Октябрьская революция внесла коренные изменения в организацию лесного хозяйства и использование лесов. Основным Законом о лесах, принятым 27 (14) мая 1918 года ВЦИК, всякая собственность на леса в пределах РСФСР была отменена.

      Особенно остро национализация лесов коснулась многолесной Вологодской губернии, где лесное дело занимало первое место как основной промысел. Вологодский губисполком в 1918 году принял решение об учете всех лесов губернии, ставших всенародным достоянием, и об организации для этой цели лесоустроительного подразделения. Руководителем вологодских лесоустроителей был назначен опытный специалист, бывший статский советник А.Н. Царевский, ранее являвшийся начальником XII лесоустроительного района.

      Значение лeca во всей своей сложности не может быть легко и непосредственно воспринято и усвоено всеми и каждым. Сначала даже великие умы и те склонны были оценивать леса только с одной какой-либо стороны. Первый охранитель русских лесов Петр Великий заботился о них, более побуждаемый к тому нуждами кораблестроения. Сама идея охранения лесов возникла и проявилась не столько под влиянием точно обоснованных положений, сколько благодаря как бы прозрению будущего.

      Профессор М.М. Орлов «Основы лесоохранения в России (1911 г.).

      Крестьянские массы резко отрицательно приняли огосударствление своих бывших крестьянских общинных лесов, не желали смириться с новым порядком. Участились поджоги лесов, самовольные порубки.
      Правоохранительные органы не справлялись с массовым наплывом лесонарушений.
      В то же время идея национализации лесов была встречена с одобрением корифеем русского лесоводства проф. Г.Ф. Морозовым. На Всероссийском съезде лесничих в 1917 году он решительно высказался за передачу всех лесов в руки государства.
      Но, как установлено недавно, из 642 участников съезда депутатские полномочия имели только 80 человек, или 13% от числа участников, так что говорить, что лесоводы безоговорочно приветствовали национализацию лесов, нельзя.
      Спорным оставался и вопрос о реализации этой идеи на практике, серьезные возражения относительно принятой формы национализации высказывали ведущие ученые страны. В своей книге «Об основах русского государственного лесного хозяйства» известный ученый, автор непревзойденной монографии «Лесоустройство», профессор М.М. Орлов утверждал, что «идея национализации должна являться пугалом, импульсом к лесоистреблению» и что «немедленная быстрая национализация лесов без справедливого вознаграждения их владельцев - есть действие, о котором нельзя и думать среди цивилизованного человечества».
      Сегодня, спустя почти столетие, мы обязаны по достоинству оценить смелость и гражданскую позицию ученого, подвергавшегося систематической травле и в конце концов вынужденного скрывать свои убеждения.
      Жизнь настоятельно требовала принятия действенных мер по стабилизации лесного хозяйства страны. В 1923 году был принят «Лесной кодекс», который во многом сохранял технические построения и направления лесохозяйственной деятельности, заложенные в Уставе лесном 1905 и 1914 годов. Кодексом были внесены существенные изменения в определение собственности на леса.
      Была возвращена в практику продажа древесины на корню через торги. Без торгов древесина продавалась госучреждениям и бюджетным организациям в пределах норм и смет, а трудовым землепользователям, рабочим и служащим - в пределах норм, устанавливаемых в губерниях.
      Лесной кодекс 1923 года возвратил также утерянные было права лесной охраны. Согласно статьям 72 и 73 лесная охрана получала право ношения огнестрельного оружия, производства обысков, отобрания похищенных лесных материалов и призыва граждан на тушение лесных пожаров. В этих вопросах она приравнивалась к милиции, распространяла свои функции на наблюдение за точным исполнением правил охоты в пределах вверенных их ведению участков.
      У Лесного кодекса 1923 года несчастливая судьба. Хотя он не был отменен официально, действие его постепенно ограничивалось и уже в начале 30-х годов он вообще утратил свое регулирующее лесные отношения значение.
      С 1918 по 1929 год порядок отпуска леса на корню менялся трижды. В первые годы после революции и вплоть до 1924 года отпуск леса осуществлялся по нарядам Центральной межведомственной комиссии ЦУЛа Наркомзема. Такой порядок отпуска встретил дружное сопротивление лесничих, воспитанных на принципах рыночной экономики, т.к. не способствовал рациональному использованию лесов и повышению их доходности.
      В свою очередь правительство приняло жесткие меры для проведения в жизнь своей лесной политики. В пункте третьем Декрета Совета народных комиссаров от 3.05.1919 года указывалось, что «на представленных Главлескому лесных площадях заготовщики, допущенные Главлескомом, могут немедленно приступить к разработке означенных площадей не иначе как по взятии лесорубочных билетов, в которых указываются места рубки, причем выдача билетов должна быть произведена не позднее 10 дней со дня заявления о выдаче билетов, после какового срока заготовитель имеет право приступить к рубке и без лесорубочного билета с одним лишь разрешением соответствующего Лескома. Не выдавший своевременно лесорубочный билет агент земотдела привлекается к ответственности». Подписали Декрет Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин) и председатель СВНХ А. Рыков, чем сняли все ограничения против вырубки любых участков леса.
      Одновременно проводилась чистка аппарата лесной службы вплоть до лесников, охватывались все ее этажи. Так, из 11 лесников и объездчиков Тотемского лесничества было уволено по причине отнесения к кулацкой прослойке 6 человек. По данным рабоче-крестьянской инспекции (РКИ), надо было уволить в губернии из лесного ведомства 500 - 600 человек.
      Вторая сессия ВЦИК XII созыва, проходившая в октябре 1924 года, разрешила при отпуске леса на корню соревнование и торги. К участию в торгах допускались все категории лесопользователей. По результатам торгов начальная оценочная стоимость лесосек повышалась в среднем в два и более раза, а удельный вес попенной платы в цене круглого леса достиг 33 процентов.
      Провозглашение в стране новой экономической политики оказало свое влияние и на лесное хозяйство. Благодаря возврату соревнований и торгов доходы от лесного хозяйства ежегодно возрастали.
      Доходная часть бюджета губернии за четыре года увеличилась почти в четыре раза. При этом практически каждый третий рубль давал лес. Стране остро требовались древесина и валютные поступления, в связи с чем лесоводственные требования временно отходили на второй план. Управление народным хозяйством (и лесным хозяйством, в частности) вступило в стадию централизованного планирования, в которой не находилось места рыночной системе экономики.
      Ко времени организации Вологодской области относятся очередные масштабные перемены и реформирование лесного хозяйства. Постановлением СНК СССР от 31 мая 1931 года «Об организации лесного хозяйства» все лесные массивы СССР были разделены на две зоны: лесопромышленную и лесокультурного значения. Леса Вологодской области в основном были отнесены к лесопромышленной зоне. Управление ими осуществлялось леспромхозами. На базе же лесов лесокультурного значения в 1940 году было организовано Вологодское территориальное управление лесоохраны и лесонасаждений при СНК СССР. Исполняющим обязанности начальника управления был назначен Е.Т. Курносов.
      Выделение лесов водоохранного и лесокультурного значения не ограничивало их использования. Наоборот, при площади «лесокультурных» лесов 1773,6 тысячи га (18% лесфонда области) в 1942 году в них было заготовлено 1189,2 тыс. кубометров древесины, или 33% от общего областного объема.
      Возрастающие потребности в древесине оставляли в стороне основополагающие принципы лесоводства и постоянства лесопользования. Планами предусматривались объемы лесозаготовок, в полтора раза превышающие расчетную лесосеку. Причем основные тресты Наркомлеса СССР («Севлес» и «Череповецлес») ориентировались на переруб расчетной лесосеки в 2-2,5 раза.