Ауже здесь, за рубежом, совсем недавно, как некое эхо
того первого заклинания —предвкушения гибели, как не
кое «свершилось» мы услыхали слова, исполненные ка
кой-то мучительной и терпкой горечи —радости:
Хорошо, что нет России.
Было бы просто и нетрудно отбросить эти неправедные
слова и спокойно и молча пройти мимо, если бы они были
произнесены иностранцами или русскими, Россию разлю
бившими. Но горе в том, что все это гораздо глубже, сложнее
и хуже: перед нами тоже «традиция», традиция одержимости
и самосжигательства. Из личного действия исступленных
во имя спасения души она здесь перекинулась и расплесну
лась в некую до предела расширенную уже общенациональ
ную (по существу антинациональную) формулу... всего вер
нее, ради услады смертным тлением.
И потому-то это умонастроение, состояние и эта сти
хия гибели и смерти не могут быть побеждены простым
презрительным отрицанием и отвержением. Нет. Они тре
буют сознательного и глубокого преодоления. Они требу
ют властного и соразмерно сильного противопоставле
ния и противостояния.
Традиционной болезни мы должны противопоставить
традицию здоровья, сладострастию падения в бездну —ра
дость подъема и восхождения, поэзии умирания, смерти и
тления —веру в возрождение и воскресение, заклинаниям
одержимых —молитву верующих. Бесноватый —не бес, он
жертва беса; одержимый —это тот, кого «кто-то» держит.
И если в Евангелии сказано «Сейже род изгоняется толь
ко молитвою и постом» (Матф. 17.21), то и в отношении
этой антинациональной одержимости можно сказать, что
«сей род» изгоняется тоже только подлинным постом, на
стоящей аскезой служения, единоустремленностью к дей
ствию во имя освобождения и горячей молитвой с верой,
овеществляющей уповаемое в воскресение России.
И если говорить о нашей поэтической формуле, в про
тивоположность тем, которые я привел выше, говорить о
национальной молитве в противоположность антинаци
ональным волхованиям и заклинаниям, то она —эта мо
литва —была произнесена еще в первые юношеские годы
