379
Российской империи тем отроком, пришедшим с брега
студеного моря, где мрежи он расстилал, который вырос
потом в помощника царей, могучим архангельским му
жиком
ЛОМОНОСОВЫМ:
Восстани и ходи,
Восстали и ходи, Россия!
И этой же самой верой, этой же самой бодрой и здоро
вой стихией творчества и силы был объят всю свою жизнь,
до самого конца, последний командир старейшего петров
ского Преображенского полка, своим возглавлением его
обязанный не роду, а службе, и тем как бы замкнувший круг
и кончивший тем, с чего началась история его полка, креп
кий, как будто вырубленный топором из старого дуба, нов
городский дворянин —воин Кутепов.
Это они —мужик и воин, то сливаясь и переплетаясь в
былинном образе Ильи Муромца, то, как бы расходясь и
деля свою работу, строили и блюли нашу Великую Рос
сию. Это он —русский мужик —распахал весь безбреж
ный океан русского чернозема. А когда приходили враги,
когда его поля вновь становилисьДиким Полем, когда при
ходилось «бросать свою сошку за калинов куст», вставал
во весь рост с мечом в руках русский воин крепко и непо
колебимо на защиту ее рубежей!
Именно этой стихией, этой старой русской традицией
был объят всю свою жизнь русский витязь, русский воин,
солдат Великой России генерал Кутепов. Ей он остался до
конца верен —этот однолюб России, ей он принес в жерт
ву и свою жизнь. И думая о его трагической гибели, мы не
можем не вспомнить те замечательные слова Пушкина, ко
торые он вложил вустажены капитана Миронова, когда она
увидела мужа, убитого Пугачевым:
Свет ты мой, Иван Кузьмич, удалая солдатская головуш
ка, не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие, а
сгинул ты от беглого каторжника.
За тебя, о Россия, принял он свое мученичество!
Мы никогда не увидим больше Александра Павловича.
И на путях ожидания, ожидания в общеполитическом
