к титульной странице | назад | вперед

Дерево было незаменимым материалом в изготовлении домашней и хозяйственной утвари, рабочих инструментов. Из него делали ковши, черпаки, солоницы, туеса, лукошки, миски; в коробах хранили одежду и другую «мягкую рухлядь»; ни в одном хозяйстве не обходились без валька, рубеля, трепала и прялки. Все предметы делились на повседневные и праздничные. Повседневные были попроще, их бытовое назначение обнажено. Примером может служить бочонок-«лагунчик» для кваса из Тарногского музея. Его форма проста и состоит из цилиндрического объема, туго стянутого упругими обручами. Праздничные вещи более украшены, нередко им отводилась особая роль в обрядах, что отражалось и на их форме, и в способах украшения. В создании деревянной утвари и посуды народные мастера применяли объемную, рельефную и плоскую выемчатую резьбу, раскраску и роспись. Многими поколениями резчиков создавалась совершенная форма северных ковшей и солониц. Нередко они уподоблялись сказочной птице, величаво плывущей по тихой глади воды. Такой ковш-скопкарь - не просто скульптура, воспроизводящая образ живой природы. Это и удобная вместительная чаша, и украшение праздничного стола. В скопкарях подавали на стол пиво, мед, квас или брагу. Солоницу как покровительницу семьи первой ставили на свадебный стол. Образ плывущей длинноносой утки овевал застолье поэзией народных преданий. В такой утке-солонице из собрания Русского музея мастер дополнил скульптуру мелкоузорной резьбой и раскраской, условно передающей красочное оперение птицы. На этом предмете есть редкая для народного искусства дата создания — 1815 год. Плавные очертания, волнообразные линии силуэта, словно вобравшие в себя ритм стекающей воды, характерны для формы вологодского ковша-«наливки», которым черпали питье из больших ковшей и разливали по меньшим сосудам. Ладьевидная чаша уравновешена петлевидной ручкой, в прорезях которой угадываются фигурки уточек. Так снова перекликаются образы воды и птицы, живой природы и народной фантазии, воплощенные в пластике бытового предмета. На вологодской земле было немало центров производства деревянной посуды - на Сухоне и Кокшеньге, в районах Кубены и Кириллова, Тотьмы и Великого Устюга. В каждом из них сложились свои варианты форм предметов, излюбленные приемы украшения.
Если посуда требовала объемной пластики, то на предметах, форма которых обладала большими гладкими плоскостями, применяли способы плоской выемчатой резьбы. В виде скромных порезок или развитых орнаментальных композиций она украшала поверхности вальков для стирки белья, рубелей-катков для глажения холста, трепал для очистки льна, пряничных досок и прялок. Пряничные доски служили формой для «пряников печатных». Мастер вырезал в толще доски узор, который высоким рельефом отпечатывался в тесте пряника. На квадратных и прямоугольных, огромных размеров и миниатюрных пряничных формах помещались львы с кудрявыми гривами и оскаленной пастью, словно стражи, зорко глядящие человечьими глазами; длиннохвостые птицы, цветы-розетки, ягоды и плоды, простейшие геометрические мотивы в виде рядов ромбов и чешуек. Иногда мелкие изображения объединялись на одной доске, разделенной на квадратики. После выпечки пряник разрезали на дольки и дарили гостям к концу торжества. Такие пряники назывались «разгонными». Высокое мастерство в создании пряничных досок проявлялось не только в передаче орнаментального сюжета, но и приемах его исполнения.
Сегодня молодой вологодский резчик М. Р. Кирьянов возрождает и резьбу пряничных досок, и само печение пряников, воспроизводя их древние кулинарные рецепты. А на его досках вновь оживают образы сказочных зверей и птиц. Прялка - предмет в народном быту особенный. Это и орудие труда - на ней женщины с детства и до старости пряли нитки, и украшение деревенских посиделок, и свадебный подарок - символ счастья, доброе напутствие отца в новую жизнь дочери. Именно поэтому прялки нарядно украшали, и почти в каждой местности существовал свой особенный характер формы этого предмета и его декора. Вологодские прялки - это прялки-лопаты. У них широкие длинные лопасти, узкая невысокая ножка и довольно длинное донце. Вся поверхность лопасти изукрашена углубленными трехгранновыемчатыми порезками, соединяющимися в квадраты и ромбы, среди которых словно солнце сияют своими резными лучами монументальные розетки. Когда-то в таких кругах народ и олицетворял светило, несущее людям свет, тепло, жизнь. На некоторых прялках мощные пластичные грани резьбы сочетаются с раскраской и росписью.
Роспись по дереву была развита на вологодской земле не меньше, чем резьба. Еще в давние времена стали известны районы, расписные изделия которых распространялись не только по территории края, но и вывозились за его пределы.
В районе Великого Устюга в конце XVII века было развито изготовление расписных лубяных коробов. На стенках одного из них изображены человеческие фигуры около стола с бокалами. Сценка как рамкой окружена орнаментом, да и сама ее трактовка смелым размашистым рисунком в сочетании с раскраской ритмично чередующимися красками имеет орнаментальный характер. На Севере был особенно развит графический тип народных росписей - с четким контуром изображений и последующей раскраской внутри. Крупным центром такой расписной посуды и утвари было Пермогорье на Северной Двине, где уже в XVIII веке расписывали короба и лукошки, туеса и хлебницы, люльки и санки, чаши, стаканы, пивные кружки, а позднее - прялки. Плавный растительный орнамент с характерным мотивом стрельчатого листа подчеркивает строгую выразительность форм предметов. Стиль пермогорских росписей сложился под воздействием развитых по соседству сольвычегодских и великоустюжских эмалей, чернения по серебру, тиснения и резьбы по бересте. Этот пласт древнерусской культуры дополнили птицы Сирины, единороги и львы из гравюр и лубочных картинок, а в XIX веке сценки и образы реальной жизни, все больше привлекавшие внимание народных мастеров. Поэтому в пермогорской росписи среди пышного травного узорочья можно видеть плывущую рыбу, хлопотливую курицу и гордо вышагивающего петуха, сцены катаний в санях, застолий и чаепитий. Характерное для народного искусства изображение части вместо целого применил мастер, расписавший туесок из собрания Русского музея: два окошка и кисти от тяжелых занавесей должны обозначать пышные палаты, где происходит праздничное застолье. Тесно сидят за столом пять человеческих фигур в нарядных одеждах и головных уборах. Как картина в раме, сценка выделяется среди густого растительного орнамента. На прялке, исполненной известным пермогорским мастером Д. А. Хрипуновым в 1911 году, изображены мужчина и женщина за чаепитием. Подробно переданы стол с самоваром, характерный жест, которым держат блюдца. У ног сидящих кошка и собака, расхаживают куры. На медальоне ножки - пряха за работой и мужчина с гармонью в руках. В таких сценках народный художник запечатлевал свои редкие минуты отдыха. Поэтому они выглядят торжественным ритуалом. Уверенный рисунок с упругими линиями черных контуров и раскраска в четыре цвета - белый, желтый, зеленый и красно-коричневый - придают пермогорским росписям неповторимые черты.
Кроме собственно древесины и луба, на Севере широко использовали в изготовлении бытовых предметов кору молодой березы - бересту. Из нее делали лукошки и туеса различных размеров и пропорций, которые украшали тиснением, ажурной резьбой или росписью. Из бересты плели лапти, корзинки, коробочки, хлебницы, сумки-пестери. Плетение из бересты и тиснение - украшение поверхности предметов узорами, оттиснутыми штампиком, - были развиты на Севере повсеместно. «Сеченой берестой» славились Великий Устюг и деревни по реке Шемоксе, где сложились самобытные центры этого искусства. Одним из примеров великоустюжской бересты является небольшая шкатулочка с изображением сюжетной сценки. На ее крышке помещен фасад дома с окнами в первом этаже и большими головами двух людей во втором. Слева к дому приближается мужчина в халате, с трубкой с длинным чубуком. У его ног бежит собака. Цветы и ветви символизируют пейзаж. Большеголовые персонажи переданы с юмором, в условной плоскостной манере, но с достаточной наблюдательностью и точностью в воспроизведении костюмов конца XVIII века. В исполнении этой уникальной шкатулки мастер совместил резьбу напроем с тиснением, гравировкой и своеобразным «канфарением» фона, более свойственным художественной обработке серебра.
В деревне Курово-Наволок бывшей Шемогодской волости была развита орнаментальная резьба по бересте. На лист бересты тупым шилом наносили узор, который затем просекали острым ножом. Основой орнамента шемогодских изделий был мотив закрученного спиралью завитка с розеткой внутри и пышными ответвлениями волнистых побегов. Варианты подобных узоров густо заполняют поверхности туесов, коробочек и других предметов крестьянского обихода, которые украшали таким берестяным кружевом. А чтобы оно лучше читалось, под бересту подкладывали подкрашенную фольгу или цветную бумагу. Современные вологодские мастера не закрашивают бересту, а выявляют ее природные свойства: рисунок текстуры, чистый золотистый цвет, словно излучающий солнечное тепло. И плетеные берестяные хлебницы и корзины находят живой отклик у наших современников не только своей целесообразностью, но и непреходящей красотой самого материала.

Сегодня шемогодская резьба развивается на базе сувенирного предприятия в Великом Устюге. Здесь делают небольшие предметы с несколько упрощенным орнаментом - туески, оправы для зеркал, шкатулки, коробочки. По сложившейся традиции работают над ними женщины.
Среди мастериц особое место принадлежит А. Е. Марковой. Для современного искусства шемогодской резьбы творчество А. Е. Марковой является живым воплощением традиций. Она учит молодежь не только тайнам ремесла, но одухотворенности творчества, которое сама унаследовала от старых мастеров. В этой преемственности поколений - залог жизненности и успехов одного из уникальных народных промыслов вологодской земли.

к титульной странице | назад | вперед