Лесным пожаром сразу уничтожается площадь в 80–100.000 дес. И опять в такой опустошительности пожаров повинны недостаток сил и общие условия жизни в крае. При отсутствии телефонов и почты проходит время, прежде чем лесничий узнает о пожаре.
      Пожары происходят на почве малой культуры – неосторожного обращения с огнем населения, и только поднятие культуры, как мне говорил один из чинов местного управления, прекратит этот бич северных лесов. А как развивают здесь культуру, видно из того, что в самое последнее время на 27,5 милл. дес. Вологодской губ. на «опытные культуры» здесь отпускалось в год 50 р., т.е. менее 2 руб. на 1 милл. десятин леса (Безсонов, стр. 137). С другой стороны, усиление лесной стражи, раздробление лесничеств и улучшение путей сообщения даст возможность лучше бороться с пожарами.
      Вследствие пожаров нередко в девственных лесах не находят лесных богатств – их нет, они сгорели. Итак, ни казна не воспользовалась ими, ни частные лица. Говорят, что прежде леса расхищались тайно. Конечно, это имело место, тайком лес рубился, вывозился на потайные катища, и некоторые наживали на этом себе состояния, но все-таки едва ли такие порубки могли достичь очень крупных размеров, так как вывоз леса регистрируется, и если вырубка леса на месте могла остаться незамеченной, то вывоз из порта не мог пройти незамеченным, следовательно, такая тайная порубка, если бы достигла очень крупных размеров, то она была бы замечена.
     
      Да, на Севере у нас находятся колоссальные лесные площади, покрытые вековыми лесами...
      И в то же время лесопромышленники страдают там от недостатка леса. В лесу без леса (пиловочного)...
      Действительно, среди лесопромышленников постоянные жалобы на лесной голод. Лесопилки известную часть года стоят без дела, работают далеко не полной своей силой, как об этом красноречиво свидетельствуют данные союза Архангельских лесопромышленников...
      Число пильных рам на 36 лесопильных заводах Архангельской губернии исчислялось в 173, и лесопильни могли бы распилить, по одному расчету, в течение 265 дней 5.380 тыс. бревен, а они распилили только 4.437.905 бревен, т.е., следовательно, известное количество времени они стояли без работы, и лесопромышленники утверждают, что лесопильные заводы ежегодно стоят без работы некоторое время за отсутствием пиловочного материала.
      По другому расчету, 36 заводов Архангельской губернии могли бы распиливать при 280 рабочих днях 8.100.610 бревен, между тем как в 1909 году распилили лишь 4.448.931, т.е. 58,85°/0 нормальной производительности заводов. По отдельным годам, за последние 7 лет расчет этот колеблется между 44,5% до 58,85%, составляя в среднем лишь 55% (исчисления Е. Ф. Давыдова).
      В то время как лесопильные заводы не могут работать полным ходом, спрос на пиловочный материал за границей повышается. Так, беломорского пиленого леса в 1901 г. было вывезено 135 тыс. стандартов, в 1906 г. – 151 тыс., в 1909 году – 199 тыс. («Вестник Финансов», 1910, № 24).
      Начальник портовых работ С. В. Кирпичников жалуется, как это ни странно, на затруднения в получении леса.
      На торгах нам трудно участвовать, – говорит он, – так как дело идет о наддачах, и может вмешаться контроль, если мы дадим наддачу больше других.
      Лесопромышленники же предпочитают лес пилить и вывозить за границу, и получить лес от них трудно, и приходится нередко терпеть недостачу в лесе...
      Чем же объясняется это на первый взгляд странное явление?
      В действительности лесной голод там существует, существует среди вековых лесов, куда человек еще не столь давно стал проникать, но где, надо сказать, давно хозяйничал бесконтрольно пожар.
      Местные управления госуд. имуществ, однако, отрицают факт лесного голодания и в подтверждение насыщения рынка лесом представляют свои данные, из которых видно, что ими предъявляется к торгам больше леса, чем его покупается на торгах, и имеются большие остатки, которые заносятся в течение 5 лет в ежегодные торговые ведомости, и если в течение этого срока не будут проданы, то отбрасываются. Итак, с одной стороны, факт, что лесопромышленникам часто нечем работать, нет материала, с другой стороны – местные управления далеко не весь лес успевают продать, который ими назначен к продаже. Как примирить это?..
      Но дело в том, что территория этих двух губерний так обширна и так разнообразна по условиям рубки, подвоза и сплава леса, что есть много местностей, где рубка, подвоз и сплав – эти три операции обходятся так дорого, что лесопромышленники не в состоянии бывают брать там лес с торгов по существующим таксам, и хотя на непроданный лес такса потом понижается, но это понижение нередко не уравнивает указанных выше неблагоприятных условий. Лесопромышленники охотно берут пиловочный лес и даже с большими наддачами в местностях, где возможна рубка и сплав его, где, следовательно, эти операции обходятся в нормальные цены, а где этого нет, лес остается непроданным, а фактически купленный лес не удовлетворяет нормального спроса местных лесопильных заводов 6) [Эти наддачи на торгах стоят, по-видимому, в зависимости от удобства сбыта. Так, по данным Вологодской губ. за 1906–1909 г., со сплавом к Архангельскому порту наддачи по всем трем породам (сосна, ель, лиственница) составили 27,6%, а на Мезень – 2,39%; на Печору – торги вовсе не состоялись, так как продаж не было].
      По данным Вологодской губ. за 1906–1907 год непроданных бревен со сплавом к Архангельску было только 15%, со сплавом на Мезень – 44%, а на Печору – 100% (за 1907–1909 годы предлагалось к продаже по 150 тыс. бревен со сплавом на Печору; ни одного бревна не было продано).
      Лес здесь исследуется (как нами уже было сказано), и ежегодно назначается к продаже известное количество бревен, притом для рубки отводится известная площадь (такая площадь, с которой можно было бы снять указанное число бревен, согласно принятому плану лесорубки). Эта площадь в Архангельской губ. нередко меньше площади, которая должна бы быть отведена пропорционально принятому плану хозяйства; так, если план – 60 лет, то, следовательно, ежегодно должна была бы отводиться 1/60 лесной площади данного лесничества: нет, отводится такая площадь, на которой имеется указанное количество бревен. Но нередко здесь происходят ошибки в сторону преуменьшенного исчисления пиловочного материала на данной площади сравнительно с тем количеством, которое лесопромышленник найдет на купленной лесосеке; и он часто находит больше и на очень крупные цифры.
      Уже это говорит о шаткости результатов исследования лесов. А с другой стороны, лесопромышленники, ощущая лесной голод, откровенно говорят: «Мы этими ошибками живем. Если бы их не было, нам нечего было бы пилить. Нам продают 5.000 бревен, а мы находим 40–50.000 бревен».
      Об этой неудовлетворительности исследований красноречиво говорят факты запродажных деревьев на данных площадях, и фактически найденных. Так, в 1908–1909 гг. по Двинскому бассейну, со сплавом к Архангельску, было запродано 502 тыс. деревьев, а заготовлено только здоровых 760 тыс.; в 1909–1910 гг. запродано было 475 тыс., а найдено – 895 тыс. Более подробно об этом говорит прилагаемая при сем таблица № 2.
      По отдельным же участкам это расхождение количества пиловочного леса, по предположению местного управления государственных имуществ, с фактически обнаруженным еще поразительнее 7) [§11. При покупке леса в точном количестве покупатель обязан в течение срока операции вырубить все заторгованное количество материала, причем переруба по числу бревен не допускается.
      При покупке леса в примерном количестве бревен, покупатель обязан заготовить не только заторгованное количество бревен, но должен вырубить все здоровые деревья (не фаутные), какие окажутся в каждом проданном участке и из которых возможно заготовить бревна минимальных контрактных размеров. Учет таких деревьев производится по толщине их на высоте груди (4 фута от поверхности земли), причем деревья толщиною на высоте груди в 7,5 и 7 вершков (§19 настоящих условий) принимаются за такие, из коих получаются бревна в 5,5 и 5 вершков в верхнем отрубе при длине в 10 арш. За недоруб бревен до заторгованного количества в каждом участке, при наличности здоровых бревен подлежащих размеров, покупатель уплачивает полную продажную стоимость недосрубленных бревен, по каждой породе отдельно, оцениваемых по низшему контрактному размеру. За все же количество здоровых бревен, оказавшихся не вырубленными сверх означенного недоруба, покупатель уплачивает 30% продажной стоимости определенной тем же порядком («Известия Архангельского Общества изучения русского Севера», № 15, стр. 49)].
      Так, в Турчасовском лесничестве, площадью в 257 дес. (год торгов 1906), было предложено к рубке по 100 дер. сосны и ели, а заготовлено было сосны 3.300 дерев, а ели – 1.391. В Шелеховском лесничестве, площадью 215 дес. (год торгов 1907, № 62), предлагалось к вырубке 150 дерев, а заготовлено 2.011; в Пиринемском лесничестве, площадью 209 дес. (год торгов 1908, № 623), предлагалось к заготовке 25 шт. сосны, а найдено 250; ели – 315, а найдено 2.349.
      По Вологодской губ. за 1905–1907 гг. в проданных делянках вырабатывается в среднем на 23,8% больше того количества пиловочных бревен, которое предполагалось в этих делянках по оценочным ведомостям лесничих на основании пробных перечетов, притом в 1905 году было выработано более на 33,5, в 1906 году – на 21,9, в 1907 году – на 17,4.
      Быть может, увеличение количества лесничих имело здесь значение.
      Приведу ряд конкретных примеров по Вологодской губернии. В Усть-Сысольском лесничестве, площадью 2.972 дес. (год торгов 1907, № 381), было предложено сосны 6.290 дер., а было заготовлено 46.079. В Удорском – площадью 2.500 дес. (год торгов 1905, № 303) – предложено было сосны 600 дер., а заготовлено 6.055, и т. д. (Более подробные сведения можно усмотреть из прилагаемой при сем таблицы № 3, составленной Северным лесопромышленным товариществом.)
      О том же самом говорят и данные о заготовке шпал. Так, в 1906 г. в Шелеховском лесничестве Архангельской губ. (площадью 417 дес, № 8) было предложено взять 3 тыс. шпал, а взято было 7.973 сосновых бревна, а бревно равняется приблизительно 3 шпалам. Лес этот предлагался из участков, в которых ранее была заготовка пиловочных бревен, а потому якобы за вырубкой и предлагались шпалы, но заготовлялись преимущественно бревна разной длины. В Межегорском лесничестве в 1906 г. (№ 27) предложено было 940 штук шпал, а заготовлено было 4.327 сосновых бревен, и т. д. (Опять более подробные сведения дает прилагаемая при сем таблица.)
      Это несоответствие говорит нам о шаткости исследований леса; затем, при громадности площади лесничеств, недостаточности лесной стражи, этой последней трудно быть осведомленной насчет действительного положения наших лесных богатств.
      Количество леса, определяемое на делянках для срубки на ней пиловочного леса в примерном количестве, устанавливается путем перечета лесничих, а так как площадь лесничеств весьма обширна, то лесничие не в состоянии справиться с этой работой как следует, и получаются огромные расхождения между количествами запродаваемого леса и тем, которое фактически потом обнаруживается.
      Эти данные дают повод к многочисленным жалобам со стороны лесопромышленников, что местное управление, не будучи достаточно знакомо со своими лесами, исчисляет лесные запасы преуменьшенно и, боясь истощения их и держась в пределах этих исчисленных преуменьшенно запасов, создает как бы искусственное лесное голодание. Лесопромышленники, пользуясь данными о нахождении лесных материалов в значительно большем количестве, иногда в 20, 30, 40 раз, чем исчислено было по предложению местного управления, категорически утверждают, что пиловочного леса в наличности значительно больше, чем думают.
      Конечно, здесь единственным исходом из этого спора было бы назначение поверочных исследований, хотя бы на некоторых площадях: такая поверка дала бы материал, насколько утверждение лесопромышленников правильно.
      Ведь есть факты обратного порядка, т.е. когда количество пиловочных бревен, предположительно исчисленное местным управлением государственных имуществ, оказывается больше действительно найденного, и местное управление говорит, что эти колебания в разные стороны взаимно покрываются. Лесопромышленники же отрицают факт этого взаимного уравновешивания, и пока не будет произведено такое пробное повторное исследование, мы не будем иметь твердых данных для разрешения этого спора.
      Лесопромышленники прямо утверждают, что предлагаемое количество пиловочных деревьев слишком ничтожно, и, только благодаря неверным исчислениям местного управления, существующие лесопильные заводы могут за последнее время, если не полным ходом, то все же работать.
      Итак, как это ни странно, а цифровой материал это подтверждает, лесопромышленник живет в известной степени ошибками, получает лес как бы тайком... среди громадных северных лесов...
      Но ведь такой порядок ненормален, он притом весьма неудобен для лесопромышленников: последний приобретает в данной делянке 5.000 бревен, а может получить 50.000 бревен, так как по условию он может, а теперь даже обязан вырубить весь здоровый лес известного размера, а может даже не получить и 5.000 бревен; следовательно, обеспечение себя лесом представляется как бы игрою в орлянку: можно выиграть достаточное количество леса, можно и проиграть... Можно столько получить леса, что им можно делиться и с другими, а может его и не хватить... Это, между прочим, содействовало здесь образованию синдиката лесопромышленников с установлением цен на лес (нормирование % наддачи сверх таксы) и общей покупкой...
      Правда, в синдикате объединено до 70% лесных закупок, но лица, стоящие вне его, нередко, по словам участников в синдикате, портят все дело...
      Но, в самом деле, при таких своеобразных условиях, когда много леса неожиданно свалится на голову, известное соглашение между лесопромышленниками необходимо...
      В своих жалобах лесопромышленники в известной степени правы. Но в какой – трудно решить вопрос. Местное Архангельское управление государственными имуществами, в ответ на утверждение лесопромышленников, что предлагаемое количество пиловочных бревен слишком ничтожно, приводит данные, из которых видно, что далеко не весь тот лес, который им, управлением, предъявляется к торгам, раскупается лесопромышленниками, что часть его остается некупленной, и отсюда местное управление делает тот вывод, что, следовательно, лесное голодание, о котором так много говорят лесопромышленники, – миф.
      Далее я привожу таблицу, любезно составленную Архангельским управлением государственных имуществ (№ 4). Из этих данных действительно видно, что в то время как в 1906 году сосны было предложено в круглых цифрах 1.086 тыс. деревьев, было куплено 895 тыс., а в 1909 году было предложено 1.038 тыс., а куплено – 834 тыс. Ели в 1909 г. было предложено 338 тыс. бревен, а куплено 254 тыс., а всего сосны, ели и лиственницы в 1909 году было предложено 1.473 тыс. бревен, а было приобретено 1.142 тыс. В 1908 году было предложено к торгам 1.600 тыс., а куплено 1.167 тыс., т.е. предъявлялось действительно больше, чем бралось с торгов (таб. № 4).
      Но при более внимательном рассмотрении мы найдем, что по некоторым бассейнам, вследствие неудобства доставки, с торгов ничего не приобреталось: напр., по Кольскому бассейну в 1909 г. было предъявлено к торгам 80 тыс. бревен, так они и остались непроданными; в 1908 году было предложено на торгах 40 тыс. бревен, и также они остались непроданными.
      Уже простой взгляд, брошенный на эти данные, показывает, что нередко непроданным остается лес в отдаленных районах.
      С другой стороны, распределение лесов по классам, для установления таксы за продаваемые деревья, не всегда, быть может, справедливо.
      В общем, даже сами лесопромышленники (некоторые) признают, что такса на пиловочный лес вообще не высока, но классификация местностей не всегда справедлива.
      Надо иметь в виду огромную территорию северных губерний, отсутствие путей сообщения, разное качество рек и речек, орошающих этот район, так что срубка, вывозка и сплав лесного материала могут обходиться в весьма разные суммы, и лес, по-видимому, остается непроданным, главным образом, там, где по местным условиям слишком дороги вырубка и сплав его.
      Вот какие интересные фактические данные дает по этому поводу Е. И. Шергольд:
      «Возьмем хотя бы лесничество Лальское, все дачи которого зачислены в I разряд и где предлагаются к покупке, кроме вновь назначенных участков 1906 г., остатки смет 1900, 1901, 1903 и 1905 годов. Может ли быть здесь выгодною покупка, показывает следующий пример. Из участка 1900 года, единица № 47, возка, определенная в ведомости в 12 верст, по осмотру одного из служащих лесопромышленников, оказывается от 12 до 14 ? в. Цена за вывозку с доставкою в Котлас за бревно 10 арш. 6 верш.–1 р. 50 к., сплав до Архангельска 15 к., сплоточный материал 3 коп., расходы на служащего, проезды и проч., по крайней мере, 25 коп. и расход на снасти 3 коп. Кроме того, по его же сведениям, в этом участке найдется бревен от 572 верш., толщиною вместо показанных 1.500 всего 1.050. Из единицы № 78 возка по ведомости 12 верст, в действительности же от 14 до 17 верст; остальные старые участки в том же роде. Следует удивляться, как по расчетам таксатора эти участки, оставшиеся в течение нескольких лет непроданными, могли быть отнесены к 1 разряду; причина этого, вероятно, та, что они ранее были в 1 разряде, и остались там и теперь без нового рассмотрения. Из вновь назначенных участков единицы №№ 38, 39, 40, 41 и 45 возка от 12 до 16 верст, и обойдется с доставкою в Котлас от 1 р. 10 к. до 1 р. 50 к., а из участков № 42, 43 и 44 возка от 4? до 7 верст, и бревно может быть доставлено в Котлас за плату от 70 к. до 75 коп. Несмотря на такое различие в стоимости доставки, все эти участки находятся в одном и том же, первом, разряде».
      То же лицо сообщает еще следующее:
      Возьмем Уфтюгское лесничество Вологодской губ.
      Торги 1907 г., единица 216, предлагается 14.000 бревен, вывозка от 4 – 8 верст. По сведениям нашим бревно 5? вершков без наддачи в Архангельске будет стоить 1 р. 67 коп. и 6 верш. – 2 р. 07 к., цена близкая к нормальной, и участок куплен. Торги 1909 г., единица 228, предлагается 8.918 бревен, вывозка от 2? – 4? верст, 5?-вершковое бревно в Архангельске 2 р. 28 к., 6-вершковое – 2 р. 73 коп.; единица не продана. Торги 1908 г., единица 217, предлагается 10.500 еловых бревен, вывозка 3 версты, в Архангельске –5?-вершковое бревно – 2 р. 43 к. и 6-вершковое – 2 р. 88 к. Единица эта в 1909 году предлагается вновь за № 240 по первому же разряду и на вторых по второму, и осталась непроданной.
      Из сопоставления приведенных цифр видно, что на цену не всегда решающую роль играет дальность возки: в первом случае возка дальше – до 8 верст, во втором и третьем не далее 4 верст, и все-таки получается разница в пользу первого участка в 61 коп. и 76 коп. для 5?-вершкового и 66 и 81 коп. для 6-вершкового бревна. Для того, чтобы сделать возможной покупку, нужно, следовательно, понизить таксовую оценку на 61 и 76 коп. для 5? вершк. и 66 и 81 коп. для 6 вершков. Переводом в низший разряд здесь помочь нельзя, так как по высшему разряду 5? вершков 10-аршинное еловое бревно стоить 59 коп., а по шестому – низшему 35 к. и за бревно ничего нельзя дать (59 не понижается на 61 или 76), также и 6-вершковое бревно стоит по первому разряду 88 коп., а по шестому – 52, между тем как дать за него можно лишь 22 к. и 7 коп. (88–66-22, 88–81-7), а такого разряда но существует.
      Затем далее: «насколько правильны исследования, видно из несоответствия количества, предложенного на торгах и заготовленного. Другое возражение, что ежегодные сметы никогда не раскупаются, следовательно, не может быть речи о недостаточности пиловочного леса, также не правильно. Дело в том, что ежегодно в смету вносятся такие дачи, из которых лес нельзя доставить к существующим заводам, или при существующей таксе лес не выносит заготовки и дальности перевозки. Сюда принадлежат почти все лесничества, лежащие севернее Архангельска, и участки, лежащие далее 15–20 верст от сплавной реки. Кроме того, если просмотреть смету, то в ней встретится много остатков от старых смет. Эти остатки вносятся часто без понижения в разрядах несколько лет подряд и остаются некупленными, потому что мало основания для того, чтобы покупать в этом году то, что было неудобно или дорого в прошлые. Если теперь откинуть дачи, не подходящие по своему местоположению, и старые остатки, то некупленное количество будет очень невелико» (Е. И. Шергольд).
      И официальные сведения говорят почти то же самое. «Из таблицы видно, что остаются непроданными делянки, преимущественно с малым запасом пиловочного леса, причем главную массу остатков, за исключением печорского района, откуда лес не продается вовсе, дает Мезенский район в размере 44%, в Двинском же бассейне остается непроданным пиловочного леса до 16% от числа предъявляемых к торгам бревен. В числе причин, влияющих на размер остатков, кроме малого запаса пиловочных бревен в делянках, можно еще указать на дальнее расстояние делянок от сплавных рек (10–18 верст), худшее качество леса и неблагоприятные условия сплава по мелким заваленным речкам» (Сведения об эксплуатации леса в казенных дачах Вологодской г.).
      Предметом жалоб лесопромышленников является еще следующая любопытная практика отвода участков для рубки пиловочного леса:
      При отводе участков из данных исследования берется цифра лесного запаса и определяется, сколько леса на данный год может быть отпущено. Если, напр., следует отпустить 5.000 бревен и по исследованию их можно найти на 1.000 десятин, но фактически можно найти и на 500 дес., так как в действительности деревьев больше, чем это определяется путем исследования, то отводится участок не в 1.000 десятин, а только в 500 дес.: так как 5.000 бревен находят на 500 десятинах, что при неточности исследования вполне возможно. Таким образом остаются неиспользованными 500 десятин: в следующий год получается также тот или иной остаток и т. д. Пройдет установленный период оборота рубки, и у лесного ведомства останется масса неиспользованного леса, так как в основание отпуска была взята неправильная приблизительная цифра (Е. И. Шергольд).
      Итак, площадь для рубки отводилась обычно меньших размеров, чем это требовалось бы системой лесооборота. Так, если лесооборот в данном районе принят в 100 лет, то должна была бы ежегодно отводиться площадь, равная одной сотой всего района, а отводилась, быть может, одна стопятидесятая, одна стотридцатая и т. д. Лесопромышленники на это жаловались, говоря, что по истечении принятого лесоруба в руках управлений останутся обширные площади неиспользованными, а так как, по их мнению, сметные назначения устанавливались в пониженном размере, и площадь отводилась в меньшем размере, чем принятая система лесоруба предписывала бы, то это и подавало повод к обвинению местных управлений в умышленном сокрытии леса.
      Местное же управление, определив, сколько может быть взято пиловочных бревен в данной местности, искало их и, найдя это количество на определенной площади, отводило ее, только ее, хотя бы она была меньше, чем требовала этого принятая система хозяйства.
      В ответ на эти жалобы Архангельское управление издало циркуляр 17 июня 1910 г., где предписывается, что «ежегодный размер отпуска должен соответствовать сметным назначениям, как по количеству лесных материалов, так и по площади, что требуется действующей инструкцией для исследования лесов».
      Этот циркуляр лесопромышленниками приветствуется.
      Тем же циркуляром предписывается, чтобы при отводе участков с пиловочным лесом для выборочной рубки количество здорового и фаутного леса определялось отдельно.
      Нельзя не заметить, что прибыли местных лесопильных заводов за последнее время сравнительно с предшествующим периодом упали. Так, доход Кемских лесопильных заводов с 1898–99 гг. по 1907–8 гг. составлял к основному капиталу (в круглых цифрах): 17,7%, 29%, 7%, 9%, 17%, 5%, 0,26%, 17,2%, 11,5%, 10%.
      У Маймакского лесного товарищества 1905–6 гг. по 1907–8 гг. – 5%, 10%, 7,3%. У северного лесопромышленного товарищества «Сурков и Шергольд» опять с 1904–5 гг. по 1907–8 гг. – 1,6%, 5%, 4,4%&;gt; 8.85%.
      А товарищество «Стелла Поляре» с 1903–4 гг. по 1907-8 гг. – 0,09%, 3,32%, 10,9%, 1%, 3,4%.
      Любопытно, что и казенная палата сильно понизила среднюю прибыльность с оборота для обложения дополнительным промысловым налогом лесопильных заводов Архангельской губ. Так, по Архангельскому уезду в 1899 г. эта средняя прибыльность с оборота была установлена в размере 22%, в 1900 г. – 20%, в 1901 г. – 22%, а в 1902 г. – 10%, в 1903 – 8%,в 1904 – 8%, в 1905–6 г. – 5%, в 1907 г. – 7%, в 1908–09 – 6% и в 1910 г. – 10%.
      Совершенно аналогичное изменение мы находим и по другим уездам, и сильное понижение, больше чем вдвое, относится к 1902 году, и затем оно все больше и больше понижается (как об этом свидетельствует прилагаемая при сем таблица).
      Доходность (к обороту) за прежние годы была такова:
      

      В 1900 г. казенная палата определяла среднюю нормальную прибыль в 20%.
      Площадь казенных лесов Вологодской губ. в 28,5 милл. дес. Из нее исследовано 23,2 милл. дес., устроено в отдаленном прошлом 631 тыс. десятине.
      Эксплуатируемая площадь казенных лесов – 23.641 тыс. дес., из них к ежегодному отпуску назначается по сметам 968.840 куб. сажен, при площади ежегодной лесосеки в 176.166 дес, т.е. с одной десятины отпускается в среднем 5,5 куб. саж., а при переводе на 1 десятину эксплуатируемой площади получим только 9,01 куб. фут.
      В записки, предоставленной мне Вологодским управлением государственных имуществ, по этому поводу читаем: «Величина, далеко, конечно, не исчерпывающая годичного прироста; однако она является продуктом сметных назначений, обоснованных на данных исследования и устройства лесов, а также на личном знакомстве лесничих с характером неустроенных и неисследованных дач, и, следовательно, не может быть изменена по одним лишь теоретическим соображениям и по аналогии с другими странами, эксплуатирующими лесные материалы». «Конечно, к этим данным можно относиться с известным сомнением, особенно к данным личного знакомства лесничих с дачами. Могут возбуждать сомнения и данные лесоустроительных отчетов, так как большинство дач Вологодской губ. устроены в 70 –80-х годах минувшего столетия, и в настоящее время данные такого устройства в значительной степени не соответствуют ни состоянию дач, ни требованиям рынка, ни условиям сбыта лесных материалов; точно так же и данные по исследованию лесов не имеют характера неоспоримых величин, так как работы эти довольно грубы и дают широкий простор для весьма крупных ошибок в определении как площадей, пригодных для хозяйства на пиловочный лес, так и запасов пиловочных бревен. К тому же, исследование лесов, как имеющее специальную цель – определение запаса пиловочного леса, совершенно игнорирует деловой и дровяной лес (нет данных о запасах того или другого сортимента и о ходе роста леса), а вследствие этого на данных исследования лесов нельзя обосновать хозяйство по отпуску вышеозначенных сортиментов».
      «Некоторого увеличения в отпуске пиловочного леса можно добиться лишь следующими путями: 1) путем понижения низших размеров пиловочного бревна до 5 верш., в верхнем отрубе при длине 10 арш.; при таком условии к нынешнему запасу пиловочного леса в бассейне С. Двины в исследованных дачах (89,9 миллион. шт. от 5? верш., в верхнем отрубе при длине 10 арш.) прибавится еще примерно 96 милл. бревен 8) [По данным исследования лесов в С. Двинском бассейне, запас 5-вершковых бревен (при длине 10 арш.) превышает наличный запас пиловочных бревен (толщиною от 5? верш. и более при длине 10 арш.) на 15%, а в бассейне р. Мезени – на 50%], а ежегодный отпуск возрастет до 2,25 милл. бревен (вместо 1,2 милл. шт.) при площади ежегодной рубки в 35.432 дес. (оборот хозяйства повысится лет на 10). Однако по этому пути можно идти лишь с большою осторожностью: при такой усиленной рубке (63 бревна с 1 десятины) насаждения могут оказаться настолько изреженными, что остающейся на корне приспевающий лес весь повалится ветром, особенно в ельниках, весьма часто одноярусных в наших северных массивах, где толщина дерева зависит не столько от возраста, сколько от условий роста (большего или меньшего затенения). Следовательно, эту меру можно применить лишь в насаждениях, уже изреженных, где деревья уже привыкли к известному простору. А так как подобная условия могут существовать только в отдельных случаях, то вышеозначенная мера не может иметь широкого распространения, тем более в настоящее время: вопрос о возможности или невозможности распространить рубку в данном насаждении на 5-вершковые деревья (на высоте 10 арш.) может решить лишь лесничий, путем личного осмотра самого насаждения, а при существующих размерах лесничеству определяемых сотнями тысяч десятин, при отсутствии удобных путей сообщения, такие осмотры для лесничего невыполнимы. Другими словами: для практического осуществления вышеизложенной меры необходимо сначала значительно уменьшить площади лесничеств и увеличить административные силы на местах. Другой способ увеличения отпуска леса – это приспособление мелких речек к сплаву, благодаря чему сделаются доступными для эксплуатации и те насаждения, в коих теперь лес не покупается, хотя там и отводятся делянки: причина – отдаленность участков от сплавной реки, что вызывает большие расходы по вывозке леса к реке, вследствие чего затраты по эксплуатации здесь не окупаются. Однако и это дает небольшой плюс к нынешним отпускам, так как делянок, остающихся непроданными по этой именно причине, весьма немного: в бассейне С. Двины – весь ежегодный остаток от продажи пиловочного леса определяется за последнее пятилетие в 11 – 24%.
      Из этих данных видно, что % непроданного леса в бассейне С. Двины невелик, а количество бревен, непроданных из-за дороговизны вывозки, – еще меньше, а потому расчистка речек и приспособление их к сплаву леса, не давая существенного удовлетворения архангельским лесопромышленникам, имеет важное значение лишь для казенного лесного хозяйства: с удешевлением вывозки леса и сплава повышается цена леса на корню, а потому затраты на подобного рода работы следует признать безусловно производительными и заслуживающими серьезного внимания. Такого рода работы должны быть произведены за счет казны, так как лесопромышленники согласятся произвести затраты на них лишь при условии продажи им леса в районе таких речек по долгосрочным контрактам, что безусловно невыгодно для казны ввиду изменчивости рыночных цен на пильный товар (причем изменчивость эта, в общем, имеет тенденцию возрастания), а главное – ввиду возможности производить давление на казенное лесное управление путем отказа от покупки леса, запасшись долгосрочными покупками на несколько лет («К вопросу об увеличении отпуска леса из казенных дач Вологодской губернии в связи с понижением таксовых цен на пиловочный лес»).
      «Так как высокие цены на лес побуждают лесопромышленников выбирать лишь лучшие экземпляры, вполне здоровые и доброкачественные, оставляя на корне деревья, имеющие пороки, то такая выборка ведет к накоплению фаута в наших северных лесах, понижая их доброкачественность настолько, что в дачах, эксплуатируемых с давних пор, где рубка прошла не один раз по одному и тому же месту (сначала в виде рубки на прииск, затем – выборочная рубка урочищами и, наконец, такая же рубка из инструментально отграниченных участков), в настоящее время остался на корне почти исключительно бракованный лес, не могущий дать того выхода пильного товара, который получается из вполне доброкачественного леса. Это обстоятельство делает заготовку бревен в участках, изобилующих деревьями, имеющими те или иные пороки, не только не выгодной, но положительно убыточной, как не оправдывающей расходов по эксплуатации ее: стоимость вырубки, вывозки, сплава и проч. для бракового леса та же, что и для здорового, а получить из него можно лишь низкие сорта пильного товара, расцениваемые на заграничных рынках значительно ниже 1 и 2 сорта. Этим обстоятельством и объясняется неуспех продажи некоторых участков пиловочного леса из казенных дач Вологодской губернии. Однако выйти из такого положения можно не огульным понижением таксы, а понижением оценки только таких именно отдельных участков, что нередко и практикуется местным управлением земледелия и госуд. имуществ. Еще лучше можно было бы определить стоимость леса на корне в том или другом участке путем оценки каждого дерева в нем, сообразно его качествам; но такая оценка сопряжена с громадным трудом: тогда необходимо было бы вести подробный перечень в участке всего леса пиловочных размеров, отмечая попутно деревья, имеющие тот или иной порок, с указанием и самого порока; позднее, произведя денежную оценку пересчитанного таким образом леса, лесничий, зная влияние каждого порока на качество и размер выхода пильного товара из данного бревна, мог бы понизить существенным образом цену всех браковых деревьев и вывести стоимость всего леса в участке, вполне соответствующую качеству его. Но такая таксировка участков совершенно невыполнима при существующих условиях: обширность лесничеств, недостаток как лесной стражи, так и вообще административных сил в лесничествах, заставляют казенное лесное управление отказаться от подобной таксировки, равно как и от многих иных предприятий, насущная потребность в коих давно уже чувствуется в здешних лесничествах.
      Подводя итог всему вышеизложенному, следует признать, что ни усиление отпусков леса, ни надлежащая оценка такового на корне не могут быть осуществлены, прежде чем площадь здешних лесничеств не будет уменьшена в значительной мере и не будет увеличен состав чинов лесной стражи, являющихся ближайшими исполнителями хозяйственных распоряжений лесничих. Увеличение же числа лесничеств и состава стражи сопряжено со значительным возрастанием расходов со стороны казны, на что вряд ли можно рассчитывать в близком будущем: по крайней мере, до сих пор средства на улучшение хозяйства в северных лесах отпускались гомеопатическими дозами, и не видится основания ожидать резких перемен в этом деле». («К вопросу об увеличении отпуска леса из казенных дач Вологодской губ. в связи с понижением таксовых цен на пиловочный лес»).
      В северных лесах искусственно в настоящее время выбираются лучшие экземпляры и остаются худшие.
      «Поэтому-то, сознавая вполне целесообразность сбыта фаутного, перестойного и всякого иного леса, имеющего те или иные пороки, понижающее ценность дерева, казенное лесное управление не может вести этого дела в широких размерах при существующих условиях 9) [Эта же осторожность побуждает Вологодское управление земледелия и государственных имуществ быть весьма осторожным при продаже сухостоя и валежника, при использовании коего лесопромышленниками очень часто наблюдались разного рода злоупотребления с их стороны]: успех его зависит, с одной стороны, от правильной расценки такого леса на корне, что может сделать лишь опытный лесничий или такой же помощник его; во-вторых, чтобы гарантировать казну от всякого рода злоупотреблений – необходимо такой лес предварительно (до продажи) заклеймить надлежащим образом. Вне этих условий продажа вышеозначенного леса недопустима, а для выполнения таких условий нужен на местах (в лесничествах) значительно больший состав специалистов лесного дела (т.е. лесничих) и лесных кондукторов, а для наблюдения за рубкой и возкой леса – необходимо увеличение нынешнего состава лесной стражи, по крайней мере, вдвое.
      «Таким образом из изложенного выше выходит, что какой бы путь мы ни избрали для увеличения отпуска леса из дач Вологодской губ., каждый из них для своего выполнения требует предварительного уменьшения площади лесничеств, обходов и объездов или, другими словами, увеличение личного состава лесных чинов на местах: без этой меры нельзя ждать движения вперед нашего лесного хозяйства, так как при нынешнем личном составе лесных чинов на местах и существующие отпуски леса являются весьма обременительными, ибо лесничие не в силах наблюдать за ходом рубки и вывозки проданного леса от злоупотреблений со стороны контрагентов казны и от самовольных порубщиков из среды местного населения (чему доказательством служат обильные порубки в дачах Вологодской губ.). «Конечно, вышеозначенная мера потребует от казны весьма солидных расходов, однако останавливаться перед ними нельзя: всякое хозяйство может дать хороший доход лишь при рациональной постановке его, сопряженной с затратой значительных денежных средств, и лесное хозяйство не составляет исключения из общего правила».
     
      Покупщик леса в обеспечение очистки мест сруба от остатков заготовки и производства лесокультурных работ обязан внести наличными деньгами в депозиты лесничего до начала вывозки или сплава леса с катищ 2% со стоимости заготовленных каждый год материалов.
      Лесокультурные работы заключаются: или в разрыхлении почвы и производстве посева семян хвойных пород, или в посадке саженцев тех же пород, смотря по тому, какой из этих способов возобновления будет найден лесничим более соответствующим местным условиям; культурный материал приобретается лесопромышленником на собственные средства.
      Очистка состоит в уборке сучьев и всякого хлама, опасного в пожарном отношении, с обочин дорог, квартальных просек, троп с берегов рек, а также в обрубке сучьев и оставляемых вершин таким образом, чтобы последние прилегали к почве. Срубленные еловые деревья и вершины таковых должны быть, кроме того, очищены от коры. Все эти работы должны быть выполнены лесопромышленником не позже 1 июня, следующего за окончанием операции, в инструментально ограниченном участке, по указанию лесничего.
      При неисполнении или неудовлетворительном выполнении этих работ 2%-ый залог полностью поступает в распоряжение казны.
      Но ни один лесопромышленник этих работ не производит: залоги поступают в пользу казны, и в лесном ведомстве скопляются крупные суммы по этой статье: за десятилетие 1899–1908 г. не менее 4,5–5 милл. рублей («Торг.-Пром. Газ.» 1910, № 140; эти данные по всей империи). Но казна также никакой очистки и никаких лесокультурных работ, по крайней мере, в Архангельской губ., не производит: лес же от этого сильно засоряется, и это засорение препятствует его естественному возобновлению.
      А если принять во внимание, что здесь в лесах как бы искусственно совершается подбор фаутного леса, за выбором лесопромышленниками наилучших экземпляров, то картина получается весьма удручающая: леса портятся, истощаются, и в то же время государственное казначейство имеет до смешного ничтожный доход.
      Сопоставление таксовых и продажных цен Архангельской губ. (по первому разряду на пиловочные бревна длиною в 10 аршине) говорит нам об известном параллелизме в изменении такс вслед за изменением продажных цен (таб. № 5), и вообще среди благоразумной группы лесопромышленников особенных жалоб на высоту вообще такс не слышно. Этим объясняются иногда и довольно высокие наддачи, но раздаются основательные жалобы на неправильность таксировки в отдельных местностях. И действительно, иногда эти таксы приобретают прямо запретительный характер.
      Даже само местное Вологодское управление госуд. имуществ говорит следующее по этому вопросу:
      «Во всяком случае такса на пиловочный лес из бассейна р. Мезени в Вологодской губ. подлежит пересмотру, так как в ней, при сравнении с таксой по тому же бассейну Архангельской губ., обнаруживается значительная несогласованность, а именно: в Вологодской губ. такса эта выше, чем в Архангельской, хотя в последней сплав ближе, следовательно, расходы по доставке леса к заводу меньше. Как велика эта разница в таксовой цене – видно из следующих данных: в Архангельской губ. для Мезенского бассейна принята такса II, IV, V и VI разряда, причем сосновое бревно длиною 10 арш., толщиною 6 верш, оценивается по таксе III разряда в 1 р. 15 к., а в VI разряде – 60 коп., такое же еловое бревно оценивается по таксе III разряда в 68 коп., а VI разряда – в 40 коп. Между тем в Вологодской губ. для Мезенского бассейна приняты лишь 2 разряда – II и III, причем сосновое бревно вышеозначенных размеров стоит по таксе II разряда 1 р. 32 к. (дороже на 17 коп.), по III разряду – 1 р. 18 к. (дороже на 58 коп.). Еловое бревно оценивается соответственно в 80 и 72 коп. (дороже на 12 и 32 коп.). Такое соотношение цен на лес в Вологодской и Архангельской губерниях ненормально, и эту ненормальность необходимо в скорейшем времени выяснить, а затем согласовать таксы не только с заграничными ценами, но и с условиями заготовки и сплава леса в районе р. Мезени Вологодской и Архангельской губ.» («К вопросу об увеличении отпуска леса из казенных дач Вологодской губ. в связи с понижением таксовых цен на пиловочный лес»).
      «На вопрос о том, чем объяснить наддачи, когда существующая такса и без того уже высока, – сообщает мне один лесопромышленник, – можно сказать, что есть все-таки места, на которые можно дать наддачу даже и на эту таксу. Дело в том, что наши лесные управления не желают считаться ни с удобствами заготовок, населенностью, расстоянием и проч. Правда, в таксе есть разряды, но разряды эти неправильно распределены, и вернее будет говорить не о высоте таксы, а о неправильности распределения дач по разрядам. Часто можно видеть в одном разряде и дачи, лежащие на большой сплавной реке, по которой сплав продолжается все лето, и такие, сплав по которым возможен лишь во время половодья и то затруднителен, и такие, где возка до реки 15–20 верст. В одном разряде часто дачи, находящаяся вблизи от густо населенных мест, и такие, куда рабочих нужно завозить с лошадьми и припасами издалека. Само собой разумеется, что в первых случаях возможно ждать наддачи, а в последних даже и за таксу купить нельзя. Кроме того, на высоту наддачи имеют влияние иногда очень хорошее качество леса или возможность получить много хороших вершин, что значительно удешевляет заготовку. Все эти данные – вывозка, сплав, расстояние обилие рабочих рук, качество леса – и принимаются во внимание при выработке наддач на торговые единицы».
      На некоторые лесные породы высокие наддачи на торгах еще объясняются тем, что лицо знает, что на том же участке имеется другая порода, которую он одновременно приобретает, но на другой породе таких высоких наддач покупщик не делает, а чтобы получить участок, покупатель вздувает наддачи на одну какую-нибудь породу, заранее имея намерение взять ее лишь столько, сколько предъявляется к торгам, так как при высокой наддаче вырубать все бревна, имеющиеся на данной площади, ему не выгодно, но зато другую породу, на которую он сделал наддачу в меньших размерах, он вырубит всю целиком.
      При оценке факта наддачи это обстоятельство нельзя упускать из виду.
      За последнее время установлено, чтобы наддачи на торгах по всем породам были одинаковые, чего прежде не было и на каждую породу можно было давать отдельную наддачу.
      «Крайне неудобным, по мнению лесопромышленников, является введение в последние годы правила об обязательной покупке каждой «единицы» нераздельно, т.е. сосны, ели и лиственницы вместе. Прежде допускалась покупка и наддача на каждую из пород отдельно, и случалось, что в одной единице покупали отдельно по породам 3 лица, давшие наибольшие наддачи. Каждый брал, что ему нужно.
      Следующий период был, когда уже не разрешалось брать отдельно по породам, а приходилось брать всю единицу, и можно было только давать на каждую породу различные наддачи. Единица оставалась за тем, кто по общей сумме стоимости всего назначенного к продаже леса в участке даст больше. Это уже менее удобно, так как часто, чтобы получить нужный лес, приходилось брать и ту породу, которая не нужна. Но, может быть, это условие необходимо в интересах правильного лесоводства, и против него особенно не возражали. Самое последнее – это принуждение брать и всю единицу нераздельно и давать одинаковый процент наддачи и на сосну, и на ель, и на лиственницу; это правило, в связи с § 11 новых условий (1908–1909 г.), может сильно затруднить покупки. В докладной записке, поданной в лесной департамент в мае 1908 г. с протестом против введения § 11, говорилось, что без опыта, без проверки нельзя ставить такие условия. Нам могут возразить, что, несмотря на введение их, все-таки лес покупают и «без опыта». Да, но ответ на это тот, что нельзя сразу остановить заводские предприятия, и поневоле рискуешь, рассчитывая отчасти на то, что при наличном составе администрации, лесные чины не в состоянии уследить за точным исполнением § 11, при буквальном применении которого все-таки пришлось бы прекратить покупки казенного леса»...
      Е. Ф. Давыдов, лицо весьма компетентное, ездивший для изучения северных лесов по поручению русско-английской торговой палаты, также считает значительное увеличение расходов на северные леса чрезвычайно необходимым. По его мнению, на площадь в 84,4 милл. дес. следует расходовать 70 милл. руб., и тогда валовой доход может подняться до 340 милл. руб. (при доведении эксплуатации до 41,45 куб. фут. кругом с десятины). Количество лесничих, по его мнению, должно быть увеличено до 5.145 человек.
      Из осторожности, боясь идти так далеко за почтенным Е. Ф. Давыдовым, я только хочу лишний раз подчеркнуть, что лучшее использование лесов немыслимо без предварительного увеличения расходов на эти леса и без коренного изменения лесной политики. Г. Давыдов высказывается за необходимость колонизации пустующих земель (кстати, по этому поводу имеются весьма ценные издания: «Об открытии казенных земель Архангельской губ. для свободного заселения лицами всех сословий» – это журнал особого совещания при Архангельском губернском по крестьянским делам присутствии, и «Об исследовании колонизационной пригодности Печорского уезда, Архангельской губ.» – журнал заседания особого совещания, Архангельск, 1909 г.). Он же высказывается и за необходимость долгосрочных контрактов там, где дачи не имеют полного сбыта, а прежде всего, по его мнению, необходимо лесоустройство, так как иначе полная неизвестность – каким же количеством леса мы располагаем на Севере, и в настоящее время хозяйство на Севере есть хозяйство на перестой и валежник («Лесопромышленник», 1910 г., № 26–27).
      Лесопромышленники, экспортирующее пиленый лес, жалуются на вывоз леса за границу в круглом виде 10) [1898 г.- 4.300 бревен (в круглом виде); 1899 - 30.058; 1905 - 126.758; 1907 - 192.111], указывая совершенно справедливо, что страна теряет здесь на заработной плате, которая при распиловке леса осталась бы здесь.
      Практически этот вопрос в настоящее время не имеет значения, так как мы установить вывозные пошлины на сырой лес или запрещать выбор его не можем по торговому договору с Германией (до 1917 г.). Лесопромышленники говорят, что можно было бы дифференцировать таксу, установив ее в повышенном размере для леса, имеющего быть экспортируемым за границу в круглом виде. Не говоря уже о тех трудностях, которые возникают здесь при определении таксы (пришлось бы следить, был распилен лес в России или нет), Германия могла бы увидеть в этом скрытую вывозную пошлину на вывоз леса в круглом виде и, следовательно, косвенное нарушение конвенции.
      Но надо иметь в виду еще следующее:
      Теперь имеется 2 группы лесопромышленников - одни вывозят пиленый лес, а другие – в круглом виде, и между ними наблюдается некоторый антагонизм, так как экспортеры кругляка лишают другую категорию пиловочного материала.
      Это не позволяет лесопромышленникам образовать сплоченный союз в целях понижения цен на торгах. Иначе можно опасаться здесь такого соглашения, и теперь эти соглашения уже существуют; есть даже общая закупка леса с торгов, с последующей разверсткой между собой. Такое прочное соглашение могло бы больно ударить казну.
      Мне думается, желательно прежде всего соглашение лесопромышленников на почве продажи леса за границу.
      В настоящее время каждая фирма имеет своего агента, которому платит 2,5–3% комиссии за продажу и еще платит за delcredere банку 1%. Фирмы могли бы сговориться об организации общих бюро по продаже, тогда расходы по комиссии сократились бы; сверх того, они могли бы тогда обзавестись лучшими силами и за общий счет производить исследования иностранных рынков, организуя для этого анкеты, и т. д.
      Казалось бы, на нашем Севере в широких размерах должно было развиться целлюлозное и бумажное производства, а между тем это не так. Русские бумажные фабрики находятся вообще в плачевном положении, а на Севере это производство почти совсем отсутствует. Они неумело у нас расположены географически, нередко далеко от лесов, мало пользуются водяной силой, нет у них специализации, и одной и той же фабрике приходится работать много сортов. Это сильно удорожает производство: при развитии специализации можно было бы много сохранить на расходах, некоторые процессы совсем выкинуть. Бумажным фабрикам следовало бы войти в соглашение с крупными издательскими фирмами и работать однотипную бумагу: у нас же они работают много сортов и потому все дорого.
      Затем нашим бумажным фабрикам сравнительно с финляндскими приходится пользоваться более дорогим материалом, так как таможенные ставки у нас более высоки, чем ставки Финляндии.
      Таможенные ставки с пуда в коп.
     

     
      При богатстве лесов и водяной силы мы ввозим к себе огромное количество бумаги и главным образом из Финляндии (см. журн. «Торговля и Промышленность», 1909, № 11–12).
      Финляндские фабрики имеют дешевый лес, используют водяную силу, у них – весьма низкий тариф на ингредиенты бумажного производства.
      Это отсутствие специализации, когда все бумажные фабрики вырабатывают много сортов и, следовательно, постоянно на одних и; тех же сортах сталкиваются друг с другом, заставляет их лихорадочно искать рынка для помещения своих продуктов, и это вызывает большие расходы на комиссии по продаже. Так, одна известная мне северная фабрика дает своему комиссионеру комиссию в размере б,5% с брутто суммы фактуры. Правда, в счет этой комиссии входит и уплата за ответственность комиссионеров в размере 25% за потери, понесенные фирмой от продажи в кредит через него – комиссионера.
      Правда, на высоту этого комиссионного вознаграждения оказывает влияние и порча нашего денежного обращения: у нас нередко рассчитываются покупатели с комиссионером досрочными купонами, а так как комиссионер фирме должен уплачивать наличными деньгами, то и это, в свою очередь, не может не увеличивать комиссионного вознаграждения.
      Когда сопоставляешь себестоимость бумаги русского производства и германской фабрики, то бросаются в глаза повышенные расходы на русских фабриках на каолин и глинозем, на гартус, на сукна, ремни, что объясняется высотой пошлины у нас. Далее еще больше разница не в пользу наших фабрик – на рабочей силе, и на паровой силе. Дороговизна рабочей силы стоит в связи с малой специализацией у нас, когда нельзя экономить на рабочей силе, и приходится много ее растрачивать зря. Дороговизна паровой силы, вероятно, объясняется дешевизной каменного угля за границей, а сравнительно с Финляндией, – утилизацией там водяной силы.
      Но как бы то ни было, пожалуй, трудность для русских бумажных фабрик конкурировать с Финляндией лежит не столько в разнице таможенного обложения, сколько в отсутствии специализации, неумелом расположении наших бумажных фабрик; их как будто у нас нарочно строили там, где не следовало строить.
      Сравнительно с заграничными фабриками в бумажном деле у нас работают небольшие денежные единицы, специализация же предполагает работу большими массами, и для этого нужны большие капиталы.
      Развитие целлюлозного производства, древесной массы, бумаги имеет весьма крупное значение для оживления нашего севера и для поднятия эксплуатации наших северных лесов. На этот вопрос должно быть обращено самое серьезное внимание.
     
      Никакое крупное хозяйство нельзя вести без затраты больших капиталов.
      Все на севере – лесопромышленники, местные управления – говорят, что эти затраты необходимы. Надо, одним словом, вести хозяйство, не только извлекать доход.
      Нельзя возлагать на лесопромышленника выполнение крупных культурных работ, по проведению дорог, улучшению сплавных рек и т. д.
      Нельзя опять развивать промышленность, а в частности лесную, вне населенной территории, и потому должно быть обращено самое серьезное внимание на колонизацию края в широких размерах.
      При современной же системе эксплуатации (если только можно назвать это системой) лес эксплуатируется только там, где есть уже пути сообщения, притом лес выбирается только наилучший, весь плохой остается, получается подбор как бы искусственно фаута 11) [Лесопромышленники говорят, что следовало бы вернуться к отпускам леса с прежних мест рубок, где оставлено много всякого леса, от которого тогда был бы очищен лес, но лесная администрация считает это невозможным, так как этим нарушался бы план лесного хозяйства...], лес засаривается, никаких лесокультурных работ не производится, так как для этого нет ни сил, ни средств.
      Площади, находящиеся в заведуемом лесу, настолько обширны, что у лесничих опускаются руки, и никакой творческой работы потому здесь не производится. Богатство систематически растеривается...
     
      ТАБЛИЦЫ 1-4 см. с. 71-81
     
     
     
     
     
    
    
    
    
    
    
    
    
     
     
     
     
      АТЛАС ДИАГРАММ проф. И. Х. Озерова ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ.
     
      Вышли выпуски: I. К аграрному вопросу в России. 12 стр. ц. 15 к.
      Вып. II. Народное образование. 15 стр. Ц. 15 к.
      Диаграммы I выпуска: Мобилизация земельной собственности. Распределение поземельной собственности в России. Крупная и мелкая частная собственность в России. Обложение земли. – Диаграммы II выпуска: Грамотность населения. Армия учителей в начальных школах. Расходы на начальное образование и количество учащихся в разных странах. Расходы в России на народное образование казны, земства и другие.
      Выпуск III. Наше Земство. 5 д. + 24 стр. Диаграммы: Доходный и расходный бюджет земств. Избирательная система. Реформа 1890 г. Сберегательные кассы. Ц. 15 к.
      Вып. IV. Наша торговля. 9 д. + 29 стр. Ц. 25 к. Диаграммы: Мировая торговля по разным странам. Коммерческий флот. Вывоз по предметам из России в 1906 г. Торговый баланс России за 1871 – 1906 г. Вывоз из России по странам, в Германию, в Великобританию. Привоз в Россию.
      Вып. V. Наш государственный долг. 8 диагр. + 20 стр. Ц. 25 коп. Диаграммы: Движение государственного долга с 1892 по 1907 г. Русский бюджет с 1844 г. по 1863 г. Движение государственного долга за 1892 – 1906 г. Кредит на уплату процентов и погашение по государственным займам. Срочные и бессрочные долги. Состав государственного долга. Движение государственного долга в Соед. Штатах 1871–1903 г. Движение государствен. долга и недоимок государствен. казнач. с 1892 г. по 1907 г.
      Вып. VI. Наши задержанные потребности. 10 диагр. + 56 стр. Ц. 35 к. Диаграммы: Железные дороги. Шоссе. Почтовые учреждения. Расход и доход по эксплуатации почты, телеграфа и телефона. Устройство железных дорог. Долги железных дорог. Прусский государственный бюджет. Паровая сила. Привилегии на открытая и изобретения. Лесные богатства России.
      Вып. VII. Алкоголизм и борьба с ним.12 диагр. + 61 стр. Ц. 35 к.
      Вып. VIII. Россия в мировой семье. 12 диагр. + 55 стр. ц. 35 к.
      Вып. IX. Чем побеждают. (Печатается).
      Все диаграммы исполнены во многих красках и сопровождены объяснительным текстом.
      Имеется ЕГО ЖЕ стенная диаграмма: «Доходный и расходный бюджет России на 1908 г.», с пояснительным текстом, исполненная во многих красках. Ц. 5 к.
      ЕГО ЖЕ. Открытые письма. 1) Русский доходный и расходный бюджет по росписи на 1908 г. 2) Грамотность в России по переписи 1897 г.
      Серия открытых писем: Россия в цифрах: 1) Расходы на начальное образование на голову населения в рублях. 2) Процентное отношение учащихся в начальных школах к населению. 3) Расходы России на начальное народное образование в 1903 г. 4) % грамотных всего населения по данным переписи 1897 г. 5) Средний чистый сбор всех важнейших хлебов с одной десятины в пудах. 6) Лесные богатства России. 7) Распределение поземельной собственности в Европейской России в 1905 году в десятинах. 8) Крупная и мелкая частная собственность в России. 9) Вывоз России по предметам в 1906 г. 10) Привоз в Россию в 1906 году.
     
     
      КНИГИ проф. И. X. ОЗЕРОВА:
      Подоходный налог в Англии. М. 1898. XI+472 стр. ц. 2 р. 50 к.
      Главнейшие течения в развитии прямого обложения в Германии. СПБ.1899. II+331 стр.
      Итоги экономического развития XIX в. СПБ. 1902. 83 стр. ц. 40 к.
      Почта в России и за границей. СПБ. 1902. 30 стр. ц. 30 к.
      Фабричные комитеты и коллективный договор. М. 1906. 20 стр. 2-е изд. Ц. 10 к. (Изд. Карцева).
      Общества потребителей. 2-е издание. СПБ. 327 стр. ц. 2 р.
      Развитие общечеловеческой солидарности. М. 1902. 25 стр. ц. 25 к.
      Америка идет на Европу. СПБ. 1903. 93 стр. Ц. 50 к.
      Из жизни труда. 1-й сборник статей по рабочему вопросу. М. 1904. 293 стр. Ц. 1 р. 25 к.
      Очерки экономической и финансовой жизни России и Запада. 2-й сборник статей. М. 1904. 467 стр. Ц. 1 р. 75 к.
      3. Ихоров. «Исповедь человека на рубеже XX века». М. 1904. 192 стр. Ц. 1 руб.
      Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX в. С 72 диаграм. М. 1905. 259 стр. Ц. 1 р. 75 к.
      Основы финансовой науки. Выпуск I. (Учение об обыкновенных доходах) М. 1909. 534 стр. Ц. 3 р. 3-е изд.
      Основы финансовой науки. Выпуск II. (Бюджет. – Местные финансы. – Госуд. кредит) М. 1909. 352 стр. Ц. 1 р. 50 к. 3-е изд.
      Нужды рабочего класса в России. М. 1906. 64 стр. Изд. 2-е. ц. 15 коп. (Изд. Т-ва И. Д. Сытина.)
      Большие города, их задачи и средства управления. М. 1906. 135 стр. Ц. 25 к. (Изд. 2-е, Т-ва И. Д. Сытина.)
      Что должны иметь в виду рабочие? Ц. 5 к.
      Страхование трудящихся в Германии. Ц. 5 к.
      Земельный вопрос в России. Ц. 5 к.
      Финансовая реформа в России. 1906. 151 стр. ц. 50 к.
      Земское обложение и в чем должна состоять его реформа. 1906. 55 стр. Ц. 10 к. (Изд. Т-ва И. Д. Сытина.)
      Политика по рабочему вопросу в России. M. 1906. 322 стр. ц. 1 руб. (Изд. Т-ва И. Д. Сытина.) По неизданным документам.
      К реформе преподавания. 1907. 16 стр. ц. 2 к.
      Религия и общественность. 1907. 16 стр. Ц. 2 к.
      На борьбу с народной тьмой. 1907. 48 стр., 7 диагр. ц. 10 к.
      Русский бюджет доходный и расходный. С диаграммами, исполненными в красках. 87 стр.+5 диагр. 1907. Ц. 25 к.
      Как расходуются в России народные деньги. 1907. V + 304 стр. Ц. 1 р. 2-е изд.
      Наши новые проекты по рабочему законодательству и классовая политика предпринимателей. Изд. с книгой Мюллера «Рабочие секретариаты». 410 стр. 1907. Ц. 1 р.
      Что такое общество потребителей, как его основать и вести. Изд. 3-е, значительно дополненное. 111 стр. Ц. 40 к.
      Диаграмма: доходный и расходный бюджет России на 1908 г. с пояснит. текстом, исполнен. во мног. красках. Ц. 5 к.
      Обеспечение учащихся путем страхования. 1909. 15 стр. Ц. 5 к.
      Горные заводы Урала. 1910. м. 253 стр. Ц. 1 p.
      Оборотная сторона нашего бюджета. М. 1911. Ц. 1 р.
      Чему учит нас Америка. М. 215 стр. ц. 1 р. (Изд. „Польза" В. Антик).

К титульной странице
Назад