома "Аскетических опытов", в 1867 году вышли следующие два тома - "Аскетическая проповедь" и "Приношение современному монашеству". Здесь, в Бабаевском монастыре, утром 30 апреля 1867 года и закончилась земная жизнь праведника, он похоронен в этом монастыре.
Остановимся более подробно на важнейших трудах святителя Игнатия. Будучи от природы человеком очень способным, он тем не менее всю жизнь настойчиво совершенствовал природные дарования. Так, интерес к литературному творчеству ознаменован настойчивым изучением трудов христианских и светских просветителей. В Вологодской областной библиотеке хранится экземпляр книги Ломоносова "Краткое руководство по риторике" с владельческой записью Дмитрия Брянчанинова - стало быть, этот труд сопровождал его с детства. И он действительно был блестящим ритором-проповедником, хотя его роль в развитии церковно-проповеднического стиля русского литературного языка до сих пор не оценена.
Подчеркнем разницу между церковнославянским языком, известным и широкоупотребительным на Руси с конца X века (см. такие канонические богослужебные тексты, как Евангелие, Апостол, Псалтырь и др.), и церковно-проповедническим, или духовным, стилем русского литературного языка. Наиболее яркий жанр этого стиля - проповедь, (гомилия). Основное назначение проповеди - нести слово Божие в мир, потому и текст должен быть общедоступным. У проповеди как жанра есть три особенности: чистый русский язык, употребление высоких риторических средств, импровизационный характер речи. Но в проповеди немало библейских цитат, церковнославянский язык здесь может выступать и в чистом виде как lingva sacra (язык культа), а затем перекладываться на русский с элементами толкования. Таким образом, текст проповеди имеет три функции: воздействие, популяризация, приобщение (в светском обиходе - агитация). В этих целях для проповеднических текстов характерны апелляция к слушателям, приемы диалогизации речи (повелительные формы: смотрите, поднимайтесь, пусть каждый спросит себя; вводные конструкции: как вы знаете; риторические вопросы; повторы и синтаксический параллелизм; условные конструкции; развернутые метафоры на основе библеизмов). Удивительно гармонично использует эти приемы наш проповедник.
Один из лучших образцов церковно-проповеднического стиля XIX века - двухтомное сочинение святителя Игнатия "Аскетические опыты". Каждый текст здесь - стилистический шедевр, а содержание поражает искренностью, глубиной религиозного чувства и блестящим знанием Священного Писания и святоотеческой литературы. Святитель работал над книгой почти 20 лет. Вот как он видел структуру и содержание каждого из четырех разделов этой книги (по письмам от 1 декабря 1846 года и 11 января 1865 года): "1. Приготовление к причащению Святых Христовых тайн. Об Иисусовой молитве, о смирении, о монашестве. 2. Элегии. Поэтические сочинения: Плач, Блажен муж. Чаша, Зрение греха своего. 3. Внутренние действия религии Христианской. Статьи Богословские (о евангельских заповедях). 4. Нравственные советы. О христианской нравственности и философии" (VII, 328, 437). Но в книге он не стал группировать статьи по разделам, что сообщило тексту "Опытов" характер свободной импровизации. В письме Глазунову от 3 марта 1864 года автор "Опытов" пишет: ""Аскетические опыты" - книга практическая. Она единственная потому, что со времени введения в России образования никто еще не писал в этом роде. Она есть сборник учения святых отцов православной церкви о главных добродетелях христианских и о духовном подвиге" (VII, 307). Что же касается особенностей слога, то святитель сообщает: "Каждая часть имеет свой тон" (VII, 328), "Разнообразие слога нахожу неизбежным" (VII, 437). По поводу "Аскетической проповеди" позже он тоже заметит: ""Аскетическая проповедь имеет свой отдельный слог". Таким образом, индивидуализация "тона (слога)" каждого отдельного текста являлась сознательным помыслом автора.
Авторский замысел "Аскетических опытов" сложился сразу и не менялся, хотя "чистил" (это любимое слово писателя Брянчанинова) он этот труд многократно. Уже в 1846 году, оценивая одну из статей, он признается: ""Чаша Христова" - таких статей у меня написано 15, назначаются составить книгу "Мой дар друзьям моим". Образ изложения, наружная форма, самый слог - может быть, новость в духовной русской литературе. Хочу, чтоб книга удобоприступна была каждому, как друг; и чтоб гордый ум смиряла высотою истин и глубиною чувств: друг должен быть с характером" (VII, 328). Все эти качества в двухтомной книге есть. В первый том вошло 53 статьи, во второй - 21. Часть из них носит явно биографический характер, как "Плач мой" - о печали души, стремящейся к Богу и преодолевающей препятствия ради этого. Большинство текстов - это нравственные советы неравнодушного друга.
Однако вернемся к риторическому аспекту "Опытов", а именно - к разнообразию слога. Прежде всего это достигается разнообразием жанров: самим автором названо десять жанров, но фактически их больше. Какие-то отражают общелитературную практику эпохи, другие - результат влияния традиций духовной литературы, но важно, что все они соответствуют русскому риторическому идеалу, как его толковали в XVIII и XIX веках.
Два произведения обозначены как дума. В "Думе на берегу моря" реальный образ Балтийского моря, наблюдаемый настоятелем Сергиевой пустыни, становится основой для метафоры житейского моря, бури страстей, от которых автор удаляется в ограду святой обители. Статья "Голос из вечности" носит подзаголовок "дума на могиле", она написана в 1848 году в Сергиевой пустыни в связи с кончиной близкого Игнатию с юности человека и представляет собою первый по времени опыт изложения христианского учения о смерти. Этой теме впоследствии он посвятит целый том под названием "Слово о смерти".
Несколько раз в своих статьях святитель использует жанр размышления, особо популярный в философской и религиозной литературе XVIII-XIX веков ("Размышление о смерти", "Размышление при захождении солнца", "Размышление, заимствованное из 1 послания св. апостола Павла к Тимофею, относящееся преимущественно к монашеской жизни").
Используется древний, библейских времен жанр песни - "Песнь под сению креста". Это сочинение создано, по признанию автора, под влиянием 15-й главы Исхода.
Столь же древен и жанр плача, предполагающий особо личные переживания автора. К этому жанру особенное отношение и у св. Игнатия. Он пытался осмыслить духовную сущность плача как экстатического состояния и для этого поместил в "Опытах" единственный образец учения как риторического жанра, посвятив его именно плачу, - это "Учение о плаче преподобного Пимена Великаго". По Игнатию, плач - путь покаяния грешника, душевный подвиг инока. Он пишет: "Помилуй мя - это выражение внедрившегося в душу плача" (I, 190). Задуманный еще в 1830 году в Семигородней пустыни послушником Дмитрием Брянчаниновым, "Плач инока" был значительно исправлен и пополнен епископом Игнатием в 1866 году в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Кстати, другое сочинение - "Плач мой" - тоже было написано в этом монастыре, но в 1847 году, в период отпуска, полученного настоятелем Сергиевой пустыни для поправки здоровья. Обратим внимание на ритмическую организацию текста, на гармонию повторов, на градацию усиления: "Плачу умом, плачу сердцем, плачу телом, плачу всем существом моим; ощущаю плач не только в груди моей, - во всех членах тела моего... Душа моя! Прежде нежели наступило решительное, неотвратимое время перехода в будущность, позаботься о себе. Приступи, прилепись к Господу искренним, постоянным покаянием - жительством благочестивым по Его всесвятым заповеданиям" (I, 551).
Особое воодушевление святителя Игнатия вызывал жанр слова, особенно при создании богословского раздела "Аскетических опытов" (см. хотя бы названия отдельных сочинений: "Слово утешения к скорбящим инокам", "Слово о страхе Божием и о любви Божий", "Слово о келейном молитвенном правиле", "Слово о церковной молитве", "Слово о молитве устной и гласной", "Слово о поучении или памяти Божией", "Слово о молитве умной, сердечной и душевной", "Слово о молитве Иисусовой", "Слово о спасении и христианском совершенстве", "Слово о различных состояниях естества человеческого по отношению к добру и злу").
Приближается по содержанию и по назидательному тону к этому роду статей послание - так оформлен один, тоже биографический, текст 1847 года под названием "Послание к братии Сергиевой пустыни из Бабаевского монастыря".
Такой же характер носит беседа - тоже единственный опыт: "О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником".
Еще два использованных святителем жанра больше связаны с богослужебной практикой: чин и молитва, но это только внешняя форма. В действительности "Чин внимания себе для живущего посреди мира" посвящен теме углубленного внимания к мыслям о Боге, обязательности отвлечения от мирского во время молитвы.
Название "молитва" имеет один текст - "Молитва преследуемого человеками". Он и оформлен как молитва и выражает христианскую идею благодарного отношения к людям, наносящим оскорбления, ибо Бог избирает их орудием наказания некоторых грешников. Текст состоит из четырех частей и имеет все риторические свойства молитвенного канона: 1) благодарение Господу за ниспосланные испытания, 2) прошение о благословении и наградах для тех, кого он избрал орудиями наказания грешника, 3) просьба о прощении и даровании милостей, 4) славословие Господу и упование на милость к грешнику. Заметим, что сочинение молитвенных текстов для себя было не редкой практикой в XIX и даже XX веках (см., например, молитву старцев Оптиной пустыни и т. п.).
В остальных случаях автор не называет жанра текста, но, судя по внешним признакам, в его творчестве преобладали беседы и слова, то есть распространенные жанры "учительной" литературы, ведь и вся книга для автора - это "нравственные советы".
Заслуживает внимания текст "Посещение Валаамского монастыря", где тоже наблюдается следование традициям православной литературы, в частности жанру "хожения по святым местам".
Сравним еще соотношение жанров в "Аскетической проповеди". Сама по себе проповедь - жанр строгого назидания, но в книге под названием "Аскетическая проповедь" помещены статьи разных жанров. Преобладают поучения - их 39 (ср.: в "Аскетических опытах" их не было совсем). К жанру слова отнесены 7 текстов, к жанру беседы - 4, два текста автор определяет как "речь", помещено одно "изложение учения".
В древнерусской православной практике преобладали два жанра: поучение (дидактическая, учительная речь) и слово (торжественная, панегирическая, похвальная речь). Именно эти жанры были любимы нашим автором. Таким образом, следование традициям русского риторического идеала как идеала православного - отличительное свойство сочинений святителя Игнатия и церковно-проповеднического стиля XIX века в целом.