Птицы прогнали Сойку из рощи, и Пеструшка вернулась в свое дупло. Она и не заметила, что в гнезде прибавилось одно лишнее яйцо. Новое яйцо было почти такое же маленькое, как любое из ее четырех яиц.
      Ей надо было пересчитать их, но маленькая Пеструшка не умела считать даже до трех. Она спокойно уселась высиживать птенцов.
      Высиживать пришлось долгол, целые две недели. Но Пеструшка не скучала.
      Она любила сидеть в своем дупле. Дупло было не широкое, не глубокое, но очень уютное. Пеструшке больше всего гнравилось, что вход в него был совсем узенький. Она сама с трудом в него пролезала. Зато она была спокойна, что никто не заберется в ее гнездо, когда она будет улетать за кормом для своих птенцов.
      Когда Пеструшке хотелось есть, она звала своего мужа - пестрого Мухолова. Мухолов прилетал и садился на ее место. Он терпеливо дожидался, пока Пеструшка досыта наестся бабочек, комаров и мух. А когда она возвращалась, он взлетал на ветку, как раз против дупла, и весело распевал:
      - Тц! Крути, крути! Крути, крути! - При этом он быстро крутил своим черным хвостом и потряхивал пестрыми крылышками.
      Коротенькая у него была песня, но Пеструшка слушала ее с удовольствием.
      Наконец Пеструшка почувствовала, будто кто-то шевелится под ней. Это был первый птенчик - голый, слепой. Он барахтался среди скорлупок яйца. Пеструшка сейчас же унесла скорлупки из гнезда.
      Скоро появились на свет еще три птенчика. теперь Пеструшке и Мухолову прибавилось хлопот. Надо было кормить четырех птенчиков и высиживать пятое яйцо. Так прошло несколько дней. Четыре птенчика подросли и покрылись пушком.
      Тут только вышел из яйца пятый птенец. У него была очень толстая голова, большущий рот, покерытые кожицей глаза навыкате. И весь он был какой-то жилистый, нескладный.
      Мухолов сказал:
      - Не нравится мне что-то этот уродец. Давай выкинем его из гнезда?
      - Что ты! Что ты! - испугалась Пеструшка. - не виноват же он, что таким родился.
      С этой минуты у Мухолова и Пеструшки не стало отдыха: до ночи таскали птенцам корм и убирали за ними в гнезде. Всех больше ел пятый птенец.
      А на третий день случилось несчастье.
      Мухолов и Пеструшка улетели за кормом. Когда же прилетели, увидели двух своих пушистых птенчиков на земле под липой. Они ударились головой о корень и разбились насмерть.
      Но как они могли выпасть из дупла?
      Пеструшке и Мухолову некогда было горевать и раздумывать. Оставшиеся птенцы громко кричали от голода. Всех громче кричал уродец.
      Пеструшка и Мухолов по очереди сунули ему в рот принесенный корм. И опять улетели.
      Сейчас же уродец задом подкопался под одного из оставшихся в дупле братишек. Братишка побарахтался и угнездился в ямке на спине уродца.
      Тогда уродец ткнулся головой в дно дупла. Как руками, уперся голыми тонкими крылышками в стенки и стал задом-задом выпясиваться из дупла.
      вот пушистый птенчик, сидя в ямке на спине уродца, показался в отверстии дупла. Пеструшка в это время подлетела к липе с бабочкой в клюве. И она увидела: вдруг снизу что-то подбросило ее пушистого птенчика.
      Птенчик вылетел из гнезда, беспомощно перевернулся в воздухе и упал на землю.
      В ужасе Пеструшка выпустила бабочку, вскрикнула и кинулась к птенчику. Он был уже мертв.
      Пеструшка и тут не поняла, что выбрасывает ее пушистых птенчиков из дупла птенец-уродец. И кто бы мог подумать, что он такой злодей? Ведь ему было только три дня отроду. Он был еще совсем голенький и слепой.
      Когда Пеструшка улетела, он также подсадил к себе на спину четвертого - последнего братишку. И также, упершись головой и крылышками, неожиданным и сильным толчком вытолкнул его из дупла.
      Теперь он остался в гнезде один. Мухолов и Пеструшка погоревали-погоревали о пушистых своих птенцах, но делать нечего, - стали одного урода кормить. А он рос не по дням, а по часам. Глаза у него открылись.
      - Погляди, какой он стал толстый, - говорил Мухолов Пеструшке, когда они встречались у дупла, каждый с мушкой в клюве. - И такой обжора: прямо ненасытный чертенок!
      Но Пеструшка уже не боялась за сына. Она знала, что добрый Мухолов ворчит нарочно.
      А ненасытный птенец все рос и рос. И прожорливость его росла вместе с ним. Сколько ни приноси еды, ему все мало.
      Он уже так вырос, что заполнил собой овсе дупло. Он покрылся пятнистыми рыжими перьями, но все еще пищал, как маленький, и просил есть.
      - Что нам делать? - тревожно спрашивал Мухолов у Пеструшки. - Он перерос уже нас с тобой. И он совсем не похож на молодую Мухоловку.
      - Я и сама вижу, - грустно отвечала Пеструшка, - что он не родной наш сын. Это Кукушонок. Но теперь уж ничего не поделаешь: нельзя же оставить его умирать с голоду. Он наш приемыш. Мы должны его выкормить.
      И они его кормили с утра до ночи.
      лето кончилось. Все чаще дул сильный осенний ветер, старая липа дрожала и скрипела под его порывами. Птицы в роще собрались на юг.
      Трясогузка, Конек, Пеночка, Соловей и Славка отправлялись в путь со своими птенцами. Они звали с собой Мухолова и Пеструшку.
      А те только молча качали головой и показывали на старую липу. Из дупла ее раздавался голодный писк и высовывался широко разинутый клюв Кукушонка.
      Пеструшка каждый день упрашивала его вылезти из гнезда.
      - Смотри, - говорила она ему, - уже холода настают. И тебе и нам пора улетать отсюда. Да и опасно оставаться в гнезде: ветер с каждый днем сильней, того и гляди сломается старая липа!
      Но Кукушонок только крутил головой и по-прежнему оставался в дупле.
      Пришла холодная осень, стали исчезать мухи и бабочки. наконец Мухолов сказал Пеструшке:
      - Больше нельзя нам оставаться здесь. Летим, летим, пока сами не умерли с голоду. Все равно уж нам нечем кормить Кукушонка. Без нас он скоро проголодается и вылезет из дупла.
      Пришлось Пеструшке послушаться. В последний раз они накормили своего приемыша. Потом вылетели из рощи и понеслись на юг.
      Кукушонок остался один. Скоро ему захотелось есть, и он стал кричать. Никто не подлетел к нему.
      Напрасно он старался подальше высунуть голову из дупла, крутил ею во все стороны и кричал все громче и громче.
      Пеструшка и Мухолов были уже далеко и не могли его слышать. К вечеру он охрип от крика, но овсе еще сидел в гнезде.
      А ночью поднялась буря. Дождь хлестал в дупло.
      Кукушонок втянул голову в лпечи и сидел, прижавшись к стенке. Он весь дрожал от холода и страха.
      Ветер был такой сильный, что старая липа качалась, как травинка, и громко скрипела. Казалось, вот-вот она треснет от корня до самой макушки.
      К утру буря утихла. Кукушонок все еще сидел, прижавшись к стенке. Он не мог опомниться от страха.
      Когда солнце взошло высоко, его лучи проскользнули в дупло и согрели мокрого Кукушонка.
      За ночь к нему вернулся голос. Но он уже так ослаб от голода, что не мог подняться на ноги и высунуть голову из дупла.
      Днем в рощу пришли Мальчик и Девочка.
      Ветер поднимал с земли желтые листья и крутил в воздухе. Дети бегали и ловили их. Потом они принялись играть в прятки. Мальчик спрятался за ствол старой липы.
      Вдруг ему почудился птичий крик из глубины дерева.
      Мальчик поднял голову, увидел дупло и вскарабкался на дерево.
      - Сюда! - крикнул он сестре. - Тут в дупле кукушка сидит.
      Девочка прибежала и попросила брата достать ей птицу.
      - Я не могу просунуть руку в дупло! - сказал Мальчик. - Дырка слишком узенькая.
      - Тогда я вспугну кукушку, - сказала Девочка, - а ты лови ее, когда она полезет из дупла.
      Девочка принялась колотить палкой по стволу.
      В дупле поднялся оглушительный грохот. Кукушонок собрал последние силы, ногами и крыльями уперся в стенки и стал вырываться из дупла. Но как ни старался, не мог протиснуться наружу.
      - Смотри! - закричала Девочка. - Кукушка не может вылезти, она слишком толстая.
      - Погоди, - сказал Мальчик, - сейчас я ее вытащу.
      Он достал из кармана перочинный ножик и расширил им вход в дупло. Пришлось вырезать широкую дыру в дереве, прежде чем удалось вытащить из него Кукушонка. Он давно уже вырос с большую кукушку и был в три раза больше своей приемной матери - Пеструшки. Но от долгого сиденья в дупле он был очень неповоротлив и не умел летать.
      - Мы возьмем его с собой, - решили дети, - и будем кормить.
      Мимо пустой липы пролетали на юг птицы. Среди них была и Кукушка.
      Она увидела дупло, куда весной опустила свое яйцо, и опять подумала:
      "Какая я ловкая! Как хорошо я устроила своего птенца! Где-то он теперь? Верно, встречу его на юге".
      И она скорей полетела дальше.
      МИШКА-БАШКА
      Из прибрежных кустов высунулась толстая звериная башка, в лохматой шерсти блеснули зеленые глазки.
      - Медведь! Медведь идет! - закричали перепуганные ласточки-береговушки, стремительно проносясь над рекой.
      Но они ошиблись: это был всего только медвежонок. Еще прошлым летом он вприскочку бегал за матерью-медведихой, а этой весной стал жить сам по себе, своим умом: решил, что он уже большой. Но стоило ему только выйти из кустов, - и всем стало видно, что большая у него только голова - толстая, лохматая медвежья башка, а сам-то он еще маленький - с новорожденного теленка - да смешной: на коротких косолапых лапах, хвостишко куцый.
      В этот знойный летний день в лесу было душно, парно. Он и вышел на бережок: тут так приятно обдувал свежий ветер.
      Мишка уселся на травке, сложил короткие передние лапы на круглом брюшке. Человечком сидел, степенно поглядывал по сторонам.
      Но не надолго хватило у него степенности: он увидел под собой веселую быструю речку, перекувырнулся через голову и на собственных салазках ловко съехал с круглого бережка. Там стал на четвереньки - и давай лакать прохладную воду. Написля всласть и вразвалочку, не спеша, закосолапил вдоль берега. А зеленые глазенки так и сверкают из шерсти: где бы чего напроказать?
      Чем дальше он подвигался, тем выше и круче становился берег. Все громче и тревожнее кричали над ним ласточки. некоторые и них проносились иммо самого его носа с такой быстротой, что он не успевал разглядеть их - кто такие? - и только слышал жужжанье их крылышек.
      "Ишь их тут сколько! - подумал Мишка, останавливаясь и глядя вверх. - Что пчел у дупла".
      И сразу вспомнил, как прошлым летом мать-медведиха привела его с сестренкой к плечиному дуплу. Дупло было не очень высоко, и медвежата почуяли чудесный медовых запах. Вперегонки полезли на дерево. Мишка первый долез и запустил в дупло лапу. А пчелы как загудят, как накинутся на них! Сестренка завизжала и кубарем вниз. А он отведал-таки душистого сладкого меду. И опять засунул в дупло лапу и опять облизал ее. Но тут одна пчелка больно ужалила его под глаз, а другая - в самый нос. Он, конечно, не заревел, но очень быстро сокатился с дерева. Пчелки хоть совсем махонькие, а сердитые; пришлось удирать подальше в лес. А сестренка еще долго хныкала: ей так и не удалось попробовать меду.
      Сейчас Мишка с опаской поглядывал на стаю береговушек: он первый раз их видел и не совсем был уверен, птицы ли они? А вдруг они такие большие пчелы?
      Ну, так и есть: вон и дупла их - множество черных дырок под самым обрывом! То и дело вылетают из них все новые береговушки и с криком присоединяются к стае. А что кричат, - непонятно. Мишка их языка не знал. Понимал только, что сердятся.
      А ну как возьмут в работу да начнут жалить?! Ой-ой!
      А дырок-то, дырок в берегу сколько? И в каждой, наверно, полно меду. Интересно, такой же ли он сладкий, как у тех маленьких лесных пчелок?
      Под самой кручей стоял почерневший от старости ольховый пень. недолго думая, Мишка вскарабкался на него. Да нет, - где там достать!
      Мишка спустился и полез вверх по круче. Ласточки всей стаей закружились над ним и прямо оглушили его своим криком. ну да пусть: лишь бы не жалили!
      Ни одна не ужалила, - и Мишка стал карабкаться в гору храбрее.
      А гора песчаная. Мишка старается, лезет, - а песок под ним осыпается. Мишка сильней нажитмает, - песок скорей осыпается. Мишка ворчит, сердится! Наддал со всей силы. Глядь, - что такое? - вся круча поехала! И он с ней едет, едет - и приехал как риаз на то же место, откуда полез в гору...
      Сел Мишка и думает: "Как же теперь быть? Этак ввек никуда не влезешь".
      Ну да ведь Мишка - башка: живо придумал, как горю пособить. Вскочил - да назад по речке, - откуда пришел. Там без труда забрался по траве на невысокий берег и опять сюда, к обрыву.
      Лег на брюхо, заглянул вниз: тут они - ласточкины дупла, - прямо под ним! Только лапу протянуть.
      Лапу протянул, - нет, не достать!..
      А ласточки над ним вьются, пищат, жужжат! Надо скорей.
      Посунулся осторожно еще впереед, обе лапы тянет, - вот уж, было, совсем достал, да - кувырк!
      Ах ты, глупая ты, толстая, тяжелая медвежья башка! Ну, куда такую башку годовалому медвежонку? ОВедь перевесила...
      Летит Мишка под кручу, через голову кувыркается, - только пыль столбом!
      Летит вниз, - сам себя не помнит, - да все шибче, шибче...
      Вдруг - раз! - его кто-то по лбу.
      И стоп: прикатил Мишка, - сидит.
      Сидит качается: очень здорово его по лбу треснули. Чихает сидит: в нос песку набилось.
      Одной лапой шишку трет на лбу: большущая шишка на лбу выскочила! Другой лапой глазенки протирает: полны глаза песку да пыли.
      Ничего толком перед собой не видит. Только будто маячит перед ним кто-то высокий, черный...
      - А-а-а, так это ты меня по лбу! - Мишка взревел. - Я ж тебя!.. Ррразоррву!
      Пал на четвереньки, встал на дыбы - лапы над головой, - да рраз! - со всей силы черному в грудь.
      Тот с ног. И Мишка не удержался: за ним следом. Да оба, обнявшись, - бутлых в воду!
      А под обрывом омут-то глубокий...
      Ушел Мишка в воду весь - и с головой.
      Ну, ничего: всплыл все-таки.
      Лапами заработал, черного от себя оттолкнул: черный тоже всплыл. Мишка кое-как лягушкой, лягушкой, до того берега вплавь.
      Выскочил на берег - и без оглядки, полным ходом мах-мах - в лес!
      Береговушки за ним тучей мчатся. Кричат:
      - Грабитель! Разоритель! Прогнали, прогнали!
      Мишке и оглянуться некогда, вдруг там за ним еще тот - черный - гнонится?
      А черный в отмуте плавает: это пень. Высокий, почерневший от старости ольховый пень.
      Никто Мишку по лбу не стукал: сам Мишка на пень налетел, лбом об него стукнулся, как с кручи-то летел.
      Башка-то у Мишки башка, а сам еще маленький. Многому еще учиться надо без мамы.
      Хорошо, что такая крепкая башка.
      ЗАДЕРИХВОСТ
      Хищник должен прятаться, если хочет подтаиться к добыче.
      Большой медведь бесшумно крался по лесу, осторожно переступал голыми подошвами через сухие сучки.
      Впереди на опушке была куча хвороста. За ней - луг.
      Там паслись кони. Они часто поднимали головы, нюхали ветер. Но ветер дул от них на кучу. Кони поворачивали головы против ветра и ни чуять, ни видеть хищника не могли.
      Вдруг из хвороста, как пузырек из лужи, выскочил крошечный Задерихвост - птичка ростом с сосновую шишку; носик востренький, тельце орешком, хвостик торчком.
      И шныряет он всегда понизу.
      Как от него спрячешься, когда у тебя ноги и ступают они по земле?
      Медведь пал на брюхо, вжался в мох. Да уж поздно: зазметил его Задерихвост.
      Да как затрещит!
      И откуда у крохи такой голос: за тысячу шагов вздрогнешь!
      Кони заржали, умчались.
      В яросли вскочил медведь, кинулся ловить нахального мылыша.
      Вмиг раскидал всю кучу хвороста.
      А Задерихвост мышонком проскользнул у него между ног и вспорхнул на дерево. Поди поймай его там!
      Всю охоту испортил медведю. С головой его выдал.
      И хвостик торчком!
      МЫШОНОК ПИК
      КАК МЫШОНОК ПОПАЛ В МОРЕПЛАВАТЕЛИ
      Ребята пускали по реке кораблики.
      Брат вырезла из ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестренка прилаживала паруса из тряпочек.
      На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.
      - надо из прямого сучка, - сказал брат, взял ножик и пошел в кусты.
      Вдруг он закричал оттуда:
      - Мыши, мыши!
      Сестренка бросилась к нему.
      - Рубнул сучок, - рассказывал брат, - а они как порскнут! Целая куча! Одна вон сюда, под корень. Погдди, я ее сейчас...
      Он перерубил ножиком корень и овытащил крошечного мышонка.
      - Да какой же он малюсенький! - удивилась сестренка. - И желтый! Разве такие бывают?
      - Это дикий мышонок, - объяснил брат, - полевой. У каждой породы свое имя, только я не знаю, как этого зовут.
      Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.
      - Пик! Он говорит, его зовут Пик! - засмеялась сестренка. - Смотри, как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда доставал. Ему больно.
      - Все равно убью его, - сердито сказал брат. - Я их всех убиваю: зачем они у нас хлеб воруют!
      - Пусти его, - взмолилась сестренка, - он же маленький!
      Но мальчик не хотел слушать.
      - В речку заброшу, - сказал он и пошел к берегу.
      девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.
      - Стой! - закричала она брату. - Знаешь что? Посадим его в наш самый большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!
      На это брат согласился: все равно мышонок потонет в реке. А с живым пассажиром кораблик пустить интереснее.
      наладили парус, посадили мышонка в доббленое суденышко и пустили по течению. Ветер подхватил кораблик и погнал его от берега. Мышонок крепко вцепился в сухую кору и не шевелился. Ребята махали ему руками с берега.
      В это время их кликнули домой. Они еще видели, как легкий кораблик на всех парусах исчез за поворотом реки.
      - Бедный маленький Пик! - говорила девочка, когда они возвращались домой. - Кораблик, наверно, опрокинет ветром, и Пик утонет.
      Мальчик молчал.
      Он думал, как бы ему извести всех мышей у них в чулане.
      КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
      А мышонка несло да несло на легком сосновом кораблике. Ветер гнал суденышко все дальше от берега. Кругом плескались высокие волны. Река была широкая - целое море для крошечного Пика.
      Пику было всего две недели отроду. Он не умел ни пищи себе разыскивать, ни прятаться от врагов. В тот день мышка-мать первый раз вывела своих мышат из гнезда - погулять. Она как раз кормила ихъ своим молоком, когда мальчик вспугнул все мышиное семейство.
      Пик был еще сосунком. ребята сыграли с ним злую шутку. Лучше б они разом убили его, чем пускать одного, маленького и беззащитного, в такое опасное путешествие.
      Весь мир был против него. Ветер дул, точно хотел опрокинуть суденышко, волны кидали кораблик, 5как будто хотели утопить его в темной своей глубине. Звери, птицы, гдаы, рыбы - все были против него. Каждый непрочь был поживиться глупым беззащитным мышонком.
      Первые заметили Пика большие белые чайки. Они подлетели и закружились над корабликом. Они кричали от досады, что не могут разом прикончить мышонка: боялись с лжету разбить себе клюв о твердую кору. Некоторые пустились на воду и валавь догоняли кораблик.
      А со дна реки поднялась щука и тоже поплыла за корабликом. Она ждала, когда чайки скинут мышонка в воду. Тогда ему не миновать ее страшных зубов.
      Пик слышал хищные крики чаек. Он зажмурил глаза и ждал смерти.
      В это время сзади подлетела крупная хищная птица - рыболов-скопа. Чайки бросились врассыпную.
      Рыболов увидал мышонка на кораблике и под ним щуку в воде. Он сложил крылья и ринулся вниз.
      Он упал в реку совсем рядом с корабликом. Концом крыла он задел парус, и суденышко перевернулось.
      Когда рыболов тяжело поднялся из воды со щукой в когтях, на перевеернутом кораблике никого не было. Чайки увидели это издали и улетели прочь: они думали, что мышонок утонул.
      Пик не учился плавать.
      Но когда он попал в воду, оказалось, что надо было только работать лапками, чтобы не утонуть. Он вынурнул и ухватился зубами за кораблик.
      Его понесло вместе с перевернувшимся суденышком.
      Скоро суденышко прибило волнами к незнакомому берегу.
      Пик выскочил на песок и кинулся в кусты.
      Это было настоящее кораблекрушение, и маленький пассажир мог считаьть себя счастливцем, что спасся.
      СТРАШНАЯ НОЧЬ
      Пиок вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком. После этого шерстка суоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек.
      Так он и просидел голодным целый день.
      Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны разбивались о близкий берег.
      Пик осторожно вылез из-под куста.
      Огляделся - никого. Тогда он темным клубочком быстро покатился в траву.
      Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на глаза. Но молока в них не было.
      С досады он стал теребить и рвать их зубами.
      Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот теплый сок. Сок был сладкий, как молоко мыши-матери.
      Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и совсем не видел, что творится вокруг него.
      А над макушками высоких трав уже всходила полная луна. Быстрые тени бесшумно проносились в воздухе: это гонялись за ночными бабочками верткие летучие мыши. Тихие шорохзи и шелесты слышались со всех сторон в траве. Кто-то копошился там, шмыгал в кустах, прятался в кочках.
      Пик ел. Он перегрызал стебли у самой земли. Стебель падал, и на мышонка летел дождь хзолодной росы. Зато на конце стебля Пик находил вкусный колосок. Мышонок усаживался, поднимал стебель передними лапками, как руками, и быстро съедал колосок.
      Плюх-шлеп! - ударилось что-то о землю недалеко от мышонка.
      Пик перестал грызть, прислушался.
      В траве шуршало.
      Плюх-шлеп!
      Кто-то скакал по траве прямо на мышонка.
      Надо скорей назед в кусты!
      Плюх-шлеп! - скакнуло сзади.
      Плюх-шлеп! Плюх-шлеп! - разадлось со всех сторон.
      Плюх! - раздалось совсем близко впереди.
      Чьи-то длинные, вытянутые ноги мелькнули над травой, и - шлеп! - перед самым носом Пика шлепнулся на землю пучеглазый маленький лягушонок.
      Он испуганно уставился на мышонка.
      Мышонок с удивлением и страхом рассматривал его голую скользнкую кожу...
      Так они сидели друг перед другом, и ни тот, ни другой не знали, что дальше делать.
      А кругом по-прежнему слышалось: "Плюх-шлеп! плюх-шлеп!" - точно целое стадо перепуганных лягушат, спасаясь от кого-то, скакало по траве.
      И все ближе и ближе слышалось тегкое быстрое шуршанье.
      И вот на один миг мышонок увидел: позади лягушонка взметнулось длинное гибкое тело серебристо-черной змеи.
      Змея скользнула вниз, и длинные задние ноги оягушонка дрыгнули в ее разинутой пасти.
      Что дальше было, Пик не видел. Он ппрометью кинулся прочь и сам не заметил, как очутился на ветке куста, высоко над землей.
      тут он и провел остаток ночи, благо рюбшко у него было туго набито травой.
      А кругом до рассвета слышались шорохи и шелесты.
      ХВОСТ-ЦЕПЛЯЛКА И ШЁРСТКА-НЕВИДИМКА
      Голодная смерть больше не грозила Пику: он уже научился находить себе пищу. Но как ему одному было спастись от всех врагов?
      Мыши живут всегда большими стаями: так легче защищаться от нападения. Ктио-нибудь да заметит приближающегося врага, свистнет, и все спрячутся.
      А Пик был один. Ему надо было скорей отыскать других мышей и пристать к ним. И Пик отправился на розыски. Где только мог, он старался пробираться кустами. В этом месте было много змей, и он боялся спускаться к ним на землю.
      Лазать он научился отлично. Особенно помогал ему хвост. Хвост у него был длинный, гибкий и цепкий. С такой цеплялкой он мог лазать по тоненьким веточкам не хуже мартышки.
      С ветки на ветку, с сучка на сучок, с куста на куст - так пробирался Пик три ночи подряд.
      Наконец кусты кончились. Дальше бвл луг.
      Мышей в кустах Пик не встретил. Пришлось бежать дальше травой.
      Луг был сухой. Змеи не попадались. Мышонок расхрабрился, стал путешествовать и при солнце. Ел он теперь все, что ему попадалось: зерна и клубни разных растений, жуков, гусениц, червей. А скоро научился и новому способу прятаться от врагов.
      Случилось это так: Пик раскопал в земле личинки каких-то жуков, уселся на задние лапки и стал закусывать.
      Ярко светило солнце. В траве стрекотали кузнечики.
      Пик видел вдали над лугом маленького сокола-трясучку, но не боялся его. Трясучка - птица величиной с голубя, только потоньше, - неподвижно висела в пустом воздухе, точно подвешенная к небу на веревочке. Только крылья у нее чуть-чуть тряслись, да голову она поворачивала из стороны в сторону.
      Он и не знал, какие зоркие глаза у трясучки.
      Грудка у Пика была белая. Когда он сидел, ее далеко было видно на бурой земле.
      Пик понял опасность, только когда трясучка разом ринулась с места и стрелой понеслась к нему.
      Бежать было поздно. У мышонка от страха отнялись ноги. Он прижался грудью к земле и замер.
      Трясучка долетела до него и вдруг опять повисла в воздухе, чуть заметно трепеща острыми крыльями. Она никак не могла взять в толк, куда исчез мышонок? Сейчас только она видела его ярко-белую крудку, и вдруг он пропал. Она зорко всматривалась в то место, где он сидел, но видела только бурые комья земли.
      А Пик лежал тут, у нее на глазах.
      На спине-то шерстка у него была желто-бурая, точь-в-точь под цвет земли, и сверху его никак нельзя было разглядеть.
      Тут выскочил из травы зеленый кузнечик.
      Трясучка кинулась вниз, подхватила его на лету и умчалась прочь.
      Щерстка-невидимка спасла Пику жизнь.
      С тех пор, как замечал он издали врага, сейчас же прижимался к земле и лежал не шевелясь. И шерстка-невидимка делала свое дело: обманывала самые зоркие глаза.
      СОЛОВЕЙ-РААЗБОЙНИК
      Днеь за днем Пик бежал по лугу, но нигде не находил никаких следов мышей.
      Наконец опять начались кусты, а за ними Пик услышал знакомый плеск речных волн.
      Пришлось мышонку повернуть и направиться в другую сторону. Он бежал всю ночь, а к ктру забрался под большой куст и лег спать.
      Его разюулила громкая песня. Пик выглянул из-под корней и увидел у себя над головой красивую птичку с розовой грудью, серой головкой и красно-коричневой спинкой. Мышонку очень понравилась ее веселая песня. Ему захотелось послушать песичку поближе. Он полез к ней по кусту.
      Певчие птицы никогда не трогали Пика, и он их не боялся. А эта аевичка и ростом-то была немного крупнее воробья.
      Не знал глупый мышонок, что это был сорокопут-жулан и что он хоть и певчая птица, а промышляет разбоем.
      Пик и опомниться не успел, как жулан накинулся на него и больно ударил крючковатым клювом в спину.
      От сильного удара Пик кубарем полетел с ветки.
      Он упал в мягкую траву и не расшибся. Не успел жулан опять накинуться на него, как мышонок уже шмыгнул под корни.
      Тогда хитрый "соловей-разбойник" уселся на куст, запел и стал ждать, не выглянет ли Пик из-под корней.
      Он пел очень красивые песенки, но мышонку было не до них. С ттго места, где сидел теперь Пик, ему был хорошо виден куст, на котором сидел жулан.
      Ветки этого куста были усажены длинными острыми колючками. На колючках, как на пиках, торчали мертвые, наполовину съеденные птенчики, ящерки, лягушата, жуки, кузнечики. Тут была воздушная кладовая разбойника.
      Сидеть бы на колючке и мышонку, если бы он вышел из-под корней.
      Целый день жулан сторожил Пика.
      Но когда зашло солнце, разбойник забрался в чащу спать. Тогда мышонок тихонько вылез из-под куста и убежал.
      может быть, впопыхах он сбился с пути, только на следующее утро он опять услышал за кустами плеск реки. И опять ему пришлось повернуть и бежать в другую сторону.
      КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
      Пик бежал теперь по высохшему болоту.
      Здесь рос один сухой мох; бежать по нему было очень трудно, а главное - нечем было подкрепиться: не попадались ни черви, ни гусеницы, ни сочная трава.
      На вторую ночь мышонок совсем выбился из сил. Он с трудом взобрался еще на какой-то пригорок и упал. Глаза его слипались. В горле пересохло. Чтобы немножко освежиться, он лежа слизывал со мха капельки холодной росы.
      Начало светать. С пригорка Пик далеко видел покрытую мхом долину. За ней снова начинался луг. Сочные травы там стояли высокой стеной.
      Но у мышонка не было сил подняться и добежать до них.
      Выглянуло солнце. От его горячего света быстро стали высыхать капельки росы.
      Пик чувствовал, что ему приходит конец. Он собрал остатки сил, полез, но тут же свалился и скатился с пригорка. Он упал на спину, лапками вверх, и видел теперь прямо перед собой только обросшую мхом кочку.
      Прямо против него в кочке виднелась глубокая черная дырка, такая узкая, что Пик не мог бы всунуть в нее даже голову.
      Мышонок заметил, что в глубине ее что-то шевелится.
      Скоро у входа показался мохнатый толстый шмель. Он вылез из дырки, почесал лапкой круглое брюшко, расправил крылья и поднялся на воздух.
      Сделав круг над кочкой, шмель вернулся к своей норке и опустился у ее входа. Тут он привстал на лапках и так заработал своими жесткими крылышками, что ветер пахнул на мышонка.
      Жжжуу! - гудели крылышки. - Жжжуу!.. Это был шмель-трубач. Он загонял в глубокую норку свежий воздух - проветривал помещение - и будил других шмелей, еще спавших в гнезде.
      Скоро один за другим вылезли из норки все шмели и полетели на луг - собирать мед. Последним улетел трубач.
      Пик остался один. Он понял, что надо сделать, чтобы спастись.
      Кое-как, ползком, с передышками, он добрался до шмелиной норки. Оттуда ударил ему в нос сладкий запах.
      Пик ковырнул носом землю. Земля подалась.
      Он ковырнул еще и еще, пока не вырыл ямку. на дне ямки показались крупные ячейки серого воска. В одних лежали шмелиные личинки, другие были полны душистым желтым медом.
      Мышонок жадно стал лизать сладкое лакомство. Вылизал весь мед, принялся за личинок и живо справился с ними.
      Силы быстро возвращались к нему: такой сытной пищи он еще ни разу не ел с тех пор, как расстался с матерью. Он дальше и дальше разрывал землю - теперь уже без труда - и находил все новые ячейки с медом, с личинками.
      Вдруг что-то больно кольнуло его в щеку. Пик отскочил. Из-под земли лезла на него большая шмелиная матка.
      Пик хотел было кинуться на нее, но тут загудели, зажужжали над ним крылья: шмели вернулись с луга.
      Целое войско их накинулось на мышонка, и ему ничего не оставалось, как броситься в бегство.
      Со всех ног пустился от них Пик. Густая шерстка защищала его от страшных шмелиных жал. Но шмели выбирали места, где волос покороче, и кололи его в уши, в ноги, в затылок.
      Одним духом - откуда и прыть взфлась! - домчался он до луга и спрятался в густой траве.
      тут шмели отстали от него и вернулись к своему разграбленному гнезду.
      В тот же день Пик пересек сырой, болотистый луг - и снова очутился на берегу реки.
      Пик находился на острове.
      ПОСТРОЙКА ДОМА
      Остров, на который попал Пик, был необитаемый; мышей на нем не было. Жили тут только птицы, только змеи да лягушки, которым ничего не стоило перебраться сюда через реку.
      Пик должен был жить здесь один.
      Знаменитый Робинзон, когда он попал на необитаемый остров, стал думать, как ему жить одному. Он рассудил, что сперва надо выстроить себе дом, который защищал бы его от непогоды и нападения врагов. А потом стал собирать запасы на черный день.
      ОПик был всего только мышонок: он не умел рассуждать. И все-таки он поступил как раз так же, как Робинзон. Первым делом он принялся строить себе дом.
      Его никто не учил строить: это было у него в крови. Он строил так, как строили все мыши одной с ним породы.
      На болотистом лугу рос высокий тростник вперемешку с осокой - отличный материал для мышиной постройки.
      Пик выбрал несколько растущих рядом тростинок, влез на них, отгрыз верхушки и концы расщепил зубами. Он был так мал и легок, что трава легко держала его.
      потом он принялся за листья. Он влезал на осоку и отгрызал лист у самого стебля. Лист падал, мышонок слезал вниз, поднимал передними лапками лист и протягивал его сквозь стиснуты зубы. Размочаленные полоски листьев мышонок таскал наверх и ловко вплетал их в расщепленные концы тростника. Он влезал на такие тонкие травинки, что они гнулись под ним. Он связывал их верршинами одну за другой.
      В конце концов у него получился легкий круглый домик, очень похожий на птичье гнездышко. Весь домик был величиной с детский кулак.
      Сбоку мышонок проделал в нем ход, внутри выложил мхом, листьями и тонкими корешками. для постели он натаскал мягкого, теплого цветочного пуха. Спаленка вышла на славу.
      Теперь у Пика было где отдыхать и прятаться от непогоды и врагов. Издали самый зоркий глаз не мог бы приметить травяное гнездышко, со всех сторон скрытое высоким тростником и густой осокой. Ни одна змея не добралась бы до него: так высоко оно висело над землей.
      НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
      Проходили дни за днями.
      Мышонок спокойно жил в своем воздушном домике. Он стал совсем взрослым, но вырос очень мало. Больше расти ему не полагалось, потому что Пик принадлежал к породе мышей-малюток. Эти мыши еще меньше ростом, чем наши маленькие серые домовые мыши.
      Пик теперь часто подолгу пропадал из дому. В жаркие дни он купался в прохладной воде болота, неподалеку от луга.
      Один раз он с вечера ушел из домуЁ, нашел на лугу два шмелиных гнезда и так наелся меду, что тут же забрался в раву и заснул.
      Домой вернулся Пик только утром. Еще внизу он заметил что-то неладное. По земле и по одному из стеблей тянулась широкая полоса густой слизи, а из гнезда торчал толстый кургузый хвост.
      Мышонок не на шутку струсил. Гладкий жирный хвост похож был на змеиный. Только у змей хвост твердый и покрыт чешуей, а этот был голый, мягкий, весь в какой-то липкой слизи.
      Пик набрался храбрости и влез по стеблю, поближе взглянуть на незваного гостя.
      В это время хвост медленно зашевелился, и перепуганный мышонок кубарем слетел на землю. Он спрятался в траве и оттуда увидел, как чудовище лениво выползало из его дома.
      Сперва исчез в отверстии гнезда толстый хвост. потом оттуда показались два длинных мягких рога с пупырышками на концах. Потом оеще два таких же рога - только коротких. И за ними, наконец, высунулась вся отвратительная голова чудовища.
      Мышонок видел, как медленно-медленно выползло, точно пролилось из его дома, голое, мягкое, слизкое тело гигантского слизняка. От головы до хвоста слизняк был длиной больше мышонка Пика.
      Слизняк начал спускаться на землю. Его мягкое брюхо пло но прилипало к стеблю, и на стебле оставалась широкая полоса густой слизи.
      Пик не стал дожидасться, когда тот сползет на землю, и убежал. Мягкий слизняк ничего не мог сделать ему, но мышонку было противно это вялое липкое животное.
      Только через несколько часов Пиок вернулся. Слизняк куда-то уполз.
      Мышонок залез в свое гнездо. Все там было вымазано противной слизью. Пик выкинул весь пух и постелил новый. Только после э того он решился лечь спать.
      С тех пор, уходя из дому, он всегда затыкал вход пучком сухой травы.
      КЛАДОВАЯ
      Дни становились короче, ночи - холоднее.
      На злаках созрели зерна. Ветер ронял их на землю, и птицы стаями слетались на луг к мышонку - подбирать их.
      Пику жилось очень сытно, он с каждым днем полнел. Шерстка на нем лоснилась.
      теперь маленький четырехногий путешественник устроил себе кладовую и собирал в нее запасы на черный день. Он вырыл в земле норку и конец ее расширил. Сюда он таскал зерна, как в погреб. Потом этого ему показалось мало. Он вырыл рядом другой погреб и соединил их подземным ходом.
      Все шли дожди. Земля размякла сверху, трава пожелтела, намокла и поникла. Травяной домик Пиока опустился и сисел теперь низко над землей. В нем завелась и плесень.
      жить в гнезде стало плохо. Скоро трава совсем полегла на землю, гнездо приметным темным шариком висело на тростнике. Это уже было опасно.
      Пик решил перейти жить под землю. Он больше не боялся, что к нему в норку заползет змея или потревожат его непоседливые лягушата: змеи и лягушата давно куда-то исчезли.
      Мышонок выбрал себе для норки сухое и укромное местечко под кочкой. Вход в норку Пик устроил с подветренной стороны, чтобы холодный воздух не задувало в его жилище.
      От входа шел длинный прямой коридор. Он расширялся в конце в небольшую круглую комнатку. Сюда Пик натаскал сухого мху и травы - устроил себе спальню.
      В его новой подземной спальне было тепло и уютно. Он прорыл из нее под землей ходы в оба свои погреба, чтобы ему можно было бегать, не выходя наружу.
      Когда все было готово, мышонок плотно заткнул травой вход в свой воздушный летний домик и перешел в подземный.
      СНЕГ И СОН
      Птицы больше не прилетали клевать зерно. Трава плотно легла на землю, и холодный ветер свободно разгуливал по острову.
      К тому времени Пик ужасно растолстел. Какая-то вялость на него напала. Ему лень было много шевелиться. Он все реже вылезал из норки.
      Раз утром он увидел, что вход в его жидище завалило. Он разрыл холодный рыхлый снег и вышел на луг. Вся земля была белая. Снег нестерпимо сверкал на солнце. Голые лапки мышонка обжигало холодом. Пик поскорей вернулся в норку.
      Потом начались морозы.
      Плохо пришлось бы мышонку, если б он не запас себе пищи. Как выкапывать зерна из-под глубокого мерзлоого снега?
      Сонливая вялость все чаще охватывала Пика. Теперь он не выходил из спальни по два, по три дня и все спал. проснувшись, отправлялся в погреб, наедался там и опять засыпал на несколько дней.
      Наружу он совсоем перестал ходить.
      Под землей ему было хорошо. Он лежал на мягкой постели, свернувшись в теплый, пушистый клубок. Сердчишко его билось все реже, все тише. Дыхание стало слабым-слабым. Сладкий долгий сон совсем одолел его.
      Мышки-малютки не спят всю зиму, как сурки или хомяки. От долгого сна они худеют, им становится холодно. Тогда они просыпаются и берутся за свои запасы.
      Пик спал спокойно: ведь у него было два полных погреба зерна. Он и не чуял, какое неожиданное несчастье скоро стрясется над ним.
      УЖАСНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
      Морозным зимним вечером ребята сидели у теплой печки.
      - Плохо сейчас зверюшкам, - задумчиво сказала сестренка. - Помнишь маленького Пика? Где он теперь?
      - А кто его знает! - равнодушно ответил брат. - Давно уж, верно, попал кому-нибудь в когти.
      Девочка всхлипнула.
      - Ты чего? - удивился брат.
      - Жалко мышонка, он такой пушистый, желтенький...
      - Нашла кого жалеть! Мышеловку посталвю - сто штук тебе наловлю!
      - Не надо мне сто! - всхлипывала сестренка.- Принеси мне одного такого маленького, желтенького...
      - Обожди, глупая, может, и такой попадется.
      Девочка утерла кулачком слезы:
      - Ну, смотри: попадется - ты его не трогай, мне подари. Обещаешь?
      - Ладно уж, рева! - согласился брат.
      В тот же вечер он поставил в чулане мышеловку.
      Это был тот самый вечер, когда Пик проснулся у себя в корке.
      На этот раз его разбудил не голод. Сквозь сон мышонок почувствовал, как что-то тяжелое надавило ему на спину. И сейчас же мороз защипал его под шерсткой.
      Когда Пик совсем очнулся, его уже било от холода. Сверху его придавила земля и снег. Потолок над ним обвалился. Коридор был засыпан.
      Нельзя было медлить ни минуты: мороз шутить не любит.
      Надо в погреб и поскорей наесться зерна: сытому теплей, сытого мороз не убьет.
      Мышонок выскочил наверх и по снегу побежал к погребам.
      Но весь снег кругом был изрыт узкими глубокими ямками - следами козьих копыт.
      Пик поминутно падал в ямки, карабкался наверх и снова летел вниз.
      К когда добрался до того места, где были его погреба, он увидел там только большую яму.
      Козы не только разрушили его подземное жилище, но и съели все его запасы.
      ПО СНЕГУ И ПО ЛЬДУ
      Немножко зерен Пику удалось восе-таки откопать в яме. Козы втоптали их в снег копытами.
      Пища подкрепила мышонка и согрела его. Опять начала охватывать его вялая сонливость. но он чувствовал: поддашься сну - замерзнешь.
      Пик стряхнул с себя лень и побежал.
      Куда? Этого онг и сам не знал. Просто бежал и бежал, куда глаза глядят.
      Наступила уже ночь, и луна стояла высоко в небе. Мелкими звездочками блестел кругом снег.
      Мышонок добежал до берега реки и остановился. Берег был обрывистый. Под обрывом лежала густая темная тень. А впереди сверкала широкая ледяная река.
      Пик тревожно понюхал воздух.
      Он боялся бежать по льду. Что если кто-нибудь заметит его посреди реки? В снег хоть зарыться можно, если опасность.
      Назад повернуть - там смерть от холода и голода. Впереди где-нибудь есть, может быть, пища и тепло. И Пик побежал вперед. Он спустился под обрыв и покинул остров, на котором долго жил так спокойно и счастливо.
      А злые глаза уже заметили его.
      Он не добежал еще до середины реки, как сзади стала его настигать быстрая и бесшумная тень. Только тень, легкую тень на льду он и увидел, обернувшись. Он даже не знал, кто за ним гонится.
      Напрасно он припал к земле брюшком, как делал всегда в минуту опасности: его темная шерстка резким пятном выделялась на сверкающем синеватом льду, и прозрачная мгла лунной ночи не могла спрятать его от страшных глаз врага.
      тень покрыла мышонка. Кривые когти больно впились в его тело. По голове что-то крепко стукнуло. И Пиок перестал чувствовать.

К титульной странице
Вперед
Назад