А есть среди птенцов других птиц и боевые ребята: как только выклюнутся из яйца, сейчас вскочат на ножки - и пожалуйста: уж и пищу сами себе добывают, и воды не боятся, и от врагов сами прячутся.
      А вот сидят два бекасенка. Они только день как из яйца, а ух гшнездо свое покинули и сами себе отыскивают червячков. Потому и были у бекаса такие большие яйца, чтобы бекасята в них подрастать могли.
      Куропаткин сын, о котором вы рассказывали, - тоже боевой. Только что родился, а уж бежит со всех ног.
      Вот еще дикий утенок - крохаль.
      Он, как только на свет пояовился, сейчас же заковылял к речке, бултых в воду! - и стал купаться. Он и нырять уже умеет и потягиваться, приподнявшись на воде, - совсем как большой.
      А пищухина дочь - ужасная неженка. Целые две недели в гнезде просидела, теперь вылетела и сидит на пне.
      Вот как надулась: недовольна, что мать долго не летит с кормом.
      Самой скоро уже три недели, а все еще пищит и требует, чтотбы мать запихивала ей в рот гусениц и другие лакомства.
      КОЛОНИЯ НА ОСТРОВЕ
      На песчаной отмели одного острова живут на даче маленькие чайки.
      По ночам они спят в песчаных лунках (ямках) - по трое в лунке. Вся отмель в лунках: такая большая колония чаек.
      Днем они учатся летать, плавать и ловить мелкую рыбешку под руководством старших.
      Старые чайки учат и зорко охраняют своих ребят.
      Когда приближается враг, они слетаются стаей и кидаются на него с таким криком и гамом, что всякому страшно станет.
      Даже громадный морской орел-белохвост спешит удрать от них подальше.
      КУПАНИЕ МЕДВЕЖАТ
      наш знакомый охотник шел берегом лесной реки и вдруг услышал громкий треск сучьев. Он испугался и влез на дерево.
      Из чащи вышли на берег большая бурая медведица, с ней два веселых медвежонка и пестун - ее годовалый сын, медвежья нянька.
      Медведица села. Пестун схватил одного медвежонка зубами за шиворот и давай окунать его в речку.
      Медвежонок визжал и брахатался, но пестун не выпускал его, пока хорошенько не выполоскал в воде.
      Другой медвежонок испугался холодной ванны и пустился удирать в лес.
      Пестун догнал его, надавал шлепков, а потом - в воду, как первого.
      Полоскал, полоскал его - да ненароком и выронил в воду. Медвежонок как заорет! Тут в один миг подскочила медведица, вытащила сынишку на берег, а пестуну таких плюх надавала, что он, бедный, взвыл.
      ФОКУС МАЛЕНЬКИХ КРУТИГОЛОВОК
      Наша кошка увидела на дереве дупло и подумала, что там гнездо какой-нибудь птички. Она захотела съесть птенчиков, полезла на дерево и видит: на дне дупла гадючата копошатся, извиваются. Да как зашипят! Коглка струсила, прыг с дерева - только бы ноги унести!
      А в дупле-то были совсем не гадючата, а птенцы крутиголовки (вертишейки). ЭЖто у них фокус такой, чтоб от врагов защищаться: головами крутят, шеями вертят, - шейки у них, как змейки, извиваются. Да при этом они еще и шипят по-гадючьи. Ядовитых-то гадюк всякий боится. Вот маленькие крутиголовки и подражают гадюке, чтобы врагов напугать.
      ВЕСНЫЕ ДОМИШКИ
      Высоко над рекой, над крутым обрывом, носились молодые ласточки-береговушки. Гонялись друг за другом с визгом и писком: играли в пятнашки.
      была в их стае одна маленькая Береговушка, такая проворная: никак ее догнать нельзя было - от всех увертывается.
      Погонится за ней пятнашка, а она - туда, сюда, вниз, вверъ, в сторону бросится, да как пустится лететь - только крылышки мелькают!
      Вдруг, откуда ни возьмись, Чеглок-Сокол мчится. острые изогнутые крылья так и свистят.
      Ласточки перепошились: все - врассыпную, кто куда, - мигом разлетелась вся стая.
      А проворная Береговушка от него без оглядки за реку, да над лесом, да через озеро!
      Очень уж страшной пятнашкой был Чеглок-Сокол.
      Летела, летела Береговушка - из сил выбилась.
      Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место совсем незнакомое. Посмотрела вниз, - внизу река течет. Только не своя - чужая какая-то. Испугалась береговушка.
      Дорогу домой она не помнила: где ж ей было запомнить, когда она неслась без памяти от страха? А уж вечер был; ночь скоро. Как тут быть? Жутко стало маленькой Береговушке. Полетела она вниз, села на берегу и горько заплакала.
      вдруг видит: бежит мимо нее по песку маленькая желтая птичка с черным галстучком на шее.
      береговушка обрадовалась, спрашивает у желтой птички:
      - Скажите, пожалуйста, как мне домой попасть?
      - А ты чья? - спрашивает желтая птичка.
      - Не знаю, - отвечает Береговушка.
      - Трудно же будет тебе свой дом разыскать! - говорит желтая птичка. - Скоро солнце закатится, темно станет. Оставайся-ка лучше у меня ночевать. Меня зовут Зуек. А дом у меня вот тут - рядом.
      Зуек пробежал несколько шагов и показал клювом на песок. Потом закланялся, закачался на тоненьких ножках и говорит:
      - Вот он, мой дом. Заходи!
      Взглянула Береговушка: кругом песок да галька, а дома никакого нет.
      - Неужели не видишь? - удивился Зуек. - Вот сюда гляди, где между камешками яйца лежат.
      Насилу-насилу разглядела Береговушка: четыре яйца в бурых крапинках лежат рядышком прямо на песке среди гальки.
      - Ну, что же ты? - спрашивает Зуек. - Разве тебе не нравится мой дом?
      береговушка не знает, что и сказать: скажешь, что дома у него нет, еще хозяин обидится. Вот она ему и говорит:
      - не привыкла я на чистом воздухе спать, на голом песке, без подстилочки.
      - Жаль, что не привыкла! - говорит Зуек. - Тогда лети-ка вон в тот еловый лесок. Спроси там голубя по имени Витютень. Дом у него с полом. У него и ночуй.
      - Вот спасибо! - обрадовалась Береговушка.
      И полетела в еловый лесок.
      Там она скоро отыскала лесного голубя Витютня и попросилась к нему ночевать.
      - Ночуй, если тебе моя хата нравится, - говорит Витютень.
      А какая у ОВитютня хата? Один пол, да и тот, как решето, весь в дырьях. Просто прутики на ветви накиданы как попало. На прутиках белые голубиные яйца лежат. Снизу их видно: просвечивают сквозь дырявый пол.
      Удивилась Береговушка.
      - У вашего дома, - говорит она Витютню, - один пол, даже стен нет. Как же в нем спать?
      - Что же, - говорит Витютень, - если тебе нужен дом со стенами, лети, разыщи Иволгу. У нее тебе понрпавится.
      И Витютень сказал Береговушке адрес Иволги: в роще на самой красивой березе.
      Полетела Береговушка в рощу.
      А в роще березы одна другой красивее. Искала, искала Иволгин дом и вот, наконец, увидела: висит на березовой ветке крошечный легкий домик. Такой уютный домик и похож на розу, сделанную из тонких листков серой бумаги.
      "Какой же у Иволги домик маленький, - подумала Береговушка. - Даже мне в нем не поместиться".
      Только она хотела постучаться, - вдруг из серого домика вылетели осы.
      Закружились, зажужжали, - сейчас ужалят!
      Испугалась береговушка и скорей улетела прочь.
      Мчится среди зеленой листвы.
      Вот что-то золотое и черное беснуло в нее перед глазами.
      Подлетела ближе, видит: на ветке сидит золотая птица с черными крыльями.
      - Куда ты спешишь, маленькая? - кричит золотая птица Береговушке.
      - Иволгин дом ищу, - отвечает Береговушка.
      - Иволга - это я, - говорит золотая птица. - А дом мой вот зхдесь, на этой красивой березе.
      Береговушка остановилась и посмотрела, куда Иволга ей показывает. Сперва она ничего различить не могла: все только зеленые листья да белые березовые ветви. А когда всмотрелась - так и ахнула.
      Высоко над землей к ветке подвешена легкая плетеная корзиночка.
      И видит Береговушка, что это и в самом деле домик. Затейливо так свит из пеньки и стебельков, волосков и шерстинок и тонкой березовой кожурки.
      Ух! - говорит Береговушка Иволге. - Ни за что не останусь в этой зыбкой постройке! Она качается, и у меня все перед глазами вертится, кружится... Того и гляди, ее ветром на землю сдует. Да и крыши у вас нет.
      - Ступай к Пеночке! - обиженно говорит ей золотая Иволга. - Если ты боишься на чистом воздухе спать, так тебе, верно, понравится у нее в шалаше под крышей.
      Полетела Береговушка к Пеночке.
      Желтая маленькая Пеночка жила в траве как раз под той самой березой, где висела Иволгина воздушная колыбелька.
      береговушке очень понравился ее шалашик из сухой травы и мха. "Вот славно-то! - радовалась она. - Тут и пол, и стены, и крыша, и постелька из мягких перышек! Совсем как у нас дома!"
      Ласковая Пеночка стала ее укладывать спать. Вдруг земля под ними задрожала, загудела.
      береговушка встрепенулась, прислушивается, а Пеночка ей говорит:
      - Жто кони в рощу скачут.
      - А выдержит ваша крыша, - спрашивает Берговушка, - если конь на нее копытом ступит?
      Пеночка только головой покачала печально и ничего ей на это не ответила.
      - Ох, как страшно тут! - сказала Береговушка и вмиг выпорхнула из шалаша. - Тут я всю ночь глаз не сомкну: все буду думать, что меня раздавят. У нас дома спокойно: там никто на тебя не наступит и на землю не сбросит.
      - Так, верно, у тебя такой дом, как у Чемги, - догадалась Пеночка. - У нее дом не на дереве - ветер его не сдует, да и не на земле - никто не раздавит. Хочешь, провожу тебя туда?
      - Хочу! - гговорит Береговушка.
      Полетели они к оЧемге.
      Прилетели на озеро и видят: посреди воды на тростниковом островке сидит большеголовая птица. на голове у птицы перья торчком стоят, словно рожки.
      тут Пеночка с Береговушкой простилась и наказала ей к этой рогатой птице ночевать попроситься.
      Полетела Береговушка и села на островок. Сидит и удивляется: островок-то, оказывается, плавучий. Пылвет по озеру куча сухого тростника. Посреди кучи - ямка, а дно ямки мягкой болотной травой устлано. На траве лежат Чемгины яйцаа, прикрытые легкими сухими тростиночками.
      А сама Чемга рогатая сидит на островке с краешка, разъезжает на своем суденышке по всему озеру.
      береговушка рассказала Чемге, как она искала и не могла найти себе ночлега, и попросилась ночевать.
      - А ты не боишься спать на волнах? - спрашивает ее Чемга.
      - А разве ваш дом не пристанет на ночь к берегу?
      - Мой дом - не пароход, - говорит Чемга. - Куда ветер гонит его, туда он и плывет. Так и будем всю ночь на волнах качаться.
      - Боюсь... - прошептала Береговушка. - Домой хочу, к маме...
      Чемга рассердилась.
      - Вот, - говорит, - какая привередливая! Никак на тебя не угодишь! Лети-ка поищи сама себе дом, какой нравится.
      Прогнала Чемга береговушку, та и полетела.
      Летит и плачет.
      А уж ночь наступает; солнце зашло, темнеет.
      Залетела Береговушка в густой лес, смотрит: на высокой ели, на толстом суку, выстроен дом.
      Весь из сучьев, из палок, круглый, а изнутри мох торчит теплый, мягкий.
      "Вот хороший дом, - думает она, - прочный и с крышей".
      Подлетела маленькая Береговушка к большому дому, постучала клювиком в стенку и просит жалобным голоском:
      - Пустите, пожалуйста, хозяюшка, переночевать!
      А из дому вдруг как высунется рыжая звериная морда с оттопыренными усами, с желтыми зубами. да как зарычит страшилище:
      - С каких это пор птахи по ночам стучат, ночевать просятся к белкам в дом?
      Обмерла Береговушка, сердце камнем упало. Отшатнулась, взвилась над лесом - да стремглав, без оглядки, наутек!
      Летела, летела - из сил выбилась. Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место знакомое. Посмотрела вниз - внизу река течет. Своя река, родная!
      Стрелой бросилась вниз к речке, а оттуда - вверх, под самый обрыв крутого берега.
      И пропала.
      А в обрыве - дырки, дырки, дырки. Это все ласточкины норки. В одну из них и юркнула Береговушка. Юркнула и побежала по длинному-длинному, узкому-узкому коридору.
      Добежала до его конца и впорхнула в просторную круглую комнату.
      Тут давно ждала ее мама.
      Сладко спалось в ту ночь усталой маленькой Береговушке у себя на мягкой теплой постельке из травинок, конского волоса и перьев...
      Покойной ночи!
      МАСТЕРА БЕЗ ТОПОРА
      Загадали мне загадку: "Без рук, без топоренка построена избенка". Что такое?
      Оказывается, - птичье гнездо.
      Поглядел я, - верно! вот сорочье гнездо: как из бревен, все из сучьев сложено, пол глиной вымазан, соломкой устлан, посередке вход; крыша из веток. Чем не избенка? А топора сорока никогда и в лапках не держала.
      Крепко тут пожалел я птицу: трудно, ох как трудно, поди, им, горемычным, свои жилища без рук, без топоренка строить! Стал я думать: как тут быть, как их горю пособить?
      рук им не приделаешь.
      А вот топор... Топоренок для них достать можно.
      Достал я топоренок, побежал в сад.
      Глядь, - козодой-полуночник на земле между кочек сидит. Я к нему:
      - Козодой, козодой, трудно тебе гнезда вить без рук, без топоренка?
      - А я и не вью гнезда! - говорит козодой. - Глянь, где яйца ввсиживаю.
      Вспорхнул козодой, - а под ним ямка между кочек. А в ямке два красивых мраморных яичка лежат.
      "Ну, - думаю про себя, - этому ни рук, ни топоренка не надо. Сумел и без них строиться".
      Побежал дальше.
      Выбежал на речку. Гоядь, там по веткам, по кусточкам ремез-синичка скачет, - тоненьким своим носиком с ивы пух собирает.
      - На что тебе пух, ремез? - спрашиваю.
      0- Гнездо из него делаю, - говорит. - Гнездо у меня пуховое, мягкое, - что твоя варежка.
      "Ну, - думаю про себя, - этому топоренок тоже ни к чему - пух собирать..."
      Побежал дальше.
      Прибежал к дому. Глядь, под коньком ласточка-касаточка хлопочет - гнездышко лепит. Носиком глинку приминает, носиком ее на речке еолупает, носиком носит.
      "Ну, - думаю, - и тут мой топоренок ни при чоем. И показывать его не стоит".
      Побежал дальше.
      Прибежал в рощу. Глядь, там на елке певчего дрозда гнездо. Загляденье, что за гнездышко: снаружи все зеленым мхом украшено, внутри - как чашечка гладкое.
      - Ты как такое себе гнездышко смастерил? - спрашиваю. - Ты чем его внутри так хорошо отделал?
      - Лапками да носом мастерил, - отвечает певчий дрозд. - Внутри все цементом обмазал из древесной трухи со слюнкой со своей.
      "Ну, - думаю, - опять я не туда попал. надо таких искать птиц, что полтничают".
      И слышу: "Ту-тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!" - из лесу.
      Я туда. ОА там дятел.
      Сидит на березе и плотничает, дупло себе делает - детей выводить.
      Я к нему:
      - Дятел, дятел, стой носом тукать! Давно, поди, голова разболелась. Гляди, какой я тебе инструмент принес: настоящий топоренок!
      Поглядел дятел на топоренок и говорит:
      - Спасибо, только мне твой инструмент ни к чему. Мне и так плотничать ладно: лапками держусь, на хвост обопрусь, пополам согнусь, головой размахнусь, - носом ка-ак стукну! Только щепки летят да труха!
      Смутил меня дятел: птицы-то, видно, все - мастера без топора.
      Тут увидел я гнездо орла. Большущая куча столстых сучьев на самой высокой сосне в лесу.
      "Вот, - думаю, кому топор-то нужен: сучья рубить!"
      Подбежал к той сосне, кричу:
      - Орел, орел! А я тебе топоренок принес!
      Рознял орел крылья и клекочет:
      - Вот спасибо, парнишка! Кинь свой топоренок в кучу. Я сучков на него еще навалю - прочная будет постройка, доброе гнездо.
      ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУРАВЬИШКИ
      Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, - а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
      Муравьишка сел на листок и думает:
      "Отдохну немножко - и вниз".
      У марвьев ведь строго: только солнышко на закат - все домой бегут. Сядет солнце, - муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
      Солнце уже к лесу спускалось.
      Муравей сидит на листке и думает:
      "Ничего, поспею: вниз ведь скорей".
      А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
      Несется листок через лес, через реку, через деревню.
      Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха.
      Занес ветер листок на луг за дедервней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
      Лежит и думает:
      "Пропала моя головушка! Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно,
      - хоть землю кусай".
      Смотрит Муравей: рядом Гусеница-%Землемер лежит. Червяк червяком, только спериди - ножки и сзади - ножки.
      Муравьишка говорит Землемеру:
      - Землемер, Землемер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - А кусаться не будешь?
      - Кусаться не буду.
      - Ну садись, подвезу.
      Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к мередним приставил, хвост - к голове. потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. так и пошел, так и пошел землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
      - не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!
      Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
      - Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Ну что ж, садись, подвезу.
      Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезать до коленки, а с коленки вниз спускаться Паууку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
      Начал Паук свои ходули переставлять, одна нога тут, другая там: все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука, да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
      Остановился Паук.
      - Слезай, - говорит. - Вот Жужелица бежит, она резвей меня.
      Слез Муравьишка.
      - Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Садись, прокачу.
      Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.
      Бежит шестиногий конь, бежит не трясет, будтоь по воздуху летит.
      Вмиг домчались до картофельного поля.
      - А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
      Пришлось слезть.
      Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уж низко.
      Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
      - А ну, Муравей, полезай ко мне на спину. Поскачем.
      Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
      - Да ты маленький! Тебе меня и не поднять.
      - Ты-то большой! Лезь, говорю!
      Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
      - Влез?
      - Ну влез.
      - А влез, так держись.
      Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, - а они у него - как пружинки складные, - да щелк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! - на другой. Щелк! - на третьей.
      Так весь огород и отщеелкал до самого забороа.
      Муравьишка спрашивает:
      - А через забор можешь?
      - Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
      - Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Садись на загривок.
      Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
      Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись в него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
      - Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.
      Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плвыи - не переплывешь.
      А солнце еще ниже.
      Кузнечик говорит:
      - Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
      Затрещал во-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.
      Подбежала. Нет, не лодочка, а Вдомерка-клоп.
      - Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Ладно, садись, - перевезу.
      Сел Муравьишка.
      Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху, А солнце уж совсем низко.
      - Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.
      - Можно и пошибче, - говорит Водомер.
      Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде,: ккак по льду. Живо на том берегу очутился.
      - А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.
      - По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и, гляди-ка, впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
      Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит нащд рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
      - Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползет.
      Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ - тяжелый жук, неуклежий жук.
      Разве на таком коне далеко усачешь?
      Все-таки послушался Водомера:
      - Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - А ты где живешь?
      - В муравейнике за лесом.
      - Далеконько... Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
      Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
      - Сел, что ли?
      - Сел.
      - А куда сел?
      - На спину.
      - Эх, глупый! Полезай на голову.
      Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутые корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
      Стал Жук пыхтеть, надуваться: "Уф, уф, уф!" Будто мотор заводит.
      - Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!
      Не отвечает Жук, только пыхтит:
      - Уф, уф, уф!
      Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.
      - Жжж! Тук-тук-тук!.. - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса. Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.
      Как помчал Хрущ - у Муравьишки даже дух захватило.
      - Жжж! Тук-тук-тук! - несется Жук, буравит воздух, как пуля.
      Мелькнул под ним лес - и пропал.
      А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.
      А над самой вершиной березы выключил Жук мотор и - шлеп! - сел на сук.
      - Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
      Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корцтцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
      Подумал и говорит:
      - А уж как тебе вниз спуститься - не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.
      Глянул Муравьишка вниз: а там под самой бероезой его дом родной.
      Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.
      Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.
      не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!
      Вдруг видит: рядом на листке Гусеница-Листовертка сидит, шелковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.
      - Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, - не пустят меня домой ночевать.
      - Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
      - В се меня желели, никто не гнал, - ты первая!
      Не удержался Муравьишка, кинулся на нее да как куснет!
      С перепугу гусеница лапки поджала, да кувырк с листа - и полетела вниз.
      А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху - дерг!
      И закачались они оба на шелковой ничтоке: ничточка-то на сучок была намотана.
      Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка все длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка, тянется, не рвется.
      Муравьишка с Листоверткой все ниже, ниже, ниже опускаются.
      А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.
      Все закрыли - один, последний вход остался. Муравьишка с гусеницы кувырк - и домой!
      Тут и солнышко зашло.
      ТЕРЕМОК
      Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый, старый-престарый.
      Прилетел Дятел пеятрвй, шапка красная, нос вострой.
      По стволу скок-поскок, носом стук-постук - выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил - выдолбил глубокое дупло. Лето в нем пожил, детей вывел - и улетел.
      Миновала зима, опять лето пришло.
      Узнал про то дупло Скворец. Прилетел. Видит: дуб, в дубу дырка.
      Чем Скворцу не теремок?
      Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      Никто из дупла не отвечает, пмустой стоит терем.
      Натаскал Скворец в дупло сена ида соломы, стал в дупле жить, детей выводить.
      Год живет, другой живет - сохнет старый дуб, крошится, - больше лупло, шире дыра.
      На третий год узнал про то дупло желтоглазый Сыч.
      Прилетел. Видит: дуб, в джубу - дырка с кошачью голову.
      Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, теперь я живу - Скворец, первый в роще певец. А ты кто?
      - Я - Сыч. Попадешься мне в когти - не хнычь. Ночью прилечу - цоп! - и проглочу. Ступай-ка из терема вон, пока цел!
      Испугался Скворец Сыча, улетел.
      Ничего не натаскал Сыч, стал так в дупле жить: на своих перышках.
      Год живет, другой живет, - крошится старый дуб, шире дупло.
      На третий год узнала про то дупло Белка. Прискакала. Видит: дуб, в дубу - рыдка с собачью голову. Спрашивает:
      - терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, теперья я живу - Сыч. Попадешь мне в когти - не хнычь. А ты кто?
      - Я Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. У меня зубы долги, востры, как иголки. Ступай из терема вон, порка цел!
      Испугался Сыч- белки, улетел.
      Натаскала Белка моху, стала в дупле жить.
      Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
      На третий год узнала про то дупло Куница. Прибежала, видит: дуб, в дубу - дыра с человечью голову. Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, теперь я живу 0 Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. А ты кто?
      - Я - Куница - лесная хищница. С трашней Хоря, со мной не спорь зря. Ступай-ка из терема вон, пока цела.
      Испугалась Белка Куницы, ускакала.
      Ничего не татаскала Куница, стала так в дупле жить: на своей шерстке.
      Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
      На третий год узнали про то дупло пчелы. Прилетели.; Видят: дуб, а дубу - дыра с лошадиную голову. Кружат, жужжат, спрашивают:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, теперь я живу - Куница - лесная хищница. А вы кто?
      - Мы пчелиный рой - друг за дружку горой; Кружим, жужжим, жалим, грозим большим и малым. Ступай-ка из терема вон, пока цела!
      Испугалась Куница пчел, убежала.
      Натаскали пчелы воску, стали в дупле жить. Год живут, другой живут - крошится старый дуб, шире дупло.
      На третий год узнал про то дупло Медведь. Пришел. Видит: дуб, в дубу - дырища в целое окнище. Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь емиу в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, жила Куница - лесная хищница, теперь мы живем - пчелиный рой - друг за дружку горой. А ты кто?
      - А я Медведь, Мишка, вашему терему крышка!
      Влез на дуб, просунул голову в дупло, да как нажмет!
      Дуб-то пополам и расселся, а из него - считай-ка, сколько лет копилось:
      шерсти,
      да сена,
      да воску,
      да моху,
      да пуху,
      да перьев,
      да пыли,
      да пх-х-х!..
      Теремка-то и не стало.
      ЧЕЙ НОС ЛУЧШЕ?
      Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо мужа или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймакет и проглотит. потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
      - Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
      - Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишневую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюешь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
      Услыхал его Клест-Крестонос и говорит:
      - У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шшишек вылущиваю. Вот так.
      Клест ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
      - Верно, - сказал Мухолов, - твой нос хитрей устроен!
      - Ничего вы не понимаете в носах! - прохрипел из болота Бекас-Долгонос. - Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
      Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
      - Ах, - сказал Мухолов, - вот бы мне такой нос!
      - Постой! - запищали в один голос два брата кулика - Шилонос и Кроншнеп-Серпонос. - Ты еще наших носов не видал!
      Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой - вниз, и оба тонкие, как иголка.
      - Мой нос для того вверх смотрит, - сказал Шилонос, - чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
      - А мой нос для того вниз смотрит, - сказал Кроншнеп-Серпонос, - чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
      - ну, - сказал Мухолов, - лучше ваших носов и не придумаешь!
      - да ты, видно, настоящих носов и не видал! - крякнул из лужи Широконос. - Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
      Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!
      - Ну и лопата!
      - Зато им воду щелокчить-то как удобно! - досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
      - Обратите внимание на мой носик! - прошептал с дерева скромный серьенький Козодой-Сетнонос. - У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землей летаю.
      - Это как же так? - удивился Мухолов.
      - А вот как! - сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев, - все птицы так и шарахнулись от него.
      - Вот счастливец! - сказал Мухолов. - Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
      - Да, - согласились птицы, - с такой пастью не пропадешь!
      - Эй вы, мелюзга! - крикнул им Пеликан-Мешконос с озера. - Поймали мошку - и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю - и в мешок себе отложу, опять поймаю - и опять отложу.
      Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
      - Вот так нос! - воскликнул Мухолов, - целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
      - Ты, должно быть, моего носа еще не видал, - сказал Дятел. - Вот, полюбуйся!
      - А что же на него любоваться? - сказал Мухолов. - Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
      - нельзя же все только об еде думать, - сказал Дятел-Долбонос. - Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
      - Чудеса! - сказал Мухолов. - Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
      Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
      Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унес себе на обед.
      А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
      ЧЬ И ЭТО НОГИ?
      Летал Жаворонок высоко над землей, под самыми облками. Поглядит вниз - сверху ему далеко видно, - и поет:
      Я ношусь под облаками,
      Над полями и лугами,
      Вижу всех, кто подо мной,
      Всех под солнцем и луной.
      Устал петь, спустился и сел на кочку отдыхать.
      Вылезла из-под дерева Медянка и говорит ему:
      - Сверху ты все видишь, - это правда. А вот снизу никого не узнаешь.
      - Как это может быть? - удивился Жаворонок. - Непременно узнаю.
      - А вот иди, ложись со мной рядом. Я тебе буду снизу всех показывать, а ты отгадывай, кто идет.
      - Ишь какамя! - говорит Жаворонок. - Я к тебе пойду, а ты меня ужалишь. Я змей боюсь.
      - Вот и видно, что ты ничего не знаешь, - сказала Медянка. - первое - я не змея, а просто ящерица; ва второе - змеи не жалят, а кусают. Змей-то и я боюсь: зубы у них такие длинные, и в зубах - яд. А у меня, глячди-ка: малюсенькие зубки. Я ими не то что от змеи, от тебя и то не отобьюсь.
      - А где у тебя ноги, если ты ящерица?
      - да зачем мне ноги, если я по земле ползаю не хуже змеи?
      - Ну, если вправду ты - безногая ящерица, - сказал Жаворонок, - так мне тебя бояться нечего.
      Соскочил с кочки, лапки под себя поджал и лег рядом с Медянкой.
      Вот лежат они рядышком, Медянка и спрашивает:
      - Ну-ка ты, верхогляд, узнавай, кто идет и зачем он сюда пожаловал?
      Взглянул Жаворонок перед собой и обмер: идут по земле высоченные ноги, через большие кочки, как через малые комочки земли, шагают, пальцами в землю след вдавливают.
      Перешагнули ноги через Жаворонка и пропали: не видать больше.
      Медянка на Жаворонка посмотрела и улыбнулась во весь рот.
      Облизнула сухие губы тонким язычком и говорит:
      - Ну, друг, видно не разгадал ты моей загадкди. Кабы ты знал, кто через нас шагнул, так не испугался бы. Я вот лежу и смекаю: две ноги высоких, пальцев на каждой счетом три больших, один маленький. И знаю уж: птица идет большая, высокая, по земле гулять любит - хороши ходули для ходьбы. Так оно и есть: Журавль эжто прошел.
      Тут Жаворонок встрепенулся весь от радости: Журавль ему знакомый был. Спокойная птица, добрая, - не обидит.
      - Лежи, не пляши! - щашипела на него Медянка. - Гляди: опять ноги идут.
      И верно: ковывляют по земле голые ноги, неизвестно чьи.
      Пальцы словно лоскутами клеенки обшиты.
      - Отгадываф! - говорит Медянка.
      ЖЭаворонок думал-думал, - никак не может припомнить, чтобы прежде такие ноги видел.
      - Эх ты! - засмеялась Медянка. - Да ведь это совсем просто отгадать. Видишь: пальцы широкие, ноги плоские, по земле идут - спотыкаются. Вот в воде с ними удобно: повернешь ногу боком - она воду как ножом режет: растопыришь пальцы - и весло готово. Это Чемга-нырец - водяная такая птица - из озера вылезла.
      Вдруг упал с дерева черный комок шерсти, приподнялся с земли и пополз на локтях.
      Присмотрелся Жаворонок, а это вовсе не локти, а сложенные крылья. Повернулся комок боком - сзади у него цепкие звериные лапки и хвост, а между хвостом и лапками кожа натянута.
      - Вот чудеса! - сказал Жаворонок. - Кажется, крылатая тварь, как и я, а на земле узнать ее никак не могу.
      - Ага! - обрадовалась Медянка. - не можешь узнать. Хвастался, что под луной всех знаешь, а Летучей-то Мыши и не узнал.
      Тут Летучая Мышь вскарабкалась на кочку, расправила крылья и улетела к себе на дерево.
      А уж из-под земли другие ноги лезут.
      Страшные лапы: короткие, мохнатые, на пальцах тупые когти, жесткие ладошки в разные стороны вывернуты.
      Затрпепетал Жаворонок, а Медянка говорит:
      - Лежу, гляжу и смекаю: лапы в шерсти - значит, звериные, короткие, как обрубки, и лоадошками врозь, а на толлстых пальцах когтищи здоровые. на таких ногах по земле шагать трудно. А вот под землей жить, землю лапами рыть да назад ее за собой отбрасывать - очень даже удобно. Вот вышло у меня: подземный зверь. Крот называется. Гляди, гляди, а то он сейчас опять под землю уйдет.
      Зарылся Крот в землю - и опять нет никого.
      Не успел Жаворонок в себя прийти, глядь: бегут по земле руки.
      - Это что за акробат? - удивился жаворонок. - Зачем ему четыре руки?
      - А по веткам в лесу прыгать, - скащала Медянка. - Ведь это же Белка-векша.
      - Ну, - говорит Жаворонок, твоя взяла: никого я на земле не узнал. Дай-ка теперь я тебе закадку загадаю.
      - Загадывай, - говорит Медянка.
      - Видишь в небе темную точку?
      - Вижу, - говорит Медянка.
      - Отгадай, какие у нее ноги?
      - Да ты шутишь! - говорит Медянка. - Где ж мне так высоко ноги разглядеть?
      - Какие тут шутки! - рассердился Жаворонок. - Уноси свой хвост подобру-поздорову, пока не сгребли тебя эти когтистые лапы.
      Кивнул Медянке на прощанье, вскочил на лапки и улетел.
      КУКУШОНОК
      Кукушка сидела на березе среди рощи.
      Вокруг нее то и дело мелькали крылья. Птицы хлопотливо сновали между деревьями, высматривали уютные уголки, таскали перышки, мох, траву.
      Скоро должны были появиться на свет маленькие птенчики. Птицы заботились о них. Они спешили, вили, строили, лепили.
      А у Кукушки была своя забота. Она ведь не умеет ни гнезда вить, ни птенцов воспитывать. Она сидела и думала:
      "Вот посижу здесь и погляжу на птиц. Кто лучше всех себе гнездо выстроит, той и подкину свое яйцо".
      И Кукушка следила за птицами, спрятавшись в густой листве. Птицы не замечали ее.
      Трясогузка, Конек и Пеночка выстроили себе гнезда на земле. Они так хорошо спрятали их в траве, что даже в двух шагах нельзя было заметить гнезда.
      Кукушка подумала:
      "Эти гнезда ловко спрятаны! Да вдруг придет Корова, нечаянно наступит на гнездо и раздавит моего птенца. не подкину своего яйца ни Трясогузке, ни Коньку, ни Пеночке".
      И стала высматривать новые гнезда.
      Соловей и Славка свили гнезда в кустах.
      Кукушке понравились их гнезда. да тут прилетела вороватая Сойка с голубыми перьями в крыльях. Все птицы кинулись к ней и страрались прогнать ее от своих гнезд.
      Кукушка подумала:
      "Сойка всякое гнездо разыщет, даже гнезда Соловья и Славки. И утащит моего птенчика. Куда же мне подбросить свое яйцо?!
      тут на глаза Кукушке попалась маленькая Мухоловка-Пеструшка. Она вылетела из дупла старой липы и полетела помогать птицам прогонять Сойку.
      "Вот отличное гнезщдо для моего птернца! - подумала Кукушка. - В дупле его Корова не раздавит и Сойка не достанет. Подкину свое яйцо Пеструшке!"
      Пока Пеструшка гонялась за Сойкой, Кукушка слетела с березы и снесла яйцо прямо на землю. Потом схватила его в клюв, подлетела к липе, просунула голову в дупло и осторожно опустила яйцо в Пеструшкино гнездо.
      Кукушка была очень рада, что пристроила наконец своего птенца в наденое место.
      "Вот какая я ловкая! - думала она, улетая. - Не всякая Кукушка догадается подкинуть свое яйцо Пеструшке в дупло".

К титульной странице
Вперед
Назад