Развитие садоводства и огородничества в Кирилловском уезде имеет многовековую историю. Одним из крупнейших землевладельцев края был Кирилло-Белозерский монастырь. Главной отраслью сельскохозяйственного производства на монастырских землях было хлебопашество. Большую часть площади занимали посевы ржи и овса, меньшую – ячмень, горох, конопля и лен. Занимались монастырские хозяйства и огородничеством. В самой ранней описи строений и имуществ Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года упоминается монастырский огород: «Да промеж обоих монастырей в каменной ограде огород монастырский в длину 50 сажен, поперег 30 сажен. В огороде же 3 кельи, а живут в них старец огородник да детеныши. На том же огороде поварня деревяная приделана к городовой стене, а в ней котел меденой в полтораста ведер, а варят в нем капусту монастырскую. Перед тою поварней два погреба деревяные, а в них ставят капусту соленую и свежую. У огородника же десять тчянов, в чем капусту ставят» [1]. Из описи видно, что на монастырских огородах в основном выращивали капусту, лук, чеснок, упоминается в описи и «полатка», в которой хранились лук и чеснок.
Для орошения гряд прорывали канавы и прокладывали водопроводные трубы [2]. В монастыре существовала «огороденная» служба, которой руководил старец-огородник. Огороды располагались на территории монастыря и на землях, прилегающих к монастырским стенам, или в ближайших к монастырю вотчинах.
В ведомости за 1764 год упоминаются уже три монастырских огорода: «...с дву сторон оного монастыря оградных стен огород для сажения овощей про монастырскую надобность, длиною на 253 саженях, поперек на 19 саженях. Другой огород для сажения про монастырский расход вокруг на 205 саженях. Третий огород от монастыря в одной версте для сажения про монастырскую надобность капусты вокруг на 220 саженях» [3]. Один из этих огородов, находившихся у стен монастыря на берегу Сиверского озера, изображен на гравюре 1742 года, сохранившейся в Кирилло-Белозерском музее -заповеднике.
Излишки выращенной капусты и рассады шли на продажу. Так, в июле 1606 года старец-огородник Варлаам отдал в казну 3 рубля «огородных денег» – от продажи капусты и рассады. В августе того же года старец Еустафей отдал 4 рубля 9 алтын 5 денег в монастырь от продажи капусты. Другие овощи для монастырской трапезы закупались. В приходо-расходной книге есть запись, что в августе 1581 года было куплено на Белоозере для братии Нечаем Вашковцем «три тысячи пол четверта ста огурцов свежих, дал рубль»; Семен Сенюшкин там же, на Белоозере, купил 4600 огурцов свежих, заплатил 1 рубль 12 алтын 4 деньги [4].
Сохранившиеся документы XVII – XVIII веков содержат незначительные сведения о развитии огородничества в монастырских хозяйствах. В документах XIX века – рапортах, приходо-расходных книгах, заметках путешественников – описанию этой стороны хозяйственной деятельности также уделено очень мало внимания.
В рапорте за 1803 год сообщалось, что садов в Кирилло-Белозерском монастыре «за неспособностью к тому климата не имеется, но произрастают несколько в огородах овощи, как-то: капуста, редька, лук, огурцы и прочее – и употребляются для трапезы настоятеля и братии» [5]. В приходо-расходных книгах за разные годы указывались суммы, которые тратил монастырь на покупку семян, устройство или ремонт изгороди вокруг огородов, строительство овощных погребов, починку парниковых рам и т. п. Доход приносила торговля капустной рассадой, семенным картофелем, свежей и квашеной капустой. Сохранился план Кирилло-Белозерского монастыря 1830 года, созданный архитектором Праве. На нем отмечены огороды, существовавшие в то время в монастыре: по обе стороны от дороги, ведущей к Святым вратам на территории Нового города; находившиеся в Успенском монастыре между стеной и настоятельскими кельями и между училищем и церковью Преображения [6]. Огород с капустой виден также на переднем плане фотографии в книге Н. К. Никольского [7].
Ученик духовного училища Павел Овсяников в своем «Описании Кирилло-Белозерского монастыря» отмечал, что «под окнами братских келий насажены кусты черной и красной смородины и малины, а в саду, что рядом с настоятельским корпусом, растут два огромных кедра, яблони и некоторые другие плодовые деревья» [8].
Выращивание овощей требовало большого количества рабочих рук, поэтому на сезонные работы приходилось нанимать значительное количество горожан. В апреле – мае вывозили навоз в огороды, копали грядки, садили овощную рассаду, поливали. В июне – июле пололи, убирали гусениц с капустных грядок. В сентябре приступали к уборке овощей, засолке капусты. Плата за огородные работы была от 25 до 35 копеек в день. Излишки овощей продавались. Так, в 1874 году монастырь получил от продажи овощей 450 рублей [9]. В 1913 году от продажи свежей капусты доход составил 1096 рублей 60 копеек. В 1917 году монастырь продал более 2000 штук огурцов и свежую капусту – всего на 4507 рублей 70 копеек. Почти постоянным был доход от продажи квашеной капусты. В 1880 году он составил 122 рубля 10 копеек, в 1913 году – 304 рубля 63 копейки, в 1917 году – 2335 рублей 66 копеек [10].
В другом монастыре Белозерья – Воскресенском Горицком девичьем – состоятельные инокини обзаводились не только богатыми кельями, «но иногда за монастырем имели свои огороды и коровьи дворы» [11]. Так, в 1682 году старица-княгиня Досифея Черкасская обращалась с челобитной к архиепископу Вологодскому и Белозерскому с просьбой о выделении земли под огород для выращивания овощей к своему столу [12].
В описи того же монастыря, относящейся к XVIII веку, упоминаются: «огород для посажения про монастырский расход капусты подле монастыря, длиною на двадцать, шириною на три сажени с половиною. Другой огород против Святых ворот для посажения про монастырский расход разных овощей, длиною шестнадцати сажен, шириною четырнадцать сажен, огорожен жердями» [13]. Под монастырский огород «была взята в аренду земля у кирилловских мещан» [14]. Огороды, принадлежавшие Горицкому монастырю, находились в Фетиньинском скиту в 12 верстах от монастыря [15]. Монастырская пасека располагалась в Никулинском скиту в двух верстах от Гориц [16].
В приходо-расходных книгах Горицкого Воскресенского женского монастыря встречаются записи о покупке огородных семян: в 1866 году у кирилловского купца М. И. Сизьмина – на 6 рублей [17], в 1867 году – «у торгующих крестьян Горицкой слободы братьев Осенных» – на 8 рублей [18], в 1868 году у них же – на 5 рублей [19], в 1878 году у кирилловского купца И. М. Сизьмина – на 14 рублей [20], в 1879 году у купца A. А. Симонова – на 12 рублей [21], в 1880 году у кирилловского купца B. М. Сизьмина – на 13 рублей [22].
Излишки рассады, как правило, продавались: в 1911 году ее было продано на 70 рублей [23], в 1912 – на 260 рублей [24], в 1918 – на 4895 рублей [25]. В зависимости от урожая в разные годы продавались и излишки капусты: в 1905 году – на 50 рублей [26], в 1910 – на 35 рублей [27], в 1911 – на 23 рубля [28], в 1912 – на 31 рубль [29], в 1918 – на 3515 рублей [30]. Сохранились записи о покупке огурцов для насельниц Горицкого монастыря: в 1900 году 3000 штук на 12 рублей приобретено в Рыбинске, в магазине Алексея Михайловича Трухина [31], в 1910 году – «у крестьянина Горицкой слободы Михаила Чукалова куплено огурцов на 6 рублей» [32].
Находившийся в ссылке в Ферапонтовом монастыре в 1666 – 1676 годах патриарх Никон, кроме выращивания зерновых культур, успешно занимался огородничеством. У него было три огорода: на берегу озера, у реки и на южной стороне монастыря. В последнем росли малина и смородина. В двух других – овощи: 43 гряды капусты, 37 гряд лука, 24 гряды чеснока, выращивались огурцы и дыни в ящиках и на грядах, тыквы, салат, свекла, редька, репа, морковь и лекарственные травы. Никон посадил яблони, которых раньше не было в монастыре; «после него осталась целая гряда яблочных саженцов». Когда патриарха перевели в Кирилло-Белозерский монастырь, то из собранного в его огороде урожая ему отдали лишь часть овощей: 101 тыкву, 14 дынь, 1350 огурцов, несколько пудов лука, чеснока, ведерко макового семени и т. п. Уже по этому количеству урожая можно судить, как «успешно процветала в хозяйственных руках Никона эта отрасль сельского хозяйства, которая и доныне так слабо развита на севере России» [33].
Занимались огородничеством и иноки Николаевского Моденского монастыря, входившего в XIX веке в состав Кирилло-Белозерского благочиния. В отчетах за 1876, 1877 и 1879 годы указаны расходы на обустройство парника для «рассады огородных овощей», на покупку огородных семян и земледельческих орудий, за поденные работы. У монастыря была пасека. Мед, добываемый из ульев, употреблялся на общую трапезу [34].
Кирилло-Новоезерскому монастырю принадлежал сад, в котором росли яблони, вишни, сливы, кедры, орешник и ягодные кустарники. За садом в течение восьми лет ухаживал иеродиакон Агапит. После перевода в Тихвинский монастырь Агапит в письме к настоятелю Кирилло-Белозерского монастыря просил защитить сад от уничтожения [35].
Практически во всех монастырях Севера в той или иной степени уделялось внимание развитию огородничества, садоводства и пчеловодства, поэтому знающие и грамотные монахи и монахини окрестных монастырей могли оказывать крестьянам Белозерья различную агрономическую помощь.
Иеромонах Антоний писал в 1906 году в «Новгородских епархиальных ведомостях», что проживающих в монастырях молодых людей необходимо летом обучать обработке земли плугом, посадке, выращиванию овощей, плодовых деревьев, прививке яблонь, пчеловодству и уходу за скотом. В зимнее время им нужно осваивать различные ремесла: столярное, слесарное, переплетное, кузнечное. И если бы по каким-либо причинам послушник покинул монастырь, он мог бы стать образцовым хозяином в деревне. Но не только послушники, но и наемные работники могли бы обучаться правильному ведению хозяйства. В Кирилло-Белозерском монастыре в течение лета работало 50 – 60 поденщиков. Крестьянам никто не объяснял применяемых приемов агротехники, они лишь безропотно выполняли распоряжения. Поэтому, не понимая смысла работы, крестьяне не стремились применять их у себя в хозяйстве. Примером разумного ведения хозяйства иеромонах Антоний считал Кирилло-Белозерский монастырь. Если в «прежние годы» монастырь закупал капусты на 200 рублей, картофеля не хватало, лук сажали только для зелени, о других овощах понятия не имели, то с приходом казначея иеромонаха о. Макария все изменилось. С разрешения настоятеля о. Макарий устроил в монастыре парники, занялся выращиванием капусты. Ее не только хватало для братии на целый год, но и оказалось возможным ежегодно продавать чуть ли не на 600 рублей. Иногда монастырь продавал лук, а если оставался картофель, то его раздавали весной бедным окрестным жителям. Кроме того, в монастыре выращивали семена капусты и с одной небольшой грядки получали неплохой доход.
В женских монастырях иеромонах Антоний предлагал обучать молодых девушек приготовлению пищи, заготовке продуктов на зиму, посадке овощей и уходу за ними, садоводству, в зимнее время – кройке, шитью, вязанью, грамоте и т. д., а через 2 – 3 года после практических занятий направлять девушек в родную деревню, чтобы они обучали своих родственниц и соседок[36].
Святейший Синод принял специальное определение о введении преподавания курса по сельскому хозяйству в церковно-учительских школах и на курсах духовного ведомства, о введении в церковноприходских школах практических занятий учеников по садоводству и огородничеству на участках, которые имелись при школах. Этот документ был опубликован в 1891 году в «Новгородских епархиальных ведомостях».
Приходские священники оказывали определенную помощь крестьянам Кирилловского уезда в получении знаний по ведению сельского хозяйства. В начале XX века в пятнадцати верстах от Кириллова, в приходе Зайцево, служил священник о. Федор. Он организовал сельскохозяйственное общество, в которое вошли более 50 человек из Зайцевского и соседних приходов. На участке земли были сооружены парники для выращивания рассады капусты и других растений, которую бесплатно раздавали членам общества, а остатки продавали всем желающим. В планах общества было создание питомника для плодовых деревьев и ягодных кустов [37].
В «Памятных книжках Новгородской губернии» публиковались статистические обзоры, составленные на основании сведений, присылаемых из уездов. В них среди прочего давалась характеристика состояния садоводства и огородничества в уездах. Так, в 1886 году сообщалось, что фруктовых садов в губернии мало. Встречались они в основном у крупных землевладельцев и духовенства. Но промышленного значения сады не имели и едва удовлетворяли домашние потребности владельцев. В Кирилловском уезде крестьяне для своих надобностей сажали лишь по нескольку яблонь на огородах или около изб. В других уездах были сады, приносившие доход от нескольких десятков до 200 – 300 рублей в год.
Садоводству в губернии был нанесен значительный ущерб жестокими зимними и весенними морозами 1860-х годов, истребившими значительную часть фруктовых деревьев. Оставшиеся сады сильно пострадали от весенних заморозков 1876 года. Развитие садоводства было затруднено по следующим причинам: 1) из-за климатических условий (по Кирилловскому уезду проходила северная граница распространения плодовых деревьев и кустарников, и здесь могли плодоносить лишь немногие сорта); 2) из-за отсутствия профессионалов-садовников (по данным за 1892 год, в Кириллове был только один «мастер-огородник», садоводством профессионально не занимался никто [38]); 3) из-за невозможности конкурировать по цене с плодами, привозимыми из южных губерний; 4) из-за неблагоприятных почвенных условий. Из фруктовых деревьев чаще встречались яблони (преобладали следующие сорта: анисовка, антоновка, белый налив, апорт, титовка), из ягод – малина, черная и красная смородина, крыжовник, клубника. Прививочный материал садоводы брали из своих садов или от соседей. Любители выписывали саженцы из Санкт-Петербурга, Риги, Новгорода [39].
Огородничества как промысла в губернии тоже не существовало. Оно служило в основном для удовлетворения личных потребностей хозяев. В конце XIX века правительством и земством был принят ряд мер по развитию этих отраслей сельского хозяйства. Для учителей народных училищ организовывались курсы по садоводству, огородничеству и пчеловодству, чтобы они затем передавали свои знания ученикам [40]. Проводились сельскохозяйственные выставки, в земских журналах печатались рекомендации и полезные советы, реклама.
17 октября 1891 года «в память чудесного избавления Государя Императора и Августейшей семьи от угрожавшей опасности 17 октября 1888 года» (спасение при крушении поезда) в сельце Яковлево в четырех верстах от Новгорода была открыта низшая сельскохозяйственная школа. Специально для школы губернское земство приобрело имение за 38 609 рублей. Число учащихся в школе должно было составлять 55 человек, то есть от каждого уезда губернии там обучалось по пять человек. Школа была открыта для того, чтобы путем практических занятий распространять в народе основные знания по садоводству, огородничеству, пчеловодству, молочному хозяйству, а также по слесарному и кузнечному ремеслам. В школе был трехлетний срок обучения, принимались ученики всех сословий не моложе четырнадцати лет, в приготовительный класс – не моложе тринадцати. Для приготовительного класса было обязательным умение читать и писать. Для первого класса надо было знать общеобразовательные предметы в объеме курса начальных народных училищ.
Кроме общеобразовательных предметов, учащиеся изучали специальные курсы: учение о полезных и вредных растениях и животных; основные понятия о возделывании земли и уходе за растениями и животными; молочное хозяйство; пчеловодство; огородничество совместно с садоводством; церковное пение. Учащиеся, успешно закончившие полный курс, имели льготы по отбыванию воинской повинности и навсегда освобождались от телесных наказаний. В первом наборе в приготовительный и первый классы было принято 28 учеников – 20 крестьянских детей и 8 детей учителей и церковнослужителей в возрасте от 13 до 26 лет. При приеме обращалось внимание на физическое развитие. Не принимались в школу лица, для которых полевые работы были бы непосильными [41].
После окончания учебы выпускники на один год направлялись в частные хозяйства (по согласию владельцев). Командируемые должны были заниматься практическими делами (полевыми работами, уходом за скотом, пчеловодством, работой в парниках и на огородах, в столярной и кузнечной мастерской, конторскими работами) [42].
В сельскохозяйственной школе Новгородского губернского земства обучались и жители Кирилловского уезда. Так, в 1904 году школу закончили стипендиаты Кирилловского уездного земства Елисей Авдюнин, Михаил Ростоскуев, Семен Тихонов [43].
Во время летних каникул в школе неоднократно организовывали курсы по садоводству, огородничеству и пчеловодству для учителей и всех желающих.
Теоретическим и практическим знаниям по садоводству, огородничеству и пчеловодству обучались учащиеся Череповецкой учительской семинарии. На праздновании 25-летнего юбилея этого учебного заведения отмечалось, что в нем учились преимущественно выпускники одно- и двухклассных сельских школ (56 процентов), представители крестьянского сословия составляли 60 процентов его выпускников. Причем выпускники работали в основном в уездах Новгородской губернии. Семинария давала возможность крестьянам готовить учителей из своей среды.
Ежегодно Министерство земледелия и государственных имуществ выделяло семинарии субсидию в 600 рублей для проведения теоретических и практических занятий по садоводству, огородничеству и пчеловодству. Практические занятия в саду, огороде и на пасеке проводились осенью и весной от двух до пяти часов в неделю. Выпускники, кроме прочих, сдавали практический экзамен по этим отраслям сельского хозяйства. В семинарии имелся учебный сад с необходимыми отделениями: питомником декоративных и плодовых деревьев, плодовым садом, ягодником, огородом, парниками, пасекой и др. Саженцами из питомника снабжали народных учителей, сельское духовенство, местных крестьян. Бесплатно выдавались две привитые яблони-двухлетки, остальные экземпляры продавались по 10 – 15 копеек за штуку [44].
Во время летних каникул при Череповецкой учительской семинарии для сельских учителей организовывались курсы по садоводству, огородничеству и пчеловодству. Кроме теоретических знаний, курсисты получали и практические навыки. В 1895 году на курсах занимались учителя Череповецкого, Кирилловского, Белозерского и Устюженского уездов, в 1899 году – в основном учителя и учительницы Кирилловского и Белозерского уездов. Учебный день продолжался с 7 часов до 21 часа. После лекций курсисты работали в огороде, саду, на пасеке, в столярной мастерской. Многие слушатели желали после завершения учебы завести у себя пасеку, сад или огород. Обучение на курсах, организованных губернским и уездным земством в период каникул, было бесплатным. По просьбе руководителя курсов Н. Ф. Исаина череповецкий городской голова И. А. Милютин разрешил всем слушателям бесплатно проехать из Череповца по Шексне на его пароходе и дал распоряжение разместить учителей во II или I классах, а не на палубе.
В июле 1899 года при Череповецкой учительской семинарии проводилась пчеловодческая выставка. Экспонаты предоставили учителя Череповецкого и Белозерского уездов. В павильоне семинарского сада были представлены продукты пчеловодства и орудия труда. На столах красовались «прозрачные разного цвета бутылки меда и медоягодных вин, так искусно приготовленных и хорошо выдержанных, что они не уступали многим виноградным винам». Ежедневно можно было прослушать лекцию Н. М. Илларионова по виноделию и на практике ознакомиться с процессом изготовления ягодного или медового вина [45].
28 декабря 1899 года в селе Волокославинском отмечался 25-летний юбилей педагогической деятельности учителя местного министерского училища Дмитрия Степановича Делова. Шестнадцать лет он прослужил в Волокославинском двухклассном училище. Все эти годы Д. С. Делов занимался обработкой училищной земли под огород и посев зерновых. Его огород служил хорошим примером для соседей-крестьян. Он выращивал капусту и огурцы «чуть не сказочных размеров», другие овощи, необходимые в крестьянском хозяйстве, а также ягоды – малину, смородину и клубнику [46].
Полезные советы по садоводству, пчеловодству и огородничеству желающие могли найти в журнале «Вестник Новгородского земства». Так, в № 24 за 1900 год была опубликована статья И. Ф. Кошко «Заметка практика по плодоводству в Новгородской губернии. Резка плодовых деревьев», в № 7 за 1901 год – статья сельского учителя Вл. Обоницкого «Посадка яблонь на местах», в № 10 за 1904 год – статья «Культура капусты на песчаной почве» (автор Вл. Обоницкий), а также были приведены полезные советы о том, как уберечь плодовые деревья от мышей и других грызунов, в №№ 4 – 6 за 1905 год была напечатана статья Л. Веселова «Вредители наших садов и меры борьбы с ними».
В «Вестнике Новгородского земства» размещались также объявления о продаже саженцев плодовых деревьев и различных огородных семян. В питомнике учителя М. А. Горбачкова из Боровичского уезда можно было приобрести 17 сортов яблонь, в том числе: анисовку, антоновку, боровинку, белый налив, грушовку, китайку, розмарин и другие [47]. И. Ф. Кошко из Новгорода предлагал покупателям семь отечественных сортов яблонь и четыре шведских сорта, пять сортов груш (стоимость саженцев яблонь: однолетка – 30 копеек, двухлетка – 40, трехлетка – 50 копеек) [48].
В России существовали государственные льготы для школ, церковных причтов и крестьянских обществ: им бесплатно отпускались плодовые саженцы, лесные сеянцы и семена [49].
На сельскохозяйственном складе Новгородского губернского земства можно было приобрести семена огурцов, капусты белокочанной, брюквы, репы, моркови, редьки, свеклы, гороха различных сортов по весьма умеренным ценам, а также цветочные семена, выписанные из Голландии от фирмы «Сслойсь и Грооть» (цена пакета – от одной до пяти копеек). На складе также имелись различные удобрения [50].
Среди различных направлений деятельности Кирилловского уездного земства было и содействие в развитии сельского хозяйства на территории уезда. При земской управе существовал сельскохозяйственный склад для продажи орудий труда, семян и удобрений, а также прокатное отделение сельскохозяйственных машин и орудий. Как отмечалось на заседании земского собрания в 1900 году, «деятельность земского склада расширяется довольно быстро». Годовой оборот в указанном году составил 3333 рублей 17 копеек. Население покупало в основном косы и серпы, на втором месте по размерам выручки стояла продажа клевера, тимофеевки, хлебных и огородных семян [51]. Многие годы работали земскими агрономами в Кирилловском уезде Иван Иванович Шнейдмюллер и Рудольф Яковлевич Скуе. В 1901 году при содействии экономического совета местного земства в Кириллове была создана пчеловодческая артель и определены ее задачи: устройство промышленных пасек, продажа пчеловодческих принадлежностей, сбыт на комиссионных началах меда, устройство на пасеках учебно-практических курсов [52]. Весной 1902 года была создана первая в городе пасека в 50 ульев. Кроме стоимости ульев, артель располагала основным капиталом в размере 1400 рублей (из членских взносов, составлявших по 15 рублей с одного члена артели в год). Пчеловодством в Кирилловском уезде занималось 50 человек. Они имели 742 улья в Талицкой, Волокославинской, Спасской, Шубачской и Ферапонтовской волостях, в других 12 волостях пчеловодства не было. Для содействия развитию этой отрасли сельского хозяйства Кирилловское земское собрание постановило выдавать ежегодно пяти учителям ссуду в 60 рублей на приобретение ульев, поддерживать возникшую пчеловодческую артель и просить Министерство земледелия командировать в уезд специалиста по пчеловодству [53].
Пчеловодческую артель в разные годы возглавляли Иван Александрович Копытов, Леонид Николаевич Церковницкий, Владимир Сергеевич Штурман, Иван Иванович Николаев. По инициативе Кирилловской пчеловодческой артели на очередном земском собрании было принято решение провести с 1 по 21 июня 1903 года на артельной пасеке при ветеринарной лечебнице курсы по садоводству, огородничеству и пчеловодству. Материальную помощь курсам выделяли уездное земство, пчеловодческая артель и Министерство земледелия. Последнее утвердило лекторов и обещало выделить 200 рублей [54]. Продолжительность курсов была 3 недели. «Достаточно было самого легкого в течение 2 – 3 дней оповещения о них по уезду, чтобы явилось значительное число слушателей». На курсы приехало 52 человека, из которых больше половины составляли учителя и учительницы церковноприходских школ. Лекции и практические занятия проводил инструктор по садоводству и огородничеству Министерства земледелия Леонтий Иванович Веселов. Лектором по пчеловодству от министерства был направлен в Кириллов Л. М. Редько. Помощь в проведении курсов оказало также уездное отделение епархиального училищного Совета, субсидировавшее учителей и учительниц, посещавших курсы. Городское училище предоставило помещение для теоретических занятий и общежития для курсистов. Череповецкое пчеловодческое общество прислало из своего музея пчеловодческие принадлежности для показа на курсах и пособия по пчеловодству для раздачи курсистам. При открытии курсов был совершен молебен. Протоиерей о. К. Виноградов рассказал о значении курсов для уездного населения, наблюдатель церковноприходских школ священник о. П. Лесницкий указал, что приобретенные знания не только увеличат материальную обеспеченность сельских учителей, но и создадут более тесную связь между учителями и местным населением на пользу школьного дела. Секретарь пчеловодческой артели В. С. Штурман в своем выступлении подчеркнул, какое широкое поле деятельности ожидает сельскую интеллигенцию по распространению знаний в области сельского хозяйства [55]. Такие курсы организовывались и в последующие годы.
Под руководством агрономической службы уездного земства в Кириллове были проведены две сельскохозяйственные выставки. Первая проходила с 13 по 15 августа 1903 года. Для ее проведения на обширной площади за церковью Двенадцати апостолов (в Копани) был построен в «готическом стиле постоянный выставочный павильон с большим огороженным тесом двором». Открыл выставку председатель земской управы И. М. Тютрюмов. Соборное духовенство отслужило молебен. Весь выставочный павильон заняли разнообразные экспонаты. В трехъярусных витринах и на стенах были представлены различные кустарные изделия: косынки, полотенца, холсты, сапоги, гармони, мебель, одежда и пр. В другом отделении размещались разные сорта масла, ульи, стеклянная посуда с пробами меда. На выставке экспонировались животные: лошади, коровы, свиньи, овцы, а также племенная птица. За 3 дня выставку посетило около 5000 человек, вход был бесплатным [56].
В 1904 году во время Успенской ярмарки с 13 по 15 августа в Кириллове проходила вторая сельскохозяйственная выставка. По сравнению с первой количество участников и экспонатов значительно возросло: 8 разделов выставки, 1433 экспоната, 446 участников. Особый отдел отражал развитие огородничества (5 участников и 120 экспонатов). Несмотря на крайне неблагоприятные метеорологические условия лета 1904 года, было представлено «много прекрасных овощей разнообразных наименований». Всеобщее внимание привлекла коллекция овощей инженера А. А. Акимова. По ней многочисленные деревенские посетители могли увидеть «результаты разумного и тщательного ухода за огородом даже в плохие годы и, кроме того, узнать некоторые полезные в домашнем обиходе овощи, которые до этого им были неизвестны» [57]. Много различных цветов и коллекцию овощей представил на выставку К. А. Силантьев. Земский сельскохозяйственный склад выставил большую коллекцию инструментов и орудий. Ветеринарная лечебница, участвовавшая вне конкурса, показала коллекцию овощей. По отделу садоводства и огородничества участники получили две бронзовые медали и похвальный лист [58].
В журнале Кирилловского уездного собрания (1910 г.) был опубликован общий план агрономической помощи населению. В пункте 5 предполагалось выделить 730 рублей для развития «огородничества и других специальных культур», из них «200 рублей ассигновать из средств земства» [59]. Предполагалось завести в уезде опытно-показательное поле для выращивания злаков и овощей, заложить плодовый питомник в Чище [60]. Рекомендовалось училищам, имевшим участки земли, заниматься огородничеством и садоводством. Затраты по благоустройству этих участков предполагалось поделить между учителями, земством и правительством. Главное Управление землеустройства и земледелия поддержало идею создания школьных хозяйств и, кроме устройства сельскохозяйственных курсов для народных учителей и учительниц, бесплатно отпускало растения и семена для школ, направляло своих специалистов, выделяло пособия для школьных пасек и других целей [61].
Развитие садоводства и огородничества в Кириллове в XIX – XX веках было связано с именами энтузиастов-любителей. Одним из них был преподаватель Кирилловского духовного училища Леонид Николаевич Церковницкий. По воспоминаниям его дочери М. Л. Церковницкой, отец любил работать в саду. Он выписывал семена и саженцы необычных для здешних мест цветов, кустарников и деревьев из питомников Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, Ростова-на-Дону, Воронежа. Сохранились счета на пересылку саженцев яблонь, груш, сливы, вишни различных сортов, каштана, орешника, ракитника, шелковицы, лиственницы, кленов (остролистного, красного, колосистого), ирги, барбариса, ясеня, туи, миндаля, боярышника, магнолии, самшита, семян сахарного гороха, цветной капусты, кольраби, кукурузы и т. д. Многие из перечисленных саженцев прижились и сейчас украшают усадьбу вокруг старого деревянного дома с мезонином, в котором проживает внук Л. Н. Церковницкого Константин Сергеевич с женой Татьяной Васильевной.
В селе Ципино, находившемся в полутора километрах к югу от Ферапонтова монастыря, проживала семья священника Ивана Михайловича Бриллиантова. Дом их был построен в 60-е годы XIX века. Рядом с домом были посажены фруктовые деревья и ягодные кустарники, выращивалось множество цветов и различных овощей. В 1918 году в родное село из Петрограда, спасаясь от холода, голода и разрухи, возвратился Иван Иванович Бриллиантов. Оставшись без средств к существованию после закрытия духовного училища, он вынужден был заниматься собственным хозяйством. Фруктовый сад помог И. Бриллиантову выжить в трудные времена. В урожайные годы (1920, 1921) он расплачивался яблоками за помощь при сенокосе и обмолоте зерновых, за пахоту, на яблоки выменивал рыбу, соль, керосин. В 1923 году И. Бриллиантов продал в деревенский кооператив яблок на 1190 рублей (17 фунтов по 70 рублей.). Вырученные деньги пошли в счет уплаты за рубку леса на дрова.
В письмах к брату И. Бриллиантов сообщал о своем желании устроить новый плодовый сад. Первые яблони в новом саду были посажены еще в сентябре 1919 года. И. Бриллиантов ездил в деревню Храмцово к садоводу В. Н. Сиверскому, который и в прежние годы снабжал всех желающих саженцами, купил там две яблони – титовку и полумирон. В августе 1923 года к И. Бриллиантову приехал садовод Василий Павлович Бычков из деревни Балуево. Он привез еще 18 яблонь из сада В. Н. Сиверского: антоновку, апорт, грушовку, сахарный мирон и др. – и привил их на пикированные дички для нового сада. Кроме сада, И. Бриллиантов занимался выращиванием различных овощей: картофеля, репы, брюквы, моркови, капусты, свеклы, тыквы, огурцов, редьки. Собранные овощи частично сушились и посылками отправлялись в голодный Петроград А. И. Бриллиантову. Позднее И. Бриллиантов занялся пчеловодством, его брат неоднократно посылал ему из Петрограда книги по пчеловодству и разные пчеловодческие принадлежности. Иван Иванович писал, что в уезде у некоторых учителей было от 16 до 30 ульев. Его занятие пчеловодством было довольно успешным. Уже в первый сезон он собрал 24 килограмма меда. Ценной культурой в те годы оказался табак, его выращивали во многих хозяйствах. Как писал И. Бриллиантов, на 1 фунт табака можно было выменять 20 – 25 фунтов ржи, поэтому он значительно расширил его посевы. Посетив В. Н. Сиверского, И. Бриллиантов писал брату, что сад у того очень запущен, все поросло травой, земля вокруг яблонь не вскопана. В. Н. Сиверский усиленно занимался разведением табака, высаживал около 6000 штук табачной рассады. В 1922 году им было собрано около 10 пудов табака.
Неоднократно в письмах упоминаются сельскохозяйственные выставки. Так, в сентябре 1923 года на такую выставку в Москву были отправлены пять человек, среди них – учитель Логинов. Командированные поехали через Петроград, где должны были заниматься на четырехдневных курсах.
Около Покрова дня (14 октября) 1924 года в Кириллове проходила четырехдневная сельскохозяйственная выставка. За три недели до выставки к И. Бриллиантову заходил агроном и убеждал принять в ней участие, но тот отказался, посчитав, что его овощи «далеко не такие, чтобы везти их на выставку». Участники этой выставки награждались дипломами и денежными премиями.
4 октября 1925 года в Ферапонтово состоялась однодневная сельскохозяйственная выставка. Священник о. Александр Фомин, обладатель хорошего сада, наиболее полно представил свое хозяйство и получил награду – 5 рублей и точило. Кировы, соседи Бриллиантовых, – серп и топор.
Бриллиантовы были награждены дипломом III степени (ввиду малого количества показанных экспонатов: ветка облепихи, яблоки четырех сортов, томаты и цикорий). Выставка в целом оказалась удачной, были представлены также лошади, коровы, свиньи, хлебные злаки, овощи и пр.
Трехдневная сельскохозяйственная выставка проходила через неделю после ферапонтовской в Никольском Торжке.
В августе 1927 года в Ципино приезжал из Государственного института опытной агрономии ученый-садовод А. П. Сигов, ассистент профессора Пашкевича. Цель его командировки состояла в том, чтобы ознакомиться с сортами яблок, растущими в крае. Ученый интересовался хорошими сортами, брал ветки и яблоки. Из сада Бриллиантовых он взял ветки от шести сортов яблонь. Особенно А. П. Сигов восхищался «самородками яблочными» в саду о. Александра Фомина и просил отправить черенки почтой в Ленинград. Ездил он и к В. Н. Сиверскому, ночевал у В. П. Бычкова. Ученый сделал вывод, что в этом крае можно с успехом заниматься садоводством.
В марте 1928 года И. Бриллиантов получил из Института прикладной ботаники от А. П. Сигова посылку с черенками черной смородины английских, французских и немецких сортов – всего 4 сорта по 6 – 7 черенков каждого [62].
С 26 сентября по 3 октября 1921 года в Череповце проводилась первая губернская сельскохозяйственная выставка. По заключению экспертной комиссии житель Кириллова Яков Акимович Усачев был награжден дипломом III степени по разделу «Огородничество» [63].
 |
| Н. С. Коновалов на пасеке. 1950-е гг. |
В деревне Плахино жил крестьянин Николай Силантьевич Коновалов (1891 г. р.). Будучи еще школьником, он сажал возле своего дома выкопанные в лесу небольшие деревца: рябину, черемуху, дикие яблоньки. Однажды сухим жарким летом в деревне вспыхнул пожар, и сад погиб. Николаю Коновалову помог его восстановить садовод-любитель Василий Павлович Бычков из деревни Балуево. Много пришлось поработать Н. Коновалову, прежде чем на яблоньках появились плоды. Садовод помогал своим советом и другим жителям деревни. И вскоре у них также зацвели яблоньки. В 1938 году, когда Н. С. Коновалову было уже 47 лет, его отправили на учебу в город Кадников на курсы по садоводству, цветоводству и овощеводству. После их окончания Николой Силантьевич был назначен межрайонным инструктором по садоводству. В его обязанности входила организация садов в Белозерском, Кубено-Озерском и Кирилловском районах. Н. С. Коновалов организовал межрайонный питомник, были заложены сады в некоторых колхозах. Но часть саженцев погибла суровой зимой 1939/1940 года. Сильно пострадал личный сад Коновалова зимой 1941/1942 года, едва удалось спасти сад в 1955 году, когда мороз доходил До 42°. Но мастер-садовод продолжал трудиться. На территории сада площадью 12 соток Н. С. Коновалов не только выращивал яблони известных сортов, но и создавал свои сорта (например, «местный Бычковский», названный в честь учителя). Выращивал садовод на своем участке смородину, землянику, занимался пчеловодством [64].
В деревне Власово жил Петр Дмитриевич Волков. В годы гражданской войны красноармеец Волков попал в Крым. Оттуда домой на север он привез семена знаменитых крымских яблонь и вырастил южанок у себя на родине. Садоводство не стало его основным занятием. Много лет проработал Волков преподавателем технологии металлов в Николо-Торжской ремесленной школе. Выйдя на пенсию, он продолжал трудиться в своем саду: выращивал саженцы яблонь и раздавал их рабочим совхоза, школам и односельчанам [65].
Более 50 лет отдал любимому делу житель Кириллова садовод и цветовод Петр Иванович Архипов. Он выращивал семена и рассаду, проводил опыты по скрещиванию отдельных видов цветов. П. И. Архипов вывел новый сорт розы «Царица Севера», скрестив белый и розовый сорта. Цветет «Царица Севера» два раза в год. В саду у П. И. Архипова было более 50 яблонь различных сортов: белый налив, ранет, сливянка и др. Безвозмездно в течение ряда лет Петр Иванович выращивал рассаду в парниках, а затем высаживал в клумбы на площадях, улицах и скверах города. Начиная с 1961 года Архипов вырастил для города более 20 тысяч штук цветочной рассады [66].
 |
 |
| А. Ф. Веденина, учитель биологии Кирилловской средней школы. 1956 г. | На пришкольном учебно-опытном участке. 1956 г. |
Самый большой яблоневый сад в Кирилловском районе раскинулся на склоне горы Мауры, находящейся на берегу Волго-Балта недалеко от Кириллова. Сад этот площадью около 8 гектаров заложили перед Великой Отечественной войной. Было высажено около 1900 яблонь различных сортов: антоновка, боровинка, осенняя полосатая, красная сахарная, китайка золотая. На площади около одного гектара разбили ягодники с посадками клубники, малины и смородины. За годы Великой Отечественной войны сад пришел в запустение, им никто не занимался. В 1947 году коллектив Горицкого дома инвалидов решил навести в саду надлежащий порядок. Работами по благоустройству руководил агроном М. С. Юхимец. Было организовано садоводческое звено из 10 человек [67]. За садом на протяжении многих лет (до начала 1970-х годов) ухаживали инвалиды войны, труда и детства, которые жили в Горицком интернате, расположенном на территории закрытого Воскресенского Горицкого женского монастыря. Они выполняли посильную работу. Много приходилось трудиться в саду обслуживающему персоналу – от директора до санитарки. С 1959 года в течение 10 лет работала бригадиром-садоводом подсобного хозяйства дома инвалидов Татьяна Павловна Васильева. Она закончила сельскохозяйственную школу в Ленинградской области и через несколько лет после ее окончания приехала с семьей в Кирилловский район. В те годы яблок собирали до 30 тонн, а однажды в середине 1960-х годов был собран рекордный урожай – 54 тонны. Кроме яблок, собирали до 1000 килограммов различных ягод. Зимой 1971 года были сильные морозы, многие старые деревья вымерзли, пришлось делать подсадку яблонь, используя сорта из вологодского питомника. В подсобном хозяйстве выращивали также овощи: картофель, капусту, лук, морковь, свеклу и различную зелень, была своя пасека – около 20 ульев. Фрукты, овощи, ягоды и мед шли к столу обитателей дома инвалидов.
В 1950-е – 1960-е годы школы страны должны были уделять большое внимание политехническому обучению учащихся и обеспечивать тесную связь школьных дисциплин с занятиями общественно-полезным трудом. Для решения этих задач в школах создавались различные мастерские, учебные классы и учебно-опытные участки. У Кирилловской средней школы такой участок занимал территорию около двух гектаров. Его большая часть была заболочена. Ребята провели осушение и разработку целины. Учебно-опытный участок делился на 5 отделов: плодово-ягодный; учебно-опытный; сад; декоративный; тепличный и парниковый. В марте 1956 года была построена теплица, ее площадь составляла 25 квадратных метров. В школьном саду росло около 100 яблонь, были посадки ягод – смородины и земляники. На грядках выращивали различные овощи: фасоль, морковь, свеклу, капусту, картофель, огурцы, помидоры. Часть территории была занята льном, овсом и кукурузой. На участке трудились в основном учащиеся 5 – 9 классов, посильную помощь им оказывали ученики начальных классов. На пришкольном участке работал и педагогический коллектив во главе с директором. Большая заслуга в организации и проведении работ на учебно-опытном участке принадлежала учителю биологии Александре Федоровне Ведениной [68].
В селе Горицы проживает садовод-любитель Генрих Львович Параничев (1939 г. р.). Фруктовый сад, что раскинулся под окнами дома, его любимое детище. Первые яблоньки были куплены Генрихом Львовичем еще в конце 1960-х годов, но их плоды оказались невкусными, и садовод стал экспериментировать. Тогда же стал покупать и выписывать специальную литературу. Переписывался с сотрудниками многих питомников страны. У него на участке были посажены: слива, вишня, ирга, облепиха, смородина, крыжовник, лимонник, терн, черноплодная и невежинская рябина, земляника, розы и, конечно, яблони. Черенки Г. Л. Параничев получал из Ленинграда, Россоши и даже с Дальнего Востока [69].
В 1990 году для ведения личного подсобного хозяйства получили землю в частную собственность 6408 человек, для индивидуального жилищного строительства – 1472 человека, для дачного строительства – 90 человек. В 1990 – 1992 годах были созданы два садоводческих товарищества – «Кириллов» в деревне Соколье и «Водник» в местечке Лобанове 200 членов товариществ получили в собственность земельные наделы для садоводства и огородничества. В 1992 – 1995 годах на территории Кирилловского района было организовано 33 крестьянских хозяйства. В 2002 году их осталось только 20. В деревне Никулино уже несколько лет существует крестьянское хозяйство Г. М. Мишина. За свою жизнь Георгий Михайлович накопил богатый опыт по выращиванию растений. Он вывел два сорта морозоустойчивых яблонь, на которые было выдано авторское свидетельство. Были заложены плантации малины. Много выращивалось на участке клубники, облепихи.
В 1995 году при районном Доме культуры был создан клуб «Во саду ли, в огороде». Посещают этот клуб жители Кириллова, многие из них на своих земельных участках успешно выращивают овощи, фрукты, ягоды, цветы. На заседаниях члены клуба обмениваются рецептами заготовок, полезными советами, семенами. На осенних ярмарках и выставках можно познакомиться с достижениями огородников и садоводов Кирилловского района.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года. СПб., 1998. С.163.
2 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. Вып. II. Т. 1. СПб., 1910. С. 108.
3 РГАДА- Ф. 280. Оп. 3. Д. 266. Л. 13.
4 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь... С. 108.
5 РГАДА- Ф- 1441. Оп. 3. Д. 978. Л. 2.
6 ОПИ КБИАХМ. ТА. Д. 12.
7 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь... Вып. 1. Т. 1. СПб., 1897. Рис. XV.
8 Овсяников П. Описание Кирилло-Белозерского монастыря. Рукопись (ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 20. Л. 28).
9 Ростиславов Д. И. Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей. М., 1876. С. 86.
10 Смирнов И. А. Кирилло-Белозерский монастырь в 1764 – 1924 годах. Краткий очерк истории хозяйства // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 57.
11 Летопись Горицкого монастыря (Публикация, вступительная статья и комментарии Г. О. Ивановой) // Кириллов: Историко-краеведческий альманах. Вып. I. Вологда, 1994. С. 305.
12 Там же.
13 РГАДА- Ф- 280. Оп. 3. Д. 89. Л. 3.
14 Летопись Горицкого монастыря... С. 313.
15 Там же. С. 338.
16 Там же. С. 340.
17 ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 84.
18 Там же. Д. 50.
19 Там же. Д. 85.
20 Там же. Д. 86. Л. 4.
21 Там же. Д. 87.
22 Там же. Д. 88.
23 Там же. Д. 57. Л. 62 об.
24 Там же. Д. 58. Л. 47 об., 55 об.
25 Там же. Д. 59. Л. 20 об., 25 об.
26 Там же. Д 54. Л 2.
27 Там же. Д 56. Л. 82 об.
28 Там же. Д. 57. Л. 110 об., 120 об.
29 Там же. Д. 58. Л. 18 об., 103 об.
30 Там же. Д. 59. Л. 6 об., 12 об., 15 об., 20 об., 29 об.
31 Там же. Д. 63. Л. 73.
32 Там же. Д. 56. Л. 85.
33 Бриллиантов И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. М., 1994. С. 177, 178.
34 РГАДА- Ф- 1441. Оп. 3. Д. 2048. Л. 2 об.
35 Там же. Д. 2092. Л. 7.
36 НЕВ. 1906. № 3. С. 103; № 5. С. 173.
37 Там же. № 16. С. 488.
38 Там же. 1894. № 3. С. 56.
39 Памятная книжка Новгородской губернии на 1886 год. Новгород, 1886. С. 207.
40 Там же. 1896. Ч. III. Л. 7.
41 Там же. 1892. Ч. III. Л. 49.
42 Вестник Новгородского земства. 1900. № 12. С. 61.
43 Там же. 1904. № 16.
44 Там же. 1901. № 2. С. 20.
45 Там же. 1899. № 5. С. 10.
46 Там же. 1900. № 5. С. 28.
47 Там же. № 23. С. 13.
48 Там же. № 18. С. 70.
49 Там же. 1901. № 20. С. 37.
50 Там же. 1903. № 2. Обложка.
51 Там же. 1900. № 23. С. 13.
52 Там же. 1901. № 21.
53 Там же. № 22. С. 4.
54 Там же. 1902. № 22. С. 27.
55 Там же. 1903. № 18.
56 Там же. № 19. С. 5.
« Там же. 1904. № 19. С. 15.
58 Там же. С. 14.
59 Журнал Кирилловского уездного земского собрания. 1910. С. 215.
60 Там же. 1911. С. 138.
61 Там же. 1914. С. 93.
62 Шаромазов М. Братья Бриллиантовы и их переписка. Письма 1894 – 1917. Ферапонтовский сборник. Вып. IV. М., 1997. С. 7.
63 ОПИ КБИАХМ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 86.
64 Бобров Н.В сердце Руси Северной. Вологда, 1959. С 124.
65 Рассказова А Садам цвести // Новая жизнь. 1967. 29 июля.
66 Лукьянов А. Цветовод // Там же. 1963. 13 августа.
67 Звероловлева, Устинович. Восстанавливают сад // Ленинское знамя. 1947. 29 мая.
68 Баранов Е. На пришкольном участке // Красный Север. 1956. 19 июня.
69 Корсакова Н. Дело было в Горицах // Зеркало. 2001. 25 апреля.
Н. Н. Леонтьев
ОТРАЖЕНИЕ В ДИАЛЕКТНЫХ СЛОВАХ И ТОПОНИМАХ БЕЛОЗЕРЬЯ ИСТОРИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ
Данной публикации предшествовала краеведческая работа, проводимая учащимися Вашкинской средней школы в походах по Вашкинскому и Кирилловскому районам в течение десяти лет. Со временем определились три основных направления: археология, топонимика и сбор диалектных слов. Первые походы по родному краю вызвали больше вопросов, чем ответов, и только намного позже, по мере накопления собранного материала, стали появляться ответы.
Рассказывая о своей жизни, старожилы Вашкинского района нередко используют глаголы: арандатъ, колондатъ, уландать, урандать (имеющие смысл «громко говорить, кричать»), которые почти не употребляются в соседнем Кирилловском районе. Что это за странные слова и откуда они пришли в разговорную речь коренных жителей? На этот вопрос помог ответить вологодский писатель Анатолий Васильевич Петухов [1]. В одном из своих писем автору статьи он написал, что глаголы с суффиксом -нда вепсского происхождения.
Вепсы – один из древних северных народов, давно известный по письменным источникам. Одно из первых упоминаний о веси (предках вепсов) содержится в трудах остготского ученого Иордана, жившего в VI веке нашей эры [2]. В «Повести временных лет» упоминается племя весь, которое «сидело» у нас на Белоозере. Здесь оно в последний раз упоминается под 862 годом в связи с походом князя Олега на Киев. О присутствии на Белозерских землях начала XVI века представителей финно-угорской семьи писал и Сигизмунд Герберштейн, европейский путешественник и дипломат. В «Записках о московитских делах» он отмечал, что жители этой местности (Белозерья) имеют особый язык, «хотя нынче все говорят по-русски» [3].
С каждым новым походом пополнялся словарь новых слов и выражений, не употребляющихся в современном литературном языке. Появлялась потребность объяснить их, узнать, какого они «рода-племени», если можно – перевести. Наши слова большей частью оказывались из вепсского языка. Это райда (ива), кула (старая трава), шойда (пара веников, перекладина у стола, соединяющая его ножки), поча (болото, лужа, низкое место) и многие другие [4]. Привычные для жителей района названия Вашки, Коркуч, Катрас [5] тоже оказались родом из вепсского языка. Наряду с названиями населенных пунктов в каждом походе фиксировались многочисленные локальные топонимы – местные названия ручьев, болот, сенокосов... И они также в большинстве своем оказались родом из того же языка. Приведу в качестве примера названия сенокосных мест в бассейнах рек Индоманка и Кема (Вашкинский район): Егисаря, Куяк, Лепручей, Пизеги, Пойкимо, Чурма, Уйты, Яндрогома и т.д.
Интересная картина получилась, когда на одном из занятий кружка после очередного похода на карту Вашкинского района нанесли места традиционного употребления слов рянда и чира (оба слова имеют значение «мелкий дождь»). Замечу, что рянда – слово вепсского происхождения, а чира в словаре В. Даля имеет пометку «Новгород» [6]. Последнее особенно важно в рамках нашего разговора. Оказалось, что в западной части Вашкинского района мелкий дождь называют рянда, а в восточной – чира. Собранный топонимистический материал позволяет сделать вывод, что в западной части района большая часть микротопонимов – из вепсского языка, так же как и рянда, а в восточной (на ареале слова чира) вепсских топонимов почти нет. Очевидно, в топонимике отразилась особенность миграционных процессов в этой части Белозерья.
О присутствии вепсов на Вашкинской земле говорит и косая изгородь (косик), сохранившаяся до настоящего времени во многих обследованных нами деревнях Вашкинского района. В Кирилловском районе, как утверждают старожилы, раньше также встречалась косая изгородь. Сейчас же, насколько нам известно, она сохранилась лишь в деревне Чиркове.
Испытали влияние вепсского языка некоторые русские слова: они получили от него неправильное ударение. И сегодня нередко можно услышать: Куков родник (а не родник) (Ивановский сельсовет Вашкинского района), сосна (а не сосна). Дело в том, что в большинстве угро-финских языков ударение падает на первый слог [7].
Итак, собранный в походах со школьниками материал помог сделать вывод: территория, занимаемая в настоящее время Вашкинским и Кирилловскими районами, в дославянский период была освоена финноязычным населением. Это подтверждается и данными археологических раскопок [8]. Наши предки – славяне – стали приходить на Белозерские земли в конце V – начале VI века нашей эры. Это сейчас доказано материалами раскопок, произведенных археологической экспедицией Череповецкого музейного объединения под руководством А. Н. Башенькина. К этому же выводу пришел и профессор из Екатеринбурга А. К. Матвеев, изучающий языковые явления [9]. Он доказал, что территория Белозерья была освоена русскими тогда, когда в древнерусском языке еще не завершился праславянский процесс перехода краткого звука /а/ в /о/, то есть никак не позднее VI – VII веков. Правда, если судить по собранному нами материалу, вепсский след на Кирилловской земле сохранился слабее, чем в Вашкинском районе, особенно это касается диалектных слов и микротопонимов.
Язык обладает большим запасом консерватизма. Языковые процессы текут медленно. Благодаря этому и доходят до нас, своеобразно отражая свою эпоху, отзвуки далекого прошлого. Я уже упоминал о лексеме чира, заполняющей восточную часть Вашкинского района и захватывающей Кирилловский район, а может быть, и уходящей за его пределы. Согласно В. Далю, это слово новгородского происхождения. С новгородской стороны пришло и кирилловское чура [10] – мелкий камень. (В Вашкинском районе мелкий камень называют щора.)
В новгородскую сторону уводят некоторые другие особенности диалектных слов Белозерья. Если сравнить язык новгородских грамот XI – XV веков [11] и язык старожилов конца XX столетия в Вашкинском и Кирилловском районах, то обнаруживается много общего.
В новгородских грамотах начальные звуки /а/ и /е/ часто менялись на /о/ [12]. Подобное явление встречалось и у нас. В Роксоме (Вашкинский район) жил когда-то Олька Терешин, а в Кирилловском районе – Олька Курганов. Первого Ольку звали Александр, а второго – Алексей.
Звук /ф/ в новгородском языке XI – XV веков часто заменялся звуком /х/, поэтому в грамотах и писали Храрь вместо Фларь [13] (речь идет об имени человека). И в Вашкинском районе подобная замена была нередкой. Приведу два примера. В деревне Естошево проживал, как рассказывали старожилы, Лукичев Петр Хотеевич (Фотеевич, как потом удалось узнать из материалов Вашкинского районного архива); на Фролов день, 31 августа (18 августа по старому стилю), пекли, как их называли в деревне Логиново Вашкинского района, хролы – печенье в виде подушечек.
Много знакомого для нас можно найти в новгородских берестяных грамотах. Очевидно, это дает основание говорить о связи Белозерья с Новгородской землей. И если славяне, по крайней мере их часть, пришли с новгородской стороны, то с помощью языка берестяных грамот можно ответить хотя бы на некоторые наши вопросы. Известно, что в древнем Новгороде своеобразно образовывались производные имен [14]. Бралась основа, ею могла быть даже одна буква, и добавлялись так называемые суффиксальные морфы. Попробуем на практике применить эту новгородскую особенность, например, в объяснении названия вашкинской деревни Пота-шево. Пота – основа имени Потапий (Потап). Добавляем суффиксальный морф /ш/ – получается разговорный вариант имени – Поташ, которое и дало название деревни Поташево. Замена /ф/ на/х/, о чем упоминалось выше, позволяет объяснить происхождение названия другой вашкинской деревни – Хотино. Если звук /ф/ заменялся на /х/, то понятно, что основателя деревни звали Фотя (Фотий). Говоря об особенностях языка новгородских грамот, следует заметить, что не все они являются чисто новгородскими, некоторые имеют хождение на всей западной половине восточнославянской области [15].
Рассмотрим чисто новгородскую особенность – замену /а/ на /о/ и /о/ на /а/ после согласной (независимо от места ударения) [16]. Она поможет ответить на некоторые вопросы.
В одном из писем мой дальний родственник И. П. Илюшин из города Донецка задал себе и мне вопрос: «Почему родные братья носили разные фамилии: один – Леонтьев, другой – Левашов?». На этот вопрос как раз и поможет ответить эта чисто новгородская замена /о/ на /а/. Основа первой фамилии – имя Леонтий, Левонтий, так звучало оно в разговорной речи моих земляков. Для русского языка не характерно стечение гласных, поэтому для разделения /е/ и /о/ и появился новый звук [17] . Такое явление известно лингвистам под названием эпентеза (вставка). В основе имени Левонтий меняем /о/ на /а/, о чем говорилось выше, и добавляем суффиксальный морф /ш/. Получаем Леваш, основу второй фамилии – Левашов.
Разные фамилии родных братьев в семье – явление нередкое. Так, в одной из деревень на реке Кеме (Вашкинский район) дети Прокопия тоже носили разные фамилии: одни были Прокопьевы, другие Пронины.
Новгородские грамоты позволяют объяснить происхождение названий ряда кирилловских деревень, оканчивающихся на формант -ица. Начнем с Гориц. Первое письменное упоминание о них относится к XVI веку. Село упоминается под двумя именами – Древняя гора, Горицы [18]. Принято считать, что название связано с небольшими горками (горицами) вокруг села. Можно бы с этим и согласиться, но тогда ударение в названии должно падать на первый слог – Горицы. Но местные жители, называя село, ударение ставят на втором – Горйцы. Правда, в последнее время из уст многочисленных туристов все чаще и чаще слышишь – Горицы. Возможно, такой вариант и закрепится со временем, станет нормой. Можно бы согласиться с принятым объяснением, если бы не было через реку от Гориц деревни с похожим названием – Ивицы, а ниже по течению Шексны другого населенного пункта (ныне не существующего) – Ниловиц. В последнем ойкониме (Ниловицы) легко «читается» мужское имя, ныне вышедшее из употребления – Нил. Но почему Ниловицы? В XV веке были нередки мужские имена, оформленные формантом -ии,а, например: «Олюница з женою, Тимоница з женою и з детми...» [19]. Значит, Нила могли звать в то время Ниловица. Почему же тогда село называлось Ниловицы? Да все объясняется очень просто. «Чья деревня (изба) стоит на берегу реки? – спросит, бывало, одинокий путник встретившегося на тропе человека. «Да Ниловицы», – ответит тот. И в настоящее время старожилы, называя близлежащие селения, нередко говорят: Артюшина (вместо Артю-шино), Дмитриева (вместо Дмитриево). Значит, когда-то задавался вопрос: «Чья деревня?». Вот только с какой целью – сегодня уже не ответить.
В деревне Ивицы, очевидно, жил человек по имени Ива. Было такое редкое имя в святцах [20]. А Горицы, вероятно, основал человек по имени Горица. Как его полное имя? Горислав? А может, какое-то другое с основой Гор? То, что имя с такой основой было в наших краях, подтверждает и название другой кирилловской деревни – Горяйново.
Итак, краеведческий материал, собранный в походах, помогает ответить на многие вопросы, возникающие при изучении истории родного края.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Из письма А. В. Петухова от 15. 12. 1996 (архив автора).
2 Иордан. О происхождении и деянии готов: Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы. М., 1960. С. 150, 265.
3 Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1901. С. 122 – 123.
4 Значение вепсских слов может не соответствовать данным в словарях. В скобках даются те значения, которые указывают наши респонденты.
5 Значение ойконимов (кустов деревень) можно найти в книгах: Чайкина Ю. И. Географические названия Вологодской области. Архангельск, 1988. С. 57; Леонтьев Н. Н. Что в имени тебе моем? Вологда, 2000. С. 58. Вариант расшифровки названий Вашки, Коркуч и Катрас дан А. В. Петуховым.
6 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. СПб.; М., 1882. С. 605.
7 Син Энико. Курс венгерского языка. Будапешт, 1981. С. 12
8 Голубева Л. А., Кочкуркина СИ. Белозерская весь. Петрозаводск, 1981.
9 Русинов Н. Д. Ферапонтов монастырь // Русская ономастика и ономастика России. М., 1994. С. 262.
10 Там же. С. 262.
11 Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте. М., 1986.
12 Там же. С. 147
13 Там же.
14 Там же. С. 148
15 Там же. С. 147
16 Там же.
17 Информация получена от М. Э. Рут, профессора кафедры русского языка и общего языкознания Уральского университета.
18 Родословие вологодской деревни / Сост. П. А. Колесников. Вологда, 1990. С. 150.
19 Смольников С. Н. Антропонимы с формантом -ица в деловой письменности Верхнего Подвинья конца XVI – первой половины XVII в. // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. Вологда, 1995. С. 105.
20 Рут М. Э. Имена и судьбы. Екатеринбург, 1996. С. 116.
И. Ф. Никитинский
К ВОПРОСУ О САКРАЛЬНОЙ ГЕОГРАФИИ ОКРЕСТНОСТЕЙ ЦИПИНОЙ ГОРЫ
Данное исследование представляет собой попытку выявления сакральной географии окрестностей Ципиной горы в ее историческом развитии [1]. Под сакральной географией автор понимает часть исторической географии, относящуюся к ее духовной сфере, к системе культовых общественных объектов. Окрестности Ципиной горы – один из регионов национального парка «Русский Север», имеющий статус особо охраняемой природной территории. К этому живописному уголку Вологодского края проявляется устойчивый интерес туристов как из нашей области, так и других областей России и из зарубежья. Факторами, побуждающими к подобному исследованию, являются близкое расположение данной местности к такому известному туристическому центру, как Ферапонтово, возможность введения полученных в результате нашего исследования материалов в имеющиеся туристические разработки и создание новых маршрутов, что соответствует основным функциям НПП «Русский Север» [2].