Через 30 лет, наконец, открывается истина по чудесному Промыслу Божию: Рубцов умер своей смертью.
И вся эта галиматья Коняева, где неизвестно чего же больше: бессовестной разнузданности от сознания своей безнаказанности за гнусные инсинуации о «кровавой убийце» или клейко-слащавой патоки, вылитой на «великого, величайшего, гениального» поэта Рубцова, останется просто галиматьей, рассчитанной всего скорей на нездравомыслящих. Но ведь таковых почти нет, хоть господин Коняев и считает наше общество больным и безнравственным, обществом без всяких моральных запретов, где стал возможен «феномен Дербиной».
По Коняеву, так я «хотела вступить в Союз писателей убийцей Рубцова». Согласитесь, что это умозаключение господина Коняева не просто парадоксально, оно безумно.
По Коняеву, так великий поэт Рубцов не понимал, кого любил. А любил он, оказывается, проститутку и недоумка, лживую предательницу и бездарную графоманку, чьи стихи «антиэтичны и антиэстетичны», сплошь состоят из «шулерских приемов» и отдают «чернотой преисподней».
Вот так вот «от фонаря», даже не будучи со мной знакомым, господин Коняев, православный христианин, «рисует» мой портрет. Он не боится Бога лжесвидетельствовать и злословить, клеветать и судить.
По словам твоим будет судить тебя Бог: «От слов твоих осудишися. Имже бо судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите возмерится вам».
Но разве не утешением для всех гонимых и осуждаемых звучат слова святого преподобного отца Кирилла Белозерского: «Пусть меня лучше бесчестят и ругают. Люблю бесчестие выше чести, а досаждения больше похвалы».
Ругали и ругают меня всякими оскорбительными кличками, состязаются в посрамлении, откровенно глумятся: «Рыжий Дантес в юбке, душегубка, змея, волчица, маркиз де Сад, зверь, рыжая бестия, дура, сука, медведица, козырная дама, мерзкая рожа, здоровенная рыжая баба, сволочь...». Вероятно, это еще только малая часть «комплиментов». Ну, а уж убийца — это само собой разумеется. Но вот вышла моя «Крушина», многие прочитали мои стихи, смягчились и потеплели чьи-то сердца, увлажнились от нахлынувших чувств чьи-то глаза...
Не для похвальбы, не из тщеславия, но из чувства справедливости, в противовес «крикам озлобления» привожу я добрые отзывы о своих стихах:
«Вы не поэтесса, Вы — настоящий полнокровный поэт. Ваша прекрасная «Крушина» для меня — открытие, особенно на фоне вышедших за последнее время дамских сборничков или развязного, а то и заумного «андеграунда». В ней я встретился с ярким дарованием. У Вас почти нет слабых стихотворений. Зато у Вас есть такие, что «мороз по коже»... И всюду, как цветы, Вы рассыпаете свежие неожиданные сравнения. Ваши стихи по пронзительности и трагизму напоминают мне позднего Есенина. Во всяком случае, после него я ничего подобного не читал. А вообще, Вы с головы до пят русская женщина...»
(Марк ГОРДОН, Санкт-Петербург)
«Крушина» написана человеком честным, талантливым, сильным и мужественным».
(Леонид НОРКИН, Нью-Йорк)
«Стихи глубочайшей искренности».
(Валерий ЕСИПОВ, Вологда)
«Речь идет о большом поэте, которому пророчат славу. Возможно, в будущем, когда стихи Дербиной станут известны широкому читателю, мы будем свидетелями уникального явления в мировой лирике, когда не игра в муки, которой грешили многие поэтессы, воплотится в стихах, но истинная боль женщины...»
(Тамара КИРИЛЛОВА, Санкт-Петербург)
«Стихи сильные, упругие, что-то неженское, дерзкое, неукротимое, а порой и жутковатое, колдовское проступает...»
(Валентин КАРКАВЦЕВ, Москва)
«Глубоко выстраданная и потому несущая на себе печать высокой пробы лирика... Нам известен, вероятно, целый легион женщин-вамп. Но какая по сути дела литературщина этот их демонически-обольстительный вампиризм! Это всего лишь игра на сцене, в кино, всего лишь рекламный образ, романс или роковая песенка. Настоящую женщину-вамп я знаю только одну, ту, чьи стихи читаю сейчас...»
(Александр МИХАЙЛОВ, Санкт Петербург)
«Стихи неординарные, даже весьма яркие, мощные, что в обыденном течении жизни случается крайне редко и повергает отдельных любителей всего изящного не просто в дополнительные раздумья, но и как бы в непредсказуемый восторг».
(Глеб ГОРБОВСКИЙ, Санкт Петербург)
Мне и моей «Крушине» посвящено уже около тридцати стихотворений. Все они продиктованы теплым искренним чувством ко мне. Считаю необходимым поблагодарить их авторов. Примите от меня сердечную благодарность Виктор Боков, Владилен Белкин, Александр Варлыгин, Людмила Мусонова, Любовь Нефедова, Григорий Юрьев, Любовь Кошелева, Владимир Акиндин, Венера Дернова, Александр Малолетов, Олег Борисов, Валентина Кожевникова.
Беру в руки сборник стихов Николая Рубцова, загадываю страницу, строчку. Открываю: «За нами шум, и пыльные хвосты...» А ведь так и есть!
Но шум утихнет, пыльные хвосты разнесет ветер, отвалятся, как короста, все напластования лжи вокруг наших имен. С нами стряслась беда в земной юдоли. Но как был прав Рубцов — «Посильней мы и этой беды!»
Останется высшая тайна и дивный поэзии свет, и тихая радость, и знание, что смерти, конечно же, нет.
Смерти нет, а жизнь каждого человека есть тайна, ведомая только Творцу.
Людмила ДЕРБИНА 23/VI-2001 г.
Знатную велъчанку Татьяну Николаевну ЛЮБАРСКУЮ сердечно благодарю за дружеское участие и щедрую финансовую помощь в издании книги.
Желаю успеха и процветания в делах фирмы «Аюта», доброго здоровья и счастья всей семье Любарских.
Людмила ДЕРБИНА
ЛЮДМИЛА АЛЕКСАНДРОВНА ДЕРБИНА
ВСЕ ВЕЩАЛО НАМ ГРОЗНУЮ ДРАМУ... Воспоминания о Николае Рубцове
Книга публикуется в авторской редакции
Художник Ю.Л. Томилов
Компьютерный набор А.Ю. Кокорин
Макет, компьютерная верстка Ю.В. Кокорина