И сэр Тристрам сел на коня, взял меч и поскакал туда и, подъезжая, услышал, как тот рыцарь стонет и оплакивает себя:
      - О, несчастный я рыцарь сэр Паломид! И должна же была такая беда со мною приключиться, что я теперь опозорен и запятнан как изменник и предатель через сэра Борса и сэра Эктора! Увы, - повторял он, - для чего я до сих пор не умер?
      Он взял в руку меч свой и стал писать им на песке разные странные знаки и фигуры, а потом в ярости швырнул свой меч в воду. И тут же стал стонать и ломать руки и наконец, потерявши голову от горя, хотел уже сам прыгнуть в воду, чтобы отыскать на дне свой меч. Но, видя это, сэр Тристрам подбежал к нему и остановил его, крепко сжав в своих объятиях.
      - Кто ты таков, - спросил сэр Паломид, - что держишь меня и не пускаешь?
      - Я житель этого леса и не желаю тебе вреда.
      - Увы! - сказал сэр Паломид, - мне не снискать себе чести там, где присутствует сэр Тристрам. Где бы мы с ним вместе ни оказались, честь достается ему. А когда нет его, то по большей части победителем бываю я, если только нет там сэра Ланселота и сэра Ламорака. Однажды в Ирландии, - сказал немного спустя сэр Паломид, - сэр Тристрам меня победил. Другой раз в Корнуэлле и еще в других местах этой страны.
      - А что бы вы сделали, - спросил сэр Тристрам, - окажись сейчас сэр Тристрам здесь?
      - Я бы с ним вступил в поединок, - отвечал сэр Паломид, - и утолил мое сердце. И все же, сказать правду, сэр Тристрам - благороднейший на свете рыцарь из ныне живущих.
      - Сэр, что вы намерены делать дальше? - спросил сэр Тристрам. - Не последуете ли со мной к моим шатрам на ночлег?
      - Нет, - тот отвечал, - не туда, но к Королю-с-Сотней-Рыцарей, ибо он спас меня от сэра Борса Ганского и сэра Эктора, иначе быть бы мне предательски убитым.
      Но сэр Тристрам сказал сэру Паломиду добрые слова, и тот поехал вместе с ним. А Говернал выехал вперед и отослал даму Брангвейну, чтобы им не помешала. И сэру Персиду он передал, чтобы с вновь прибывшим не затевал ссор.
      А они поскакали бок о бок и приехали к шатру сэра Тристрама, и там принял он сэра Паломида со всем радушием, какое можно измыслить. Но кто он, этого он сэру Паломиду не открывал. Вот после ужина улеглись они на покой, и сэр Тристрам, после стольких ратных трудов, проспал, не пробуждаясь, до утра. Сэр же Паломид так горевал, что не мог заснуть, и с первым светом дня собрался тайно и ускакал к сэру Гахерису и сэру Саграмуру
      Желанному, к их шатрам, ибо эти трое рыцарей заключили союз еще перед началом турнира. И вот наутро протрубил король Артур начало третьего дня турнира.
      4
     
      И встретились в схватке король Северного Уэльса и Король-с-Сотней-Рыцарей, двое, с королем Карадосом и королем Ирландии. И Король-с-Сотней-Рыцарей сокрушил короля Карадоса, а король Северного Уэльса сокрушил короля Ирландии. Тогда выехал на поле сэр Паломид, и немалое он вызвал смятение, ибо по изрубленному щиту его многие узнали. А вслед за ним выехал король Артур, и вдвоем они совершили великие бранные подвиги и обратили в бегство короля Северного Уэльса и Короля-с-Сотней-Рыцарей.
      Но тут явился на поле сэр Тристрам со своим черным щитом. Он схватился с сэром Паломидом, и могучей своей силой сэр Тристрам перекинул сэра Паломида через круп его коня.
      И тогда крикнул король Артур:
      - Эй, рыцарь с черным щитом! Готовься сразиться со мною!
      Но сэр Тристрам и короля Артура выбил из седла.
      Артуровы рыцари вновь подсадили на коней короля и сэра Паломида. Разгорелось, распалилось Артурово сердце, он схватил
      тяжелое копье, налетел сбоку и сбросил сэра Тристрама на землю. Тут же, по горячим следам, наскочил на него, еще пешего, сэр Паломид и хотел переехать его конем. Но сэр Тристрам, увидев его, ступил чуть в сторону, в великой ярости поймал его за руку, стянул с коня и швырнул на землю. Сэр Паломид вскочил с поспешностью, и они стали рубиться свирепо, нанося мечами столь могучие удары, что многие короли, королевы, лорды и дамы поднялись на ноги, чтобы лучше видеть. Но под конец сэр Тристрам трижды поразил сэра Паломида могучими ударами по шлему, при каждом взмахе мечом приговаривая:
      - Получайте за сэра Тристрама!
      И сэр Паломид рухнул ничком на землю.
      Тут подъехал Король-с-Сотней-Рыцарей и привел сэру Тристраму коня, и вот уж он опять в седле. Но и сэр Паломид тоже уже сидел верхом, и, охваченный яростью, устремился он на сэра Тристрама и нанес ему удар тяжелым копьем, упертым в седельный упор, да еще и могучим своим мечом. Но сэр Тристрам клонился от его копья, ухватил его за шею обеими руками, вызвал из седла и протащил, держа перед собой, на расстояние десяти копейных бросков, а там разжал руки и выпустил.
      Но тут увидел сэр Тристрам, что на него скачет король Артур с обнаженным мечом в руке, и, выставив копье свое, сэр Гристрам устремился ему навстречу. Но король Артур поджидал его, не дрогнув, и мечом своим он разрубил ему копье надвое. Растерялся сэр Тристрам, и король Артур успел нанести ему мечом четыре могучих удара, прежде чем он вытащил свой меч из ножен. Но вот все же обнажил сэр Тристрам меч, и они жестоко рубились друг с другом. Не скоро кончилось то большое сражение.
      После этого сэр Тристрам еще долго скакал по турнирному полю, направляя коня то туда, то сюда, и так доблестно сражался, что в тот день он сокрушил двенадцать добрых рыцарей из дома короля Бана, сородичей сэра Ланселота. И все сословия дивились его подвигам, и весь народ стал выкрикивать имя Рыцаря-с-Черным-Щитом.
      5
     
      И так громок был общий крик, что его услышал сэр Ланселот. Он взял в руку тяжелое копье и поскакал туда, где кричали люди. И воскликнул сэр Ланселот:
      - Рыцарь-с-Черным-Щитом, готовься к бою со мной!
      Сэр Тристрам услышал его вызов, сжал в руке копье, и оба они, низко пригнув головы, устремились навстречу друг другу, сшиблись, точно гром грянул, и копье сэра Тристрама сломалось на куски. А сэру Ланселоту, по несчастью, удалось глубоко ранить сэра Тристрама в бок, едва что не насмерть, однако сэр Тристрам в седле усидел, Ланселотово же копье при том сломалось. И, жестоко раненный, сэр Тристрам все же выхватил свой меч и, ринувшись на сэра Ланселота, нанес ему по шлему три столь могучих удара, что даже огонь высек, и сэр Ланселот поник головой к самой луке своего седла. И тогда сэр Тристрам покинул турнирное поле, ибо рана его была столь глубока, что он чувствовал, что иначе умрет. Это заметил лишь сэр Динадан, и он последовал за сэром Тристрамом в лес.
      А сэр Ланселот пришел в себя и, оставшись на турнире, свершил еще немало бранных подвигов.
      Сэр же Тристрам, выехав на опушку леса, спешился, отстегнул доспехи и промыл рану. А сэр Динадан, думая, что он умирает, горько заплакал.
      - Полно, не плачьте, сэр Динадан, - сказал ему сэр Тристрам. - Не бойтесь, жизнь моя в безопасности, и от этой раны я, с помощью Божией, скоро оправлюсь.
      Вдруг заметил сэр Динадан, что прямо туда скачет сэр Паломид. И сэр Тристрам тоже его увидел и понял, что сэр Паломид едет затем, чтобы его, сэра Тристрама, убить. Но сэр Динадан поспешил предупредить его и сказал:
      - Сэр Тристрам, господин мой, вы столь жестоко поранены, что не можете вступать с ним в поединок. И потому давайте я поеду на него и сделаю что смогу, а если он меня убьет, вы помолитесь о моей душе. Вы же тем временем успеете уйти и укрыться в замке или в лесу, чтобы он не смог до вас добраться.
      Сэр Тристрам улыбнулся в ответ и сказал:
      - Я благодарю вас, сэр Динадан, на доброй заботе, но знайте, что я сам в силах с ним посчитаться.
      И он с поспешностью облачился в доспехи, сел на коня, взял в руку тяжелое копье и, сказав сэру Динадану "прощайте", небыстрым шагом двинулся навстречу сэру Паломиду.
      Увидев его, сэр Паломид поспешил спешиться и сделал вид, будто поправляет сбрую, но причина у него была на деле та, что он поджидал сэра Гахериса, который ехал за ним следом. Вот появился сэр Гахерис, и тогда сэр Паломид направил коня на сэра Тристрама. А сэр Тристрам послал ему вызов на поединок и предложил условие, что если он повергнет наземь сэра Паломида, то на том и конец бою, если же сэр Паломид сокрушит сэра Тристрама, то пусть, если желает, бьется насмерть. На том и согласились и поскакали навстречу друг другу.
      И вышиб сэр Тристрам сэра Паломида из седла, так что тот рухнул наземь и остался лежать неподвижно, точно мертвый. А сэр Тристрам тогда обратился против сэра Гахериса. Сэр Гахерис хотел было избегнуть поединка, но, хоти он того или нет, сэр Тристрам с ним сшибся и перекинул его через круп его коня, так что он так и остался лежать неподвижно. А сэр Тристрам поскакал прочь, оставив сэра Персида и своего оруженосца у шатров. В эту ночь сэр Тристрам и сэр Динадан завернули ночевать к одному старому рыцарю, у которого пятеро сыновей уехали на турнир и он от души молил Бога об их благополучном возвращении. И вскоре, как повествуется во Французской Книге, они все пятеро и возвратились домой, но жестоко покалеченные. А сэр Ланселот, после того как сэр Тристрам скрылся в лесу, продолжал сражаться отчаянно, точно безумец, которому и жизнь недорога. А уж против него-то сражалось немало доблестных рыцарей. Когда король Артур увидел, какие дивные подвиги совершает сэр Ланселот, он вооружился, сел на коня, взял щит и копье и выехал на поле на подмогу сэру Ланселоту, и многие добрые рыцари последовали за ним.
      Но вот, чтобы под конец быть кратким, король Северного Уэльса и Король-с-Сотней-Рыцарей потерпели поражение. Сэру же Ланселоту за то, что он не покинул турнирного поля и был в сраженье до конца, было присуждено первенство среди рыцарей. Однако сэр Ланселот, как ни просили его король и королева и другие рыцари, не принимал такую честь. И когда на поле раздался клич: "Ныне победитель на турнире - сэр Ланселот!" - то сэр Ланселот поднял другой клич:
      - Победитель - сэр Тристрам, ибо он начал раньше всех и дольше всех продержался на поле, и так было в первый день, во второй и третий!
      6
     
      И тогда все сословия и звания, от верха до низу, заговорили почтением о сэре Ланселоте за его благородство, какое он выказал сэру Тристраму, и за это его благородство было тогда сэру Ланселоту больше чести и славы, нежели сокруши он один пять сотен всадников. И весь народ, кто там был, сначала все сословия, сверху донизу, а потом и простой люд, закричали в один голос:
      - Победитель - сэр Ланселот, что бы там кто ни говорил!
      Но сэр Ланселот тем был разгневан и унижен, и поскакал он прямо к королю Артуру.
      - Увы, - сказал король, - мы все опечалены тем, что сэр Тристрам нас столь неожиданно покинул. Клянусь Богом, - сказал король Артур, - он - один из доблестнейших рыцарей, каких случалось мне видеть с копьем или мечом в руке, и самый учтивый. Всего тяжелее ему пришлось в тот раз, когда он трижды ударил мечом по шлему сэра Паломида, так что вовсе разнес ему шлем своими ударами, и еще приговаривал: "Получайте за сэра Тристрама!" И так он сказал трижды.
      С тем король Артур и сэр Ланселот и сэр Додинас Свирепый сели на кон и и отправились на поиски сэра Тристрама. И через сэра Персида король Артур узнал, где стоит шатер сэра Тристрама. Но когда они туда прибыли, сэра Тристрама с сэром Динаданом там уже не было. Опечалились король Артур и сэр Ланселот и возвратились в Девичий Замок, оплакивая рану сэра Тристрама и его столь внезапный отъезд.
      - Видит Бог, - молвил король Артур, - то, что я не могу с ним встретиться, меня печалит более, нежели все раны, полученные моими рыцарями на этом турнире.
      Но в то самое время явился туда сэр Гахерис, и он поведал королю Артуру о том, как сэр Тристрам поверг наземь сэра Паломида в поединке, которого искал сэр Паломид.
      - Увы, - сказал король Артур, - это великое бесчестие сэру Паломиду, ведь сэр Тристрам жестоко ранен. Нам должно всем признать - и королям, и рыцарям, и добрым людям, - что сэр Тристрам - настоящий рыцарь, и притом из лучших, каких за всю мою жизнь я когда-либо видел. Да будет ведомо вам всем, и королям и рыцарям, - сказал король Артур, - что мне не случалось видеть, чтобы рыцарь так отличился, как сэр Тристрам за минувшие три дня, ибо он первым начинал и дольше всех держался на поле, не считая сегодняшнего, последнего, дня. Но и ныне, хотя он был ранен, это был мужественный бой между двумя благородными рыцарями. Ведь когда встречаются в бою два славных рыцаря, одному из них неизбежно приходится терпеть поражение, а кому - это как Бог даст.
      - Сэр, что до меня, - молвил сэр Ланселот, - то за все земли, оставленные мне отцом моим, я бы не нанес увечья сэру Тристраму, знай я тогда, что это он, ведь я не видел его щита. Если бы я заметил его черный щит, я бы не вступил с ним в бой по многим причинам, - сказал сэр Ланселот. - Ведь он совсем недавно сделал для меня так много, как ни один рыцарь: всем ведомо, как он победил тридцать рыцарей, а в помощь ему был один только сэр Динадан. - И я в одном могу дать клятву, - сказал сэр Ланселот, - сэр Паломид еще раскается в своем нерыцарском поступке, что выследил в лесу благородного рыцаря, которого я, к несчастью, так жестоко поранил.
      И сэр Ланселот произнес в хвалу сэру Тристраму все, что только можно было сказать.
      После того король Артур устроил пир для всех, кто ни пожелал прийти. На том мы оставляем короля Артура и обратимся на время к сэру Паломиду - а он, потерпев поражение от руки сэра Тристрама, разъярился на сэра Тристрама так, что едва рассудок не потерял, и пустился наудачу за ним вслед. Вот выехал он на берег реки и хотел в пылу погони перескочить на коне через реку, но конь не допрыгнул и упал в воду, и испугался сэр Паломид, как бы ему не утонуть.
      7
     
      Тогда он высвободил ноги из стремян и поплыл к берегу, оставив коня утонуть или выплыть - как придется. Выйдя же на берег, он снял с себя доспехи и сидел на песке, плача и рыдая, словно безумный.
      Вдруг едет мимо девица, посланная от сэра Гавейна к его брату сэру Мордреду, что лежал больной у того же самого старого рыцаря, где остановился и сэр Тристрам. Ибо, как повествуется во Французской Книге, сэр Персид десять дней назад так изранил сэра Мордреда в поединке, что если бы не воздержался сэр Персид из любви к сэру Гавейну и его братьям, то не быть бы сэру Мордреду уже в живых.
      И вот проезжала эта девица мимо того места, где сидел сэр Паломид. Побеседовали они меж собой, но, не найдя в том для себя утешения, разъехались. И девица поскакала дальше своей дорогой и приехала к старому рыцарю, а там рассказала, что по дороге случилось ей встретить рыцаря безумного, какого безумнее она в жизни не видала.
      - А какое изображение у него на щите? - спрашивает ее сэр Тристрам.
      - Сэр, на щите у него зубцы, черные и белые, - она отвечала.
      - А! - сказал сэр Тристрам, - это Паломид, добрый рыцарь. Я его хорошо знаю, - сказал сэр Тристрам, - как одного из лучших рыцарей в здешней стороне.
      Тогда старый рыцарь оседлал низкорослую кобылу и поскакал за сэром Паломидом и привез его к себе в дом. Сэр Тристрам его сразу признал, но не сказал ничего. Ибо сэр Тристрам к тому времени уже ходил и раны его зажили. И всякий раз при виде сэра Тристрама сэр Паломид вглядывался в него с удивлением, и все ему казалось, будто он его где-то уже встречал. А сэру Динадану он повторял:
      - Вот только попадись мне когда-нибудь сэр Тристрам, он из моих рук не уйдет.
      - Удивительно мне, - отвечал ему сэр Динадан, - что эти вы так выхваляетесь у сэра Тристрама за спиной? Ведь совсем недавно он был у вас в руках, а вы - в его руках. Что же вы тогда его упустили? Ведь я сам видел дважды или трижды, как вы без особой чести выходили из рук сэра Тристрама.
      Тогда сэр Паломид устыдился. И с тем мы их оставим на время в замке старого рыцаря сэра Дараса.
      8
     
      А теперь поведем мы речь о короле Артуре, который сказал сэру Ланселоту:
      - Когда бы не вы, не лишились бы мы сэра Тристрама, ибо он оставался здесь много дней, покуда не встретился с вами. Не в добрый час, - сказал король Артур, - съехались вы с ним.
      - Мой господин Артур, - сказал сэр Ланселот, - выслушайте меня! Вы возлагаете на меня вину за отъезд сэра Тристрама, а ведь видит Бог, это случилось против моей воли! Но когда люди распалятся в бою, нередко бывает, что они увечат не только врагов своих, но и друзей. И знайте, мой господин, - сказал сэр Ланселот, - сэра Тристрама изо всех людей я всех менее желал бы обидеть, ибо он сделал для меня гораздо больше, чем я покамест мог сделать для него.
      И сэр Ланселот велел принести книгу, и потом он сказал так:
      - Вот мы, десять рыцарей, поклянемся на этой книге, что не будем две ночи ночевать в одном месте хоть целый год подряд, покуда не найдем сэра Тристрама. А что до меня, - сказал сэр Ланселот, - то клянусь на этой книге, что, случись мне встретиться с ним, я добром ли, злом ли, но привезу его к вашему двору - или же погибну.
      Имена же тем десяти рыцарям, что отправились тогда на поиски были такие: первый сэр Ланселот, и еще сэр Эктор Окраинный, и сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис, сэр Бламур Ганский, сэр Лукан-Дворецкий, сэр Ивейн, сэр Галихуд, сэр Лионель и сэр Галиходин.
      И эти десять благородных рыцарей покинули двор короля Артура и выехали все вместе в рыцарское странствие. Они ехали так до перекрестка, где расходились четыре дороги, и там разделилась их дружина на четыре части, и разъехались они искать сэра Тристрама.
      Вот едет сэр Ланселот, и повстречалась ему дама Брангвейна, посланная в те края на поиски сэра Тристрама. И она гнала своего иноходца во весь опор. Сэр Ланселот поравнялся с нею и спрашивает, отчего она так торопится.
      - Ах, любезный рыцарь, - отвечала дама Брангвейна, - я скачу, спасая жизнь свою, ибо за мною гонится сэр Брюс Безжалостный и хочет меня убить.
      - Держитесь подле меня, - сказал сэр Ланселот.
      Когда же показался сэр Брюс Безжалостный, он крикнул ему так:
      - Недостойный рыцарь, погубитель дам и девиц, наступил твой последний час!
      Увидел сэр Брюс Безжалостный щит сэра Ланселота и тотчас же его узнал, ибо в этом походе он ехал не с корнуэльским щитом, со своим собственным. И тогда сэр Брюс повернул коня и обратился в бегство, а сэр Ланселот поскакал за ним вдогонку. Но под сэром Брюсом был столь добрый конь, что легко уносил его, по его желанию, от погони. И потому сэр Ланселот возвратился к даме Брангвейне, она же стала благодарить сэра Ланселота за его труды и учтивость. А теперь поведем мы речь о сэре Лукане-Дворецком, который по воле случая выехал как раз туда, где находился сэр Тристрам. Он подъехал к воротам не для иной причины, как только испросить себе пристанище на ночь. Спросил привратник у него его имя.
      - Сэр, передайте вашему господину, что мое имя - сэр Лукан-Дворецкий, рыцарь Круглого Стола.
      Привратник явился к своему хозяину, сэру Дарасу, и рассказал ему, кто просит у него ночлега.
      - Ну нет, - вскричал сэр Данам, племянник сэра Дараса, - скажи ему, что здесь он не получит ночлега. Да объяви ему, что я, сэр Данам, буду драться с ним в поединке, пусть готовится к бою.
      И выехал на него сэр Данам верхом, и они с копьями в руках налетели друг на друга. И вышиб сэр Лукан сэра Данама из седла и перекинул через круп его коня. Тот вскочил, убежал и скрылся в замке, а сэр Лукан поскакал за ним и много раз вызывал его, стоя перед воротами.
      И тогда сказал сэр Динадан сэру Тристраму:
      - По-моему, позорно смотреть, как подвергается бесчестью кузен нашего хозяина.
      - Повремените, - отвечал сэр Тристрам, - и я поправлю дело.
      Но сэр Динадан вскочил на коня и выехал против сэра Лукана, и сэр Лукан пробил ему копьем бедро и поскакал оттуда прочь. Разгневался сэр Тристрам за рану сэра Динадана и погнался за ним, желая ему отомстить. В недолгом времени поравнялся он с сэром Луканом, окликнул его, тот повернул коня, и сшиблись они с разгону. И сэр Тристрам жестоко поранил сэра Лукана и выбил его из седла на землю.
      В это время явился туда сэр Ивейн, учтивый рыцарь, и, видя увечье сэра Лукана, вызвал сэра Тристрама на поединок.
      - Любезный рыцарь, - отвечал сэр Тристрам, - прошу вас только, назовите мне ваше имя.
      - Сэр рыцарь, да будет вам известно, что мое имя - сэр Ивейн, сын короля Уриенса.
      - А, - сказал сэр Тристрам, - вами я, будь моя воля, не стал бы сражаться никогда.
      - Нет, сэр, нет вашей воли, - отвечал сэр Ивейн, - это я вызываю вас на поединок.
      Видит сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в дом сэра Дараса.
      Когда сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам, выехавшим вместе с ним на поиски сэра Тристрама.
      Сэр же Тристрам возвратился к сэру Дарасу, а в это время туда явилась девица, и она рассказала сэру Дарасу, что трое его сыновей убиты на турнире, а двое жестоко изувечены, так что никогда уже не в силах будут сесть на коней, и все это сделал доблестный рыцарь с черным щитом - тот самый, кому присуждено первенство на турнире.
      А потом явился еще некто и сообщил сэру Дарасу, что этот самый рыцарь с черным щитом находится сейчас у него в доме. Тогда сэр Дарас вошел в покой сэра Тристрама, там он нашел его щит и показал его девице.
      - Ах, сэр, - сказала девица, - это и есть тот самый рыцарь, что убил трех ваших сыновей.
      И тогда без промедления сэр Дарас заключил сэра Тристрама, сэра Паломида и сэра Динадана в крепкую темницу, и там сэр Тристрам едва не умер от тяжелой болезни.
      В темнице сэр Паломид каждый день клял сэра Тристрама по старой вражде, сэр же Тристрам неизменно отвечал ему любезно и малословно. Но когда сэр Паломид увидел, что сэр Тристрам жестоко занемог, он исполнился к нему состраданием и утешал и подбадривал как только мог.
      А потом, как повествует Французская Книга, к сэру Дарасу приехали сорок рыцарей - его родичей, и они хотели убить сэра Тристрама и его товарищей, однако сэр Дарас не допустил того, но оставил их в заточении, и были у них и пища и питье.
      Так терпел там сэр Тристрам великие страдания, ибо его одолела болезнь, а это - величайшее бедствие, какое только может выпасть на долю узнику. Ибо покуда узник сохраняет здоровье в своем теле, он может терпеть заточенье с помощью Божией и в надежде на благополучное вызволение, но когда недуг охватывает тело узника, тут уже может узник сказать, что счастье ему окончательно изменило, тут уже остается ему лишь плакать и стенать. Так и было с сэром Тристрам ом, когда ею свалила в темнице болезнь, ибо он погрузился в столь глубокую печаль, что едва не лишил себя жизни.
     
      * VI *
      1
     
      Теперь оставляем мы сэра Тристрама, сэра Динадана в заточении и поведем речь о других рыцарях, что разъехались во все концы страны на поиски сэра Тристрама.
      Из них иные заехали в Корнуэлл, и случилось так, что сэр Гахерис, племянник короля Артура, прибыл к королю Марку. И был он там радушно принят, сидел за королевским столом, угощался с королевского блюда. Вот спрашивает гостя король Марк, какие новости в королевстве Логрском.
      - Сэр, - отвечал сэр Гахерис, - король правит как благородный рыцарь, и недавно был у нас большой турнир, какому равного не видывал еще я в королевстве Логрском, и на тот турнир собралось все славнейшее рыцарство. Но один рыцарь там был, которуч во все туи дня отличался изо всех. У него был черный щит, и, с каким бы рыцарем он ни схватился, всякого одолевал и всех превзошел.
      - Должно быть, - сказал король Марк, - это был сэр Ланселот или же сэр Паломид, язычник.
      - Нет, сэр, - отвечал сэр Гахерис, - ибо они двое принадлежали к другой стороне и выступали против рыцаря с черным щитом.
      - Ну, тогда это сэр Тристрам Лионский, - сказал король.
      И с тем он повесил низко голову и в душе своей устрашился того, что сэр Тристрам завоевал себе такую славу в королевстве Логрском и стал могущественнее его.
      Так был радушно принят сэр Гахерис королем Марком и королевой. Прекрасная Изольда радовалась его словам, ибо из рассказа его она сразу поняла, что речь шла о сэре Тристраме.
      А вскоре король устроил богатое празднество. И на празднество приехал туда сэр Ивейн, сын короля Уриенса (некоторые звали его сэр Ивейн Белорукий). Прибыв туда, сэр Ивейн объявил, что вызывает на бой всех рыцарей Корнуэлла. И ужасно разгневался тогда король, что нет у него рыцарей, чтобы принять Ивейнов вызов.
      Но тут выскочил вперед сэр Андрет, племянник короля Марка, и сказал:
      - Я померюсь силами с сэром Ивейном.
      И он пошел, облачился в крепчайшие доспехи и выбрал себе самого лучшего коня. Сшиблись сэр Ивейн с сэром Андретом, и сэр Андрет с такой силой рухнул на землю, что лишился чувств. Тогда огбрчился и разгневался король Марк безмерно, что нет у него рыцаря, чтобы отомстить за его племянника сэра Андрета. Он призвал к себе сэра Динаса-Сенешаля и просил его ради него, короля, взять на себя поединок с сэром Ивейном.
      - Сэр, - отвечал сэр Динас, - не по душе мне сражаться с рыцарями Круглого Стола.
      - И все же ради меня, прошу вас, возьмитесь за копье,
      Вот изготовился сэр Динас к поединку, и сшиблись они, выставив тяжелые копья. И сэр Динас был повержен наземь, и конь и всадник, и сильно разбился. Ну и рассвирепел же тут король Марк!
      - Увы! - вскричал он. - Неужто ни одного рыцаря не найдется у меня, чтобы сразиться вон с тем рыцарем?
      - Сэр, - сказал тогда сэр Гахерис, - для вас я готов сразиться с ним.
      И вот сэр Гахерис собрался, облачился в доспехи и выехал на поле. Увидел сэр Ивейн щит сэра Гахериса, подъехал к нему и говорит:
      - Сэр, вы поступаете не по долгу рыцаря Круглого Стола, ведь когда вас принимали в это братство, вы клялись не вступать в бой ни с одним из ваших товарищей, только разве если по неведению. И, клянусь Богом, сэр Гахерис, вы не могли не узнать меня по моему щиту, как и я вас узнал по вашему. Пусть вы даже и готовы нарушить вашу клятву, но я мою клятву не нарушу. И никто из здесь присутствующих, ни вы сами не можете заподозрить меня в трусости, ибо я ничуть не боюсь вступить с вами в поединок. Но ведь мы - сыновья родных сестер!
      Тут устыдился сэр Гахерис. И разъехались рыцари без боя. И сэр Ивейн покинул те края.
      Тогда король Марк облачился в доспехи, сел на коня и, взявши с собою оруженосца, который вез его тяжелое копье, пустился в погоню за сэром Ивейном. И в узком ущелье он налетел на него, не ведавшего об его приближении, и пробил он сэру Ивейну грудь едва не насквозь и, бросивши его там, ускакал восвояси.
      В недолгом времени проезжал там сэр Кэй. Он нашел сэра Ивейна и стал расспрашивать, как получил он такое увечье.
      - Я не знаю, - отвечал сэр Ивейн, - от кого получил я рану и за что, и уверен, что это - предательство. На меня вдруг выехал неизвестный рыцарь и поразил меня, прежде чем я опомнился.
      В это время прискакал туда сэр Андрет, разыскивавший короля Марка.
      - Коварный рыцарь, - вскричал сэр Кэй. - Знать бы мне, что это ты нанес предательски рану этому рыцарю, уж ты бы тогда не ушел от меня!
      - Сэр, - отвечал сэр Андрет, - я и не думал ранить этого рыцаря, пусть он сам подтвердит!
      - Позор вам, недостойные рыцари Корнуэлла, - сказал сэр Кэй, - ибо цена вам - грош!
      И сэр Кэй позаботился, чтобы сэр Ивейн был перенесен в аббатство Черного Креста и оставался там, покуда не исцелится.
      Тем временем собрался сэр Гахерис покинуть двор короля Марка, но перед прощанием сказал так:
      - Король, вы совершили позорное дело, что изгнали сэра Тристрама из пределов вашей страны, ибо, находись он сейчас с вами, не страшен был бы вам никакой рыцарь.
      И с тем он стал прощаться.
      2
     
      В это время прибыл ко двору короля Марка сэр Кэй-Сенешаль, и приняли его по виду будто бы очень радушно.
      - А ну, любезные лорды, - предложил король Марк, - не хотите ли попытать удачи и взяться за тяжелый подвиг, отправившись в Моррисский лес? Там ждет вас приключение, которого труднее я не видывал.
      - Сэр, - отвечал сэр Кэй, - я готов.
      А сэр Гахерис сказал, что еще подумает, ибо король Марк всегда отличался коварством. И с тем он ускакал своей дорогой. Он поехал тем же путем, каким должен был отправиться сэр Кэй. И, улегшись там на отдых, повелел своему оруженосцу следить зорко.
      - И если появится сэр Кэй, предупредите меня об его приближении.
      Вот вскоре показался сэр Кэй. Сэр Гахерис сел на коня и выехал ему навстречу.
      - Сэр Кэй, - сказал он, - неразумно вы поступаете, что скачете на подвиг, назначенный королем Марком, ведь все, что он затевает, - предательство.
      Отвечает сэр Кэй:
      - Вызываю вас вместе со мной испытать опасность.
      - Что ж, на меня можете положиться.
      И они поскакали вместе и ехали так, покуда не увидели озеро, которое в те времена называлось Гибельным Озером, и там, на опушке леса, они остановились.
      Между тем король Марк в своем замке Тинтагиль удалил от себя всех своих баронов, и все прочие, кроме самых при нем доверенных, были удалены из его покоев. А тогда повелел он призвать племянника своего сэра Андрета и наказал ему тайно облачиться в доспели и сесть на коня без промедления, ибо близка уже была полночь. И сам король Марк тоже облачился в доспехи - черные с ног до головы, и конская сбруя тоже, и через потайные боковые ворота выехали они двое со своими слугами и скакали долго, покуда не подъехали к тому озеру.
      Первым заметил их сэр Кэй, подхватил он копье, выехал к ним и предложил им поединок. Поскакал против него король Марк, и налетели они друг на друга с разгону, ибо свет луны был ясен, как день. Сшиблись, и рухнул наземь конь сэра Кэя, ибо он был не столь силен, как конь короля, и сэр Кэй притом жестоко разбился.
      Сэр Гахерис разгневался на то, что сэр Кэй оказался повержен. И крикнул он:
      - Рыцарь, держись покрепче в седле, ибо сейчас я отомщу тебе за моего товарища!
      Испугался король Марк сэра Гахериса, но пришлось ему поневоле пустить тому навстречу своего коня. И сэр Гахерис ударил на него так, что он рухнул на землю. А сэр Гахерис сразу же обратился против сэра Андрета и его тоже сбросил с коня, да так, что он шишаком шлема вонзился в землю и едва не сломал себе шею. Тут сэр Гахерис спешился поспешно, поднял на ноги сэра Кэя, и вдвоем они приблизились к тем и потребовали, чтобы они сдавались и назвали свои имена, иначе же им смерть. Сэр Андрет заговорил первым, жестоко страдая, и сказал:
      - Это король Марк Корнуэльский, так что смотрите обращайтесь с ним почтительно. Я же - сэр Андрет, его племянник.
      - Позор вам обоим - отвечал сэр Гахерис, - ибо оба вы предатели и коварным предательством было ваше показное радушие, с каким вы нас принимали. Сожаления достойно, чтобы такие, как вы, и дальше жили на свете, - сказал сэр Гахермс.
      - Сохраните мне жизнь, - сказал король Марк, - и я искуплю свои вины. Помните также, что я помазанный король.
      - Тем позорнее нам будет, - сказал сэр Гахерис, - оставить тебя в живых! Как король, помазанный священным миром, ты должен бы быть другом всем благородным рыцарям. Ты же достоин смерти!
      И с тем замахнулся он мечом на короля Марка, а тот стал прикрываться щитом и защищаться как мог. А сэр Кэй пошел с мечом на сэра Андрета. Наконец сдался король Марк сэру Гахерису, опустился на колени и поклялся на перекрестии своего меча, что никогда, покуда он жив, не будет чинить вреда странствующим рыцарям. И еще он поклялся быть добрым другом сэру Тристраму, если тот когда-нибудь заедет в Корнуэлл. А тем временем сэр Андрет оказался повержен на землю, и сэр Кэй хотел было его убить.
      - Отпустите его, - сказал сэр Гахерис, - прошу вас, не убивайте его.
      - Сэр, жаль было бы, - сказал сэр Кэй, - оставлять его в живых, ведь он близкий родич сэру Тристраму, а всегда его предавал, и через него сэр Тристрам был изгнан из Корнуэлла. А потому я лучше убью его, - сказал сэр Кэй.
      - Не делайте этого, - сказал сэр Гахерис. - Раз уж я королю сохранил жизнь, то прошу вас и ему жизнь сохранить.
      И с тем сэр Кэй его отпустил.
      И они поскакали дальше своей дорогой и приехали к сэру Динасу-Сенешалю, ибо они слышали, что он друг сэра Тристрама. У него они передохнули, а вскоре после того возвратились в Логрское королевство.
      Там в скором времени повстречался им сэр Ланселот, который ездил вместе с дамой Брангвейной, ибо таким способом думал скорее разыскать сэра Тристрама. Сэр Ланселот спросил у них, какие вести из Корнуэлла и не слышали ли они там о сэре Тристраме. Сэр Кэй и сэр Гахерис ему ответили, что о нем они не слыхали, и поведали ему слово в слово все, что с ними приключилось. А сэр Ланселот улыбнулся и сказал:
      - Трудно выбить из плоти то, что въелось в кости.
      И они вместе посмеялись.
      3
     
      А теперь мы оставляем этот рассказ и поведем речь о сэре Динасе, у которого в замке жила возлюбленная, а она больше любила другого рыцаря, нежели его. И вот когда сэр Динас отлучился на охоту, она спустилась из окна на полотенце и, захватив с собою двух гончих собак, ушла к тому рыцарю, которого любила.
      И когда сэр Динас возвратился домой, он хватился своей возлюбленной и двух своих гончих собак, и больше, чем за даму, он разгневался за собак. Он поскакал к тому рыцарю, который забрал себе его возлюбленную, и предложил ему поединок. И, съехавшись с ним, с такой силой его сокрушил, что тот, упавши, сломал себе ногу и руку. И тогда дама его и возлюбленная воскликнула: "Пощады, сэр Динас!" - и пообещала любить его еще крепче, чем прежде.
      - Ну нет, - сказал сэр Динас, - я никогда не доверюсь тем, кто раз меня предал. И потому как вы начали, так и кончайте, я же вас и знать не хочу. - И с тем сэр Динас ускакал оттуда прочь, захвативши с собою своих собак, и возвратился в свой замок.
      Теперь же мы вновь обратимся к сэру Ланселоту, который был в глубокой печали, оттого что не получил о сэре Тристраме никаких вестей, ведь он все это время сидел в темнице у сэра Дараса вместе с сэром Паломидом и сэром Динаданом. Наконец дама Брангвейна простилась с сэром Ланселотом и решила возвратиться в Корнуэлл. А сэр Ланселот, сэр Кэй и сэр Гахерис отправились на поиски в страну Сурлузу.
      А теперь в этой повести пойдет речь о сэре Тристраме и его двух товарищах, ибо сэр Паломид что ни день поминал, клял и поносил сэра Тристрама. И тогда сказал ему сэр Дииадан:
      - Дивлюсь я на тебя, сэр Паломид, ведь я думаю, очутись сэр Тристрам с тобой здесь, ты бы не стал причинять ему зла. Ведь если волк и овца оказались в одной темнице, и то волк оставил бы овцу в покое. И знай. - сказал сэр Динадан, - -ведь это как раз и есть сэр Тристрам, уж поверь моему слову, так что-можешь сейчас на нем выказать свою силу. Ну-ка, я погляжу на что ты способен!
      Тут сэр Паломид устыдился и замолчал. И тогда сказал сэр Тристрам:
      - Много я слышал о вашей вражде против меня, но сейчас я не хотел бы с вами драться из страха перед владельцем, этого замка, у которого мы во власти. А если б не боялся я его больше, чем вас, то скоро бы с вами управился.
      И с тем установили они мир. А тут явилась немолодая девица и сказала:
      - Рыцари, возвеселитесь духом, ибо жизни вашей никто не угрожает, - я слышала, как это говорил сам господин мой сэр Дарас.
      Тут они все возрадовались, ибо день ото дня ожидали они своей смерти. Но вскоре после того слег сэр Тристрам в тяжком недуге и думал уже, что пришло ему время умирать. Заплакал сэр Динадан, и сэр Паломид тоже, и оба они убивались вслух. На шум вошла к ним девица и застала их в плаче. Тогда она отправилась к сэру Дарасу и объявила ему о том, что могучий рыцарь, у которого был черный щит, лежит при смерти.
      - Этому не бывать, - сказал сэр Дарас. - Упаси Бог, чтобы рыцари, ищущие у меня пристанища, умирали у меня в заточении. А потому, - сказал сэр Дарас, - ступайте и приведите ко мне этого больного рыцаря и его товарищей.
      И когда сэр Дарас увидел перед собой; сэра Тристрама, то сказал он:
      - Сэр рыцарь, я сожалею о вашей болезни, ибо про вас говорят, что вы из благороднейших рыцарей, и по виду вашему так оно и есть. И знайте, никто никогда не скажет, что я, сэр Дарас, уморил в темнице столь благородного рыцаря, как вы, пусть даже вы и убили троих моих сыновей, за что я на вас был жестоко разгневан. Но теперь вы свободны, ты - и твои товарищи, и берите коней своих и доспехи, ибо они содержатся в чистоте и сохранности, и можете отправляться куда пожелаете, с тем лишь условием, что вы, сэр рыцарь, обещаете мне быть другом двум моим сыновьям, которые еще остались в живых, а также еще, что вы откроете мне ваше имя.
      - Сэр, что до меня, то мое имя - сэр Тристрам Лионский, в Корнуэлле я рожден и прихожусь племянником королю Марку. Что же до гибели ваших сыновей, тут я ни при чем, ибо, будь даже они моими ближайшими родичами, я бы иначе поступить не мог. Но если бы я убил их обманом и предательством, то заслужил бы смерти.
      - Все это я так понимаю, - сказал сэр Дарас, - что вами это сделано по долгу рыцарства, по этой-то причине я и не пожелал предавать вас смерти. А раз вы и есть сэр Тристрам, славный рыцарь, то я от души прошу вас быть другом мне и моим сыновьям.
      - Сэр, - сказал сэр Тристрам, - клянусь вам телом моим и душой: покуда я жив, я буду служить вам, ибо вы обошлись с нами так, как и должно урожденному рыцарю.
      После того сэр Тристрам пробыл там еще, покуда вовсе не излечился от своего недуга, а когда он сделался снова силен и здоров, они простились с сэром Дарасом, каждый взял своего коня и свои доспехи, и они пустились в путь и ехали вместе, пока не выехали на перекресток дорог. - Ну, друзья, - сказал сэр Тристрам, - здесь мы с вами расстанемся. А дальше, поскольку первое приключение было у сэра Динадана, я начну про него.
      4
     
      Поскакал сэр Динадан и у ручья увидел даму, которая горько убивалась.
      - Что с вами? - спросил сэр Динадан.
      - Сэр рыцарь, - отвечала дама, - я несчастнейшая дама в мире, ибо пяти дней еще не прошло, как сюда приехал рыцарь по имени сэр Брюс Безжалостный, и он убил моего родного брата, и с тех пор я в его власти, а изо всех людей на свете он мне всех более ненавистен. И потому я прошу вас вашей рыцарской честью - отомстите ему за меня, ибо он не промедлит сейчас сюда явиться.
      - Пусть является! - сказал сэр Динадан. - Ради чести всех женщин я исполню свой долг. И тут вдруг скачет сэр Брюс, и, увидев рыцаря подле своей дамы, он разгневался и вскричал:
      - Эй, сэр рыцарь! Защищайся!
      И сшиблись они, точно гром грянул, и сильно поранили один другого. Сэр Динадан пробил ему в плече жестокую сквозную рану, но еще не успел поворотить коня, как уже сэр Брюс ударился в бегство и ускакал. Тогда дама стала просить его, чтобы он отвез ее в замок, что был оттуда всего лишь в четырех милях; и сэр Динадан ее туда привез, и там она была принята весьма радушно, ибо владелец этого замка приходился ей дядей. А сэр Динадан снова пустился в путь на поиски приключений.
      А теперь это повествование обращается к сэру Тристраму, которому случилось попросить ночлега в замке, где находилась в это время королева Фея Моргана. Впустили сэра Тристрама, в замок, и оказан ему там был добрый прием. Наутро же, когда он снова собрался в дорогу, говорит ему королева:
      - Знайте, что так просто вы отсюда не уедете, ибо вы здесь пленник.
      - Боже избави меня! - отвечал сэр Тристрам. - Ведь я только что был уже пленником.
      - Вот что, любезный рыцарь, - сказала королева, - вы останетесь здесь у меня, покуда я не узнаю, кто вы такой и откуда родом.
      И королева усадила сэра Тристрама подле себя, а по другую руку от себя посадила своего возлюбленного, сама же глаз не отводила от сэра Тристрама. И тот рыцарь жестоко возревновал, так что готов был тут же наброситься на него с мечом, и лишь стыд его от этого удержал. Королева же говорит сэру Тристраму:
      - Назовите мне ваше имя - и я отпущу вас, когда вы того пожелаете.
      - На таком условии, госпожа, я вам отвечу: мое имя - сэр Тристрам Лионский.
      - А! - сказала королева Фея Моргана. - Знай я это, вы бы так скоро не смогли меня покинуть. Но раз уж я дала обещание, я его сдержу, если только вы возьмете щит, который я вам дам, и поклянетесь выступить с ним у Замка Твердой Скалы, где король Артур повелел созвать большой турнир. Там я прошу вас быть и ради меня отличиться в бранных подвигах. Ибо у Девичьего Замка вы, сэр Тристрам, я слышала, явили небывалые военные подвиги.
      - Госпожа, - отвечал сэр Тристрам, - дайте мне увидеть щит, который я должен там носить.
      И принесли ему щит, а там на червленом поле изображены были король и королева, над ними же - стоящий рыцарь, и одной ногой он попирал голову короля, а другой - голову королевы.
      - Госпожа, - сказал сэр Тристрам, - это добрый и крепкий щит, но что означают эти король с королевой и рыцарь, стоящий на их головах?
      - Я вам отвечу, - сказала Фея Моргана. - Эти изображения означают короля Артура и королеву Гвиневеру и одного рыцаря, который держит их в своей власти и подчинении.
      - Госпожа, но кто же этот рыцарь? - спросил сэр Тристрам.
      - Сэр, этого вам пока что знать не должно, - отвечала королева.
      Но Французская Книга повествует, что королева Моргана из рыцарей всех более любила сэра Ланселота и всегда домогалась его любви, он же ее не любил и не соглашался поступать по ее желаниям, и оттого она собрала у себя многих рыцарей, чтобы захватить его силой. А так как она полагала, что. сэр Ланселот - возлюбленный королевы Гвиневеры, для того-то дама Моргана и заказала такой щит в оскорбление сэру Ланселоту, желая, чтобы король Артур догадался о существующей между ними любви.
      И вот сэр Тристрам взял этот щит и поклялся ей выступить с ним на турнире у Замка Твердой Скалы. Но сэр Тристрам не знал про этот щит, что он предназначен в оскорбление сэру Ланселоту, он узнал об этом впоследствии. И с тем сэр Тристрам простился с королевой и щит увез с собою.
      5
     
      Тогда тот рыцарь, чьей возлюбленной была Фея Моргана, - а имя его было сэр Хемисон - тоже собрался последовать за сэром Тристрамом. - Вот что, любезный рыцарь, - сказала ему Моргана, - не гонитесь вы за этим рыцарем, ибо оттого не будет вам чести. - Я презираю его, трусливого рыцаря! - отвечал сэр Хемисон. - Ибо я не знаю ни одного достойного рыцаря родом из Корнуэлла, разве вот только сэр Тристрам Лионский.
      - Сэр, а что, если это он?
      - Ну нет, - он отвечал, - он с Изольдой Прекрасной, а это просто какой-то шут.
      - Увы, мой любезный друг, вы убедитесь, что он лучший рыцарь, какого вам случалось встретить в жизни, ибо я знаю его лучше, нежели вы.
      - Госпожа, во славу вам, - сказал сэр Хемисон, - я его убью.
      - А! Любезный друг, - сказала королева, - мне жаль отпускать вас за этим рыцарем, ибо я боюсь подумать, каково будет ваше возвращение.
      И с тем рыцарь Хемисон пустился в путь, горя гневом на сэра Тристрама, и гнал коня во весь опор, словно за ним самим была погоня.
      Вот услышал сэр Тристрам, что кто-то его нагоняет, повернул он коня и видит, прямо на него скачет рыцарь во весь дух. А приблизившись довольно, крикнул он сэру Тристраму громким голосом:
      - Сэр рыцарь, защищайся!
      И сшиблись они, точно гром в небе грянул. Сэр Хемисон сломал об сэра Тристрама копье, но доспехи его были столь прочны, что поранить он его не сумел. А сэр Тристрам ударил его сильнее, и пробил ему грудь насквозь, и перебросил его через круп его коня. После того сэр Тристрам снова повернул коня, чтобы дальше рубиться мечом, но увидел, что противник его так истекает кровью, что видно, пришла его смерть. И тогда он поскакал оттуда прочь и приехал к замку одного старого рыцаря, и там остановился сэр Тристрам на ночлег.
      А теперь мы покинем сэра Тристрама и поведем речь о том рыцаре, что остался лежать смертельно раненный. Оруженосец его спешился, снял с него шлем и спрашивает своего господина, жив он еще или нет.
      - Еще я жив, - отвечал рыцарь, - но жизни во мне осталось немного. А потому подыми меня в седло, сам вспрыгни позади и держи меня крепко, чтобы мне не упасть, и доставь меня к королеве Моргане, ибо глубинным хладом смерти потянуло в сердце моем и мне уже не жить. Но прежде, чем я умру, я непременно должен поговорить с нею, а иначе душа моя обречена на погибель.
      Но когда привез его оруженосец в замок с превеликими трудами, упал там сэр Хемисон наземь мертвый. Увидела Фея Моргана, что он мертв, и убивалась по нем, как безумная, а потом повелела раздеть его до рубахи и поместить тело в гробницу, а на гробнице сделала надпись: "Здесь покоится сэр Хемисон, павший от руки сэра Тристрама Лионского".
      А теперь мы обратимся к сэру Тристраму, который стал расспрашивать старого рыцаря, не видал ли он за последнее время странствующих рыцарей.
      - Сэр, - тот отвечал, - прошлую ночь здесь ночевал сэр Эктор Окраинный, и с ним девица. И эта девица мне сказала, что он - один из лучших рыцарей мира.
      - Это неверно, - сказал сэр Тристрам, - ибо я знаю из одного только его рода четырех рыцарей, которые его превосходят. Из них первый - сэр Ланселот Озерный, его зовем лучшим из рыцарей, и еще - сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис Ганский и сэр Бламур Ганский. А также еще и сэр Гахерис.
      - Ну нет, - говорит хозяин, - сэр Гавейн будет его получше.
      - Нет, это неверно, - возразил сэр Тристрам. - Я встречался с ними обоими и нашел, что сэр Гахерис из них - лучший рыцарь. И еще сэр Ламорак, его я почитаю не хуже любого из них, кроме сэра Ланселота.
      - Сэр, а отчего не называете вы сэра Тристрама? - спрашивает хозяин. - Я так полагаю, что он не уступит любому из этих рыцарей.
      - Я не знаю сэра Тристрама, - отвечал сэр Тристрам.
      Так побеседовали они и пошутили вдоволь, а потом улеглись на покой.
      А наутро сэр Тристрам простился с хозяином и снова пустился в путь, направляясь к Замку Твердой Скалы, и больше у него по пути никаких приключений не было. Он скакал не останавливаясь, покуда не добрался до замка, а там он увидел пять сотен шатров.
      6
     
      Король скоттов и король Ирландии выступили против рыцарей короля Артура. И вот началось большое сражение.
      И выехал на поле сэр Тристрам и свершил дивные подвиги брани. Он многих рыцарей поверг и все время был на виду у короля Артура со своим новым щитом. И при виде этого щита король Артур дивился, для чего такой щит был сделан. А королева Гвиневера поняла его смысл, и оттого омрачилось ее сердце.
      Но была там одна девица от королевы Морганы в покоях короля Артура, и, услышавши, как он говорил о том щите, сказала она ему во всеуслышание:
      - Король, знайте, что этот щит был сделан для вас, дабы вас предостеречь от позора и бесчестия, угрожающих вам и вашей королеве.
      И с тем она ускользнула оттуда незаметно, так что никто и не знал, куда она вдруг пропала. Король же опечалился и разгневался и стал спрашивать, откуда взялась эта девица. Но никто там ее не знал и не видел, куда она делась.
      А королева Гвиневера призвала к себе сэра Эктора Окраинного и стала жаловаться ему, говоря:
      - Я знаю, этот щит сделан по велению Феи Морганы, ибо она замыслила зло против меня и сэра Ланселота, и потому мне страшно, как бы она меня не погубила.
      Король же, глядя на подвиги сэра Тристрама, все дивился и гадал, кто бы мог быть этот рыцарь, и знал он лишь ясно, что это - не сэр Ланселот. Нои про сэра Тристрама ему говорили, будто он в Бретани с Изольдой Белорукой, ибо в противном случае, он полагал, будь сэр Тристрам в королевстве Логрском, сэр Ланселот или кто-нибудь из его товарищей, выехавшие на поиски сэра Тристрама, уж наверно, нашли бы его. Вот король и гадал понапрасну, кто этот рыцарь. И все время взгляд короля покоился на том щите. А королева это видела, и страх ее был велик.
      А сэр Тристрам продолжал разить рыцарей, так что диво было смотреть, и направо сокрушал их, и налево, и едва ли кто из рыцарей мог против него устоять. И стали отступать король скоттов и король Ирландии. Когда увидел это король Артур, он подумал, что нельзя допустить, чтобы рыцарь со странным щитом от него скрылся. Он призвал к себе сэра Ивейна Белорукого и велел ему облачиться в доспехи и готовиться к бою.
      И вот выехали король Артур и сэр Ивейн против сэра Тристрама и потребовали, чтобы он им сказал, откуда у него тот щит.
      - Сэр, - он отвечал, - я получил его от королевы Феи Морганы, сестры короля Артура.
      И здесь кончается эта книга, ибо это - первая книга о сэре Тристраме Лионском. А вторая книга начинается с того, как сэр Тристрам поверг наземь короля Артура и сэра Ивейна, ибо он отказался им ответить, для чего был сделан его щит.
      Правду же сказать, сэр Тристрам не мог им ответить, ибо он и сам того не знал.
      7
     
      - Но когда вы не можете растолковать знаков на вашем оружии, достойны ли вы носить его?
      - Что до этого, - отвечал им сэр Тристрам, - то я вам отвечу. Этот щит был мне вручен - хоть я о том не просил - королевою Феей Морганой. Что до меня, то я не могу растолковать его герба, ибо это мне не поручено, однако уповаю на Господа, что ношу его с честью.
      - Воистину, - сказал король Артур, - не должно вам носить герба, когда вы не знаете, что носите. Но прошу вас, откройте мне ваше имя.
      - Для чего? - спросил сэр Тристрам.
      - Для того, что я желаю знать, - отвечал король Артур.
      - Сэр, от меня вы его на этот раз не узнаете.
      - Тогда вы и я будем драться в поединке!
      - Зачем, - сказал сэр Тристрам, - желаете вы поединка со мною, когда я не называю вам моего имени? Воистину, вам нет в том нужды. Будь вы благородный рыцарь, вы не стали бы со мною сражаться, ибо вы сами видели, что я уже принял немало ратных трудов на турнирном поле. И потому вы поступаете не по-рыцарски, что вызываете меня на бой, раз я уже так много потрудился. Но как бы то ни было, я к вашим услугам, и можете не сомневаться, я вас не боюсь! И хотя вы думаете, что на вашей стороне большое превосходство, я готов выступить против вас.
      И с тем король Артур выставил свой щит и копье, а сэр Тристрам обратился против него, и они съехались с разгону. И копье короля Артура разбилось вдребезги о щит сэра Тристрама. Сэр же Тристрам в ответ так поразил короля Артура, что тот рухнул наземь, и конь и всадник, и получил король Артур в левый бок глубокую и опасную рану. Как увидел сэр Ивейн, что господин его король Артур лежит на земле тяжко раненный, омрачился он в сердце своем. И, выставивши щит свой и копье, крикнул сэру Тристраму громким голосом:
      - Рыцарь, защищайся!
      И ринулись они друг на друга во весь опор, и копье сэра Ивейна разбилось вдребезги о щит сэра Тристрама. Сэр же Тристрам поразил его сильнее и жесточе, так что выбил его из седла прямо на землю. А потом поворотил коня сэр Тристрам и сказал им так:
      - Любезные рыцари, более мне нет нужды с вами биться, ибо с меня на сегодня довольно.
      Тогда поднялся с земли король Артур, подошел к сэру Ивейну, и так сказал он сэру Тристраму:
      - Мы получили, что заслужили, ибо по нашей гордыне мы требовали от вас боя, а ведь имени вашего мы как не знали, так и не знаем.
      - Но как бы то ни было, клянусь Святым Крестом, - сказал сэр Ивейн, - сдается мне, что он рыцарь могучий, каких на свете мало.
      После того сэр Тристрам оттуда уехал, и повсюду, куда бы он ни попадал, он спрашивал о сэре Ланселоте. Но нигде не мог он дознаться, жив ли сэр Ланселот или умер, и оттого сэр Тристрам горько сокрушался и печалился.
      Вот ехал раз сэр Тристрам через лес, и видит он, по одну сторону высокая башня над болотом, а по другую сторону - зеленый луг, и на том лугу сражаются десять рыцарей. Еще ближе он подъехал и видит, что там один рыцарь бьется против девяти, и так доблестно этот рыцарь сражался, что сэр Тристрам просто диву дался, как это может один рыцарь являть такие чудеса доблести. В краткий срок он под половиной из них убил коней, а остальных повышибал из седел, и кони их разбежались по лесам и лугам.
      И посочувствовал сэр Тристрам от души этому одинокому рыцарю, которому так трудно пришлось в бою, а по щиту думалось ему, что это, должно быть, не иначе как сэр Паломид. И вот направил он коня в гущу рубившихся на мечах и крикнул им, чтобы они прекратили этот бой, ибо они позорят себя, что так много рыцарей бьются против одного. Отозвался ему предводитель этих рыцарей по имени Брюс Безжалостный, самый злобный изо всех рыцарей в те времена:
      - Сэр рыцарь, что за дело вам до нас? Если вы умны, то как сюда приехали, так и дальше поезжайте своей дорогой, ибо этому рыцарю от нас живому не уйти!
      - Великой жалости это было бы достойно, - сказал сэр Тристрам, - когда бы столь благородный рыцарь был так подло убит. И потому я объявляю вам, что буду защищать его, насколько у меня достанет сил!
      8
     
      С тем сэр Тристрам спешился, ибо они сражались пеши и он не желал, чтобы убили под ним его коня. И выставил сэр Тристрам щит свой, выхватил меч из ножен и стал рубить направо и налево столь яростно, что чуть не с каждым ударом сокрушал кого-либо из рыцарей. И при виде того обратились они в бегство, а сам сэр Брюс и вся его рать бежали к башне, а сэр Тристрам с мечом в руке гнался за ними, но они успели укрыться за стенами, и сэр Тристрам остался перед запертыми воротами.
      Видя такое, вложил сэр Тристрам меч в ножны и возвратился к сэру Паломиду, туда, где он сидел под деревом, жестоко израненный.
      - А, любезный рыцарь, - сказал сэр Тристрам, - я рад что повстречался с вами.
      - Грамерси, - сказал сэр Паломид, - за вашу великую доброту, ибо вы спасли мне жизнь и защитили меня от смерти.
      - А как ваше имя? - спросил сэр Тристрам.
      - Сэр, мое имя - сэр Паломид.
      - Иисусе! - воскликнул сэр Тристрам. - Ныне и вправду тебе повезло изрядно, что я тебя спас, ведь ты как раз и есть тот человек, кто мне всех более на свете ненавистен! Однако теперь готовься к бою, ибо я желаю с тобой сразиться!
      - Но кто вы такой? - спросил сэр Паломид.
      - Сэр Тристрам, ваш смертельный враг!
      - Возможно, что так, - сказал сэр Паломид, - но вы сегодня слишком много сделали для меня, чтобы я мог поднять на вас руку, да и вы только что спасли мне жизнь, и для вас не будет чести со мной сразиться, ведь я жестоко изранен, тогда как вы полны свежих сил. И потому если вы во что бы то ни стало желаете поединка со мной, то назначьте мне день, и тогда я с вами встречусь, можете на меня положиться.
      - Добро вы говорите, - сказал сэр Тристрам. - Назначаю вам встретиться со мною на лугу у реки Камелот, там, где стоит камень Мерлина.
      На том они и согласились. Тогда сэр Тристрам спросил у сэра Паломида, отчего напали на него те девять рыцарей.
      - Вот какая тому причина, - отвечал сэр Паломид. - Я ехал здесь лесом на мой рыцарский подвиг и вдруг вижу, лежит мертвый рыцарь, а подле него рыдает дама. И когда я увидел ее в столь сильном горе, я спросил у нее, кто убил ее рыцаря. "Сэр, - она отвечала, - это сделал недостойнейший из рыцарей и самый жестокий, имя же его - сэр Брюс Безжалостный". И тогда, посочувствовав ей, я помог ей сесть на лошадь, пообещал быть ей защитником и помочь ей похоронить ее супруга. Но вдруг, когда мы поравнялись с этой башней, оттуда выехал сэр Брюс Безжалостный и вышиб меня неожиданно из седла. И не успел я снова взобраться на коня, как сэр Брюс убил мою даму. Я снова сел в седло, чувствуя себя жестоко опозоренным, и так завязался между нами бой. Вот какая тому причина, что мы сражались.
      - Что ж, - сказал сэр Тристрам, - теперь мне понятно, что за бой это был. Но как бы то ни было, смотрите не забудьте вашего обещанья встретиться со мной в поединке ровно через две недели.
      - Я вас не подведу, - сказал сэр Паломид.
      - Как и я вас нынче, - сказал сэр Тристрам, - не оставлю, покуда вы не окажетесь недосягаемы для ваших недругов.
      И они сели на коней и поехали вместе по лесу, а там нашли ручей, журчащий чистой водою.
      - Любезный сэр, - сказал сэр Тристрам, - я испытываю сильное желание испить этой чистой воды.
      Они спешились и вдруг видят, что неподалеку стоит могучий конь, привязанный к дереву, и не переставая ржет. Стали они оглядываться кругом и видят: под деревом лежит добрый рыцарь в полном доспехе, только шлем у него под головою.
      - Клянусь милосердным Господом - говорит сэр Тристрам, - там лежит славный рыцарь. Как рам должно лучше всего поступить?
      - Разбудим его! - говорит сэр Паломид.
      Растолкал его сэр Тристрам рукоятью своего копья. Рыцарь вскочил с поспешностью, надел шлем, сел на коня, в руку схватил тяжелое копье и, ни слова не произнесши, ринулся на сэра Тристрама, сбросил его с седла и поранил ему левый бок. Лежит сэр Тристрам на земле, не может двинуться, грозит ему гибель.
      А тот проскакал галопом, поворотил коня и налетел на сэра Паломида. И пробил он ему грудь насквозь, так что он упал с коня своего на землю. Неизвестный же рыцарь так их там и оставил и ускакал прочь сквозь чащу леса.
      Поднялись с земли сэр Тристрам и сэр Паломид, взяли коней своих и стали друг с другом советоваться, как им дальше быть.
      - Клянусь головой, - говорит сэр Тристрам, - я последую за этим неизвестным рыцарем, который нас так опозорил.
      - А я, - говорит сэр Паломид, - останусь в этих местах, отдохну в доме одного моего друга.
      - Но смотрите, - сказал ему сэр Тристрам, - не премините встретиться со мною в день, что у нас назначен. Думается мне, что вам меня не одолеть, ибо я гораздо превосхожу вас силою.
      - Уж это как выйдет, - отвечал сэр Паломид, - да только я вас не боюсь. Если буду на свободе и в здравии, то явлюсь, как условлено между нами. Я же более опасаюсь за вас, что вас там не окажется, ибо вот вы сейчас погонитесь за тем рыцарем, и если нагоните его, то еще Бог весть, удастся ли вам уйти от него живым.
      На том сэр Тристрам и сэр Паломид расстались и поехали каждый своей дорогой.
      9
     
      Долго скакал сэр Тристрам за неизвестным рыцарем и наконец видит: лежит ничком дама поперек тела убитого рыцаря.
      - Любезная леди, - обратился к ней сэр Тристрам, - кто убил вашего супруга?
      - Сэр, - она отвечала, - мы отдыхали здесь с моим супругом, и вдруг примчался сюда рыцарь верхом на коне. Он спросил, откуда мы, и мой супруг ответил, что он от двора короля Артура. "Ах так, - сказал неизвестный рыцарь, - я буду биться с тобой, ибо я ненавижу всех, кто состоит при дворе короля Артура!" И супруг мой, что лежит здесь мертвый, сел на коня, и они съехались с неизвестным рыцарем, и тот пробил ему копьем грудь насквозь. И тем вверг меня в горе и бедствия.
      - Мне грустно слышать, - сказал сэр Тристрам, - что вы в столь тяжком горе. Но не соблаговолите ли вы назвать мне имя вашего любезного супруга?
      - Сэр, его имя было сэр Галардон, и он бы еще выказал себя доблестным рыцарем.
      Вот расстался сэр Тристрам с той плачущей дамой и поехал своим путем и две ночи ночевал под открытым небом. А на третью ночь в лесной сторожке встретился сэр Тристрам с сэром Гавейном и сэром Блеоберисом, и оба они были жестоко ранены. Спросил сэр Тристрам сэра Гавейна и сэра Блеобериса, не было ли у них встречи с таким-то рыцарем, у которого знак такой: затянутый сверху донизу щит.
      - Любезный рыцарь, - отвечали эти раненые рыцари, - именно такой рыцарь и встретился нам на нашу беду. Сначала он поверг наземь товарища моего, сэра Блеобериса, и жестоко его поранил, а меня сэр Блеоберис просил не вступать в поединок, полагая, что такой противник чересчур для меня силен. Незнакомый же рыцарь принял его слова за оскорбление и сказал, что они сказаны ему в насмешку. И тогда они выехали друг против друга, и он поранил моего друга. А после этого мне стыд уже не позволял отпустить его без боя. Он же с первого раза сбил меня наземь вместе с конем, а потом едва не лишил меня жизни. А потом сел на коня и нас оставил; в недобрый час мы с ним повстречались!
      - Любезные рыцари, - сказал сэр Тристрам, - он и мне тоже повстречался, мне и еще одному рыцарю, сэру Паломиду, и он нас обоих сокрушил наземь одним копьем и жестоко нас поранил.
      - Клянусь верою, - сказал сэр Гавейн, - пусть он лучше едет своей дорогой, вам же лучше не искать с ним встречи, ибо в будущий праздник Круглого Стола, ручаюсь головой, вы сможете найти его там.
      - Клянусь верою, - сказал сэр Тристрам, - я не буду знать отдыха, покуда не найду его!
      А сэр Гавейн тогда спросил у него его имя. И он ответил:
      - Мое имя - сэр Тристрам.
      Так они открыли друг другу свои имена, а потом простились. Сэр Тристрам поехал дальше своей дорогой. И случилось ему на лугу повстречаться с сэром Кэем-Сенешалем и с сэром Динаданом.
      - Какие вести, - спросил сэр Тристрам, - у вас, рыцари?
      - Недобрые, - они отвечали.
      - Что так? - спросил сэр Тристрам. - Прошу вас, расскажите мне все, ибо я разыскиваю одного рыцаря.
      - А какие знаки он носит? - спрашивает сэр Кэй.
      - Он носит щит, - отвечал сэр Тристрам, - плотно затянутый сверху донизу.
      - Клянусь головой, - сказал сэр Кэй, - этот же самый рыцарь повстречался и нам! Минувшей ночью мы ночевали тут поблизости в доме одной вдовицы, и там стоял и этот рыцарь. И когда он узнал, что мы - от двора короля Артура, он произнес против короля оскорбительные речи, особенно же против королевы Гвиневеры. Потому наутро был у нас с ним бой. И он с первого же раза выбил меня из седла, - сказал сэр Кэй, - и поранил меня жестоко. Увидел мой товарищ, сэр Динадан, меня поверженным наземь и жестоко раненным, однако не стал за меня ему мстить, а обратился в бегство. А тот нас оставил и ускакал прочь своей дорогой.
      Тогда сэр Тристрам спросил у них имена, и они назвались друг другу. После того сэр Тристрам расстался с сэром Кэем и сэром Динаданом и долго ехал густым лесом, покуда не выехал в долину, где стояла монашеская обитель.
      Там отдыхал он у доброго человека целых шесть дней.
      10
     
      Он послал оттуда в город по соседству оруженосца своего Говернала и велел ему добыть там новые доспехи, ибо уже давно сэр Тристрам не обновлял своего снаряжения и его старый доспех весь был посечен и порублен. И когда Говернал воротился с новым для него облачением, он распростился со вдовицей, сел на коня и рано поутру пустился в путь.
      И нежданно-негаданно повстречался ему сэр Саграмур Желанный и сэр Додинас Свирепый. Съехавшись с ним, спросили сэра Тристрама два эти рыцаря, не желает ли он с ними сразиться.
      - Любезные рыцари, - отвечал сэр Тристрам, - со всей моей охотою я бы с вами сразился, но я дал слово, и мне уже подходит срок встретиться в поединке с одним рыцарем, и потому не хотелось бы мне сейчас сражаться с вами. Ибо если сегодня здесь мне изменит удача и я буду ранен, я не смогу тогда выступить в том поединке, как обещал.

К титульной странице
Вперед
Назад