15 Я давно оценил небольшой рассказ - оThe Appletre- eп,- утонченного английского писателя Дж. Голсуорси, пользующегося ныне всеобщим признанием. В нем на ред- кость убедительно показано, что в жизни сегодняшнего культурного человека не осталось места для простой и естественной любви двух людей. 16 Ранее высказанное предположение можно подкрепить следующими замечаниями; человек есть недвусмысленно би- сексуальное по своей конституции животное. В индивиде сплавлены две симметричные половинки,одна из которых, по мнению ряда ученых, является мужской, а другая женс- кой. Первоначально они обе могли иметь гермафродитный характер. Пол - это биологический факт, его трудно по- нять психологически, несмотря на всю значимость его для душевной жизни. Для нас привычно говорить следующим об- разом: у каждого индивида имеются как мужские так и женские влечения, потребности, черты, но мужской или женский характер - дело анатомии, а не психологии. Для последней противоположность полов сводится к активности и пассивности, где активность почти без сомнений связы- вается с мужским, а пассивность с женским началом (хотя в животном мире нередки исключения). Учение о бисексу- альности пока что слишком смутно; помехой для психоана- лиза оказывается отсутствие всякой связи этого учения с учением о влечениях. Как бы там ни было, стоит принять как факт стремление каждого индивида удовлетворять как мужские, так и женские свои желания. Тогда мы должны признать и возможность того, что один и тот же объект не в состоянии его удовлетворить. Влечения препятствуют друг другу, если не удается разделить их и направить каждое по особому, только ему соразмерному пути. Другая трудность возникает потому, что эротическая связь часто содержит не только садистический компонент, но и-откро- венно агрессивную предрасположенность. Объект любви не всегда проявляет к этим сложностям достаточно понимания и терпимости - как та крестьянка, которая плакалась, что муж ее больше не любит, потому что уже неделю ее не порол. Высказанное в примечании (стр. 96) предположение ка- сается самых глубоких оснований: вместе с выпрямлением человека и уменьшением роли обоняния оказывается под угрозой органического вытеснения не только анальная эротика, но и сексуальность вообще. Сексуальная функция с этого времени сопровождается неискоренимым сопротив- лением, которое мешает полному удовлетворению и откло- няет функцию от сексуальной цели к сублимации и смеще- ниям либидо. Блейлер уже указывал на существование та- кой изначально отклоняющейся от сексуальной жизни уста- новки (см. Bleuerг. Der Sexualwiderstand. Jahrbuch furpsychoanalyt. und psychopathl. Forschungen. Bd. V, 1913). Для многих невротиков (и не только невротиков) толчком к отклонению был тот факт, что оInter urinas et faeces nascimurп. Гениталии также вызывают сильный за- пах, невыносимый для многих людей и омрачающий их сек- суальные отношения. Корнем прогрессирующего вместе с культурой вытеснения сексуальности оказывается органи- ческое сопротивление со стороны новой формы жизни, свя- занной с прямохождением - по отношению к более ранним стадиям животного существования. Этот результат научно- го исследования, как то ни странно, совпадает с часто провозглашаемыми банальными предрассудками. Но пока что все это - лишь недостоверные и не подкрепленные наукой представления. Не следует также забывать, что при не- сомненном уменьшении роли обоняния даже в Европе есть народы, высоко оценивающие столь отвратительные для нас запахи половых органов как средства сексуального воз- буждения (см. данные исследований фольклора - оанкетуп И. Блоха оО чувстве обоняния в vita sexulisп. См. раз- личные номера ежегодника оAnthropophyteiaп Ф. С. Крау- са). 17 Великий поэт может себе позволить хотя бы в шутку высказать запретные психологические истины. Так Г. Гей- не признается: оЯ человек самых мирных убеждений. Мои желания: скромная хижина, соломенная крыша над головой, зато добротная кровать, хорошая еда, свежие молоко и масло, цветы под окном, несколько красивых деревьев напротив двери, Если же всемилостивому Богу вздумается сделать меня совсем счастливым, то он даст мне радость тем, что на этих деревьях будут висеть шесть или семь моих врагов. Перед их смертью я растроганно прощу им все зло, причиненное мне за все время жизни - да, вра- гам нужно прощать, но не раньше, чем они повешенып (Гейне. оМысли и идеип). 18 Того, кто в юности испытал нужду и нищету, без- различие и высокомерие имущих, не заподозришь в том, что он лишен понимания и благожелательности к ведущим борьбу за имущественное равенство и за все то, что из него следует. Но если эту борьбу оправдывают абстракт- ным требованием справедливости в силу равенства всех людей, то здесь напрашиваются возражения. Природа в высшей степени неравномерно одарила людей телесными и духовными способностями и установила этим такое нера- венство, против которого нет никаких средств. 19 См. оМассовая психология и анализ "Я"п. 1921. 20 Противоположность между неустанной тенденцией Эроса к расширению и общей консервативной природой влечений бросается в глаза и может стать исходным пунктом поста- новки следующих проблем. 21 Тождество злого начала с деструктивным влечением убедительно выражено у Мефисто- феля Гете: ... ничего не надо. Нет в мире вещи, стоящей пощады. Творенье не годится никуда. Итак, я то, что ваша мысль связала С понятьем разрушенья, зла, вреда. Вот прирожденное мое начало, Моя среда. Своим противником сам дьявол считает не святое, не благо, а природную силу, созидающую и преумножающую жизнь, т. е. Эрос. В земле, в воде, на воздухе свободном Зародыши роятся и ростки В сухом и влажном, теплом и холодном. Не завладей я областью огня, Местечка не нашлось бы для меня". 22 Наш нынешний подход без опасений можно выразить одной фразой: в любом проявлении инстинкта принимает участие либидо, но не все в нем принадлежит либидо. 23 Вероятно, с уточнением деталей; как и в силу какого за- гадочного события эта борьба приняла такие формы. 24 Вспомним о знаменитом мандарине Руссо. 25 Нужно прини- мать во внимание, что в этом наглядном изображении рез- ко разделяется то, что в действительности протекает бо- лее плавно. Речь идет не только о существовании оС- верх-Яп, но также о его относительной силе и сфере вли- яния. Все сказанное выше о совести и вине само по себе общеизвестно и почти бесспорно. 26 О таком укреплении морали несчастьями пишет Марк Твен в своем превосходном маленьком рассказе оThe firs- tmelon J ever storeп. Случайно эта первая дыня оказа- лась неспелой. Я слышал рассказ из уст самого Марка Твена, Прочитав название, он сделал паузу и спросил, как бы колеблясь: оWas it the first?п. Этим все сказа- но: первая не была единственной. 27 Как это верно под- черкивалось Мелани Клейн и другими английскими автора- ми. 28 Фр. Александер в работе оПсихоанализ и целостная личностьп (1927) в связи с исследованием Айхорна о беспризорности соответствующим образом оценил два типа патогенного воспитания - непомерную строгость и баловс- тво, оЧрезмерно мягкий и снисходительныйп отец способс- твует образованию у ребенка слишком сильного оСверх-Яп, ибо под воздействием окружающей его любви у него не ос- тается иного выхода, кроме обращения агрессивности внутрь. У беспризорника, выросшего без любви, падает уровень напряжения между оЯп и оСверхЯп, и вся его аг- рессивность может оказаться направленной вовне. Таким образом, если отвлечься от предполагаемого конституцио- нального фактора, можно сказать, что строгая совесть образуется из взаимодействия двух жизненных сил - отка- за от влечений, освобождающего от оков агрессивность, и опыта любви, который направляет эту агрессивность внутрь и передает ее оСверх-Яп. 29 оТак совесть делает из всех нас трусовп... Сокры- тие от юношества той роли, которую играет в жизни сек- суальность не единственный упрек современному воспита- нию. Оно грешит кроме того и тем, что не подготавливает молодежь к агрессивности, обрекает стать ее жертвой. Воспитание выпускает юношество в жизнь со столь невер- ной психологической ориентацией, как если бы полярную экспедицию снаряжали летней одеждой и картами верхнеи- тальянских озер. При этом очевидно злоупотребление эти- ческими требованиями. Их суровость не многим бы вреди- ла, если бы воспитатель говорил: такими люди должны быть, чтобы стать счастливыми и делать счастливыми дру- гих; но нужно считаться с тем, что они не таковы. Вмес- то этого молодежи твердят о том, что все остальные дер- жатся этических предписаний, а потому добродетельны. Этим обосновываются требования, чтобы и молодежь сдела- лась такою же.
"Психология масс и анализ человеческого "Я", издательство "Современные проблемы", Н. А. Стол- ляр, М., 1926 г.,) I. ВВЕДЕНИЕ Противоположность между индивидуальной пси- хологией и социальной психологией (или психологией масс), кажущаяся на первый взгляд весьма значительной, оказывается при тщательном исследовании не столь рез- кой. Хотя индивидуальная психология построена на наблю- дении над отдельным человеком и занимается исследовани- ем тех путей, идя которыми индивид стремится получить удовлетворение своих влечений, однако при этом ей при- ходится лишь изредка, при определенных исключительных условиях, не принимать во внимание отношений этого ин- дивида к другим индивидам. В душевной жизни одного че- ловека другой всегда оценивается как идеал, как объект, как сообщник или как противник, и поэтому индивидуаль- ная психология с самого начала является одновременно и социальной психологией в этом распространенном, но весьма правильном смысле. Отношение индивида к своим родителям, к братьям и сестрам, к своему любовному объ- екту, к своему врачу, следовательно, все те взаимоотно- шения, которые до сих пор были преимущественно предме- том психоаналитического исследования, могут быть оцене- ны как социальные феномены и противопоставлены некото- рым другим процессам, названным нами нарцистическими, при которых удовлетворение влечений избегает влияния других людей или отказывается от контакта с ними. Сле- довательно, противоположность между социальными и нар- цистическими -- Bleuler сказал бы, может быть, аутисти- ческими --душевными актами принадлежит к области инди- видуальной психологии и не может служить признаком, от- деляющим ее от социальной психологии или психологии масс. В вышеупомянутых взаимоотношениях с родителями, с братьями и сестрами, с любимым лицом, с другом и с вра- чом, человек испытывает всегда влияние одного лишь лица или очень ограниченного числа лиц, из которых каждое имеет огромное значение для него. Вошло в обыкновение, говоря о социальной психологии или о психологии масс, не обращать внимания на эти взаимоотношения и выделять в качестве предмета исследования одновременное влияние, оказываемое на человека большим числом людей, с которы- ми он связан в каком-нибудь одном отношении, в то вре- мя, как во многих других отношениях он может быть им чужд. Итак, психология масс занимается исследованием отдельного человека как члена племени, народа, касты, сословия, института или как составной части человечес- кой толпы, организовавшейся в массу к определенному времени для определенной цели. После того, как эта ес- тественная связь прекращалась, можно было оценивать яв- ления, происходящие при этих особых условиях, как выра- жение особого, неподдающегося дальнейшему разложению влечения, социального влечения -- herd instinct, group mind, -- не проявляющегося в других ситуациях. Против этого мы возражаем, что нам трудно придать моменту чис- ленности такое большое значение, в силу которого он сам по себе мог бы будить в душевной жизни человека новое, до тех пор инактивное влечение. Обратим внимание на две другие возможности: что социальное влечение может не быть первоначальным, может подвергнуться дальнейшему разложению и что корни его развития можно найти в более тесном кругу как, например, в семье. Психология масс, хотя и находящаяся в зачаточном состоянии, обнимает не- обозримое множество индивидуальных проблем и ставит пе- ред исследователем необозримое множество задач, которые в настоящее время даже не обособлены еще вполне друг от друга. Одна лишь классификация различных форм масс и описание выявляемых ими психических феноменов требует огромного наблюдения и подробного изложения; по этому вопросу имеется уже богатая литература. Всякий, кто сравнит размеры этой небольшой работы с объемом психо- логии масс, тот, конечно, сразу поймет, что здесь будут затронуты лишь немногие вопросы из всего материала. И действительно, здесь будут разобраны некоторые вопросы, к которым исследование глубин психоанализа проявляет особый интерес.
II. ОПИСАНИЕ МАССОВОЙ ДУШИ У ЛЕБОНА Вместо определения массовой души, мне кажется более це- лесообразным начать с указания на ее проявления и вых- ватить из них некоторые особенно поразительные и харак- терные факты, с которых можно начать исследование. Мы достигнем и той и другой цели, если обратимся к некото- рым страницам из книги Лебона "Психология масс"1, впол- не заслуженно пользующейся известностью. Уясним себе еще раз суть дела: если бы психология, предметом иссле- дования которой являются наклонности, влечения, мотивы и намерения индивида вплоть до его действий и отношений к своим ближним, до конца разрешила свою задачу и выяс- нила бы все эти взаимоотношения, то она очутилась бы внезапно перед новой задачей, которая оказалась бы для нее неразрешимой: она должна была бы объяснить тот по- разительный факт, что ставший ей понятным индивид при определенном условии чувствует, мыслит и действует ина- че, чем этого можно было бы ожидать, и этим условием является приобщение к человеческой толпе, которая при- обрела качество психологической массы. Что такое "мас- са", благодаря чему она приобретает способность оказы- вать такое сильное влияние на душевную жизнь индивида и в чем заключается душевное изменение, к которому она обязывает индивида? Ответ на эти три вопроса является задачей теоретической психологии. Очевидно, лучше всего исходить из третьего вопроса. Наблюдение измененной ре- акции индивида дает материал для психологии масс; каж- дой попытке объяснения должно предшествовать описание того, что должно быть объяснено. Я привожу слова Лебо- на. Он пишет (стр. 165). "Самый поразительный факт, наблюдающийся в одухотворенной толпе (psychologische Masse), следующий: каковы бы ни были индивиды, состав- ляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу доста- точно для того, чтобы у них образовался род коллектив- ной души, заставляющей их чувствовать, думать и дейс- твовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности. Существуют та- кие идеи и чувства, которые возникают и превращаются в действия лишь у индивидов, составляющих толпу. Одухот- воренная толпа представляет временный организм, образо- вавшийся из разнородных элементов, на одно мгновение соединившихся вместе подобно тому, как соединяются клетки, входящие в состав живого тела и образующие пу- тем этого соединения новое существо, обладающее свойс- твами, отличающимися от тех, которыми обладает каждая клетка в отдельности". Мы позволяем себе прервать изло- жение Лебона нашими комментариями и высказываем здесь следующее замечание: если индивиды в массе связаны в одно целое, то должно существовать нечто связывающее их друг с другом, и этим связующим звеном может быть имен- но то, что характерно для массы. Однако Лебон не отве- чает на этот вопрос; он занимается исследованием пере- мены, происходящей с индивидом в массе, и описывает его в выражениях, вполне согласующихся с основными предпо- сылками нашей психологии глубин. (Стр. 166). "Нетрудно заметить, насколько изолированный индивид отличается от индивида в толпе, но гораздо труднее определить причины этой разницы. Для того, чтобы хоть несколько разъяснить себе эти причины, мы должны вспомнить одно из положений современной психологии, а именно: что явления бессозна- тельного играют выдающуюся роль не только в органичес- кой жизни, но и в отправлениях ума. Сознательная жизнь ума составляет лишь очень малую часть по сравнению с его бессознательной жизнью. Самый тонкий аналитик, са- мый проницательный наблюдатель в состоянии подметить лишь очень небольшое число бессознательных двигателей, которым он повинуется. Наши сознательные поступки выте- кают из субстрата бессознательного, создаваемого в осо- бенности влияниями наследственности. В этом субстрате заключаются бесчисленные наследственные остатки, сос- тавляющие собственно душу расы. Кроме открыто признава- емых нами причин, руководящих нашими действиями, су- ществуют еще тайные причины, в которых мы не признаем- ся, но за этими тайными есть еще более тайные, потому что они неизвестны нам самим. Большинство наших ежед- невных действий вызывается скрытыми двигателями, ус- кользающими от нашего наблюдения". В массе стираются, по мнению Лебона, индивидуальные достижения людей, и благодаря этому исчезает их оригинальность. Расовое бессознательное выступает на первый план, гетерогенное утопает в гомогенном. Мы скажем: психическая надстрой- ка, развивавшаяся столь различно у различных индивидов, рушится, и при этом обнаруживается однородный у всех бессознательный фундамент. Таким образом была бы осу- ществлена средняя характеристика индивидов, составляю- щих массу. Однако Лебон находит, что у них проявляются и новые качества, которыми они до сих пор не обладали. Обоснование этого он ищет в трех различных моментах. (Стр. 168). "Первая из этих причин заключается в том, что индивид в толпе приобретает, благодаря только чис- ленности, сознание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда он бывает один. В толпе же он тем менее склонен обуздывать эти инстинкты, что тол- па анонимна и потому не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе". Мы, с нашей точки зрения, придаем небольшое значение появлению но- вых качеств. Нам достаточно сказать, что индивид нахо- дится в массе в таких условиях, которые позволяют ему отбросить вытеснение своих бессознательных влечений. Мнимо новые качества, обнаруживаемые индивидом, суть проявления этого бессознательного, в котором содержится все зло человеческой души; нам нетрудно понять исчезно- вение совести или чувства ответственности при этих ус- ловиях. Мы уже давно утверждали, что ядром так называе- мой совести является "социальный страх". Некоторое от- личие взгляда Лебона от нашего возникает благодаря то- му, что его понятие бессознательного не вполне совпада- ет с понятием о том же, принятым психоанализом. Бессоз- нательное Лебона содержит прежде всего глубочайшие от- личительные черты расовой души, находящейся собственно вне рассмотрения психоанализа. Правда, мы признаем, что ядро человеческого "Я", которому принадлежит "архаичес- кое наследство" человеческой души бессознательно; но кроме того, мы обособляем "вытесненное бессознатель- ное", явившееся результатом некоторой части этого нас- ледства. Это понятие вытесненного отсутствует у Лебона. (Стр. 168). "Вторая причина, -- зараза, также способс- твует образованию в толпе специальных свойств и опреде- ляет их направление. Зараза представляет такое явление, которое легко указать, но не объяснить; ее надо причис- лить к разряду гипнотических явлений, к которым мы сей- час перейдем. В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы ин- тересу коллективному. Подобное поведение, однако, про- тиворечит человеческой природе, и потому человек спосо- бен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы". Эта фраза послужит впоследствии основанием для одного важного предположения. (Стр. 169). "Третья при- чина, и притом самая важная, обусловливающая появление у индивидов в толпе таких специальных свойств, которые могут не встречаться у них в изолированном положении, это -- восприимчивость к внушению; зараза, о которой мы только что говорили, служит лишь следствием этой восп- риимчивости. Чтобы понять это явление, следует припом- нить некоторые новейшие открытия физиологии. Мы знаем теперь, что различными способами можно привести индиви- да в такое состояние, когда у него исчезает сознатель- ная личность, и он подчиняется всем внушениям лица, заставившего его придти в это состояние, совершая по его приказанию поступки, часто совершенно противореча- щие его личному характеру и привычкам. Наблюдения же указывают, что индивид, пробыв несколько времени среди действующей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или каких-либо других причин, -- неизвест- но, приходит скоро в такое состояние, которое очень на- поминает состояние загипнотизированного субъекта... Сознательная личность у загипнотизированного совершенно исчезает, так же как воля и рассудок, и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера. Таково же прибли- зительно положение индивида, составляющего частицу оду- хотворенной толпы. Он уже не сознает своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряже- ния. Под влиянием внушения такой субъект будет совер- шать известные действия с неудержимой стремительностью; в толпе же эта неудержимая стремительность проявляется с еще большей силой, так как влияние внушения, одинако- вого для всех, увеличивается путем взаимности". (Стр. 170). "Итак, исчезновение сознательной личности, преоб- ладание личности бессознательной, одинаковое направле- ние чувств и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действие внушенные идеи -- вот главные черты, характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть сам собою и становится автоматом, у ко- торого своей воли не существует". Я привел эту цитату так подробно для того, чтобы подтвердить, что Лебон действительно считает состояние индивида в толпе гипно- тическим, а не только сравнивает его с таковым. Мы не усматриваем здесь никакого противоречия, мы хотим толь- ко подчеркнуть, что обе последние причины перемены, происходящей с индивидом в массе, заразительность и по- вышенная внушаемость, очевидно, не равноценны, так как заразительность тоже есть проявление внушаемости. Нам кажется, что влияние обоих моментов также не резко разграничено в тексте Лебона. Может быть, мы лучше все- го истолкуем его мнение, если мы отнесем заразитель- ность за счет влияния отдельных участников массы друг на друга, суггестивные же явления в массе, связанные с феноменами гипнотического воздействия, указывают на другой источник. На какой? У нас должно получиться ощу- щение неполноты от того, что одна из главных составных частей этого воздействия, а именно: лицо, являющееся для массы гипнотизером, не упомянуто в изложении Лебо- на. Все-таки он отличает от этого покрытого мраком об- ворожительного влияния заразительное действие, оказыва- емое отдельными лицами друг на друга, благодаря которо- му усиливается первоначальная суггестия. Лебон указыва- ет еще один важный момент для суждения об индивиде, участвующем в массе. (Стр. 170). "Таким образом, стано- вясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. В изолированном положении он, быть может, был бы культур- ным человеком; в толпе -- это варвар, т. е. существо инстинктивное. У него обнаруживается склонность к про- изволу, буйству, свирепости, но также и к энтузиазму и героизму, свойственным первобытному человеку. Он оста- навливается особенно еще на понижении интеллектуальной деятельности, которое претерпевает человек благодаря причастности к массе"2. Оставим теперь индивида и обра- тимся к описанию массовой души в том виде, в каком она очерчена у Лебона. В этом отношении нет ни одной черты, происхождение и выявление которой представило бы труд- ности для психоаналитика. Лебон сам указывает нам путь, отмечая аналогию с душевной жизнью первобытных людей и детей. (Стр. 176). Масса импульсивна, изменчива, разд- ражительна. Ею руководит почти исключительно бессозна- тельная сфера3. Импульсы, которым повинуется масса, мо- гут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всяком случае они настолько повелительны, что они побеждают личное и даже инстинкт самосохранения. (Стр. 193). Мас- са ничего не делает преднамеренно. Если масса даже страстно чего-нибудь хочет, то все-таки это продолжает- ся недолго, она неспособна к длительному хотенью. Она не выносит никакой отсрочки между своим желанием и осу- ществлением его. У нее есть чувство всемогущества, для индивида в толпе исчезает понятие о невозможном4. Масса чрезвычайно легко поддается внушению, она легковерна, она лишена критики, невероятное для нее не существует. Она мыслит картинами, которые вызывают одна другую так, как они появляются у индивида в состоянии свободного фантазирования. Они не могут быть измерены никакой ра- зумной инстанцией по аналогии с действительностью. Чувства массы всегда очень просты и чрезмерны. Итак, масса не знает ни сомнений, ни колебаний. В толковании сновидений, которому мы обязаны наилучшим познанием бессознательной душевной жизни, мы следуем техническому правилу, согласно которому мы не обращаем внимания на сомнения и неуверенность в передаче сновидения и трак- туем каждый элемент явного содержания сновидения как нечто вполне достоверное. Мы относим сомнение и неуве- ренность за счет воздействия цензуры, которой подверга- ется работа сновидения, и предполагаем, что первичные мысли сновидения не знают сомнений и неуверенности, как вида критической работы. Как содержание, они могут, ко- нечно, иметь место, как и все другое, в дневных остат- ках, ведущих к сновидению. (См. "Толкование сновиде- ний", 5. Изд. 1919 г. стр. 386.) Она переходит немед- ленно к самым крайним действиям; высказанное подозрение превращается у нее тотчас в неопровержимую истину, за- родыш антипатии -- в дикую ненависть (стр. 186). Такое же повышение всех эмоциональных побуждений до крайнос- ти, до безграничности характерно для аффективности ре- бенка; оно повторяется в жизни сновидения, где, благо- даря господствующему в бессознательном изолированию от- дельных эмоциональных побуждений, легкая досада днем проявляется в виде пожелания смерти виновному лицу, а намек на какое-либо искушение превращается в причину преступного действия, изображенного в сновидении. Д-р Hans Sachs сделал отличное замечание по этому поводу: "То, что сновидение сообщило нам о наших взаимоотноше- ниях с настоящей действительностью, то мы затем находим в сознании, и нас не должно удивить, если мы находим чудовище, виденное нами под увеличительным стеклом ана- лиза, в виде инфузории" (cм. "Толкование сновидений"). Склонная сама ко всему крайнему, масса возбуждается только чрезмерными раздражениями. Тот, кто хочет влиять на нее, не нуждается ни в какой логической оценке своих аргументов; он должен рисовать самые яркие картины, преувеличивать и повторять все одно и то же. Так как масса не сомневается в истинности или ложности своих аргументов и имеет при этом сознание своей силы, то она столь же нетерпима, как и доверчива к авторитету. Она уважает силу и мало поддается воздействию доброты, оз- начающей для нее лишь своего рода слабость. Она требует от своих героев силы, и даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели, чтобы ее подавляли. Она хочет бояться свое- го властелина. Будучи в основе чрезвычайно консерватив- на, она питает глубокое отвращение ко всем новшествам и успехам -- и безграничное благоговение перед традицией (стр. 189). Чтобы иметь правильное суждение о нравс- твенности масс, нужно принять во внимание, что при со- вокупности индивидов, составляющих массу, отпадают все индивидуальные задержки; и все жестокие, грубые, разру- шительные инстинкты, дремлющие в человеке как пережиток первобытных времен, пробуждаются для свободного удов- летворения влечений. Но массы способны под влиянием внушения и на поступки высшего порядка: отречение, пре- данность идеалу, бескорыстие. В то время как у индивида личная выгода является очень сильной, почти единствен- ной двигательной пружиной, у масс она очень редко выс- тупает на первый план. Можно говорить об облагораживаю- щем действии массы на индивида. (Стр. 192). В то время как интеллектуальная деятельность массы всегда далеко отстает от интеллектуальной деятельности индивида, ее поведение в этическом отношении может: либо значительно превосходить поведение индивида, либо далеко отставать от него. Некоторые другие черты характеристики, данной Лебоном, проливают свет на правильность отождествления массовой души с душой первобытных людей. У масс могут существовать и уживаться наряду друг с другом самые противоположные идеи без того, чтобы из их логического противоречия рождался конфликт. Но то же самое имеет место в бессознательной душевной жизни отдельных людей, детей и невротиков, как это было уже давно доказано психоанализом. У маленького ребенка существуют, напри- мер, в течение очень долгого времени амбивалентные ус- тановки чувствований в отношении к самому близкому лицу без того, чтобы одна из них мешала проявлению другой, ей противоположной. Если дело доходит, наконец, до конфликта между обеими установками, то он разрешается таким образом, что ребенок меняет объект, передвигая одно из амбивалентных чувствований на замещающий объ- ект. Из истории развития невроза у взрослого можно так- же узнать, что подавленное чувствование часто продолжа- ет существовать в течение долгого времени в бессозна- тельных или даже сознательных фантазиях, содержание ко- торых, разумеется, прямо противоречит господствующему стремлению, без того, чтобы из этой противоположности родился протест "Я" против того, что оно отвергает. Фантазия в течение некоторого времени терпима, пока внезапно -- обычно вследствие повышения аффективного состояния -- не рождается конфликт между нею и "Я" со всеми вытекающими отсюда последствиями. В процессе раз- вития от ребенка до взрослого человека дело вообще до- ходит до все больше и больше распространяющейся интег- рации личности, до объединения отдельных влечений и це- левых устремлений, выросших в ней независимо друг от друга. Диалогичный процесс в области сексуальной жизни издавна уже известен нам как объединение всех сексуаль- ных влечений в окончательную генитальную организацию. (Три статьи о теории полового влечения. Психотерапевти- ческ, библиот., вып. III, Москва, кн-во "Наука", 1911). Многочисленные известные нам примеры показывают, впро- чем, что объединение "Я", как и объединение либидо, мо- жет потерпеть неудачу: таковы примеры естествоиспытате- лей, продолжающих верить в священное писание и др. Да- лее масса подвержена поистине магической силе слова, вызывающего в массовой душе ужаснейшие бури и способно- го также успокоить ее. (Стр. 235). "Ни рассудок, ни убеждение не в состоянии бороться против известных слов и известных формул. Они произносятся перед толпой с благоговением, -- и тотчас же выражение лиц становится почтительным, и головы склоняются". Стоит только вспом- нить при этом табу имен у первобытных народов и те ма- гические силы, которые они связывают с именами и слова- ми5. И наконец: массы никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, от которых они не могут отказать- ся. Ирреальное всегда имеет у них преимущество перед реальным, несуществующее оказывает на них столь же сильное влияние, как и существующее. У них есть явная тенденция не делать разницы между ними (стр. 203). Мы показали, что это преобладание фантастической жизни и иллюзий, возникающих в результате неисполненного жела- ния, является определяющим началом для психологии нев- розов. Мы нашли, что для невротика имеет силу не обыч- ная объективная реальность, а психическая реальность. Истерический симптом основывается на фантазии и не воспроизводит действительного переживания; навязчивое невротическое сознание своей вины основано на факте злого намерения, которое никогда не было осуществлено. Как в сновидении и в гипнозе, так и в душевной деятель- ности массы принцип реальности отступает на задний план перед силой аффективно напряженных желаний. То, что Ле- бон говорит о вождях массы, менее исчерпывающе, и в нем нельзя уловить определенной закономерности. Он полага- ет, что как только живые существа соберутся в некотором количестве, -- независимо от того, будет ли это стадо животных или толпа людей, -- они инстинктивно подчиня- ются авторитету вождя (стр. 247). Масса -- это послуш- ное стадо, не могущее жить без властелина. В ней нас- только сильна жажда повиновения, что она инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином. Ес- ли в массе имеется потребность в вожде, то он должен все-таки обладать соответствующими личными качествами. Он должен сам горячо верить (в идею), чтобы будить веру в массе; он должен обладать сильной импонирующей волей, передающейся от него безвольной массе. Затем Лебон об- суждает различные виды вождей и приемы, с помощью кото- рых они влияют на массы. В общем он считает, что вожди оказывают свое влияние благодаря идеям, к которым они сами относятся фанатически. Этим идеям, равно как и вождям, он приписывает сверх того таинственную непрео- долимую силу, которую он называет "престижем" (обаяни- ем). Престиж -- это род господства над нами индивида, идеи или вещи. Это господство парализует все критичес- кие способности индивида и наполняет его душу почтением и удивлением. Оно может вызвать чувство, подобное гип- нотическому ослеплению (стр. 259). Он различает приоб- ретенный или искусственный и личный престиж. Первый доставляется именем, богатством, репутацией; престиж (обаяние) мнений, литературных и художественных произ- ведений создается путем традиций. Так как во всех слу- чаях он имеет корни в прошлом, то он дает мало материа- ла для понимания этого загадочного влияния. Личным престижем обладают немногие лица, которые благодаря ему становятся вождями; все подчиняется им как будто под влиянием магнетического очарования. Однако всякий прес- тиж зависит также и от успеха и может исчезнуть под влиянием неудачи (стр. 268). Мы не получаем впечатле- ния, что у Лебона роль вождя и значение престижа приве- дены в правильную связь со столь блестящим описанием массовой души.
III. ДРУГИЕ ОЦЕНКИ КОЛЛЕКТИВНОЙ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ Мы воспользовались изложением Лебона как введени- ем, так как оно, придавая большое значение бессозна- тельной душевной жизни, вполне совпадает с нашими собс- твенными психологическими взглядами. Но мы должны ска- зать, что собственно ни одно из положений этого автора не является чем-то новым. Все обезличивающее и унижаю- щее, что он говорит о проявлениях массовой души, было уже высказано до него другими авторами с такой же опре- деленностью и такой же враждебностью; все это неоднок- ратно уже повторялось с древнейших времен литературы мыслителями, государственными людьми и поэтами6. Оба положения, в которых заключаются важнейшие взгляды Ле- бона, положение о коллективном торможении интеллекту- альной деятельности и положение о повышении аффектив- ности в массе, были недавно формулированы Сигеле7. Осо- бенностями изложения Лебона остаются только обе точки зрения бессознательного и сравнения с душевной жизнью первобытных народов. Но и они, конечно, затрагивались часто до него. Но больше того: описание и оценка массо- вой души в том виде, в каком их дают Лебон и другие ав- торы, отнюдь не остались незыблемыми. Нет никакого сом- нения в том, что все эти раньше описанные феномены мас- совой души были правильно подмечены; но можно отметить также и другие, диаметрально противоположные проявления массы, на основании которых можно дать гораздо более высокую оценку массовой души. Уже Лебон был готов приз- нать, что при некоторых обстоятельствах нравственность массы может быть выше, чем нравственность составляющих ее индивидов, и что только толпа способна на огромное бескорыстие и самопожертвование. (Стр. 193). "Личный интерес очень редко бывает могущественным двигателем в толпе, тогда как у отдельного индивида он занимает пер- вое место". Другие считают, что вообще лишь общество является инстанцией, предписывающей индивиду нормы нравственности, в то время как отдельный человек обычно отстает в каком-нибудь отношении от этих больших требо- ваний, или что в исключительных состояниях в толпе осу- ществляется феномен воодушевления, благодаря которому возможны прекрасные поступки масс. Правда, в отношении интеллектуальной деятельности следует признать, что важнейшие результаты мыслительной работы, открытия, повлекшие за собой большие последствия, разрешение проблем -- все это доступно только индивиду, работающе- му в уединении. Но и массовая душа способна на гениаль- ное духовное творчество, как это доказывает прежде все- го язык, затем народная песня, фольклор и т. д. А кроме того, неизвестно, сколько мыслителей и поэтов обязаны своими побуждениями той массе, в которой они живут; мо- жет быть, они являются скорее исполнителями духовной работы, в которой одновременно участвуют другие. Ввиду этих явных противоречий кажется, что работа массовой психологии должна остаться безрезультатной. Однако лег- ко найти выход, дающий нам надежду благополучно разре- шить задачу. Под массами, вероятно, понимали самые раз- личные образования, нуждающиеся в обособлении. Изложе- ние Сигеле, Лебона и др. авторов относятся к недолго- вечным массам, образующимся наскоро из разнородных ин- дивидов, объединенных преходящим интересом. Несомненно, что характер революционных масс, в особенности Великой Французской Революции, оказал влияние на их описание. Противоположные утверждения основаны на оценке тех ста- бильных масс или тех обществ, в которых люди проводят свою жизнь, которые воплотились в общественные институ- ты. Массы первого рода относятся ко вторым так, как ко- роткие, но высокие волны -- к длинным волнам, образую- щимся на мелких местах. Mc Dougall, исходящий в своей книге "The Group Mind"8 из этого же самого вышеупомяну- того противоречия, находит его разрешение в организую- щем моменте. В простейшем случае, говорит он, масса (group) не имеет вообще никакой организации или имеет организацию, не заслуживающую внимания. Он обозначает такую массу как толпу (cro). Однако он признает, что толпа людей собирается нелегко, без того чтобы в ней не образовались, по крайней мере, первые начала организа- ции, что именно в этих простых массах особенно легко подметить некоторые основные факты коллективной психо- логии (стр. 22). Для того, чтобы из случайно собравших- ся участников человеческой толпы образовалось нечто вроде массы в психологическом смысле, необходимым усло- вием является некоторая общность индивидов друг с дру- гом: общий интерес к объекту, однородное чувство в оп- ределенной ситуации и (я сказал бы, вследствие этого) известная степень способности оказывать влияние друг на друга. (Some degree of reciprocale influence between the mem-bres of the group) (стр. 23). Чем сильнее эта общность, тем легче образуется из отдельных людей пси- хологическая масса и тем поразительнее проявляется де- монстрация массовой души. Удивительнейшим и в то же время важнейшим феноменом массы является повышение аф- фективности, возникающее у каждого индивида (exaltation or intensification of emotion) (стр. 24). По мнению Mс Dougall'a, можно сказать, что едва ли при других усло- виях аффекты человека достигают такой величины, как это имеет место в массе, и, таким образом, участники испы- тывают приятное ощущение, теряя чувство своего индиви- дуального обособления, отдаваясь безгранично своим страстям и сливаясь при этом с массой. Это увлечение индивидов Мс Dougall объясняет, исходя из так названно- го им "principle of direct induction of emotion by way of the primitive sympathetic response" (стр. 25), т. е. из уже известной нам заразительности чувств. Суть зак- лючается в том, что заметные признаки аффективного сос- тояния способны вызвать автоматически тот же аффект у наблюдающего лица. Этот автоматический гнет будет тем сильнее, чем у большего числа людей наблюдается однов- ременно этот аффект. Тогда у индивида замолкает крити- ка, и он дает вовлечь себя в этот аффект. Но при этом он повышает возбуждение других индивидов, повлиявших на него, и таким образом повышается аффективный заряд от- дельных индивидов путем взаимной индукции. При этом, несомненно, действует нечто вроде навязчивой идеи срав- ниться с другими, действовать заодно со многими. Более грубые и более простые чувствования имеют больше шансов распространиться таким путем в массе (стр. 39). Этому механизму повышения аффекта благоприятствуют еще неко- торые другие, исходящие из массы, влияния. Масса произ- водит на индивида впечатление неограниченной силы и не- победимой опасности. Она на одно мгновение становится на место всего человеческого общества, являющегося но- сителем авторитета, чьих наказаний боятся, в угоду ко- торому накладывают на себя столько задержек. Иногда опасно находиться в противоречии с ней и, наоборот, бе- зопасно следовать окружающим примерам и, если нужно, то даже "выть по-волчьи". Повинуясь этому новому авторите- ту, нужно выключить из деятельности свою прежнюю "со- весть" и поддаться при этом заманчивой перспективе по- лучения удовольствия, являющегося результатом упраздне- ния задержек. Следовательно, в общем не так уже порази- тельно, когда мы слышим, что индивид в массе совершает такие вещи, от которых он отвернулся бы в своих обычных жизненных условиях, и мы можем даже надеяться, что мы таким путем прольем некоторый свет на ту темную об- ласть, которую обычно окутывают загадочным словом "вну- шение". Мс Dougall тоже не противоречит против положе- ния о коллективной задержке интеллектуальной деятель- ности в массе (стр. 41). Он говорит, что более низкий интеллект снижает до своего уровня более высокий; пос- ледний тормозится в своей деятельности, так как повыше- ние аффективности вообще создает неблагоприятные усло- вия для правильной умственной работы, так как индивиды запуганы массой, и их мыслительная работа несвободна, и так как у каждого индивида уменьшено сознание ответс- твенности за свои поступки. Общее мнение о психической деятельности у простой "не организованной" массы звучит у Мс Dougall'a не более дружественно, чем у Лебона (стр. 45): она чрезвычайно возбудима, импульсивна, страстна, непостоянна, непоследовательна, нерешительна и при этом очень легко переходит к крайностям; ей дос- тупны только более грубые страсти и более простые чувс- твования; она чрезвычайно внушаема, легкомысленна в своих рассуждениях, стремительна в своих мнениях, восп- риимчива только к простейшим и несовершеннейшим выводам и аргументам. Ее легко направлять и устрашать, у нее нет сознания виновности, самоуважения и чувства ответс- твенности, но она готова перейти от сознания своей силы ко всяким преступлениям, которых мы можем ожидать лишь от абсолютной и безответственной силы. Итак, она ведет себя скорее как невоспитанный ребенок или как страст- ный, вырвавшийся на свободу дикарь в чуждой ему ситуа- ции; в худших случаях поведение массы похоже больше всего на поведение стада диких зверей, чем на толпу лю- дей. Так как Мс Dougall противопоставляет поведение вы- сокоорганизованных масс изображенному здесь поведению, то нам будет особенно интересно узнать, в чем состоит эта организация и какими моментами она создается. Автор насчитывает пять таких "principal conditions" для под- нятия душевной жизни массы на более высокий уровень. Первым основным условием является определенная степень постоянства в составе массы. Это постоянство может быть материальным или формальным; первое -- когда одни и те же лица остаются в течение продолжительного времени в массе, второе -- когда внутри массы существуют опреде- ленные роли, распределяющиеся между сменяющими друг друга лицами. Второе условие: у индивида, входящего в массу, образуется определенное представление о природе, функции, деятельности и требованиях массы, и результа- том этого может таким образом явиться чувство отношения к массе в целом.