ВВЕДЕНИЕ
Первые очерки о К. Батюшкове, опубликованные в год его смерти, были написаны вологжанами 1[См.: Гревениц П. Несколько заметок о К.Н. Батюшкове // Вологодские губернские ведомости. 1855. 15 октября. Часть неофициальная. № 42. С. 353-356; 22 октября. № 43. С. 361-363. Полный вариант статьи внучатого племянника поэта, написанной в мае 1853 года, опубликован в «Русской старине» (1883. Т. ХХХК. С. 545-552); Бунаков Н. К.Н. Батюшков (Критико-биографический очерк) // Москвитянин. 1855. № 23-24. С. 89-112.].Тогда же возникла идея создания его биографии (она принадлежала П.А. Вяземскому и «другим литераторам и друзьям покойного») 2[См. письма П.Н. Батюшкова П.А. Шипилову от 1 марта и 26 мая 1856 года. - РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 61. Л. 1, 3.] и определились основные принципы будущего жизнеописания: полнота 3[Там же. Л. 1.] и научность. Сбор материалов шёл по нескольким направлениям. Князь П.А. Вяземский - в то время товарищ министра народного просвещения - действовал по официальным каналам: через министра внутренних дел Д.Г. Бибикова 4[См. его отношение вологодскому губернатору Ф.С. Стоинскому от 22 июля 1855 года и присланные из Вологды сведения о Батюшкове: К 90-летию со дня смерти К.Н. Батюшкова / Публ. Г.М. Дейча // Звезда. 1945. № 8. С. 167-168.] и вице-директора Департамента народного просвещения А.Е. Кисловского 5 [См. опубликованные В А Кошелевым «Заметки о жизни К.Н. Батюшкова в Вологде», автором которых был директор училищ Вологодской губернии А.С. Власов. - История в лицах: Историко-культурный альманах. Череповец, 1993. Вып. 1. С. 147-159.]. Единокровный брат поэта П.Н. Батюшков должен был «доставить» материалы «от родственных и близких» Константину Николаевичу «лиц» 6 [РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 61. Л. 1.]: его племянника и опекуна Г.А. Гревенса 7[Несохранившееся письмо П.Н. Батюшкова ГА Гревенсу датировано летом - осенью 1855 года. О его содержании свидетельствует А.С. Власов. См.: Заметки о жизни К.Н. Батюшкова в Вологде / Вступ. ст. и публ. ВА Кошелева. С. 149.] и мужа сестры поэта Елизаветы Николаевны – П.А. Шипилова, прежде всего. Предполагалось, что редактором биографии поэта станет П.А. Вяземский, очевидно, именно под его руководством и шло осмысление имеющихся сведений и выявление белых пятен. В результате этой большой коллективной работы возник ряд вопросов, «касающихся до частной, семейной и литературной жизни» 8[См. письмо П.Н. Батюшкова П.А. Шипилову от 26 мая 1856 года. - РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 61. Л. 3.] Константина Николаевича: «Что такое был пансион Жакино и долго ли там учился брат? Зачем он езжал в Москву в 1810, 1816 и других годах? Отчего не принимал он участие в войне 1812 года и с кем жил в Владимире и Нижнем? Нет ли подробностей о пребывании его в деревне в 1817 году? Подробности его пребывания в Одессе и Крыму? Кем был он привезён из Зонненштейна и где помещён до приезда в Вологду?» 9[См. письмо П.Н. Батюшкова П.А. Шипилову от 1 марта 1856 года. - Там же. Л. 1 об. - 2.] Ответы П.А. Шипилова нам неизвестны, но до адресата, П.Н. Батюшкова, они дошли 10[См. черновик ответа П.А. Шипилова П.Н. Батюшкову. - Там же. Л. 4.]. Однако столь энергично начатая работа над составлением биографии КН. Батюшкова вскоре приостановилась.
Первый опыт биографии поэта, созданной по материалам и рассказам П.Н. Батюшкова, был опубликован в 1867 году. Его автором (по рекомендации Д.Н. Блудова и П.А. Вяземского) 11[Письмо П.Н. Батюшкова Л.Н. Майкову [1887?]. - РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 97 об.] стал П.И. Бартенев. Повествование о жизни и творчестве Батюшкова в очерках Бартенева доведено до 1819 года 12[Бартенев П.И. К.Н. Батюшков. Его письма и очерки его жизни // Русский архив. 1867. Стлб. 1342-1360, 1440-1536.]. Продолжения не последовало, но вовсе не потому, что «заказчик» остался «не совсем доволен» работой автора (так полагал сам издатель «Русского архива») 13[Письмо П.И. Бартенева П.Н. Батюшкову от 7 декабря 1867 года. - РО РНБ. Ф. 52. Ед. хр. 130. Л. 1.]. Помпеи Николаевич не допускал и мысли о том, что биография его брата может быть написана человеком, способным на бесчестный поступок. Пути П.Н. Батюшкова и П.И. Бартенева разошлись на несколько десятилетий по причинам этического характера 14[Письмо П.Н. Батюшкова Л.Н. Майкову [1887?]. - РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 97-97 об.]. Их «примирение» в 1887 году отнюдь не означало «забвения прошедшему», как того желал П.И. Бартенев 15[Письмо П.И. Бартенева П.Н. Батюшкову от 29 апреля 1887 года. - РО РНБ. Ф. 52. Ед. хр. 130. Л. 3.]. Посылая ему в подарок биографию брата, написанную Л.Н. Майковым, Помпеи Николаевич руководствовался лишь соображениями такта: П.И. Бартенев «сообщил для воспроизведения
<...> оригинал портрета КН. Батюшкова, который принадлежал Е.Г. Пушкиной» 16[Предисловие издателя // Батюшков К.Н. Соч. / Изд. П.Н. Батюшковым. Т. 1. СПб., 1887. С. К.].
К реализации своей идеи Помпеи Николаевич возвратился только в 1883 году. Время и приближающийся юбилей - 100-летие со дня рождения поэта - внесли в его замысел существенные изменения. «Данью признательности к дорогой памяти брата, которому мы обязаны попечением о нашем осиротелом детстве и первоначальном воспитании», должно было стать издание полного собрания сочинений Константина Николаевича Батюшкова 17[Там же. С. V.]. Биография поэта теперь мыслилась в рамках вступительной статьи, открывающей первый том сочинений. Стремление к «возможной полноте» предпринимаемого издания и «точности» биографических данных 18[РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 63.] потребовало расширения источниковедческой базы.
Инициированная П.Н. Батюшковым поисковая работа (беспрецедентная по своему масштабу) продолжалась в течение четырёх лет (1883-1887). Она велась в России и за рубежом, в неё были вовлечены частные лица и государственные учреждения, в том числе русские посольства в Штутгарте и Италии. Её результативности способствовали не только письма самого издателя, но и неоднократно публикуемые в газетах 19[«Новое время», «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости» и др.] и журналах 20[«Исторический вестник», «Русская старина».] «усерднейшие просьбы не отказать в обязательном сообщении могущих находиться» у «любителей отечественного слова» «сведений о литературной, служебной, общественной и частной жизни» КН. Батюшкова, «подлинных рукописей или верных с них снимков» 21[РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 63-63 об.], а также слова благодарности в адрес всех, кто откликнулся. Сведения о документах и лицах, их доставивших, сообщаемые в «Предисловии издателя» 22[Предисловие издателя. С. VII-X.], материалы, поступившие в Императорскую публичную библиотеку в дар от П.Н. Батюшкова 23[См.: Отчёт Императорской публичной библиотеки за 1892 год. СПб., 1895. С. 132-139; Опись фонда 50. Батюшков К.Н. 57 ед. хр. 1800-1858. Несколько автографов и рисунков поэта вошли в состав «Альбома П.Н. и С.Н. Батюшковых». - РО РНБ. Ф. 52. Батюшковы П.Н. и С.Н. Ед. хр. 244.], отнюдь не дают истинного представления об объёме и характере источников, собранных в 1884-1887 годах. Снимая с документа копию, Помпеи Николаевич возвращал его владельцу. Среди утраченного (и, по-видимому, безвозвратно) - мемуары лечившего КН. Батюшкова доктора Антона Дитриха (1797-1868) о его пребывании в Москве (1829-1830) 24[См. об этом: Новиков Н.Н. К.Н. Батюшков под гнётом душевной болезни. Историко-литературный психологический очерк / Изд. подгот. В.А.Кошелев. Арзамас, 2005. С. 6,10.], письмо племянника и опекуна поэта Г.А. Гревенса, присланное из Вильны 25[РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 73.] и др.
Участие П.Н. Батюшкова в подготовке издания сочинений его брата не ограничивалось поиском документов. Он осуществлял и редакторскую работу, отбор материала, прежде всего. Посылая Л.Н. Майкову документ или копию с него, Помпеи Николаевич отмечал цветным карандашом важное, с его точки зрения, и оставлял свою «резолюцию»: «К биографии Батюшкова» 26[См.: письма Е.Ф. Муравьёвой П.А. и Е.Н. Шипиловым (РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 71), черновик письма ПА Шипилова к неизвестному, возможно, к Н.М. Муравьёву (Там же. Ед. хр. 77), письма Н.И. Гнедича П.А. Шипилову (Там же. Р. I. Оп. 5. Ед. хр. 58) и др.] - или делал выписки 27[См. выписки из писем Александры Николаевны Батюшковой сестре Юлии. - РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 1. Ед. хр. 12. В названии дела допущена ошибка: «Батюшкова Анна Николаевна».]. Не всегда расположенный к диалогу, Помпей Николаевич предпочитал императивы: «перевести» «дневник» Дитриха на русский язык нужно, но печатать не следует» 28 [Там же. Ед.хр. 136. Л. 1.]. Он вёл свою линию вежливо, но твёрдо, всегда оставляя за собой последнее слово: «Получил ещё портрет К<онстантина> Н<иколаевича> от дочери доктора Дитриха, рисованный
<...> неизвестно кем карандашом во время его сумасшествия
<...>. Не думаю его печатать» 29[Там же. Ед. хр. 135. Л. 23 об.] или: «Обдумывая предпринятое нами издание соч<инений> К<онстантина> Николаевича:», я всё останавливаюсь на мысли поместить записку д<октора> Дитриха в конце книги» 30[Там же. Ед. хр. 136. Л. 109.]. Читая биографию брата, написанную Л.Н. Майковым, Помпеи Николаевич мог «включить» в чужую рукопись понравившийся ему материал, например, «симпатичное письмо Е.Г. Пушкиной, живо рисующее личность брата» 31[Там же. Ед. хр. 135. Л. 54.].
Ответных писем Л.Н. Майкова не сохранилось, однако, судя по его реакции на некоторые замечания и пожелания Помпея Николаевича 32[Ср. сюжет «КН. Батюшков и А.Ф. Фурман» в изложении Л.Н. Майкова (Батюшков, его жизнь и сочинения. Изд. второе. СПб., 1896. С. 145-147) и точку зрения П.Н. Батюшкова: «Сколько я знаю, никаких особых отношений между ними не было и быть не могло. Когда она вышла замуж и кто был её муж, тоже сказать не могу. Должно быть не родовитый человек, даже не дворянин
<…> положение её в доме Олениных было ниже второстепенного в светском отношении». - РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 123,123 об.], он умел отстаивать свою позицию и отвоёвывать себе свободу. Другой формой знакомства П.Н. Батюшкова с работой биографа его брата, а значит, и «формой отчётности» Л.Н. Майкова стали чтения очередных листов жизнеописания, происходившие в доме Помпея Николаевича и собиравшие небольшую аудиторию: «Не порадуете ли нас
<...> чтением продолжения биографии К<онстантина> Н<иколаевича>? Не дадите ли нам возможность взглянуть на милое и чистое прошлое глазами вашими?» 33[Там же. Ед. хр. 136. Л. 85.]
Первая биография КН. Батюшкова получила высокую оценку современников 34[Константин Николаевич Батюшков. 1787-1887. Приветы и отклики по поводу сочинений К.Н. Батюшкова, явившихся в издании, исполненном его братом, П.Н. Батюшковым. СПб., 1887. Три тома // Русская старина. 1887. Т. LVI. С. 555-564.]. Она остаётся лучшей биографической книгой о поэте и спустя сто лет по многим причинам. Одну из них точно определил Помпеи Николаевич: «Написанное Вами (Л.Н. Майковым. – P.Л.) так живо, что, право, не веришь, что Вы не были личным свидетелем эпохи, Вами вызываемой из забвения» 35[РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 101.].
Вторая биографическая книга о Батюшкове была опубликована в год двухсотлетия со дня его рождения. Монография В.А. Кошелева «Константин Батюшков. Странствия и страсти» 36[Комментируя название своей книги, исследователь пишет: «Применительно к Батюшкову, «Странствия и страсти» - это почти то же самое, что выражается традиционно: жизнь и творчество». - Кошелев В.А. Константин Батюшков. Странствия и страсти. М., 1987. С. 6.] построена в форме документального повествования: «пересказу документа» исследователь предпочитает «сам документ» 37[Там же.] (он приводится в больших объёмах и чаще всего остаётся без комментария). Несмотря на полемичность установки В.А. Кошелева («уточнить
<...> Майкова <...> дать новое объяснение, новое толкование целому ряду эпизодов жизни и творчества Батюшкова») 38[Там же. С. 4. Ср. другую, более жёсткую формулировку: освободить монографию Л.Н. Майкова «от некоторых искажений и ошибок». - Кошелев В.А. К биографии К.Н. Батюшкова // Русская литература. 1987. № 1. С. 169.], его книга выполнена в традициях той жанровой модели, создателем которой справедливо считается Л.Н. Майков: «жизнь поэта» представлена первым биографом Батюшкова «в тесной связи с его произведениями, на широком фоне историко-культурных условий эпохи» 39[Батюшков ФД. Гуманист - академик. Памяти Леонида Николаевича Майкова // Батюшков Ф.Д. Критические очерки и заметки о современниках. СПб., 1902. Ч. 2. С. 239.].
Задачи обнаружения и исправления ошибок предшественников перед нами не стояло. Мы стремились к установлению истины. Иногда это удавалось, но не только потому, что, оказавшись терпеливее, настойчивее или удачливее других, мы находили тот самый бесценный документ, об открытии которого грезят исследователи. Нам было легче, чем нашим предшественникам, уже потому, что мы обследовали гораздо больший объём материалов, и давно известных, и новых. Мы сопоставляли документы, проверяя данные одного «показаниями» других, подвергая их перекрёстному «опросу». У нас было ещё одно неоспоримое преимущество - возможность задавать источникам новые вопросы. Их диктовало время, изменившее само представление о содержании и биографии 40[См. об этом: Петровская И.Ф. Биографика: Введение в науку и обозрение источников биографических сведений о деятелях России 1801-1917 годов. СПб., 2003. С. 16-19.], и жизни отдельного человека.
Первая биография Батюшкова была биографией поэта. Другой биографической книги Л.Н. Майков и не мог написать. Убеждённый в «немногосложности» «обстоятельств жизни Батюшкова», «всего более любившего
<...> созерцательную жизнь, которая по преимуществу питает творчество», Леонид Николаевич фактически исключил из жизни Батюшкова не только «практическое дело» 41[Майков Л.Н. О жизни и сочинениях КН. Батюшкова // Батюшков К.Н. Соч. Т. 1. СПб., 1887. С. 8.], но и повседневность. А между тем, согласимся с С.Т. Аксаковым, «потрясающие события» - меньшее испытание для человеческих отношений, чем будни 42[Аксаков С. Т. Семейная хроника //Аксаков С.Т. Собр. соч.: В 5т. М., 1966. Т. 1. С. 246.].
Взрыв интереса к повседневности, свидетелями которого мы являемся 43[См.: Повседневность Российской провинции: история, язык и пространство: Материалы 3-й Всероссийской летней школы «Провинциальная культура России: подходы и методы изучения истории повседневности». Казань, июнь-июль 2002. Казань, 2002; Петербургский текст повседневной культуры: Материалы Всероссийской научной конференции, 6 июня 2003. СПб., 2003; Повседневность как текст культуры. Пушкинские чтения - 2004. СПб., 2004 и др.], - закономерная и запоздалая реакция на прошлое биографики. Небрежение к повседневности естественно для времени, удостаивающего своим вниманием только замечательную личность, призванную стать примером для подражания, нравственным эталоном, героем 44[«Задача биографики - не показывать "делать жизнь с кого"
<...>, не выявление какой-то элиты, а <...> создание группового портрета общества, состоящего из неповторимых индивидуальностей, где каждый самоценен и значим», - пишет современный исследователь. - Петровская И.Ф. Биографика: Введение в науку и обозрение источников биографических сведений о деятелях России 1801-1917 годов. С. 20-21.]. Возвращение повседневности в сферу исторического знания - результат возвращения к пушкинскому пониманию истории «как живой цепи живых человеческих жизней
<...> поколения простых, «неисторических» личностей» 45[Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя: Пособие для учащихся. Л., 1981. С. 227.]. Человека 46[О современных подходах в изучении этой проблемы см.: Одиссей. Человек в истории. 1990. Личность и общество. М., 1990; Одиссей. Человек в истории. 1991. Культурно-антропологическая история сегодня. М., 1991; Одиссей. Человек в истории. 1992. Историк и время. М., 1994; Одиссей. Человек в истории. 1993. Образ «другого» в культуре. М., 1994 и др.] отдалённого прошлого, то есть Другого, нельзя понять, не выходя за пределы индивидуальной судьбы, не обращаясь к контексту, то есть к судьбам других людей, «проясняющим» друг друга. «Система биографий» - так определил этот метод работы Я. Гордин 47[Гордин Я. Индивидуальная судьба и система биографий // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1978. Т. 37. № 6. С. 533-539.].
«Пространство частной жизни» человека представляется современным исследователям в виде «концентрических кругов». «Самый первый, центральный» круг образовывают близкие, Семья 48[См. об этом: Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. ЮЛ. Бессмертного. М., 1996. С. 17-18.]. Этот аспект частной человеческой жизни был особенно значим в системе ценностей конца XVIII - начала XIX века. В «чувстве семейной связки», «прочности и святости естественных семейных уз» П.А. Вяземский видел залог общественного согласия: «Семейное начало есть почва, есть основа, на которой зиждется и общественное» 49[Вяземский П.А. Московское семейство старого быта // Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика. М., 1984. С. 370, 374].
Семья К.Н. Батюшкова не похожа на традиционный тип российского дворянского семейства: многолюдного, домовитого, со сложившимся укладом и общим, обжитым несколькими поколениями рода, пространством. У неё рано не стало общего родительского Дома, очага. Матери поэт лишился в детстве, в отрочестве обстоятельства (учёба в петербургских пансионах) разлучили его с отцом. Вторичная женитьба Н.Л. Батюшкова подтолкнула Константина Николаевича и его незамужних сестёр Александру и Варвару к созданию собственного Дома 50[О духовном содержании феномена Дома см.: Радомская Т.Н. Дом и Отечество в русской классической литературе первой трети ХК в. Опыт духовного, семейного, государственного устроения. М., 2006.]: они обустраивали его в материнском Хантанове (сестра Елизавета к тому времени уже была замужем и жила в Вологде). Жизнь бросала поэта по свету, он был обречён лишь видеться с сестрами. Однако разлука, порой долгая, только укрепляла семейные узы. Константин Батюшков любил своих сестёр («...вы - всё, что есть драгоценного у меня в мире»). Он считал их «дружбу» своим «единственным и, может быть, вернейшим благом в мире», их «счастие» полагал «неразлучным» со своим 51[Батюшков К.Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. II. С. 335, 313. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте. В скобках указываются том и страница.]. Сестры, их мужья, дети и были семьёй поэта.
Родившиеся в конце XVIII века, воспитанные на идеалах добродетели и чувствительности, сестры КН. Батюшкова строили свою жизнь в соответствии с этими ценностями, готовя себя к единственному поприщу - «быть человеком» 52[«Хорошо быть учёным, поэтом, воином, законодателем и проч., но худо не быть при этом «человеком»; быть же «человеком» - значит иметь полное и законное право на существование и не будучи ничем другим, как только "человеком"», - писал В. Белинский. - Белинский В.Г. Поли. собр. соч. М., 1955. Т. VII. С. 391.]. Они не подозревали, что могут наступить другие времена, а с ними придут и овладеют массами другие идеи. Винтик, «обычный винтик» в громаде государственной машины, обыкновенный, отдельный человек перестал быть значительным и заметным. В биографии замечательных людей находилось место только их родителям. Писать об остальных родственниках было не принято: в лучшем случае они удостаивались упоминания или лаконичной справки. Оказавшись лишними в жизнеописаниях своих великих братьев или сестёр, они утрачивали последнюю возможность остаться в истории. Однако, создавая биографии сестёр поэта, то есть реконструируя внешний событийный ряд, чувства, характеры, поступки, отношения, мы одновременно создаём и биографию К. Батюшкова.
Исследование проблемы «КН. Батюшков и Вологодский край» (в рамках построения научной биографии поэта) представляется совершенно закономерным. Батюшков родился и умер в Вологде. Она была его «колыбелью и могилою» 53[Вологодские губернские ведомости. 1855.16 июля. Часть неофициальная. № 29. С. 250. Автор информации о погребении поэта - П. Сорокин.]. Поэт прожил здесь четверть века: с 1787 по 1792 и с 1833 по 1855 годы. Город, который К.Н. Батюшков не любил («Вологда и ссылка для меня одно и то же» (II, 232), родственно приютил поэта, «укрывая в неизлечимой его болезни с лишком 20 лет» 54[Там же. С. 249.]. Судя по тому, что в списке подписавшихся на «Опыты в стихах и прозе» Батюшкова 55[Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе: В 2 ч. СПб., 1817. Ч. II. С. 1-7.] нет ни одного его земляка, осознание вологжанами значимости Батюшкова для русской культуры происходило в 1830-1850-е годы 56[Узнаванию Батюшкова как поэта новыми поколениями читателей, несомненно, способствовал выход его «Сочинений в прозе и стихах». Изд. 2-е. Ч. I-II. СПб., 1834 (издание А.Ф. Смирдина).]. Факторами, безусловно повлиявшими на этот процесс, ускорившими его, стали живое присутствие поэта в пространстве Вологды и его неизлечимая болезнь. В маленьком городе, население которого в середине 1830-х годов не превышало 15 000, душевнобольного поэта (сначала с компаньоном, а позже и одного) можно было увидеть в храме или на прогулке; в начале 1850-х - встретить в театре. Чаще всего о нём вспоминали в гимназии, на уроках русской словесности или на торжественных актах, где читались его стихи и «разборы» поэтических произведений К.Н. Батюшкова. Эти события становились поводом для напоминания в местной газете об «одном из любимейших русских поэтов, который живёт теперь среди нас
<...> мёртвый для творчества и поэзии, составлявших в своё время единственное благо его возвышенной души» 57[Вологодские губернские ведомости. 1846. 28 декабря. Часть неофициальная. № 52. С. 544.]. 10 июля 1855 года «гроб Поэта к месту вечного покоя» провожали не только официальные лица, «наставники гимназии и семинарии», но «и все, кто знал о смерти поэта и кому дорога память о нём как о знаменитом Писателе и как о согражданине» 58[Там же. 1855.16 июля. Часть неофициальная. № 29. С. 249.].
Из литературы КН. Батюшков выбыл в начале 1820-х годов. Смерть близких друзей, отсутствие какой-либо информации из Вологды 59[«Досадно, что никто не переписывается с Вологдою, и оттого никаких новых сведений не прибавляется», - писал ПА. Плетнёв П.А. Вяземскому 6 (18) января 1855 года. -Плетнёв П.А. Соч. и переписка / Изд. Я. Грота. СПб., 1885. Т. III. С. 419.] вели к постепенному забвению, порождали слухи о больном поэте, доверчиво пересказанные А.О. Смирновой-Россет 60[См.: Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания / Изд. подгот. С.В. Житомирская. М., 1989. С. 507-508.].
П.Н. Батюшков предпринимает невероятные усилия для получения материалов о пребывании его брата в Вологде. Он встречается с губернским предводителем дворянства Д.В. Волоцким, ведёт переписку с губернатором М.Н. Кормилицыным и директором гимназии Л .И. Исполатовым. Два документа из Вологодского окружного суда, «стихи
<...> молодого педагога в честь К<онстантина> Н<иколаевича>» 61[См.: Батюшков П.Н. Письма Л.Н. Майкову. 1883-1887. - РО ИРЛИ. Ф. 166. Оп. 3. Ед. хр. 135. Л. 38 об., 118 об.], копия статьи П.Г. Гревенса, опубликованной в «Вологодских губернских ведомостях» (этот номер газеты Л.И. Исполатов с «большим трудом» нашёл только в «Статистическом комитете») 62[Там же. Оп. 5. Ед. хр. 43. Л. 1.], - вот весь вологодский материал, полученный П.Н. Батюшковым по официальным каналам.
Книга «КН. Батюшков и Вологодский край» сложилась непреднамеренно, «сама собой», из ряда статей или очерков, посвящённых конкретному лицу или конкретной проблеме. Некоторые из них опубликованы ранее (в 1988-2003 годах), но в монографию вошли в новой редакции, переработанными и дополненными. Сохраняя свою законченность и самостоятельность, очерки-статьи одновременно являются главами целого. Это допускает возможность двоякого прочтения, продиктованного особенностями читательского интереса (как единого текста или отдельных составляющих его). Единство книги - единство внутреннее.
Очерки, вошедшие в её состав, образуют два блока. В первом - «Вологодское окружение КН. Батюшкова» - личность поэта, его характер и судьба рассматриваются в контексте реконструируемых на основе обширного архивного материала биографий лиц, с одной стороны, из его ближайшего родственного окружения: матери, отца, сестёр Анны, Елизаветы, Александры, Варвары, мужа Елизаветы Николаевны Батюшковой - П.А. Шипилова, племянника и опекуна Г.А. Гревенса и др., с другой - тех, кто волею обстоятельств оказался с ним рядом в годы его душевной болезни: вологодские врачи И.И. Энгельмейер, Ф.И. Доброе, лечившие поэта в разные годы его жизни. К их выбору или подбору поэт не имел никакого отношения. Но именно они разделили его страдания.
«Герой» второго блока - Вологодский край (в его современных административно-территориальных границах). В этот блок входят три очерка. Первый даёт ответ на вопрос: «Где же прошло детство К.Н. Батюшкова?» Второй представляет собой опыт исторической реконструкции природного ландшафта, предметного и культурного мира Хантанова (усадьбы предков Батюшкова по материнской линии). В третьем - «Вологодские адреса К.Н. Батюшкова» - даётся документальное обоснование еще одного вологодского адреса, дома протоиерея П. Васильевского (Советский пр., 20). 19 июля 2005 года здесь была открыта памятная доска.
Автор бесконечно благодарен сотрудникам всех архивов, библиотек и музеев, где он работал по теме книги.
Особая благодарность
Наталии Леонидовне Кучумовой, сотруднику Государственного архива Вологодской области;
Алевтине Дмитриевне Лебедевой, старшему научному сотруднику Государственного архива Ярославской области;
Елене Александровне Бураковой, директору филиала Государственного архива Ярославской области в Рыбинске;
Людмиле Дмитриевне Коротаевой, директору Вологодского государственного музея-заповедника, и Галине Николаевне Петровой, старшему научному сотруднику, хранителю фонда фотографий и негативов этого музея;
Елене Васильевне Ильиной, заместителю директора по научной работе Нижнетагильского музея изобразительных искусств;
Нине Петровне Морозовой, заведующей Музеем Г.Р. Державина и русской словесности его времени;
Елене Владимировне Кочневой, хранителю фонда живописи и скульптуры Литературного музея (Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук);
Зое Павловне Агеевой, хранителю фондов Череповецкого музейного объединения;
Александру Валерьевичу Суворову, директору научно-производственного центра «Древности Севера»;
Наталии Николаевне Фарутиной, заведующей отделом редкой книги Вологодской областной универсальной научной библиотеки;
Виктору Леонидовичу Леонтьеву, директору Мяксинской средней школы.
ГДЕ ЖЕ ПРОШЛО ДЕТСТВО К.Н. БАТЮШКОВА?
(О достоверности и доказательности биографических исследований)
От первых впечатлений,
От первых, свежих чувств заемлет силу гений
И им в теченьи дней своих не изменит!
К.Н. Батюшков
Вопрос, вынесенный в заглавие очерка, может показаться, по меньшей мере, странным: ведь на него незамедлительно последует ясный и точный ответ. Сначала в Вологде - городе, где поэт родился 18 (29) мая 1787 года, потом в родовой усадьбе Батюшковых - селе Даниловском Бежецкого уезда Тверской губернии - и наконец (с 1797 года) в Петербурге - такой представляется современным биографам поэта география первых десяти лет его жизни 1[Кошелев В.А. К биографии К.Н. Батюшкова // Русская литература. 1987. № 1. С. 172-176; Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. М., 1987. С. 7, 15-27.]. Иначе (Вологда - Петербург) выглядит схема переездов К. Батюшкова, относящихся к этому времени, в очерках Н.Ф. Бунакова (1855) и П.И. Бартенева (1867). Оба автора жалуются на «скудость» материалов. Однако главным источником информации для вологжанина Н.Ф. Бунакова стали рассказы «близкого родственника поэта г. Г.» (то есть племянника и опекуна Константина Николаевича – Г.А. Гревенса) и хранящиеся в его семье письма Батюшкова к отцу и сестре Александре Николаевне, «нигде не напечатанные» 2[Бунаков Н. КН. Батюшков (Критико-биографический очерк) // Москвитянин. 1855. № 23-24. С. 90, 91.]. «Труд» П.И. Бартенева, по его собственному признанию, «обязан своим происхождением» П.Н. Батюшкову («мы должны ограничиться только тем, что собрано и записано нами преимущественно от младшего (единственного) брата» поэта) 3[Бартенев П.И. Константин Николаевич Батюшков. Его письма и очерки его жизни // Русский архив. СПб., 1867. Стлб. 1344.].
Предметом нашего исследования станет одно разночтение, обнаруженное при сопоставлении двух исследовательских «редакций» детства поэта, - один усадебный эпизод.
Мысль о том, что детские годы К. Батюшкова прошли в Даниловском, впервые высказана Л.Н. Майковым 4[Майков Л.Н. О жизни и сочинениях КН. Батюшкова // Батюшков КН. Соч. СПб., 1887. Т. 1. С. 9.] и с тех пор стала общим местом литературы о поэте: от серьёзных литературоведческих исследований 5[Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и учёных (от начала русской образованности до наших дней). СПб., 1891. Т. П. Вып. 22-30. С. 230; Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 21-24; Гура В. Сильный и самобытный талант // Гура В. Времён соединенье. Очерки. Портреты. Этюды. Обзоры. Архангельск, 1985. С. 92; Сандомирская В.Б. Батюшков Константин Николаевич // Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. А - Г. С. 175; Баранов С.Ю. Батюшков Константин Николаевич // Выдающиеся вологжане: Биографические очерки / Ред. совет «Вологодская энциклопедия». Вологда, 2005. С. 374; Баранов С.Ю. Константин Батюшков и его поэзия // Богинь пермесских дар. Поэзия Константина Батюшкова. Вологда, 2006. С. 4; Баранов С.Ю. Жизнь и поэзия Константина Батюшкова // Батюшков К. Сердца тихий жар. Вологда, 2007. С. 500.] до популярных краеведческих очерков об Устюжне и многочисленных буклетов, изданных Музеем-усадьбой Батюшковых и А.И. Куприна, находящимся в селе Даниловском Устюженского района Вологодской области 6[Рыбаков А. Устюжна. Череповец. Вытегра. М., 1981. С. 80; К 200-летию со дня рождения КН. Батюшкова. Музей Батюшковых в Даниловском / Сост. Бобров АВ. Устюжна, 1992. С. 2; Музей-усадьба Батюшковых и АИ. Куприна в Даниловском / Авторы текста АВ. Бобров, С.Ю. Белова. Устюжна, 2003.]. Достоверность этих сведений не вызывала сомнений. Её гарантом стали два имени: П.Н. Батюшкова - издателя трёхтомного собрания сочинений поэта - и Л.Н. Майкова - автора обширной статьи «Батюшков, его жизнь и сочинения», помещённой в первом томе (1887).
Сын Николая Львовича от второго брака, Помпеи Николаевич, родился в 1811-м, по другим сведениям, в 1812 году и был моложе Константина Николаевича на 25-26 лет 7[См. о нём: М.И.Г. Помпеи Николаевич Батюшков, его труды и общественная деятельность в 1850-1887 гг. // Русская старина. 1887. Т. 54. № 5. С. 551-561. Статья написана митрополитом Иваном Городецким (Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов: В 4т./ Подг. к печати Ю.И. Масанов. М., 1957. Т. 2. С. 144).]. До отъезда поэта в Италию и, следовательно, до начала его душевной болезни они виделись всего несколько раз. Помпеи Николаевич обожал своего великого брата, гордился им. Однако собственное знание жизни К. Батюшкова стало формироваться у него лишь после смерти брата, когда Помпеи Николаевич стал собирать материалы для «по возможности полной биографии» 8[См. письмо П.Н. Батюшкова ПА Шипилову от 1 марта 1856 года. - РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 61. Л. 1 об.] поэта. Из восьми вопросов, заданных П.А. Шипилову, назовём два (они демонстрируют степень осведомлённости П.Н. Батюшкова в предмете изучения): «Где родилась, жила и скончалась мать Константина Николаевича и не имела ли она и Николай Львович на него особого влияния?
<...> Подробности его семейных отношений к Муравьёвым?» 9[Там же. Л. 1 об., 2.]
Л.Н. Майков считал Константина Николаевича последним ребёнком в семье и полагал, что его мать лишилась рассудка «чрез некоторое время по рождении сына» 10[Майков Л.Н. О жизни и сочинениях КН. Батюшкова. С. 10, 9.]. Помпеи Николаевич мог указать исследователю на эту неточность, если бы невольно сам не стал её причиной. Л.Н. Майков воспользовался информацией П.И. Бартенева 11[Константин «был младшим ребёнком
<...>. Перед ним были четыре сестры»: Анна, Елизавета, Варвара и Александра. - Бартенев П.И. Константин Николаевич Батюшков. Его письма и очерки его жизни. Стлб. 1346.], очерки которого, судя по примечаниям, П.Н. Батюшков читал в рукописи 12[Там же. Стлб. 1345,1348.].
Ошибка Майкова была исправлена только в 1986 году. Младшей в семье, как установил В.А. Кошелев, была родившаяся 21 ноября 1791 года Варвара 13[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 15.]. Новый факт повлёк за собой изменение общей картины. Начало болезни матери поэта А.Г. Батюшковой отодвинулось на четыре года и обрело точную датировку - 1791 год, то есть сразу после рождения дочери. В непосредственную связь со случившимся поставлен и переезд Николая Львовича с женой в Вятку («необходимо было
<...> сменить обстановку») 14[Там же.]. Пребывание Константина и Варвары в Даниловском впервые получило не только мотивировку («В этой ситуации дети оказывались лишними, требовалось удалить их от матери»), но и чёткое обозначение во времени (1791-1797) 15[Кошелев В. К биографии К.Н. Батюшкова. С. 173,175.]. Сняв вопросы, остававшиеся без ответа в течение целого столетия, В.А. Кошелев создал картину, претендующую на достоверность. Однако возникающая таким образом ясность обманчива. В цепочке событий и фактов, предлагаемых исследователем, документально подтверждена только дата рождения В.Н. Батюшковой. Построения Л.Н. Майкова основывались на предании, исследовательская мысль «документального повествования» В.А. Кошелева движется предположениями.
Документы, обнаруженные нами в Российском государственном архиве древних актов и Государственном архиве Кировской области, воссоздают совершенно иную картину. В далёкую и холодную Вятку 16[«Зима продолжалась здесь почти полгода», а «вполне летними месяцами» были только июнь и июль. См. об этом: Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание (с картою Вятской губернии). Вятка, 1912. С. 51.] Николай Львович отправился, конечно же, не по своей воле. Решение генерал-прокурора АА Вяземского о переводе вологодского губернского прокурора Батюшкова в Вятское наместничество было принято 16 сентября 1791 года, за два месяца до рождения младшей дочери. Тем же решением вятский губернский прокурор Ендогуров «перемещён» в Вологду 17[РГАДА. Ф. 248. Оп. 80. Ед. хр. 6616. Л. 596.]. Перестановки такого рода в ведомстве генерального прокурора практиковались. Приказ генерал-прокурора застал Н.Л. Батюшкова в отпуске, «уволенным от должности» до 1 октября 1791 года. Потом была «простудная горячка», о которой Николай Львович (вместе с освидетельствованием лекаря и частного пристава Вологодской управы благочиния) сообщает 29 октября 1791 года в Вятку 18[ГАКО. Ф. 583. Оп. 11. Ед. хр. 655. Л. 101-102.].6 ноября датировано его прошение АА Вяземскому о двухмесячном отпуске: «Имею я в Москве, в межевой канцелярии, о недвижимом имении спорное дело, которое и приводится уже ко окончанию; при решении коего нужно мне быть в Москве самому...» 19[РГАДА. Ф. 248. Оп. 81. Кн. 6620. Л. 11.]. 21 ноября 1791 года Александра Григорьевна родила дочь Варвару. 10 декабря бывший вятский прокурор Ендогуров прибыл в Вологду 20[Там же. Оп. 80. Кн. 6616. Л. 596.]. Николай Львович медлил. К должности губернского прокурора Вятского наместничества он приступил только 14 (по другим документам -15) января 1792 года. Очевидно, отъезд Николая Львовича из Вологды ускорило предписание Вятского наместнического правления, в ответ на которое Вологодская управа благочиния рапортовала: «...находившийся в болезни Вятского наместнического правления губернский прокурор Батюшков от оной выздоровел и того числа (10 января. – P.Л.) имеет отправиться к должности...» 21[ГАКО. Ф. 583. Оп. 1. Ед. хр. 655. Л. 217.]. В феврале 1792 года Николай Львович получает разрешение на двухмесячный отпуск и уезжает из Вятки 22[Там же. Оп. 13. Ед. хр. 1194. Л. 115,117-117 об.]. По-видимому, к систематическому исполнению своих обязанностей вятский губернский прокурор Батюшков приступил только в апреле 1792 года: первое из «представленных» им дел датировано 14 апреля 23[Там же. Оп. 12. Ед. хр. 287.].
Всё в поведении Николая Львовича выдаёт его беспокойство. Значит ли это, что он просто оттягивал свой отъезд в Вятку (и там, кажется, об этом догадывались), всё ещё надеясь избежать нового назначения, или единственной причиной его тревоги стало состояние здоровья Александры Григорьевны - начавшаяся душевная болезнь? Матери будущего поэта уже около сорока... Роды поздние и потому трудные... Не они ли спровоцировали тяжёлое психическое заболевание?
В поисках документального подтверждения этой версии обратимся к «Дневным запискам» А.Т. Ярославова, четырёхтомной «энциклопедии» вологодской жизни начала 1790-х годов 24[См. о них: Лазарчук P.M. «Дневные мои для памяти записки, или Журнал дневной» А.Т. Ярославова (Проблема жанра) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвузовский сб. научных трудов, посвящённый памяти профессора В.А. Западова. СПб.; Самара, 2001. С. 215-222.]. Супруги Александра Григорьевна и Николай Львович Батюшковы упоминаются в журнале 65-летнего провинциального чиновника в отставке 25[РО РНБ. Ф. 487. Оп. 2. О. 90 (т. 1), О. 91 (т. 2), О. 92 (т. 3), О. 93 (т. 4). Дневник А.Т. Ярославова охватывает период с 1 июля 1790 года по 13 июля 1792 года.] неоднократно и в разных жизненных ситуациях. Зафиксированы Ярославовым и слухи о перемещении губернских прокуроров («о
<.. .> Батюшкове бают, что из Вологды переедет в Вятку, а оттуда сюды Яндаурова»), и время возвращения Николая Львовича из столицы: «Вчера (17 октября 1791 года. - Р.Л.) приехал из Петербурга
<...> Батюшков в вологод<скую> усадьбу Закрышкино» 26[Там же. О. 92. Л. 134,136 (записи от 17 и 18 октября 1791 года).]. (По данным «Ведомостей обер-полицмейстера Рылеева для императрицы Екатерины II», надворный советник Батюшков прибыл в Петербург из Вологды 30 июля 1791 года и «стал в Московской части в доме подполковницы Кумариной» 27[РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Ед. хр. 534. Ч. 2 а. Л. 121.]. Петербургский адрес Николая Львовича может послужить ориентиром для установления месторасположения пансиона мадам Эклебен, где воспитывались дочери Батюшковых: Анна, Елизавета, Александра.) Последнее упоминание об Александре Григорьевне относится к 26 января 1792 года 28[«Алексей Михайлович [Ярославов] поехал от нас к Александре Григо<рьевне>, жене Батюшкова, ужинать...». - Там же. О. 93. Л. 49. ]: она в Вологде и совершенно здорова, по крайней мере до 13 июля 1792 года (этим днём датирована последняя дневниковая запись).
Сообщение о болезни А.Г. Батюшковой (если бы она действительно началась сразу после рождения младшей сестры поэта) в хронику А.Т. Ярославова попало бы непременно. Во-первых, Ярославовы и Батюшковы состояли в родстве. Жена губернского прокурора (урождённая Бердяева) приходилась двоюродной сестрой зятю Алексея Тихоновича - Николаю Алексеевичу Бердяеву, а племянница Ярославова - Фёкла Михайловна - была женою Аполлона Степановича Соколова, родного брата матери Александры Григорьевны - Елизаветы Степановны. Во-вторых, мягкий, добрый, сердечный человек, Алексей Тихонович не мог не откликнуться на горе близких ему людей. Наконец, это был его материал. Летописец повседневности, Ярославов описывал для памяти обыкновенную жизнь обыкновенных людей, будни своего города и своего дома, где событиями становились визиты, помолвки, свадьбы, болезни, похороны, покупки, подарки (один из них - «фарфоровая чашка с крышкой и с блюдечком» 29[ ] - получен женою Алексея Тихоновича в день её именин от Александры Григорьевны и Николая Львовича Батюшковых).
 |
| ГАКО Ф. 237. Оп. 71 Ед. хр. 79. Л. 97 |
Подлинность «показаний» А.Т. Ярославова подтверждается свидетельством самого Николая Львовича. «Двухлетнее в Вятской губернии служение принужден я был оставить приключившеюся жене моей жестокою болезнью, - пишет Н Л. Батюшков в прошении императору Павлу I. - Пользуя там немало времени безуспешно, решился привезти ее для сего в Петербург
<...>. Жена моя, страдая год и семь месяцев, с необычайным мучением умерла» 30[Там же. О. 91. Л. 174 (запись от 29 мая 1791 года).]. Произведём простые арифметические подсчеты. А. Г. Батюшкова скончалась 21 марта 1795 года, болезнь её продолжалась «год и семь месяцев»; следовательно, она началась не ранее лета 1793 года. Семья Батюшковых к этому времени прожила в Вятке более года. Константин и Варвара приехали в этот город вместе с родителями. Их пребывание в Вятке зафиксировано в исповедных росписях Знаменской (Богородицкой) церкви за 1793 и 1794 годы. «Вятского губернского прокурора Николая Львовича Батюшкова жена Александра Григорьева дочь» (её возраст - соответственно - 40 и 41) была у исповеди и святого причастия в «святую четырехдесятницу» 31[РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ед. хр. 63 947. Л. 3. Выделенная курсивом фраза повторена в прошении отца поэта от 21 августа 1798 года. - Там же. Ед. хр. 55 091. Л. 2. 31 ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 76. Л. 89; Там же. Ед. хр. 79. Л. 97.], то есть Великим постом: в этом случае причащались на Страстной неделе, накануне Пасхи. Светлое Христово Воскресение приходилось в 1793 году на 24 апреля, в 1794-м - на 9-е 32[Месяцеслов на лето от Рождества Христова 1793, которое есть простое содержащее на себе 365 дней, сочиненный на знатнейшие места Российской империи. СПб., [1792]. С. 53; Месяцеслов
<...> 1794 <...> СПб., [1793]. С. 53.]. В росписи значатся «дети их»: Константин (его возраст занижен: четыре вместо неполных шести - в 1793-м и пять вместо неполных семи - в 1794-м; очевидно, мальчик был маленьким и худеньким (как известно, возраст прихожан определялся священником весьма приблизительно)) и Варвара (по-видимому, она была здоровым и крупным ребенком и казалась старше своих лет: в апреле 1793-го ей два года, в этом же месяце 1794-го - три). По церковным постановлениям детей приводили на исповедь начиная с семилетнего возраста, поэтому рядом с именами Константина и Варвары в росписях нет соответствующего знака «были».
Записи о присутствии жены губернского прокурора Батюшкова на исповеди и у святого причастия сделаны по одной (общепринятой) форме, хотя в апреле 1794 года Александра Григорьевна уже тяжело страдала душевным недугом. Однако сомнений в подлинности этого документа у нас не возникает. Церковные постановления предписывали священникам использовать «для исповедания умопомешанных» «такие моменты», когда больные «приходят в сознание» 33[См. об этом: Булгаков С.В. Настольная книга для священноцерковнослужителей: Сб. сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства. М., 1993. Т. II. С. 1146.]. По-видимому, «терпение и опытность» 34[Там же.] помогли священнику Знаменской церкви Алексею Шестакову исповедать и приобщить святым тайнам душевнобольную Александру Григорьевну и таким образом исполнить свой долг. Истинность сообщаемых сведений подтверждается заключением, под которым подписался весь причет: «буде же из оного показания нашего по какому доносу явится хоть мало что ложное или какая утайка и прикрытие, и за то повинны мы все не толико извержению чинов, но и жестокому в гражданском суде истязанию» 35[35 ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 76. Л. 99.]. Настораживает отсутствие в исповедных росписях Знаменской церкви за 1793-1794 годы Н.Л. Батюшкова. Исповедались и причащались обычно всей семьёй. Означает ли это, что находящийся в отъезде (а этого требовала должность губернского прокурора) Николай Львович не успел исповедаться и приобщиться святых тайн Великим постом и сделал это позже или в другом приходе (что позволялось Духовным регламентом, но требовало предоставления «Свидетельства
<...> о бытии на исповеди»36 [Булгаков С.В. Настольная книга для священноцерковнослужителей: Сб. сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства. Т. II. С. 1054.])?-Не знаем. «Исповедные ведомости церкви Святой великомученицы Екатерины, что во Фроловке» 37[ГАВО. Ф. 496. Оп. 19. Ед. хр. 239. Л. 8 об. - 9; Там же. Ед. хр. 241. Л. 47 об.; Там же. Ед. хр. 242. Л. 37 об.] (1788, 1790,1791) подтверждают: живя в Вологде, Н.Л. Батюшков исполнял свой долг православного христианина регулярно.
 |
| Знаменская церковь в Вятке. 1778 г. |
Если у Константина Батюшкова и сохранились какие-то вятские впечатления, то они, вероятно, связаны со Знаменской церковью. Мать, безусловно, подводила детей к чудотворным и особо чтимым иконам Святых равноапостольных царей Константина и Елены, Святой великомученицы Варвары и «Знамения Пресвятой Богородицы», уцелевшей при пожаре 1696 года. Знаменская (так с 1778 года стала официально называться переделанная в 1770-х годах старинная каменная Царёво-Константиновская (1699)) церковь по плану 1784 года находилась на Царёвской улице (в настоящее время - ул. Свободы, 70) 38[Под сводами этого древнего храма стояли АЛ. Витберг, А.И. Герцен, М.Е. Салтыков-Щедрин, К.Э. Циолковский, В.М. Бехтерев. Утратив в 1930-е годы часть своего архитектурного облика, Знаменская церковь «потерялась» среди громады обступивших её современных зданий.]. В 1794 году к Знаменскому Богородицкому приходу принадлежали 84 двора. Среди прихожан (их было 536) губернатор Вятского наместничества - действительный статский советник и кавалер Ф.Ф. Желтухин, чиновники губернских учреждений 39[ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 79. Л. 107, 95.]. Недалеко от Знаменской церкви - каменные здания губернских присутственных мест 40[Современный адрес - проезд Динамовский, 2, 4.]. В основе проекта этого ансамбля, составленного первым вятским губернским архитектором Ф.М. Росляковым, - проекты архитектора А. Квасова для Казани и Твери. Строительство корпусов губернских присутственных мест завершено к 1790 году. В современном Кирове это едва ли не единственное здание 41[О Знаменской (Царёво-Константиновской) церкви и ансамбле корпусов губернских присутственных мест см.: Вятка. Памятники и памятные места. Киров, 2002. С. 60-61, 22-23.], сохранившее память об отце поэта.
Установить вятский адрес Батюшковых не представляется возможным. «Списков городских обывателей» или «Городовых обывательских книг», относящихся к этому времени, как видно из описей фондов 630 (Вятская городская дума), 583 (Вятское губернское правление), 237 (Вятская духовная консистория), в составе которых должны находиться документы такого рода, не сохранилось. Не исключено, что губернскому прокурору могло быть предоставлено и жильё в нанятом для казённых нужд обывательском доме.
 |
| Здание губернских присутственных мест. Северный корпус. Вид с юго-запада. На переднем плане - фрагмент южного корпуса. Фото 1981 г. |
Исповедные ведомости Знаменской церкви сохранили имена и фамилии дворовых людей господ Батюшковых. В апреле 1793 года (за два-три месяца до начала болезни Александры Григорьевны) их двенадцать; через год – шестнадцать 42[ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 76. Л. 89; Ед. хр. 79. Л. 97.]. Заметим (для сравнения), что в вологодском доме Батюшковых жили двадцать девять дворовых 43[См. исповедные ведомости церкви Святой великомученицы Екатерины, что во Фроловке, за 1791 год. - ГАВО. Ф. 496. Оп. 19. Ед. хр. 242. Л. 44 об.]. В Вятку вместе с господами переехали десять, из них - девять мужчин в возрасте от 14 лет до 31 года. Кто из дворни был приставлен к маленькому Константину в качестве крепостного дядьки: Иван Сергеев, 22 лет, Евдоким Васильев сын Белозёров или Сергей Феоктистов, 19 лет, а может быть, Василий Васильев, 31 года? 44[ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 76. Л. 89.] Претенденток на роль няни Вареньки Батюшковой всего две: в 1793 году ею могла быть только 23-летняя Параскева Васильева дочь, жена Василия Васильева; в 1794 году в доме Батюшковых появилась еще одна дворовая - жена Осипа Афанасьева, Акулина Иванова дочь 45[Там же. Ед. хр. 79. Л. 97.]. Кто из этих людей в момент, когда на детей обрушилось первое, ещё не осознаваемое горе, оказался способным пожалеть, приласкать и утешить их?
В начале 1790-х годов на докторской должности в Вятке находился штаб-лекарь Дедалов 46[ГАКО. Ф. 582. Оп. 2 б. Ед. хр. 44; Ф. 53. Оп. 600. Ед. хр. 216.]. Скорее всего, именно к нему и обращался Н.Л. Батюшков, стремясь облегчить страдания больной жены. Не исключено, что отец поэта воспользовался услугами и двух других докторов, служивших в Вятском наместничестве, - Филиппа Фридриха Пфелера и Георга Сталберга 47[Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве
<...> на лето <...> 1793. СПб., [1793]. С. 90; Месяцеслов
<...> на лето <...> 1794. СПб., [1794]. С. 96.]. Но безуспешно...
Определить хронологические границы вятского периода жизни поэта несложно. Судя по тому, что в исповедных росписях Знаменской церкви за 1792 год 48[ГАКО. Ф. 237. Оп. 71. Ед. хр. 74.] Батюшковых нет, Николай Львович перевёз семью из Вологды после Великого поста, «по просухе», как тогда говорили, то есть в начале лета. Документы зафиксировали начало отпуска вятского губернского прокурора - «с 24 мая 1794 года». Надворный советник и кавалер НЛ. Батюшков отпущен на три месяца, однако в назначенный срок «к должности своей не явился» 49[Там же. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 139 об. 26 мая 1794 года, как следует из рапорта Н.Л. Батюшкова, семья покинула Вятку. - РГАДА. Ф. 248. Оп. 150. Кн. 6642. Л. 63.].
От Вятки до Петербурга 1725 вёрст (верста, напомним, равна 1,06 км). Выбирать маршрут не приходилось: как видно из «Описания почтовых станций...» и «Нового указателя дорог в Российской империи...» 50[См.: Описание почтовых станций в Российском государстве с месяцесловом на 1790 год. СПб., 1790; Новой указатель дорог в Российской империи, сочиненный по последним размерам дорог и установлениям почтовых станций, с присовокуплением планов генеральным трактам. Ч. I-III. М., 1803.], доехать до столицы можно было только через Москву. Семье предстоял долгий и трудный путь. От Вятки к Нижнему Новгороду, потом до Владимира, оттуда до Москвы всего 175 вёрст и от старой столицы до новой ещё 728 51[Маршрут установлен по «Реестру для приискания нижеследующих трактов». -См.: Новой указатель дорог в Российской империи... Ч. П. С. 143-145, 33-34, 5.]. Сколько времени заняла эта дорога?.. Максимально возможная для 1790-х годов курьерская скорость - около 180 вёрст в сутки 52[Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII - начало XIX столетия. СПб., 1992. С. 8.]. Но надворный советник не правительственный фельдъегерь... Едущие «по своей надобности» обычно преодолевали за сутки от 70 до 100 вёрст 53[Лотман Ю.М. Роман АС. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий: Пособие для учителя. Л., 1980. С. 108.]. Добавим к этому обычные для российских дорог задержки с лошадьми, ожидания. Измученные дорогой дети и больная жена нуждались в отдыхе. Не исключено, что были и короткие остановки в пути, например, в Твери, у дядюшки Никиты Артемоновича Муравьёва, в чьём совете и помощи Николай Львович теперь особенно нуждался. Что если на станции Валдай Батюшковы свернули с тракта, соединяющего две столицы, и направились на юго-восток, к Устюжне? Для свидания с отцом и дедом? Едва ли... В сложившейся ситуации дорог каждый день. (От Валдаев до Даниловского 260 вёрст 54[Новой указатель дорог в Российской империи... Ч. П. С. 3,10-11,19-20.] - дорога туда и обратно займёт около четырёх суток, а «увольнение в Петербург» получено всего на три месяца.) Тогда, может быть, для того, чтобы оставить у деда, в родовой усадьбе Батюшковых, Константина и Варвару? Если так, то Л.Н. Майков прав: в детстве поэта такой эпизод был, и датировать его следует 1794 (не ранее июня) -1797 годами.
Чтобы проверить эту версию, обратимся к «Описи имущества села Даниловского», составленной Л.А. Батюшковым в сентябре 1796 года (в научный оборот её ввёл вологодский историк П.А. Колесников 55[Колесников П.А. К истории рода Батюшковых // К.Н. Батюшков, Ф.Д. Батюшков, А.И. Куприн: Материалы Всероссийской научной конференции. Вологда, 1968. С. 18.]). В.А. Кошелев, опубликовавший этот документ, увидел в «Описи...» «косвенное отражение» «присутствия в имении ребенка Батюшкова» 56[Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В А Кошелева // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вологда, 1993. Вып. II. С. 194.]. «Детских горниц, судя по описи, две», - пишет исследователь. В одной висит образ, которым Александра Григорьевна благословила сына, в другой - икона, материнское благословение дочери. «В одной из горниц, - заключает В.А. Кошелев, - следовательно, живёт Константин, в другой - его младшая сестра» 57[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 23.]. Прочитаем «"Опись
<...> святых икон и прочего имущества" в селе Даниловском» внимательно и непредвзято. Образ Спасителя («риза и венец серебряные») - материнское благословение Константину Николаевичу - находится не в «детских горницах», а в спальне его дяди - Павла Львовича. В предспальне Николая Львовича - два образа, которыми были благословлены его дочери Анна и Александра; а в его спальне - образ Тихвинской Богоматери («риза и венец серебряные») - благословение Елизавете Николаевне 58[Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В А Кошелева. С. 199,198.]. В детских горницах висело две иконы: образа Семиона Богоприимца и Варвары-великомученицы 59[Там же. С. 199.].
Маленькая Варенька - единственная из пяти детей Александры Григорьевны и Николая Львовича, не имевшая в дедовском доме образа, которым её благословили. Трудно представить, чтобы трёхлетнего ребенка оставили в Даниловском без родительской святыни, да ещё в комнате без занавесок. «В децких же горницах занавесок зеленых гарусных две переделаны к окнам Павла Львовича в спальну» 60[Там же. С. 208.] - деталь знаковая, ускользнувшая от внимания исследователя. А между тем в барском доме детская - всегда самые светлые и уютные покои... Никаких реальных (материальных) следов присутствия Константина и Варвары в Даниловском нет: в огромной скрупулёзно составленной описи имущества не значится ни одной детской вещи.
В.А. Кошелев полагает, что в сентябре 1796 года, то есть в момент составления описи, в родовой усадьбе «оказались оба сына» Льва Андреевича и каждому из них «выделено (курсив мой. - Р.Л.) по отдельной спальне» 61[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 23.]. Однако документального подтверждения эта версия не получает. Похоронив жену (Александра Григорьевна скончалась 21 марта 1795 года), Николай Львович не возвратился в Даниловское, а более трёх лет оставался в Петербурге. Не располагаем мы и сведениями о том, что капитан-поручик Семёновского полка П.Л. Батюшков осенью 1796 года находился в отпуску. К тому же наименование покоев усадебного дома отражает не настоящее, а прошлое. Имя Николая Львовича присутствует в обозначении трёх комнат: предспальни, спальни, «кабинета, что при спальне» 62[Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В.А. Кошелева. С. 198-199.]. В этом доме началась совместная жизнь родителей поэта, здесь 25 апреля 1780 года появился на свет их первый ребёнок 63[РО ИРЛИ. Ф. 19. Ед. хр. 57. Л. 63 об.], сюда служивший в Вологодском наместничестве (1781-1791) Н.Л. Батюшков привозил семью на лето, и тогда оживали «детские горницы». У Павла Львовича, младшего сына Льва Андреевича, в этом доме были свои (весьма скромные) покои - «спальня» и «темнинькая ево горница»: он приезжал в Даниловское ненадолго, чтобы навестить отца. Давно овдовевший Лев Андреевич занимает «спальню» и «передспальню». Есть в доме зала, столовая, «девичья и лакейские горницы» 64[Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В А Кошелева. С. 199, 197, 198,199.]. С 1792 года огромный дом пуст и старику-отцу здесь невыносимо одиноко.
«...Гипотеза, - пишет Ю.М. Лотман, - это наиболее вероятное объяснение всей имеющейся суммы фактов, пока список фактов остаётся открытым» 65[Лотман Ю.М. Тревоги, надежды, работа // Лотман Ю.М. Воспитание души. СПб., 2003. С. 128.]. Но чтобы «закрыть» «список фактов», необходимо найти документальное подтверждение тому, что в Петербург надворный советник Н Л. Батюшков прибыл с детьми Константином и Варварой. Нам представляется, по крайней мере изданном этапе исследования, что единственным способом разрешения этой загадки стало бы обнаружение списков приезжающих в столицу. Информация такого рода откладывалась в коллекции документов Государственного архива Российской империи (Разряд XVI. Внутреннее управление). Ознакомление с «Записками, поднесенными Ея Императорскому Величеству от обер-полицмейстера генерал-майора Рылеева о приезжающих в Петербург и об отъезжающих оттуда» за 1790-1793 годы подтвердило наши предположения. Практика ведения ведомостей выработала несколько типов записей, специфика которых определяется количеством приехавших и характером отношений между ними. Приведём примеры:
«17 марта 1793 года. Из Вологды поручик Алексей Резанов [«стал», или остановился] в Литейной части, в доме надворного советника Васильева» 66[РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Ед. хр. 534. Ч. 3. Л. 63 об.]
«25 сентября 1791 года. Из Ржева Володимирова статская советница Марья Алексеевна Львова, генерал-майора Бакунина дочь Прасковья Михайловна и статского советника Дьякова дочь Дарья Алексеевна и стали в 1-й части, в почтовом стану» 67[Там же. Ч. 2. Л. 158.].
«15 июля 1792 года. Выехали из Петербурга в Ярославль действительный статский советник и кавалер Алексей Иванович Мусин-Пушкин с фамилиею» 68[Там же. Ч. 2 а. Л. 159.].
С фамилиею, то есть семьёю... Именно такую запись мы и надеялись найти. Однако списки приезжавших в Петербург в 1794 году обнаружить не удалось.
За неимением прямых доказательств прибегнем к косвенным. Документально доказано, что в 1794-1796 годах Н.Л. Батюшков находился в Петербурге 69[См. об этом: Лазарчук P.M. Новые архивные материалы к биографии К.Н. Батюшкова (о принципах построения научной биографии поэта) // Русская литература. 1988. № 4. С. 155-156.]. Один? Или с сыном? В поисках ответа на этот вопрос обратимся к свидетельствам самого Николая Львовича. 15 апреля 1795 года, через три недели после смерти жены, он просит у генерал-прокурора А.Н. Самойлова позволения «отправиться на некоторое время» в свою деревню, находящуюся в Вологодском наместничестве, чтобы «привести в порядок» «расстроенное состояние» 70[РГАДА. Ф. 248. Оп. 81. Кн. 6713. Ч. I. Л. 545 об.]. Но если малолетние Константин и Варвара в Даниловском, то не естественнее ли ожидать другой формулировки: в Тверскую губернию для свидания с осиротевшими детьми? 71[Ср. мотивировку необходимости отпуска в прошении НЛ. Батюшкова от 23 апреля 1791 года: «для исправления разных
<...> нужд, также и свидания с находящимися [в Петербурге] моими детьми». - РГАДА. Ф. 248. Оп. 80. Кн. 6616. Л. 533.] В письме А.Н. Самойлову от 30 апреля 1796 года, пытаясь аргументировать невозможность своей поездки в Вятку (как этого требовал сенатор С.И. Маврин), Н.Л. Батюшков называет в качестве «препятствия» «бедственные обстоятельства» и «окружающее семейство в четырех малолетних дочерях и пятом сыне» 72[Там же. Оп. 81. Кн. 6734. Л. 294-294 об.]. И наконец, 14 августа 1796 года Николай Львович сообщает Л.С. Бердяеву о своих долгах («в пансионы (курсив мой. - Р.Л.) за содержание малолетних детей» 73[ГАВО. Ф. 178. Оп. 10. Ед. хр. 1294. Л. 1, 2.], в частности). Но ведь три старшие дочери Николая Львовича воспитывались в одном пансионе, принадлежащем мадам Эклебен. Не значит ли это, что летом 1796 года Константин Батюшков уже был определён в пансион? Неизвестно. Бесспорно одно: отдали ли Константина Батюшкова в пансион в 1796-м или (как традиционно считается) в 1797 году - первое, самое трудное для мальчика время отец был рядом с ним. Из Петербурга Николай Львович уехал не ранее декабря 1798 года 74[См. письмо Л А Батюшкова НЛ. Батюшкову от 26 ноября 1798 года. - Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В.А .Кошелева. С. 219.].
Так где же прошло детство К.Н. Батюшкова? Сначала в Вологде - городе, где поэт родился 18 мая 1787 года, потом в Вятке (два года - с начала лета 1792-го по 25 мая 1794-го). Наконец в Петербурге - с июня 1794-го.
Установление точного факта - долг биографа. Но в нашем случае где оказывается теснейшим образом связанным с как, как долго, с кем. Усадебного эпизода, пятилетнего пребывания в Даниловском, в детстве К. Батюшкова не было. Мальчика не «оставляли на дедовых руках» 75[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 21.]. На чужих тем более.. .76[Незнание реальных обстоятельств жизни Николая Львовича и Александры Григорьевны Батюшковых, пренебрежение к фактам ведёт исследователя к фантастическим по своей надуманности заключениям. «Живую, но безумную, отдалили её (Александру Григорьевну. - РЛ.) от [пятерых] детей-малюток, а потом и совсем увезли из дому
<...>. На отца падала обязанность смягчить первую нестерпимо острую боль горя, постигшего его малюток. Но этот отец
<...> кое-как переносил <...> угнетавшую его тоску непривычного одиночества и не мог ужиться на одном месте. Вплоть до кончины душевнобольной супруги своей он, как известно, жил то в Петербурге, то в Вологде, то в родовом имении, в селе Даниловском
<...>. В переездах с одного места жительства на другое он мыкал свое личное и забывал детское горе. Частые и долгие его отлучки обрекали детей при жизни отца и матери не на круглое, но, тем не менее, полное одиночество», - пишет Н.Н. Новиков (Новиков Н.Н. К.Н. Батюшков под гнётом душевной болезни: Историко-литературный психологический очерк / Изд. подготовил ВА Кошелев. Арзамас. 2005. С. 24, 26-27). Нет ничего удивительного в том, что П.Н. Батюшков, заказавший Н.Н. Новикову в начале 1880-х перевод с немецкого «Записки о душевной болезни
<...> К.Н. Батюшкова» доктора А Дитриха и комментарий к ней, отказался от публикации очерка Новикова.] Он был с родителями. Сначала с матерью и отцом, потом, когда заболела и умерла мать, с отцом и сестрами, старшей из которых, Анне, уже исполнилось четырнадцать лет. Неслучайно в созданной поэтом концепции «домашнего воспитания» главной составляющей стали «общество родителей, благие примеры» 77[Батюшков К.Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. II. С 388. В дальнейшем ссылки на это издание (с указанием тома и страницы) даются в тексте.].
Сейчас много пишут и говорят о «Гении Места». Батюшков - исключение. Дороги этого «печального странствователя» (II, 343), скитающегося «из края в край» (II, 406), начались в детстве.
ОТЕЦ
Первое воспитание, первые
понятия детей принадлежат,
как святейшее, неразделимое
ни с кем сокровище, отцу и матери.
В.А. Жуковский
Константину Батюшкову было шесть лет, когда заболела его мать, и не было восьми, когда она умерла. Значит, отец должен был заменить ему мать. Смогли? Между тем именно «общество родителей, благие примеры», «летний деревенский воздух», «счастие», которое даётся «редко, очень редко, даже и детям», стали основными составляющими созданной поэтом концепции «домашнего воспитания» 1[Батюшков К.Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. П. С. 388. В дальнейшем ссылки на это издание (с указанием тома и страницы) даются в тексте.]. Связаны ли эти представления с его собственным детством или они рождались «от противного» и были всего лишь неосуществлённой мечтой о Доме и Семье?
Отношения КН. Батюшкова с отцом стали осознаваться нашей наукой как проблема лишь с конца 1980-х годов, когда отчётливо обнаружились противоречия и в «характеристиках» Николая Львовича, и в оценках его взаимоотношений с сыном. Тревожит вовсе не отсутствие единства в суждениях исследователей. Оно воспринималось бы совершенно естественно, если бы вело к постижению реальной сложности характера Н.Л. Батюшкова. Поляризация мнений такова, что кажется, будто речь идет о разных людях. Кто же он, Николай Львович Батюшков?
Опальный дворянин 2[Майков Л. Батюшков, его жизнь и сочинения. Изд. второе. СПб., 1896. С. 7; Лазарчук P.M. Новые архивные материалы к биографии К.Н. Батюшкова (о принципах построения научной биографии поэта) // Русская литература. 1988. № 4. С. 148-164.], «насильственно отстранённый от служебно-политического поприща родовитых дворян XVIII века» 3[Благой Д. Судьба Батюшкова // Благой Д. Три века: Из истории русской поэзии XVIII, ХК и XX вв. М., 1933. С. 17.], или «преуспевающий чиновник» 4[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. М., 1987. С. 12-13.]? «Знаток и почитатель французской литературы и просветительной философии, великий книголюб», которому будущий поэт «обязан» «высотою культурного уровня» 5[Благой Д. Судьба Батюшкова. С. 17.], или заурядный человек, не понимавший сына и не ладивший с ним «всю жизнь» 6[Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 93, 251 и др.]? Где же истина?
Николай Львович принадлежал к старинному дворянскому роду. В «Общем гербовнике Всероссийской империи» Батюшковы значатся под 1544 годом 7[Дворянские роды, внесённые в Общий гербовник Всероссийской империи / Сост. А. Бобринский. СПб., 1890. Ч. I. С. 649. См. о Батюшковых: Российская родословная книга, издаваемая князем Петром Долгоруковым. СПб., 1857. Ч. IV. С. 266-269; Колесников ПА. К истории рода Батюшковых // К.Н. Батюшков, Ф Д Батюшков, А.И. Куприн. Материалы Всероссийской научной конференции (28-29 сентября 1966). Вологда, 1968. С. 14-28; Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. С. 7-9; Кошелев В.А. Батюшковы // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вологда, 1993. Вып. II. С. 62-74.]. Но как мало знаем мы о предках поэта! Из биографии отца Николая Львовича, Льва Андреевича, известно только несколько фактов. В 1767 году надворный советник Батюшков был избран депутатом в Комиссию по составлению Нового Уложения (так назывался свод российских законов). Дворянство Устюженского уезда наделило своего выборного огромными полномочиями: «...препоручаем [Вам] все то, что Вы к общественной нужде и пользе усмотрите, хотя в сем наказе и не написано, в том вам верим» 8[Поленов Д. Исторические сведения о Екатерининской комиссии для сочинения Нового Уложения. СПб., 1869. Ч. I. С. 323.]. Однако защищать интересы дворянства Устюжны Железопольской Льву Андреевичу не пришлось. 13 августа 1767 года он сдал («по причине болезни») свое депутатство капитану первого морского солдатского батальона Ивану Трусову. Таким образом, участие Л.А. Батюшкова в работе созванной Екатериной II Уложенной комиссии оказалось недолгим (с 31 июля по 13 августа 1767 года) и потому формальным: Лев Андреевич присутствовал на шести заседаниях (они носили организационный характер), чтения депутатских наказов начались с восьмого заседания. Но Большой Наказ, то есть Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта Нового Уложения, он слышал 9[Там же. С. 67, 481, XIII.] и читал 10[Первое издание «Наказа» появилось в день открытия Уложенной комиссии -30 июля 1767 года. «Наказ Комиссии» значится в списке книг, принадлежащих деду поэта. - См.: Опись имения Батюшковых в селе Даниловском / Публ. В А Кошелева // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вып. П. С. 201. Книги внесены в 3-ю статью. В 1-й перечислены иконы в домовой церкви села Даниловского, во 2-й святые иконы и портреты, находящиеся в доме, в 4-й - серебро - подробность, важная для понимания характера Льва Андреевича.]. В 1776-1779 годах надворный советник Л.А. Батюшков избирался предводителем дворянства Устюжско-Железопольского 11[Список дворянских родов Новгородской губернии, внесённых в Дворянскую родословную книгу с 1787 г. по 1 января 1910 г. С приложением списка губернских и уездных предводителей дворянства 1767 г. / Сост. П.П. Голицыным. Новгород, 1910. С. XXXVIII.], в 1777-м - Крестецкого уездов Новгородского наместничества 12[Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето
<...> 1778. СПб., [1778]. С. 237. Напомним: в «Месяцесловах...» сообщались сведения предыдущего года.].