Глава 5. Устюжна Железопольская
Река Молога в древности служила одним из кратчайших и удобных водных путей из Новгородской земли на Верхнюю Волгу, откуда голубые дороги вели на юг, на север и на восток. Некоторые археологи считают, что новгородская колонизация Белозерья осуществлялась именно по Мологе. Но по мере усиления Ростово-Суздальского княжества и продвижения низовых славян на Север по Шексне и Мологе моложский путь на Волгу для новгородцев постепенно оказался закрытым. К тем далеким временам соперничества и междоусобных войн между Ростово-Суздальской землей и Великим Новгородом и относится основание города Устюжны[1][1. Никитин, с.
117—118]. Первые достоверные сведения об Устюжне содержатся в сотной выписи из книги «письма и меры Ильи Ивановича Плещеева да Григория Зубатово Никитина сына Беспятово» 1567 года. Описание города Плещеевым было сделано, вероятно, в связи с отдачей его Иваном Грозным в кормление жене умершего брата Юрия — Ульяне Дмитриевне (в монашестве Александре) в 1564 году[2][2. Колесников, с.
11].
По сотной 1567 года Устюжна предстает большим неукрепленным торгово-ремесленным посадом, занимающим обширную территорию по Мологе, Вороже и Ижине. На посаде 2 площади, 11 улиц с переулками. Город делится на концы и чети. Всего в нем числилось 976 дворов, 2 монастыря со слободами, 18 церквей. На Торговой площади в двух рядах насчитывалось 124 лавки. Здесь же находились изба таможенная, земский двор, тюрьма. На Дмитриевской улице стояли пришедшие уже в ветхость строения дворов наместника и тиуна. У старого городища по обоим берегам Мологи раскинулась рыбачья слободка. В Мологе ловилась красная рыба — осетры, севрюга, стерлядь — и отправлялась в Москву к царскому двору
[3][3. Васильев, Воскобойникова, с. 136-177].
Устюжна.
Вид на Воскресенскую церковь и Торговую площадь
Фото начала XX в.
Главное занятие посадского населения составляли ремесла, связанные с обработкой кричного железа. Одних только кузнецов, не считая молотников, котельников, гвоздарей и других потребителей металла, здесь было 77 человек. По числу ремесленников, занятых в обработке металла, Устюжна в XVI столетии занимала в Московской Руси ведущее место. Не приходится сомневаться в том, что варка кричного железа из добываемой в окрестностях болотной руды и его обработка была развита здесь и в предшествующие века.
Вид города Устюжны
Фото 1890-х
Не случайно в первом летописном упоминании Устюжна названа «Юстюгом Железным». Но вместе с тем отсутствие близкого и емкого рынка сбыта продукции, сам характер вотчинного производства, направленного прежде всего на удовлетворение потребностей вотчины, ранее сдерживали превращение Устюжны в северный металлургический центр Московской Руси. Только по мере сложения общерусского рынка с укреплением и развитием экономических связей между разъединенными прежде удельными княжествами в XVI веке появились благоприятные условия для расцвета устюженского железного промысла[4][4. Воскобойникова, Колесников, с.
143].
С началом событий Смутного времени северные города оживляются, растет численность населения, укрепляется их экономическое положение, что было связано с притоком населения из районов средней и западной Руси, где развертывались военные действия. Однако вскоре война докатилась и до Устюжны. Подобно жителям многих русских городов, устюженцам с оружием в руках пришлось отстаивать родной город от польско-литовских захватчиков. Они проявили в этой борьбе незаурядную храбрость и готовность к самопожертвованию. Устюжна вошла в число немногих городов и крепостей, устоявших тогда под натиском врага, и с полным правом гордится этой славной страницей своей истории. Осада города отрядом Касаковского в 1609 году окончилась разгромом интервентов[5][5. Незабвенная милость Божией Матери городу Устюжне в смутную годину Отечества. Свято-Троицкая лавра,
1901.
В фондах Устюженского краеведческого музея имелось несколько рукописных повестей XVIII—XIX веков о событиях этого времени. Одна из них под названием «Месяца февруария в 10 день Слово на праздник пресвятыя владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии о избавлении града Устюжны от безбожных ляхов и черкасцов», середины XIX века приобретена музеем в 1947 году у А.А.Поздеева; другая, датированная 1765 годом со ссылкой на протограф 1716, происходит из библиотеки Рождественского собора Устюжны (в музей поступила от Кедринского А.П.). См.: Памятники письменности, с. 115, 120, № 24,
43].
В одной из воеводских отписок XVII века сообщалось, что «пролегли де через Устюжну дороги с Москвы к Тихвине и из Дмитрова, и с Кашина, и с Переславля, и с Городецка, и с Углича, и из Романова и с Мологи и из иных изо многих городов»
[6][6. Сперанский, с. 153]. С развитием внутренней торговли и укреплением торговых связей оживились устюженские ярмарки, устюженские железные изделия — скобы, гвозди, железо прутовое, ломы, кирки, лопаты — появились в Москве, Твери, Костроме, Тихвине, Казани и во многих других русских городах. В Устюжне выполнялись значительные государственные заказы на поставку оружия — ядер, пищалей, дроби. Большими партиями закупали здесь железо крупные монастыри (Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Тихвинский, Иверский).
До конца XVII века Устюжна входила в состав Угличского уезда. В 1685 году, выделившись из Угличского уезда, она стала центром вновь созданного Устюженского уезда. Официальное утверждение города в качестве административного центра округи способствовало как его экономическому укреплению, так и развитию городского благоустройства.
Благодаря широкой известности Устюжны в качестве одного из основных железоделательных центров государства и развитию торговых связей в городских храмах стали появляться вклады от иногородних состоятельных гостей. Так, на одном из колоколов Казанской церкви имелась вылитая надпись о том, что этот колокол «приложил» к Казанской церкви в 1680 году «московитин железного ряду торговый человек Герасим Васильев сын Вельской». Во второй половине XVII века в Устюжне появились Строгановы. К той же Казанской церкви Строгановы приписали 410 десятин земли. Щедрым вкладчиком в Богородице-Рождественский собор был устюженский уроженец протоиерей московского Благовещенского собора духовник царей Иоанна и Петра Алексеевичей Меркурий Гавриилович[7][7. В столбцах Оружейной палаты царский духовник протоиерей Благовещенского собора Меркурий Гаврилов упоминается в 1685-1691 гг. (ЦГАДА, ф. 396, оп. 1,ч. 15, д. 58, 689 и др.; ф. 396, оп. 27, д. 59, 125, 661 и др.). О его вкладах в устюженский Богородице-Рождественский собор см.: Токмаков 1897, с.
131]. При посредстве вкладчиков в конце XVII века в городе были
возведены два величественных храма, которые и до наших дней являются его главными достопримечательностями — каменный Богородице-Рождественский собор и каменная же церковь Казанской Богоматери.
Богородице- Рождественский собор в Устюжне.
1685—1690
Фото начала XX в.
Поводом к построению нового каменного храма послужил пожар 1677 года, во время которого сгорел старый Рождественский собор. На строительство собора 200 рублей было собрано жителями города, 200 — выдано из Устюженской таможни и кружечного двора по царскому указу и более 500 пожертвовано Меркурием Гаврииловичем. Теплый храм с западной стороны собора с приделами Иоанна Милостивого, Благовещения, Георгия, Зосимы и Савватия был построен в 1721—1730 годах[8][8. На западной стене Рождественского собора укреплена доска с надписью темперными красками: «Изволением святыя и едино-сущныя животворящия и неразделимые Троицы основана бысть сия святая церковь во имя пресвятыя владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии чеснаго и славнаго ея рожества в лето 7193 месяца майя в 30 день при державе великих государей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея ве-ликия и малыя и белыя России самодержцев и при великом господине святейшем кир Иоакиме архиепископе Московском и всея России и всех северных стран патриархе и при великом господине преосвященном Корнилии митрополите Великого Новгорода и Великих Лук, а освящена 199 году месяца септемвриа в 6 день»].
Интерьер устюженского собора был богато убран с участием лучших московских мастеров конца XVII столетия. Главным украшением интерьера поныне является великолепный резной золоченый иконостас. Он состоит из пяти ярусов — местного, праздничного, деисусного, пророческого и праотеческого. Завершают иконостас клейма с изображением «страстей» и резное Распятие. Иконы верхних ярусов современны резьбе иконостаса, в местном ряду сохранилось несколько более древних произведений.
Николаевский Моденский монастырь (основан в XV в.)
Фото начала XX в.
Исполнение живописи для иконостаса Рождественского собора было заказано мастерам Оружейной палаты и велось одновременно с завершением его строительства. Об этом свидетельствует одна из центральных икон местного ряда Спас Вседержитель, созданная ведущим мастером Оружейной палаты Кириллом Улановым в 1688—1689 годах. На нижнем поле иконы сохранилась авторская подпись: «Лета 7197 писал сий образ великих государей жалованный иконописец Кирилл Иванов сын Уланов». К подножию Спаса, восседающего на золотом престоле, припадают Иоанн Предтеча и апостол Петр — соименные святые царей Иоанна и Петра Алексеевичей.
Несомненно, мастерами Оружейной палаты были написаны еще две иконы местного ряда — Успение с «восхищенными» апостолами на облаках и Никола Зарайский с шестнадцатью житийными клеймами. По стилистическим особенностям и характерным чертам индивидуальной творческой манеры можно предполагать, что Успение, возможно, написано Тихоном Филатьевым, а Никола Зарайский — Иваном Безминым, работавшим в те годы в иконописной мастерской Оружейной палаты. Этим произведениям присущи светлый холодноватый колорит с преобладанием разбельных зеленоватых и розовых тонов, с изобилием золота и тончайшего свободно вьющегося растительного орнамента. В соответствии с эстетическими принципами русского барокко в плоскостную композиционную схему мастерски вплетаются элементы перспективной передачи пространства, особенно в архитектурных построениях. В изображаемые сцены вводится множество любопытных деталей, окружающий персонажей предметный мир приближается к реальной земной обстановке. Так, в сцене явления Николы и Ильи узникам в темнице представлена русская средневековая тюрьма, здание которой с решетчатой дверью обнесено высоким тыном из заостренных бревен. В тюремный двор ведет маленькая калитка на кованых петлях, рядом стоит будка привратника. Но при этом фасад тюрьмы украшен роскошными пилястрами и аттиком.
Синозерская пустынь
(основана в 1592)
Фото начала XX в.
В киоте на левом столбе храма помещалась еще одна икона работы Кирилла Уланова — Богоматерь Боголюбская с предстоящими. Среди предстоящих изображены Иоанн Милостивый, Георгий, Меркурий, Зосима и Савватий и другие. На нижнем поле этой иконы также имелась надпись о том, что она написана в 1689 году Кириллом Улановым. Присутствие среди предстоящих святого Меркурия, несомненно, свидетельствует о причастности Меркурия Гаврииловича к созданию соборного иконостаса и к привлечению для этой работы царских мастеров.
Живопись икон праздничного, деисусного, пророческого и праотеческого рядов иконостаса по стилистическим особенностям напоминает произведения Карпа Золотарева и его учеников (в частности, их иконы для московской церкви Покрова в Филях). От традиционных иконописных приемов остались лишь локальный цвет да приблизительная композиционная схема. Плотные, тяжелые, приземистые фигуры персонажей обладают уже вполне земной ощутимой материальностью. Темный коричневатый колорит, округлые лики, тяжелые складки тканей на дорогих одеждах и завесах, разделение композиции на планы, стремление передать фактуру материалов — все это говорит о кардинальных изменениях в понимании русскими мастерами целей искусства, в их мировоззрении. Ценность земного бытия в его многообразных формах утверждается в этих произведениях еще с наивной, но активной, напористой убедительностью. Появление таких небывалых прежде деталей в русском изобразительном искусстве, как сучки на изображении «животворящего» креста в композиции Воздвижение креста, вазы с цветами на первом плане в Благовещении, крытый соломой хлев в Рождестве Христовом — все это очень симптоматичные признаки активного освоения русскими мастерами принципов и норм новой художественной системы.
О. Иоанн Казанский с семьей.
Священник Богородице-Рождественского
собора в Устюжне,
исследователь церковных древностей
Фото ок. 1907
Карп Золотарев и его товарищи-живописцы работали примерно в то же время, когда создавался иконостас Рождественского собора в Устюжне, то есть в конце XVII века. Но некоторые элементы икон устюженского иконостаса, в частности, палеографические особенности надписей, как будто указывают на более позднюю дату их исполнения.
Три иконы местного ряда — Троица, Воскресение и Преображение — были написаны в первой четверти XVII века, видимо, сразу после событий Смутного времени. Поля этих икон написаны охрой слегка зеленоватого оттенка, фоны выполнены золотом. Композиция уже значительно осложнена введением дополнительных сцен, развивающих повествовательную канву сюжета: в Преображении появились сцены принесения Илии и Моисея ангелами, восшествия Христа с учениками на Фаворскую гору и их нисхождения; в Воскресении изображается торжественное шествие пророков и праотцов в отверстые двери рая, введены сцены из истории о раскаявшемся разбойнике, композиционным центром становится фигура Христа, восставшего из гроба. Однако в них еще нет того обилия персонажей и декоративного узорочья, которые появляются в русской иконописи к концу XVII века. Высокий уровень исполнительского мастерства и использование золота на фонах, нимбах и в ассисте в этот трудный для русского искусства период заставляет предполагать, что и эти иконы также появились в Рождественском соборе не без участия «государева» двора и лучших придворных мастеров.
При устройстве нового иконостаса на западной стене собора были размещены иконы деисусного чина из прежнего. Такое внимание к иконам старого иконостаса — случай довольно редкий в ансамблях интерьеров XVII века. На иконах чина была сохранена золоченая басма, а также венцы и цата Спаса. После удаления позднейших записей открылась оригинальная живопись хорошей сохранности начала XVII столетия. Фигуры святых удлиненных пропорций с большим мастерством и изяществом вписаны в ковчег иконы. Санкирь личного письма на этих произведениях отличается особой рдеющей глубиной теплого красноватого оттенка. Плотное желтоватое вохрение с активным выявлением пробелов приближает живопись ликов к чеканному делу. Внимание мастеров к красоте пропорций и силуэтов, применение дорогих и высококачественных материалов — киновари, голубца, золота, тонких и прочных белил, золоченой басмы, гравированных нимбов, — все это признаки того, что перед нами произведения изографов высокого класса, которые в это время могли работать только в крупнейших столичных мастерских. Ближайшая аналогия для деисусного чина устюженского Богородице-Рождественского собора обнаруживается в Ризположенской церкви Московского Кремля, где живопись иконостаса была выполнена в 1627 году выдающимся мастером начала XVII века Назарием Истоминым с артелью.
Самыми древними иконами иконостаса Богородице-Рождественского собора являются знаменитая «чудотворная» икона Богоматерь Одигитрия с клеймами земной жизни Богоматери и Рождество Богородицы с такими же клеймами. На особо почитавшейся иконе Богоматерь Одигитрия имелась серебряная вызолоченная риза, сделанная бежецким мастером Иваном Татыковым в 1821 году. Венцы и цаты иконы были усыпаны драгоценными камнями — только в венце было 366 алмазов, 16 изумрудов, топаз и два аметиста[9][9. Токмаков 1897, с.
31—32].
Благодаря тому, что икона Богоматерь Одигитрия с древности находилась под «плащом» (под окладом), первоначальная живопись ее не подверглась грубым поновлениям с полной записью. Поновления были частичными и только в местах незначительных утрат. Но всю живописную поверхность покрывала сильно потемневшая олифа. Из-за этого произошли серьезные повреждения личного письма в клеймах: когда к праздникам чистили ризу иконы, заодно старались почистить и видневшиеся в отверстиях ризы потемневшие лики, в результате на них почти полностью был стерт красочный слой. Оказался также утраченным красочный слой на изображении правой руки Богоматери, к которой часто прикладывались прибегавшие к покровительству «чудотворной» иконы[10][10. Описание и воспроизведение иконы см.: Древнерусская живопись, № 14, с. 11; Рыбаков А.А. 1981, с. 28, цв. вклейка на с. 32; Реставрация музейных ценностей в СССР, с. 172, ил. 278; Рыбаков А.А. 1992а, с.
107-111].
Открывшаяся после проведенных реставрационных работ живопись отличается свободной и легкой живописной манерой, прозрачностью красочного слоя, тонко сгармонированным колоритом, в котором на фоне желтоватых и розоватых «горок» активными акцентами звучат голубые, киноварные и белые пятна «риз» и «палат». Особенности колорита, композиции и рисунка, пропорции доски иконы и клейм указывают на то, что она была написана, по-видимому, в конце XV или в начале XVI века в традициях поздней ростовской, а точнее верхневолжской, школы живописи каким-то выдающимся ее представителем. Не противоречит такой атрибуции памятника и указание сотной 1567 года на то, что уже тогда эта икона почиталась как чудотворная: «Образ чудотворныя пречистыя Одигитрие с деяньем, местная, на золоте. А от того образа бог дает и пречистая Богородица прошу больным и недужным исцеление»
[11][11. См.: Васильев, Воскобойникова, с. 137]. Построение церкви Иоанна Милостивого у собора Рождества Богородицы местным преданием связывалось с именем Ивана III. Вероятно, к тому же историческому периоду относится и исполнение древнейших икон для Рождественского собора.
Весьма ценилась и почиталась жителями Устюжны местная икона собора Рождество Богородицы с клеймами. Она тоже находилась под серебряной ризой (весом 22 фунта) и характеризуется теми же внешними признаками, что и Богоматерь Одигитрия. Как показали пробные раскрытия, ее живопись создана мастером того же круга или той же мастерской, к которой принадлежал мастер Одигитрии. Клейма земной жизни Богоматери, расположенные вокруг средника, почти идентичны на обеих иконах как по композиции, так и по живописи[12][12. Об этой иконе см.: Белов 1992, с.
117-126].
В первой половине XVIII века убранство интерьера Рождественского собора обогатилось высокохудожественной лепкой и живописными клеймами на сюжеты сотворения мира, Деяний апостолов и Апокалипсиса. Лепные тяги, розетты и арабески украсили своды и подпружные арки. Живописные клейма обрамлены красивой горельефной лепниной с излюбленным в искусстве барокко мотивом раковины. На столбах со стороны главного входа в храм выполнены лепные композиции геральдического характера с изображением летящих ангелов.
Живописные клейма, написанные на тонких сосновых досках с тонированным грунтом, дают представление о дальнейших путях освоения русскими мастерами реалистических основ нового искусства. Они свободнее и увереннее изображают пейзажные мотивы, локальный цвет обогащается тонкими полутонами и утрачивает свою пространственную определенность и ограниченность. В изображении человеческой фигуры заметно сказываются успехи в изучении анатомии. Особенно наглядно все эти приметные черты наступления новой художественной эры для русского искусства проявляются в композиции Сотворение Евы, Воскрешение Тавифы, Изведение апостола Петра из темницы и других[13][13. В расходной книге Рождественского собора за 1759 год имеется запись о выполнении лепных рам на стенах собора и о выплате денег за новые образа живописцу Андреяну Трофимову, который, вероятно, и был их автором (ЦГАДА, ф. 791, Устюженский городовой магистрат, оп. 1, д. 1а, л. 17/об,
24)].
Некоторые поправки и изменения в интерьере собора были сделаны в первой половине XIX столетия. В основном они касались местного яруса иконостаса, где старая резьба и царские врата были заменены золоченым и посеребренным бронзовым декором. Эту работу выполнил в 1822—1834 годах бежецкий бронзовых дел мастер Иван Тыранов. Поновление икон выполнял в 1834 году устюженец Яков Бельтенев, а в 1849 — бежецкий мастер Василий Степанов. Предалтарную решетку сковали и поставили в 1835 году устюженские кузнецы Михайла Сосин и Аким Меркульев[14][14. Книга о расходе денег Рождественского собора, состоящего в городе Устюжне. 1822—1834 гг. Архив Устюженского краеведческого музея, № 98, с.
1—69].
Большой интерес представляет собрание памятников древнерусской живописи Устюженского музея. Хотя эта коллекция сравнительно невелика по количеству экспонатов, она имеет чрезвычайную ценность, проливая свет на пути
развития художественного творчества в этом уникальном районе тесного соприкосновения различных эстетических традиций и их сложного взаимовлияния
[15][15. Обследование коллекции производил в 1936 году Я.П.Гамза при участии художника-реставратора И.Я.Челнокова. Пробные раскрытия были сделаны на иконах Чудо св. Георгия о змие с 18-ю житийными клеймами (XVI в., УМ, инв. 91) и Видение пономаря Юрыша (XVI в., УМ, инв. 1262). Позднее, в 1960—1980-е годы работы продолжила бригада реставраторов под руководством Н.В.Перцева и автора этих строк. В бригаде работали художники-реставраторы С.Б.Веселов, СП. Белов, В.К.Седов, Л.Я.Калачева, Т.П.Рыбакова, М.Р.Кирьянов, В.А.Митрофанов, фотографы С.В.Донин, Ю.И.Илек и Г.Т.Ковальчук (Живопись вологодских земель, № 16, 33, 43, 44, 63; Искусство земли вологодской XIII — XX веков, №
24-26)].
 |
Б.М.Яковцевский (1901-1977). |
К самым ранним произведениям живописи в собрании музея относится икона Борис и Глеб XV века. Популярные в древности русские святые изображены в рост на светлом фоне лимонного оттенка. На головах у них княжеские шапки, опушенные мехом, на плечи накинуты недлинные плащи. «Ризы» Бориса и Глеба написаны звучными красками с использованием тонкотертой киновари теплого оттенка и красивой изумрудной зелени, похожей по цвету на малахит. По темноватому санкирю положено неяркое розоватое вохрение без активных белильных движков. Все краски положены тонким слоем. Светоносная сила чистых красок, нанесенных легким прозрачным слоем, была особенно характерна для произведений, создававшихся мастерами Верхней Волги и Пошехонья, к кругу которых, очевидно, и принадлежал автор иконы Борис и Глеб. В то же время в иконографических особенностях этого произведения, в лаконизме изобразительного языка явственно ощущаются отзвуки новгородской художественной школы, особенно в том ее варианте, который развивался на территории северовосточных волостей Новгорода[16][16. В ризах подобного типа Борис и Глеб изображены на иконе середины XV века из Музея церковных древностей в Ростове (ныне в ГТГ, инв. 28611, но здесь князья не в шубах, а в опашнях с собольими воротниками); на среднике XV века житийной иконы из собр. С.П.Рябушинского (ГТГ, инв. 12867); на иконе XIV (?) века из частного собрания, вывезенной из Архангельской области; на иконе XV века из собр. А.В.Морозова (ГТГ, инв. 14299). См.: Антонова, Мнева, № 33, 67, 180; Древнерусская живопись. Новые открытия, № 1. В 1992 году икона похищена из экспозиции Устюженского музея].
Свв. Борис и Глеб.
Вторая половина XV в.
(в процессе реставрации)
В конце XV — начале XVI века в Устюжне возникает целая группа произведений, которая позволяет предполагать здесь в это время уже существование довольно крупной мастерской со своей устойчивой традицией. Ранними представителями этой группы памятников являются уже упомянутые Богоматерь Одигитрия и Рождество Богородицы из местного ряда соборного иконостаса. Развитием этого направления стали иконы, созданные для близлежащих церквей — Покров из Покровской церкви Устюжны, Св. Параскева Пятница с житийными клеймами из Даниловской церкви, Чудо св. Георгия о змие с житийными клеймами, вероятно, из Георгиевского придела собора. Созданные разными мастерами примерно на протяжении полувека, эти произведения содержат ряд характерных черт, позволяющих говорить об их местном происхождении.
Деисусный чин на западной стене Рождественского собора в Устюжне.
Начало XVII в.
Иконостас Богородице-Рождественского собора в Устюжне
Конец XVII — первая половина XVIII в.
Деталь.
Золоченая резьба и иконы деисусного чина
Фото 1993
Все иконы этой группы написаны на одинаково обработанных липовых досках с характерным двойным ковчегом и узкими боковыми полями. Привлекает также внимание необычная популярность иконографического цикла земной жизни Богоматери. Памятникам этого круга свойственна свободная, подвижная художественная форма, легко и непринужденно рождающаяся под рукой художника, обладающая особой живописной пластичностью. Художественная ткань их проникнута личностным восприятием духовных ценностей, искренним душевным переживанием отвлеченных идеалов изображаемого сюжета. Наконец, весьма примечательной и существенной особенностью изобразительного языка этих памятников является своеобразное изображение традиционных в иконописи «горок»: довольно широкие и плоские лещадки завершаются округлыми белильными движками, напоминая отпечаток человеческой стопы, а их основания более или менее активно выделяются чередованием голубых и киноварных полос.
Вкладная надпись на нижнем поле
иконы Троица ветхозаветная
работы Кирилла Уланова
1689/1690. УКМ
Особенным своеобразием живописного решения выделяется икона Чудо св. Георгия о змие. Георгий, как обычно в иконографии сюжета, представлен в виде всадника, побеждающего «змия»-дракона. Но в данном случае изображается, собственно, не самый бой героя с чудовищем: событие дано в его дальнейшем развитии. Дракон уже побежден, и царевна на поясе ведет его, усмиренного, к стенам города. Победоносный Георгий, гарцуя на вороном коне, словно позирует для триумфального портрета. Если повнимательнее присмотреться, то среди красно-голубых горок можно заметить пасущихся коров, от удивления вытянувших шеи, и тявкающую собачонку. В восемнадцати житийных клеймах подробно повествуется о мученичестве Георгия и его посмертных чудесах. Некоторая напряженность в композиционном решении сцен, особенно в клеймах, а также появление глуховатой празелени свидетельствует как об очередном этапе в развитии искусства устюженских мастеров, так и об индивидуальной манере автора этого замечательного произведения.
Определенные преемственные связи с искусством мастеров конца XV — начала XVI века отмечается и в живописи Устюжны середины XVI столетия. В собрании Устюженского музея имеется уникальный памятник живописи со столь редкой в XVI веке авторской датирующей надписью — икона Никола с 18-ю житийными клеймами. В киноварной надписи по нижнему полю иконы сообщается: «Лета 7048 сотворена [бысть сия] икона при благоверном великом князе Иване Васильевиче всея Руси п[ри митро]полите Макаре поставление...». В колорите иконы также значительную роль играет светлый желтоватый фон, некоторые детали написаны в той же прозрачной акварельной манере. Основание «горок» местами также подчеркнуты киноварными полосками. Но, пожалуй, более заметны отличия этой иконы от памятников предшествующей эпохи, которые выражаются в значительном увеличении размеров фигур в пределах композиции, в нарастании композиционной статуарности, в изменении палитры с введением новых зеленых и коричневых красок.
Ростово-суздальскую школу начала XVI века в ее «чистом» виде, в каком она развивалась в главных художественных центрах бывшей Ростово-Суздальской земли — Ростове и Суздале, — представляет в музее икона Воскресение с 14-ю клеймами «праздников». Сдержанные, пластичные движения персонажей, плавные круглящиеся линии рисунка, спокойная уравновешенная композиция средника и клейм вызывают чувство душевного умиротворения, напоминают о гармонии бытия. Замечателен тонкий, изысканный колорит иконы, в котором мягко сияют киноварь, золото и голубец, как бы приоткрывая завесу над сферами духовной элитарности. Небольшие размеры иконы (74x46) позволяют предполагать, что скорее всего она была привезена из «низовых городов»
[17][17. О происхождении этой иконы в Устюженском музее точных сведений не имеется. Возможно, ранее она находилась в Воскресенской церкви, располагавшейся по соседству с Рождественским собором Ильинского монастыря. Но нельзя исключать и возможности ее происхождения из местного ряда Богородице-Рождественского собора, где по писцовым книгам 1597 года значилась икона Воскресение на золоте, правда, без указания на клейма. В 1992 году икона похищена из экспозиции Устюженского музея].
Переписные книги XVI—XVIII веков постоянно указывают на наличие в Устюжне местных иконописцев. К сожалению, пока не представляется возможным какие-либо из сохранившихся живописных произведений связать с определенным мастером. Несомненно, дальнейшие работы по раскрытию памятников из фондов музея и их изучение позволят восполнить этот пробел в истории устюженской иконописи. Пока что нам почти неизвестны произведения устюженских иконописцев XVII века, хотя работали в это время они весьма интенсивно.
Одним из немногих выявленных в последнее время работ местных живописцев XVII столетия является икона Сошествие св. Духа, написанная в 1687 году. Как и большинство памятников живописи Устюжны, она была записана в XIX веке. На нижнем ее поле почерком XIX века было написано, что она создана по обещанию жителя Устюжны Железопольской Тимофея Федоровича сына Кушникова в 1615 году. После удаления позднейшей записи открылась авторская надпись, в которой указана другая дата исполнения — 1687 год. Икона примечательна главным образом тем, что в нижней части композиции иконописец изобразил заказчика с женой и детьми.
Произведения Кирилла Уланова имелись не только в Богородице-Рождественском соборе, но и в некоторых других храмах Устюжны. Из церкви Петра и Павла происходит большая, торжественная и, можно сказать, программная для этого мастера икона Троица ветхозаветная, написанная, как указано в надписи на нижнем поле, в 1690 году по обещанию причетника церковного Евсевия Акилова сына Козлова и детей его Анании, Алексея и Венедикта. Иконография рублевской Троицы к этому времени претерпела значительные изменения, ярко отразившиеся в произведении Кирилла Уланова. Условные палаты Авраама в левой части композиции превратились в сказочный город с высокими теремами, крытыми переходами и островерхими башнями. Одна из палат завершается даже чем-то вроде античной ротонды с колонками. Прежнее скромное деревцо (скорее символ дерева) разрослось в могучий развесистый дуб. Горка в правой части иконы изображена как скалистая гора, поросшая разнообразными травами и кустами. Главный сюжет произведения — явление Бога Аврааму в виде трех ангелов — дополняется и усложняется изображением сцен встречи ангелов Авраамом и приготовления к пиру. По сторонам ангелов, восседающих за пиршественным столом, представлены прислуживающие им Авраам и Сарра. По сути дела, зримое изображение незримого божества превращается в жанровую картину: прием богатым хозяином очень важных и почетных гостей. Основу колорита составляют «земные» зеленые, коричневые и фиолетовые краски, и только слабое мерцание золота еще напоминает о возвышенном духовном содержании сюжета.
Целый ряд документальных известий об устюженских мастерах относится к началу XVIII столетия. В переписной ландратской книге 1713 года упомянуты иконописцы Матвей Слескинцев и Потап Копыльцов. По «Ведомости», поданной в Главный магистрат устюженскими бургомистрами, в 1721 году иконописным промыслом здесь занимались Семен Слескинцев, Иван Кольцов (Копыльцов?), Иван Русинов и Василий Бородин. В середине XVIII века старостой цеха иконописцев и позолотчиков был Василий Белтенев. Кроме него, иконописью занимались Лев Копыльцов и Родион Копыльцов; Андрей Солодовников ходил в учениках. Произведения этих мастеров пока не выявлены[18][18. В «советной» грамоте жителей Хрипелевской волости Устюженского уезда о постройке церкви Троицы, конца XVII века, сообщается об исполнении икон местным попом Феодотом Ивановым «от своих трудов» (ГАВО, ф. 1141, оп. 1, д. 3). См. также: Баландин, Червяков, с. 230; ЦГАДА, ф. 791, оп. 1, д. 16, л.
1].
В течение многих веков Устюжна Железопольская играла для земель, расположенных по берегам Мологи, роль средоточия хозяйственной и культурной жизни. Ее некогда значительное положение важнейшего северного железоделательного центра создало условия для привлечения в город мастеров высокого уровня и появления в его храмах уникальных произведений как местных, так и жалованных иконописцев государевой Оружейной палаты.
Уединенное расположение Устюжны за большими лесами, болотами и реками, устоявшиеся традиции доверчивых доброжелательных отношений в среде местного населения, к сожалению, способствовали в последние годы тому, что ее исторические реликвии и художественные ценности становились иногда легкой добычей грабителей. Из экспозиции Устюженского краеведческого музея были бесследно украдены многие уникальные произведения декоративно-прикладного искусства и иконописи, в том числе Борис и Глеб XV века (№ 67), чудотворная Богоматерь Одигитрия Смоленская с клеймами начала XVI века (№ 206/208), Св. Параскева Пятница, в житии XVI века (№ 210/211), Чудо св. Георгия о змие, в житии XVI века и другие. Лишенная этих важнейших историко-художественных раритетов, Устюжна словно осиротела, а некогда богатые краски ее исторического прошлого померкли.