В 1867 – 1868 учебном году у нас уже было 9 начальных па-родных училищ (Андогское, Вертягпнское, Прягасвское, Барановское, Танищенское и Боровское – земские, Пустораднцкое, Ямышевское и Федотораменское – церковно-приходские). В них училось около 250 человек.
Профессионально подготовленных учителей пока не было, и учили ребят случайные люди. В 1871 году Череповецкое уездное земство решило направить со стипендией земства по мальчику от волости в Новгородскую учительскую школу. Нашлись кандидаты только в двух волостях – в Андогской Акинф Белов и в Прягаевской Авенир Орлов. Через три года из Прягаевской волости еще едет учиться на учителя в Новгород крестьянский сын Степан Лебедев. Все трое вернулись в свои волости. Акинф Григорьевич Белов 10 лет учительствовал в Андогской (Вахопькинской) школе, избранный членом уездного земского собрания, он скоро выдвинулся и стал членом уездной земской управы, много хлопотал о своей Андоге, об открытии там школы, об устройстве больницы. Авенир Константинович Орлов и Степан Григорьевич Лебедев всю жизнь проработали в школах Прягаевской волости. Этих трех и следует считать первыми профессиональными учителями из кадуйчан.
В «Очерке народного образования в Новгородской губернии за 1884 – 1885 годы» дано краткое описание всех школ. Приводим описание трех из них на территории нашего района.
ВЕЛИКОСЕЛЬСКАЯ. Основана уездным земством в 1881 году, размещается в деревянном доме. Помещение состоит из класса и двух комнат для учителя. Помещение холодное и душное. Учитель Иван Гордеевич Горностаев, 24 лет, холост, крестьянин Устюженского уезда, окончил курс в Череповецкой учительской семинарии (1881 г.). Содержание 240 рублей в год получает от уездного земства. Учатся 44 мальчика и 5 девочек.
ПРЯГАЕВСКАЯ. Основана в 1878 году земством по желанию крестьян. Помещается в доме учителя в с. Прягаёво. Помещение удобное. Учитель Авенир Константинович Орлов, 30 лет, семейный, окончил в 1874 году Александровскую школу в Новгороде. Местный, из крестьян. Содержание получает 300 рублей от земства. Учащихся 56 мальчиков и 9 девочек.
ЯМЫШЕВСКАЯ (церковно-приходская). Основана в 1882 году местным священником по приговору сельских обществ. Помещается в церковной сторожке. Помещение тесное и темное. Учитель-священник П. И. Раменский. Учеников – 21 мальчик. Набраны из селений Ямышево, Чупрово, Старухи, Рукавицкая, Прямиково, Холмища. Ученики иногда ночуют тут же в сторожке. Школу посещают неисправно.
Немного о двухклассных училищах. В 1899 году в Череповецкое земство поступил приговор крестьян Андогской и Федотораменской волостей об открытии двухклассного училища где-то поблизости от Андогского волостного правления. Крестьяне Вахонькинского сельского общества отводили десятину земли. Андогское и Федотораменское волостные правления выделили часть средств, купец VI. С. Демидов пожертвовал 500 рублей. В сентябре 1899 года училище было открыто. Андогская средняя школа, преемница Вахонькинской школы, может эту дату считать началом своей истории. Размещалось училище пока в доме А. Г. Белова, но сразу же земство начало строительство первого школьного здания. За 1909 – 1912 годы открываются двухклассные училища Пусто-радицкое, Федотораменское, Большерукавицкое, Максинское, Барановское. В 1900 – 1914 годы земство построило несколько специальных зданий для школ: два здания для Вахонькинского двухклассного училища, два – для Большерукавицкого, по одному для Бойловской, Пусторадицкой, Федотораменской, Прягаевской и еще нескольких школ. Здания строились небольшие, без перспективы на расширение, но добротно, классы просторные и светлые.
Как положительный факт надо отметить, что в девятисотые годы совсем исчезают церковно-приходские школы (дольше всех держались Ямышевская и Петухская).
Теперь в школах уже работали профессионально подготовленные учителя. Большинство учителей при ограниченности тогдашних возможностей хорошо учили ребят писать и считать, расширяли кругозор деревенских подростков относительно природы и исторических представлений.
Из других сторон жизни крестьян вне сферы их труда можно немного сказать о здравоохранении и связи. И то и другое начинает развиваться только тоже после отмены крепостного права.
В 1867 году открывается Андогский фельдшерский участок. В следующем году земство перевело андогского фельдшера в Улому, а заведовать участком поручило вновь поступившему на службу в земство ветеринарному помощнику (фельдшеру) Вундеру, которого экзаменовал уездный правительственный и земский врач и нашел пригодным для несения медицинской службы. Двадцатого числа каждого месяца в Андогский участок приезжал врач и вел прием. Долгое время на весь уезд была одна больница в Череповце на 40 коек. Только в 1896 году появляются Андогский приемный покой (больница) и Пусторадицкий фельдшерский пункт. Для Барановской и Боровской волостей ближайшая больница была Борисовская. В 1900 году в Андогской больнице появляется врач Евгений Алексеевич Попов. За 1904 – 1912 годы была открыта Барановская больница. Построено вполне приличное здание для Андогской, а Пусторадицкий фельдшерский пункт переведен на станцию Кадуй.
В 1865 году были открыты почтовые станции в Селищах Пусторадицкой волости и в Прягаеве. Раз в неделю приходила конная почта, оставляла и забирала корреспонденцию. Через два года стала ходить почта так же раз в неделю в Андогскую и Федотораменскую волости. Перед войной все волости (очевидно, кроме Смердячской) имели почтовые отделения. Самым крупным и важным было отделение на-Станции Кадуй. Оно принимало и отправляло часть почты по железной дороге.
СЕЛО НИКОЛЬСКОЕ
На старых топографических картах село Никольское расположено на возвышенности при впадении реки Шулмы в Андогу. В нем были две церкви – Никольская и Покровская. Первая в крепостное время принадлежала барину Петрову, вторая – герою Отечественной войны 1812 года фельдмаршалу М. И. Кутузову. У него, в полукилометре от села, где теперь деревня Завод, на берегу Шулмы, был расположен винный завод. На реке сохранились следы плотины, а на берегу – котлованы от фундаментов. Кутузову принадлежали крепостные крестьяне 26 деревень, что по дороге к селу Великое.
Крестьяне перечисленных деревень были прикреплены к винному заводу и несли трудовую повинность на всевозможных работах. Тяжело жилось им. Особенно притесняли управляющий заводом и бурмистры, управляющие деревнями.
Существует предание о том, что однажды М. Л. Кутузов приехал тайно в свою вотчину только с одним кучером, чтобы убедиться на месте в справедливости жалоб, поступающих к нему от крестьян, на жестокость управляющего заводом и бурмистров. Кутузов ехал никем не опознанный от села Никольское до последней деревни перед селом Великое. По дороге заводил разговоры с работающими крестьянами, расспрашивая их о житье-бытье. Перед стариком в военной шинели, с черной повязкой на глазу, крестьяне не стеснялись, правдиво рассказывали о своей жизни, несправедливостях и жестокостях.
В последней деревне перед селом Великое повозку с военным стариком окружила большая толпа крестьян. Завязался оживленный разговор. Кутузов подробно расспрашивал о жизни, работе. Собеседники понимали, что старик-военный сочувствует им. Проходивший мимо бурмистр прислушался и строго спросил кучера: «Кто такие? Куда едете?».
– Едем на Ватбал. Везу старого военного, – ответил кучер.
– Я вас за эти разговоры на конюшню отправлю! закричал на него бурмистр.
Кучер не стерпел и сказал: «Батюшка барин, Михаил Илларионович, отправьте-ка его самого на конюшню. Пусть он сам испытает ее «прелести».
Тут крестьяне и узнали, что военный это их барин, Илларионович. Так обиженный за барина и себя кучер чан ну Кутузова.
Долго еще продолжалась беседа с крестьянами. Они приглашали Кутузова в избу, чтобы накормить. Но он отказался и только попросил напиться воды. Догадливая крестьянка из ближней избы принесла ему крынку молока. Он поблагодарил ее и приказал кучеру ехать обратно на завод, где жил управляющий. Крестьянам сказал, что через два дня уезжает и приглашал их придти проститься с ним. На обратном пути такие приглашения были сделаны в каждой деревне.
В назначенный день на территорию завода собралось много народу. Пришли проститься с Кутузовым крестьяне да же из самых дальних деревень. Перед тем, как сесть в повозку, Кутузов обратился с речью к собравшимся. В народной памяти не сохранилось содержания всей речи, по твердо запомнились слова Кутузова: «Скоро не будет у вас завода и всем вам будет дарована свобода!». После этого он сел в повозку и уехал.
Преданье гласит, что через год крепостные крестьяне Кутузова были освобождены от крепостной зависимости, и вся барская земля была распределена между крестьянами. Винный завод вскоре сгорел.
Село Никольское было типичным торговым дореволюционным селом. Там, где до недавнего времени находился Дом крестьянина, был магазин купца Кузина. Он торговал мануфактурой, за которой ездил на ткацкие фабрики в города Иваново и Шую, покупая у фабрикантов брак по дешевой цене. Привезя такой товар домой, он вырезал из кусков материала брак, а остальное продавал по цене торговца Демидова и даже на копейку дешевле с каждого аршина. Так он конкурировал с крупным торговцем.
Второй магазин в селе Никольское принадлежал купцу Демидову. Это был не только купец, но и лесопромышленник. Его капитал перед войной 1914 года оценивался в миллион золотых рублей. В Андоге у него было два магазина: в селах Никольское и Дмитриевское.
Магазин Демидова в селе Никольском был настоящим универмагом. В нем можно было купить все, что требовалось не только жителям деревни, но и горожанам: сукна, драп, диагональ, различные ситцы, шляпы соломенные и фетровые, железоскобяные товары, всевозможные конфеты и пряники.
Магазином заведовал и торговал вместе с женой Петр Степин. Его Демидов держал за умение торговать. Если, например, покупатель спрашивал товар, которого в магазине не оказывалось, то он записывал запрос в «тетрадь спроса товаров» и просил покупателя побывать в магазине через недельку-две. К указанному сроку нужный товар обязательно доставался.
В селе Никольском Череповецким уездным земством был открыт Андогский приемный покой – маленькая больница с двумя-четырьмя кроватями для рожениц. Штат состоял из врача, фельдшера, оспопрививательницы и сиделки. Когда было построено земством большое здание больницы на берегу реки Шулмы, то приемный покой в Никольском был закрыт. В 1920 году здание больницы сгорело, и она была переведена в дома купца Демидова, где до недавнего времени находилась Андогская больница.
В селе Никольском была и ямская станция Череповецкого земства, содержащаяся А. П. Абузиным и его наследниками. На станции имелось несколько пар лошадей. Череповецким земством служащим выдавались так называемые «открытые листы». Предъявитель такого «листа» получал пару или одну лошадь на проезд до следующей земской станции. Станцией пользовались земский начальник, становой, врач по вызову земской управы, почта, судебно-медицинские работники и инспектора школ.
На ямских лошадях ездили под звон колокольчиков. Под дугой коренной лошади подвязывался колокольчик, звон которого слышен был далеко. Это делалось с целью предупредить встречную подводу об отвороте, сделать свободным проезд.
ДЕРЕВНЯ ФАЛЕНСКАЯ
До революции деревня Фаленская административно входила и Андогскую волость Череповецкого уезда Новгородской губернии (теперь Андроповский сельсовет). По ревизии 1856 года в ней в восемнадцати крестьянских хозяйствах проживало 54 мужчины и 53 женщины. Крепостные крестьяне принадлежали помещику Неплюеву, бывшему адьютанту фельдмаршала Кутузова.
Барская усадьба находилась в деревне Пелемень.
К концу XIX века в Фаленской уже насчитывалось 28 хозяйств с населением 182 человека. Прирост населения продолжался до 1930 года, а дальше, в связи с индустриализацией страны, часть жителей стала переселяться в город.
Касаясь быта старой деревни, следует отметить низкую грамотность населения, распространенность суеверий, люди лечились у знахарей, верили колдунам и во всевозможные чудеса. Землю обрабатывали сохой, соху сменила косуля, и лишь потом появился плуг. Плохая вспашка суглинистых почв с бедной закладкой навоза приводили к низким урожаям. Сеяли рожь, ячмень, овес и леи. Картофель садить стали лишь в начале прошлого века, а клевер впервые посеяли в 1900 году. Однако, благодаря травосеянию, улучшилась кормовая база, увеличились урожаи. Лошадей и овец кормили сеном и клевером, а коров – соломой. Поэтому надои были низкими. У большинства крестьян своего хлеба не хватало, его покупали у купца Демидова.
По деревням ходило много нищих, особенно в церковные праздники. Голодные, плохо одетые старики и старухи просили милостыню. Из-за антисанитарных условий и отсутствия медицинской помощи среди населения была большая смертность. Среди болезней преобладали корь, тиф, оспа и чесотка.
Следует сказать несколько слов о купце Демидове, уроженце деревни Фалинской. Оставшись без родителей, он рос у теток, которые в подвальном помещении дома держали лавочку и торговали мелким товаром – иголки, нитки, головные платки. Став взрослым, Демидов ездил за товарами в г. Череповец к одному крупному старому купцу. Жена купца, женщина молодая, овдовев, вышла замуж за Демидова с богатым купеческим приданым. В результате у него появилась возможность широко развернуть торговое дело. На месте старого дома в Фалинской построил двухэтажный, в нижнем этаже которого расположился магазин. Демидов стал прикупать земли, потом купил урочище Дмитриевское около деревни Старина, где построил деревянную церковь, усадьбу и магазины (после революции в этих домах разместилась Андогская больница). Кроме того, у Демидова были магазины в селе Никольском и деревне Починок, в городах Череповце и Рыбинске. На реке Шулме строились баржи и лодки, которые весной сплавлялись до поселка Межное близ станции Суды.
В Фалинской были посажены липовые аллеи, дорога от дерев-пи до усадьбы на берегу Шулмы вымощена булыжником. Большинство населения деревни работало у Демидова, а часть мужчин ходили в отхожие промыслы – плотничали. Были и кустари. В деревне Борисово делали колеса к телегам, в Пособково и Илемное изготовляли дровни и сани, в Андронове выделывали овчины. Прягаево славилось портными, в Ивановской катали валенки. Глиняную посуду – кринки, горшки, миски – привозили на продажу из Ерш, а рыбу с Белого озера. Деревня Вахонькино была известна кузнецами. На реке Шулме работало семь мельниц, мололи зерно на муку, толкли овес, а также вырабатывали льняное масло. А в деревне Фалинской был маслозавод с конным приводом.
Самой трудной работой в деревне считалась обработка льна в основном она ложилась на плечи женщин. Ведь все население носило домотканную одежду. Лен мяли на ручных мялах, трепали, чесали и всю зиму пряли (кстати, в краеведческом музее представлены все приспособления для обработки льна, вплоть до изготовления холста). Женщины и девочки-подростки пряли лен дома, а девушки ходили с прялками на беседы. Здесь труд уже сочетался и с зимними развлечениями молодежи, пляской, играми. К девчатам на беседу приходили с гармошкой парни, так что беседа служила местом встреч и знакомств. Избы освещались тогда лучиной.
После Октябрьской революции крестьяне получили землю. В Фалинской появилось 13 веялок, 11 конных молотилок, две жатки. Увеличилось количество скота, стали лучше удобрять землю, поднялись урожаи.
В 1923 году у деревни Новинка построили школу.
В 1925 году организовалась комсомольская ячейка. Первым ее секретарем был избран Василий Алексеевич Гиренков из Вахонькина. Своей общительностью, веселым нравом, разудалой пляской и шуточными частушками привлекал к себе молодежь, был хорошим организатором. Первыми комсомольцами стали Александр Кудрявцев, Парасковья Иванова, Зинаида Федотова, Анна Смелова, Зоя Верещагина. Они проводили культурно-массовую работу среди населения: делали доклады, ставили спектакли, организовывали вечера с песнями и плясками под гармошку, разучивали революционные и антирелигиозные песни.
Сократилась в селах смертность населения, постепенно исчезли такие болезни, как оспа, тиф, чесотка.
В 1930 году был организован колхоз «Фалинский актив». Первым председателем избрали по тому времени достаточно грамотного крестьянина Федора Александровича Кудрявцева. Он пользовался авторитетом среди населения, после этого работал председателем Андроновского сельсовета. Позднее он служил в Красной Армии на границе, в 1941 году в звании капитана командовал батальоном и погиб смертью храбрых в первые дни сражений с фашистами.
В годы Великой Отечественной войны деревня Фалинская дала Родине 17 офицеров, они самоотверженно боролись с врагом, многие погибли в боях. Всего погибло 23 человека. Начиная с 30-х годов, немало вышло из деревни специалистов со средним и высшим образованием.
ШУЛМА
Все реки нашего района, большие и малые, принадлежат бассейну реки Волги. На территории района протекает речка Шулма. Начало берет она в Федине болоте, которое находится на северо-западе Череповецкого района, возвышаясь на 295 метров над уровнем моря. На старых топографических картах река, в верхнем течении, носила несколько измененное название – Шулма, от древнеславянского слова «шума» – лес. По Шулме и ее притокам росли на огромной площади леса. Леса – хранители вод, поэтому она была многоводной.
Народ называл ее труженицей-рекой. Такое любовное название давали ей не ради красного словца, оно оправдывалось. Пи ее берегах было построено свыше десятка мельниц.
С наступлением весеннего половодья но Шулме сплавляли построенные суда. В нижнем течении реки строили баржи для перевозки товаров по Волге, строили «тихвинки» и «мариинки» – баржи поменьше для перевозки товаров по водным системам. Строилось много «унжаков». Эти суда замечательны тем, что для их постройки не применяли железных гвоздей. Их заменяли осиновые, заостренные слегка стержни, вгоняемые колотушкой в отверстия, сделанные «напальей», сверлом-буравом для дерева. Подводную и надводную часть судна проконопачивали (пробивали) болотным сфагновым мхом.
Срок службы этих судов был короток: их в верховьях Волги на лесопильных заводах нагружали пиломатериалами, гнали в низовье реки, разгружали, а судно распиливали на поделочный материал. Строевой лес, рудничную стойку и другие крепежные материалы, окорив, сплачивали в плоты. Три плота составляли гонку. Сплотка гонок производилась при помощи колец из березовых прутьев и осиновых клиньев. Из березовых же прутьев свивали палки, заменявшие веревки и канаты. Каждый лесопромышленник свой товар должен был «лицом подать», поэтому на разного рода отделки обращалось большое внимание. На гонку ставилось два человека. На передний плот гонки вставал опытный сгонщик, своего рода лоцман. Гонок по Шулме проходило очень много. Уровень воды стоял высоким до конца сплава, его поддерживали мельничные плотины.
Часть населения края рубила лес и вывозила его к рекам; строили суда специалисты-плотники, часть их шла в отход на постройку железных дорог. Население Федотораменской волости занималось щепяным промыслом. Делали колеса, сани, дровни, лопаты, кадушки разных размеров, плели кузова, корзины и многие другие предметы крестьянского обихода.
Шулма была полноводной и богатой рыбой. Чтобы убедиться и рыбном богатстве реки, не нужно прибегать к специальным исследованиям. Достаточно было в теплый летний вечер посидеть на берегу реки час, чтобы получить полное представление о богатстве реки.
Сетями рыбы не ловили. Поплавочная удочка, донка, крюки – основные рыболовные снасти. Кто имел легкие осиновые челноки, ездили с дорожкой, так у нас называли блесну. Во время жора щуки рыбаки возвращались с тремя-четырьмя крупными экземплярами.
В притоках Шулмы, в ее верхнем и среднем течении, где местность менее заселена, гнездовали утки, и охотники навещали эти места.
Дети с большим интересом слушают рассказы стариков о далеком прошлом реки Шулмы. Они удивляются тому, что на такой мелководной реке, которую летом на перекатах и бывших плотинах мельниц можно перебродить поперек, строили и выгоняли большие волжские баржи.
Да, река сильно обмелела, сток воды значительно уменьшился. В весенний разлив она выходит из берегов, разливается широко, но половодье держится короткое время, всего несколько дней, и снова уходит в берега. Это объясняется тем, что лесозаготовители вели сплошную рубку леса на огромном пространстве притока реки Шулмы Кумсаре и Казаре и не пощадили прибрежных лесных дач.
Высота местности истоков и притоков Шулмы над уровнем моря около трехсот метров, а ее устье при впадении в реку Андогу 121 метр. Это имеет немалое значение. Постройка судов на реке Шулме прекратилась с началом первой мировой войны, в 1914 году. Выгон лесоматериалов гонками продолжался до февральской революции.
Со времен Октябрьской революции начался молевой сплав древесины. Лесозаготовители нарубленные лесоматериалы вывозили на берег сплавной реки, складывали в штабеля. С началом весеннего половодья, как только пройдет лед, древесину тракторами срывали в реку и старались возможно быстрее выгнать ее в места, где бы она не обсохла при спаде весеннего паводка. Там ставили запаны и задерживали древесину, устраивали стор.
Стор – это смесь древесины различного хозяйственного назначения. Здесь обнаружим бревна для постройки зданий, для распиловки на тес, осину для фанерных заводов и спичечных фабрик, еловую рудничную стойку и так далее. Много сплавлялось материалов для топлива.
Медленно двигалась но реке сплавляемая древесина. Она больше стояла на месте. Течение в сторах древесину набивало у дна реки так плотно, что по стору можно было переходить с одного берега на другой. Такие деревянные пробки закупоривали реку в то время, когда рыба поднималась к местам нерестилищ. Год от года количество рыбы в Шулме уменьшалось, и в настоящее время ее называют мертвой рекой. Теперь уже давно не увидишь на поверхности игры рыбы, не услышишь всплесков ее крупных представителей. Не увидишь на берегах рыбаков на утренних и вечерних зорьках.
На левом берегу Шулмы, около того места, где она впадает в реку Андогу, когда-то была «корабельная» роща с тремя большими полянами, обрамленными вековыми соснами. С полян открывался вид на село Никольское, на реку Андогу с виднеющимися вдалеке монастырем Филиппа Иранского, на чудесный бор по правому берегу Андоги.
Шведские лесопромышленники любовались «корабельным лесом» и предлагали за него миллион золотых рублей, но согласия на его продажу не получили.
Подсельская, так называлась роща, была расположена на высоком песчаном холме. С ранней весны до поздней осени она была любимым местом массовых гуляний молодежи Андогской и Прягаевской волостей. На двух полянах, в строго определенных местах, в неглубоких ямах жгли костры, сжигая опавшие сучья сосен, и этим наводили порядок в лесу, оберегая его от захламленности.
Много приятных воспоминаний сохранилось о Подсельской у молодежи того времени. Здесь пели старинные песни, играли в «горелки» и другие игры, которые, к сожалению, теперь уже забыты.
Старинная пословица говорит: «времена меняются, люди меняются, все меняется». Изменилась и судьба Подсельской.
В конце 1920 года возвратился из Красной Армии больной туберкулезом кавалер ордена Красного Знамени, командир батальона Крылов Павел Петрович, участник свержения самодержавия, активный участник Октябрьской социалистической революции. Весной 1922 года он умер.
Андогские комсомольцы, относившиеся к нему с большим уважением и любовью, похоронили его в селе Никольском, на площади против бывшего Дома крестьянина. Место было выбрано неудачное, так как здесь обычно привязывали лошадей приезжавшие в село по делам.
В 1923 году по решению Андогского волисполкома комсомольцы перенесли останки Крылова на Подсельскую и там захоронили. После закрытия кладбищ в Никольском, Стане и Пречистой всех умерших стали хоронить на Подсельской.
В дни Великой Отечественной войны, когда в Андоге строилась линия обороны, роща на Подсельской была вырублена, осталось только несколько очень старых сосен, древесина которых не была признана пригодной для работ.
Так Подсельская из места гуляний превратилась в кладбище.
ЯРМАРКИ
Сельские ярмарки просуществовали в нашей местности до начала первой империалистической войны. Они интересны тем, что сюда привозили изделия кустари-ремесленники. По количеству и качеству товаров и спросу на них покупателей можно было судить о степени развития кустарных промыслов, о совершенстве навыков изготовителей.
В нашем крае ярмарки проходили в селе Пречистая, Андогских селах, приурочивались к церковным праздникам и были однодневными. Торговцы мануфактурой, сластями приезжали рано утром, занимали специальные постройки, называвшиеся торговыми рядами. А ремесленники, торговавшие с возов, располагались вдоль ограды группами, по роду товаров: горшечники с горшечниками, сапожники с сапожниками и так далее.
Некоторые купцы с красным товаром (так называли раньше ситец и Другие материи), приезжали из Череповца и Нелазского, сапожники – из-под Череповца и Шухободской волости, где сапожный промысел был сильно развит, горшечники – из Ерги, кадушечники из Федотова Раменья, катовалы и овчинники – из Прягаевской волости. Среди торговцев встречалось человек пять перекупщиков, которые закупали сушеные белые грибы, чернику, малину и поставляли в магазины Петербурга и других городов.
Покупателей на ярмарку являлось много. Приезжали на лошадях из деревень, за двадцать – двадцать пять верст. Нарядные девицы и парни шли пешком, артелями. В каждой из них свой музыкант с гармошкой-«вяткой». Молодежь шла главным образом для того, чтобы «людей посмотреть и себя показать». Приглянется молодому человеку девушка из далекой деревни, и он под каким-нибудь предлогом знакомится с ней. В оживленном разговоре следуют приглашения взаимно посетить деревни и праздники. Бывало нередко, что в результате таких знакомств девица оказывалась выданной замуж «на даль».
Большое стечение покупателей на ярмарке объяснялось и тем, что многие предметы крестьянского обихода возможно было купить только здесь.
Вот продавец из Федотораменской волости привез две телеги кадушек разной емкости, от 8 до 12 ведер. Они пригодны для хранения воды в избе, для засолки щей и капусты. Рядом расположившийся торгован выставил посуду поменьше: квашенки, в которых растваривают хлеб, блинницы для раствора овсяных блинов, кадушечки разного назначения, шайки, употреблявшиеся в бане взамен таза.
Изделия заслуживали большой похвалы. Материалом для них служила ель, выросшая на высоких местах, а потому древесина получалась очень мелкослойной. Клепки пристроганы одна к другой так тщательно, что место стыка почти незаметно. Дно вставлено в уторы очень плотно. Если покупатель спрашивал у продающего: «А не потечет?», – то получал в ответ: «Как же я буду, родной, смотреть человеку в глаза, если потечет! Нет, я делаю на совесть, чтобы всегда смотреть прямо! Не сумлевайтесь!». Народными умельцами очень хорошо продумана технология изготовления кадушки. В то далекое от наших дней время корыта были и каждом доме. В них стирали белье и мыли детей. Корыта выдалбливались из толстых осин. Шириной в среднем 50 сантиметров, длиной до 1 метра и глубиной до 10 – 12 сантиметров.
Колеса для телег привозили недоделанными. К ним не прикасалась рука кузнеца. Ступица, спицы и обод делались из березы. Кузнец вставлял лишь в ступицу железную втулку, ошинивал обод. Колеса продавались целыми скатами (пара передних и пара задних). После оковки они несколько раз промазывались смолой, чтобы предохранить от гниения. Тарантасов на ярмарку не вывозили, но можно было сделать заказ.
На зимние ярмарки из Федотораменья вывозили дровни, сани и дровешки. Дровни предназначались для вывозки леса, сена, соломы. Многие крестьяне занимались доставкой бревен к местам постройки судов на реках и сплотки древесины в гонки. В продолжение всей зимы дровни находились в тяжелой работе, поэтому большое внимание обращалось на их прочность. И хотя в них не было железных деталей, соединяющих и скрепляющих части дровней, прочность их замечательная. Они служили по многу зим. Точной, сильно уменьшенной копией деревень являются дровешки, имеющиеся и сейчас в каждом хозяйстве. На них возят дрова, на реку – белье. Для ребят большое удовольствие – катание на них с гор.
Над одним из следующих возов на колышках вывешаны сито и решето. Здесь торгуют вещами, необходимыми для каждого хозяйства. Рядом идет бойкая торговля веревками, свитыми из липового лыка. Она непрочна по сравнению с пеньковой, но во много раз дешевле. Среди населения существует поверье, что привязанное на ней животное не запутается и дикий зверь не тронет его.
На каждой ярмарке находилось несколько возов, с которых продавали осиновые лопаты разного назначения, в том числе и для сажания хлебов и пирогов прямо на под печи.
В щепяном ряду можно было приобрести ложки деревянные двух видов: круглые и «рыбкой» – продолговатые. Ложки, вырезанные из березы, покрывались масляным янтарным лаком. Из осины же раскрашивались темно-красной лаковой краской, и по ней наносился растительный орнамент черной и желтой красками.
Здесь же продавались блюда, выточенные из дерева и раскрашенные, как и ложки, масляными красками. В таких блюдах раньше подавали на стол ржаной кисель, залитый холодным молоком. Маленькие блюда использовали как солонки. Можно было купить и точеную ступку с пестиком для толчения лука-пера. В том ряду продавали также корзины, сплетенные из сосновой дранки, встречались и корзиночки, солонки из прутьев ивы, из корней сосны и вереса (можжевельника). Последние отличались прочностью.
В особом ряду с товарами – сапожники. Они приезжали за 45 – 30 верст. Спрос на сапоги был всегда большой. На продажу они шли для всех возрастов. Покупатель примерял облюбованные сапоги, и, если подходили, рядился о стоимости. Кроме рабочих, шили на продажу для мужчин сапоги &;lt; выходные», а для женщин – башмаки на резинках.
Катанки, или валенки – основную зимнюю обувь на ярмарки вывозили в меньшем количестве, чем кожаную. Большинство населения держало овец, и шерсть от них предпочитало отдавать знакомым катавалам. Катавальным промыслом занимались в Прягаевской волости.
Значительное место на ярмарке занимали возы горшечников, приехавших из Ерги и Прягаевской волости. Изделия из глины делились на два вида: облитые и необлитые. Первые покрывались глазурью. Необожженными изготовляли корчаги пивные и бельевые, горшки для похлебки и так далее. Для маленьких детей изготовляли глиняные облитые свистульки в виде головок птиц, животных.
Обработанный лен продавали крестьяне скупщикам, но большую часть оставляли в хозяйствах на полотно. И поэтому на ярмарке продавали щетки для чесания волокна льна, прялки и точеные березовые веретена, своеобразные гребни для прибивания утка к ткани.
Воз пли два привозили изделий из железа и стали. В весеннюю ярмарку продавали косы «горбуши», топоры, колуны, ухваты, кочерги, подковный гвоздь, петли для навешивания дверей, самоварные трубы, косы-«литовки», серпы.
Рукодельницы выносили на продажу полотенца из самого тонкого полотна с хорошо выполненными вышивками на концах и кружевами своего плетения. Встречались часто полотенца, свидетельствующие о художественном вкусе и большом умении. Можно было купить целую трубу очень тонкого полотна аршин 10 – 15. Иногда предлагали льняные отбеленные и суровые нитки. Их покупали горожане для вязки мужских носков.
Приезжали зимой и рыбаки с Андозера, Азатского и Белого озер с мороженой рыбой: снетком, сельдью, налимом, окунем, щукой. Летом привозили только сушеную рыбу: сущик снетковый, окуньковый и из ершей. Рыбный сущик среди населения пользовался большим спросом.
На осенние ярмарки привозили яблоки местного урожая, мелкие и большей частью кислые. Встречались и «низовые яблоки», главным образом скороспелые сорта со средней Волги, и очень редко – арбузы.
В торговых рядах два-три помещения занимали продавцы пряников, дешевых конфет, подсолнечного семени, кедровых и каленых орехов, рожков. Торговля шла бойко: каждый старался принести с «базара» домой какой-нибудь гостинец. Продавали и баранки. Их вывозили два сорта: крупные «копеечные крендели» и мелкие, часто посыпанные анисом. Баранки продавали уже развешенными и нанизанными на мочалину заранее. Покупателю оставалось только уплатить деньги и навесить «связку» на руку. Некоторые чудаки одевали ее на шею и ходили так по ярмарке.
На ярмарочной площади выстраивались торговые ряды – помещения. Длина каждого от трех до четырех метров. Передней стены не было. Взамен ее устраивали прилавок, на который выкладывались для осмотра покупателями товары.
Лавка в рядах обычно занималась торговцами «красным товаром». Это выражение старинное, с древнеславянского языка в переводе на современный язык означает «красный» – красивый. Красный товар – мануфактура. Торговать ею приезжали купцы из Череповца, села Нелазского и других мест. Завозили много ситцев, ластиков различных цветов, материй для верхней праздничной одежды. Желанным торгованом бывал разносчик-мелочник. Весь его магазин – короб из липового луба, но много в нем различных товаров для молодых девиц: иголки, булавки, шпильки, крючки для вязания, спицы, крючки и петли, пуговицы – костяные, перламутровые и стеклянные, катушки ниток разных цветов, мотки ниток шерсти и шелка для вышивания, ленты для вплетения в косу, гребни и гребенки, наперстки.
Ярмарки приурочивались к церковным праздникам. Служители церкви наживались на этом. Во время ярмарки церковный староста обходил торговые ряды и получал деньги, которые затем шли в пользу церкви.
БЕСЕДЫ
В воспоминаниях старых людей часто слышим слово «беседа». Сейчас оно означает: разговор на какую-либо интересующую нас тему. А тогда беседой именовали вечер, на котором девушки пряли лен, веселились.
Беседы проводились, как правило, осенью и зимой. Для устройства их подбирали просторную избу, куда могло собираться до полусотни посетителей. К избе подвозили дрова, на собранные деньги покупали керосин, спички, лампы. За помещение платили обычно нитками, холстом или же помогали хозяйке дома в работах на огороде.
К беседам готовились заранее. Девушки покупали красивые ситца для кофточек и юбок. На кофтах и платках делали вышивки цветными шелковыми нитками. Многие из этих рукоделий сейчас с успехом могли бы демонстрироваться на художественных выставках прикладного искусства.
Осенними и зимними вечерами, как только заканчивались работы по дому, взрослые девушки отправлялись на беседу, прихватив лен и прялки. Собравшись, они принимались за пряжу, пели старинные протяжные песни, делились новостями дня. Запевала песни обладательница сильного голоса. Когда кончалось пение, тишину нарушало только жужжание веретена. Но продолжалось это недолго.
Под окнами раздавались мужские голоса. В избу входил молодой человек.
– Здравствуйте, девушки! Молодцы решили вас посмотреть и себя показать. Можно войти?
– Милости просим! Заходите, будете желанными гостями, – следовало в ответ.
Тогда появлялись в избе десятка два нарядных молодых парней с гармонистом. Откладывались прялки, сдвигались к стенам скамьи и начинались танцы: кадриль, ленчик, полька. Особое искусство показывали парни и девушки в темпераментной русской пляске, полной грации и изящества. Танцы и пляски сменялись играми и хороводами. Во время их завязывалось знакомство между молодыми людьми разных деревень. Ведь на беседы обычно собиралась молодежь одного возраста, которым предстояло жениться или выйти замуж. Парни выбирали на беседах будущую спутницу жизни, а потом засылали к ней сватов.
Примечательно было еще и то, что на беседах, бывало, не встретишь подвыпившего парня. Девушки зорко следили за поведением будущего супруга.
НАЗВАННЫЕ В ПРОШЛОМ
В народе из поколения в поколение передаются легенды о происхождении названий многочисленных рек и ручьев района. Но они не все понятны и ни о чем не говорят русскому человеку, потому что были даны они народами угро-финских племен в глубокой древности. Легенды очень наивны и ничего не объясняют, как и эта, о происхождении названия реки Суды.
Две небольших речки Ножема и Колошма, вытекающие из озер, расположенных на высоте трехсот метров над уровнем моря в северо-западном углу Бабаевского района, при слиянии дают начало реке Суде. В этих названиях слышатся русские слова «кол» и «нож». Эти слова дали повод создать легенду, повествующую о том, что между населением происходили раздоры из-за сенокосов на заливных лугах. Одни мужчины приходили на сенокос с кольями, другие – с ножами, Возможно, между ними происходили стычки.
Но благоразумие взяло верх, и для разрешения споров обратились в суд. Он и разрешил спор. С тех пор река стала называться Судой.
Оставим легенду, попытаемся найти в языках финских племен. населявших берега реки, слова с корнем «суд».
В финском и других, родственных ему языках, нашлось немало слов с корнем «суд», но значения их не отвечают характерным свойствам реки. Но есть корни со звуками, которые могли выпасть. Выпадение или появление нового звука при переходе слова из одного языка в другой – явление вполне закономерное и не противоречит законам лингвистики.
Такое слово нашлось. Это финское слово «слуда», что означает высокий, крутой, обрывистый берег. Звук – мягкое «л» выпадало, получилось слово «суда», которое и сделалось названием реки.
Действительно, на всем протяжении берега высокие. Местами они состоят из песков, мощных пластов известняков, местами же река пробивается через каменистые гряды валунов, образуя пороги и перекаты.
Например, порог между деревнями Куракино и Усть-Колпь имеет в длину три километра, а падение воды около десяти метров.
Изучая происхождение названий водоемов, приходится удивляться тому, как в них точно отражены природные условия. Так, например, карельское название реки «Нива» в переводе на русский значит «быстрая». В названиях рек Кумсара, Казара легко выделяется корень «cape», что в финских языках означает «болото». Действительно, названные реки протекают по местностям, богатым болотами, и питаются их водами.
Немало названий за долгое время претерпели некоторые изменения. Так произошло с Андозером. Корень «анд» находим и эстонском языке. Он соответствует русскому слову «дар», от глагола дарить. Как могло произойти название Андозеро?
Один из родов финского происхождения в поисках благоприятных природных условий поселился на берегах озера, очень богатого рыбой. Она стала одним из средств существования. Племя рассматривало рыбные богатства озера как «дар богов» и назвало его Анд, а реку, вытекающую из него, Андогой.
Интересны названия и еще многих озер. В переводе с удмуртского языка на русский Куштозеро означает «заброшенное». Видимо, в суровые зимы оно покрывалось толстым слоем льда. И к весне, из-за недостатка кислорода, происходил мор рыбы. Или другой пример – Шим-озеро. По-удмуртски «шимес» – значит «тоскливый», «грустный». Название – предупреждающее рыбаков! Богатое поле для исследования – история географических названий деревень. Среди них есть очень древние, данные угро-финскими племенами. На берегу реки Андоги есть деревня Пакино.
Название ее произошло от финского слова «пакина», что в переводе значит «беседа». По-видимому, в ней собирались старейшины родов племени для обсуждения жизненно важных вопросов: распределение урочищ для охоты и рыбной ловли.
Деревня Себра. В переводе на русский значит «дружественная». Очевидно, жители поселения не вступали в столкновения с жителями окружающих поселений. Деревня Дора. Слово «дора» – славянское. Оно означает место, освобожденное от леса и предназначенное для поселения и полей.
Стоит на берегу Шулмы деревня, которая имела несколько названий: Княжое село, Княжова, Никоновская, «Первое мая». В них отражены исторические периоды. В удельный – место, где жили князья Андогские, во время крепостного права – Никоновская, в коллективизацию – «Первое мая». Так называли организованный в ней колхоз.
Географическое название не бывает случайным. Его дает народ. Как все общественные явления, оно обусловлено исторически, продиктовано уровнем социально-экономического развития.
ЛЕГЕНДА О «ЗОЛОТОМ РУЧЬЕ»
Из народного фольклора
Весной он шумен, говорлив,
А летом тих и молчалив.
Лишь темной летней ночью
Он вам тихонечко расскажет
Легенду о золотом кольце
И злой красавице-княжне.
Между деревней Вахонькино и селом Пречистое протекает небольшой ручей под названием «Золотой».
С давних нор об этом ручье в народе живет легенда, объясняющая его название.
Легенду эту рассказала в свое время 80-летняя старушка Мороцкая.
На берегу реки Шулмы, где в настоящее время стоит деревня Никоновская (раньше она называлась Княжое село), находилась усадьба князей Андогских.
У одного из братьев-князей была красавица-дочь, капризная, своенравная и злая.
Князь безумно любил свою дочь и выполнял все ее желания и капризы.
У дочери князя был жених, который в день обручения подарил ей золотое кольцо с алмазом.
Однажды летом князь с дочерью поехали к знакомым в гости.
Пара сытых, красивых лошадей, запряженная в открытую коляску, быстро мчалась по дороге.
Кучер, крепостной князя, не мог сдержать лошадей при переезде через ручей, коляска наклонилась, и княжна упала в бежавший ручей. Лошади остановились. Князь в испуге соскочил с коляски и помог дочери встать. Встав, она гневно посмотрела на кучера, и стала рукой отряхивать одежду. В это время у нее с пальца соскочило кольцо, подаренное женихом, ударилось о камень и куда-то исчезло. Князь, его дочь и кучер долго искали это кольцо, но найти не могли. Княжна горько заплакала и, рассердившись на кучера, сказал отцу: «Он не сдержал лошадей. Он виноват в том, что я потеряла кольцо. Пусть же он найдет его. А не найдет, строго накажи».
Отец, выслушав дочь, сказал кучеру: «Ты будешь ходить сюда и искать кольцо до тех пор, пока не найдешь. Найдешь – помилую, не найдешь – накажу и сошлю».
И вот бедный кучер стал ходить на ручей и с утра до вечера искать кольцо. Он заглядывал под каждый камень, под каждый лист, растущий на дне ручья, выползал на коленках оба берега у переправы через ручей, выщипал траву. Прошло уже лето, наступила холодная, дождливая осень, а кольцо не было найдено. Кучер похудел, морщины покрыли его лицо, он стал молчалив, тяжелые думы лишили его сна и покоя.
У него была семья: старуха-мать, жена и трое детей. Он отлично понимал, что ожидает его и семью, если кольцо не будет найдено.
Однажды он так утомился, ползая по берегу ручья, что сел на камень и заснул. Сквозь сон он услышал, что кто-то около него ходит тихо, осторожно. Он открыл глаза и увидел чертенка. На пальце его был перстень княжны. Ночь была лунная. Алмаз горел голубым огнем, рассыпая голубые искры. «Отдай!» – крикнул кучер. – «Догонишь – возьми», – ответил чертенок. Кучер вскочил и погнался за ним. Маленький, юркий чертенок, дразня кучера, ловко увертывался, прятался в кустах, за деревьями. То там, то тут мелькал голубой огонек алмаза, искрясь и играя при свете луны.
Долго гонялся кучер за чертенком, устал. Он прислонился к дереву около большого пня. Вдруг пень ожил. Сухие сучья его стали корявыми руками. Появилась седая голова. Вытаращенные глаза пристально смотрели на кучера. Это был дед чертенка. «Отдай мне кольцо!» – строго сказал он внуку. Но чертенок стал кривляться, прыгать и не хотел отдать кольцо деду, но вдруг споткнулся и упал. Дед взял у него кольцо, вынул из оправы алмаз, кольцо подал кучеру, а алмаз бросил в кусты и сказал чертенку:
«Ты не послушал меня, так за это будешь наказан: теперь ты должен найти брошенный мною алмаз. Найдешь – прощу».
И вот с тех пор в темные летние ночи то тут, то там вспыхивает у ручья голубой огонек. Это вспыхивает алмаз, дразня чертенка и прячась от него.
Огоньки эти видели жители соседних деревень и боялись ночами ходить около ручья, говоря, что тут живет нечистая сила.
А что стало с кучером?
Его нашли утром на берегу ручья мертвым. Кулак правой руки у него был крепко сжат. Когда его разжали, то там оказалось золотое кольцо княжны, но без алмаза.
С тех пор народ и прозвал ручей «Золотым».
А голубые огоньки у «Золотого ручья» были не что иное, как болотные, огни. То светили жучки-светлячки.
Сейчас их никто не боится.
МОНАСТЫРЬ ФИЛИППА ИРАПСКОГО
Самый значительный исторический и архитектурный памятник на территории нашего района – это монастырь, основанный в 1517 году в царствование великого князя Василия Иоанновича Филиппом Ирапским-чудотворцем.
В сохранившихся помещениях монастыря много лет располагался психоневрологический интернат. Его бывшему главному врачу Виталию Валентиновичу Тонкову удалось найти уникальный документ, подробно рассказывающий об истории монастыря, уходящей в глубь веков. Называется он «Краткое описание Свято-Троицкой Филиппо-Ирапской пустыни, Череповецкого уезда, Новгородской губернии» и принадлежит перу иеромонаха того же монастыря Антония (Издательство С.-Петербурга, 1912 год). Итак, пролистаем некоторые страницы «Краткого описания...».
Так кто же он, основатель монастыря, преподобный Филипп Иранский? Родился Филипп (в миру Феофан) в Вологодской губернии, в крестьянской семье, в 1482 году. Рано осиротевший Феофан с малых лет обнаружил в себе стремление к праведной жизни. Неведомо как добрался он до обители Корнелия Комельского, стал жить у боголюбивых людей, приютивших его за скромность, строгое воздержание и труды. О нем прослышал сам преподобный Корнелий и принял в монастырь. Феофану было тогда всего 12 лет. Через три года он был подстрижен в монашество под именем Филиппа и отдан в духовное учение иноку Флавиану. За трудолюбие и многие годы служения Богу он был поставлен иеромонахом (то есть монахом-священником) и добился людского похваления. По своей скромности он огорчился этим назначением, считая себя недостойным: «Горе тебе, Филипп, ты уже принял похвалу от лица людей, какое же возмездие получить в День Судный от Господа своего?». И пожелал удалиться в пустынь. Корнелий, в обители которого Филипп прожил уже 15 лет, одобрил его намерение.
И Филипп начал просить Божию Матерь указать ему место для уединения. Однажды ночью во время молитвы он услышал глас Божий: «Иди отсель, раб мой возлюбленный, на уготованное тебе место, где можешь спастись». И второй раз услышал он тот же голос и оставил обитель.
Он прошел мимо Вологды в Спасо-Каменский монастырь, что на Кубенском озере, отдохнув там, снова пустился в путь, ища себе место уединения. Так он достиг Белозерских пределов, где на берегу реки Андоги нашел великолепный бор. Здесь под сосной он лег отдохнуть и во сне услышал голос явившегося к нему ангела: «Здесь приготовлено тебе место Господом». Тут Филипп поставил крест и вырыл себе землянку.
Местность, указанная Филиппу Господом, в то время принадлежала князю Андрею Шелешпанскому. Филипп обратился к нему с просьбой уступить ему место около уединенной сосны. Благочестивый князь сам посохом своим очертил участок от реки Андоги к реке Малый Ирап. Его брат Иван воспротивился этому и поехал изгнать пришельца, который вырыл ров по черте и начал жительствовать, устроив себе землянку.
Князь Иван погнал коня к месту обитания Филиппа, но остановился конь, не пошел за ручей. Хозяин ударил его бичом, тот взъярился, понес его назад, у церкви святого Николы-Чудотворца сбросил седока, который ударился о камень и умер. После погребения брата князь Андрей приехал в пустынь к Филиппу и предложил денег на поминовение погибшего. Тот их не взял, а попросил князя расширить участок. Князь Андрей всю землю меж речками Большой и Малый Ирап закрепил за ним безвозвратно.
Сначала Филипп поставил часовню во имя Святой Живоначальной Троицы и келью себе. Спустя некоторое время при помощи благочестивых людей была устроена церковь во имя Святой Троицы. Так было положено начало пустыни. Понятие «пустынь» означает небольшой монастырь в труднодоступном уединенном месте, где живет пустынник (отшельник).
Усльшав о жительстве преподобного, народ начал стекаться в пустынь для молитв и поучения. Прожил здесь Филипп 15 лет, наложив на себя особо строгий пост и ожидая отшествия своей души к Господу. Умер Филипп в возрасте 45 лет и был погребен в церкви Святой Троицы. Вторая часть его жития стала местной летописью, где указаны имена жителей Андогской местности, получивших исцеление от мощей преподобного.
Остались очень скудные сведения из истории монастыря в 16, 17 и 18 веках. Он пережил литовское разорение. Предание гласит: «Когда литовцы попытались разрушить пол церкви, чтобы убедиться, что преподобный погребен именно здесь, то внезапно были опалены огнем, исходящим, от его гроба». После разорения (1611 и 1618 годы) пустынь возродилась в 1676 году. В 1688 году эта обитель была приписана грамотой Патриарха Иоакима к Патриаршему Воскресенскому монастырю, что в Череповце. К тому времени пустынь стала уже полным монастырем.
В 1699 году вместо деревянной Троицкой церкви была построена каменная, в 1725 – отлит колокол, а еще через 30 лет была сложена каменная Казанская церковь вместо деревянной. Монастырь просуществовал до 1927 года.
* * *
Что же представляли окрестности Филиппо-Ирапского монастыря в начале нынешнего века?
У святых монастырских ворот, Над которыми возвышалась Троицкая башня, стояла тогда маленькая деревянная часовня. Неподалеку – глубокий овраг, на его кручах – столетние сосны, ели, березы. По дну оврага протекает речка Малый Ирап. Через него построен деревянный мост, он соединяет монастырь со старой гостиницей. Левее ее выстроена новая деревянная двухэтажная гостиница для дачников, с террасами и мезонином. На самой круче, у моста, имеется открытая столовая для богомольцев, которых летом, в праздники, бывает очень много.
Правее гостиницы протекает река Андога, через которую устроен паромный перевоз и лавы для пешеходов. Ближайшее селение за рекой – деревня Смешково, отстоящая от монастыря на две версты. Посреди деревни – деревянная часовня.
Ежегодно 15 июля из монастыря в Смешково совершается крестный ход. Сначала в часовне служится молебен, затем делается обход вокруг селения с возвращением в монастырь. Этот обычай введен по просьбе крестьян, когда в конце прошлого века произошел большой падеж крупного рогатого скота.
На гористом, правом по течению, берегу Андоги – громадный сосновый бор. Левый берег – низменный, на нем поля и покосы. За пашней снова тянется сосновый лес – дача Череповецкого купца Судакова.
Вдали видны две каменные церкви с колокольнями, это андогские села, находящиеся в трех верстах от монастыря. Здесь недавно открыты почтовое отделение и больница с приемным покоем и полным медицинским персоналом. В течение года здесь часто бывают сельские ярмарки. С версту повыше сел по реке Андоге находится имение господина Белова, а далее – барона Таубе.
Возле монастыря имеется большая площадь, называемая «биржей», так как завалена монастырскими дровами и бревнами. Посередине ее стоит крытое гумно с двумя овинами, недалеко – сарай для соломы и сена, ближе к монастырю – сарай для склада лесного материала.
На речке Большой Ирап устроена мельница, где имеется толчея, чтобы молоть овес на муку. Есть тут и привод, с помощью которого вырабатывается дранка для крыш. Неподалеку от мельницы выстроена новая кузница.
Дорога идет через плотину мимо смолокуренного завода, далее сосновым бором на протяжении 20 верст она тянется до железнодорожной станции Кадуй.
ГЛАВА II
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ДЕРЖАЛИ ШАГ
НАКАНУНЕ
Уже 1904 год был беспокойным годом как для царского правительства в Петербурге, так и для местных властей. В отчете за 1904 год новгородский губернатор пишет о брожении умов в губернии, о революционной пропаганде, которую ведут народные учителя в Белозерском и Череповецком уездах.
Большое возбуждение царило в Андогской волости. Очевидно, под влиянием учителей и земского деятеля Акинфа Григорьевича Белова (отца народного артиста СССР Г. А. Белова) 22 октября 1905 года в центре волости д. Вахонькино проходит большое собрание крестьян. Как отмечено в протоколе, на нем присутствовало до 150 мужчин и женщин. Собрание принимает обширное постановление, состоящее из политических требований. Даже ни слова не говорится о земле: собравшиеся убеждены, что, если будут осуществлены политические требования, вопрос о земле решится сам по себе. Постановление настолько любопытно, что некоторые места из него совершенно необходимо процитировать:
«первым словом приветствовать выражением любви и глубокой благодарности наших братьев рабочих, студентов и всех потрудившихся в борьбе за свободу и права населения нашей родины;
выразить порицание правительственным властям за ненужную и разорительную японскую войну, за убийства, казни, аресты и ссылку людей, доведенных до отчаяния нуждой и бесправием;
требовать немедленного возвращения к семьям запасных воинских чинов, призванных на ненужную войну, окончившуюся позором России. Требовать освобождения всех так называемых политических преступников и прекращения их дел;
признать необходимым устранение от власти губернаторов, градоначальников и всех тех, которые обратили наших братьев-солдат в палачей, опозорили их вынужденными убийствами своих же русских людей при народных волнениях».
23 октября – снова собрание. На нем присутствует около 120 человек. Большая часть постановления опять посвящена политическим проблемам. Резко и обоснованно (можно сказать, квалифицированно) критикуется закон о выборах в Государственную думу. Но в этом постановлении есть и пункт о земле. В нем говорится: «...крестьяне с увеличением населения год от года беднеют от малоземелья.., а между тем, по количеству свободных земель могут и должны пользоваться землей в достаточном количестве». Не решая этого вопроса окончательно, собрание признало, что будущая Государственная дума должна прежде всего решить вопрос о наделении крестьян землей, и что крестьяне не могут успокоиться до тех пор, пока не будут владеть землей в достаточном количестве по своим потребностям и по своим силам обработки.
Из постановления видно, что собрание и дальше есть намерение проводить. Для письмоводства по делам собрания избрана канцелярия из учителей Вахонькинского училища. У нас есть все основания эти собрания считать прообразом первого крестьянского Совета в наших местах, правда, Совета без реальной власти.
Революционная агитация и митинги проводились и в других волостях. Учитель из д. Пороги Барановской волости С. Д. Воронов проводил открытый митинг, имел гектограф, печатал листовки и раздавал их крестьянам, расклеивал на видных местах. Учитель Нивин и его помощник Калугин (та же Барановская волость) раздавали нелегальную литературу.
Земской исправник Белозерского уезда Николаев телеграфирует 10 ноября 1905 года новгородскому губернатору: «В уезде во многих местах крестьяне массами рубят леса, собираются рубить и казенные. В имении графини Пален они требуют удаления служащих. Готовят погром. Необходима военная охрана в Барановской и Марковских волостях. Вероятно, понадобится военная сила в Белозерске. Выезжаю в уезд».
Такое же паническое донесение шлет в Петербург чиновник новгородского губернского жандармского управления Ф. М. Тизенгаузен 18 ноября 1905 года: «Доношу, что общее настроение в уездах, вверенных моему наблюдению, за последнее время становится крайне тревожным, а в Череповецком и Белозерском принимает характер прямо угрожающий. Здесь крестьяне чуть ли не целыми деревнями и обществами рубят самовольно и совершенно открыто леса частновладельческие и казенные.
...в Пусторадицкой волости рубят леса купца Златковича и мещанки Лохичевой, в Белозерском уезде мало того, что рубят леса графини Пален, но угрожают разгромом и ее усадьбе. Кроме того, по негласным сведениям, самовольные порубки производятся у двух братьев Судаковых, у дворянина Румянцева и др. В самом Череповце то в одном, то в другом учебном заведении бастуют воспитанники и предъявляют разные требования».
Усадьба графини Пален была в нынешнем Барановском сельсовете, ее и собирались громить крестьяне. У станового пристава не хватило урядников и стражников, чтобы запугать крестьян, разогнать их сходы. По требованию исправника в уезд были присланы казаки.
Местная уездная буржуазия вначале делала вид, что дома за свободу, приветствовала царский манифест 17 октября, но когда началась активная борьба крестьян за землю, «революционность» буржуазии улетучилась. Белозерские купцы обращаются с петицией к новгородскому губернатору, требуя от того ввести роту солдат. С такой же просьбой обращаются лесопромышленники обоих уездов. Они с одобрением отзываются о том, что в волости по Суде введены казаки, но считают это недостаточным. Такую же позицию заняли и оба земства, в которых заправляли местные помещики и буржуазия. Оба земства приветствовали царский манифест. Характерным в этом отношении является обращение Белозерского уездного земства к своим членам (гласным), к земским врачам, учителям и к населению. Выпущено оно осенью 1905 года в ответ на обращения крестьян о наделении землей и на самочинные захваты. В нем говорится:
«В земскую управу беспрестанно поступают заявления о том, что крестьяне разных селений предполагают приступить к вырубке казенных и частных лесных дач.
Такие действия крестьян заставляют владельцев обращаться к правительству с просьбой об охране их имущества путем присылки и уезд военных сил.
Крестьяне разочаровывались в земствах и перестали вносить сборы, стали даже выступать против земства.
Крестьянские выступления у нас (как и в большинстве регионов страны) хотя и принимали очень острую форму, но не вылились в организованную войну даже в масштабе волости.
Как и во всей Российской империи, крестьяне у нас страдали от малоземелья, расширить пахотные и сенокосные угодья было невозможно: куда ни сунься, всюду наткнешься то на владения графини Пален, то на владения Ярославской Корзинкинской мануфактуры, то на монастырские, купеческие. Во владения «казны» тоже крестьян не пускали (даже купить было нельзя). Поэтому получить землю оставалось главной крестьянской мечтой.
Имел немалое значение тот факт, что наши деревни тесно были связаны с Питером. Многие наши земляки, покидая свои нищенские наделы, устраивались на постоянную работу в крупных городах, в том числе и в Петербурге, становились кадровыми пролетариями. Некоторые работали на таком прославленном революци-онныеми традициями заводе, как Путиловский. Они не обрывали связь с родными местами.
Накануне первой мировой войны в Ямышевской, а потом в Большерукавицкой школах работал высланный сюда полицией молодой революционер Владимир Яковлевич Королев. Он вел революционную пропаганду.
Империалистическая война, крайне непопулярная в народе, известия о гибели родных и близких, призванных на войну, упадок хозяйства, надвигающийся голод, тревожные письма и вести из городов – все это накаляло обстановку в деревне. Февральская революция, весть о которой моментально долетела до наших мест, была встречена с большой радостью. Появилась уверенность, что скоро будет «замирение», мужики вернутся домой, начнется раздел земель, лес будет «мирским» (общим).
Местные власти в первое время растерялись. Однако волостные старшины и писари быстро «попали в тон». А тон в первое время стали задавать местные купцы, лесопромышленники, духовенство. Они не стеснялись ругать бывшего царя и валить на него все беды, уговаривали крестьян «не своевольничать», ждать распоряжений «законных» властей. Через некоторое время уездные земские исправники были заменены комиссарами Временного правительства, земская управа сохранилась, но фактическая власть в Череповецком уезде оказалась в руках комиссара-кадета Спасокукоцкого и председателя уездной земской управы, крупного помещика Якимова. Летом 1917 года для успокоения крестьян были созданы уездные и волостные земельные комитеты. Пока они никакой власти и значения не имели. Крестьяне некоторых деревень по своей инициативе стали создавать сельские (деревенские) крестьянские комитеты. Мы, например, знаем о создании такого комитета в д. Уйта.
В первые месяцы после Февральской революции в обоих наших уездах – Белозерском и Череповецком – усиливается влияние эсеров. Это и понятно. В крестьянских уездах с маленькими мещанскими городами, какими тогда были Белозерск и Череповец, у пролетарской большевистской партии не было еще широкой базы. Некому было дать отпор демагогии эсеров, которые называли себя крестьянской партией, защитниками интересов крестьян. К эсерам в эти месяцы примкнули кое-кто из сельской интеллигенции (учителя, лесничие, медицинские работники).
В Череповце был образован Совет рабочих и солдатских депутатов, руководство в нем захватили меньшевики. Было решено создать и крестьянский Совет. По волостям проведены выборы делегатов, и 23 – 26 апреля состоялся первый уездный съезд крестьянских депутатов. Руководящую роль на нем играли эсеры. Съезд признал «излишним» создание Советов в волостях. Был избран уездный Совет, возглавили его местные эсеры.
Но влияние эсеров не было безраздельным. Большевики и их агитаторы появились и в деревнях. Хорошо агитировала против эсеров сама «практика» комиссара Временного правительства, земской управы и уездного Совета.
Весна прошла относительно спокойно: крестьяне верили уговорам и ждали перемен. Но вот наступило лето, надо косить, готовиться к посеву озимых. Прибавка земли была бы кстати, и ее нет. И вот по предложению солдата-фронтовика из д. Лебенец Ивана Чекалева на волостном собрании крестьян Прягаевской волости принимается постановление «о немедленном отобрании полевой земли и покосов у местных помещиков без выкупа». Протокол был послан в уездную земскую управу и уездный земельный комитет. Последствий никаких. Уездный Совет тоже не поддержал. Такие же и даже более острые события стали происходить и в других волостях. В этих же Прягаевской, Андогской, Пусторадиц-кой волостях крестьяне самочинно стали захватывать и делить земли крупных землевладельцев и уже заготовленное сено. Руководимый эсерами уездный Совет с согласия земельного комитета стал посылать войска на защиту собственности землевладельцев.
В конце августа руководительница череповецких большевиков врач Агриппина Петровна Кравченко пришла на заседание уездного Совета и изложила большевистские требования но крестьянскому вопросу. Самым злободневным, – заявили большевики, – они считают вопрос о земле и предлагают решить его путем захвата помещичьих земель крестьянами. Эсеры встретили большевистского оратора улюлюканьем, но присутствовавшие в зале на заседании представители волостей потребовали дать возможность оратору говорить, сочувственно выслушали большевичку и рассказывали потом у себя в деревнях.
Осенью 1917 года проходили выборы в Учредительное собрание. Обстановка в деревнях к этому времени резко изменилась. Хотя выборами в «учредилку» руководили меньшевики и эсеры, однако за большевистский список голосовало 60 и более процентов крестьян, принявших участие в голосовании. Много сделали в эти дни разъезжавшие по волостям большевистские агитаторы. Были теперь уже в самих деревнях по-большевистски настроенные люди. В деревне Кузьминка жил учитель Андрей Давидович Давыдов. Мы не знаем, был ли он членом партии, по знаем, что в деревне он вел большевистскую агитацию.
Летом 1917 года было проведено слияние Пусторадицкон и Смердячской волостей в одну Кадуйскую волость.
ВЛАСТЬ СОВЕТОВ
Эти несколько месяцев, с октября 1917 года по февраль 1918. В. И. Ленин назвал периодом триумфального шествия Советской власти. В этот период устанавливается Советская власть и в наших краях.
Наши земляки-кадуйчане приняли непосредственное участие в событиях первых дней Октябрьской революции в Петрограде. К примеру, солдат лейб-гвардии Измайловского полка Фома Александрович Номеров. Он потом вступил в Красную Гвардию, защищал Петроград от казаков Краснова и Керенского. Матвей Никитович Виноградов из Аленкина участвовал в штурме Зимнего дворца, Василий Аникич Аникин из Язвицева в рядах революционных солдат был в уличных боях в Петрограде в дни Октябрьского вооруженного восстания.
В Прягаевскую волость в декабре 1917 года приезжает солдат-фронтовик член партии РСДРП (б) Алексей Николаевич Курманов. Первое время он хочет помочь волисполкому, толкая его на решительные дела. Но старый волисполком не был способен на это. Курманов объединяет бедноту, активистов, к его голосу прислушиваются, его выбирают в волисполком, и в начале 1918 года он становится его председателем. В марте происходит смена состава Андогского волисполкома, его возглавляет фронтовик Александр Иванович Иванов.
Волостной съезд Советов, избравший новый исполком в Барановской волости, состоялся тоже в марте 1918 года. Инициаторами созыва съезда и его руководителями были Иван Михайлович Михайлов – моряк-балтиец, вернувшийся к себе на родину в деревню Веретье, и Василий Иванович Смирнов из деревни Рыканец. Новый волисполком возглавил В. И. Смирнов.