«Собрание стихов, сочиненных во время бытности в Вологде его высокопревосходительства г. г. г. А. П. М. (господина генерал-губернатора Алексея Петровича Мельгунова) на разные случаи», - один из многочисленных анонимных рукописных сборников из коллекции Н. М. Михайловского. Это тоненькая (6 листов) тетрадь в зеленой бумажной обложке. Рукопись в четверку, листы 1, 2, 3 имеют водяной знак «1786», Мы датировали сборник декабрем 1786 - январем 1787 года.
Автор «Собрания стихов на разные случаи» неизвестен. Однако в каких-то, пусть ограниченных, пределах образ его поддается реконструкции, осуществление которой интересно по ряду причин. Перед нами довольно редкий в истории провинциального театра XVIII века факт, позволяющий представить массового зрителя, восстановить его «взгляд» свободный от скованности, всегда в той или иной мере присущей публичному (и в особенности печатному) высказыванию. Определить социальную среду, установить происхождение автора практически невозможно: от жанра зависит точка зрения, с которой неизвестным сочинителем оценивается, а порой неумеренно прославляется наместничество А. П. Мельгунова:
Отныне новое трехлетие начнет,
В котором более всяк житель процветет.
(л. 1 об.)
Однако его нравственное кредо, социальные симпатии и антипатии выражаются в стихотворных откликах на спектакли достаточно четко. Их связь с просветительскими идеалами не вызывает сомнения:
Не предков славою пред светом возносись,
Но их прославити ты сам собой потщись.
В неблагородных ты когда делах бываешь,
Тем рода своего ты славу помрачаешь.
Не гордостью свой род, делами прославляй,
Хоть родом ниже кто, того не презирай.
(л. 4)
Сочинитель кажется думающим, читающим, тянущимся к знаниям человеком. Его стихи отнюдь не оставляют впечатления беспомощных версификаций. За ними чувствуется школа. Это 6-стопный ямб, традиционный для эпистолы, трагедии с и героической поэмы (влияние эпопеи особенно ощущается в стилистике первого стихотворения «На прибытие его высокопревосходительства»). Однако в образовании и вкусах автора явно ощущается некая старомодность, корни которой уходят к силлабической поэзии (три акростиха на пятнадцать текстов; однообразие рифмовки - парная рифма. Отметим три случая отступления от этой нормы: перекрестная и опоясанная рифма в стихотворении «На открытие театра», перекрестная - в отклике «На "Святошную шутку"», опоясанная в «На комедию "Сибиряк"»). Пристрастие к далеко не всегда оправданным библейским параллелям выдает в авторе стихов бывшего семинариста.
Во взглядах сочинителя на назначение театра чувствуется ориентация на просветителей, и прежде всего на Сумарокова:
Ты думаешь на то театры суть на свете,
Чтоб в праздности тебя лишь только забавлять.
Неправда. Но чтобы в нас нравы исправлять
Для наученья их театр здесь учрежден,
Рассматривай себя, кто чем ни заражен.
(л. 4 об.)
Автор «Собрания...» — «книжный человек». Его вера в могущество театра как средства исправления нравов наивно оптимистична:
В тебе увидим мы пороки пораженны,
А честные дела от всех людей почтенны.
Ты нам училищем будь в нравах и в делах,
И утешением в прискорбных временах.
(л. 3 об.)
И потому она преходяща. Сборник объединяет стихи, созданные на протяжении определенного времени. За ними угадывается какая-то (и, несомненно, драматичная для сочинителя) эволюция отношения к театру. Попытаемся воссоздать некоторые моменты ее:
VIII. Для наученья их театр здесь учрежден,
Рассматривай себя, кто чем ни заражен.
(л. 4 об.)
IX. На что ж театры им: коль их не исправляют.
(л. 4 об.)
XI. Здесь не такой народ, чтоб он себя узнал,
Когда б в комедии его кто представлял.
Он думает, насчет другого представляют,
Смеется сам себе, как нрав его являют.
(л. 5)
XIV. Ах, лучше бы я вас в сих ролях не видал.
Вы слезы действием из глаз моих тащили,
Но дураков никак на путь не обратили.
(л. 6)
Требование сатиры на лицо, откровенная дидактика стихов свидетельствуют об ориентации сочинителя на классицистические установки. Подобный взгляд на назначение театра пропагандировал вышедший в 1787 году «Драматический словарь»: «Сие есть зеркало, в которое каждый сам себя ясно видеть может
Пороки навсегда представляются на театрах для нравоучения и поправки нашей».1 [Драматический словарь, или Показания по алфавиту всех российских театральных сочинений и переводов
М., 1787. С. [3-4].] И все же новые веяния, связанные с воздействием на русский театр европейской «слезной» драмы и новаторскими исканиями Фонвизина, почти не коснулись неизвестного провинциала. Однозначность подхода (нравоучительность как главная и едва ли не единственная цель театра) неизбежно сужает и обедняет восприятие пьес. Непосредственность впечатления подавляется «заданием» — и потому лирическая драма Седена, комическая опера Аблесимова, комедии Гольберга, Мольера, Соколова оказываются в сознании вологодского театрала неправомерно сближенными.
Диалог с самим собой, точнее, спор, утрата иллюзий, нарастание разочарования в возможностях театра как средства перевоспитания личности получают в структуре текста дополнительную (графическую) отмеченность. Начиная с IX стихотворения «На комедию "Мещанин во дворянстве"» (именно здесь происходит перелом), появляется другой почерк, без сомнения, писарский, со следами правки, главным образом синтаксической, и, судя по цвету чернил, более поздней. Начертание отдельных букв (ч, л) в словах, подвергшихся исправлениям, совпадает с графикой первой части стихов.
Наконец, насколько причастен автор стихов ко всему тому, что происходит на вологодской сцене? Кто он? Только зритель, один из «жаждущих соотчичей» (л. 3 об.)? (Этот отзыв о публике XVIII века, безусловно, заслуживает внимания). Но тогда как объяснить поразительную осведомленность автора сборника в закулисной жизни:
Что все1 стараются детьми твоими быть:
К тому начальник их желает приводить
Любовью, ласкою, словами и наградой,
Чтоб были оные в дни скучные отрадой.
(л. 3 об.)
[1 Речь идет об актерах, занятых в постановке комической оперы «Розана и Любим».]
По-видимому, автора «Собрания стихов...» следует искать либо среди служащих Вологодского наместнического правления, либо среди учителей духовной семинарии, народной школы или народного училища. К этой догадке приводит стихотворное обращение к сыну генерал-губернатора Владимиру Мельгунову. Оно стоит под № 3. «Ему же. Января 3 дня»:
В ошибку мне того прошу я не поставить,
Что Вас вчерашний день я не успел поздравить.
Незнание тому об оном дни виной,
Что в оный день на свет явили зрак Вы свой.
Теперь я то узнал...
(л. 2 об.)
Признание в высшей степени значимое. Оно помогает уловить некоторые нюансы отношений: не близость и доверенность, даже в тех допустимых пределах, которые могут существовать между людьми разного круга и положения, но и не та степень отдаленности, которая в принципе исключает поступок подобного рода. Почему Владимиру Мельгунову посвящено два стихотворения? Не потому ли, что контакты сочинителя с сыном генерал-губернатора были более близкими, чем с отцом? Очевидно, многое в этих отношениях могла бы прояснить личность Владимира Мельгунова. Но биографы отца либо вообще не знают о существовании сына, либо располагают отрывочными сведениями, нуждающимися в серьезной проверке. Владимир Алексеевич Мельгунов умер в чине бригадира и похоронен1 [Трефолев Л. А. П. Мельгунов — генерал-губернатор екатерининских времен // Русский архив. 1865. № 9. Стлб. 956; Фортунатов Ф. Н. Заметки и дополнения вологжанина к статье об А. П. Мельгунове (Из запаса семейных бумаг и памяти) // Русский архив. 1865. № 12. Стлб. 1503.] мая 1804 года на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.2 [Описание Свято-Троицкой Александро-Невской лавры, с хронологическими списками особ, погребенных в церквах и на кладбищах лаврских. СПб., 1842. С. 116.] Дата его рождения неизвестна, и потому неясно, в каком возрасте он потерял мать:
Лишенный матери в младых своих летах,
А только отческим призрением хранимый...3
(л. 2)
[3По данным провинциального некрополя, Н. И. Мельгунова, урожденная Салтыкова, умерла 26 декабря 1782 года и погребена в трапезе Спасской церкви Толгского монастыря (Русский провинциальный некрополь. М., 1914. Т. 1. С. 540). Судя по надписи на надгробной плите Н. И. Мельгуновой, она «в супружество вступила 1766 года майя 1 дня». См. об этом: С-ов С. Первый наместник ярославский А. П. Мельгунов // Ярославские губернские ведомости. 1848. 28 мая. Часть неофициальная. № 22. С. 159.]
Сведения о том, что в 1785 году Владимир Мельгунов был прапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка,4 [История лейб-гвардии Преображенского полка: 1683-1883 / Сост. А. Чичерин и др. СПб., 1883. Т. IV. Приложения. С. 142. № 1264.] едва ли помогут определить возраст генерал-губернаторского сына. При столь влиятельном покровителе такой чин можно было получить достаточно быстро. Да и служба «малолетнего, нездорового сложения»5 [Слова А. П. Мельгунова о его сыне цит. по: Иваск У. Г. Село Суханово, подмосковная светлейших князей Волконских. М., 1915. С. 23.] Владимира Мельгунова могла быть и чисто формальной. Так сколько же лет исполнилось сыну наместника 2 января 1787 года? Был ли он в этот момент отроком, завершающим образование и пребывающим на временном «попечении» у кого-то из вологодских учителей, или молодым человеком, делающим первые шаги на служебном поприще? Во всяком случае, Владимир Мельгунов находился в той поре человеческой жизни, когда ему еще можно было сказать, как говорят ребенку, «расти»:
Живи, цвети, расти, во всем преуспевай –
(л. 2 об.)
и одновременно надеяться, что призыв последовать идеалам добра и справедливости встретит понимание и сочувственное отношение:
И в добродетелях явись отцу ревнитель,
Рачительный о всех будь бедных попечитель
Ласкателей всегда, как яда, удаляйся,
Гони пороки прочь.
Друг добрым быть старайся.
(л. 2)
Кому же принадлежит «Собрание стихов, сочиненных
в Вологде»? Ивану Ораевскому? Ведь именно он создал «Песнь на приезд в Вологду его высокопревосходительства г. Ярославского и Вологодского генерал-губернатора Алексея Петровича Мельгунова 1780 года июля 17».1 [Вологодские епархиальные ведомости. 1889. 15 февраля. Часть официальная. № 4. С. 65-66.] Но Иван Ораевский не был вологжанином. С. А. Москотильникову? Есть ряд обстоятельств, как будто бы подтверждающих эту гипотезу. Москотильников был переведен в Вологодскую гражданскую палату из Ярославского городового магистрата 16 августа 1786 года, то есть почти сразу после спектакля с участием Дмитревского и стихов Санковского, которые он, несомненно, читал. В 1786 году он пишет (и, как этого требовала традиция, 6-стопным ямбом) трагедию «Остан». Имеются сведения, правда, без ссылок на конкретные источники, что уже в Ярославле Москотильников играл в любительских спектаклях. И тем не менее С. А. Москотильников родился в Ярославле, здесь в должности копииста городового магистрата он начал
в 1781 году свою служебную деятельность. В Вологду Москотильников переведен по «предложению
А. П. Мельгунова».1 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 732. Л. 675.] Следовательно, день рождения наследника генерал-губернатора не мог быть для него тайной.
Наиболее вероятным «претендентом» на роль автора «Собрания стихов...» можно считать М. А. Засодимского, если бы не одно обстоятельство: его почерк не совпадает ни с одним из почерков рукописи. Однако не исключено и то, что сочинитель вообще не причастен к переписыванию своих стихов набело. Это сделали за него другие, и, следовательно, рукопись «Собрания...» вовсе не является автографом. Впрочем, «Собрание стихов
на разные случаи» могло принадлежать и совершенно неизвестному нам лицу, например, одному из местных чиновников, который отважился послать свои стихи в «Московский журнал». «... Желал бы показать тебе еще одну эпистолу, на сих днях полученную из Вологды от одного Секретаря»,2 [Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 19.] — иронизирует Н. Карамзин в письме И. Дмитриеву от 1 июня 1791 года. Узнаем ли мы когда-нибудь имя автора «Собрания стихов
на разные случаи», покажет время.
