В статье «Зерно» Кенэ привел таблицу, в которой сельское хозяйство трактовалось как единое производство и проводилось сравнение продукции, полученной при современной системе сельского хозяйства, с продукцией, производимой при рациональной его системе [6]. Анализ таблицы показал, что при рациональном ведении хозяйства его эффективность возрастает в 2—4 раза. Более того, в этой таблице Кенэ исчислил издержки производства и определил разницу между стоимостью произведенной продукции и другими издержками. Это в истории политэкономии была первая попытка исчислить чистый продукт (прибавочный продукт). Он выдвигал идею взимания подоходного
446
налога, т. е. чисто капиталистической формы налога. Кенэ при этом подчеркивал, что налоги должны взиматься юлько с тех классов, которые присваивают чистый продукт. По этому поводу Маркс писал: «Кажущееся превознесение земельной собственности переходит в ее экономическое отрицание и в утверждение капиталистического производства», поскольку «все налоги переносятся на земельную ренту, или, другими словами, земельная собственность подвергается частичной конфискации»[7].
В обобщенном виде экономическая программа Кенэ была изложена в работе «Общие принципы экономической политики земледельческого государства и примечания к этим принципам» (1758).
В отличие от английской классической буржуазной политической экономии, которая в первую очередь анализирует промышленное производство, Кенэ анализировал сельское хозяйство, объявив его единственной производительной сферой. Только в земледелии, по утверждению Кенэ, создается новое богатство, а большая производительность земледельческого труда обусловлена самой природой. Кенэ заявлял, что экономическая политика должна стимулировать лишь производительные издержки (в сельском хозяйстве), а бесплодные издержки (в промышленности) предоставить самим себе. Это ошибочное положение поддерживали и другие физиократы.
Физиократическая школа развивалась в борьбе с меркантилизмом. В статье «Население» Кенэ выступал против меркантилистской политики Людовика XV, против торговых войн. Особенно широкую полемику против меркантилизма Кенэ развернул в сочинении «О торговле» (1765). В противовес меркантилизму физиократы выдвинули идею эквивалентности обмена. Кенэ считал, что товары вступают в обращение с заранее заданной ценой. Но научно объяснить, почему у товаров существует данная цена до вступления их в процесс обращения, он не смог. Исходя из положения об эквивалентности обмена, Кенэ критиковал тезис меркантилистов, будто бы богатство порождается обменом, и подчеркивал, что покупки уравновешиваются с обеих сторон, их действие сводится к обмену ценности на равную ценность и обмен в действительности ничего не производит.
В статье «Ответ на мемуар г-на М. X. (о пользе промышленности и торговли, о производительности так называемого бесплодного класса и т. д.)» (1765) Кенэ утверждал также, что «главными причинами, образующими ры-
447
ночную цену произведений, являются их редкость или изобилие и более или менее сильная конкуренция продавцов и покупателей»[8]. Совершенно очевидно, что Кенэ не подошел к пониманию сущности и основы закона стоимости. Но идея эквивалентности обмена была неотъемлемой составной частью всей физиократической системы и очень плодотворной.
В отличие от меркантилистов Кенэ деньги трактовал как бесполезное богатство, объявлял их только посредником в обмене Он выступал против меркантилистских требований накопления денег, поскольку это не будет способствовать воспроизводству богатства страны, и заявлял, разоблачая меркантилистов, которые искали источник богатства во внешней торговле, что эффективные методы обогащения страны связаны с материальным производством — именно с сельским хозяйством. Указывалось, что внешняя торговля выравнивает цены на товары в разных странах, но, устанавливая равенство цен, не дает никакой прибавки. К тому же доход торговцев не является прибылью страны, исчезает с прекращением воспроизводства. Если меркантилисты объявляли купца хозяином рынка, который устанавливает по желанию цены на свои товары, то Кенэ говорил, что выгода от продажи повлечет за собой потери при покупке. Положительно оценивая критику меркантилизма физиократами в целом, следует отметить, что Кенэ неправомерно отрицал реальность и значение торговой прибыли. Более того, Кенэ в отличие от меркантилистов вообще не понял сущности эпохи первоначального накопления капитала, роли торговли и торгового капитала, значения мануфактурной промышленности, торговой экспансии и формирования крупных капиталов в зарождении капиталистического способа производства.
В основу теоретических изысканий физиократов было положено учение о «естественном порядке» Эту концепцию Кенэ подробно изложил в работе «Естественное право» (1765), которая дает представление о его мировоззрении и философских корнях физиократизма. Кенэ считал, что общественные законы являются законами «естественного порядка», которые выгодны человеческому обществу, установлены богом для воспроизводства и распределения материальных благ. Эта идея развивалась и в работе «Китайский деспотизм»* (1767), где он писал, что «физи-
__________________________
* Работу «Китайский деспотизм» нельзя считать историческим трудом. В ней излагались идеи, не связанные с китайской действительностью
__________________________
448
ческие законы, которые устанавливают естественный порядок, наиболее выгодный для человеческого рода, и с точностью определяют естественное право всех людей, являются вечными, неизменными и несомненно лучшими законами, какие только могут существовать»[9]. Право собственности, по мнению Кенэ,— основа естественного права. По существу под «естественным порядком» понимался буржуазный порядок. Под маркой обоснования «естественного порядка» защищался капитализм, развивающийся на базе господства частной собственности и свободной конкуренции Кенэ заявлял, что «естественное право человека может быть определено приблизительно как право человека на вещи, пригодные для его пользования». Но чтобы не дать повод для радикальных выводов, Кенэ утверждал, что «естественное право» всех на все является абстрактной идеей и в действительности очень ограничено, остается пустым софизмом, ибо это «право на все походит на право каждой ласточки на всех летающих по воздуху мошек»[10].
Однако, несмотря на буржуазную ограниченность, учение физиократов о «естественном праве» и «естественном порядке» имело прогрессивное значение. Оно выдвигало идею объективности и закономерности общественного развития. Физиократы рассматривали общество как живой общественный организм, а экономическую жизнь — как естественный процесс, имеющий внутренние закономерности. Большой заслугой физиократов было то, что они рассматривали общественные «формы как физиологические формы общества: как формы, вытекающие из естественной необходимости самого производства и не зависящие от воли, политики и т. д. Это — материальные законы; ошибка состоит здесь лишь в том, что материальный закон одной определенной исторической ступени общества рассматривается как абстрактный закон, одинаково господствующий над всеми формами общества»[11].
Одно из центральных мест в экономической теории физиократов занимает учение о «чистом», или прибавочном, продукте. В противоположность меркантилистам физиократы вопрос о происхождении прибавочного продукта перенесли из сферы обращения в сферу материального производства и таким образом заложили основу для анализа капиталистического производства. В «Ответе на мемуар г-на M.X.» Кенэ давал обоснование исключительной производительности земледелия, утверждая, что торговля всего лишь «обмен вещей, которые уже существуют
449
и имеют соответствующую продажную ценность по отношению друг к другу». Поэтому «торговля не порождаем богатств»[12].
Под «чистым продуктом» физиократы понимали избыток продукции, полученной в земледелии, над издержками производства. «Чистый продукт», писал Кенэ в статье «Налоги»,— это «ежегодно создаваемые богатства, которые образуют доходы нации, представляют продукт, составляющий после изъятия всех издержек прибыли, извлекаемые из земельных владений». Таким образом, физиократы считали, что «чистый продукт» возникает только в земледелии. Кенэ утверждал, что в промышленности существует лишь потребление и потому там не создается «чистого продукта», а «богатства, созидаемые промышленным трудом, возникают при помощи доходов, даваемых землей, и являются сами по себе богатствами бесплодными, которые воспроизводятся только при помощи доходов от земельных угодий»[13]. Промышленность объявлялась бесплодной отраслью, поскольку там придается только новая форма сырому материалу, рабочий зарабатывает средства существования, а не производит их.
Эту идею подробно Кенэ развивал в сочинении «О ремесленном труде» (1766), которое является дополнением к диалогу «О торговле». Он писал, что производство богатства означает его возобновление, а потребление ведет к уничтожению материальных благ. Правда, в работе «О ремесленном труде» Кенэ признавал, что ремесленник увеличивает ценность сырья, но сразу же оговаривался, будто действительное богатство производится только в земледелии. Следует обратить внимание на то, что у Кенэ наряду с натуралистической трактовкой прибавочного продукта как дара природы есть попытка рассматривать «чистый продукт» и как стоимостную величину. Если в работе «Общие принципы экономической политики земледельческого государства и примечания к этим принципам» утверждалось, что «земля есть единственный источник богатства», то в сочинении «Китайский деспотизм» давалось более широкое определение «чистого продукта» и указывалось, что «излишек, полученный за вычетом этих издержек* из добытого с их помощью продукта, представляет собой чистый продукт (le surplus est produit net), образующий доход государства и доход собственников»[14].
__________________________
* Под издержками Кенэ понимал «издержки труда, затраченного на культуру, и издержки на другие затраты, необходимые для применения этой культуры» (Кенэ Ф. Указ. соч. С. 519).
__________________________
450
Анализируя физиократическое учение о «чистом продукте», Маркс показал в «Теориях прибавочной стоимости», что на основе этого учения физиократы пытались найти первоисточник капиталистических доходов, ибо «чистый продукт» считался остатком богатства после вычета издержек его производства, т.е. затрат капитала на средства производства и рабочую силу. Величина «чистого продукта» ставилась в зависимость от вложений капитала, и этот продукт выступал как результат движения капитала. Маркс считал, что физиократы в учении о «чистом продукте» содействовали раскрытию тайны прибавочной стоимости. Поскольку осью их учения являлась концепция о минимуме заработной платы, физиократы пришли к правильному выводу, что производителен только такой труд, который создает прибавочную стоимость. Они, рассматривая сельское хозяйство, правильно понимали прибавочную стоимость как продукт труда наемного работника и усматривали сущность капитализма в производстве прибавочной стоимости.
Однако, несмотря на большой вклад физиократов в разработку проблемы прибавочной стоимости, их учение о «чистом продукте» страдало ограниченностью и противоречивостью. Отдавая дань феодальным представлениям, они не могли решить эту проблему, показать, что прибавочная стоимость является приростом стоимости, а не только продукта. Между тем Кенэ рассматривал «чистый продукт», с одной стороны, как продукт самой земли, дар природы, а с другой — характеризовал его как порождение прибавочного труда наемного работника. Этот дуализм вытекал из непонимания сущности стоимости.
Для подлинного решения этих проблем у физиократов не было теоретических предпосылок, так как не анализировалась природа товара и стоимости. Ошибка их проистекала от того, что они отождествляли увеличение материальных благ, которое в земледелии и скотоводстве происходит благодаря естественному произрастанию и размножению, с увеличением меновой стоимости. Превратно толковался тот факт, что в сельском хозяйстве прирост богатства, избыток потребительных стоимостей над потребительными стоимостями, израсходованными в процессе производства, выступает наиболее ощутимо и осязательно. Поэтому, по мнению Кенэ, сельское хозяйство оказалось единственной сферой, приносящей «чистый продукт». В связи с этим он прибавочную стоимость отождествлял с рентой. Следовательно, земельная рента ока-
451
зывалась у него единственной формой «чистого продукта», прибавочной стоимости. В промышленности же прибавочный продукт, по его мнению, не создается, а прибыль на капитал там вообще не существует. Доход капиталиста ошибочно рассматривался как своеобразная, лишь более высокая заработная плата. Считалось, что этот доход и заработная плата рабочего входят в издержки производства. Выходило, что в промышленности стоимость произведенной продукции равняется издержкам ее производства. Таким образом, физиократы игнорировали категорию прибыли не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве и в торговле.
Торговую прибыль Кенэ считал внеэкономической категорией и рассматривал ее как результат обсчета. Игнорирование категории прибыли в целом выражалось и в утверждении, что «чистый продукт» полностью поступает земельным собственникам, а фермеры якобы никакой доли чистого продукта не получают, они будто бы, как и их наемные работники, получают только заработную плату, которая входит в издержки производства. Из этого утверждения вытекал абсурдный вывод, что капиталистические фермеры сами себе выплачивают заработную плату. Фактически это означало отождествление фермера-капиталиста с наемным рабочим в сельском хозяйстве. Следовательно, учение о «чистом продукте» физиократов дает прообраз прибавочной стоимости, однако страдает противоречивостью. Маркс по этому поводу писал, что у физиократов «жгучим спорным вопросом являлось не то, какой труд создает стоимость, а то, какой труд создает прибавочную стоимость»[15].
С учением о «чистом продукте» у физиократов неразрывно связана их концепция о производительном и «бесплодном» труде. Заслуга физиократов в решении этой проблемы заключается в том, что они впервые в политической экономии определили признак производительного труда. Они правильно заявляли, что производительный труд — это труд, который создает прибавочную стоимость, «чистый продукт». Но из ошибок в концепции «чистого продукта» вытекала ограниченность трактовки производительного труда как труда, занятого лишь в сельском хозяйстве. Следовательно, физиократы считали, что труд, занятый в промышленности, является трудом непроизводительным, или «бесплодным».
В разработку других категорий политической экономии, физиократы не внесли чего-либо существенно нового. Они
452
не поняли сущности категории стоимости. Кенэ фактически сводил стоимость к издержкам производства, а в работе «Общие принципы экономической политики земледельческого государства и примечания к этим принципам» заявлял, что ценность продукта есть мерило богатства. Это слишком общее заявление, не раскрывающее сущности стоимости. Как уже отмечалось, учение об эквивалентности обмена у физиократов было важной составной частью их системы. Из их тезиса о том, что товары вступают в обращение с заранее «данной ценой», логически вытекал вывод, что стоимость создается в производстве. Но сам тезис о наличии у товаров «данной цены» не получил у Кенэ научного развития, поскольку он отождествлял стоимость с издержками производства. Не решив проблемы стоимости, Кенэ все же первым сделал попытку различить потребительную и меновую стоимость товара. Он считал, что в каждом государстве следует отличать блага, которые имеют потребительную ценность, не имея продажной, от богатств, имеющих и потребительную и продажную ценность. Но Кенэ, лишь отчасти улавливая специфику меновой стоимости, которая связана с определенным этапом исторического развития товарно-денежных отношений, природу меновой стоимости проанализировать не смог. В работе «О ремесленном труде» он заявлял, как уже отмечалось, что главными причинами, которые образуют рыночную ценность благ, являются их редкость или изобилие и конкуренция между продавцами и покупателями. Следовательно, физиократы не понимали того, что в основе рыночной цены лежит стоимость. Они довольствовались разговорами о соотношении спроса и предложения при характеристике рыночной цены.
Совершенно очевидно, что физиократы не создали теории стоимости. В этом вопросе они сделали шаг назад по сравнению с У. Петти и П. Буагильбером, игнорируя их учение о труде как основе стоимости и сводя стоимость к массе вещества, которая дается землей, природой.
Не было достижений у физиократов и в разработке теории денег. В диалогах «О торговле» и «О ремесленном труде», а также в работе «Общие принципы экономической политики земледельческого государства и примечания к этим принципам» Кенэ утверждал, что деньги являются средством, облегчающим обмен, а богатством становятся, как и товары, лишь в силу своей продажной ценности, причем остаются видом «бесплодного» богатства. Он был противником накопления денег, превращения их
453
в сокровище. «Деньги сами по себе,— писал Кенэ, не удовлетворяют потребностей людей и не порождают денег. Без реальных богатств денежные богатства оставались бы богатствами бесплодными и бесполезными». Деньги «не потребляются и не воспроизводятся, но всегда служат обмену богатств таких, которые годны только для потребления»[16]. Из этого Кенэ делал вывод о том, что поскольку деньги не являются конечной целью обмена, то при анализе распределения общественного продукта от них можно абстрагироваться.
По вопросу заработной платы физиократы по существу воспроизводили концепцию меркантилистов, вслед за которыми они сводили заработную плату к физическому прожиточному минимуму. По мнению Кенэ, заработная плата должна обеспечить самые элементарные потребности, оставаясь неподвижной на самом низком уровне. Кенэ не понял сущности заработной платы как цены рабочей силы наемного рабочего, отождествляя ее с доходом ремесленника.
Большое научное значение имеет учение физиократов о капитале. В отличие от меркантилистов, которые отождествляли капитал с его денежной формой, они сосредоточили свой анализ на вещественных формах состава капитала. Исследование издержек производства позволило Кенэ дать разграничение составных частей капитала. Затраты, которые производятся ежегодно на земледельческие работы (семена, рабочая сила), он называл ежегодными авансами. Затраты на сельскохозяйственные машины, постройки, скот, т. е. функционирующие несколько лет, Кенэ называл первоначальными авансами. Это деление он относил к производительному капиталу, а не к капиталу обращения, что фактически соответствует делению капитала на оборотный и основной. Разница между этими двумя частями капитала правильно была связана с различием способов, какими эти части входят в стоимость готового продукта, как показал позднее Маркс. По утверждению Кенэ, ежегодные авансы входят в издержки полностью, а первоначальные — частично. Но это различие между ежегодными и первоначальными авансами Кенэ находил только в капитале, применяемом в земледелии, который он считал единственно производительной формой капитала. Указывалось, что оба этих вида авансов противостоят деньгам и товарам, находящимся на рынке. Денежной формы капитала Кенэ не знал, не понимал значения экономических функций денежной фазы движения
454
капитала, поскольку отождествлял капитал с запасами средств производства, применяемыми в земледелии. Игнорировал он и промышленный капитал, который считал «бесплодным». Давая анализ экономической структуры капитала, Кенэ не подошел к выяснению общественной природы капитала. Не учитывая общественно-исторических условий капиталистического производства, физиократы объявили капитал внеисторической категорией, присущей всем эпохам.
2. «Экономическая таблица» Ф. Кенэ
Учение о составе капитала явилось в работах Кенэ исходным пунктом для анализа процесса воспроизводства и обращения всего общественного капитала. Впервые в политической экономии он ввел и использовал понятие «воспроизводство» как постоянное повторение производства и сбыта. Описание процесса воспроизводства он дал в знаменитой «Экономической таблице» (1758), которая впоследствии неоднократно комментировалась в работах самого Кенэ и его последователей. Математические расчеты, использованные в этой работе, позволили ему показать, как создаваемый в земледелии валовой и чистый продукт Франции обращается в натуральной и денежной форме. В 1766 г. Кенэ опубликовал «Анализ арифметической формулы Экономической таблицы, показывающий распределение ежегодных издержек земледельческой нации». В том же году он издал и комментарии к названной работе —«Существенные замечания к анализу Экономической таблицы». Именно вторым вариантом «Экономической таблицы» (1766) пользовался К. Маркс при анализе учения о воспроизводстве Ф. Кенэ.
В «Экономической таблице» общество рассматривается как единый организм, объединяющий три основных класса. Описание классовой структуры общества было необходимо Кенэ, поскольку в его «Таблице» совокупный, продукт распределяется посредством процесса обращения между тремя классами. «Нация,— писал Кенэ,— состоит из трех классов граждан: класса производительного, класса собственников и класса бесплодного»[17]. К производительному классу, или классу фермеров, он отнес всех, кто обрабатывает землю, кто делает затраты на обработку земли. Таким образом, в производительный класс включены крестьяне, фермеры и сельскохозяйственные наемные рабочие, т. е. все, кто занят в сельском хозяйстве. Класс
455
собственников — это те, кто получает ежегодно «чистый продукт», созданный в земледелии. К собственникам Кенэ относил короля, землевладельцев, церковников. Все люди, занятые в промышленности, объявлялись «бесплодным», или непроизводительным, классом. В этот класс им включались наемные рабочие, ремесленники, капиталисты, купцы и мелкие торговцы. «Бесплодный» класс, так же как и класс собственников, не создает «чистого продукта», но в отличие от последнего этот класс работает и своим трудом создает столько, сколько потребляет.
Свою задачу Кенэ видел в том, чтобы доказать, что король и землевладельцы являются основой общества. Однако поставить класс собственников на первое место он не мог: это противоречило бы его физиократической концепции о примате земледелия. Поэтому землевладельцы у него оказались в особом классе, помещенном между производительным и «бесплодным» классами. Совершенно очевидно, что теория классов Кенэ ошибочна. По его схеме рабочие и капиталисты как в промышленности, так и в сельском хозяйстве оказались объединенными в один класс. Кенэ игнорировал при разделении общества на классы главный признак — отношение класса к средствам производства, существование эксплуатации.
Однако эта классовая ограниченность учения Кенэ объясняется историческими условиями. Во Франции того времени рабочий класс еще только формировался, а капиталистические противоречия были в зачаточном состоянии, поскольку капитализм оставался мануфактурным и развивался в недрах феодализма. Деление общества на фермеров, собственников и промышленников фактически соответствовало делению общества в средние века (на крестьян, дворян, горожан). Из существующей зависимости промышленности от сельскохозяйственного производства физиократы делали вывод, что промышленность якобы не производит «чистого дохода» и является непроизводительной отраслью, а класс промышленников оказывается бесплодным. Правильное положение, что сами капиталисты не производят «чистого дохода», распространялось на промышленных рабочих, хотя они не только видоизменяют потребительные стоимости в процессе труда, но и создают «чистый продукт» (прибавочный продукт). Рассматривая учение Кенэ о «чистом продукте» и классах общества, Маркс показывает, что объявление сельского хозяйства единственно производительной отраслью, а класса фермеров — единственно производительным
456
классом имело свою подоплеку. Ведь земельная рента как прибавочный продукт, созданный в сельском хозяйстве, выступает в наиболее осязаемом виде [18].
Хотя в целом учение Кенэ о классах тенденциозно и ненаучно, важным было то, что он одним из первых разделил общество на классы с учетом экономической основы, и это дало возможность показать в «Экономической таблице», как годовой продукт распределяется между классами посредством обращения. Это распределение обеспечивает условия возобновления производства, или простого воспроизводства. Более того, в «Таблице» бесчисленные индивидуальные акты обращения объединяются в массовое движение годового продукта между экономическими классами общества.
Главной проблемой, которую решал Кенэ в «Экономической таблице», является выявление основных народнохозяйственных пропорций, обеспечивающих развитие экономики страны. «Экономическая таблица»— это схема, которая показывает, как происходит реализация годового продукта общества и как формируются предпосылки воспроизводства. Для того чтобы показать возможность простого воспроизводства в национальном масштабе и экономические связи между классами, Кенэ вполне закономерно упрощал процесс реализации, абстрагируясь от ряда моментов. Он исключил из анализа процесс накопления и рассматривал простое воспроизводство. В «Таблице» предполагаются неизменная стоимость денег, стабильность товарных цен, исключается влияние внешней торговли на процесс реализации. Впоследствии К. Маркс, используя такой подход при анализе простого воспроизводства, так же как и Кенэ, будет абстрагироваться от колебания цен и влияния внешнего рынка.
К. Маркс раскрыл гениальность «Экономической таблицы» Кенэ, дав всесторонний анализ этой работы. Он писал, что «это была попытка представить весь процесс производства капитала как процесс воспроизводства, а обращение — только как форму этого процесса воспроизводства... вместе с тем это была попытка включить в этот процесс воспроизводства происхождение дохода, обмен между капиталом и доходом, отношение между воспроизводительным и окончательным потреблением, а в обращение капитала включить обращение между производителями и потребителями (в действительности — между капиталом и доходом); наконец, это была попытка представить в качестве моментов процесса воспроизвод-
457
ства обращение между двумя большими подразделениями производительного труда — между производством сырья и промышленностью,— и все это в одной «Таблице»... Эта попытка, сделанная во второй трети XVIII века, в период детства политической экономии, была в высшей степени гениальной идеей, бесспорно самой гениальной из всех, какие только выдвинула до сего времени политическая экономия»[19].
Исходным пунктом процесса воспроизводства в «Таблице» является годовой урожай. Кенэ, опираясь на статистические расчеты, оценил стоимость валового продукта земледелия Франции в 5 млрд. ливров (продовольствие составило 4 млрд. ливров, сырье — 1 млрд. ливров). Кроме этого продукта фермеры за реализацию прошлогоднего урожая имеют деньги — 2 млрд. ливров, которые будут выплачены собственникам в качестве арендной платы за землю. Непроизводительный, или «бесплодный», класс имеет промышленную продукцию на 2 млрд. ливров. Совокупный общественный продукт, по подсчетам Кенэ, составлял 7 млрд. ливров. Собственники (землевладельцы) после уборки урожая получали от фермеров арендную плату в 2 млрд. ливров.
По схеме Кенэ толчок реализации дают землевладельцы, которые покупают у фермеров продукты питания на 1 млрд. ливров. Эти деньги оседают у фермеров. Дальнейшая реализация происходит при помощи второго миллиарда ливров, на который землевладельцы приобретают промышленные товары. На этом участие землевладельцев в процессе реализации общественного продукта заканчивается. Они обеспечили себя продуктами питания и промышленными товарами, т.е. средствами существования, на весь год, выполнив свою миссию в процессе воспроизводства.
Последующий обмен общественного продукта происходит только между классами промышленников и фермеров. Поскольку за промышленные товары, проданные землевладельцам, промышленники получили 1 млрд. ливров, они на эти деньги покупают у фермеров сельскохозяйственные продукты. 1 млрд. ливров вновь возвратился к фермерам, которые приобретают у промышленного класса средства производства. Промышленники на 1 млрд. ливров, полученный от этой продажи, покупают сельскохозяйственное сырье у фермеров, к которым вернулся второй миллиард ливров. На этом процесс реализации по «Таблице» Кенэ заканчивается, поскольку после описан-
458
ного перемещения товаров и денег созданы необходимые условия для возобновления процесса производства и воспроизводства в неизменном масштабе. Землевладельцы обеспечены продовольствием и промышленными товарами па 2 млрд. ливров, а фермеры реализовали на 3 млрд. ливров сельскохозяйственной продукции (1 млрд. — землевладельцам, 2 млрд. — промышленникам). У них из 5 млрд. ливров сельскохозяйственного продукта осталось продукции стоимостью 2 млрд. ливров для собственного потребления (1 млрд. — продукты питания, 1 млрд.—семена). Кроме того, к фермерам вернулись 2 млрд. ливров, которые они выплатят землевладельцам за аренду земли. Промышленники по схеме Кенэ полностью продали свою продукцию и обеспечили себя продовольствием (1 млрд.) и сырьем (1 млрд.)
Следовательно, в «Экономической таблице» Кенэ предпринял попытку впервые в истории политической экономии показать основные пути реализации общественного продукта, объединив многочисленные акты обмена в массовое движение денег и товаров. Это привело к открытию того положения, что процесс воспроизводства и реализации может проходить бесперебойно только в том случае, когда соблюдаются определенные пропорции развития народного хозяйства.
Однако учение о воспроизводстве Кенэ страдало целым рядом существенных недостатков. «Экономическая таблица» была построена на ненаучном, ошибочном делении общества на классы. Оставив промышленников без орудий производства (они полностью продали свою продукцию), Кенэ лишил их возможности начать новый процесс производства. В центре процесса реализации ошибочно оказался класс земельных собственников.
«Таблица» Кенэ не полностью раскрывает размещение общественного продукта, в ней не была показана реализация сельскохозяйственной продукции внутри класса фермеров. Сказывалось влияние традиций натурального хозяйства, в условиях которого продаются только излишки. Все это не позволило Кенэ полностью раскрыть механизм капиталистического воспроизводства. Но научная ограниченность «Экономической таблицы» не перечеркивает ее достоинств. Ее значение в политической экономии отметил В. С. Немчинов, назвав «Экономическую таблицу» Кенэ гениальным взлетом человеческой мысли. «Если охарактеризовать таблицу Кенэ в современных экономических терминах,— писал он,— то ее можно считать пер-
459
вым опытом макроэкономического анализа, в котором центральное место занимает понятие о совокупном общественном продукте... «Экономическая таблица» Франсуа Кенэ — это первая в истории политической экономии макроэкономическая сетка натуральных (товарных) и денежных потоков материальных ценностей. Заложенные в ней идеи — это зародыш будущих экономических моделей. В частности, создавая схему расширенного воспроизводства, К. Маркс отдал должное гениальному творению Франсуа Кенэ»[20].
Буржуазные экономисты, обращаясь к наследию Ф. Кенэ, пытаются представить его экономические взгляды в неверном свете. Причисляя Кенэ к французским национальным гениям, называя его великим экономистом, буржуазные теоретики сосредоточивают главное внимание на анализе некоторых внешних технико-экономических, количественных связей в «Экономической таблице». Самой большой заслугой Ф. Кенэ объявляется разработка так называемого табличного метода. Из анализа теоретических достижений Кенэ исключается важнейшее — воспроизводство производственных отношений.
3. Экономические воззрения А. Тюрго
Анн Робер Жак Тюрго (1727—1781) занимает среди физиократов особое место. Он не был простым пропагандистом идей Кенэ. Его физиократическая система дает более глубокий анализ капиталистических отношений, представляя собой дальнейшее развитие идей физиократизма. По словам Маркса, «у Тюрго физиократическая система приняла наиболее развитый вид»[21]. Его экономическая теория глубже отражает процесс зарождения капиталистического общества в рамках феодализма.
Тюрго родился в обуржуазившейся дворянской семье. Его готовили к духовной карьере. Он с отличием закончил семинарию и, поступив в Сорбонну, продолжал изучение богословия. Тюрго был всесторонне образованным человеком, увлекался философией, филологией, географией и экономическими проблемами. Вопреки желанию семьи он порвал с богословием и в 1752 г. занял место судебного чиновника в парламенте. В это время он усиленно занимался самообразованием, стал сближаться с энциклопедистами. По просьбе Дидро Тюрго написал ряд статей для Энциклопедии, трактуя в них вопросы экономики и фило-
460
софии. Он с удовольствием участвовал в дискуссиях, которые проходили в квартире доктора Кенэ в Версале. Идеи физиократизма увлекли Тюрго. В 1761 г. он был назначен интендантом в Лимож. Здесь Тюрго проявил себя талантливым государственным деятелем, провел в Лиможской провинции некоторое упрощение налоговой системы, дорожную повинность крестьян заменил вольнонаемным трудом и т. д. Но, несмотря на большую занятость, Тюрго не прекращал заниматься наукой. В 1766 г. он закончил работу над своим главным экономическим сочинением «Размышления о создании и распределении богатств»[22]. Это произведение вышло самостоятельным изданием только через 10 лет (1776), когда Тюрго был уже генеральным контролером финансов. На этот пост он был назначен в 1774 г. Людовиком XVI.
Тюрго, по словам Маркса, являлся радикальным буржуазным министром, деятельность которого была «введением к французской революции»[23]. Будучи генеральным контролером финансов, он предпринял попытку проведения прогрессивных экономических реформ, собираясь осуществить буржуазные преобразования от имени феодальной монархии. В 1776 г. Тюрго опубликовал шесть законов (эдиктов), одобренных королем, в которых осуждались злоупотребления феодалов, устранялись феодальные ограничения в торговле и производстве. В первом эдикте провозглашалось, что натуральные дорожные повинности превращаются в денежные сборы, которые должны выплачиваться землевладельцами. Второй эдикт запрещал сборы с хлебной торговли, третий — уничтожал все другие налоги с торговцев. Особое значение имел четвертый эдикт, по которому упразднялись ремесленные цехи и гильдии. Он прямо был направлен на ликвидацию средневековой регламентации промышленности. Последние два закона отменяли пошлины на сало, ввозимое во Францию, и всякие сборы с мясной торговли. Эти прогрессивные начинания вызвали протест со стороны феодальной знати, и 12 мая 1776 г. король подписал указ об отставке Тюрго. Эдикты были отменены.
Таким образом, реформаторская деятельность одного из выдающихся физиократов закончилась крахом. Рухнули надежды на проведение прогрессивных начинаний при покровительстве просвещенного монарха. Но научная и государственная деятельность Тюрго не прошла даром, она отражала историческую необходимость дальнейшего развития капиталистического производства. Маркс очень
461
высоко ценил Тюрго, заявляя, что «он был одним из интеллектуальных героев, свергнувших старый режим»[24].
Тюрго был не только самым способным учеником Кенэ, он пошел дальше своего учителя, изложив экономическую доктрину физиократизма в работе «Размышления о создании и распределении богатств» (1766) с существенными поправками и дополнениями. Работа была написана в тезисообразной форме, кратко и лаконично. Она состоит из 100 тезисов.
В первой части (l-30-й тезисы) Тюрго изложил физиократическую систему, подчеркивая, что «чистый продукт» - не просто дар природы, а результат особой производительности труда работника в земледелии, получаемый земельными собственниками. Второй раздел (31-48-й тезисы) посвящен проблемам цены, стоимости и денег. В последнем разделе книги рассматривается классовая структура, дается анализ капитала и доходов капиталистического общества.
В понимании производственных отношений Тюрго был сделан шаг вперед по сравнению с Кенэ. Хотя Тюрго и принял трехклассовую структуру общества, выдвинутую Кенэ, но в классах фермеров и промышленников разграничивал работников и капиталистов. Указывалось, что предприниматели-капиталисты являются частью промышленного класса, но обладают большими капиталами, применяемыми для приобретения прибыли. Рабочие же в отличие от капиталистов ничего не имеют, кроме своих рабочих рук. Они за свой ежедневный труд получают только заработную плату. Класс фермеров он делил «на два разряда людей: на предпринимателей, или капиталистов, дающих авансы, и на простых рабочих, получающих заработную плату»[25].
Большим достижением Тюрго был анализ генезиса наемного труда. Появление последнего он правильно объяснял отделением работника от средств производства. Тюрго отмечал, что постепенно все земли становятся достоянием собственников и продукты, полученные в земледелии начинают делиться между собственником земли и земледельцем; появляется чистый доход, который присваивает собственник, а земледелец начинает получать минимум жизненных средств в виде заработной платы.
Минимум средств существования, к которому тяготеет заработная плата, становится законом, регулирующим обмен между рабочим и собственником средств производства. В этой схеме Тюрго не раскрывает причин новых общественных явлений, хотя в ней довольно отчетливо
462
проявляется их буржуазная сущность. Маркс отмечал, что у Тюрго иногда «„чистый дар природы" представлен даже как прибавочный труд, а с другой стороны, существующая для рабочего необходимость отдавать то, что превышает потребную для жизни заработную плату, объясняется отделением работника от условий труда, которые противостоят ему как собственность класса, превратившего их в предмет купли-продажи»[26].
В отличие от Кенэ Тюрго выделял прибыль как самостоятельный вид дохода, получаемый предпринимателем-капиталистом, хотя и трактовал ее как часть «чистого продукта», т. е. ренты. Это происходило потому, что единственно производительным трудом, который создает больше того, что составляет оплату труда, он считал труд в земледелии. Прибыль Тюрго выводил из процента, а последний связывал с рентой. Необходимость дохода ссудного капитала в виде процента объяснялась им тем, что банкир на свои деньги всегда может приобрести землю и стать получателем ренты. Это будет выгодно, если даже деньги, затраченные на покупку земель, окажутся наименее доходными, ибо обладание землей ограждает ее владельцев от разных случайностей. Деньги, по мнению Тюрго, отданные взаем, должны приносить большую сумму, чем доход от земель, приобретенных за эти деньги. Ведь несостоятельность должника может привести его кредитора к потере своего капитала. Тюрго, следовательно, видел, что прибыль распадается на ссудный процент и предпринимательский доход, но объяснить этот процесс правильно не смог. Он лишь утверждал, что деньги, затраченные на покупку фабрики или фермы, должны дать больший доход, чем деньги, отданные взаймы, поскольку предприниматель должен получить прибыль как вознаграждение за свои заботы, труд, за свои таланты, свой риск. Очевидно, Тюрго в этом объяснении происхождения прибыли склонялся к мнению Кенэ, считавшего прибыль своеобразной формой заработной платы капиталиста.
Тюрго выдвигал проблему сравнительной доходности денег, затраченных на покупку земли, на ведение промышленного производства или отданных в ссуду, высказывая мысль, что различные виды доходов имеют тяготение к равновесию, хотя различное употребление капиталов приносит, таким образом, весьма неравные (по количеству) продукты; но это неравенство не мешает им оказывать взаимное влияние друг на друга, так что между ними устанавливается своего рода равновесие. Идея интерес-
463
ная, но ее развитию мешало ошибочное учение физиократов о «чистом доходе», который якобы производится только в сельском хозяйстве. Ведь этот «чистый доход» объявлялся первоисточником накопления, а каждый собственник земли становился капиталистом, ибо всякая земля, по мнению Тюрго, была равноценна определенному капиталу. Здесь совершенно отчетливо проявляются феодальные традиции и классовая ограниченность Тюрго.
Проблема капитала в работе «Размышления о создании и распределении богатств» занимает одно из центральных мест [27]. Если Кенэ рассматривал капитал как авансы в натуральной форме, которые приносят чистый доход, и не связывал капитал с проблемой распределения доходов, то Тюрго определял капитал как «накопленную ценность» и пытался выявить, чем определяется способность самовозрастания капитала. Первым употреблением капиталов считалась покупка земли (которая обеспечит получение ренты), вторым — приобретение промышленных предприятий (которые дают прибыль), третьим— организация крупного сельскохозяйственного производства (гарантирующего фермерскую прибыль), четвертым — торговля (обещающая торговую прибыль). Пятым применением капитала Тюрго называл кредитные операции ради получения ссудного процента. Он различал деньги и капитал и подчеркивал, что деньги, поступающие на рынок, не дают взаймы. В кредит отдаются деньги, которые были отложены про запас, или капиталы. Тюрго, выявляя факторы образования капиталов, акцентировал внимание на бережливости, накоплении «чистого продукта», который объявлялся первоисточником накопления. Он понимал возможность существования промышленной и торговой прибыли, а также процента, но выявить их реальный источник не мог. И в данном случае физиократизм брал верх. Основной формой капитала считался земледельческий капитал, а главной формой дохода — земельная рента.
В работе «Размышления о создании и распределении богатств» представлено учение о стоимости и деньгах. Тюрго не смог подойти к пониманию трудовой теории стоимости. Начиная исследование ценности, как Тюрго называл стоимость, он заявлял, что доход, получаемый от денежного капитала, делает возможным обогащение без применения труда и земли. Тюрго выделял субъективную ценность и объективную. Под субъективной ценностью он понимал оценку вещи ее владельцем. Объективная же
464
ценность устанавливается на рынке в зависимости от спроса и предложения, ряда других причин. Он писал, что относительная ценность товара зависит от тысячи причин. Однако ценность каждой из обмениваемых вещей не имеет другого измерителя, кроме потребностей, желаний и средств договаривающихся. Таким образом, основой стоимости товара, по мнению Тюрго, являлась потребительная стоимость, или полезность вещи, субъективно оцениваемая продавцами и покупателями. Эти субъективные оценки под влиянием конкуренции «превращались» в цены на рынке, которые принимали и покупатели и продавцы. В этой концепции закладываются основы субъективистской ненаучной теории полезности, которая в последующем получила большое распространение в буржуазной политической экономии. Несостоятельность этой теории полезности показал еще А. Смит в работе «Исследование о природе и причинах богатства народов», который был первым критиком субъективистской концепции. Смит подчеркивал, что субъективные оценки полезности вещи, которая удовлетворяет различные потребности, не могут быть критерием ценности. Он убедительно доказал, что вещи приобретают ценность только тогда, когда на их производство затрачен труд, что только труд может быть мерилом стоимости. Эта важная идея потом была развита Д. Рикардо и особенно К. Марксом в его гениальном творении «Капитал».
Не понял Тюрго и сущности денег. Выводя обмен товаров из «взаимности потребности», он рассматривал деньги как обычные товары и даже утверждал, что всякий товар обладает качеством монеты, поскольку им измеряется ценность других товаров. Считалось, что золото и серебро сделались деньгами просто по своей природе. Маркс, выявляя сущность денег, обращал внимание, что трудность состоит не в том, чтобы понять, что деньги — товар, а выяснить, как и почему товар становится деньгами. Вот этого-то и не сумел понять и показать Тюрго, поскольку не видел, что необходимость денег вытекала из внутренних противоречий товара, рассматривал деньги лишь как техническое средство, облегчающее обмен. Подобная трактовка стоимости и денег исключала возможность использования важнейшей идеи физиократов об эквивалентности обмена. На основе субъективной теории полезности невозможно было дать анализ общественного производства, который предпринял Кенэ.
В буржуазной историко-экономической литературе
465
физиократическое направление отождествляется с именем Франсуа Кенэ и не заслуженно принижается роль в развитии этого направления А. Тюрго. Это не случайно. Тюрго принадлежал к материалистам XVIII в., его экономическая теория дает более глубокий, чем у Кенэ, анализ капиталистических отношений. Тюрго, по мнению Маркса и Энгельса, был «великим человеком, ибо он соответствовал своему времени»[28] .
Глава 23
РАЗВИТИЕ МЕТОДА И СИСТЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В XVII — XVIII ВВ.
Как показано в предшествующих главах, в период первоначального накопления капитала развитие экономической мысли ускоряется. Начинается формирование политической экономии как науки. В предлагаемой главе подводятся итоги развития политической экономии от меркантилизма до физиократов.
1. Эмпиризм меркантилистов
Начало политической экономии как науки К. Маркс связывал с меркантилизмом, давшим первую теоретическую разработку капиталистического способа производства. Однако в полном смысле слова меркантилизм не был научной системой.
Под системой может подразумеваться та или иная теоретическая концепция. В этом смысле о меркантилизме говорят как об определенной системе экономической политики, ограждавшей национальный капитализм в перирд его зарождения от проникновения зарубежного торгового капитала. Все это — различные смысловые оттенки термина «система меркантилизма».
Как было показано, меркантилизм исследовал торговый капитал и сферу обращения. Внутренние связи, законы производства оставались для него «книгой за семью печатями». Но где нет изучения объективных отношений и законов производства, там нет и подлинной экономической теории, нет и ее высшей формы — научной системы.
В работах меркантилистов элементы теории были рассеяны среди массы рассуждений о конкретных мероприя-
466
тиях экономической политики. Они не были сведены и единую систему. Меркантилизм и не мог создать научной системы, поскольку сам объект — капитализм — еще оставался по существу укладом внутри феодального общества, а описательно-эмпирический метод, которым пользовались в своих фрагментарных теоретических разработках меркантилисты, исключал проникновение в глубь экономических процессов. Движение капитала Д — Т — Д' ими толкуется так, как показывает внешняя видимость явлений: деньги, претерпев в сфере обращения определенную метаморфозу, возвращаются к их владельцу в увеличенном размере.
Маркс, как известно, анализ собственно капитала тоже начинает с Д — Т — Д'. Но для Маркса это лишь начало, своеобразный переходный мост от эмпирии к внутренним связям, скрывающимся за внешней оболочкой [1]. Меркантилисты же, кроме поверхностных явлений, не видели ничего. Для них не существовало противоречий всеобщей формулы капитала. Самое большее, чего достигли так называемые поздние меркантилисты,— это рассмотрение производства как фактора увеличения выгод от торговли.
Меркантилисты делали некоторые обобщения, позволявшие им судить о ряде внешних, эмпирических закономерностей (зависимость цен на товары от цены на золото или серебро, связь между уровнем цен и конкурентоспособностью товаров на рынке и др.). В известной мере они прибегали к анализу. Но это был, как назвал его К. Маркс, односторонний анализ, т. е. анализ, не дополненный синтезом и не служащий в конечном счете систематизации выводов. Такой анализ по самой своей природе может дать лишь сумму отдельных абстракций (категорий), внутренне не связанных друг с другом. Целостный предмет как бы расщепляется на части, каждая из которых не координируется с другой. Односторонний анализ ни при каких условиях не может привести к созданию научной системы.
При своем возникновении политическая экономия шла, таким образом, односторонне аналитическим путем. Как правило, экономические работы XVII в. начинаются, по выражению К. Маркса, с «хаотического представления о целом». «Экономисты XVII столетия, например,— писал К. Маркс,— всегда начинают с живого целого, с населения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют
467
некоторые определяющие абстрактные всеобщие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д.»[2]. Это нерасчлененное представление о целом рождалось из первичного восприятия предмета, т. е. из отражения конкретной действительности в первом приближении к ней. Это еще, собственно, и не анализ, а простое описание поверхностных явлений. Анализ начинается с целого и расчленяет его, вырабатывая простейшие абстракции, отражающие отдельные стороны и элементы целого. Таков его позитивный результат. Он, стало быть, представляет собой путь исследования от конкретного, каким оно видится и воспринимается непосредственно, от целого к абстрактному, к простейшим категориям, отражающим его отдельные моменты. Знание, достигаемое на этом пути, «абстрактно»; абстрактно в том смысле, что не дает представления о целом как сочленении многообразных сторон, не выражает его внутренней структуры. Это — фрагментарное, отрывочное, несистематизированное знание. И в этом его недостаток.
Применяя односторонне аналитический метод, экономисты XVII в. стихийно становились на материалистические позиции. В этом, безусловно, их заслуга. Но, ограничиваясь анализом, они дальше выработки некоторых абстракций не шли. Так, книга выдающегося представителя меркантилизма Томаса Мена «Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли как регулятор нашего богатства», которая, по характеристике К. Маркса, оставалась в течение 100 лет евангелием меркантилизма, открывается главой, в которой речь идет о внешней торговле как регуляторе количества денег в государстве и как средстве увеличения его богатства. ( Тому же предмету посвящаются и следующие главы. И только в VIII главе Мен рассуждает о такой простейшей категории, как деньги, пытаясь рассмотреть вопрос о «повышении или понижении стоимости наших денег». В последующих главах описываются другие факторы роста богатства страны. Никакой системы в этой книге нет. Каждая глава представляет по существу отдельное сочинение. При наличии весьма ценных и интересных соображений книга в целом выступает как конгломерат идей.
Однако труды меркантилистов не являются образцом использования даже одностороннего анализа. Меркантилисты применяли анализ стихийно, не руководствуясь никакими методологическими принципами. В своей литературной работе они исходили из чисто прагматических со-
468
ображений. Достижения естественных наук и философии, в первую очередь английского материализма с его естественнонаучным подходом к исследованию явлений, стали привлекать широкое внимание экономической литературы лишь в середине XVIII в., когда в условиях прогрессирующего развития промышленного капитализма началось разложение меркантилизма. Первая попытка систематизации меркантилистских взглядов дана в вышедшей в 1767 г. книге «Исследование принципов политической экономии» Джеймса Стюарта, первого британца, выработавшего некоторую систему буржуазной политической экономии [3].
Стюарт выступил с защитой меркантилизма и внес в него ряд новых положений. Представляет интерес, например, его теория денег. Но в данной главе он интересует нас как систематик, а с этой точки зрения его вклад нельзя признать сколько-нибудь значительным. Он не стал создателем научной политико-экономической системы и стоит гораздо ниже физиократа Тюрго. Главная причина этого — меркантилистский подход к явлениям. Торговля, причем только внешняя, и то не всегда, а лишь в случае благоприятного торгового баланса, является источником богатства. Этот центральный догмат меркантилизма стал основным принципом систематического изложения, принятого Стюартом за 10 лет до появления «Исследования о природе и причинах богатства народов» Смита. Описательный эмпирический метод, при посредстве которого выведен этот догмат, обусловил и то, что Стюарт начинает свое сочинение с общего описания, с общей характеристики народного хозяйства страны в целом. В данном случае он поступает по аналогии со своими английскими предшественниками. Но очевидно, какое-то влияние на него оказали и физиократические идеи, поскольку первый из двух томов его книги рассказывает о населении и сельском хозяйстве, а второй том, где изложено его кредо,— о торговле и промышленности. Внимание Стюарта к сфере производства — не более как меркантилистское*.
__________________________
* Каждый из томов начинается в духе экономистов XVII в. Например, первый том открывается главами о государстве и правительстве, о духе народа, о принципах увеличения населения, о влиянии сельского хозяйства на население и т.д., а завершается выделением проблемы разделения труда — типичный признак одностороннего анализа и отсутствия логической системы. Второй том сочинения Стюарта начинается с описа-
__________________________
469
Система Стюарта — это не система в научном смысле этого слова. Это в лучшем случае обычная систематизация ранее разрозненных и разбросанных идей. Меркантилизм, на какой бы исторической стадии он ни трактовался, по самой своей сути не способен принять форму научной системы.
2. Противоречия метода У. Петти
Главная заслуга Петти состоит, как известно, в попытках объяснить меновую стоимость товара трудом, что фактически означало стремление выйти за пределы внешней видимости явлений и обнажить скрывающуюся за ней сущность. Само обращение к труду как основе цен наносило удар меркантилизму, хотя сам Петти далеко еще не порвал с ним.
Пробить брешь в меркантилизме, проникнуть за кулисы сферы обращения помог У. Петти естественнонаучный метод, провозглашенный философом-материалистом Ф. Бэконом как единственно истинный метод толкования природы. К такому методу Бэкон относил индукцию. Только этим путем, полагал Бэкон, можно познать силы природы и овладеть ими. Исследователь должен «рассекать», анатомировать предмет, иначе невозможно его познать. Бэкон считал непригодными для естественнонаучных исследований силлогизмы Аристотелевой формальной логики. Они могут принести пользу лишь тогда, когда их исходные посылки будут выведены на основе предварительной индукции, анализа фактов *.
Благодаря аналитическому, индуктивному методу У. Петти связал политическую экономию с философией и естествознанием и тем самым впервые дал политической экономии методологическое орудие исследования. При помощи этого метода он пытался преодолеть чисто описательный подход к изучению экономических процессов, ха-
__________________________
*-ния взаимосвязи торговли и промышленности, затем рассматриваются спрос на товары и торговля, установление цен, внешняя торговля, издержки затрат и прибыль, баланс между трудом и спросом и т. д. Книга в ущерб теоретическому анализу переполнена критическими рассуждениями и советами правительству в проведении той или иной экономической политики. Так, в конце второго тома речь идет о методах понижения цены на промышленные товары с целью увеличения их конкурентной способности на рынке, о том, что если баланс внешней торговли оборачивается против нее, то торговлю следует прекратить.
* Петти находился под большим влиянием философии Бэкона. Об этом, в частности, свидетельствует его предисловие к «Политической анатомии Ирландии» (1672) «Сэр Фрэнсис Бэкон,— пишет он,— в своей работе «Advancement of Learning» [«О преуспеянии наук»] провел весьма пра-
__________________________
470
рактерных для меркантилистов. «Петти,— отмечает К. Маркс,— чувствует себя основателем новой науки. Его метод, как он говорит, «не традиционный». Вместо набора целого ряда слов в сравнительной и превосходной степени и спекулятивных аргументов, он решил говорить посредством terms of number, weight or measure [чисел, весов и мер], пользоваться исключительно аргументами, взятыми из чувственного опыта, и рассматривать только такие причины, as have visible foundations in nature [которые имеют видимое основание в природе] »[4].
Тем не менее Петти не оставил истории цельной экономической системы. И повинен в этом, в частности, тот же самый метод, применение которого принесло ему славу. (Разумеется, общей причиной того или иного состояния экономической науки остаются всегда в конечном счете реальные условия экономической жизни общества, потребности его поступательного движения вперед.) Культ индукции, провозглашенный Бэконом и его последователем Гоббсом, с которым Петти был лично знаком, ограничил теоретические возможности Петти.
Сама задача одностороннего анализа такова, что исследователь не видит необходимости систематического изображения предмета, не сознает необходимости отыскания связей между его сторонами. Это вытекает из ложного положения индуктивного метода, будто все свойства сложного предмета без остатка сводятся к его отдельным простейшим свойствам, что стоит лишь «рассечь» предмет на части и исследовать каждую часть, как задача его изучения исчерпывается. Индуктивно-аналитический метод проявляет безразличие к внутренней структуре предмета и полную беспомощность раскрыть ее. Добытые этим методом абстракции выражают не структуру, а лишь ее элементы, взятые изолированно друг от друга. Поэтому, с одной стороны, он не дает возможности связать воедино все категории на основе какого-то общего принципа, а
__________________________
*вильную во многих отношениях параллель между физическим телом и телом политическим и между искусством поддержания здоровья как для того, так и для другого. Столь же справедливо и то, что анатомия является наилучшей основой как одного, так и другого и что воздействие на политическое тело без знания его симметрии, структуры и соотношения его частей столь же ненадежно, как и лечебная практика старых женщин и знахарей. Итак, поскольку знание анатомии необходимо не только врачам, но и полезно каждому лицу, занимающемуся философией какого бы то ни было рода, я... попытался из любопытства набросать в общих чертах первый очерк политической анатомии» (Петти В. Экономические и статистические работы. М, 1940. С. 90).
__________________________
471
с другой стороны, не позволяет продвинуться дальше в постижении самой сущности, которая при изолированном рассмотрении категорий обнаруживается лишь однобоко, неполно, поскольку отношения между сущностями выпадают из поля зрения.
Определив стоимость трудом, У. Петти не делает это положение основой своей теории, не создает системы. Следуя аналитическому методу, он идет от целого к частному. Его крупнейшие работы начинаются с описания территории страны, распределения земельной площади или характеристики населения, а завершаются в большинстве случаев анализом простейших категорий*. Отсутствие системы у Петти свидетельствует о незавершенности разработки теории. Само определение стоимости трудом оказывается эпизодом в его разнотемных рассуждениях. У. Петти при всех его заслугах перед теорией не выбрался из цепких объятий эмпиризма.
Отсутствие системы в любой науке — верный признав того, что наука еще переживает утробную стадию своего развития и не преодолела сугубо эмпирического подхода к изучаемым явлениям. Об этом же говорит и односторонне-аналитический метод.
3. Первая экономическая система буржуазной политической экономии (физиократизм)
Появление первых систем буржуазной политической экономии в XVIII в. органически связано с преодолением односторонне-аналитического метода, приведшего к выработке простейших, изолированных друг от друга экономических абстракций. «Как только эти отдельные моменты,— говорит К. Маркс,— были более или менее зафиксированы и абстрагированы, стали возникать экономические системы, которые восходят от простейшего — как труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость — к государству, международному обмену и мировому рынку. Последний метод есть, очевидно, пра-
__________________________
* Так, «Политическую анатомию Ирландии» Петти начинает с описания земельных угодий, приводит данные о составе населения и количестве домов и домовых труб, о церкви и ее доходах, о правительстве, о милиции, даже о небесах и почве Ирландии. И только в X главе он пишет о деньгах. Структура его «Политической арифметики» в принципе та же. В I главе доказывается, что небольшая страна с малочисленным населением может быть по богатству эквивалентна стране со значительно большими населением и территорией. Последние главы этой книги посвящены деньгам и капиталу.
__________________________
472
пильный в научном отношении... На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного посредством мышления»[5] (курсив наш.— Авт.). Историческую веху на этом (втором) пути поставило «Исследование о природе и причинах богатства народов» Адама Смита. Но у Смита были предтечи, сделавшие небезуспешные шаги в направлении выработки научных экономических систем. Первым, кто сделал такой шаг, был Франсуа Кенэ.
Выработка общего принципа науки. Как отмечалось в предшествующей главе, учение физиократов было, по образному определению К. Маркса, первой систематической концепцией капиталистического производства. В этой концепции центральное место занимает «Экономическая таблица» Кенэ, в которой предпринята гениальная попытка разработать теорию общественного воспроизводства в целом как единого процесса, рассматриваемого с единой точки зрения.
Кенэ в известном смысле продолжает дело У. Петти, расширяя и углубляя применение бэконовского и гобб-совского методов исследования в экономической науке. Он рассматривает общество как живой организм, который может находиться в здоровом и болезненном состоянии, и видит задачу в том, чтобы найти условия для его нормальной жизнедеятельности. Здоровое, или естественное, состояние — это равновесие производства, когда весь произведенный продукт обеспечивает существование всех классов буржуазного общества и продолжение процесса производства в следующем периоде, т. е. воспроизводство. Однако уже в самой этой задаче сказывается большое различие между Петти и Кенэ.
Кенэ фактически признавал объективный характер законов производства, руководствуясь идеей «естественного порядка» и «естественного права», пропагандируемой французскими просветителями XVIII в. (Монтескье, Руссо и др.). Отсюда вытекало иное отношение к государству, чем у Петти. Последний сохранял меркантилистские взгляды, согласно которым богатство страны определяется экономической политикой. Кенэ отводил государству роль лекаря, исцеляющего общество от болезни и приводящего его в идеальное, «естественное» состояние, принципы которого не зависят от государства. При такой постановке вопроса возникала проблема отыскания этих принципов, относящихся не к отдельным частям
473
общественного производства (ведь речь идет о нормальном, естественном состоянии всего общества), а к общественному производству в целом. Подобной проблемы Петти не видел.
Мы уже говорили, что метод Бэкона и Гоббса не различает вообще специфической проблемы целого в отличие от его частей. Односторонне-аналитический метод срастается с эмпиризмом и третирует дедукцию, идущую от общих понятий к частным. С таким методом нельзя подойти к проблеме целого как синтезу его отдельных сторон. Здесь нужна дедукция, нужно восхождение от абстрактного (общего) к конкретному (частному). Так или иначе Кенэ совершает это восхождение*.
В предыдущей главе было показано, что заслуга физиократов заключается в перенесении анализа из сферы обращения в сферу производства, в область скрытых пружин экономической жизни общества. Не обращение, а «земледелие — источник всех богатств государства и граждан»,— заявлял Кенэ, а вслед за ним и все его последователи. Производство физиократы объявили создателем продуктов и их стоимости (хотя они и не проводили четких различий между натуральной и стоимостной формами товара), а земледельческое производство — единственным создателем «чистого продукта» (прибавочной стоимости). Эта идея была центральной в физиократизме. Она была высказана не эпизодически и не была растворена в массе суждений, не имеющих друг с другом связи. Напротив, именно идея создания «чистого продукта» в земледелии явилась исходным принципом всего учения, объединяющим его в одно целое. Этот принцип положен и в основание «Экономической таблицы». Кенэ исходит из предположения, что «чистый продукт» создается только