От редактора
      КНИЖНЫЕ ТРАДИЦИИ НА СЕВЕРЕ РОССИИ
      Предлагаемая вниманию читателей работа посвящена совершенно не исследованной в современной литературе теме. История библиотек, как хранилищ памяти и мудрости, человечества, привлекла внимание историков сравнительно недавно. Одна из причин этого объясняется тем, что выявление и обработка источников являются достаточно трудным делом. Исследователи понимали, что помимо архивов большую информацию могут доставить сами книги, сохранившие экслибрисы, штемпели, надписи и различные рукописные тексты. В крупных библиотеках покнижный просмотр невозможен, а в небольших периферийных для этого не хватало квалифицированных кадров. Тем не менее в связи с юбилейными датами, прежде всего центральных книгохранилищ, стали составлять очерки по истории. Параллельно появилась серия изданий, содержащих каталоги личных библиотек известных писателей: М.Горького, А.Блока, Л.Толстого и др.; выявлялись коллекции книг с владельческими автографами (П.Я.Чаадаева, В.А.Жуковского, А.Бенуа).
      Попытка дать характеристику личных библиотек северного региона России за значительный отрезок времени предпринята авторами впервые. Их заслуга, на наш взгляд, заключается в том, что предложен вариант объединения разрозненного и чрезвычайно индивидуального материала. Критерием группировки авторы избрали социальное происхождение и профессиональную принадлежность владельцев личных библиотек. Так появились очерки о личных библиотеках купцов и крестьян, учительской интеллигенции и священников.
      Авторы рассказывают о личных библиотеках деятелей культуры Севера, получивших мировое признание, таких, как поэт К.Батюшков, о библиотеках крупных чиновников и промышленных магнатов, а с другой стороны -скромных разночинцев-книголюбов, о коллекциях книг безвестных крестьян из глухих починков на Севере. Авторы доказывают, что в любой среде на Севере отношение к книге было почтительным, а чтение – любимым препровождением времени. На первый взгляд, материал о личных библиотеках коми не является в данной работе доминирующим. Однако в контексте северной культуры библиофильские традиции Коми края выглядят достойно и убедительно.
      Вдумчивый читатель под влиянием прочитанного поймет необходимость изучения личных книжных собраний.
      Доктор исторических наук, действительный государственный советник Российской Федерации 3-го класса, профессор А.А.Попов
     
     
      Введение
      Обращение к вопросам истории отечественной культуры, в частности к личным библиотекам, не случайно. В настоящее время происходит постепенное возвращение к культурным ценностям прошлого, складывается новая концепция развития культуры, в которой центральное место занимают такие приоритетные направления, как общечеловеческие ценности и созидательная (творческая) роль личности. Это требует выработки новых духовных и нравственных ориентиров для общества и заставляет оглянуться на историческое прошлое культуры и, в частности, на библиотеки, которые являлись и являются важнейшими хранилищами духовного наследия человечества. Осознавая историю библиотек как часть национальной культуры, как показатель уровня интеллектуального потенциала народа, в книге вводятся в научный оборот новые материалы, факты, суждения, дискутируются принципиально новые темы и направления. В течение десятилетий исследования велись преимущественно на материалах крупнейших культурных центров и столичных городов, а история провинциальных библиотек, особенно личных, практически не привлекала внимание. Во многих современных библиотеках Севера можно встретить немалое количество личных книжных собраний, представляющих несомненный научный и коллекционный интерес. Эти коллекции являются яркими очагами культуры и просвещения общества, культурным достоянием северной провинции, так как позволяют ощутить дух. эпохи и понять духовные и общественные настроения конкретного периода истории.
      Изменения в социокультурной ситуации современного российского общества отражаются на всех направлениях исторической науки. Переосмысление и переоценка исторического процесса и его составляющих требуют от исследователей рассмотрения всего комплекса явлений культуры. Вопросы о том, кто является носителем и создателем культуры в обществе, какова роль представителей различных социальных групп в этом процессе, всегда были и будут актуальны. Особый интерес они приобретают в так называемые «переходные периоды». Рассматривая вопросы чтения и библиотек в среде широких слоев общества в период смены формации (перехода к капитализму), когда происходило размывание сословных групп и эти вопросы стояли особенно остро, мы невольно обращаемся к современному российскому обществу, которое переживает в некотором роде сходные изменения.
      Выявление и анализ книжного состава личных библиотек, обладающих огромной научной и коллекционной ценностью, как в рамках изучения истории библиотек европейского Севера с конца XVIII по начало XX в., так и в рамках изучения истории России, представляют на сегодняшний день одну из актуальных задач. Во многих современных библиотеках можно встретить немалое количество личных книжных собраний, представляющих несомненный интерес. История личных библиотек, многие из которых были яркими очагами культуры и просвещения, – важная и интересная часть культурной истории нашей страны.
      В широком значении библиотека – это любое более или менее рационально устроенное собрание книг. Однако не каждое собрание есть библиотека. Таковой может считаться книжная коллекция, которая соответствует профилю, имеет каталог и опись. Традиционное определение «библиотека» дается в любой энциклопедии как «культурно просветительское учреждение, обеспечивающее сбор, хранение и использование произведений печати, письменности»[1].
      Одним из направлений культурного процесса является функционирование чтения в обществе и управление им, как фактором массовой коммуникации. Традиционно под библиотечным процессом понимается организация библиотечного обслуживания и общественного пользования книгой. В этом случае первым звеном, т.е. созданием культурной ценности, применительно к деятельности библиотек представляется работа по моделированию культуры общества путем организации книжного фонда и обслуживающего его аппарата. Вторым звеном является рассмотрение чтения как процесса духовного постижения заключенного в книгах содержания. Само чтение позволительно считать своеобразной моделью всей культурной деятельности человека.
      Мы имеем все основания рассматривать библиотеку как одну из моделей культуры современного ей общества. Модель может быть более или менее приближенной, в зависимости прежде всего от полноты и состава ее фонда. Так, несомненна разница в степени отражения культуры и полноте ее охвата в публичной (народной, после 1917 г. – массовой) и личной библиотеках. Массовая библиотека отражает в своем фонде наиболее типичные черты всей современной культуры, а личная – лишь какую-то ее часть, но зато адекватнее и подробней. Уже само комплектование библиотеки предстает как создание нового культурного блага, в котором в вещной форме (материализованно, определенно) отражается совокупная культура общества.
      Феномен читательской моды составляет следующую сторону библиотечного процесса. Для него свойственны общие признаки, характерные для данной формы поведения людей, и, прежде всего, динамичность и стандар-тизированность поведения людей. Термином «читательская мода» подчеркивается, что модны не сами по себе произведения печати, а поведение по отношению к ним. Модны прежде всего не объекты моды (в данном случае книги, газеты, журналы), а отношение к ним, реализующееся в действиях, суждениях людей. Произведения печати становятся модными или перестают быть таковыми в зависимости от того, какие стандарты поведения по отношению к ним приняты в обществе в определенный промежуток времени. Объектом читательской моды может быть литература различных отраслей знаний, жанров. Мода может устанавливаться на все доступные читателю печатные тексты, если они в силу своей социальной значимости выдвигаются в ряд престижных ценностей.
      Работу по выделению из массива литературы произведений, которые в наибольшей мере соответствуют этим факторам, осуществляют не все читатели, а лишь те из них, которые в состоянии уловить тенденции своего времени и включить их в читательскую деятельность. Это лидеры чтения, выразители еще не осознанных или не вполне осознанных стремлений читающей публики. Но когда эти компоненты читательской направленности не сформированы, читатели, чтобы «не отстать от других», имитируют их наличие с помощью моды – социально-психологического феномена, связанного преимущественно с внешней стороной потребления. Для читателей, чье поведение определяется в основном модой, на первый план выступает возможность использования книги как знака, символа, несущего информацию об уровне его культурного развития. Это приравнивает книгу к любой другой вещи, которая в своей символической значимости может быть не менее ценной, чем в материальной и духовной полезности.
      В области чтения мода проявляется в демонстративности читательского поведения, т.е. подчеркивания, выпячивания на показ тех аспектов читательской деятельности, которые способны упрочить, создать или изменить социальный статус читателя. Это достигается посредством разговоров о модных книгах, завышением количественных показателей своей читательской деятельности (время, затрачиваемое на чтение, количество прочитанных книг), приобретение в личную библиотеку литературы, одобренной общественным мнением; тенденция скорее демонстрировать, чем использовать свою библиотеку. В этом случае избирательное отношение к книге обусловлено не ее соответствием духовным потребностям читателя, что характерно для устойчивых читательских интересов, а стереотипами культурного потребления в значимой для нее группе. Оно основано на представлении о книге как символе, благодаря которому человек выстраивает благоприятную для себя «я-концепцию», позволяющую ему быть «своим» в кругу значимых для него лиц.
      Мотивы, характерные для читательской моды, могут измениться: быть «сдвинуты» истинной заинтересованностью; доминирующие мотивы и мотивы-стимулы поменяются местами. В этом случае под влиянием моды могут сформироваться читательские интересы.
      Следует определиться также с понятием «личная библиотека». На наш взгляд, личная библиотека есть своего рода информационная система определенного времени, характеризующая ее владельца. Реконструкция процесса комплектования и состава личной библиотеки, несущей на себе отпечаток знаний и эстетических ценностей конкретной эпохи и владельца, позволяет определить не только круг чтения широких слоев населения и библиофильские традиции, но и социальную роль книги.
      Функционирование книги в обществе в каждый конкретно-исторический период определяется общественными настроениями и эстетическими ценностями эпохи, которые зависят во многом от социально-политической обстановки в стране. Эти факторы способствуют не только распространению художественной, публицистической или научной литературы среди населения, но и формируют круг актуального чтения, определяют читательские предпочтения. Историческая эпоха порождает и «своего читателя» потребителя книги. Круг любителей чтения формируется из представителей различных социальных слоев общества. Читающая публика далеко неоднородна. По читательским интересам можно выделить конкретные группы, которые отличаются друг от друга подходом к потреблению книжной информации. Критериями выделения таких групп являются сословная принадлежность, профессиональные занятия, условия и образ жизни, внешнее окружение потенциального потребителя книги. Популярность тех или иных произведений в конкретных группах в значительной степени зависит от моды, но определяется прежде всего личной возможностью использования книги как символа, несущего информацию, а также как вещи, которая в своей значимости может быть не менее ценной, чем в своей материальной и духовной полезности. Побудительной силой читательского предпочтения является потребность в книге, реализующаяся в профессиональной деятельности или повседневной жизни.
      В истории культуры развитие библиотек не всегда занимало достойное место, хотя за книгой признавалась ведущая роль в развитии духовной культуры. Основное внимание уделяется возникновению книгопечатания, распространению рукописных и первых печатных книг, т.е. средневековому периоду. Личные библиотеки Архангельской и Вологодской губерний почти не привлекали внимания исследователей, что связано с трудностями выявления личных библиотек: документов о них сохранилось мало, а личные книжные собрания, вливавшиеся в фонды общественных библиотек, как правило, не подлежали отдельному учету.
      До революции история библиотек, в том числе и личных, считалась частной проблемой. Исследователи ограничивались описанием истории отдельных библиотек и, как правило, исходили из позитивной констатации отдельных фактов. В первой половине XIX в. преимущественно разрабатывались вопросы устройства отдельных библиотек, особенно организации их книжных фондов и составления каталогов. Подобная ограниченность проблематики, характерная для начального этапа развития русского библиотековедения, отразилась в описаниях отдельных библиотек, в печатных отчетах об их деятельности и обобщающей литературе. К середине XIX в. появились работы библиотекаря публичной библиотеки в Санкт-Петербурге В.И.Соболыцикова, который, говоря об устройстве общественных библиотек в России и Европе, впервые упомянул личные книжные коллекции [2]. Изменение общественно-политической ситуации во второй половине XIX -начале XX в., развитие публичных и появление народных библиотек приводили к росту самосознания населения, приобщению к чтению широких слоев населения. Это требовало разработки новых вопросов истории библиотек и библиотековедения о социальной и культурной роли книги и библиотеки, о чтении в процессе самообразования и руководстве данным процессом, об обслуживании книгой, о развитии библиотек в стране [3].
      Попытки объединить сведения о личных (частных) библиотеках России XVIII-XIX в. были предприняты с 1880-х гг. Авторы подходили к теме с формальной стороны, ограничиваясь указанием существования личной (в основном крупной) библиотеки, в лучшем случае перечисляли отдельные части коллекций [4]. В 1899 г. было организовано Русское Библиологическое Общество. Его члены неоднократно поднимали вопрос о печальной судьбе русских частных библиотек, которые после смерти владельцев подвергались расхищению и продаже за бесценок, в лучшем случае букинистам, а зачастую на вес бумаги. Члены Общества занимаясь выявлением ценных личных коллекций, в отчетах приводили сведения о погибающих при ликвидации помещичьих усадеб библиотеках, выдвигали идею создания всероссийского книжного фонда [5].
      Только в начале XX в. в связи с общим развитием библиотечного дела и растущим вниманием к охране памятников старины и ценных коллекций, когда общественность стала осознавать культурное значение коллекций, появились адресные и справочные книги библиофилов [6]. Многие данные этих справочников дублировались и без каких-либо дополнений переходили в следующие издания, что говорит об их значимости. Крупным событием в изучении личных библиотек явилась работа У.Г.Иваска [7]. Его заслуга заключается в собрании уникальных сведений о личных библиотеках и в призыве следовать системе в собирании книг.
      Попытки на прагматическом уровне описать частные библиотеки продолжались и после 1917 г. Основное внимание при этом уделялось коллекциям, которые удалось сохранить и передать в фонды общественных библиотек [8]. Авторы основную задачу видели в информации читателя о богатствах поступивших частных библиотек.
      В 1920-1930-х гг. преимущественное внимание обращали на изучение истории книгоиздательского дела, книгораспространения и книжной статистики [9], но целостного и полного представления о бытовании личной книги в обществе XIX в. в литературе не обнаружено [10].
      В 1940-1950-е гг. исследователи стремились связать деятельность библиотек с революционными событиями и политическим просвещением общества. Революционно-политическая борьба, по мнению исследователей этого периода, оказывала определяющее влияние на развитие книжного дела, культурно-просветительных учреждений и личных библиотек. Исследованию подвергались только нелегальные личные библиотеки, а основное внимание уделялось наличию в них общественно-политической литературы, прежде всего марксистской и большевистской [11].
      В изучении истории личных библиотек наступил перерыв до 1960-х гг. В этот период появляются первые исторические (юбилейные) очерки о крупных столичных библиотеках, в фондах которых сохранилось немало личных коллекций крупных государственных и общественных деятелей России [12]. Распространение книги в стране рассматривалось сквозь призму книжного дела [13]. Преподаватели Московского и Ленинградского институтов культуры, в которых были библиотечные факультеты, В.Е.Васильченко и К.И.Абрамов характеризовали библиотеки уже по типам как культурно-просветительные учреждения [14].
      Проблемы функционирования книги в читательской среде впервые были выдвинуты С.П.Лупповым [15]. В 1970-1980-х гг. появляются публикации по истории провинциального книжного дела, истории читателя и библиотек, в том числе личных библиотек Вологодской губернии XVIII в. [16]. Была выдвинута новая проблема – изучение читателей [17]. Весьма ценными представляются редкие публикации, отражающие рассматриваемый вопрос на провинциальной почве [18].
      Серьезная и планомерная работа по изучению библиотечного дела провинции, выявлению и исследованию провинциальных библиотек ведется группой книговедения Российской Национальной библиотеки. В опубликованных материалах утверждается мысль, что в создании библиотечной сети большую роль играли два фактора: частная инициатива и деятельность земств. Поднимается проблема изучения провинциального книжного дела; говорится о трудностях в работе с источниками, о перспективах и первых итогах исследования книжного дела в общероссийском масштабе [19]. К сожалению, их инициатива пока еще слабо поддержана на местах.
      В настоящее время исследованию личных библиотек уделяется большее внимание, особенно если они принадлежали известным выдающимся деятелям России [20]. Общеизвестно, что первичную основу почти всех крупных универсальных библиотек страны заложили личные собрания, что личные библиотеки служили и служат одним из важнейших источников пополнения фондов государственных и общественных библиотек. Авторы ориентируются на роль библиофилов в комплектовании библиотек, и в этом ключе говорят об отдельных меценатах и благотворителях, стремятся показать их роль в судьбе отдельных библиотек [21].
      Новые проблемы в истории библиотек Севера ставятся в работах авторов предлагаемой книги: роль библиофильских традиций в возникновении общественных библиотек Севера и развитии просвещения северного крестьянства, круг чтения демократической части читателей, чтение в различных социальных и профессиональных группах городского населения [22].
      Данная работа основана на материалах архивов Санкт-Петербурга, Архангельска, Вологды, Сыктывкара, а также фондов музеев и библиотек Севера. Из использованных опубликованных материалов особую ценность представляют каталоги-путеводители памятников письменности в музеях Вологодской области. В них даны описания нескольких тысяч книг гражданской печати, содержится информация о владельцах и читателях книг, о традициях книгохранения и книговладения [23].
      Авторы видят свою задачу в том, чтобы выявить специфику личных библиотек сельского и городского населения северных губерний России, их общественную значимость в процессе развития библиотечного дела и культуры региона.
     
     
      Личные библиотеки монашествующих
      Истоки книжной традиции в среде духовенства восходят к глубокому прошлому. Естественными центрами книжности первоначально являлись монастыри, соборные и приходские храмы. Известно, что основатели многих монастырей были профессиональными книгописцами, либо любителями книги. Долгое время монастыри были основными очагами духовного просвещения народа и крупными центрами концентрации книг. Поэтому и книжная традиция складывалась применительно к запросам духовенства. Это способствовало длительному сохранению интереса к духовному и религиозно-учительному чтению в обществе.
      Обязательным атрибутом любой церкви и монастыря являлось наличие книжных собраний, необходимых для ведения службы, но они входили в ризничную, так как представляли особую материальную ценность. Кроме того, были еще книги, составлявшие особые коллекции, отношение к которым было как к кладезям мудрости. Для их появления необходимо было соединение следующих условий: старинное церковное здание, избежавшее пожаров; удобные пути сообщения с центрами православия, издательствами и книжными лавками [24]. Немаловажную роль играл начитанный священник, интересующийся книгой, который занимался не только комплектованием церковной или монастырской библиотеки, но и собирал книги для личного пользования, т.е. создавал личную библиотеку. Крупные книжные комплексы личных библиотек духовенства не были стабильными. О значительном числе личных библиотек духовенства имеются лишь краткие упоминания.
      В общественной и культурной жизни региона во второй половине XVIII в. произошли значительные изменения. В результате секуляризации церковных земель число монастырей уменьшилось в два раза, что внесло большие коррективы и в распределение книжного фонда. Доля религиозной литературы уменьшалась, хотя в целом шел процесс увеличения книжной продукции. Все это ослабляло влияние церкви на провинциальное общество. Богатые и экономически независимые монастыри гордились, что в их хранилищах концентрировались огромные книжные богатства. В то же время настоятели многих обителей для поддержания жизненного уровня братии не гнушались пускать в торговый оборот накопления прежних веков, в том числе книжные. С конца XVIII в. в дело распыления монастырских книгохранилищ включились и частные собиратели, а с начала XIX в. -государственные научные учреждения. Однако роль научных учреждений можно оценить двояко. С одной стороны, происходило выявление сведений о богатствах монастырей и церквей, с другой стороны, – вело к распылению книг. Все же мы склоняемся к тому, чтобы оценить деятельность ученых как положительную и полезную для многих поколений исследователей.
      Среди вологодских преосвященных конца XVIII в. были известные «книголюбы», личные библиотеки которых состояли из нескольких сотен томов. Значительными и весьма ценными книжными собраниями владел вологодский епископ Иосиф Золотой. В описи, «учиненной» после его кончины в 1775 г., значится 530 книг кириллической и гражданской печати. 265 – на иностранных языках, 23 рукописные книги [25]. Судя по его библиотеке, это был широко образованный человек, интересы которого не ограничивались вопросами религии и богословия.
      Благодаря активной поисковой работе И.И.Суворова в 1904 г. в вологодскую Комиссию любителей истории и древностей поступили сведения о библиотеке крупнейшего в Сольвычегодско-Устюжском крае Коряжемского монастыря Сольвычегодского уезда, основанного в 1537 г., и личных книгах его настоятелей. Опись документов и древних книг, составленная настоятелем монастыря игуменом Нектарием, который управлял монастырем с 1900 г., содержит богатый материал не только об имевшихся ценных документах и книгах, но и позволяет определить, каким образом формировалась библиотека, какова роль в этом процессе настоятелей, послушников и светских лиц. В описи значится 46 книг, но автор сделал пояснение, что перечисляет только книги, «в которых имеются записи». Это позволяет думать, что в библиотеке монастыря было гораздо больше книг. Немалую роль в ее формировании сыграли пожертвования от частных лиц: мешанина Михаила Павлова Спасского, «крестьянина д. Пертомы Александра Павлова сына Матвиева», «устюжанина торгового человека Потапа Тихова» и других, которые дарили свои книги «в вечное поминовение по себе и по своих сородичей» и «во знак искренней о. Господа любви». Подарить книгу в монастырь считалось делом богоугодным и почетным, поэтому дарители подходили к этому вопросу весьма серьезно. Книга ценилась очень высоко и вопрос ее сохранности, использования в монастыре многие вкладчики оговаривали особыми, иногда категорическими условиями. Иван Афанасьев Наровков принес в монастырь «Триод» (1678 г.) «в поминовение вечное по своим родителям... Бога молить ито книга из того монастыря никуда вон не выносить а кто похочет тое книгу и того монастыря вон вынесть и с тем станем судиться на втором страшном пришествии господнем» [26].
      Вторая значительная группа жертвователей состояла из братии этого же монастыря. В основном же книги принесены в дар Коряжемскому монастырю от лиц духовного звания, высочайших гостей монастыря. Несколько книг подарено епископом Вятским и Велико-Пермским Александром. Вторая значительная группа участников комплектования библиотеки состояла из послушников этого же монастыря (подъяка Ермила Фирсова-Попова, иеродьяка Серапиона, священника Иоанна Ботова и др.). Преимущественно от них поступали единичные экземпляры. Игумен Варлаам (1810-е гг.) и игумен Варфоломей (1826 г.) чаше других упоминаются в списке. Содержание записей свидетельствует об их более значительном личном вкладе в дело комплектования библиотеки. Игумен Варлаам активно способствовал приобретению книг для монастырской библиотеки, направляя казенные средства на эти цели. Многие книги подписаны им лично: «Подписал казенную купленную при игумене Варлааме». У него были и собственные книги, о чем свидетельствуют запись на книге «Путь к спасению»: «Из книг игумена Варлаама...1834 года ноября 22 дня продал сию книгу послушнику Алексею Преображенскому». Игумен Варфоломей получал книги не только в подарок, но и покупал лично. Так, «Слова Григория Назианзина» (1797) он купил у иеромонаха Нифонта [Ливенского]. Характерной является следующая запись на книге «Добротолюбие» (1793): «Из книг игумена Варфоломея, его собственная 1815 года декабря 12го числа. Сия книга куплена Невской лавры у отца эконома игумена Мефодия Кириллом Велигодским за три рубля и пятьдесят копеек 1799 года июля 30 дня. Потом подарена отцу строителю Варфоломею».
      Солидная библиотека была у иеродиакона Нило-Сорского монастыря Нифонта. Из сохранившихся книг и владельческих записей в них можно предположить, что его библиотека была довольно крупной. На одной из книг запись: «№ 55 из книг и. Нифонта». Хронологически формирование и функционирование личной библиотеки Нифонта можно отнести к концу XVIII – началу XIX в. [27]. Библиотека Нифонта представляет не меньший интерес. В библиотеке, наряду с богословской литературой и житийными текстами, имелись рукописные энциклопедические сборники, которые содержали выписки из церковной и гражданской истории, «Русского временника», истории Российской иерархии Амвросия. Из печатных изданий выделяются исторические описания монастырей, пустыней, обителей, различные наставления и поучения. Интересен и экземпляр книги И.А.Эрнести «Начальные философские статьи, касающиеся до существа и свойств души человеческой, сочиненные во вкусе древних писателей и расположенные по образу математическим наукам свойственному, иначе составляющие науку, психологией называемую» (СПб., 1791). Впоследствии его личные книги перешли в библиотеку монастыря, о чем также свидетельствует штамп Нило-Сорского монастыря, сохранившийся практически на каждой книге.
      Личная библиотека иеромонаха Устюжского Моденского Николаевского монастыря Никодима Янковского состояла из рукописных книг и книг кириллической печати богослужебной тематики. По-видимому, он занимался и комплектованием монастырской библиотеки, так как книги пронумерованы дважды: лично Н.Янковским и на момент поступления в монастырскую библиотеку. Порядковые номера на книгах монастырских и книгах личных относятся к одному списку, а в книгах сохранились записи типа: «...1835 г. поступила в число казенных книг... № 65 по прибыльной описи»; «Из книг иеромонаха Никодима Янковского... № 71 по прибыльной описи Моденского монастыря» [28].
      Особенно много личных книг было у монашествующих Кирилло-Новоезерского монастыря Вологодской губернии. Иеромонахом Филаретом в 1825 г. в монастырскую библиотеку были подарены книги: «Сокращенный обиход нотного пения» (М., 1787), «Праздники нотного пения» (М., 1806), «Обиход нотного пения» (М., 1808). В 1833 г., после смерти архимандрита Феофана, в библиотеку монастыря поступило более 50 экз. его личных книг. Среди них сочинения К.Иерусалимского, И.Златоуста, Ф.Прокоповича, Дм. Ростовского, книги по священной истории, богослужебная и назидательная литература, несколько экземпляров Библии, изданной во второй половине XVIII в. Записи на этих книгах сообщают о том, что многие из них были подарены преосвященному Феофану. «Священную историю» Сульпия Севера (М, 1783) ему пожаловали в Александро-Невском монастыре, а «Поучения» Амвросия Медноланского (СПб., 1787) подарены «...санктпетербургским купцом Алексеем Дмитриевым, сыном Меншаковым...» [29]. Личные книги иеромонаха Мартиниана были даже помечены специальным штампом-печатью «Библиотека иеромонаха Мартиниана». В ней, например, имелось полное собрание Дм.Ростовского «Жития святых» (М., 1815) на целый год. Другой иеромонах этого монастыря Израиль дарствовал в 20-х гг. XIX в. свои книги в Горицкий Воскресенский девичий монастырь «...сестрам в душеспасительную пользу для большего их к святейшей литургии усердия и для благоговения». Причем в книгах делал записи, касающиеся «правил пользования»: «Сестрам, желающим сию книгу читать, брать по благословении настоятельницы матери игуменьи и прочитавши обратно к настоятельнице возвращать».
      Следует особо выделить личные книги монахинь. На примере Горицко-го Воскресенского девичьего монастыря видно, что там серьезно интересовались книгами и комплектованием личных библиотек. Книги покупали, переписывали, получали в дар для монастыря и лично для монахинь. Подаренные книги чаще оставались у игуменьи Маврикии, которая владела большой личной библиотекой с книгами для служебного и душеполезного чтения. В качестве подарков она получала книги от иеромонаха Кирилло-Новоезерского Филарета. У инокини Агнии было периодическое издание «Беседы с Богом, или Размышления в утренние часы на каждый день года», «Беседы с Богом, или Размышления в вечерние часы на каждый день года» за 1787-1789 гг. Среди личных книг игуменьи Анастасии преобладали рукописные. Причем выполнены они, как правило, монахинями того же монастыря. В «Поучениях огласительных Федора» в 1850 г. была сделана запись: «...писана схимонахиней третьеклассного Воскресенского Горицкого монастыря... Александрой Шиповой в знак усердия и признательности за попечение в ее болезненном и скорбном положении, проживающей в том же монастыре на покое игуменье Анастасии Свешниковой» [30].
      Библиотека самого крупного на севере Соловецкого монастыря в ходе Крымской войны, из-за опасений английского вторжения, была вывезена в Казань и там осталась. Мы располагаем краткими сведениями о частной благотворительности соловецких старцев в пользу народной библиотеки-читальни в с. Поле Онежского уезда Архангельской губернии, открывшейся в 1899 г. Архимандрит Иоанникий пожертвовал 100 руб. деньгами и книг на сумму 160 руб. [31].
      В личных библиотеках монастырского духовенства в конце XVIII – первой половине XIX в. основную часть составляли рукописные книги и сборники, списанные со старинных книг, древних актов, либо с современных печатных изданий. Эти сборники состояли из житийных текстов, поскольку последние были особенно популярны в качестве назидательного чтения. Во всех житиях рефреном проходит идея поиска и утверждения идеала благочестия, который наиболее ярко нашел отражение именно в житиях святых. В житиях была представлена возможность ознакомиться не только с личностью героя и с окружающей обстановкой, политическими тенденциями, связанными с канонизацией того или иного святого. Поэтому жития святых в личных библиотеках духовенства – прекрасная иллюстрация для понимания мировоззрения и духовной культуры наших предков.
      В XIX в. древняя традиция переписывания книг сохраняется, потому что этот тяжелый, кропотливый труд – не только дань традиции, но и стремление таким способом замолить грехи, отблагодарить, выразить свое уважение и признательность кому-либо. Состав библиотек был достаточно подвижен, так как книги часто служили самым дорогим и ценным подарком. Крупнейшие личные библиотеки духовенства формировались, как правило, при монастырях и впоследствии вливались в фонды монастырских библиотек.
      К середине XIX – началу XX в. книги из личных библиотек лиц духовного звания стали пополнять фонды библиотек учебных заведений, прежде всего духовных училищ и семинарий, а также публичные (общественные) библиотеки. Эта тенденция особенно характерна для высшего духовенства, проживавшего в городах.
      Личные библиотеки большей части духовенства, проживавшего в сельской местности, были невелики и состояли в основном из книг, необходимых для отправления службы и обязательных для чтения каждому верующему (Библия, Евангелие, Псалтырь, Молитвенник и др.). В личных библиотеках сельского духовенства концентрировалась также богослужебная, богословская догматическая, философская, житийная литература; исторические сочинения, преимущественно по истории христианства и православной церкви. Большую часть библиотек составляли богослужебные книги.
      Особую ценность на протяжении всего периода представляли рукописные книги, старинные издания и древнейшие акты и грамоты, хранившиеся с особой тщательностью. Как правило, отношение к книгам было уважительное. Многие священники и послушники монастырей сами занимались созданием своей библиотеки, лично переписывая книги и составляя отдельные тематические сборники. Личные библиотеки хранились, как правило, были доступны другим членам братии, часто вливались в общий фонд монастырской, церковной или семинарской библиотеки еще при жизни ее владельца и уже обязательно после его смерти.
      Размеры личных библиотек духовенства, а также тематика собираемых книг напрямую зависели от положения владельца. Книжные фонды личных библиотек духовенства были довольно подвижны. Достаточно распространенным явлением был процесс перехода книг из личного пользования в общественное. Идеологические и просветительские мотивы подталкивали духовенство к широким пожертвованиям в пользу общественных библиотек. Часто в составе пожертвованных книг были сочинения самих дарителей.
      Судьба личных библиотек духовенства, как и многих церковных и монастырских библиотек, трагична. Большинство было расформировано в 1917-1919 гг. Многие книги были безвозвратно утрачены. В лучшем случае книги попадали в фонды музеев и библиотек, при этом личная библиотека теряла свою целостность как уникальная коллекция, как памятник духовной культуры.
     
     
      Книжные коллекции дворян
      Познавательные интересы российского общества второй половины XVIII в., в период становления политических, философских, эстетических, этических воззрений просветителей реализовывались в различных формах. Одной из таких форм было частное коллекционирование произведений искусства, музейных редкостей и, конечно, книг. Активная внешняя политика, начатая еще Петром I, требовала энциклопедических знаний, серьезного изучения окружающего мира, тем самым способствуя формированию устойчивого интереса к книге. Во второй половине XVIII в., когда Екатерина II обратила большее внимание на организацию народного образования, книжного дела, развитие журналистики, литературы и различных областей науки, стали формироваться первые личные книжные коллекции. Этому, кроме того, содействовали установившаяся свобода частных типографий, увеличение числа светских книг, а также ввоз в страну иностранной литературы (прежде всего французской и немецкой). Заграничным фирмам делались громадные заказы на составление частных библиотек. Библиотеки графов Д.П.Бутурлина, П.Г.Демидова, Н.П.Румянцева были известны по всей Европе [32]. С этого времени личная библиотека становится непременным атрибутом домашней обстановки и показателем кругозора любого дворянина. Не все личные библиотеки того времени могут служить выражением действительной потребности чтения: они часто лишь удовлетворяли веяниям скоропреходящей моды и вкусам времени. И все же следует отметить важный факт – в конце XVIII в. была заложена традиция коллекционирования (собирания) книги.
      Дворянское землевладение на Русском Севере имелось только на территории Вологодской губернии, поэтому исследуются личные дворянские библиотек Вологодского, Грязовецкого и Кадниковского уездов Вологодской губернии. В ту пору можно насчитать несколько фамилий, которые прозвучали в литературе: К.Н.Батюшков, А.В.Олешев, П.А.Межаков. Это лишь несколько представителей провинциального дворянства, которые составляли интеллектуальную прослойку общества. Дворянство было основным потребителем книги в провинции в конце XVIII – начале XIX в. Это было время, когда провинциальные дворянские гнезда превращались в центры новой культуры. После того как прошла гроза петровских преобразований, все будто улеглось, успокоилось и дворянское сословие «вырвало» у преемников Петра признание своей вольности. Манифест о вольности дворянства (1762 г.), давший дворянам возможность выбирать между государственной службой и привольным житьем на покое в своих владениях, способствовал расцвету многих дворянских гнезд, ставших носителями новой светской культуры. Освобожденные от службы дворяне приносили в Вологодскую губернию новые увлечения и традиции, связанные с переориентацией столичного общества на иные культурные ценности, с интересами века Просвещения и новейшими литературными произведениями. Образованность требует досуга, которого более чем достаточно в деревенском уединении. Постепенно, за модными журналами, потянулись в провинцию книги, зашелестели страницы томиков в кожаных переплетах.
      Эта эпоха нашла свое отражение в самой старинной усадебной библиотеке Н.К.Левашева (с. Минкино, Грязовецкий уезд). Библиотека ценна редкими и дорогими изданиями, которые передавали дух той эпохи, когда каждая книга своей индивидуальностью походила скорее на произведение искусства. Особый интерес в этой библиотеке представляли периодические издания – показатель широты и разносторонности интересов читателя. В библиотеке Н.К.Левашева были журналы: «Ежемесячные сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие», «Политический журнал», «Академические известия» и французская газета роялистского толка «Courrier du Bas-Rhin» (1789-1801 гг.). Наличие переписанного от руки произведения Б.Фонтенеля «Разговоры о множестве миров» характеризует владельца библиотеки как вольнодумца. Переведенная в 1730 г. А.Д.Кантемиром книга была практически сразу запрещена российской цензурой. На момент поступления библиотеки Н.К.Левашева в Вологодскую публичную библиотеку в 1920 г. она насчитывала около 800 томов разрозненных изданий, которые представляли собой лишь фрагменты некогда богатой библиотеки.
      Страстным библиофилом был предводитель вологодского дворянства Алексей Васильевич Олешев (1724-1788). Философ-энциклопедист, который был близко знаком с поэтами А.Н.Брянчаниновым, М.Н.Муравьевым, В.Г.Рубановым, он собрал в своей усадьбе Ермолово библиотеку, о которой восторженно воспоминали современники [33].
      Среди интересных библиотек этого времени – родовая усадебная библиотека семьи известного русского поэта К.Н.Батюшкова (с. Даниловское), формирование которой началось в XVIII в. Батюшковы – старинный, но незнатный и не особенно богатый дворянский род. Хронологически книжное собрание Батюшковых можно разделить следующим образом: издания, приобретенные в XVIII – первой четверти XIX в., дедом и отцом поэта, книги, пополнившие библиотеку в XIX – начале XX в. Первым владельцем собрания являлся прадед поэта Андрей Ильич Батюшков (ум. в 1766 г.), последним – Федор Дмитриевич Батюшков (1857-1920), известный историк литературы.
      Первый «каталог» библиотеки, составленный в 1796 г. дедом поэта, включал 92 печатные и рукописные книги. Около половины – церковные. Из гражданских названы «Лексиконы российской словесности», сочинения Марка Аврелия, басни Эзопа, рукописное «Житие Петра Великого», оды М.В.Ломоносова [34]. Современный каталог, восстановленный на основе сохранившихся документов, включает 144 названия в 511 томах. Анализ этого документа позволяет составить представление о родовой усадебной библиотеке и личных интересах ее владельцев.
      Опись разделена на три части: книги на иностранных языках (86 назв.), книги на русском языке (53 назв.), русские периодические издания (6 назв.). Особенность книжного состава библиотеки Батюшковых – преобладание иностранной литературы, как в подлинниках, так ив переводах. Среди книг на русском языке более половины – переводы с французского, немецкого и латинского языков. Тематически можно выделить несколько отделов: литература и языкознание, история, философия, педагогика, география, естественные науки.
      Значительное место в библиотеке занимала историческая литература. Политические симпатии семьи были явно на стороне популярного в то время Фридриха II. Большое внимание уделялось российской истории; всеобщей истории (были книги по истории Великой Французской революции, Римской истории), историческим деятелям мирового масштаба. Заметно, что библиотека формировалась под влиянием общих интересов людей одного круга. Возникший интерес к китайской истории, философии и культуре нашел свое отражение и среди книг Батюшковых. Как и многие в то время, Батюшковы увлекались философией. Подборка этой литературы свидетельствует о хорошем знакомстве с античными авторами и идеями философии Просвещения, а также о независимости их взглядов от ориентации официальных кругов. Знакомы были они с идеями Ж.-Л.Бюффона и Г.-Ф. Рейналя, уважали Вольтера. Широко представлена учебная и научно-познавательная литература, что свидетельствует о серьезном подходе к воспитанию детей в семье Батюшковых.
      Беллетристика практически стояла на втором плане. Значительно шире был отдел с произведениями писателей русского и французского классицизма, античных авторов, а также новой для того времени сентиментальной, предромантической литературой.
      Периодические издания в библиотеке скорее всего не сохранились, так как можно назвать лишь брошюры и журналы политического и экономического содержания: «Академические известия» за 1779-1781 гг., «Вестник Европы» за 1802-1830 гг., «Политический журнал» за 1790-1801 гг., «Труды Вольного Экономического общества» за 1765-1798 гг.
      Библиотека Батюшковых представляет собой яркий пример классической усадебной библиотеки, в которой органически сочетались основные, логически обосновывающие ее существование функции: информационная, воспитательная и просветительская. Комплектование фонда было связано с личными интересами ее владельцев, которые к тому же испытывали влияние современных им модных тенденций [35].
      Богатейшим в губернии собранием книг и рукописей была родовая усадебная библиотека семьи Межаковых (с. Никольское, Кадниковский уезд). Помещичья усадьба Межаковых – яркий образец русской усадебной культуры, сложившейся к концу XVIII в., ко времени расцвета дворянской империи. Это был не просто дом, а «сложное и многогранное явление, тысячью нитей связанное с художественной культурой эпохи». Литературное «гнездо» и сельский «приют» – классический облик провинциальной дворянской усадьбы конца XVIII – XIX в.[36].
      Дом Межаковых состоял из 41 комнаты и внешне был похож на рыцарский замок. Во флигеле размещалась большая картинная галерея (в конце XIX в. вывезена наследниками в Париж). Совершенно различными были и парковые украшения: развалины «в греческом духе», насыпной «остров любви» с беседкой в середине пруда, несколько гротов. Крепостной театр, симфонический оркестр и периодически проводившиеся балы подчеркивали разносторонность стилей усадьбы. Эти элементы вместе отражали сплав различных культур и школ, бытовавших внутри усадебной жизни, подчеркивая особую индивидуальность хозяев дома. Существенным элементом во всем этом многообразии была родовая усадебная библиотека, которая насчитывала более 3 тыс. томов (около 1000 названий) «роскошных фолиантов в дорогих переплетах, с вытесненным золотом экслибрисом «A.M.» и ярлыками библиотеки с. Никольского» [37]. Под библиотеку была отведена специальная комната, которую занимали несколько десятков простых, но удобных шкафов с книгами, расставленными в систематическом порядке. Эти шкафы регулярно пополнялись новейшими сочинениями по всем отраслям знаний в течение всего XIX в.
      Основа библиотеки была заложена в конце XVIII в. А.И.Межаковым (? – 1809) – отцом вологодского поэта П.А.Межакова (1788 – ?). Первый краткий каталог библиотеки, составленный ее владельцем, содержит более 30 названий книг и журналов [38]. Он содержит краткое описание, скорее перечисление, имевшихся книг, без указания выходных данных, а часто и автора сочинения. Все это в целом снижает информативность документа, но не умаляет его практическую ценность для исследователей. Согласно описи в библиотеке этого периода отложились книги исторического содержания (Синопсис, Древняя и новая история аббата Милотта), в том числе историческая сатира и анекдоты; географические описания районов Российской империи, записки путешественников; книги о тактических правилах ведения военных действий, воинские уставы). Значительное число книг можно условно объединить в отдел «Литература и языкознание», в котором были учебные книги по русскому («Российская азбука», «Опыт риторики»), французскому («Фран-цузского языка самоучитель») и немецкому («Разговор и слова немецкого языка») языкам, а также стихотворения А.П.Сумарокова и современная беллетристика. Из периодических изданий указан лишь «Вестник Европы». Примечательно, что в этом списке нет ни одной книги богослужебного и назидательного (религиозного) характера. Следует также отметить, что А.И.Межаков уделял большое внимание внешнему виду своей библиотеки и отразил это в составленном каталоге, отметив книги «во французском переплете». Этот каталог приводит к мысли, что основатель библиотеки был незаурядным библиофилом конца XVIII в.
      «Эстафету принял» сын А.И.Межакова – поэт Павел Александрович Межаков. Окончив Московский университетский благородный пансион, он некоторое время служил в Петербурге, состоял при русской миссии в Неаполе, но в 1809 г., после трагической гибели отца, оставил службу и поселился в родовом имении. Среди его увлечений самое заметное место занимала поэзия. Он печатал свои стихи в ряде периодических изданий («Памятник Отечественных муз», «Московский телеграф») и выпустил два поэтических сборника: «Уединенный певец» (СПб., 1817) и «Стихотворения Павла Межакова» (СПб., 1828).
      Несомненно, и последующие поколения рода Межаковых были людьми образованными, просвещенными, причастными к культуре своего века. Один из Межаковых собрал уникальный научный материал по орнитологии и рептилиям местного края, опубликованный в специальном французском журнале. В с. Никольском долгое время жил и работал известный критик дарвинизма – Н.Я.Данилевский. Поэтому не удивительно, что во второй половине XIX в. библиотека с. Никольского пополнилась книгами серьезного научного характера.
      Действительно, в ней были необходимые для серьезной библиотеки общие и специальные справочники, энциклопедии, целый ряд сочинений под заглавием «Oevres complectes» – полные собрания сочинений поэтов, философов, моралистов и естествоиспытателей. Согласно духу времени преобладающий язык – французский; так, русские книги составляли не более 1/3 всех сочинений, резко выделяется почти полное отсутствие немецких книг. Остальные языки (английский, итальянский, латинский, еврейский) представлены незначительно.
      В самом большом отделе литературы (одна треть всего состава) – именно французские авторы, представители изящной литературы занимают первое место: Д.Буало, И.-Г.Т.Грессе, В.Гюго, Л.В.Делиль, П.Корнель, А.Ла-мартин, Ж.Лафонтен, Ф.Малерб, Ш.Мильвуа, Ж.Б.Мольер, Э.Парни, Ж.Расин, Ф.Шатобриан, А.Шенье и др. Французская философия и политическая литература, оказавшая в конце XVIII – начале XIX в. такое огромное влияние на идеологию русских образованных людей, не могла не отложиться в библиотеке Межаковых. Наличие полных собраний сочинений материалиста К.Гельвеция, Вольтера, Э.Кондильяка, демократа Мабли, Ж.Ж.Руссо, Г.Рейналя – яркое тому подтверждение.
      Начинающееся в XIX в. влияние немецкой литературы не отразилось на составе Никольской библиотеки. Отдел немецкой литературы крайне слаб: одна книжка И.В.Гете, Ф.Шиллера во французском и русском переводе – и все. Греческим и римским классикам уделено большее внимание. Их количество превышает все, что есть по немецкой литературе. Английское влияние более ощутимо, как в художественной литературе (В.Г.Шекспир, В.Скотт и А.Байрон), так и в политико-экономической (сочинения И.Бентама и А.Попа) и др. В отделе итальянской литературы сочинения Дж.Бокаччо, А.Данте и Т.Тассо (два последних на итальянском языке).
      Что касается русской литературы, то она составляла менее половины всех книг, случайных по составу и нехарактерных. Очевидно, в этой части библиотека пострадала больше всего. Ведь не могли же отсутствовать в Никольской библиотеке сочинения А.С.Пушкина, тем более, что приложения к его сочинениям сохранились и в 1920-х гг. попали в фонды Вологодской публичной библиотеки.
      Отдел истории составлял четверть от всего состава библиотеки Межаковых. Помимо фундаментальных сочинений по истории (всеобщая история, философия историй) тщательно подобраны книги по истории отдельных стран, причем на первом месте – история России, затем история Франции (для того времени прекрасно подобранная) и древнего мира. История Германии отсутствует. Если по истории Франции встречаются исследования общего характера по преимуществу, то среди книг по русской истории, наряду с Д.Н.Бантыш-Каменским, И.Н.Болтиным, Н.Н.Костомаровым, Н.А.Полевым, Н.Г.Устряловым, М.М.Щербатовым, есть ряд сочинений, имеющих значение источников истории: «Nestor. La Chronique» – летопись Нестора на французском языке, сказания современников (например, о Самозванце, сказания А.Курбского), собрания писем царя Алексея Михайловича), записки (Семена Порошина, Желябужского, Нащокина и др.), воспоминания (Вигеля и др.) и другие мемуары, как на русском, так и на французском языках.
      Третий по величине отдел Никольской библиотеки – географический -состоял не менее чем на половину из путешествий (научного, а не беллетристического характера). Значительная доля книг из этого отдела приходится на сочинения по исторической географии (описания о. Суматра, Индии, Боливии, Бразилии и пр.). Имеются собрания географических сочинений в виде серий: «Biblioteque des voyages» (Библиотека путешествий) в 46 томах. Кроме книг в отделе имелись карты и атласы.
      Остальные отделы в библиотеке Межаковых по количеству книг незначительны. История искусства – отдел небольшой, но заключавший в себе старинные издания XVII в.. Несколько специальных книг по нумизматике свидетельствует об интересе к этой отрасли искусства, в отделе архитектуры, – книжки по театральной архитектуре, что характерно для усадьбы культурного оазиса среди пустой северной равнины. Следует упомянуть и тот факт, что библиотека, в виде хотя бы и не богатых материалов, имела в себе следы несомненного интереса к местному краю, причем научного изучения его природы, флоры и фауны.
      В целом библиотека внушает уважение к ее составителям – хорошо образованным людям. В ней нет книг случайных, вся библиотека подобрана серьезно. Книги приобретали по тем отраслям знания, к которым был актуальный интерес у ее владельцев. Межаковы собирали библиотеку не для обстановки, как это бывало в других усадьбах, а для удовлетворения своих потребностей в образовании, расширении кругозора. Поэтому модные тенденции, отразившиеся в подборе ряда книг, не имеют негативного оттенка, так как объясняются постоянным стремлением Межаковых быть не просто созерцателями, но и активными участниками общественно-политической жизни. Это собрание – уникальный образец русской провинциальной культуры периода расцвета такого серьезного и самобытного явления, какими были дворянские усадьбы.
      Богатый материал для иллюстрации круга чтения просвещенных помещиков конца XVIII – начала XIX в. дают сохранившиеся фрагменты родовой усадебной библиотеки Брянчаниновых (Грязовецкий уезд), которая отражает в себе фамильные черты ее владельцев [39].
      Основу библиотеки заложил Семен Андреевич Брянчанинов – потомственный офицер, который после выхода в отставку (1772 г.) был предводителем дворянства Грязовецкого уезда. Вернувшись домой, он энергично принялся за пополнение своей библиотеки новыми книгами. В 1773 г. приобрел в Вологде «Сочинения и переводы В.И.Лукина (СПб., 1765), а при распродаже библиотеки поэта И.А.Владыкина – «Нравоучительные басни» В.И.Майкова. Из поездки по делам в Москву его жена Павла привезла трагедию А.П.Сумарокова «Семира» (СПб., 1768). Библиотека регулярно пополнялась новинками отечественной и переводной литературы; произведениями Н.Ф.Богдановича, Д.Макферсона, Ж.Ф.Мармонтеля, М.М.Хераскова, карамзинскими альманахами «Аглая», «Аониды». Попал в библиотеку и знаменитый в то время чувствительный роман «Несчастный Никанор» (М, 1787). Особой популярностью у старшего Брянчанинова пользовались драматические сочинения. Ему удалось собрать весь репертуар русского театра того времени. Примечательно, что рядом с философскими и фундаментальными сочинениями находились и книги «для забав», например, первый русский «детектив» – «История славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина», легкомысленная повесть М.Д.Чулкова «Пригожая повариха» и памфлет против старообрядцев Г.П.Колосова «Жизнь некоторого мужа и перевод курьезной души его чрез Стикс реку». Думается, что книга в библиотеке С.А.Брянчанинова имела широкий диапазон и была не только спутницей трудов, но й спутницей жизни, в которой было место и простым человеческим забавам и утехам. Свою любовь к книге он передал сыну Александру (1784-1875). Один из сыновей А.С.Брянчанинова оставил свет и сделался епископом. Другой, более поздний потомок Брянчаниновых, то отдавался общественной жизни, то вел жизнь, подобную схиме. Последний владелец имения В.Н.Брянчанинов был архангельским вице-губернатором.
      Каталог книг А.С.Брянчанинова был составлен в 1806 п. самим владельцем. Каталог состоял их четырех разделов: 1) «Каталог книгам А.С.Брянчанинова 1806 года» – 244 названия; 2) «Register des livres fransois fait en 1826 avril»(PeecTp французским книгам, составленный в апреле 1826 г.) -32 названия; 3) «Реестр книгам в старой библиотеке» – 146 названий; 4) Книги в бумажном переплете»- 34 названия. Итого 506 названий.
      Записи в каталоге систематические, выделяется несколько разделов: ьниги Священного писания, история, география, путешествия, поэзия, философия, медицина, научные книги, трагедии, драмы, оперы, комедии. Реестр книгам старой библиотеки показывает такие известные произведения, как «Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми» Ж.Руссо, «Кандида» Вольтера (СПб., 1769), «Разговоры о множестве миров» Б.Фонтенеля, компилятивный трактат вологодского философа В.Олешева «Вождь к истинному благоразумию» (СПб, 1780), которые могут свидетельствовать как о некотором вольнодумстве хозяев, так и о том, что их читательские предпочтения зависели от модных веяний времени.
      В целом библиотеку двух поколений Брянчаниновых – Семена Андреевича и сына Александра Семеновича – можно считать классическим примером стародворянской библиотеки, которая по-своему индивидуальна и отражает фамильные черты ее владельцев, в частности, религиозные искания, склонность к мистицизму и, вероятно, масонству.
      В октябре 1918 г., в период национализации культурных ценностей, эта библиотека частично попала в Вологодскую публичную Советскую библиотеку (около 1000 томов). Делая обзор поступившим книгам, заведующая библиотекой Л. Кевролева-Коноплева фактически объединяет две разные, хоть и принадлежавшие родственникам, библиотеки, указывая, что среди книг Брянчаниновых имелись книги «с монограммой «S.B.» в овале, золотом на коже переплета или с надписью «Sophie Briantschaninoff'. В семейном архиве обнаружена тетрадь: «Mes pensees, mes fantaisies, me souvenirs»(«Mon мысли, мои фантазии, мои сувениры») 1825 г. с произведениями мужа этой женщины, упомянутого Брянчанинова А.С, где много французских и русских стихов, посвящено именно ей» [40].
      Упомянутая Софья Брянчанинова – представительница другой ветви рода Брянчаниновых, дочь Афанасия Матвеевича Брянчанинова – троюродного брата С:А.Брянчанинова. А.М.Брянчанинов начал службу в 1767 г. сержантом, а затем каптенармусом лейб-гвардии Семеновского полка. После выхода в отставку 30-летний поручик решил поселиться по соседству с родственниками и приобрел недалеко от Вологды имение Осаново, а затем усадьбу Фомино в Грязовецком уезде. Выполняя время от времени обязанности гражданского и судебного чиновника, он целиком посвятил себя занятиям словесностью, хозяйству и воспитанию детей. Его увлечение поэзией высоко оценивал местный знаток поэзии А.В.Олешев. Но ни одно произведение A.M.Брянчанинова не было опубликовано. Поэтами были и его родной брат Федор, и двоюродный – Петр Иванович. Их произведения сохранились в семейном альбоме, который аккуратно вела Софья Брянчанинова. Этот альбом не просто содержит поэтические опыты семьи Брянчаниновых, но и дает представление о личных книгах и читательских интересах семьи.
      Первые страницы альбома содержат произведения A.M.Брянчанинова: «Вражда между чаем, кофий и водою. Героическая поэма», ода «Всходяща солнца луч темнеет...», стихотворение без заглавия «Приятностию то в глазах наших блистает...» и комедия «Слуга совместник своего господина». Далее записано стихотворение Федора Матвеевича «Хочу любить Несносно без отрады». Затем идут выписки из сочинений Вольтера, С.Ф.Жанлиса, Ж.Ж.Руссо, Ж.П.Флориана, списки популярных в то время стихотворений
      П.Бибикова, Г.Р.Державина, А.Е.Измайлова, Е.А.Колычева, П.И.Шаликова. Самый ценный материал находился в конце альбома. Это составленный в 1802 г. «Cataloque des livres qui se triuvent dans la bibliotheque de Sophie Brintcheninoff» («Каталог книг, которые находятся в библиотеке Софии Брянчаниновой»). Согласно этому каталогу в библиотеке было 50 французских и пять русских книг, что характерно для дворянской среды рассматриваемого периода. Эта модность отразилась и в книжном составе. Наравне с сочинениями Л.Стерна, Ж.П. Флориана популярными философскими и историческими трактатами были и чувствительные французские и английские романы. Приверженность к книжной моде не мешала Софье быть серьезной и внимательной читательницей. Она настолько увлеклась сочинениями Л.Стерна, что занялась переводом его произведений на русский язык, для того, чтобы ее мать, не знавшая английского языка, смогла насладиться изящным словом и глубоким содержанием произведений этого автора.
      Книги самого A.M.Брянчанинова сохранились фрагментарно. Известно лишь несколько книг, сведения о которых записаны в семейном альбоме. Это были трагедии М.М.Хераскова «Пламена» (М., 1765) и «Мартезая и Фалестра» (М., 1767), «Детский атлас» Ф.Г.Дильтея (М., 1770), «Новое детское училище» С.Ф.Жанлиса (СПб., 1792). После его смерти архив и библиотека перешли к сыну – Сергею Афанасьевичу, который, будучи военным, успешно продвигавшимся по службе, постоянно переезжал с места на место, что не способствовало сохранению книг. После смерти С.А.Брянчанинова библиотека была продана известному библиофилу и библиографу А.Н.Неустроеву [41].
      Усадебная библиотека Андреевых (с. Спасское-Куркино, Вологодский уезд) комплектовалась на протяжении XIX в. несколькими поколениями семьи. Каталог русских книг, составленный Николаем Федоровичем Андреевым в 1892 г., включал 885 названий книг и журналов в 3177 томах (табл. 1).
      Опись составлена без указания выходных данных книг, инициалов авторов, а в ряде случаев и без указания самих авторов, что в определенной степени затрудняет работу с ней. В этом каталоге не указаны издания на французском и немецком языках, опись которых составлена уже в 1918 г. при поступлении собрания в Вологодскую публичную библиотеку. В ней перечислено 650 названий книг и журналов в 1206 томах. Из них на французском языке – 616 названий, 1167 томов; на немецком языке – 34 названия, 39 томов. Общее количество книг родовой библиотеки Андреевых, отраженное в двух каталогах, составляет 1535 названий в 4353 томах. Можно предполагать, что библиотека была гораздо крупнее, так как до поступления в библиотеку часть книг была утрачена.
      Основной фонд библиотеки составляли книги, изданные в конце XVIII -первой половине XIX в. Самые крупные отделы были наполнены художественными и историческими изданиями.
      

Таблица 1 Распределение книг по отделам личной библиотеки А.ФАндреева

     
      Составлено по: ГАВО. Ф. 635. On. Г'. Д. 4. Л. 51-104об.
     
      Здесь представлен широкий спектр русских и переводных романов, произведений русских классиков, поэзия. «Золотой век» русской литературы отразился прежде всего первыми изданиями А.С.Пушкина (26 томов), собраниями сочинений Н. В. Гоголя, И.А.Крылова, А.С.Грибоедова, С.Т.Аксакова, Н.М.Карамзина и др. Однако следует отметить, что увлечение иностранной литературой (как на языке оригинала, так и переводной) было гораздо сильнее. Большое место занимают увлекательные романы. Влияние французских просветителей не могло не отразиться на книжном составе личной библиотеки любого дворянина, так как решающую роль в формировании круга чтения в дворянской среде играл такой фактор, как модность или популярность того или иного произведения. Поэтому в библиотеке Андреевых наиболее полно представлены произведения Ж.Ж.Руссо («Эмиль или о воспитании», «Генриета де-Вольмар», «Философские уединенные прогулки» и др.). Отразились на книжном составе библиотеки и такие направления в литературе, как мистицизм (сочинения Э.Юнга, А.Штиллинга), и сентиментализм (Н.Карамзин). Количественно выделялись произведения А.Дюма (25 томов), С.Ф. Жанлиса (47 томов), В.Скотта (33 тома).
      Отличительная особенность этой библиотеки – преобладание книг по воспитанию и образованию детей, рассказы и повести, полное собрание сказок Г.-Х.Андерсена, а также ряд учебных и общеобразовательных книг для юношества. Привлекают внимание и издания: «Сила воспитания» (1780), «Оракул супружеской жизни» (1852), «Наши дети», «Призвание женщины и ее воспитание» и др. Представляется, что Андреевы серьезно подходили к воспитанию детей, взаимоотношениям между супругами, пытаясь в книгах найти ответы своим вопросам.
      Отдел «История» имел художественную направленность, так как был составлен из исторических романов, описаний отдельных событий российской и зарубежной истории, исторических зарисовок, портретов выдающихся деятелей, анекдотов. Но были и сочинения серьезного, научного характера, такие как «История государства Российского» Н.М.Карамзина (18 томов), биографические очерки Н.И.Костомарова.

К титульной странице
Вперед