3. Кирилов монастырь Новоезерский 3-го класса [27], от города Белозерска разстоянием в 30 верстах. В сем монастыре 4 церкви каменные, кельи настоятельские, монашествующих и больница каменные; стоит на прекрасном острову Нового озера, окруженном несколькими другими островами. В нем почивают святые чудотворные открытые мощи преподобного Кирила, игумена новоезерского. Для поклонения оным немалое число благочестию ревнителей съезжается в разные времена, не только из близлежащих городов и селений, но из дальных мест.
      4. От Белозерска в 30, а от Кирилова в 10 верстах – Ферапонтов монастырь 3-го класса [28], о котором выше сего в Истории значит; в нем мощи почивают преподобного Мартиниана под спудом. Сей монастырь весь древнего здания каменный при водах на высоте гор; строитель его был преподобный Ферапонт, игумен белозерский.
      5. Во 120 верстах – Воскресенский Череповский монастырь [29], бывший в ведомстве патриаршем, а по состоянии штатов упразднен; ныне при оном учрежден город, и церковь монастырская обращена в соборную.
      6. Поблизости сего монастыря или города, разстоянием в 17 верстах – чудотворного образа Одигитрии Богоматери Воронежские [Правильно – Воронина пустынь] пустыня [30], в ней строитель, игумен и монашествующие. Сия пустыня содержит себя доброхотным подаянием и хлебопашеством.
      7. В 30 верстах от того монастыря или города, в Ырдомской волости – пустыня Антония Дымного [31]; в ней мощи под спудом в Бозе почивающего преподобного Антония; по состоянии штатов упразднена, и находится ныне при ней белый священник и церковный причт, кои довольствуются от хлебопашества и от небольшой при оном озере рыбной ловли.
      8. От Белозерска в 35 верстах по Шексне-реке – Никитский монастырь [32], в котором две церкви, строительская и монашеская кельи деревянные.
      9. По большой проезжей Московской из Белозерска дороге, на 21 версте, на помещичьих дачах, на острову озера Ворбозомского – Благовещенский монастырь [33], в нем две церкви, и почивают мощи настоятеля сея обители преподобного Зосимы Ворбозомского под спудом.
      10. В 15 верстах, Озацкой волости, на мысу Озацкого Илоезера в небольшой роще – пустыня Иродиона Илоезерского [34], в ней деревянная церковь во имя Рождества Пресвятые Богородицы, и в гробнице почивают мощи строителя оной пустыни преподобного Иродиона под спудом.
      11. В 25 верстах, а от старого города Белозерска в 15 верстах – скит Нила Сорского [35], при реке Сорице, с тремя деревянными церквами; в сем ските почивают мощи строителя оного – преподобного Нила Сорского под спудом.
      В сих двух последних монастырях, одной пустыне и одном ските строители прежде определялись от Кирилова Большого монастыря [36] Белоезерского; а монашествующие по нескольку постригаемы были по желаниям их от епархиального архиерея; ныне же все упразднены, и определены к ним белые священники с причтами.
      12. Разстоянием от Белозерска в 80 верстах, Андожской волости, при Андожских трех селах и при реке Андосе [Правильно – Андоге] и Ирапе – монастырь строителя оного преподобного Филиппа Ирапского [37], состоящий в одной каменной церкви, в которой преподобного мощи под спудом; сей монастырь по состоянии штатов упразднен, и определен тут белый священник с причтом.
      13. Разстоянием от Белозерска в 50 верстах, на Шужгорской горе – монастырь и в нем каменная церковь Преображения Господня; сооружен строителем преподобным Даниилом Шужгорским [38], где его мощи почивают под спудом; по состоянии штатов определен тут белой священник с причтом.
      В разстоянии от Кирилова Большого монастыря в 6 верстах, при реке Шексне, по большой Московской дороге – Воскресенский Горицкий девичей монастырь [39]; в нем игуменья и монахини на положенном штатном жалованье.
      Собрание сочинений, выбранных из «Месяцослова» на разные годы. Ч. VI. СПб., 1790. С. 460-480.
     
     
      КОММЕНТАРИИ
      1 Данная статья была опубликована без указания автора дважды: Исторический и географический месяцеслов на 1789 год. СПб., 1788. С. 100-123 (ред. С. Я. Румовский); Собрание сочинений, выбранных из Месяцесловов на разные годы. Ч. VI. СПб. , 1790. С. 460 – 480 (ред. Н. Я. Озерецковский). Наши разыскания относительно авторства статьи не дали окончательных результатов. В справочном издании «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1723– 1800. Т. IV. Периодические и продолжающиеся издания. (М.: Изд-во «Книга», 1966. С. 221) автором статьи указан С. Я. Румовский. В другой справочной работе – Истомина Э. Г. Границы, население, города Новгородской губернии (1727– 1917 гг. ) (Лениздат, 1972. С. 91–95. Прим. 2, 4.) – автором статьи значится Н. Я. Озерецковский.
      Академики Российской академии наук Степан Яковлевич Румовский (1734 – 1812 гг.), Николай Яковлевич Озерецковский (1750– 1827 гг.) и ряд других академиков того времени действительно создали значительное число работ по истории России и, в частности, отдельных районов и городов севера страны. Но они, как члены Академии и составители-редакторы ряда научных и научно-популярных периодических журналов, получали обширную корреспонденцию с мест – работы, подготовленные по запросам Академии или личной инициативе, но нередко без указания авторства. (Пештич Л. С. Русская историография XVIII века. Ч. III. Изд-во Ленинградского университета, 1971. С. 157 и прим. 78). М. И. Сухомлинов, давший биографии и обзор работ С. Я. Румовского и Н. Я. Озерецковского, не отмечает «Описания» ни у того, ни у другого ученого. (Сухомлинов М. И. История Российской Академии. Вып. 2 // Сборник Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. Т. 14. СПб. , 1875. С. 5– 157; 299 – 388, 533 – 542.) Вопрос об авторстве «Описания города Белозерска», возможно, помогут решить архивные материалы Российской академии наук.
      В данной публикации текст «Описания» передается без изменений, в нем заменены лишь отжившие окончания слов -аго, -яго; -ыя на современные – -ого, -его; -ые.
      2 Ряд историков не считает Синеуса и Трувора реальными лицами. См.: Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII –XIII вв. М. , 1982. С. 298.
      3 Ольга приняла крещение при посещении Царьграда в 955 г., но даже сын ее Святослав отказался креститься, остался язычником. Движение волхвов в Белозерье 1071 г. свидетельствует, что основная масса населения края была еще язычниками. (Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI – начало XII века. М. , 1978. С. 74, 75, 76, 77, 189- 193).
      4 Ростово-Суздальская земля находилась под властью киевских князей до княжения Владимира Мономаха в Киеве (1113– 1125 гг. ), который посадил там сына Юрия Долгорукого, ставшего первым самостоятельным князем Ростово-Суздальской земли. Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1177–1212 гг. ) еще при жизни отдал Ростов с пятью городами (в числе их – Белоозеро и Устюг) старшему сыну Константину. Константин, вопреки воле отца, хотел вернуть столицу Владимиро-Суздальского княжества в Ростов. В связи с этим Всеволод передал великое княжение Владимирское второму сыну – Юрию. В ходе борьбы с братом Константин стал великим князем Владимирским (1216 г.), но 2 февраля 1218 г. умер. Великокняжеский стол вновь перешел Юрию Всеволодовичу, а дети Константина владели лишь данными им отцом землями Ростовского княжества. (Русские летописи о белозерских князьях и крае / Публ. Ю. С. Васильева // Белозерье: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1998. С. 49 – 53 (события XI – начала XIII века). Подробнее см.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X – XIV вв. М. , 1984. С. 72-101.
      5 О создании Глебом Васильковичем Троицкого Усть-Шехонского монастыря (у истока – «устья» Шексны из озера Белого) см. : Летописец Троицкого Усть-Шехонского монастыря / Подг. к печати Ю. С. Васильевым // Белозерье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 86-92; Макаров Н. А., Охотина-Линд Н. А. Сказание о Троицком Усть-Шехонском монастыре и круг произведений по истории Белозерья // Ферапонтовский сборник. Вып. V. М. ; Ферапонтово, 1999. С. 11-31.
      6 О построении Спасо-Преображенского монастыря сообщается в «Сказании о Спасо-Каменном монастыре», автором которого был Паисий Ярославов, постриженник этого монастыря, в 1470-е гг. – игумен Троице-Сергиева монастыря. («Сказание о Спасо-Каменном монастыре» / Подг. к печати Н. Н. Малининой // Памятники письменности в музеях Вологодской области. Каталог-путеводитель. Ч. 1. Вып. 2. Вологда, 1987. С. 407 – 417; Прохоров Г. М. Паисий Ярославов // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 2. Л., 1989. С. 156– 159. Однако в «Сказании» много неясного, в частности, основатель монастыря князь Глеб в одних списках – Васильевич, в других – Борисович). Несмотря на это, и в современных работах основание монастыря относят к XIII в. и связывают с князем Глебом Васильковичем Белозерским. (См.: Спасо-Каменный монастырь озеро Кубенское // Русские монастыри. Север и Северо-Запад России. Псковская, Новгородская, Санкт-Петербургская, Вологодская, Петрозаводская, Сыктывкарская, Архангельская, Мурманская епархии. [Б. м.] Изд-во «Очарованный странник», 2001. С. 433 – 438, особо – С. 434.) Видимо, «Сказание» дало повод автору «Описания...» считать Вологду частью владений Глеба Белозерского, что не подтверждается другими источниками.
      7 По летописям Глеб Василькович похоронен в Ростове. (См.: Русские летописи о белозерских князьях и крае. С. 59 – 61; 1278– 1281 гг. ) Фотографию часовни св. Василия Великого см. : Белозерье...Вып. 1. С. 10. Видимо, здесь был погребен другой князь Глеб.
      8 Эти сведения взяты из «Летописца Троицкого Усть-Шехонского монастыря. (См.: Белозерье...Вып. 1. С. 88-89. )
      9 Здесь совмещены, возможно, по причине пропуска текста при печати, два события: 1) Куликовская битва (Мамаево побоище) 1380 г., в которой погибло несколько белозерских князей; 2) ликвидация самостоятельного Белозерского княжества: по духовной Дмитрия Донского 1389 г. оно перешло под власть Москвы и было дано Андрею, сыну Д. Донского.
      10 «Синопсис» составлен под руководством архимандрита Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля и издан в монастыре в 1674 г. В XVII –XVIII вв. он неоднократно переиздавался. Известие «Синопсиса» о белозерских князьях (Синопсис, или Краткое описание от разных летописцев о начале славенского народа... Вып. 7. СПб., 1785. С. 123–178 – текст о Мамаевом побоище; о белозерских князьях – С. 129, 140, 167, 172) восходит к «Сказанию о Мамаевом побоище». Мнение исследователей о достоверности сообщаемых в «Сказании...» (отсюда – и в «Синопсисе») белозерских князьях, в том числе и о их ветви, князьях каргопольских, различно. (Сказание о Мамаевом побоище // Памятники литературы Древней Руси. XIV – середина XV века. М., 1981. С. 132-189 (о белозерских князьях – С. 144-145, 150 – 151, 186– 187. Текст, аналогичный тексту «Синопсиса». Мнение о реальности белозерских князей: Там же. С. 555 – 556, комментарии Л. А. Дмитриева; Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М. , 2001. С. 116-173.)
      11 Ядро российской истории... М. , 1768. (Ошибочно была издана как работа князя А. Я. Хилкова, позднее выяснено, что автором ее был Алексей Ильич Манкиев (ум. 1723 г. ), секретарь Хилкова).
      12 Ферапонт Белозерский и Можайский – сподвижник Кирилла Белозерского, как и Кирилл, постриженник московского Симонова монастыря. Вместе с Кириллом пришел в Белозерский край и в 1398 г. на берегу Бородавского озера основал монастырь Рождества Богородицы (позднее именовавшийся Ферапонтовым). Затем по распоряжению князя Андрея Дмитриевича – также Рождества Богородицы Лужецкий («на лужкех» – в лугу) Можайский монастырь в версте от г. Можайска, где и умер в 1426 (или 1428) г., в возрасте около 90 лет. Каменная церковь Рождества Богородицы построена в Ферапонтове монастыре в 1490 г. (Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские / Статьи, подготовка текстов и комментарии: Г. М. Прохоров, Е. Э. Шевченко, Е. Г. Водолазкина. СПб., 1993 С. 189-233; Бриллиантов И. Ферапонтов Белозерский, ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. М., 1994 (Репринт издания – СПб. , 1899.) С. 5.
      13 После Андрея Дмитриевича (ум. 1432 г.) княжество было поделено между его сыновьями: старший, Иван, получил Можайск, младший, Михаил, стал княжить в Белозерье. Михаил Андреевич в 1486 г. по своей духовной передал княжество Ивану III. Край стал землей (уездом) формирующегося единого Русского государства. (Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV –XVI в. М.; Л., 1951. С. 40-44.)
      «В 1488 г. в г. Белоозере (будущем Белозерске) были выстроены обширные деревянные крепостные стены. Упадок старого города, находившегося у истоков Шексны из озера Белого, по данным археологов, начался еще со второй половины XIII в. и особенно активно шел во второй половине XIV столетия, после двух эпидемий чумы и сожжения города новгородцами в 1398 г. (Русские летописи о белозерских князьях и крае... С. 62, 66, 67-68;1352, 1393, 1398 гг.; Захаров С. Д. Древнерусский город Белоозеро. М., 2004. С. 74 – 85, 92-95, 96-106.)
      15 В середине XIX в. в Карголомском приходе была одна каменная церковь Пресвятой Богородицы с двумя пределами, огражденная каменной стеной. Крестный ход из города уже не совершался. (Богословский Н. Материалы для истории, статистики и этнографии Новгородской губернии, собранные из описаний приходов и волостей // Новгородский сборник. Вып. 1. Новгород, 1865. С. 124–126.)
      16 Город Белоозеро действительно был сильно разорен, разграблен и значительно выжжен польско-литовскими отрядами, но 10 июля 1612 г. (Новые акты смутного времени. М., 1911. № 114; Дозорная книга города Белоозера «письма и дозору» Г. И. Квашнина и подьячего П. Деменьтьева 1617/18 г. / Публ. Ю. С. Васильева // Белозерье... Вып. 1. С. 37 – 75.)
      17 Церковь Преображения Господня была построена в 1668 г. , Василия Великого – в 1736 г., в 1785 г. к ней пристроен придел Николая Чудотворца. (Богословский Н. Материалы для истории...С. 9. См. также в данном альманахе статью: 3олотова О. А., Соколова Е. Н. Ландшафтно-архитектурная среда Белозерья).
      18 В 1708 г. страна была поделена на 8 губерний, они подразделялись на уезды. В 1727 г. из состава огромной Санкт-Петербургской губернии была создана Новгородская губерния, делившаяся на пять провинций. Одной из них была Белозерская провинция, в которую входили Белозерский, Каргопольский, Устюженский уезды и Чарондская округа. В ходе реформ местного управления, начавшихся в 1775 г., провинции как территориально-администативные единицы были упразднены. (Истомина Э. Г. Границы, население, города Новгородской губернии (1727– 1917 гг. ). Очерки по административно-территориальному делению. Лениздат, 1972. С. 17 – 38, 91 – 95. См. также: Кирилов И. К. Белозерская провинция // Белозерье...Вып. 1. С. 107– 112.
      19 Спасогорский (Святогорский) монастырь основан в 1716– 1717 г., упразднен в 1764 г. После этого церковь стала кладбищенской. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. VI. М., 1815. С. 202. См. также в данном альманахе статью: 3олотова О. А., Соколова Е. Н. Ландшафтно-архитектурная среда Белозерья.)
      20 Ямская слобода – поселение с ямом (дорожно-почтовой станцией) и ямщиками, обслуживавшими этот ям. Они освобождались от государственных повинностей, то есть были свободны (слободны) от них. Отсюда и поселение значилось слободой. См. также в альманахе статью: Соснина М. Н. Белозерская земская почта.
      21 О воинских частях, стоявших под Белозерском см.: Кирилов И. К. Белозерская провинция. С. 111.
      22 В XVIII в. употреблялась четверть, вмещавшая 8 пудов ржи. (Каменцева Е. И., Устюгов Н. В. Русская метрология. М., 1975. С. 244 – 250.)
      23 О центрах железодобывающей и железообрабатывающей промышленности в уезде см.: Сербина К. Н. Крестьянская железоделательная промышленность северо-западной России XVI – первой половины XIX в. Л. , 1971. С. 109– 127.
      24 Сажень = 216 см, вершок = 4,5 см. (Каменцева Е. И., Устюгов Н. В. Русская метрология. С. 89, 192-196, 200-201, 216.)
      25 См. прим. 4. В середине XV в. воды Шексны начали подмывать монастырь и он был перенесен на место старого города Белоозера. Здесь монастырь выгорел и был отстроен заново. В начале XVI в. его снова стало подмывать водой, монастырь был второй раз перенесен на одну – полторы версты ниже по Шексне. На оставленном месте в 1580 г. находилась монастырская «в Заболотцкой волости слободка на Старом Городище под монастырем, а сельцо Старое Городище то ж». (Шумаков С. Обзор «Грамот коллегии экономии». Вып. 2. М. , 1900. С. 144– 145. ) В 1613 г. пожар уничтожил церкви монастыря. Новая церковь была выстроена лишь в 1617 г. По описи монастыря 1660 г. в нем были храмы: соборная церковь Живоначальные Троицы «о пяти главах», «церковь теплая Благовещения Пречистые Богородицы» с приделом Димитрия Селунского и шатровая колокольня с семью колоколами и часами, построенные в 1655 г. В 1701 и еще раз в 1724 гг. монастырь был приписан к Савину Сторожевскому Звенигородскому монастырю. В 1719 г. «весь выгорел без остатка», но вскоре отстроен заново. В 1764 г. в монастыре было 53 служителя, он имел 774 души крестьян. В этом году монастырь был упразднен, крестьяне стали экономическими (переданы в ведение Коллегии экономии). (Летописец Троицкого Усть-Шехонского монастыря // Белозерье... С. 90 – 92; Отписная книга Троицкого Усть-Шехонского монастыря... [1660 г. ] / Публ. Ю. С. Васильева // Там же. С. 93- 104; Амвросий. История российской иерархии. Ч. VI. С. 584 – 590. )
      26 Кирилл Белозерский – в миру Козьма – родственник первостатейных московских бояр Протасьевых-Вельяминовых, постриженник Нового Симонова монастыря в Москве. Отсюда он ушел в Белозерье, где у Сиверского озера и основал Успенский монастырь, как принято считать в 1397 г. (Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. С. 4–187). Однако эта дата, как и год создания Ферапонтова монастыря, весьма условны. (Серебрякова М. С. О начале Кириллова и Ферапонтова монастырей // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. V. Вологда, 2003. С. 16 – 42.) На протяжении своего существования Кириллов монастырь был одним из наиболее крупных и богатых в стране. (Каменная Успения церковь в монастыре построена в 1497 г. В 1653– 1682 гг. монастырь обнесен мощной каменной стеной. В 1791 г., по данным П. И. Челищева, в монастыре было 8 каменных церквей с семнадцатью престолами. До 1764 г. в его вотчинах имелось до 24 000 крепостных крестьян. (Путешествие по Северу России в 1791 г.: Дневник П. И. Челищева, издан под наблюдением Л. Н. Майкова. СПб. , 1886. С. 233-257; Белозерье...Вып. 1. С. 113 – 118 (извлечения из указанного издания). См. также: Летопись событий Кирилло-Белозерского монастыря / Публ. Г. О. Ивановой и А. В. Смирново й// Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 273 – 347; Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века. Т. 1. Вып. 1-2. СПб., 1897-1910.)
      27 Воскресенский Новоезерский монастырь основан на Красном острове озера Нового Кириллом, уроженцем г. Галича, из боярского рода Белых, учеником и постриженником Корнилия Комельского, около 1517 г. Умер Кирилл 4 февраля 1517 г. (Житие Кирилла Новоезерского. Тексты и словоуказатель / Под ред. А. С. Герда. Изд-во С.-Петербургского университета, 2003.)
      28 См. прим. 11. Мартиниан Белозерский, в миру Михаил, родился, по преданию, в семье крестьян Стомонаховых деревни Березники Сямской волости Вологодского края. Еще ребенком он был отдан в Кирилло-Белозерский монастырь, стал учеником Кирилла Белозерского. По смерти Кирилла Мартиниан ушел на озеро Воже (Чаронду), где основал Спасский Вожеозерский монастырь. Потом был игуменом Ферапонтова и Троице-Сергиева монастырей. В старости вернулся в Ферапонтов монастырь, где скончался и был похоронен в 1488 г. (Шевченко Э. А. Жития Ферапонта и Мартиниана Белозерских // Ферапонтовский сборник. Вып. 3. М. , 1991. С. 359 – 361, 377 – 400. )
      29 Воскресенский Череповецкий монастырь основан в середине XIV или в конце XIV – начале XV в. монахами Троице-Сергиева монастыря Феодосией и Афанасием. Был митрополичьим (патриаршим) монастырем. Каменное строительство началось с середины XVIII в. В 1764 г. упразднен. В 1780 г. подмонастырская слобода и село Федосьево составили г. Череповец. Воскресенский храм стал городским собором. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. VI. М., 1815. С. 656 – 691; Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV –XVI вв. М.; Л., 1951. С. 49; Xрусталев М. Ю. Воскресенский Череповецкий монастырь по архивным и иконографическим источникам XVIII – XX веков // Череповец: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1999. С. 31-51.)
      30 Успения Богородицы (Одигитриевская) Воронина пустынь основана Марком Вороной в 1524 г. Была приписана к патриаршему Воскресенскому монастырю. После 1764 г. оставалась действующей заштатной, то есть находилась на своем содержании. При пустыни в XVIII – начале XIX в. действовала ярмарка 15 и 23 июля. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. III. M. , 1811. С. 611–613: Документы из архива Воскресенского Череповецкого монастыря / Публ. О. А. Кириковой // Череповец... Вып. 2. С. 138 – 139.)
      31 По описанию П. И. Челищева, пустынь Антония Дымного находилась в 4 –5 верстах от большой дороги из Белозерска в Тихвин, между деревней Конец (Конецкий ям) и «Беседным Малым Тихвинским Никольским монастырем». Пустынь была основана на берегу небольшого Дымского озера, от него и основателя Антония и получила свое наименование. До 1764 г. , когда она была упразднена, в ней было до 70 монахов, пустыни принадлежало до 100 душ крестьян. В 1791 г. здесь было 2 церкви: каменная Казанской Божией Матери и Антония Великого, вверху – Живоначальной Троицы; деревянная – Рождества Иоанна Предтечи. В день этого праздника (24 июня по старому стилю) продолжала действовать значительная ярмарка. (Путешествие... // Белозерье. С. 137.)
      32 Монастырь упоминается в актах Кирилло-Белозерского монастыря 1397 г. – первой половины XV в. (Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. Т. 2. М. , 1958. № 39, 78). Был приписан к Кирилло-Белозерскому монастырю, упразднен в 1764 г.
      33 Благовещенский Ворбозомский монастырь (Зосимова пустынь) основан Зосимой Ворбозомским во второй половине XV в. В 1614 г. приписан к Кирилло-Белозерскому монастырю. Упразднен в 1764 г. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. III. С. 610-611; Шумаков С. Обзор... С. 67; Копанев А. И. История землевладения... С. 49.)
      34 Иродионова Илоезерская пустынь основана постриженником Корнилиева Комельского монастыря Иродионом около середины XVI в. Упразднена в 1764 г. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. IV С. 290 – 292. )
      35 Скит основан в 1486/87 г. Нил Сорский, из рода Майковых, родился около 1433 г. в Москве. Его брат Андрей был дьяком Василия II Темного и Ивана III. Около 20 лет Нил постригся в Кирилло-Белозерском монастыре. Наставником его здесь был идеолог нестяжательства Паисий Ярославов. Затем Нил с Иннокентием Охлябининым побывал в православных монастырях на Балканах. По возвращении в Кириллов-Белозерский монастырь он, исходя из нестяжательских взглядов, вскоре ушел из него на реку Сору. Здесь с Иннокентием они выкопали по землянке, построили часовню. Так появляется на Руси первый скит. Позднее здесь строится церквушка во имя Сретения Господня. Нил умер 7 июня 1508 г. и похоронен на территории скита. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. V. С. 210 – 339; Прохоров Г. М. Нил Сорский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 2. С. 133-141.)
      36 Вскоре после 1528 г., когда Василий III сделал большой вклад в Кирилло-Белозерский монастырь, там к западу от Успенского собора были построены церкви Архангела Гавриила с приделом Константина и Елены и Иоанна Предтечи (патрона рожденного Ивана IV) с приделом преподобного Кирилла. Постепенно здесь оформился Ивановский монастырь и обособился от Успенского монастыря. Ивановский монастырь стал именоваться также Малым и Горним («на горе»), а Успенский – Большим. (Бочаров Г., Выголов В. Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. М., 1969. С. 138-139.)
      «Троицкий монастырь (пустынь) основан Филиппом (в мире – Феофил), постриженником Корнильева Комельского монастыря в начале XVI в. (в годы княжения Василия III). В 1764 г. упразднен и восстановлен в 1792 г., существовал до 1918 г. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. VI. С. 594 – 597; [Ключевский В. О.] Житие преподобного Филиппа Ирапского. СПб., 1879; Шумаков С. Обзор... С. 170– 173; Чуйкова Т. Б. Документы по церковной истории Череповца в Государственном архиве Новгородской области // Череповец... С. 158– 160.)
      38 Преображенский Данилов Шужгорский монастырь (пустынь) основан постриженником Корнильева Комельского монастыря Данилом Шужгорским во второй половине XVI в. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. VI. С. 731; Копанев А. И. История землевладения... С. 50. )
      39 Воскресенский Горицкий женский монастырь основан Ефросиньей, вдовой князя Андрея Ивановича Старицкого, брата Василия III, в 1544 г. Тогда на ее средства был выстроен каменный Воскресенский собор. В 1563 г. она была по приказу Ивана IV насильно пострижена и сослана в этот монастырь под именем Евдокии, а в 1569 г. утоплена в Шексне. (Амвросий. История российской иерархии. Ч. III. С. 741–743; Летопись событий в Кирилло-Белозерском монастыре. С. 394 – 305.)

М. Б. Булгаков
Белозерские мыловары XVII века

      Известно, что естественно-природные и географические условия в значительной степени влияли на развитие местных промыслов и ремесел. В Белозерском уезде пришекснинские поймы и заливные луга, а также поймы многочисленных притоков реки Шексны являлись отличной кормовой базой для развития товарного скотоводства и животноводства. Так, в таможенной книге Белоозера 1629/30 года в основном за сентябрь – октябрь зафиксирован «пригон» на продажу в город из местной округи в 161 явке 1170 голов «животины» (крупного рогатого скота) и в 103 явках – 1491 головы мелкого рогатого скота (баранов, козлов). Крупный и мелкий рогатый скот доставляли белозерские торговцы – посадские люди и беломестцы, монастырские и помещичьи крестьяне уезда [1]. Это, в свою очередь, создавало условия для развития местных промыслов, связанных с переработкой животного сырья: сыромятного, кожевенного, овчинного, шерстобитного, свечного, костно-гребенного и мыловаренного. Все эти промыслы, по данным источников – документов писцового делопроизводства, актовым материалам, городским и ярмарочным таможенным книгам, были представлены на протяжении XVII века на Белозерском посаде.
      О белозерских мыльниках известно с конца XVI века. По данным дозорной книги 1617/18 года, в Андреевском сороку среди оброчных мест упомянуто старое место Михаила мыльника, в Белобородове сороку – пустое дворовое место посадского человека Шумилы Орефина, который «животом был худ, умер во 124 [1616] году, был мыльник» [2]. Этот мыльник Шумило Неустроев сын Орефьев вместе с другими «добрыми белозерцами посадскими людьми» прикладывал свою руку к отводной памяти К. Живлякова на городской двор, отданный им Кирилло-Белозерскому монастырю в декабре 1581 года [3].
      В той же дозорной книге 1617/18 года отмечен и сын Шумилы Орефина – мыльник Осипко Шумилов сын Орефин, который в Андреевском сороку «на место рыбново просола» посадского человека Петрушки Сокольницына, сошедшего «безвестно в 125 [1617] году от нищеты, поставил двор». Про Осипа также сказано, что он «живет в городе на осадном дворе, животом худ» [4]. Относительно этого источника – дозорной книги 1617/18 года – можно сказать, что она составлялась дозорщиками со слов посадских людей, которые после «белозерского разгрома» преувеличивали свои тяготы и беды, чтобы избежать чрезмерного окладного (сошного) обложения, размер которого, кстати, не показан. Поэтому сомнительно, чтобы «худой человек» мог поставить себе новый двор на посаде. Кроме того, он владел (на правах наследства) отцовским пустым дворовым местом в Белобородове сороку. Ему также принадлежали две лавки «живущие» в городе, где он торговал «всяким мелким товаром, и солью, и рыбою» [5].
      Другой белозерский мыловар – Емелько Яковлев сын Тыркин – также имел осадной двор в городе, где он жил, дворовое место на посаде в Петровском сороку, где он, очевидно, варил мыло, и оброчное дворовое место в Андреевском сороку, за которое он «оброку платил сверх сошного окладного тягла по 1 руб. 10 ден. в год». Ему же на посаде на Житной площади принадлежало пустое лавочное место. Но про него также сказано, что «животом был середний, а ныне охудал» [6].
      На посаде отмечено также пустое лавочное место Семейки Тыркина, очевидно, его брата [7], про которого известно, что он был мыльником и в 1614 году дал на торговлю белозерцам, посадским людям Артемью Быкову и еще трем его товарищам, 62,5 рубля с условием, что они поделятся с ним торговой прибылью [8].
      Если во второй половине XVI века, по данным С. В. Бахрушина [9], Белоозеро не входило в число центров мыловаренного производства, таких, как Вологда, Кострома, Борисоглебская слобода (под Ярославлем) и др., то в XVII веке город становится значительным пунктом отпускного производства мыла, которое приобретает широкую известность. Белозерское мыло доставляется во многие города России [10].
      Все необходимые компоненты для выварки мыла приобретались на белозерском рынке или на многочисленных торжках и ярмарках уезда. Сало-сырец, говяжье или баранье, постоянно присутствовало на городском рынке. Так, в 1629/30 году на продажу было привезено по 25 явкам 48 пудов сала говяжьего сырого, в отвозе из города зафиксировано в 13 явках 218 пудов (разделку битых «животинных» туш осуществляли местные мясники), а в проезд в 32 явках – 228,5 пуда сала [11]. Соль пищевая, необходимая в большом количестве для процесса выварки мыла, обращалась на местном рынке. В том же 1629/30 году привоз соли, в основном беломорской, из Каргополя по 264 явкам составил более 14,5 тысячи пудов, в отвоз из Белоозера шло незначительное количество соли – по 8 явкам чуть более 1,5 тысячи пудов, а в проезд по 24 явкам – около 3 тысяч пудов [12]. На Белоозере соль преимущественно использовалась для засолки рыбы, а также мяса и овощей. Для мыловарения мог использоваться также соляной раствор или оставшаяся в бочках после выгрузки рыбы соль. Зола или поташ, известь, необходимые для процесса выварки мыла, а также дрова покупались в необходимом количестве у местных крестьян.
      Спецификой белозерского мыловаренного промысла было то, что посадские мыловары не ограничивались лишь одним производством мыла и его реализацией на рынках, а были универсалами. Они занимались скупкой и перепродажей сезонных белозерских товаров, а также привозных товаров, подрядными поставками разных товаров и ростовщичеством. Такой деятельностью могли заниматься лишь состоятельные люди, имеющие необходимые денежные средства, торговые заведения и средства передвижения – гужевой и водный транспорт. Однако опорой у некоторых таких торговцев оставалось товарное мыловарение в силу постоянного спроса на мыло. К белозерским торговцам, занимающимся мыловарением, можно причислить еще, помимо упомянутых семейств Тиркиных и Орефиных, Бабиных, Локтевых, Окининых, Папиных, Пелевиных и др.
      Упоминаемые уже мыловары Орефины вели крупный торг мылом и другими товарами. Так, в конце августа 1621 года Осип да Омрос Шумиловы дети Орефина «торгом своим судно нагрузили Белоозера, а итти им судном и с товаром в Великий Новгород». На судне находилось 500 косяков мыла (около 500 пудов), «мяхкая рухлядь» (белки, бобры, лисицы, куницы, горностаи), воск, сало, кожи, овчины и другой товар [13].
      Будучи состоятельным торговцем, Омрос Шумилов тем не менее занимал деньги у влиятельных лиц. В марте 1625 года он вместе с Осипом Окининым «занял на Белоозере у воеводы у И. И. Борнякова 15 рублей без росту до сроку до Петрова заговенья» [14]. Он также занимался скупкой и перепродажей самых разнообразных товаров. В феврале 1627 года власти Кириллова монастыря купили у него «12 котлов новых немецкого дела, красная медь, а в них весу 6 пуд. 10 гривенок, дано 30 руб. 20 алт., да у него ж куплено дерево репчатое большое, дано 2 руб.» [15]. Возможно, что эти котлы он привез на своем судне из Великого Новгорода, где он совершал торговые операции.
      В 1629/30 году, по данным белозерской таможни, Омрос Шумилов сын Орефин из 4 явок в отвоз по двум явкам вывез более 150 пудов мыла. По другим двум явкам он вывозил бочечную рыбу (103 бочки) и воз кожи. Кроме того, у него была явка в «пригоне» 5 животин и 10 баранов, явка в привозе четырех мехов соли и в купле на Белоозере трех мехов соли. Также зафиксирован его товар в явке в отвоз через белозерца посадского человека Прокопия Киснемцова: 23 воза рыбы – молю, чеши и юрков – и явка в проезд с сотней топоров и тремя сотнями прутов железа [16].
      Можно говорить, что мыловаренный промысел Омрос Орефин совмещал с промыслом торговца-перекупщика рыбы, соли, скота, кожи и железа. Интересно также отметить, что на него «работал» посадский человек П. Киснемцов, повезший на продажу его товар.
      После 1630 года Орефины уже не фигурировали в белозерских источниках. Это было связано, очевидно, с тем, что Осип Шумилов сын Орефин продал семейную поварню «смолнянику», белозерскому помещику Северину Уварову, сын которого, Василий, в свою очередь, в 1634 году продал ее «москвитину патриаршему крестьянину Гавриловские слободы» Ивану Семенову сыну Локтеву. Последний, вероятно, был «сошедший с посада» тяглец (на Белоозере было несколько семейств Локтевых), «заложившийся» в Москве за патриарха. По нашему предположению, он еще до «белозерского сыска» 1642 года, то есть в начале 1630-х годов, со своими сыновьями Петром и Иваном вернулся на Белоозеро. В купчей перечислены инвентарь, оборудование и строение поварни: «...одне стены тое поварни меж углы четырех сажень, а другие стены получетвертьи [3,5] сажени меж же углы. Да к той же поварне по стене прирублен прируб с дверьми, в длину прирубные стены трех сажень с лишком, а поперек прирубленные стены полутора сажень. А перед поварнею и прирубом забором забрано и покрыто и двери с замком. А в поварне котел железный, два ряда у того котла стамых, а два лежачих с обивкою, да два бука с золою, да две подставки, да 13 тщанов порожних больших, да льнянина, да колодец в поварне и со всем поваренным завозом». Владелец продал эту поварню за 10 рублей «без выкупа» [17]. При наличии одного большого котла (до 80 ведер воды), вмонтированного в печь, в нем делались перегородки («ряды») для лучшей проварки сала. Если в очаге было два небольших котла (до 50 ведер), то в одном сосредоточивали долго развариваемые части сала – жилы, сгустки и т. д., которые после разварки перемещали в другой котел. Интересно, что колодец находился прямо в поварне, что было очень удобно работникам. Обычно один большой котел должны были обслуживать два человека: для перемешивания мыльной массы, подливки воды, подсыпки золы, соли и извести, удаления грязной пыли, поддержания огня в топке, перегрузки мыла в формы (в ящики с дном из холщевины или из льнянины, стоящие на подставках, чтобы через дно стекала лишняя вода), нарезки охлажденного мыла и других подсобных работ [18]. В «поваренной завод» входили лопатки для перемешивания жировой массы, черпаки и ковши для перегрузки горячего мыла в формы, ведра для воды, проволока для резки остывшего мыла и т. д.
      Процесс непрерывной варки мыла продолжался 4 – 5 дней. На Белоозере варили один сорт мыла – «мумель». Это было белое платяное мыло для стирки платья (одежды). Естественно, что в период «варь», кроме наемных работников, в процессе выварки принимали участие сами мыловары и члены их семей, помогавшие работникам.
      Семейство мыловаров Локтевых принадлежало к разряду состоятельных людей. В 1645 году Иван Семенов сын Локтев владел тремя лавками в москательном ряду (торговал солью, мылом и другим товаром), за которые он выплачивал годовой оброк 11 рублей 4 деньги [19], а его сын Петр Иванов сын Локтев в 1674 году – двумя лавками за годовой оброк в 10 алтын, его брат Иван Локтев в 1683 году владел лавочным местом, за которое выплачивал 10 денег годового оброка [20].
      У семейства Локтевых было два судна «вопчие». В 1645 году эти судна со всей оснасткой Иван Иванов сын Локтев «взял за себя полюбовно», судна оценивались в 80 рублей. Третью часть стоимости (26 рублей 21 алтын) он должен был отдать брату Петру, а другую треть – своему отцу Семену [21]. В дальнейшем Локтевы, очевидно, регулярно обновляли свой судоходный транспорт. Так, в 1674 году Иван подрядил крестьянина села Ухтомы изготовить ему судно «троенабойное» [22]. Об этом семействе сохранилось много данных в белозерских источниках. В белозерской переписной книге 1646 года отмечено: «...во дворе Ивашко Семенов сын Локтев с детьми: с Петрушкой, Ивашком большим и Ивашком малым» [23]. Здесь не указана специальность дворовладельца, но отмечено, что семейство проживало в одном дворе. Впоследствии Петр уже жил в собственном дворе. В 1682 году он предъявил иск в 37 рублей своим соседям Ивану и Павлу Серым за то, что их «козы потравили его огород с яблонями» [24].
      Иван Семенов сын Локтев в 1641 году, будучи на Введенской ярмарке (26 ноября), где он торговал мылом, взял в кабалу 26 рублей у вологжанина посадского человека Парфена Акишева, но не вернул долг в срок, и Парфен взял эти деньги с поручика Ивана – Захара Бабина, торговавшего в 1642 году в Вологде [25]. Но Иван Семенов не только занимал в долг, но и сам выступал в роли заимодавца. Так, в 1646 году он дал в долг белозерцу Лариону Спирину 7 рублей [26].
      Дети Ивана Семенова – Петр и Иван – продолжали дело своего отца – занимались мыловаренным промыслом, торговлей разными товарами и ростовщичеством. В некоторых источниках они названы Семеновыми, то есть по отчеству их отца – Петр Иванов сын Семенов (вариант Симеонов), Иван Иванов сын Семенов, порой с обозначением специальности – мыльники. Братья вели как общий промысел, так и раздельный (самостоятельный).
      Сначала рассмотрим торговлю мылом как опору их предпринимательской деятельности. Поскольку торговые люди Белоозера и торговые крестьяне Белозерского уезда давно были знакомы, то они оказывали друг другу, очевидно небескорыстно, услуги. Так, Петр Иванов Семенов-Локтев в 1665 году положил на ботник крестьянина Кириллова монастыря села Мегры Ивана Павлова «2 короба мыла, а в них 26 косяков, а то мыло довести до Горицкой слободки», где был один из многочисленных торжков уезда [27]. В 1680 году он же, Петр Локтев, «давал», то есть продавал, белозерцу посадскому человеку Ивану Попонину 33 пуда соли по 5 алтын за пуд и 4 косяка мыла белого по 23 алтына за косяк [28]. В 1681 году у него же «брал» для перепродажи 65 косяков (43 косяка и 44 полукосяка) мыла за 39 рублей торговец «гостиной сотни» Михаил Пелевин, который это мыло продал в Каргополе, а Петру выслал вместо денег соль и другие товары [29].
      Наиболее тесно Петр Локтев был связан с ярмарками Кирилло-Белозерского монастыря, на которых он реализовывал свою товарную продукцию – мыло. На площади перед стенами монастыря, где проводился ярмарочный торг, располагались ряды, среди которых был и мыльный ряд, состоящий из лавок, шалашей и «приставок». Кроме белозерских мыловаров и перекупщиков, постоянно торговали своим мылом вологжане, иногда приезжали со своим мылом ярославцы и борисоглебцы. Таможенные книги монастырских ярмарок стали вестись только с 1657 года, хотя эти ярмарки были известны уже в XVI веке [30].
      Петр Локтев на этих ярмарках торговал мылом с воза, в лавке или в шалаше, в кожевенном или мыльном ряду. В 1659 году на Введенскую ярмарку, начинавшуюся 21 ноября и продолжавшуюся 3 – 4 дня (как и другие ярмарки монастыря), он явил на возу «мыла белова в коробу 14 косяков и 50 заячин» [31]. В 1660 году на ту же ярмарку он явил на возу 12 косяков мыла на 18 рублей [32], в 1669 году вместе с мылом поставил пеньку и лыко: 2 облука мыла (облук – боковое продольное крепление на возу), 30 пудов пеньки и 1 тысячу пучков лыка [33]. На Введенских ярмарках (в 1669, 1670, 1672 и 1690 гг.) он торговал в лавке или в шалаше или одним мылом, или мылом с другими товарами – гужами моржовыми, кожами, красками и «щепетильным» товаром [34]. Размер шалашного или лавочного оброка был от 10 денег до 5 алтын, а размер торговых помещений составлял обычно одну сажень.
      На Кирилловских ярмарках монастыря (9 июня) Петр Локтев также «сидел» с мылом и с другим товаром в лавке или в шалаше (1664, 1670, 1673, 1674, 1675, 1678 и 1691 гг.) [35]. Кроме того, на эту ярмарку в 1658 году он явил 14 рублей и на те деньги купил блюд и ставцов у крестьян Белозерского уезда [36] , а в 1664 году на 9 телегах привез 200 пудов соли, которую не продал и «провез на Белоозеро» [37]. Кроме перечисленных товаров, Петр Локтев торговал в 1669 году на Кирилловской ярмарке рыбой. Власти монастыря купили у него «3 щана щучины соленые по 24 алт. щан», да у него же купили «23 топора по 2 алт. 4 ден. за топор» [38]. Перед этим в марте того же 1669 года Петр Локтев и белозерский торговец Тимофей Ширяев продали в Кириллов монастырь «котел медный весом 8,5 гривенок по 5 алт. гривенка да недельной (невыделанной. – М. Б.) меди весом 11 гривенок по гривне (10 коп. – М. Б.) гривенка» [39]. Наконец, на Успенской ярмарке (15 августа) в 1680 году он торговал в лавке мылом, щепьем (деревянной посудой), сукнами, гужами, рукавицами и шапками, а в 1691 – одним мылом [40].
      Для осуществления разнообразной торговой деятельности, которую вел Петр Локтев, ему необходимы были помощники. О том, что он использовал для торговли солью приказчика, есть данные от 1645 и 1678 годов, из которых видно, что в качестве торгового приказчика, ездившего от него «с солью на низ», то есть в центральные районы России, выступал в том и другом случае белозерский посадский человек Иван Федоровский [41]. Можно также предположить, что ему помогал в отдельных случаях брат Иван, который как самостоятельный торговец зафиксирован только дважды: на Кирилловской ярмарке в 1670 году, где он в шалаше продавал мыло, и на Введенской ярмарке 1673 года, где он торговал салом [42]. По одной записи приходо-расходной книги Кириллова монастыря от 1669 года можно установить, что на Кирилловской или на Успенской ярмарках вместе с Петром Локтевым был и его брат Иван, когда они с другими белозерцами – Иваном Гориным, Андреем Курепановым и «суконные сотни» Михаилом и Дмитрием Пелевиными – взяли в кабалу 12 рублей у монастырского казначея старца П. Ремезова со сроком выплаты на следующую ярмарку – Введенскую [43]. В 1662/63 году Иван Локтев продавал на Белоозере новгородцам, посадским людям мыло белое – «мумель», масло коровье, мясо говяжье и сукна сермяжьи, и сам вывез по одной явке мыла на 35 рублей без указания направления [44]. В 1663 году он вместе с белозерцем Матвеем Окининым «дал на себя память Степану Черноусову в Каргополе в том, что поставит Ивану 5 косяков мыла платяного белого белозерского, а Матвею три косяка на срок на Великое заговенье 171 [1662] г., а деньги мы у него взяли все сполна, а за непоставку взять ему за косяк по 40 алт. серебряных денег...» [45]. В 1664 году он «давал» из своей лавки белозерцу посадскому человеку Якиму Микитину для его торговли мыла и шелку по 2,5 рубля [46].
      Наконец, укажем, что братья Петр и Иван Семеновы-Локтевы выступали как в качестве заимодавцев, так и в качестве заимщиков и не только на Белоозере, но и в Каргополе, Вологде и Москве [47]. Без сомнения, для товарного мыловарения семейство Локтевых применяло наемный труд или использовало труд зависимых людей (из-за специфики технологического процесса), но прямых данных об этом у нас нет. Получая прибыль от промысла, Локтевы вкладывали ее в торговлю разнообразными сезонными белозерскими товарами (рыба, кожи, пушнина, сукна, железо и т. д.). Являясь состоятельным тяглецом, Петр Локтев тем не менее в своем челобитье просил, чтоб его в 1681 году не облагали слишком высоким тяглом, поскольку ему даже с прежнего размера тягла «платить немочно» [48]. Неизвестно, была ли удовлетворена его просьба, но при обложении податным окладом земские выборные окладчики, конечно, исходили из его тяглоспособности.
      На Белоозере промышляло мыловарением и семейство Пелевиных. В источниках про Пелевиных нигде не сказано, что они были мыльниками, или мыловарами, так как кроме этого промысла они вели разнообразные торги и считались торговыми людьми. В дозорной книге 1617/18 года отмечено в Егорьевском сороку в Уской улице «место пустое» посадского человека Емельки Пелевина, который «торговал в лавке всяким товаром, животом был середний, умер во 123 [1615] г.». Его сын Фомка Пелевин жил в городе на «осадном месте». Про него сказано, что в Андреевском сороку его «двор пуст» и что он «торгует в лавке мелким товаром, животом худ». В городе в торговых рядах у него было две «живущие» лавки (одна в мясном ряду) [49]. На Житной площади на посаде отмечено пустое лавочное место Федьки Пелевина, очевидно, умершего дяди Фоки Пелевина [50]. У Фоки Пелевина был еще брат Антон, не зафиксированный дозором по малолетству. В 1621 году Фока Емельянов сын Пелевин вместе с Володимером Матвеевым был земским старостою на Белоозере, куда выбирали из числа состоятельных «добрых» людей [51]. О его определенной зажиточности говорит тот факт, что он, «худой животом», в 1613 году давал в долг белозерцам Кузьме Шунгину и Онкундину Малееву 18 рублей и в 1625 году «поставил в Петровском сороку на Невеженском месте, на горе анбаришко» за годовой оброк в 10 денег [52]. О том, что он занимался мыловарением, свидетельствует факт покупки им у посадского человека Григория Кокина сала говяжьего на 5 рублей 5 алтын 2 деньги (куплено более 31 пуда), необходимого для выварки мыла [53], а также факты вывоза мыла из Белоозера. Так, 20 сентября 1629 года Фока Пелевин «явил в отвоз 4 короба мыла своего да 4 ж короба мыла петровского попа Макария», а 9 февраля 1630 года «явил в отвоз 3 воза мыла» (6 коробов). Кроме мыла, он явил в отвоз 30 апреля 1630 года 20 бочек рыб городового соления и в привоз в 5 явках 24 меха соли [54]. Его брат Антон Пелевин в 1629/30 году вывез по двум явкам 15 возов (30 коробов) мыла петровского попа Макария и в проезде в двух явках у него зафиксирован мед (8 пудов), лен новгородский (19 пудов), «200 братин карельских, 30 гривенок меда, 150 полиц железа цыренного» [55]. Братья, возможно, сообща занимались мыловарением с петровским попом Макарием. Он вкладывал какую-то часть своих средств в общее дело, а реализовывали готовую продукцию по паям Фока и Антон Пелевины. В дальнейшем участие белозерского священника Макария в торговом мыловарении по документам не прослеживается, но факт даже эпизодической связи представителя духовенства с мыловаренным промыслом свидетельствовал о распространенности и выгодности этого занятия.
      В 1634 году Фока и Антон Пелевины были взяты в суконную сотню и «служили государевы службы московские и отъезжие и тягло платили на Москве суконной сотни с торговыми людьми в ряд, а на Белоозере был у них только двор да промысел небольшой» [56]. По Соборному уложению 1649 года торговым людям суконной и гостиной сотен предписывалось жить на Москве, а кто будет из них жить не на Москве, тому платить тягло с посадскими людьми того города, где они живут [57]. В таком случае представители привилегированных сословий должны были выплачивать двойное тягло – столичное и провинциальное. На практике же это требование не выполнялось. Так, Пелевины жили на Белоозере, занимались там торговлей и мыловарением. У них были лавки в разных рядах, что отмечено переписью «вновь прибывших лавок» Ф. Приклонского 1645 года и переписной книгой 1674–1676 годов [58]. Однако до 1684 года с белозерскими посадскими людьми они тягло не платили, за что посадские, как писал в челобитной Дмитрий Фокин сын Пелевин, «правят на них тягло и всякие подати сверх московского тягла и двор и лавки их хотят разломать» [59]. Скорее всего, в результате челобитных все осталось по-прежнему: Пелевины занимались промыслом на Белоозере, а тягло платили в Москве.
      Кроме Пелевиных, в суконную сотню в 30-х годах XVII века было взято семейство белозерских торговцев Папиных, которые также имели на Белоозере двор, лавки и промыслы, в том числе и мыловаренные [60]. В 1661/62 году «москвитяне суконной сотни» Пелевины и Папины по 14 явкам вывозили из Белоозера на продажу вместе с «мылом белым белозерским» рыбу просольную и сушеную, овчины, кожи, белок, сукна сыромятные и соль, всего на 2150 рублей медных денег. На следующий 1662/63 год они же вывезли из Белоозера по 14 явкам одного мыла около трех тысяч косяков на сумму в 2206 рублей медных денег [61].
      Меркурий Онтонов сын Пелевин отмечен также как продавец на Введенской ярмарке Кириллова монастыря в 1670 году, он сидел в лавке размером в одну сажень, за которую платил оброка 6 алтын 4 деньги, на Кирилловской ярмарке в 1670 году, где он торговал мылом в шалаше, и в 1672 году, где он в шалаше торговал мылом и гужами моржовыми [62]. Он же в 1675 году подряжал белозерцев Ивана Коротынина на поставку ему сала говяжьего на 13,5 рубля, а в 1678 году давал в долг в кабалу посадскому человеку Василию Буркову 28 рублей [63]. Его двоюродный брат Михаил Фокин сын Пелевин отмечен как торговец мылом на Успенской ярмарке в 1680 году, где он торговал мылом в лавке [64].
      Отсюда видно, что москвитяне, члены суконной сотни Пелевины и Папины, свою основную промыслово-торговую деятельность вели в родном городе Белоозере и в Белозерской округе, как и до «взятия» их в привилегированную корпорацию. В начале 1680-х годов Дмитрий Фокин сын Пелевин был переведен уже в члены гостиной сотни [65].
      Кроме упомянутых белозерских мыловаров, торгующих на ярмарках Кириллова монастыря во второй половине XVII века, источниками названы еще 15 белозерцев, которые торговали с возов, в шалашах и лавках одним мылом или мылом с другими товарами. В числе этих торговцев были и те, кто эпизодически занимался мыловарением, и просто перекупщики, скупавшие мыло у производителей. К числу мыловаров можно отнести тех торговцев, которые неоднократно появлялись с мылом на монастырских ярмарках – Ивана Малиева, Ивана Турзакова и Илью Грошникова (от 2 до 4 раз). Интересно, что И. Турзаков назван переписной книгой 1674– 1676 годов мясником, а И. Грошников – сыромятником [66]. Это свидетельствовало о том, что специалисты, занятые обработкой животного сырья, не ограничивались одним своим основным промыслом, а еще эпизодически варили мыло на продажу. Из перекупщиков мыла и других товаров, появляющихся на ярмарках Кириллова монастыря, назовем белозерского площадного подьячего Василия Водянникова, крашенинника Василия Буркова и сыромятника Ивана Толмачева. Такие факты совмещения специальностей одним лицом говорят об универсализме посадских людей и о том, что мыло белозерского производства было уже традиционным белозерским отпускным товаром, как и рыба, овощи, железо, деревянная посуда. Остальные ярмарочные торговцы мылом, перекупщики, были представителями белозерских торговых фамилий Окининых, Бабиных, Гориных, Худоежиных, Шатуновых и др. Мыло на ярмарках продавалось как косяками, полукосяками, так и резаное, то есть на вес. Крестьяне Белозерского уезда мыловарением не занимались. Торговал мылом и пряниками на Кирилловской ярмарке в шалаше в 1670 году лишь один крестьянин Горицкого монастыря Иван Дьяконов, очевидно – перекупщик [67].
      Кроме ярмарок Кириллова монастыря, белозерские торговые люди посещали другие уездные ярмарки и торжки. Так, посадский человек Иван Никитин «продавал» мыло, шелк, воск и другой товар на торжках в Бадожской волости [68]. Основная же торговля мылом производилась в городе. В начале века на Белоозере мыло закупали власти Кирилло-Белозерского монастыря: в 1611 году – 7 косяков, в марте 1621 года – 9 косяков [69]. В 1629/30 году одними белозерскими торговцами было вывезено из города более 700 пудов мыла.
      В 1661 – 1663 годах только одно мыло или мыло вместе с другими товарами вывозили новгородцы, каргопольцы и олончане. Количество, а также сумму вывоза мыла невозможно определить, так как оно в ряде случаев показано в общей сумме с другими товарами. В Новгороде Великом в 20-х годах XVII века мылом торговали уже упомянутые белозерцы Орефины, а в Каргополе в конце 60-х годов – Федор Деменев [70] Отсюда следует, что белозерское мыло не уступало по своему качеству каргопольскому и новгородскому.
      Отметим, что на белозерском рынке иногда появлялось в небольшом количестве привозное костромское мыло, известное на всю страну, а на ярмарки Кириллова монастыря вологжанами привозилось, как уже отмечалось, немало вологодского мыла. Однако в условиях конкуренции с новгородским, каргопольским, вологодским и костромским мылом белозерское мыло не уступало своих позиций в течение всего XVII века из-за стабильного рыночного спроса на него. Такому положению способствовали традиции наследственного постоянного мыловарения семейств Тыркиных и Орефиных в конце XVI – начале XVII века, семейств Локтевых, Пелевиных и других на протяжении XVII века, традиции эпизодического мыловарения специалистов по обработке животного сырья – мясников, сыромятников, крашенинников и др. Важно отметить, что в условиях русского города XVII века постоянные белозерские мыловары обязательно совмещали свой промысел с другими – в основном с торговлей различными товарами, а также то, что белозерское мыловарение носило торговый характер. Процесс мыловарения требовал наличия как минимум двух работников, что заставляло мыловаров – хозяев мыльных поварен – использовать труд наемных работников или труд зависимых от них людей. Владельцы мыльных поварен были состоятельными людьми. Они, кроме мыловаренного промысла и торговли, занимались еще ростовщичеством и операциями по подрядным поставкам сала-сырца и мыла и по роду своей деятельности были типичными представителями торгового капитала.
     
      ПРИМЕЧАНИЯ
      1 РГАДА. Ф. 396. Книги Оружейной палаты. Кн. 1191. Здесь, как и в дальнейшем, подсчет автора. Стоимость одной коровы в Белозерье в то время колебалась от 1 до 1,5 рубля. (РГАДА. Ф. 1107. Белозерская приказная изба. Д. 151. Л. 21).
      2 1617/18 г. – Дозорная книга г. Белоозера письма и дозору П. Квашнина / Публ. Ю. С. Васильева // Белозерье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 61, 67.
      3 Барашкова В. С. Торговые люди г. Белоозера XVI в. -Л. Дмитриев и В. Живляк. Приложение 2 // Белозерье... Вып. 1. С. 36.
      4 1617/18 г. – Дозорная книга... С. 63.
      5 Там же. С. 47.
      6 Там же. С. 41, 66, 70. Про этих мыльников с некоторыми неточностями сообщает В. С. Барашкова (В. С. Барашкова. Промыслы и ремесла города Белоозера в XVI – начале XVII в. (по новым документам) // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. Т. 229. М, 1961. С. 344-345).
      7 Там же. С. 70.
      8 РО ГНБ. Ф. 343. Колл. Шибанова. Карт. 1. № 23. Л. 1.
      9 Бахрушина В. Очерки по истории ремесла, торговли и городов Русского централизованного государства XVI – начала XVII в. // Научные труды. Т. I. M, 1952. С. 44, 104.
      10 Булгаков М. Б. Всероссийские рыночные связи г. Белоозера в XVII столетии // История СССР. 1974. № 3. С. 154- 165.
      11 РГАДА. Ф. 396. Кн. 1191. В 1630 г. пуд сала-сырца говяжьего на Белоозере стоил 13 алт. 5 ден. (Там же. Ф. 1107. Д. 525. Л. 17).
      12 Там же. Кн. 1191. Рогожа соли (22 – 23 пуда) стоила на Белоозере в то время около 4 руб. (Там же. Ф. 1107. Д. 137. Л. 4 об.) Мех соли мог вмещать до 30 пудов.
      13 Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 194. Белозерская приказная изба. Карт. 3. № 95. Л. 9. В косяках мыла было обычно 11 пудов (Ключевич А. С. Из истории материальной культуры и народного хозяйства России. Моющие средства, переработка жиров с древнейших времен по 1917 год. Казань, 1971. С. 448).
      14 РГАДА. Ф. 1107. Д. 387. Л. 1.
      15 Там же. Ф. 1441. Оп. 1. Кирилло-Белозерский монастырь. Д. 230. Л. 68 об. –69.
      16 Там же. Ф. 396. Кн. 1191. Л. 5, 10, 22, 25 об., 88 об., 130 об., 148, 202 об.
17 Успенский Н. П. Белозерская старина. Материалы для истории Белоозера, посада и уезда в XVII в. Новгород, 1893. № 2. С. 6-7.
      18 Ключевич А. С. Из истории материальной культуры и народного хозяйства... С. 98-104.
      19 РГАДА. Ф. 137. Боярские и городовые книги, г. Галич. Кн. 13. Л. 154–154 об.
      20 Новгородский сборник. Вып. 1. Приложение. Новгород, 1865. С. 17, 21; РГАДА. Ф. 1107. Д. 2920. Л. 2.
      21 РГАДА. Ф. 1107. Д. 1019. Л. 31.
      22 Булгаков М. Б. К вопросу о реконструкции архива горожанина XVII в. // Советские архивы. 1981. № 4. С. 55.
      23 РГАДА. Ф. 137, г. Галич. Кн. 12. Л. 216 об.
      24 Там же. Ф. 1107. Д. 3214. Л. 13.
      25 Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 194. Карт. 6. № 34. Л. 11.
      26 РГАДА. Ф. 1107. Д. 1088. Л. 32.
      27 Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 194. Карт. 10. № 34. Л. 10.
      28 РГАДА. Ф. 1107. Д. 2587. Л. 12.
      29 Там же. Д. 3907. Л. 20, 27.
      30 Сербина К. Н. Из истории местного рынка // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Т. V. М., 1962. С. 171 – 172; Булгаков М. Б. Промыслово-торговые связи Белозерского посада с округой в XVII в. // Русский город. Вып. 2. М., 1979. С. 198-217.
      31 РГАДА. Ф. 1441. Оп. 1. Д. 501. Л. 52 об.
      32 Там же. Д. 450. Л. 72.
      33 Там же. Д. 514. Л. 79.
      34 Там же. Д. 514. Л. 81; Д. 515. Л. 21; Д. 529. Л. 20 об.; Д. 589. Л. 16 об.
      35 Там же. Д. 487. Л. 20; Д. 528. Л. 31; Д. 532. Л. 19; Д. 535. Л. 19 об.; Д. 541. Л. 19; Д. 551. Л. 22.
      36 Там же. Д. 432. Л. 12 об.
      37 Там же. Д. 487. Л. 44.
      38 Там же. Д. 508. Л. 256 об. – 257.
      39 Там же. Л. 224.
      40 Там же. Д. 561. Л. 9 об.; Д. 598. Л. 15.
      41 Там же. Ф. 1107. Д. 1019. Л. 26; Д. 2240. Л. 7.
      42 Там же. Ф. 1441. Оп. 1. Д. 528. Л. 31; Ф. 1107. Д. 2179. Л. 1.
      43 Там же. Д. 510, Л. 7 об.
      44 Там же. Ф. 137, г. Белоозеро. Л. 130, 175.
      45 Там же. Ф. 1107. Д. 1918. Л. 1-2.
      46 Там же. Д. 1562. Л. 18.
      47 Булгаков М. Б. К вопросу о реконструкции... С. 54 – 55.
      48 РГАДА. Ф. П07. Д. 2705. Л. 1.
      49 1617/18 г. – Дозорная книга... С. 41, 47, 50, 63.
      50 Там же. С. 70.
      51 Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 194. Карт. 3. № 95. Л. 9.
      52 Там же. № 15. Л. 66; РГАДА. Ф. 1107. Д. 36. Л. 16.
      53 РГАДА. Ф. 1107. Д. 470. Л. 1.
      54 Там же. Ф. 396. Кн. 1191. Л. 124 об.-183.
      55 Там же. Л. 64, 111, 182 об., 210.
      56 Там же. Ф. 396. Д. 41751. Л. 43; Ф. 1107. Д. 3312. Л. 2.
      57 Соборное уложение 1649 г. Текст. Комментарии. Л., 1987. С. 104 (Гл. XIX. Ст. 34).
      58 РГАДА. Ф. 137, г. Галич. Кн. 13. Л. 153- 154 об.; Новгородский сборник... Приложение. С. 16 – 22.
      59 РГАДА. Ф. 1107. Д. 3312. Л. 2.
      60 Там же. Ф. 137, г. Галич. Кн. 13. Л. 154; Новгородский сборник... Приложение. С. 20-22.
      61 РГАДА. Ф. 137, г. Белоозеро. Кн. 2. Л. 75-120, 122-206.
      62 Там же. Ф. 1441. Оп. 1. Д. 515. Л. 20 об.; Д. 528. Л. 31; Д. 535. Л. 20 об.
      63 Там же. Ф. 1107. Д. 2157. Л. 2; Д. 2435. Л. 7.
      64 Там же. Ф. 1441. Оп. 1. Д. 561. Л. 8.
      65 Там же. Ф. 1107. Д. 3907. Л. 20.
      66 Новгородский сборник... Приложение. С. 91.
      67 РГАДА. Ф. 1441. Оп. 1. Д. 528. Л. 29 об.
      68 Там же. Ф. 1107. Д. 2556. Л. 7.
      69 Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 260. Оп. 2 (колл. Никольского). Д. 56. Л. 43; Д. 62. Л. 30.
      70 РГАДА. Ф. 137, г. Каргополь. Кн. 7. Л. 95.

К. Р. Слащев
Демографическая ситуация в городе Белозерске в конце XIX века

      Белозерск в конце XIX века был уездным городом Новгородской губернии. Он расположен на ровном южном берегу Белого озера. После построения обводного канала (1845) город стал речным портом была построена пристань для судов, проходящих по Мариинской системе. В Белозерске существовали спичечная фабрика, казенный очистной винный склад № 7, гостиный двор, на котором устраивались ярмарки.
      В 29 верстах от Белозерска работал Ангозерский винокуренный завод, в 53 верстах – Дмитриевский лесопильный завод, в 60 верстах – Нижний мукомольный и Верхний крупчатный заводы [1].
      В то время город был сравнительно небольшим, его население составляло 5015 человек, из них мужского пола – 2374 человека, женского – 2641 человек. По количеству жителей город находился на седьмом месте среди одиннадцати уездных городов Новгородской губернии.
      Статистическими источниками для изучения демографической ситуации в Белозерске в указанный период послужили итоги переписи населения России 9 февраля 1897 года и данные о естественном движении населения города, которые отражались в метрических книгах всех 9 церквей города за 1895, 1897, 1898 и 1899 годы (см. прил. 1).
      Население России в то время имело сословное деление. Сословие – это социальная группа, обладающая закрепленными в обычае или законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями [2].
      В составе населения города Белозерска насчитывалось: дворян – 6,1 %, священноцерковнослужителей и купцов – по 3,0 %, мещан – 57,7 %, крестьян – 25,8 % и других сословий – 4,4 %. Наибольший удельный вес среди занятий населения приходился на торговлю, водные сообщения, изготовление одежды, обработку дерева и металлов, земледелие.
      Определяющей характеристикой населения является его возрастно-половой состав, который содержится в итогах переписи населения 1897 года [3] (табл. 1).
      Данные таблицы 1 позволяют сделать важные вычисления, характеризующие воспроизводство населения и, прежде всего, соотношение между числом мужчин и женщин. В 1897 году в городе Белозерске на 100 мужчин приходилось 111 женщин, что вполне удовлетворительно характеризует половой состав жителей. Это соотношение немного лучше аналогичного соотношения жителей в уезде (без Белозерска), где эта величина составляла 116.
     
      Таблица 1
      ВОЗРАСТНО-ПОЛОВОЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ ГОРОДА БЕЛОЗЕРСКА В 1897 ГОДУ
     

     
      Из данных (табл. 1) был вычислен средний возраст мужчин, который оказался равным 25,4 года, а женщин – 28,8 года, то есть горожанки были старше мужчин в среднем на 3,4 года.
      Помимо данного показателя в демографии широко используется медианный возраст населения, то есть значение возраста, которое делит все население на две равные части: моложе и старше этого возраста. Медианный возраст мужского населения города Белозерска составлял 20,4 года, а женского – 23,2 года. Следовательно, мужское население на 2,8 года было моложе женского.
      Возрастно-половой состав населения отражает прошлые и современные процессы естественного движения населения, а также миграцию. Если разделить население города Белозерска на двадцатилетние интервалы возраста и вычислить процентное соотношение каждой такой группы и общей численности населения (с делением по полу), то получим структуру населения города (табл. 2).
     
      Таблица 2
      СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ ГОРОДА БЕЛОЗЕРСКА В 1897 ГОДУ
     

К титульной странице
Вперед
Назад