Когда начнешь поглубже вдумываться, припоминать подробности...
где мы когда-то жили, так тебя начинает охватывать какое-то странное чувство.
Что-то хорошее, теплое распространяется по телу...
В. В. Верещагин. «Детство и отрочество».
Весной 1941 года в связи со строительством Рыбинского водохранилища многие земли по р. Шексне были затоплены. Ушло под воду и родовое имение Верещагиных — Пертовка, остался лишь череповецкий дом по улице Благовещенской (Социалистическая, 22). Какою она была, «усадьба Пертово»?
Наиболее ранние по времени сведения о землях близ Пертовки мы находим в жалованной грамоте царя Федора Алексеевича, данной Лукьяну Башмакову 12 апреля 1682 года: «...мы, великий государь царь, великий князь, Феодор Алексеевич, всея великия, и малыя, и белыя России самодержец, ...пожаловали, похваляя его службу, промыслы и храбрость, в роды и роды... из его поместья в вотчину с подлинною в Пошехонском уезде в Любецкой волости треть села Любца половину деревни Вичелава, половину деревни Раменья... в трети села Любца пашни шестьдесят четвертей, ...в половине деревни Раменья шестьдесят одна четь с полуосьминою и с получетвериком...»[1].
План Пертовки, усадьбы
Верещагиных.
(Здесь и далее в статье копии чертежей
выполнены Л. Х. Маликовой)
В воспоминаниях членов семьи Верещагиных мы нередко читаем о Пертовке. Так, Василий Васильевич — отец художника — запишет в свою памятную книжку: «1867 г. необыкновенно большой разлив реки Шексны, в нижнем садике вода была на 2-й ступени. На Красное из села ездили в лодках, поля были залиты. В Любце и Пертовке унесло все сеновалы»[2].
Сын Василий вспоминает позже: «Наш ближайший родственник и ближайший сосед, дядя Алексей Васильевич Верещагин, жил в 5-ти верстах,
в селе Любец, на той же реке Шексне, на которой стояла и наша усадьба Пертово», и далее: «Когда бабушка (Наталья Алексеевна, в девичестве Башмакова) умерла, оба брата — отец мой служил по штатской, в сенате,— вышли в отставку. Отец женился, дядя остался холостым. Братья полюбовно разделили имение, дядя предлагал отцу моему взять лучшую усадьбу, Любец, но тот предоставил ему, как старшему, перенеся только один из любецких флигелей в новую усадьбу Пертовку. Родители мои хотели было построить большой дом, да, откладывая и откладывая, так и остались в этом флигеле, неважном домике, в котором все мы выросли и который всем нам теперь дорог памятью былого»[3].
Схема поселка Пертовка
Ему вторит брат Александр: «В Череповецком уезде Новгородской губернии, в полуверсте от реки Шексны стоит небольшая деревня Пертовка. Узенькая речушка, что течет из соседнего леса, отделяет ее от господской усадьбы, расположенной поблизости, на пригорке. Еще недавно вековой темный сосновый бор точно громадным кольцом охватывал Пертовку со всех сторон. Мелкий кустарник, прилегавший к окрестным полям, постепенно становился крупнее и крупнее, углубясь саженей двести в лес, уже начинался стройный высокий сосновый бор. Курчавые вершинки сосен, точно зеленые шапочки, тихонько покачивались, по временам наклоняясь друг к другу, и как будто перешептывались.
Посреди усадьбы раскинулся просторный двор. Деревянный господский дом серого цвета с мезонином стоит в конце двора, позади его садик с огородом, по другой стороне двора тянется длинная двухэтажная постройка — это людская, внизу ее две кухни: левая — людская, правая — поварская, \вверху помещение для дворни. Дальше идут прочие службы: сушило с погребами, баня, конюшня. Постройки все деревянные, выстроенные из хорошего леса. Имение это, вместе с деревней и окрестными лесами, принадлежало отцу моему, коллежскому асессору Василию Васильевичу Верещагину»[4].
Схема поселка Пертовка из письма Ю. Н. Ванина
Вероятно, еще при жизни своей Василий Васильевич-старший распределил всю свою недвижимость между детьми, и, по косвенным сведениям, которыми мы располагаем, Пертовка досталась «реформатору молочного дела», старшему сыну Николаю.
В 1861 году Николай выходит в отставку в чине лейтенанта флота и едет в родное имение на берегу Шексны[5]. Вкладывая свои средства в развитие молочного хозяйства (о чем свидетельствуют документы, содержащие обращения Николая Васильевича в разные инстанции о покрытии долгов, которые он сделал, служа во благо Отечеству), Н. В. Верещагин вынужден был неоднократно закладывать Пертовку. В октябре 1905 года он с семьей переезжает в родовое имение, а в марте 1907 года Николай Васильевич умирает, оставив двух детей — Кузьму и Василия. В 1927 году вдохновленная впечатлениями о Пертовке и ее окрестностях Лидия Васильевна Верещагина, дочь художника, напишет посвящение:
ПЕРТОВКА
Родной мой край, спокойный и суровый,
Отчизна дедов и приют отцов,
Я снова здесь, в твоих лучах ковровых,
В тени твоих задумчивых лесов.
В вечерний час какой отрадой полны
Последний луч на дремлющих стогах,
Родной Шексны темнеющие волны,
И дальний лес на низких берегах.
Хвала хозяйке и спасибо
Ее заботливым рукам.
Мы не изменим ради рыбы
Ни молоку, ни пирожкам!
Каким чудесным, тихим миром дышат,
Как обо многом помнят и молчат
И старый домик серый с красной крышей,
И наш тенистый, прадедовский сад.
О Пертовка! Затерянная в шуме
И суете докучной городской.
Я буду помнить в неотступной думе
Про Твой великий, благостный покой.
Я буду знать: и у меня есть тоже
Родной семьи ласкающий уют,
Отчизна дедов и отцов приют.
А что на свете может быть дороже.
Пертовка, 17 августа 1927 года[6]
В августе 1992 года Николай Кузьмин Верещагин, внучатый племянник художника В. В. Верещагина, передает в музей план усадьбы и схему поселка Пертовка, начерченные по памяти.
Документы представляют собой два листа машинописного текста под номерами, с обратной стороны нанесены чертежи. План усадьбы выполнен простым карандашом и обведен синей пастой, причем речка Пертовка отмечена синим карандашом. Схема поселка выполнена простым карандашом, реки, ручей и канава помечены синим карандашом, лес и бор — зеленым фломастером. Оба документа имеют автограф Н. К. Верещагина и дату в правом нижнем углу листа. План и схема, к сожалению, не содержат подробного описания.
Сведения о Пертовке хорошо дополнили воспоминания петербуржца Ю. Н. Ванина, который в письме обстоятельно описал свое пребывание в Пертовке в 1920—30-е годы и приложил к письму схему родных ему мест. Этот документ представляет собой три пронумерованных на каждой странице линованных листа с текстом, написанным от руки пастовой ручкой, и схему на отдельном листе, исполненную простым карандашом. Интересно, что свидетельства Николая Кузьмича и Юрия Николаевича во многом совпадают. Однако некоторые детали забылись, что-то упущено из поля зрения (например, часовня у дороги в Любец на схеме Н. К. Верещагина отсутствует). Нужно отметить, что документы дополняют друг друга, и даже расхождения в деталях не мешают воссозданию облика родового имения Верещагиных. Публикация этих документов позволяет всем интересующимся семьей Верещагиных познакомиться с жизнью Пертовки подробнее, узнать новые для себя факты, а сотрудникам музея помогает воссоздавать интерьер дома и образ жизни семьи Верещагиных.
Орфография источников в основном сохранена, пунктуация современная.
Письмо Ю. Н, Ванина:
«Здравствуйте, уважаемый директор музея В. В. Верещагина. В июле сего года я посетил родной город Череповец и Ваш музей, но визит был очень краткий, и в силу этого я не смог помочь Вашим сотрудникам уточнить детали, связанные с усадьбой В. В. Верещагина. Дело в том, что я, Ванин Юрий Николаевич,
родился в 1920 году в деревне Пертовке, и наша семья была близко знакома с семьей Верещагиных. Дед мой Ванин Петр Алексеевич и бабушка Ванина Харьеса Федосеевна жили в д. Пертовке со своей большой семьей в хорошем
доме. У деда было четыре сына и дочь, работал он на высокой должности в Северо-Западном пароходстве и был единственным интеллигентом в деревне. Сыновья и дочь получили хорошее образование и потом жили в г. Череповце. Мой отец, Ванин Николай Петрович, по образованию учитель, 1887 г. рождения, после женитьбы работал в сельской школе и проживал в д. Пертовке со своей большой семьей в доме деда. В 1922 году скоропостижно умерла бабушка, и отец переехал в Череповец, уехали братья и сестра, и дом опустел. Наша семья и семья брата отца Александра Петровича приезжали в дом только
на летние каникулы, т. к. все были учителями. Я, будучи любознательным мальчишкой, хорошо помню, что наши родители были в хороших отношениях с семьей Кузьмы Николаевича Верещагина. Мы, дети, приходили друг к Другу играть. В начале тридцатых годов жизнь нашей семьи и семьи дяди Александра Петровича стала очень трудной, и родители начали поговаривать о продаже нашего дома в Пертовке. Дело в том, что Кузьма Николаевич и его семья решили передать свою усадьбу под пионерский лагерь санаторного типа, а купить дом моих родителей и брата отца. Наш
дом — большой пятистенок под железной крышей и строгаными стенами - внутри имел летнюю половину и зимнюю, несколько чуланов, большое подворье и сенник. Вдоль дома была огромная терраса, где летом в дождь наши семьи пили чай и обедали. Огромный зеленый двор со скромным садом и огородом. Посередине двора росли три огромные елки со сплетенными кронами, расположенные равнобедренным треугольником. Там у нас стоял стол, где мы принимали пищу даже при небольшом дожде. Все это создавало особую прелесть нашему дому. И вот купля дома состоялась, и Кузьма Николаевич переехал. Я был несколько раз там и разговаривал с Кузьмой Николаевичем, смотрел картины, которых было очень много. Очень жаль было расставаться с домом и приезжать в Пертовку на дачу к папиному Другу Михаилу Дмитриевичу Оборину, дом которого был напротив В [то]
лето, когда приехала первая смена пионерского лагеря и дети занимали усадьбу Верещагиных, я был в Пертовке и вместе со своими друзьями радовался тому, что мы, простые пионеры, будем жить в барском доме. Я помню, что в холле парадного подъезда были шикарные ковровые дорожки и плюшевые портьеры малинового цвета на дверях, стояли два больших кресла-качалки, мебель, которая осталась, была из темного дерева, стены оклеены красивыми обоями. К великому сожалению, я не могу поделиться впечатлениями о внутреннем убранстве усадьбы, ведь нам, мальчишкам, это было не очень интересно, а вот чердак усадьбы мы с другом обследовали. На чердаке было много старой мебели и очень много рисунков различных художников на листах ватманйа. Это были портреты, здания, выполненные в карандаше, на рисунках были подписи художников, место, где рисовали, и даже страна. Мы долго смотрели на эти рисунки,
которых было очень много. Посмотрев, спустились в холл, увидели начальника лагеря Бориса Иванова и рассказали об увиденном ему. Вечером на линейке начальник лагеря предупредил, чтобы пионеры бережно относились к мебели и имуществу усадьбы, т. к. она является государственной собственностью, и особенно просил сберечь эти рисунки для музея. Лагерь работал много лет, туда приезжали пионеры поправлять свое здоровье. В силу сложившихся обстоятельств, а отец тогда работал директором медицинского техникума и строил новое здание, в котором сейчас располагается медицинское училище, нашей семье летом 1935 года срочно пришлось уехать в Ивановскую область на новое место жительства. Мне приходилось приезжать в Череповец в 1936 и 1937 годах, но обстоятельства складывались так, что в родную Пертовку я так и не смог приехать. Моя средняя сестра Мария Николаевна Масленникова долгое время работала в Ленинградском торговом порту, и она мне рассказывала, что вместе с ней
работает врач Верещагина Наташа, с которой сестра часто встречалась. Они вспоминали о семье Верещагиных, усадьбе, нашем доме, в котором до самого затопления жил Кузьма Николаевич Верещагин. Я нарисовал схему месторасположения деревни Пертовки и усадьбы Верещагиных и попробую поделиться воспоминаниями об этом чудном уголке русской природы. В двадцати верстах от города Череповца, на берегу реки Шексны, на пригорке среди лугов и лесов расположилась небольшая деревня Пертовка и родовое имение Верещагиных. В 1920-х—30-х годах, приплывая в деревню на небольшом дачном пароходе со странным названием «Кассир», Вы попадаете в благодатный уголок природы. Поднявшись с борта парохода на крутой берег Шексны, Вы увидите роскошный заливной луг с ароматным разнотравьем и полевыми цветами, а по берегу, как часовые, выстроились сенные сараи-пуни, где крестьяне хранили свое сено.
Дома были разные — и бедные, и добротные, срубленные из хороших бревен, и обязательно с резными наличниками у окон. Сама деревня расположена на пригорке, значительно выше луга и растянулась параллельно берегу реки Шексны, посередине луга течет маленькая речка Черная. За деревней и справа расположились небольшие поля с рожью и овинами для сушки снопов перед обмолотом и тока для обмолота спелого хлеба цепами, а за полем и током — небольшое болотце и бескрайний сосновый бор. Слева Вам открываются высокий пригорок и стена строевого мачтового соснового бора — это «Моховик», так называют этот лес местные крестьяне. От деревни к этому лесу идет дорога и поднимается по желтому расколотому пригорку
к усадьбе Верещагиных. Справа по пригорку вдоль леса выстроилось не более десятка домов жителей деревни, а слева расположилась усадьба. Перед входом растут три вековые сосны-памятники (так звали жители деревни эти деревья) с толстенными стволами, громадными раскидистыми кронами, а слева стоит здание деревенской школы, построенной когда-то барином для обучения местных ребят. Здание небольшое, всего в четыре комнатки, под крышей, покрытой дранкой, и окна с резными наличниками. Входишь во двор
и справа вдали видишь двухэтажное здание усадьбы бледно-розового цвета. Зеленый двор
напоминает огромную арену. Справа по границе двора расположены конюшни, каретные, кладовые с упряжью и другие подсобные помещения, слева — постройка амбара. Все постройки под одной крышей. В торце здания усадьбы — парадный подъезд, а со стороны реки — выход на террасу с белыми деревянными колоннами. С террасы — спуск в парк, который расположен несколько ниже усадьбы. За усадьбой, надворными постройками расположилось барское поле, где всегда сеяли Верещагины рожь, а за ним — нескончаемые боры с нежными названиями «Нивушки» (это сосновый лес с травянистыми полянками и изобилием белых грибов), «Счастливец», изобилующий белыми грибами, груздями
и черникой, «Горбатка» — небольшая горка, поросшая травой, выходящая на берег реки Шексны, где росла крупная земляника в большом количестве. Нужно сказать, что наша семья из 7 человек за летние каникулы обеспечивала себя сушеными и солеными грибами, сушеными, пареными ягодами и вареньем на целый год. Нужно отметить, что леса, окружающие усадьбу Верещагиных, были богаты и дичью, и зверьем пушным, а река Шексна — всевозможной рыбой, даже в маленькой Черной речке были щуки и караси. В деревне Пертовке жили добрые, радушные люди, и они всегда очень хорошо относились к семье Верещагиных, помогали кто чем может, старики главу семьи уважительно величали барином. После окончания строительства Рыбинской ГЭС усадьба, деревня Пертовка и громадные территории лугов и пахотных полей, невырубленных лесов были затоплены водохранилищем, нанесен невосполнимый
вред природе, а жители деревни Пертовки, по слухам, были переселены на Карельский перешеек, и новая деревня с переселенцами называлась Красная Пертовка,
председателем колхоза якобы был Николай Верещагин. Эти сведения я слышал от моей няни Серовой Фасты Григорьевны, которая приезжала к нам в Ленинград в конце 50-х годов. Фасты Григорьевны уже давно нет, а ее дети живут в г. Череповце. Вот, пожалуй, и все, что я мог вспомнить о Пертовке, усадьбе и семье Верещагиных. Да, еще вспомнила одну деталь. На реке Шексне у деревни Пертовки парома не было, поэтому переправлялись люди с лошадьми на пароме в деревне Любец и потом ехали лесом вдоль берега Шексны в Пертовку. На окраине Пертовки со стороны Любецкой стояла старая часовенка, где местные жители могли помолиться, а на серьезные богослужения, праздники ходили в Любецкую церковь. Зимой, когда река Шексна замерзала, в город
Череповец ездили по льду через деревню Вичалово, которая была на противоположном берегу, напротив Пертовки. Если понадобятся какие-либо уточнения, то не стесняйтесь, пишите, а будете в Ленинграде, заходите. Будьте здоровы, успехов Вам в Вашем благородном деле.
С уважением Ванин Юрий Николаевич».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 РГИА. Ф. 1343. Оп. 17. Д. 1765а.
2 Памятная книжка В. В. Верещагина-старшего. С. 6.
3 Верещагин В. В. Детство и отрочество. М., 1895. С. 18, 23.
4 Верещагин А. В. Дома и на войне. СПб., 1886. С. 1.
5 Документальный фонд Н. В. Верещагина / Отв. Е. Игнатова. Череповец,
1992. С. 43.
6 Фонд Верещагиных / Отв. Н. Фомичева. Череповец, 1992. С. 28.