Во второй половине XVIII — первой половине XIX в. в России действовало 173 крепостных частных театра. Лучшими были театры наиболее просвещенных и богатых вельмож — графа А. Р. Воронцова, графа Н. П. Шереметева, князя Н. Б. Юсупова. Театры в Москве (а их было 53) держали знаменитые дворяне — князья П. М. Волконский, Н. И. Одоевский, Г. И. Бибиков, А. И. Гагарин, Н. Г. Шаховской, И. Д. Трубецкой, В. И. Щербатов и др. В репертуаре этих театров прочное место заняла комическая опера, в которой нашли свое воплощение идеи Просвещения. С помощью веселого и развлекательного сюжета в одних случаях и серьезного и сентиментального — в других в спектаклях проводилась идея всесословной ценности человека.
      В последней трети XVIII в. с расцветом русского сентиментализма на первое место вышел жанр лирической трагедии, которая воспроизводила сюжеты античной мифологии. В лирической трагедии поднимали вечные темы жизни, смерти, героизма, любви и верности. Лирическая трагедия потребовала для передачи драматизма и страстей сценических эффектов, быстрой перемены декораций, массовых сцен. Новый жанр привел к перестройке сцены и развитию машинерии театров. На сценах частных домашних театров также ставили русские комедии и комические балеты, которые были связаны с идеями Ж. Ж. Руссо. Это выразилось в воспевании природы, в обращении к жизни простых людей и защите их достоинства.
      Наиболее известным театром был крепостной частный театр Н. П. Шереметева. Будучи за границей, молодой граф просиживал вечера в театрах, покупал в лавках, кроме картин, скульптур и эстампов, партитуры модных опер, сочинения о театре и театральные трактаты Вольтера, Дидро, Руссо. Он свято хранил традиции кусковского театра, организованного его отцом П. Б. Шереметевым. Граф брал на весь сезон ложу в театре Медокса, чтобы участники его домашних спектаклей видели игру профессиональных актеров. Он давал распоряжение переводить на русский язык и переписывать по партиям партитуры опер. Граф демонстрировал уважительное отношение к актерам: певчие, музыканты, художники, актеры и актрисы получали прекрасное образование, имели жалованье, питались с господского стола, пользовались услугами графского доктора и никогда не использовались на хозяйственных работах. В программах спектаклей по указанию графа писали имя-отчество актеров, что резало глаз благородной публике. Н. П. Шереметев давал артистам красивые псевдонимы: одну из лучших певиц П. Ковалеву называли жемчужиной (Жемчуговой) (именно в это время в кусковском пруду нашли жемчужину), лучшая танцовщица Т. Шлыкова получила псевдоним от граната, имели такого рода фамилии К. Сердоликов, М. Бирюзова, А. Изумрудова, И. Яхонтова и др. В труппе было 123 человека: 14 актрис, 10 актеров, 41 певчий, 21 танцовщица, 19 танцоров и 18 музыкантов.
      Заслугой Н. П. Шереметева было создание принципиально новой сцены, что позволило ему осуществлять необычные постановки. Спектакль обслуживали два машинных отделения — нижнее, под сценой, называемое трюм, и верхнее, над всем помещением театра. Все театральные машины, по образному выражению П. Гонзаго, «лаборатория мага-волшебника», обслуживались машинистом театра Ф. Пряхиным. Во время спектакля осуществлялось несколько перемен декораций при открытом занавесе, причем так быстро, что эффект иллюзии был полным. Это происходило так: в трюме был центральный вал, к нему крепились кулисные каретки, на которых устанавливали рамы с холстяными декорациями. С обеих сторон сцены размещали пять планов кулис, поставленных по четыре в ряд. При движении ворота нужная пара кулис выезжала на сцену, а отработавшая уходила с нее. Декорация крепости или города была устроена таким образом, что в сцене штурма ее стены разрушались на глазах у зрителей.
      Верхнее машинное отделение театра было предназначено для передвижения установленных на сцене бутафорских колонн из картона и дерева, которые двигались по специальным мосткам, как по рельсам. В этом же отделении размещали машины для звуковых эффектов спектакля. Машина грома представляла собой пустой деревянный ящик — резонатор, на котором устанавливали два больших зубчатых колеса. При вращении зубья попеременно ударяли по ящику, что и создавало звук, напоминающий удары грома. Для имитации дождя в стене глубокого деревянного колодца были укреплены металлические лопасти в шахматном порядке. Сыпавшаяся на них сверху дробь создавала иллюзию падающей воды. Была также машина славы — механизм для полетов и механизм для передвижения предметов, например плавучего корабля.
      Зал театра Н. П. Шереметева был удобен для зрителей. Пол партера находился ниже уровня сцены. В партере стояли ряды длинных скамеек со спинками, покрытыми матрасами из зеленого сукна. Партер и амфитеатр с трех сторон ограничивал высокий подиум. На нем располагалась колоннада с балюстрадой, которая образовывала галерею бельэтажа с 16 ложами. Освещался зал огромной люстрой в 20 свечей, которая опускалась, поднималась и загораживалась экраном по мере необходимости. После спектакля обычно еще входили лакеи с зажженными канделябрами, и зал озарялся ярким светом.
      Итак, отношение к театру в XVIII в. было созвучно духу эпохи Просвещения. Он расценивался как праздник для ума, зрения и слуха. Идея внесословной ценности человека постоянно звучала с его подмостков. Язык музыкальных постановок отражал сформулированное Руссо понимание музыки как «языка сердца». Идеи просветительской философии отразились также в стремлении владельцев расширить аудиторию своего театра. К организации театра владельцы относились как к благородному делу служения на пользу Отечества. Это служение принесло свои плоды. Если в начале века театр имел необузданного, невоспитанного и не очень благодарного зрителя, то к концу века он получил зрителя благодарного, разбирающегося в литературе и разных видах искусства. В целом для этой эпохи была характерна театромания. Конец XVIII в. ознаменовался новыми переменами, которые неблагоприятно повлияли на развитие театра. Павел I запретил придворный театр, который сделал публичным, ввел должность цензора, категорически и решительно покончил с домашними частными театрами. Н. П. Шереметев уехал в Петербург, где его назначили директором императорских театров, а свой театр он более не возобновил. Прекратили свое существование театры А. И. Гагарина, Н. Н. Демидова, Т. И. Бибикова и др. Публичный театр, который до сего времени являлся вольным, поступил в ведение Дирекции и стал казенным. Он попал в полную зависимость от государства и императорского двора.

Машинерия в Останкино: машина грома и машина дождя. XVIII в.