Север Советского Союза еще не так давно представлял собой сплошные непроходимые леса.
Единственно возможными к оседлой жизни местами были здесь берега рек и речек, прорезывающих лесные массивы.
С незапамятных времен эти берега стали заселяться полуоседлыми жителями, которые мало-помалу от охоты и рыбной ловли начали в ряде районов переходить к земледелию.
Последнее требует больших земельных пространств, свободных от лесов и кустарников. Таких пространств на Севере чрезвычайно мало. Но и там, где такие земли есть, они часто зарастают молодым лесом. Не даром лес, лесное хозяйство, лесная промышленность положены теперь в основу всей экономики обширного Северного края.
Земледелие не может служить основой экономики даже в сельскохозяйственных районах края.
База сельского хозяйства Севера — молочное животноводство.
Однако остается ряд районов с богатыми возможностями по разведению и обработке льна. Нас в данном случае интересуют именно эти льняные районы, где возделывание льна должно стать ведущей отраслью сельского хозяйства, и где, следовательно, обработка земли под лен и другие полевые культуры прежде всего должны остановить на себе наше внимание.
Земледелец этих районов и Севера вообще вынужден был приспособиться к своеобразию естественно-природной обстановки, в результате чего сама техника земледелия получила здесь свои яркие отличительные черты.
Обычно в районах коренного земледелия все посевы полевых культур производятся, как известно, в заранее подготовленную, не раз перепаханную землю. Среди лесов Севера, на отвоеванных у них участках земли, дело долгое время обстояло не так и в значительной мере по ряду местностей Северного края обстоит не так и посейчас.
Землю, или только что, или давно очищенную от росшего на ней леса, трудно взять в перепашку. Этому мешают оставшиеся здесь пни и корни деревьев и кустов.
Раскорчевка свежих пней и корней крестьянину-единоличнику была, конечно, совершенно не под силу. Ждать же несколько лет, пока корни и пни перепреют и станут доступны для корчевки, он не мог из-за душившего его малоземелья и из-за боязни, что с трудом вырванный из леса участок вновь зарастет за это время молодой порослью.
В силу сказанного крестьянин вынужден был посев полевых культур производить в непаханную землю, у которой примерно третья часть площади занята пнями деревьев и кустов.
И такое земледелие на непаханой почве в отдельных местах Севера не изжито еще и до настоящих дней.
Подготовка земли к посеву в таких случаях сводится к порубке и сжиганию на выбранном под посев участке всех деревьев и кустов.
Вслед за сжиганием производится посев семян в еще неостывшую непаханую землю. Из-за наличия на таком участке большого числа пней заделка семян обычной бороной делается совершенно невозможной.
Поэтому боронование производится особыми боронами у которых зубьями являются полуметровые заостренные сучья, отходящие от еловых плах. Такая борона протаскивается много раз среди пней силами самого человека, и в лучшем случае в нее впрягается лошадь. После многоследового боронования на поверхности посева нацарапывается тонкий слой рыхлой почвы, в котором и располагаются высеянные семена.
Вот, в сущности, к чему здесь сводится подготовка почвы.
Несмотря на кажущуюся простоту и несложность такого земледелия, оно чрезвычайно трудоемко, требует большого напряжения и в высшей степени негигиенично.
В самом деле, рубка леса и равномерное распределение древесины по всему участку для сжигания являются исключительно тяжелой работой.
Последующее сжигание древесины, при котором требуется перекатка горящих стволов деревьев с одного места на другое, не только крайне тяжело, но и вредно для здоровья человека. Производя прожиг участка, крестьянин среди пламени, в удушливом дыму, от которого болят глаза, беспрерывно работает в течение 7-10 дней, расходуя много сил.
Такая система земледелия называется подсечного системой, а земельные участки, подготовленные указанным образом к посеву, носят название «пальника», новинки, подсеки, гари и пр.
Прежде подсечная система земледелия была распространена на Севере чрезвычайно широко, и лишь за последние годы она начала значительно сокращаться; в настоящее время посев по пальникам хлебных культур почти не встречается.
Но посевы льна по новинкам и пальникам, несмотря на правительственное запрещение, и до сих пор широко практикуются.
Некоторые районы Северного края даже в 1930 году имеют подсечных льнопосевов до 70-80 проц. общего в районе посева льна.
Для характеристики трудоемкости полевого и подсечного льна (пальникового, новинного и гаревого) приводим следующую таблицу затрат трудодней на 1 га льнопосева:
Приведенная таблица говорит за то, что подсечное льноводство почти в 2 1\2 раза более трудоемко, чем льноводство полевое.
Чем же объясняется упорное желание северных льноводов придерживаться столь трудоемкого способа возделывания культуры?
Одна из главных причин заключается в невозможности разместить лен в поле на пахоте.
В среднем по Северному краю без бывшего Архангельского округа, Ненецкого округа, островов Белого, Баренцова и Северного полярного морей пашня составляет 2,1 проц. земельной площади, сенокос—2,6 проц., лес— 77,8 проц. и неудобные земли—17,5 проц.
В среднем на одно крестьянское хозяйство приходится всего лишь 2,96 га пашни. Столь малая обеспеченность пашней, конечно, решительно препятствует быстрому переходу льна с подсеки в поле.
Другая, не менее важная причина оставления льна на подсеки заключается в том, что подсечный лен отличается удивительно высокой урожайностью и чрезвычайно высоким качеством.
По Коми-области часты случаи, когда льноводы с 1 га пальника снимают льноволокна до 5-6 центнеров, тогда как полевой посев дает урожай в среднем не выше 3 центнеров волокна.
Что касается качества подсечного льняного волокна, то оно во всех отношениях далеко превосходит волокно, выращенное на мягких пахотных землях.
Так, например, на родине чистого подсечного, новинного льноводства — Виледи, издавна славящейся своими экспортными льнами, принято считать, что если полевой посев льна дает среднюю нумерность волокна 20, то подсека, при всех равных условиях, даст волокно нумерности 24-26. Такое громадное превосходство качества подсечного льна, при весьма крупном повышении валового урожая с 1 га посева, конечно, не может способствовать быстрому переводу льна в полевые севообороты.
Для характеристики так называемой условно чистой доходности 1 гектара посева льна по различным землям приводим следующие данные:
Таким образом, мы видим, что подсечное льноводство свыше чем вдвое доходнее полевого льновозделывания.
Но если учесть огромный расход рабочей силы, т. е. громадную трудоемкость подсечного способа, массовую порчу на подсеках экспортных пород леса, сжигание массы древесины и связанный с этим риск лесных пожаров, — то вся эта условно чистая доходность сводится на нет (вся условно чистая прибыль с га падает до 5—6 руб.), и понятно, что в дальнейшем подсечное льноводство как система льновозделывания должно быть уничтожено.
Но подсека как порядок, метод освоения новых земель для целей сельского хозяйства должна быть на Севере оставлена на ряд ближайших лет.