Он помолчал со значением.
- Ну - вот кто знает, что мы тут? А?
- На аэродроме знают.
- Тот, с мегафоном...
- Мой папа.
Хрюша надел очки.
- Никто не знает, что мы тут, - сказал Хрюша. Он
побледнел и задыхался. - Может, они и знали, куда нас
везут, а может, даже и нет. Но никто не знает, что мы
тут, потому что сюда нас не везли. - Он глотнул воздух,
качнулся и сел. Ральф отобрал у него рог.
- Вот это я и хотел сказать, - заключил он, - а
вы, вы... - Он обвел глазами напряженные лица. - Само-
лет сбили, он сгорел. Никто не знает, где мы. Может, мы
тут еще долго пробудем.
Тишина была полная, только слышно, как сопит и за-
дыхается Хрюша. Косое солнце залило золотом половину
площадки. Ветер, резво носившийся по лагуне, как коте-
нок в погоне за собственным хвостиком, теперь пробирал-
ся через площадку, к лесу. Ральф откинул со лба светлую
путаницу волос.
- Может, мы тут еще долго пробудем.
Все молчали. Вдруг он просиял улыбкой:
- Но великолепный же остров. Мы - Джек, Саймон и
я, - мы забирались на гору. Колоссально! Тут и еда
есть, и вода, и...
- и скалы...
- и синие цветы...
Хрюша, несколько оправившийся, показал на рог в
руках у Ральфа, и Джек с Саймоном осеклись. Ральф про-
должал:
- Пока нас спасут, мы тут отлично проведем время.
Он широко раскинул руки.
- Как в книжке!
Тут все закричали наперебой:
- "Остров сокровищ!"
- "Ласточки и амазонки"!
- "Коралловый остров"!
Ральф помахал рогом:
- Остров - наш! Потрясающий остров. Пока взрослые
не приедут за нами, нам будет весело!
Джек потянулся за рогом.
- Тут водятся свиньи, - сказал он. - Еда обеспече-
на. Купаться можно в той бухте. И вообще. Кто еще
что-нибудь обнаружил?
Он вернул Ральфу рог и сел. Очевидно, больше никто
не обнаружил ничего.
Старшие заметили мальчугана, уже когда он стал от-
биваться. Малыши выталкивали его на середину, и он упи-
рался. Он был щупленький, лет шести, и багровое родимое
пятно скрывало у него пол-лица. Вот он встал, сжавшись
под пересечением взглядов, ввинчивая в жесткую траву
носок ботинка. Он что-то мямлил и чуть не плакал.
Другие малыши, важно перешептываясь, подталкивали
его к Ральфу.
- Ну ладно, - сказал Ральф. - Говори же.
Малыш затравленно озирался.
- Говори!
Малыш потянулся за рогом, и все покатились со сме-
ху. Тогда он отдернул руку и зарыдал.
- Дайте ему рог! - крикнул Хрюша. - Пусть возьмет!
Ральф наконец вручил малышу рог, но порывом общего
веселья у того уже унесло последние остатки решимости,
и он лишился голоса. Хрюша стал рядом на колени, держа
перед ним огромную раковину, и начал переводить собра-
нию его речь.
- Он хочет знать, чего вы со змеем делать будете.
Ральф засмеялся, и его смех подхватили все. Малыш
еще больше сжался.
- Ну, расскажи нам про змея.
- А теперь он уже говорит, это зверь.
- Зверь?
- Змей. Большущий. Он сам видел.
- Где?
- В лесу.
Неприкаянным ли ветром, оттого ли, что низилось
солнце, под деревья занесло холодок. Мальчики беспокой-
но поежились.
- На таких маленьких островах не бывает зверей и
змеев, - терпеливо растолковывал Ральф. - Они водятся
только в больших странах, в Африке, например, или в Ин-
дии.
Гул голосов, и важное киванье головами.
- Он говорит, зверь выходит, когда темно.
- А как же он тогда его разглядел?
Смех, хлопки.
- Слыхали? Он, оказывается, в темноте видит!
- Нет, он говорит, он правда видел зверя. Он при-
шел, исчез и еще вернулся, и он хотел его съесть...
- Это ему приснилось.
Ральф засмеялся и взглядом поискал сочувствия на
лицах вокруг. Старшие явственно с ним соглашались, но
среди малышей замечалось сомненье, не побежденное ра-
зумной твердостью Ральфа.
- Возможно, у него был кошмар. После того как он
об лианы спотыкался.
Снова они с готовностью закивали. Про кошмары им
было известно.
- Он говорит, видел зверя, змея, и спрашивает, он
вернется или нет.
- Да нет никакого зверя!
- Он говорит, утром змей превратился в канат, как
которые тут висят по деревьям. Он спрашивает, зверь
вернется или нет?
- Да нет же никакого зверя!
На сей раз уже не смеялся никто, все строго гляде-
ли на Ральфа. Ральф запустил обе пятерни себе в волосы
и рассматривал малыша с интересом, с отчаянием.
Джек выхватил у него рог.
- Ральф совершенно прав. Никакого змея нет. Ну, а
если и есть тут змея, мы ее изловим и уничтожим. Мы бу-
дем охотиться на свиней и для всех добывать мясо. А за-
одно уж и насчет змеи проверим.
- Но нет же тут змей!
- Вот пойдем охотиться и точно проверим!
Ральф почувствовал досаду и на минуту - беспомощ-
ность. Тут было что-то, с чем он не мог совладать. Об-
ращенные к нему взгляды были совершенно серьезны.
- Но нет же тут никакого зверя!
И зачем-то, он сам не понял зачем, он еще раз вык-
рикнул громко, с вызовом:
- Сказано вам, никакого зверя тут нет!
Все молчали.
Ральф поднял рог. Ему сразу стало веселей от одной
мысли о том, что он сейчас собирался сказать.
- А теперь - самое главное. Я все думал. Думал,
пока мы на гору лезли. - Он послал заговорщическую
улыбку Джеку и Саймону. - И когда спустились. Вот что я
думал. Мы хотим как следует поиграть. И мы хотим, чтоб
нас спасли.
Буря одобрения накрыла его волной и сбила с мысли.
Он снова подумал.
- Мы хотим, чтоб нас спасли. И нас, конечно, спа-
сут.
Поднялся веселый говор. Мало же им оказалось надо
для радости - голое, не подкрепленное ничем утверж-
денье, - такой теперь был у Ральфа авторитет. Снова ему
пришлось помахать рогом, чтобы призвать их к порядку.
- Мой отец служит во флоте. Он говорит, не откры-
тых островов совсем не осталось. Он говорит, у королевы
есть большая такая комната, и в ней множество карт, и
на них острова всего мира. Значит, есть у королевы и
наш остров на карте.
Снова гул веселых, довольных голосов.
- И рано или поздно сюда пошлют корабль. Может,
даже пошлют моего папу. Так что рано или поздно нас
спасут.
Он сказал что хотел и умолк. Он их успокоил. Он им
сразу понравился, и вот теперь они поверили в него.
Кто-то захлопал, и сразу вся площадка огласилась апло-
дисментами. Ральф вспыхнул, искоса заметил открытое
обожание в глазах у Хрюши, потом глянул вправо, туда,
где ухмылялся и тоже хлопал подчеркнуто Джек.
Ральф помахал рогом.
- Тише вы! Погодите же! Слушайте!
И он продолжал уже в тишине, окрыленный успехом:
- А теперь еще одно. Надо помочь тем, кто будет
нас спасать. А то корабль, даже если и подойдет близко
к острову, нас все равно не заметит. Значит, надо, чтоб
на горе был дымок. Надо разжечь костер.
- Костер! Костер!
Мальчики вскакивали на ноги. Джек кричал и коман-
довал. Про рог позабыли.
- Пошли! Все за мной!
Под пальмами засуетились, зашумели. Ральф тоже
вскочил, он призывал к порядку, его никто не слышал.
Толпа колыхнулась прочь от берега, и вот все ушли - за
Джеком. Даже самые маленькие старательно продирались по
переломанным веткам и сучьям. Все бросили Ральфа с ро-
гом в руках. Остался один Хрюша.
Хрюша дышал уже ровно.
- Ну, прямо как дети малые, - сказал он уничижи-
тельно, - как грудные!
Ральф оглядел его с сомненьем и положил рог на по-
валенный ствол.
- Небось уже время чай пить, - сказал Хрюша. - И
чего им делать-то на этой горе?
Он почтительно погладил раковину, но тотчас рука
его замерла, и он поднял глаза.
- Ральф! Эй! Куда же ты?
Ральф перелезал через первые поваленные стволы.
Хохот и треск были уже далеко.
Хрюша проводил Ральфа негодующим взглядом.
- Как дети малые!
Он вздохнул, нагнулся зашнуровать ботинки. Шум
заблудшего собрания замирал на горе. Тогда с мученичес-
ким видом родителя, вынужденного потакать нелепой вы-
ходке отпрысков, он подобрал рог, направился к лесу и
стал пробираться по просеке.
По другую сторону от вершины был лесистый уступ.
Ральф снова сделал тот же жест, словно зачерпывал
что-то.
- Вон там дров для костра сколько угодно.
Джек кивнул и ущипнул себя за нижнюю губу. Всего
футах в ста пониже, после крутого склона, лежал будто
бы специально под топливо отведенный участок. Мокрой
жарой деревья толкало в рост, но на хилом слое почвы
они не заживались, рано валились и гнили. Их обнимали
лианы, сквозь них пробивались новые ростки.
Джек обернулся к ждущим приказаний хористам. Чер-
ные квадратные шапочки, как береты, съехали у них на-
бекрень.
- Костер складывать. Быстро.
Они легко добрались до валежника по удобной троп-
ке, стали дергать его и растаскивать. Самые маленькие,
достигнув вершины, скатывались сюда же, так что скоро
все, кроме Хрюши, были заняты делом. Валежник попадался
такой гнилой, что, стоило его тронуть, обдавал душем
трухи, осыпью мокриц, но встречались и целые стволы.
Близнецы Эрик и Сэм первые выискали подходящее дерево,
но беспомощно топтались около, пока Ральф, Джек, Сай-
мон, Роджер и Морис не сумели за него ухватиться. Все
вместе они взволокли нелепую мертвую орясину наверх и
там сбросили. Каждая группка вносила свою лепту, и по-
немногу костер вырастал. В очередной раз наведавшись
вниз, Ральф увидел, что вокруг никого, что они держатся
за деревцо вдвоем с Джеком, и они улыбнулись друг дру-
гу, и опять поверх ветра, и крика, и поверх ослабевших
лучей гору опутали чары, и тот же опять ее поволакивал
странный, неприметный глазу свет дружбы, совместности и
приключений.
- Да, тяжеловато.
Джек просиял в ответ.
- Ну нам-то с тобой это пара пустяков.
Вместе, в согласном усилии, качаясь, они одолели
кручу. Вместе протянули - раз - два - три! - швырнули
свою ношу на уже высокий костер. Отступили, хохоча от-
того, что так ловко справились со сложной задачей, и
Ральфу тут же пришлось встать на голову. Кое-кто еще
копошился возле костра, кое-кому из малышей уже наску-
чил труд, и они рыскали по этому новому лесу в поисках
фруктов. Близнецы с неожиданной распорядительностью
принесли охапки сухой листвы и ссыпали в костер. Один
за другим мальчики обнаруживали, что все готово, что
дров больше не требуется, и оставались наверху, среди
раскиданных розовых глыб. Все уже отдышались, и на ли-
цах высыхал пот.
Но вот наступила напряженная тишина, и Ральф с
Джеком переглянулись. Оба пришли к постыдному открытию
и не знали, как в этом признаться.
Ральф багрово покраснел и выдавил первый:
- Ну...
Он откашлялся и снова решился.
- Ну, теперь его надо зажечь, а?
Больше нельзя было таить нелепость положения, и
Джек тоже покраснел. Забормотал что-то невнятное:
- Можно деревяшки тереть одну об другую. Одну об
другую...
Он глянул на Ральфа, и у того вырвалось оконча-
тельным и жалким признаньем:
- Спички у кого-нибудь есть?
- Надо лук, и стрелу на нем крутить, - сказал Род-
жер. Он потер руку об руку, изображая, как это делается
- джж! джж!
Над горой пронесся легкий ветерок. И вместе с ним
явился Хрюша, в рубашке и шортах, он с трудом пробирал-
ся по зарослям, и вечернее солнце полыхало в его очках.
Он нес под мышкой рог.
Ральф крикнул:
- Хрюша! У тебя спичек нет?
Вопрос подхватили, и эхо зашлось от крика.
Хрюша покачал головой и подошел к костру.
- Ого! Постарались! Ничего себе кучка!
И вдруг Джек догадался:
- Хрюшины очки! Это же зажигательные стекла!
Хрюша не успел отпрянуть. Его обступили.
- Ой, пустите, - взвизгнул он в ужасе, когда Джек
сдернул с него очки. - Слышь-ка! Отдай! Мне ж ничего не
видать! Ой! Рог разобьете!
Ральф оттеснил его локтем и встал на коленки возле
костра.
- Отойдите, свет заслоняете!
Все стали толкаться и лезть к Ральфу с советами.
Ральф двигал стекла и так и сяк, пока густой белый от-
печаток закатного солнца не лег на рыхлое дерево. Почти
тотчас вверх потянулась тонкая дымная струйка, и он за-
кашлялся. Джек тоже встал на коленки, легонько подул на
дымок, и он сломался, отклонился, утолщился, показал
язычок пламени. Пламя, сперва едва видное на ярком све-
ту, захватило первый сучок, налилось цветом, разбежа-
лось, прыгнуло на ветку побольше, и та занялась с гром-
ким треском. Пламя взметнулось вверх, и мальчики вос-
торженно ахнули.
- Мои очки! - изнемогал Хрюша. - Отдайте мои очки!
Ральф встал, отошел от костра и сунул очки в бес-
помощно шарившую Хрюшину руку. Тот уже едва слышно ле-
петал:
- Все расплывается. Аж руку не видать...
Кое-кто пустился в пляс. Валежник был такой сухой
и трухлявый, что большие сучья сдавались неистово жел-
тым космам огня, те взвивались вверх и там, в двадцати-
футовой высоте, бились рыжей гривой. Жар обжигал, ветер
потоком отвевал в сторону искры. И белой пылью осыпа-
лись стволы.
Ральф крикнул:
- Еще дров! Все за дровами!
Взапуски с огнем, чтоб не успел, не погас, мальчи-
ки бросились за валежником. Пусть бы чистая пелена пла-
мени плыла сейчас над горой - а дальше они не загадыва-
ли. Даже самые маленькие, если не отвлекались фруктами,
несли щепочки и подбрасывали в огонь. Воздух дрожал,
волновался, и теперь уже ясно различались наветренная и
подветренная стороны. С одной стороны было прохладно, а
в другую костер бешено махал жарким крылом, в секунду
пружинкой завивая волосы у тех, кто зазевался. Попадая
в прохладную струю, мальчики жадно подставляли ей пот-
ные лица, но, насладясь свежестью, тотчас чувствовали
изнеможение и валились в тень, возле разбросанных скал.
Пламя быстро убывало, потом, осыпая тихие вздохи, кос-
тер сел, и только огненный куст взметнулся вверх, изог-
нулся и заструился ветвями по ветру. Все дышали тяжко,
как псы.
Ральф приподнял голову, которую прятал под мышкой.
- Нет, ничего не выходит.
Роджер ловко, со знанием дела сплюнул на горячую
золу.
- Это почему?
- Дыма-то не было. Один огонь.
Хрюша приткнулся к ребристому стыку двух скал и
держал на коленях рог.
- Мы костер-то как следует не разожгли, - сказал
он. - Это ж без толку. Такой костер не удержишь, как ни
старайся.
- Ты уж особенно старался, - сказал Джек презри-
тельно. - Сложа руки сидел.
- Мы взяли у него очки, - сказал Саймон. Он тер
плечом черную щеку. - Значит, он тоже участвовал.
- У меня рог! - возмутился Хрюша. - Дайте слово
сказать!
- На вершине горы рог не считается, - сказал Джек.
- Так что заткнись.
- У меня в руках рог!
- Надо туда зеленых веток положить, - сказал Мо-
рис. - Их кладут для дыма!
- Рог у меня!
Джек в ярости обернулся:
- А ну заткнись!
Хрюша увял. Ральф взял у него рог и обвел всех
взглядом.
- Кто-то должен специально следить за костром. В
любой день может прийти корабль, - он повел рукой вдоль
тугой струны горизонта, - и, если у нас всегда будет
сигнал, нас заметят и спасут. И потом. Нам нужно еще
одно правило. Где рог, там и собрание. И все равно -
внизу это или наверху.
С этим все согласились. Хрюша открыл было рот,
встретился взглядом с Джеком и осекся. Джек потянулся
за рогом и встал, осторожно держа хрупкий предмет в за-
копченных ладонях.
- Ральф совершенно верно говорит. Нам нужны прави-
ла, и мы должны им подчиняться. Мы не дикари какие-ни-
будь. Мы англичане. А англичане всегда и везде лучше
всех. Значит, надо вести себя как следует.
Он обернулся к Ральфу.
- Ральф, я разделю хор - то есть моих охотников -
на смены, и мы будем отвечать за то, чтоб костер всегда
горел.
Его великодушие стяжало редкие хлопки, Джек оскла-
бился и, призывая к тишине, помахал рогом.
- Сейчас-то зачем ему гореть? Ночью кто дым уви-
дит? Снова зажжем, когда захотим. Альты - вы отвечаете
за костер эту неделю. А вы, дисканты, - следующую.
Все важно закивали.
- И еще - мы будем наблюдать за морем. Как только
увидим корабль, - все проводили глазами взмах тощей ру-
ки, - подбавим зеленых веток. И сразу станет больше ды-
ма.
Они пристально вглядывались в густую синь горизон-
та, будто вот-вот там появится крохотный силуэт.
Солнце на западе горячей золотой каплей стекало
все ниже и ниже, нацелясь за порог мира. И вдруг стало
ясно, что уже вечер и конец теплу и свету.
Роджер взял рог и обвел всех пасмурным взглядом.
- Я на море и так все смотрю. Нет тут никаких ко-
раблей. Может, нас и не спасут вовсе.
Поднялся и затих ропот. Ральф отобрал у Роджера
рог.
- Я уже сказал - нас спасут. Просто надо подож-
дать. Вот и все.
Расхрабрившись, кипя, рог схватил оскорбленный
Хрюша.
- А я что говорил! Я же говорил насчет порядка, я
говорил, а мне - "заткнись"!
Голос взвился, надсаженный благородным негодовань-
ем. На него уже шикали кругом.
- Сказали, костер нужно маленький, а какую скирду
навалили. Только я рот раскрою, - стонал верный горькой
правде Хрюша, - мне сразу "заткнись", а когда Джек, или
Морис, или Саймон...
Он запнулся на пронзительной ноте и застыл, глядя
поверх голов, вдоль чужого склона горы, туда, где соби-
рали валежник. Потом расхохотался, до того странно, что
все притихли, недоуменно разглядывая сверкающие окуля-
ры. И проследив за его взглядом, нашли источник этой
мрачной веселости.
- Вот вам и маленький костер!
Дым курился там и сям среди лиан, увивавших мерт-
вые и гибнущие деревья. На глазах у детей дымную кудель
в одном месте вдруг тронуло огнем и она уплотнилась.
Тонкие ленты огня поползли по комлю, разбежались по
листве и кустам, множились, разрастались. Пламя задело
древесный ствол, вспорхнуло на него яркой белкой. Дым
рос, слоился, клубился, раскатывался. Белка на крыльях
ветра перенеслась на другое стоячее дерево, стала пое-
дать его с верхушки. Под темным покровом дыма и листвы
огонь подкрался, завладел лесом и теперь остервенело
его грыз. Акры черного и рыжего дыма упрямо валили к
морю. Глядя на неодолимо катящее пламя, мальчики прон-
зительно, радостно завизжали. Огонь, будто он живой и
дикий, пополз, как ползет на брюхе ягуар, к молодой,
похожей на березовую поросли, опушившей розоватую наго-
ту скал. Он набросился на первое попавшееся дерево,
мгновенно изукрасил его пылающей листвой. Потом провор-
но прыгнул на следующее и тотчас заполыхал, качая их
уже строем. Под тем местом, где ликовали мальчики, лес
на четверть мили кругом бесновался в дыму и пламени.
Треск огня дружно ударял в уши барабанным боем, и гору
от него будто бросало в дрожь.
- Вот вам и маленький костер!
Ральф с испугом замечал, как один за другим все
стихают, охваченные жутью перед разбушевавшейся у них
на глазах силой. Поняв, что жутко и ему, он вдруг вышел
из себя:
- Да заткнись ты!
- У меня рог, - сказал Хрюша обиженно. - Я имею
право говорить.
На него смотрели пустыми взглядами, вслушиваясь в
барабанный бой пламени. Хрюша тревожно заглянул в ад и
покачал на руках рог.
- Теперь уж пускай горит. А ведь это наше топливо
было. - Он облизнул губы. - Чего ж тут сделаешь. Надо
было поосторожней. Я боюсь...
Джек с трудом оторвал взгляд от огня:
- А ты вечно боис-си. Жирняй!
- У меня рог, - уныло пролепетал Хрюша. Он повер-
нулся к Ральфу. - У меня рог, да ведь, Ральф?
Ральф нехотя отвернулся от пышного, жуткого зрели-
ща:
- Ну, чего ты?
- У меня рог. Я имею право говорить.
Близнецы в один голос хихикнули:
- Дыма захотели... Вот вам и дым...
Далеко-далеко, за горизонт, расплывалась дымная
туча. Хихикали уже все, кроме Хрюши; просто покатыва-
лись со смеху.
Хрюша не выдержал.
- У меня рог! Слышьте вы? Перво-наперво надо было
что? На берегу шалаши построить. Тут ночью-то ужас как
холодно. А вы же чего? Только Ральф сказал про костер -
сразу орать и - на гору дунули. Как дети малые!
Наконец его тираду стали слушать.
- Вот вы хочете, чтоб нас спасли, а сами чего
сперва делать не знаете и ведете себя как не надо.
Он снял очки и хотел было положить рог, но, уви-
дев, как к нему потянулось сразу множество рук, переду-
мал. Сунул раковину под мышку и снова уселся.
- И костерище разложили зачем-то незнамо какой.
Весь остров подпалили. Хороши мы будем, если весь ост-
ров сгорит. Будем кушать печеные фрукты да свинину жа-
реную. И ничего смешного! Сами Ральфа выбрали, а поду-
мать ему не даете. А только он чего скажет, разбегае-
тесь, как, как...
Он остановился перевести дух, и на них зарычало
пламя.
- Это еще что. А детишки-то. Малыши. Кто за ними
доглядает? Кто скажет, сколько их у нас?
Ральф вдруг шагнул к нему:
- Я же тебе велел. Я велел тебе список составить.
- А как? - орал в неистовстве Хрюша. - Один-то я -
как? Они две минутки посидели и в море посигали, по ле-
су разбежались, все подевались куда-то. Откуда ж я раз-
берусь-то, который кто?
Ральф провел языком по белым губам.
- Значит, ты не знаешь, сколько нас тут должно
быть?
- Да откуда же, они же ведь как букашки бегают. А
как вы вернулись трое, и ты сказал - огонь разводить,
все побегли, и я даже...
- Ну, хватит! - оборвал Ральф и выхватил у него
рог. - На нет и суда нет.
- А потом вы мои очки захапали...
Джек глянул на него:
- Заткнись!
- ...а малыши, они же там, где огонь, бегали. Мо-
жет, они и сейчас еще там, откуда вы знаете?
Хрюша, вскочив, показывал на дым и пламя. Шепот
пронесся и замер. Что-то делалось с Хрюшей, что-то
странное, он задыхался.
- Вот тот малыш, - задыхался Хрюша, - тот, который
на лице с меткой, я не вижу его. Где он?
Все молчали, как мертвые.
- Который про змей говорил. Он был вон там...
В огне бомбой взорвалось дерево. Обмотки лиан
взметнулись, корчась, и сразу опали. Малыши завизжали:
- Змеи! Смотрите! Змеи!
На западе всего в дюйме от моря висело забытое
солнце. Лица снизу подсвечивались красным. Хрюша прива-
лился к скале и вцепился в нее обеими руками.
- Малыш, который с меткой... на лице... куда он...
подевался? Сказано вам - я его не вижу!
Мальчики переглядывались в страхе, отказываясь ве-
рить.
- Куда он подевался?
Ральф как-то сконфуженно забормотал:
- Может, он вернулся туда, на... на...
Снизу, с чужого склона, все гремел и гремел бара-
банный бой.
Глава третья
ШАЛАШИ НА БЕРЕГУ Джек согнулся вдвое. Он, как спринтер на старте, почти припал носом к влажной земле. Стволы и стлавшиеся по ним лианы терялись в зеленой мгле ярдов на тридцать выше, и кругом густые кусты. Тут был поломан сук и, ка- жется, отпечаталось краем копыто - только и всего. Он уткнулся в грудь подбородком и не отрывал глаз от этого едва заметного намека на след, будто вымогая у него разгадку. Потом, как пес, на четвереньках, неловко, с трудом, он взобрался еще ярдов на пять и встал. Тут ли- ана захлестывалась петлей и с узла свисал усик. Усик был блестящий с одного бока; проходя петлю, свиньи его отполировали щетиной. Джек приник ухом к земле в нескольких дюймах от этого знака и впился глазами в непроглядность кустарни- ка. Рыжие волосы отросли с тех пор, как он оказался на острове, и сильно выгорели; неприкрытая спина была вся в темных веснушках и шелушилась. В правой руке он воло- чил заточенный шест футов в пять длиной; и, не считая обтрепанных шортов, на ремне которых болтался нож, он был совсем голый. Он прищурился, поднял лицо и, разду- вая ноздри, легонько втянул струйку теплого воздуха, выведывая у нее секрет. И он и лес - оба затихли. Наконец он тяжело, с неохотой выдохнул и открыл глаза. Глаза эти были ярко-синие, и сейчас от досады в них метнулось почти безумие. Он провел языком по пере- сохшим губам и снова всмотрелся в упрямые заросли. И снова двинулся вперед, обрыскивая землю. Тишина в лесу была еще плотнее и гуще жары, и даже жуки не жужжали. Только когда Джек сам спугнул из не- хитрого гнезда цветистую птаху, тишина треснула, раско- лолась и, разбудив сонное эхо, зазвенела криком, словно взмывшим из глуби времен. Джек даже вздрогнул от этого крика, со свистом сглотнул; и на секунду вместо охотни- ка стал испуганной тварью, по-обезьяньи жавшейся к де- реву. Но след и досада тотчас взяли свое и погнали сно- ва обрыскивать землю. У толстого седого ствола в блед- ных цветах по комлю он замер, еще раз потянул носом жаркий воздух; и вдруг ему перехватило дух, даже кровь отлила от лица, и тут же опять в него ударила краска. Он тенью скользнул во тьму ветвей и нагнулся, разгляды- вая вытоптанную землю у себя под ногами. Комья были теплые. И грудились на взрытой земле. Они были зеленоватые, мягкие, от них подымался пар. Джек поднял взгляд на непостижимую гущину загородивших путь лиан. Потом вытянул копье и шагнул. За лианами след впадал в свиной лаз, достаточно широкий и четкий - настоящую тропку. Земля на ней была плотно убита, и, когда Джек выпрямился во весь рост, он тут же услышал, как по лазу движется что-то. Он отвел назад правую ру- ку, размахнулся и со всей силы метнул копье. На тропе раздался дробный, четкий перестук копыт, как щелк кас- таньет, приманчивый, сладкий - обетование мяса. Джек выскочил из-за кустов и подобрал копье. Свиной топоток замирал вдалеке. Джек стоял, обливаясь потом, лицо было в грязных разводах и прочих отметинах долгих невзгод охоты. Он ругнулся, сошел со следа и стал продираться сквозь ча- щобу, пока она не расступилась и голые стволы, подпи- равшие черную сень, сменились светло-серыми стволами и кронами перистых пальм. Из-за них мерцала вода и нес- лись голоса. Ральф стоял возле нагроможденья пальмовых стволов и листьев, грубого шалаша, смотревшего на лагу- ну и вот-вот грозившего рухнуть. Он не заметил Джека, когда тот заговорил: - Водички бы, а? Ральф хмуро поднял глаза от хитросплетенья ветвей. Он смотрел прямо на Джека, все еще не замечая. - Воды бы, говорю, а? Пить хочется. Ральф оторвал мысли от шалаша и вдруг обнаружил Джека. - А, привет. Воды? Там, под деревом. Наверно, еще осталось. Джек подошел к кокосовым скорлупам с пресной во- дой, лежавшим в тени, взял одну, полную, и стал пить. Вода текла на подбородок, на шею, заливала грудь. Нако- нец он шумно отдышался: - Уф, хорошо! Саймон сказал из шалаша: - Повыше чуть-чуть. Ральф повернулся к шалашу и вместе с веткой при- поднял лиственный настил. Настил качнулся, и листва за- порхала вниз. В дыре показалось сокрушенное лицо Саймо- на: - Ой! Ральф с отвращением оглядывал руины. - Так мы в жизни не кончим. Он бросился на землю у ног Джека. Саймон все смот- рел сквозь дыру в шалаше. Ральф лежа объяснял: - Целыми днями работаем. И видишь! Два шалаша еще кое-как держались. Этот совсем раз- валился. - А им бы только гонять. Помнишь собрание? Как все клялись трудиться, пока строить не кончим? - Ну, я и мои охотники... - Охотники, эти пусть. Ну, малыши, они... Он помахал рукой, поискал слова. - Они безнадежные, но ведь кто постарше - тоже не лучше. Ты только пойми. Мы тут целый день работаем с Саймоном. И больше никого. Купаются, едят, загорают. Саймон осторожно высунул голову. - Ты главный. Ты их сам распустил. Ральф, растянувшись, смотрел на небо и пальмы. - Собрания. Очень уж мы их любим. Каждый день. Хоть по два раза в день. Все болтаем. - Он оперся на локоть. - Вот сейчас протрублю в рог, и увидишь - прим- чатся как миленькие. И все честь честью, кто-то скажет - давайте построим самолет, или подводную лодку, или телевизор. А после собрания пять минут поработают и разбегутся или охотиться пойдут. Джек вспыхнул: - Ну, мясо-то нам нужно. - Да, но пока его что-то не видно. А шалаши нам тоже нужны. И вообще: охотники твои давным-давно верну- лись. Купаются. - Я один пошел, - сказал Джек. - Я их отпустил. Мне... Он рвался передать, что гнало его выследить, нас- тигнуть, убить. - Я один пошел. Я думал, я сам... Снова метнулось в глазах безумие. - Я думал, я убью. - Но не убил. - Думал, убью. Голос у Ральфа дрожал от подавленного волненья: - Но ты не убил пока что. Если б не призвук скрываемой ярости, предложенье могло показаться невинным: - Ну, а насчет шалашей - это ты никак? - Нам мясо нужно. - Но его у нас нет. - Враждебность звенела уже открыто. - Будет! В следующий раз будет! Мне бы только бо- родку на копье. Мы ранили свинью, а копье не держится. Вот научимся делать бородки... - Нам нужны шалаши. И вдруг Джек завопил надсадно: - Обвиняешь меня, да? - Нет, просто мы весь день тут потеем. Больше ни- чего. Оба покраснели и отвели глаза. Ральф перекатился на живот и стал дергать травинки. - Если дождь польет, как когда мы высадились, нам еще как шалаши понадобятся. И потом, нам шалаши нужны из-за... ну... Он запнулся. Оба перебарывали гнев. И Ральф углу- бился в другую, безопасную тему: - Сам-то ты не замечал? Джек опустил копье, сел на корточки. - А что? - Ну, боятся они. Он снова перекатился на спину и посмотрел в свире- пое, чумазое лицо Джека. - Понимаешь - снится им что-то. Я слышал. Ты вот ночью не просыпался? Джек покачал головой. - Разговаривают, плачут. Малыши. А то и... будто бы... - Будто бы плохо на этом острове. Удивленные тем, что их перебивают, оба подняли глаза на строгое лицо Саймона. - Будто бы, - сказал Саймон, - зверь... зверь или змей и вправду есть. Помните? Двое старших вздрогнули от постыдного слова. О змеях уже не упоминалось, не полагалось упоминать. - Будто бы плохо на этом острове, - отчеканил Ральф. - Да, точно. Джек сел и вытянул ноги. - Они чокнутые. - Да, шизики. А как на разведку ходили - помнишь? Оба улыбнулись, вспомнив те чары первого дня. Ральф продолжал: - Так что шалаши нам нужны вместо... - Дома родного. - Точно. Джек подобрал ноги, обхватил переплетенными руками коленки и нахмурился, стараясь разобраться в собствен- ных мыслях. - А все же в лесу, ну, когда охотишься, не тогда, конечно, когда фрукты рвешь, а вот когда один... Он осекся, не уверенный, что Ральф серьезно его слушает. - Ну-ну, говори. - Когда охотишься, иногда чувствуешь... И вдруг он покраснел. - Это так, ерунда, в общем. Просто кажется. Но ты чувствуешь, будто вовсе не ты охотишься, а за тобой охотятся; будто сзади, за тобой, в джунглях все время прячется кто-то. Снова все трое молчали. Саймон - вдумчиво, Ральф - недоверчиво и почти негодуя. Он сел, выпрямился, поче- сал грязной пятерней плечо. - Ну, не знаю. Джек вскочил, затараторил: - Так бывает в лесу. Находит. Ерунда, конечно. Только... Просто... Он побежал было к воде и сразу вернулся. - Просто, я понимаю, каково им по ночам. Ясно? Ну и все. - Главное - надо, чтоб нас спасли. Джеку пришлось минуту подумать, пока он сообразил, о каком спасении речь. - Спасли? Это конечно! Но сначала мне свинью бы добыть... - Он схватил копье и вонзил в землю. Снова глаза застлало безумие. Ральф критически оглядел его из-за светлой путаницы волос: - Только бы твои охотники помнили про костер... - Опять ты с этим костром!.. Оба затрусили по берегу и уже у края воды поверну- лись и посмотрели на розовую гору. Дымная струйка чер- тила меловую полосу по густой сини и, качнувшись, таяла в вышине. Ральф нахмурился. - Интересно, далеко его видно? - А как же. - Нет, мало дыма. Словно почувствовав на себе их взгляд, струйка у основания растеклась густой кляксой, и та поползла вверх мутным столбцом. - Зеленых веток добавили, - пробормотал Ральф. - Чего это они? - Он сощурился, обернулся к горизонту. - Там! - Джек заорал так, что Ральф даже подско- чил. - Что? Где? Корабль? Но Джек показывал на высокие откосы, которые шли с горы к более плоской части острова. - Ясно! Там они и лежат! И куда им еще деваться, когда припечет! Ральф недоуменно смотрел в его ликующее лицо. - Они высоко забираются. Высоко - и в тень, и от- дыхают в жару, как у нас коровы... - Я думал, ты корабль увидел! - Можно подкрасться... лица разрисовать, чтоб не увидели... Окружить их и... Но Ральфа от негодованья уже понесло: - Я же тебе про дым! Да ты что-о? Не хочешь, чтоб тебя спасали? Заладил - свиньи, свиньи, свиньи! - Нам мясо нужно! - Я весь день работаю, и со мной никого, только Саймон, а ты приходишь и даже не замечаешь, чего мы по- настроили! - Я тоже не загорал. - Тебе это одно удовольствие! - кричал Ральф. - Ты любишь охотиться! А вот я... Оба стояли на ярком берегу, ошарашенные этим взры- вом чувств. Ральф первый отвел глаза, якобы посмотреть на играющих в песке малышей. Из-за площадки неслись крики охотников в бухте. На краю площадки растянулся Хрюша, глядя вниз, в слепящую воду. - Ни от кого нету толку. Ему хотелось объяснить, как все всегда оказываются не такими, как от них ждешь. - Вот Саймон - он-то помогает. - Он показал на ша- лаши. - Все смылись. А он не меньше моего делал. Только вот... - Саймон-то вечно тут как тут... Ральф зашагал к шалашам, Джек с ним рядом. - Помогу немножко, - бормотнул Джек, - потом иску- паюсь. - Да ладно уж. Но у шалашей Саймона не оказалось. Ральф сунул го- лову в дыру, высунулся и оглянулся на Джека: - Смотался. - Надоело ему, - сказал Джек. - Купаться пошел. Ральф нахмурился. - Странный он. С приветом. Джек кивнул неопределенно, кажется, в знак сог- ласья, и не сговариваясь оба бросили шалаши отправились к бухте. - Вот искупаюсь, поем чего-нибудь, - сказал Джек, - и на ту сторону горы подамся, следы поищу. Пошли? - Так ведь же солнце почти село! - Ничего, я-то управлюсь... Они шагали рядом - два мира чувств и понятий, нес- пособные сообщаться. - Эх, мне бы застукать свинью! - Выкупаюсь и сразу за шалаш возьмусь. Они посмотрели друг на друга с изумленьем, любовью и ненавистью. Понадобились соленые брызги бухты, крики, барахтанье и смех, чтобы снова и их объединить. Саймона, которого они думали застать на пляже, там не оказалось. Когда Ральф с Джеком спустились на берег, чтобы взглянуть на гору, он прошел за ними несколько ярдов и остановился. Нахмурившись, он нагнулся над гру- дой песка, из которого кто-то пытался вылепить домик. Потом отвернулся и целеустремленно направился к лесу. Он был маленький, тощий мальчуган с острым личиком, и глаза у него так сияли, что Ральф сначала принял его за веселого хитрого шалуна. Черные густые космы нависали на низкий, широкий лоб и почти закрывали его. Шорты на нем истрепались, и он, как Джек, ходил босиком. И вооб- ще-то смуглый, Саймон сильно загорел и блестел от пота. Он пошел по просеке, мимо той скалы, на которую взбирался Ральф в первое утро, потом свернул вправо, под деревья. Ноги сами несли его привычным путем среди фруктовых деревьев, где каждый мог раздобыть себе вдо- воль и без труда несытной, правда, еды. Цветы и фрукты росли рядом, вперемешку, и вокруг стоял запах спелости и густое жужжанье несметных пасущихся пчел. Здесь его догнали увязавшиеся за ним малыши. Они говорили все ра- зом, что-то выкрикивали наперебой и тащили его к де- ревьям. Среди пчелиного гула, в закатных лучах, Саймон срывал им фрукты, до которых они не могли дотянуться, отыскивал среди листвы самые спелые и наобум совал в жадно протянутые ручки. Оделив всех, он оглянулся. Об- нимая охапки отборных плодов, малыши смотрели на него неотрывно и загадочно. Саймон бросил их и свернул на чуть заметную троп- ку. Скоро за ним сомкнулась чащоба. Высокие стволы по- росли неожиданно бледными цветами до самых вершин, а там во тьме кипела шумная жизнь. Между стволами тоже была темень, и, как снасти затонувших судов, повисли на них лианы. Ноги Саймона оставляли следы на рыхлой зем- ле, и по лианам, когда он за них задевал, во всю их длину пробегал трепет. Он добрался наконец до просвета. Тут лианам не приходилось далеко тянуться за солнцем, и они сплели большой ковер и занавесили чашу с опушки; здесь было каменисто и не росло ничего, кроме травки и папоротников. Темные пахучие кусты обнесли опушку сте- ной, и в этой ограде, как в чаще, плавали свет и жара. С краю опушки большое мертвое дерево привалилось к дру- гим, еще крепким, и проворный вьюнок бойко исчертил его щегольским красно-желтым узором до самого верха. Саймон остановился. Он, как тогда Джек, оглянулся через плечо на сомкнувшийся за ним проход и посмотрел по сторонам, чтобы удостовериться, что никто за ним не следит. Он двигался почти воровато. Потом согнулся и заполз в самую гущу лиан; они сплелись здесь так часто, что взмокали от его пота и он еле сквозь них продирал- ся. Скоро он оказался в гущине, в гнездышке, отделенном сквозящей листвой от опушки. На корточках он отвел ру- ками листья и выглянул. Все застыло на свету, только две пестрые бабочки плясали под зноем. Затаив дыхание, Саймон вдумчиво вслушивался в шумы острова. К острову подступал вечер. Крики ярких, немыслимых птиц, пчелиный гул, даже возгласы чаек, тянущих к себе на ночлег среди скал, делались теперь глуше. Шорох отяжелевших волн у рифа, на мили вдали, был невнятнее шепота крови. Саймон снова опустил лиственный занавес. Потоки медовых лучей убывали. Скользнули по кустам, ушли с зе- леных свечек, застряли в кронах, и под деревьями стала сгущаться тьма. Разом выцвели неуемные краски, отпусти- ла жара и тревога. Подрагивали зеленые свечки. Неуве- ренно, осторожно выпрастывались из чашечек белые края лепестков. День совсем ушел с опушки, стерся с неба. Тьма хлынула на лес, затопляя проходы между стволами, пока они не стали тусклыми и чужими, как дно морское. Вместо свечек на кустах раскрылись большие белые цветы, и уже их колол стеклянный свет первых звезд. Запах цветов вы- лился в воздух и заполонил остров.
Глава четвертая
ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ, РАСКРАШЕННЫЕ ЛИЦА День раскачивался лениво, от рассвета до самого падения сумерек, и к этому ритму они раньше всего при- выкли. По утрам их веселило ясное солнце и сладкий воз- дух, огромное море, игры ладились, в переполненной жиз- ни надежда была не нужна, и про нее забывали. К полудню потоки света лились уже почти в отвес, резкие краски утра жемчужно линяли, а жара - будто солнце толкало ее, дорываясь до зенита, - обрушивалась как удар, и они от него уклонялись, бежали в тень и там отлеживались, даже спали. Странные вещи творились в полдень. Слепящее море вздымалось, слоилось на пласты сущей немыслимости; ко- ралловый риф и торчавшие кое-где по его возвышеньям ча- хоточные пальмы взмывали в небо, их трясло, срывало с места, они растекались, как капли дождя по проводу, множились, как во встречных зеркалах. А то земля вдруг вставала там, где никакой земли не было, и тут же на глазах у детей исчезала, как мыльный пузырь. Хрюша по-ученому развенчал все это и назвал миражем; а раз никто из мальчиков не мог добраться вплавь до рифа че- рез лагуну, которую стерегли жадные акулы, то они прос- то привыкли к этим чудесам и их не замечали, как не за- мечали таинственных, дрожащих звезд. В полдень виденья сливались с небом, и солнце злым глазом глядело вниз. Потом, к вечеру, мираж оседал и горизонт, четкий и си- ний, вытягивался под низящимся солнцем. И опять водво- рялась прохлада, омраченная, правда, угрозой тьмы. Лишь только солнце садилось, тьма лилась на остров, как из огнетушителя, и в шалаши под далекими звездами вселялся страх. Однако североевропейский распорядок занятий, игр и еды мешал вполне отдаться новому ритму, Малыш Персиваль залез в шалаш рано и так и не вылезал оттуда два дня, говорил сам с собой, пел, плакал - они даже подумали, что он тронулся, и это им показалось забавно. Вышел он из шалаша осунувшийся, с красными глазами, несчастный: с тех пор этот малыш мало играл и часто плакал. Мальчиков поменьше теперь обозначали общим назва- нием "малыши". Уменьшение роста от Ральфа до самого ма- ленького шло постепенно; и хоть казалось неясно, куда отнести Саймона и Роберта, каждый без труда определял, кто "большой", а кто "малыш". Несомненные малыши - шес- тилетки - вели особую, независимую и напряженную жизнь. Весь день они жевали, обрывая без разбора все фрукты, до которых могли дотянуться. У них вечно болели животы и был понос. Они невыразимо страшились темноты и в ужа- се жались друг к другу. И все же они долгие часы прово- дили в белом песочке у слепящей воды, играя нехитро и бесцельно. Куда реже, чем следовало ожидать, они плака- ли и просились к маме; они очень загорели и ходили чу- мазые. Они сбегались на звуки рога, отчасти потому, что дул в него Ральф, а он по своему росту был переходное звено к миру взрослой власти; отчасти же их развлекали собранья. А вообще они редко лезли к большим и держа- лись особняком, поглощенные собственными важными чувс- твами и делами. На отмели у речки они строили песчаные замки. Зам- ки выходили высотою почти в фут, убранные ракушками, вялыми цветами и необычными камушками. Их окружало сложное кольцо шоссе, насыпей, железнодорожных линий, пограничных столбов, раскрывавших свой смысл лишь при- севшему на корточки наблюдателю. Малыши играли тут, пусть не слишком весело, зато пристально сосредоточась; и часто один замок строило не меньше троих. Трое играли тут и сейчас - Генри был самый боль- шой. Он был дальний родственник того мальчика с багро- вой отметиной, которого не видали на острове с самого пожара; но Генри ничего этого пока не понимал, и скажи ему кто-нибудь, будто тот улетел домой на самолете, он бы ничуть не смутился и тотчас поверил. Генри сегодня почти верховодил, потому что прочие двое были Персиваль и Джонни, самые маленькие на всем острове. Персиваль был серый, как мышонок, и, конечно, не казался хорошеньким даже собственной маме; Джонни был складный, светловолосый и от природы задира. Но сейчас он слушался Генри, потому что увлекся игрой; и все трое, сидя на корточках, мирно играли. Из лесу вышли Роджер и Морис. Они отдежурили свое у костра и теперь шли купаться. Роджер шагал прямо по замкам, пинал их, засыпал цветы, разбрасывал отборные камушки. Морис с хохотом следовал за ним и довершал разрушенье. Трое малышей перестали играть и смотрели на них. Как раз те самые вехи, которые занимали детей сей- час, случайно уцелели, и никто не взбунтовался. Только Персиваль захныкал, потому что ему в глаз попал песок, и Морис поспешил прочь. В прежней жизни Морису случи- лось претерпеть нагоняй за то, что засорил песком глаз младшего. И теперь, хоть рядом не было карающей роди- тельской руки, Мориса все же тяготило сознанье греха. В мыслях невнятно пробивалось подобие извиненья. Он бор- мотнул, что пора и поплавать, и затрусил к воде. Роджер задержался, глядя на малышей. Он не особен- но загорел с тех пор, как оказался на острове, но тем- ная грива, падая на лоб и шею, странно шла к угрюмости лица; и, прежде казавшееся просто замкнутым, оно теперь почти пугало. Персиваль перестал хныкать и снова стал играть - песок вымыло слезами. Джонни смотрел на него синими бусинками, потом взбил фонтан из песка, и Перси- валь снова заплакал. Генри надоело играть, и он побрел вдоль берега. Роджер пошел за ним, но держался поближе к пальмам. Генри брел далеко от пальм и тени - он был еще мал и глуп и не прятался от солнца. Он спустился к воде и стал возиться у края. Был прилив, могучий, тихоокеанс- кий, и каждые несколько секунд вода в спокойной лагуне чуть-чуть поднималась. Кое-кто жил в самой крайней вод- ной кромке - мелкие прозрачные существа взбегали с вол- ной пошарить в сухом песке. Крошечными органами чувств они проверяли новое поле: а вдруг там, где во время последнего их наскока ничего не было, окажется еда - птичий помет, мошки, нежданные отбросы наземной жизни. Словно несчетными зубчиками небывалых грабель, они про- чесывали и вычищали песок. Генри не мог оторваться от этого зрелища. Он тыкал в песок палочкой, выбеленной, обкатанной, тоже оказав- шейся тут по воле волн, и старался направить по-своему усилия маленьких мусорщиков. Он рыл в песке канавы, их заливал прилив, и Генри сталкивал в эти воды своих по- допечных. Замирая от счастья, он наслаждался господс- твом над живыми тварями. Он с ними разговаривал, он приказывал, понукал. Прилив заставлял Генри пятиться, наливал его следы и превращал в озера, где подданные оказывались в его нераздельной власти. Генри сидел на корточках у края воды, наклонясь, волосы свисали ему на лоб, на глаза, а дневное солнце градом пускало в него невидимые стрелы. Роджер выжидал. Сперва он притаился за стволом толстой пальмы. Но Генри был так явственно поглощен своим занятием, что Роджер в конце концов совершенно перестал прятаться. Он вышел из-за ствола и оглядел бе- рег. Персиваль с ревом убежал, и замки достались счаст- ливцу Джонни. Тот сидел среди них, напевал и швырял песком в воображаемого Персиваля. За ним Роджер видел выступ площадки и отсветы брызг - в бухте плескались Ральф, и Саймон, и Хрюша, и Морис. Он внимательно вслу- шался, но, кроме их криков, ничего не услышал. Вдруг ветер качнул пальмы, так что дрогнули и за- бились листы. С ветки в шести футах над Роджером сорва- лась гроздь орехов, волокнистых комьев, каждый - мяч для регби. Они тяжко плюхнулись вокруг, но в него не попали. Роджер и не подумал спасаться. Он переводил взгляд с орехов на Генри.