 |
| Набережная Великого Устюга |
Природные материалы – дерево или металл, лен, береста или глина – лишь сырье для ремесленника, из которого он создает изумительные по красоте вещи. Так, из металла стали делать предметы быта, туалета, украшать эти изделия другими металлами – бронзой, медью, серебром, золотом, орнаментировать железо путем просечки либо придавать металлическим изделиям красоту искусным литьем и ковкой. И все это для того, чтобы сделать предмет художественно выразительным, возбуждающим интерес с точки зрения эстетических потребностей человека.
Конечно, не всякая ремесленная работа может подняться до высоты произведения искусства. Для этого нужны вдохновение, любовь к своей профессии, тонкий вкус. Вот почему труд человека, работающего в художественных промыслах и ремеслах, есть творческий труд, основанный на высоком эстетическом чувстве и культуре.
Недаром издавна в народе умельцев-мастеров называли «чародеями искусства». Они умело подбирали природный материал, целесообразно использовали его свойства, находили нужную форму для декоративного оформления.
Художественная техника, ее традиционные формы и образцы совершенствовались поколениями мастеров. Ученик брал за образец работу учителя и старался превзойти его. С течением времени менялись условия труда и жизни, менялось мировоззрение людей, изменялись формы декоративного искусства. Но оно всегда было близким народу, отвечало его растущим культурным запросам. Так было и происходит с художественными промыслами Великого Устюга.
Всем известна легенда о некоем тульском кузнеце по прозвищу Левша, который подковал блоху – так тонко он владел своим искусством! Некоторые историки, исследователи народных промыслов говорят, что подковать блоху могли не только тульские кузнецы, но и устюжские. Здешние слесари умели делать замки столь мелкие, что 60–100 замков вместе имели вес не больше золотника (около 4,25 грамма). Цепочка из 118 таких замков и сейчас украшает одну из витрин музея. Глядя на них, поражаешься тонкости работы мастеров братьев Юницыных, живших в В. Устюге в XIX веке.
Изделия великоустюгских мастеров славятся не только тонкостью работы, но и прочностью. Это они впервые в России сделали и установили «бойные часы» на Спасской башне Московского Кремля в 20-х годах XVII века. В наши дни, сверяя свои часы с боем Кремлевских курантов, мы благодарно вспоминаем добрые имена устюжан Ждана Виричева, его сына Шумила и внука Алексея, создавших это чудо 350 лет тому назад.
Особенно прославили себя устюжане художественной ковкой и просечными изделиями из железа. Просечное узорное железо – одно из самых древних производств В. Устюга.
Кто видел работу кузнеца, знает, что она требует не только большой физической силы и ловкости, но и незаурядных способностей. Старые кузнецы нередко выполняли, казалось бы, несовместимую работу литейщика и ювелира.
Однако, чтобы просекать на металлической пластинке или ленте сквозной узор, нужен еще художественный вкус.
 |
|
| Врата Владимирской церкви
Михайло-Архангельского монастыря |
|
 |
 |
| Замочная скважина, просечное железо | Ларец, украшенный просечным железом |
В историческом отделе музея экспонируются врата из Владимирской церкви самого древнего в городе Михайло-Архангельского монастыря. На коричневый фон врат, покрытых прозрачной слюдой, наложено металлическое кружево. Весь рисунок его, как и отдельные мотивы, поражают изяществом замысла и выполнения.
Не менее интересны своим орнаментом железные алтарные врата, находящиеся в Вознесенской церкви, построенной в 1648 году.
Но вернемся снова в музейный зал. Перед нами небольшой плоский сундучок со скошенной крышкой и секретными замками, окованный железными лентами с просечным орнаментом. В таких сундучках хранились ценности и документы, а сами они ставились под подушку, почему и назывались «подголовниками». А вот сундочок в виде теремка с такими же украшениями, предназначенный для хранения женских нарядов и украшений. Изделия устюжских сундучников, подобные этим, часто преподносили в дар именитым купцам, воеводам и приказным, выполняли по их заказам. Они отправлялись во все концы страны, вывозились за границу, занимая значительное место в торговле города.
Изящным просечным узором мастера украшали дверные и сундучные петли, наружные части замков и задвижек, церковную утварь.
В просечном железе XVI–XVII веков важную роль играло цветовое решение. Металл очень часто отделывали воронением или лужением, покрывали позолотой, а фон иногда ярко раскрашивали или делали цветные подкладки со слюдой. Ныне эти изделия ушли в прошлое.
А теперь посмотрим «чисто кузнечные» изделия.
Кузнечное ремесло сложилось в глубокой древности, но в В. Устюге широкое развитие оно получило в XVI–XVII веках, когда хорошо было налажено производство «кричного» железа. Кричным оно называлось от слова «крица» – бесформенный кусок железа, получаемый при обработке руды и чугуна в горне на древесном или каменном угле. Под ударами молота он очищался от шлака и превращался в болванку.
По данным описей 1630 и 1683 годов, в середине ХУП века в Устюге существовало 47 кузниц, а к концу столетия их количество выросло до 68. Кричное железо добывали из руды, находившейся в болотах под деревней Рыжково, что в 35 километрах от города, и по речке Шемоксе. Память о кузнечном ремесле до сих пор сохранилась в названиях городских улиц: Кузнецкая улица, Кузнецкий переулок, улица Пушкариха.
Обратимся к музейным экспозициям. Вот распространенный в северном крестьянском быту светец для лучины, выкованный из железа. По форме он напоминает растение. Железный стержень представляет собой стебель, а отходящие ветки образуют завитки. Между ними вставлялась зажженная лучина. Кстати говоря, применение растительного орнамента – характерная особенность в украшениях из металла кованых и просечных.
Особенно много кованых изделий изготовлялось для архитектурных сооружений города. Образцами их, например, служат железные решетки церкви Вознесения. В четырех окнах юго-западного придела церкви они поистине уникальны. Каждая из решеток имеет свой рисунок, состоящий из завитков растительного орнамента, а одна из них изображает двуглавого орла на фоне причудливых растений. Чтобы отковать такую решетку, надо быть не просто кузнецом, а художником.
Одним из образцов таких же изделий, но относящихся к более позднему времени, следует считать и решетку ворот бывшего купеческого жилого дома, в котором теперь находится райисполком. Здание построено в XIX веке в стиле классической архитектуры XVIII–XIX веков. Но отдельные детали архитектурного оформления выполнены в духе северных народных традиций. Строгие формы каменных врат завершаются просечными подзорами. Само полотно ворот, состоящее из вертикальных остроконечных пик, характерных для классицизма, сочетается с орнаментным обрамлением, свойственным искусству северян XVI– XVII веков.
К сожалению, сохранившиеся в В. Устюге изделия из кованого металла не дают полного представления об этой отрасли декоративного искусства, многое утрачено. Но и то, что сохранилось, говорит о талантливости местных мастеров, богатстве художественной культуры устюжан.
Мы подходим к новой витрине. Под стеклом – шкатулки разных форм и размеров, миниатюрные туески и другие деревянные бытовые изделия, облицованные тонким и причудливым прорезным берестяным орнаментом. Узор, представляющий собой переплетение листьев, цветов и веточек неведомых растений, подчинен стройной композиции и на некоторых предметах завершается центральным сюжетным изображением. Таков, например, ларец «Тройка» работы Александры Егоровны Марковой, одной из современных талантливых мастеров. Рядом – другие изделия, еще более совершенные по своим художественным достоинствам, работы знаменитого художника резьбы по бересте, ныне покойного Николая Васильевича Вепрева. Оба мастера – представители широко известной плеяды шемогодских умельцев, создателей промысла берестяной резьбы. В народном обиходе она так и называется – «шемогодская».
Интересно заглянуть в историю ее возникновения.
В десяти километрах от Великого Устюга, в пойме реки Северной Двины, вьется меж зеленых лугов и полей речка Шемокса. Крестьяне, живущие в деревнях но течению Шемоксы, испокон веков славились своим столярным и плотничным умением. И в наши дни лучшие столяры-краснодеревщики, что отделывают салоны пассажирских теплоходов и пароходов на Великоустюгском судоремонтном заводе – это шемогодские. Лучшие плотники, работающие на новостройках города и района, – шемоксяне.
Здесь, в Шемогодской волости Великоустюгского уезда, в деревне Курово-Наволок еще в XVIII веке крестьяне научились искусству сквозной прорези и тиснения по бересте, которое со временем оформилось в художественный народный промысел.
Изделия из бересты были широко распространены в крестьянском быту с давних времен. Из березовой коры делали туески и лукошки, детские погремушки и шкатулки, а позднее даже чемоданы. Одни предметы плелись из узких полос коры – лыка, другие, сделанные из дерева, оклеивались ажурной резной или тисненой берестой.
 |
 |
| Ящичек для бумаг, отделанный прорезной берестой Мастер Н. В. Вепрев |
Лукошко с прорезным узором на бересте Мастер Н. В. Вепрев |
 |
|
| Молодая работница цеха резьбы по бересте Серафима Коробейникова |
Для прорезного орнамента служит береста с молодых деревьев, гладкая, без наростов и сучковых отверстий. Контуры узора наносятся тиснением (или «распиской»). Делается это так. На листе бересты толщиной в 0,5 миллиметра тупым шилом выдавливается или наносится через копировальную бумагу рисунок – листья, цветы и стебли. Затем рисунок искусно вырезывается с удалением фона острым концом специального ножа. Опытная рука мастера ведет резьбу уверенно и быстро. Работа эта тонка и сложна, требует больших навыков, терпения и фантазии. Ведь резчик не пользуется каким-либо образцом и сюжет мысленно держит в голове. Он – ювелир и гравер в своем деле.
Берестяная полоска с вырезанным орнаментом вклеивается в гладкие углубления между рамками на стенках украшаемого предмета. Поверхность перед этим либо тонируется, либо покрывается цветной фольгой, что создает красивую игру рисунка и его фона.
В процессе торговых сношений прорезная береста была завезена устюжанами на Урал и в некоторые другие районы Севера. Однако шемогодский промысел остается наиболее интересным и самобытным. Изделиям его мастеров присущи большая поэтичность, художественная выразительность, виртуозность в исполнении, фантазия в выборе орнамента. Многолетние навыки позволяли им резать тончайшие узоры на бересте по памяти, без «росписки», причем один узор в деталях никогда не повторялся.
Вопрос об истоках и исторических корнях возникновения резьбы по бересте остается спорным. Точных исторических данных о том, кто положил начало шемогодской резьбе по бересте, также не сохранилось. Известно, что к концу 80-х годов XIX века в Шемогодской волости работало над берестяными изделиями 168 человек из 110 домов. Выбор предметов был ограничен, делали туески (по-местному «бурачки») разных размеров, погремушки, табакерки. Оборудование было тоже немудреным: верстак, топор, пила, стамеска да рубанок. Изделия этого периода были грубы по отделке, просты в выборе изобразительных мотивов узоры не отличались затейливостью.
Кто был основоположником кружевного растительного орнамента, сказать трудно. По утверждению стариков, зачинателями сложного узора были мастера Вепревы. Но кто именно? Фамилию Вепревых носило все население деревни Курово-Наволок. Особой известностью в этой династии пользовались мастера Иван Афанасьевич, Николай Васильевич и Александр Иванович Вепревы. Вероятнее всего, основоположником растительного рисунка явился Иван Афанасьевич.
Шемогодские берестяные изделия получили всенародное признание не только в России, но и за рубежом. Особенной популярностью пользовались работы Вепревых. На Всероссийской промышленной выставке в Москве в 1882 году Иван Афанасьевич Вепрев был награжден Большой медалью. В следующем, 1883 году на Вологодской сельскохозяйственной выставке ему присуждают серебряную медаль. На Всемирной выставке в Париже в 1900 году И. А. Вепрев награждается дипломом с похвальным отзывом. Спрос на работы мастера был столь велик, что он привлек к промыслу всю семью, чтобы выполнять заказы на экспорт.
Жаль, что в настоящее время изделий этого замечательного умельца не сохранилось. О творчестве его можно судить только по рассказам современников и по тому влиянию, которое он оказал на своего сына Александра Ивановича Вепрева, а также на Николая Васильевича Вепрева, ставших достойными продолжателями наследия талантливого резчика. Работы Н. В. Вепрева в большом объеме представлены в Устюгском краеведческом музее. Они отличаются высоким художественным мастерством, разнообразием тематики, удачным выбором орнамента и являются лучшими образцами шемогодской резьбы по бересте.
На выбор и содержание рисунка, на назначение предметов художественного промысла оказывали влияние изменение исторической обстановки, эстетических взглядов и вкусов людей. В эволюции берестяного орнамента сказалось воздействие и других великоустюгских ремесел: северной черни, росписи и резьбы по дереву и кости, художественного ткачества, вышивки.
После Великой Октябрьской социалистической революции среди мастеров идет поиск новых форм орнамента, композиции, изобразительных мотивов. С одной стороны, развивается традиционный растительный орнамент, обогащенный новым содержанием, с другой – наблюдается увлечение сюжетом, намечается отход от старых местных традиций. Большое влияние на характер изделий шемогодских мастеров этого периода оказал Е. П. Шильниковский, заслуженный деятель искусств РСФСР, художественный руководитель коллектива «Северной черни». Он подсказал резчикам новые мотивы композиций на современную и историческую тематику. В переплетении листьев, цветов, веточек и стеблей появляются изображения пятиконечной звезды, Кремлевской башни, сцены охоты, езды на оленях.
Судьба шемогодского промысла резьбы по бересте в послереволюционный период, вплоть до последнего времени, оставалась сложной, изобиловала целым рядом перипетий.
В 1918 году из кустарей-одиночек в деревне Курово-Наволок была создана артель «Шемогодское кооперативно-производственное объединение». В нее вошло 15 мастеров. В 1935 году артель перешла в ведение «Древсоюза» и реорганизовалась в артель «Художник». В ней работало уже 90 мастеров. Свои изделия они производили на экспорт – во Францию, Германию, Америку, Норвегию и другие страны.
Однако через год продукцию артели «Художник» с экспорта сняли. На внутреннем рынке она не нашла широкого потребления. На складах артели скопилось нереализованных изделий на 34 тысячи рублей. Мастера переживали трудное время.
Параллельно с артелью «Художник» на Шемоксе существовала вторая артель «Солидарность», созданная в 1934 году мастером Н. В. Вепревым. Производство ее процветало. В 1940 году эту артель передали в ведение Горпромкомбината, а позднее – промысловой артели имени Островского. Неоднократная реорганизация и перемена руководства отрицательно сказались на делах резчиков по бересте. Их цех был закрыт как нерентабельный.
Артель «Художник» между тем влилась в качестве самостоятельного цеха в Шемогодскую мебельную фабрику и продолжала промысел до 1964 года. В связи с объединением мелких промышленных предприятий и ликвидацией промысловых артелей решением Ленинградского совнархоза цех берестяных изделий был закрыт, а мастера распущены.
Потребовалось много усилий и настойчивости, как мастеров, так и местных руководителей, чтобы шемогодская резьба была восстановлена. В 1967 году при Кузинском механическом заводе создается цех по производству шкатулок и других бытовых художественных изделий, украшенных прорезной берестой. В него пришли опытные, любящие свое дело художницы Н. Ф. Чупрова, З. И. Фролова и другие.
В их коллектив влилась группа молодежи. И снова расцвел промысел.
Наряду со шкатулками в цехе изготовляются туески забавные красивые русские матрешки мал-мала меньше в узорчатых берестяных сарафанах и косынках, различные сувениры. Ныне предметы и игрушки с резьбой по бересте, изготовленные великоустюгскими мастерами, идут в столичный ГУМ, в ленинградские «Пассаж» и «Гостиный двор», в магазины других городов.
Осенью 1969 года художественный цех изготовил партию экспонатов для Всемирной выставки «Экспо-70» в Японии.
Чтобы судить о резьбе и росписи по дереву, мало осмотреть экспозиции музея. Надо, прежде всего, увидеть резные украшения церковных иконостасов. Побывайте в Троицком соборе бывшего Гледенского монастыря, что в четырех километрах от города, и вас поразит необычайное зрелище.
Четырехъярусный иконостас собора напоминает золоченое кружево, затканное гроздьями винограда, завитками, мелкими цветами и листьями, свободно разбросанными и искусно объединенными замыслом художника в единое целое. Отсутствие перегруженности в деталях и шаблона придает всей композиции легкость, и вся она в сочетании с живописью представляет собой гармонию формы и цвета, радостную и жизнеутверждающую.
Особенно прекрасны в иконостасе царские врата с резными изображениями четырех евангелистов. Живопись его исполнена выдающимися устюжскими мастерами Алексеем Колмогоровым, Стефаном Соколовым и изографом монахом Сергием. Резные работы выполнены местными резчиками (имена их не сохранились) в сдержанных формах барокко XVIII века.
По изысканности композиции, прорисовке деталей, чувству меры и изяществу выполнения этот иконостас считается одним из лучших памятников искусства на Севере.
 |
 |
| Часть иконостаса Прокопьевского собора | |
 |
|
| Врата иконостаса Троицкого собора Гледенского
монастыря |
Деревянная скульптура из Михайло-Архангельского монастыря |
 |
 |
| Деталь царских врат Михайло-Архангельского монастыря |
Пряничная доска |
 |
 |
| Резное трепало | Расписанные прялки |
Не менее великолепна деревянная золоченая резьба и иконостаса, находящегося в филиале музея (бывшая Прокопьевская церковь). Здесь несколько иная композиция, но те же детали, исполненные искусной рукой. Особый интерес представляют деревянные скульптуры работы устюжских мастеров.
Фигуры из дерева были известны на Севере еще задолго до принятия христианства, во времена язычества. Вновь они стали появляться в церковном украшении с конца XVII века, видимо, под влиянием священников-южан, занесших этот сюжет с Украины.
Большое впечатление производит фигура Христа в темнице с терновым венцом на голове. Превосходна по исполнению деревянная резная скульптура из Михайло-Архангельского монастыря под названием «Не рыдай мене, мати», представляющая деву Марию, в глубокой скорби склонившуюся над лежащим у нее на коленях Христом. Прекрасно исполнена и группа евангелистов, русские лица которых переданы с изумительным реализмом. Глядя на эти произведения, нельзя не пожалеть, что не сохранились для нас имена их создателей.
Церковные иконостасы, без сомнения, являются шедевром искусства устюжских резчиков по дереву, квалифицированных художников. Но не меньший интерес представляет и самобытное искусство деревянной резьбы, распространенное в народном быту.
Дерево всегда было наиболее доступным материалом для изготовления художественных изделий. Легкость его обработки простым инструментом, прочность и своеобразная красота узора на дереве с древних времен привлекали к нему внимание резчиков и художников. Естественно, что деревянное крестьянское зодчество резьба и роспись по дереву получили массовое развитие на Севере, где человека повсюду окружают леса.
Северный крестьянин привык украшать свою избу резными фигурами и деревянным орнаментом. Это можно увидеть и в наши дни, стоит лишь пройти или проехать по тракту Великий Устюг – село Усть-Алексеево, что в пятидесяти двух километрах от города. До сих пор над фронтоном деревянного дома можно встретить голову коня, петуха или другой птицы, вырезанную из корневища. По окатам крыши на фронтоне наколочены резные доски–причалины. Их обычно украшают прорезки в виде треугольников, ромбов или квадратов, образующих гармоничную по рисунку решетку. Но бывает орнамент и сложнее, красивее. Все зависит от мастера. Ажурной резьбой и красивыми точеными столбиками украшают балконы, наличники окон, крылечки крестьянских домов.
Резьба по дереву в нашем крае широко распространилась в украшении предметов сельского быта. Вот в музейной витрине фигура плывущей утки, туловище которой, выдолбленное изнутри, образует ковш, а удлиненный нос – его рукоятку. Такие ковши изготавливали из целого куска дерева, украшали резьбой или цветной росписью. Рядом братина – заздравная чаша, из которой участники праздничного застолья вкруговую пили пиво.
А вот черпак, тот же ковш, только более массивный, с длинной ручкой для помешивания пива в котле во время варки или небольшой, с изящной отделкой, если употреблялся для разливки.
А дальше – многообразие и оригинальность форм других предметов. Здесь и ендовы – братские чаши, и солонины в виде птиц, кубки, столовые миски, прялки, коромысла, вальки для катания белья, трепала для ручной трепки льна, стулья, скамейки. И каждое украшено резьбой, рисунок которой подбирается и исполняется в зависимости от мастерства и фантазии мастера. Резные украшения часто сочетаются с росписью в виде цветов и листьев или просто покрываются в углублениях красками различных цветов.
Большой интерес для изучения плоскорельефной резьбы представляют набивные и пряничные доски, также широко распространенные в нашем крае.
Набивные узорчатые ткани можно видеть в каждом магазине. Рисунок на них в наше время печатается механическим способом на специализированных текстильных фабриках. А как же делали в старину, когда не было печатных станков? Тогда выпуклый узор вырезался на особой доске. Доска накатывалась краской с помощью ручного валика, и с нее делался оттиск на ткань.
Или возьмем обычное кондитерское изделие – пряник.
В наши дни массовое изготовление их идет с помощью механических форм. Раньше в лесных захолустьях да и в Устюге таких механизмов не было и в помине. Пряники в пекарнях печатали с помощью особых рельефных досок, на которых вырезались нехитрый орнамент или имя. Штампов делалось обычно много.
Пряничные доски собраны в музее давно, они, вероятно, находились когда-то у владельцев кондитерских и булочных предприятий Великого Устюга и Красавино. Большая коллекция набивных досок поступила в музей из соседних Никольского и Кичменгско-Городецкого районой. Эти предметы – немые свидетели существовавших некогда промыслов – кондитерского и печатного, распространившихся по самым глухим районам Севера, часто отделенным друг от друга длинными лесными волоками.
Особо следует сказать о художественной росписи народных бытовых предметов, которая наряду с резьбой по дереву, занимает большое место в декоративном искусстве народов Севера. Роспись по дереву широко бытовала на Мезени и по Северной Двине, по Сухоне и ее притоку Югу и Лузе.
Для украшения своего жилища крестьяне расписывали красками стены изб, перегородки в них, двери, печи, деревянную посуду и различную утварь вроде лубяных лукошек, поставцев, дуг, вальков и т. д.
Особенно любимым предметом для украшения среди двинских и сухонских крестьян была прялка. Об этом можно судить и по экземплярам, которые находятся в музее. Наиболее частыми были сюжеты, отражавшие мечты крестьянина о счастливой и благополучной жизни: свадебные путешествия, гуляния, чаепития, деревенские посиделки, народные пляски, сцены охоты. Но больше всего на прялках двинских крестьян встречается растительный орнамент, в мотивах которого мы видим любовь к родной северной природе. Двинские и сухонские прялки отличаются красотой украшения. В их росписях на белом или желтом фоне умело сочетаются красный и черный, зеленый и голубой цвета. Глубокая жизнерадостность, эмоциональность и поэтичность орнамента, богатство форм и красок – вот за что мы ценим роспись по дереву народных художников-северян.
Говоря об искусстве резьбы, следует хотя бы несколько слов сказать о косторезном народном ремесле. Мы постоянно видим посуду, статуэтки, мундштуки, шкатулки и другие предметы, отлитые из пластмассы. Выполненные механическим путем, с помощью форм, штампов, на основе последних достижений химии, они дешевы и красивы. Но это в наше время – время бурного развития науки и техники. Кстати, заметим, что форма и рельефный орнамент на этих изделиях взяты из народного опыта, накопленного веками, из народного искусства. Вспомним же о первоисточниках.
В экспозициях художественного отдела музея немало изящных вещей, вырезанных из кости. Среди них ножи для разрезания книг, ларцы, броши, шкатулки, пудреницы, украшенные тончайшей резьбой. Там же мундштуки и курительные трубки, фигуры для шахмат, рамки, веера и другие предметы.
При изготовлении различных изделий из кости применялись и различные методы обработки, резьбы. В одном случае – это объемная резьба (шахматные фигуры и статуэтки), в другом – рельефная или сквозная ажурная (на украшениях брошек, шкатулок), в третьем – гравировка на рукоятках ножей, на мундштуках и трубках. Иногда применялась инкрустация, когда узор составлялся из отдельных костяных пластинок.
Производство художественных изделий из кости – один из старинных народных промыслов Севера. Обработкой кости издавна занимались народы, живущие по берегам Ледовитого океана и его морей. Сырьем обычно служили клыки морского зверя – моржа, во множестве добываемого отважными охотниками. Моржовая кость, как предмет торговли, проникала и в более южные районы. Но не редкостью в давние времена была и ископаемая кость мамонта, главным образом, его бивни. Конечно, за неимением столь ценного и редкого сырья, мастера-резчики употребляли и простую животную кость. В этом случае обычная кость подвергалась тщательной обработке: полировке, окраске, отбелке, в результате которой иногда трудно было ее отличить по внешнему виду от кости мамонта.
Искусством резьбы по кости на Севере издавна славились холмогорские мастера, где этот промысел процветает и поныне.
По данным одного из видных местных краеведов, старожила Великого Устюга, бывшего директора музея В. В. Комарова, ныне покойного, косторезный промысел был развит и среди устюжан, причем местные мастера-резчики по художественному исполнению не уступали холмогорским. Однако широкого распространения он не получил.
Собранная в нашем краеведческом музее обширная коллекция резных изделий из кости, к сожалению, не дает ответа, кто были мастера, изготовившие эти художественные произведения.
Перед вами небольшой ларец, обитый металлом, а поверх него крест-накрест в несколько рядов – узкие металлические же ленточки. Вы сразу же замечаете: металл, покрывающий ларец, не простой. Золотистый по цвету, он отливает чудной игрой снежинок и лучистых звездочек, точь-в-точь, как морозный узор на зимнем окне. И как бы вы ни рассматривали, ни за что не угадаете, каким способом этот волшебный узор оказался нанесенным на металлическую поверхность шкатулки.
Металл – обыкновенная жесть. А вот узор, или, как его называют на Севере, «мороз по жести», – это искусство, тонкое и довольно хитрое.
Последний чародей-шкатулочник, представитель плеяды старых мастеров мороза по жести, до сих пор еще живет в Великом Устюге, на тихой улице Водников. Имя его – Пантелеймон Антонович Сосновский. Сейчас ему уже далеко за 90. Но мастер, несмотря на столь преклонный возраст, сохранил здоровье, работоспособность, память. Почта приносит ему письма со всех концов страны. Советские люди восхищаются его искусством, запрашивают, где можно приобрести столь редкостные шкатулки с морозом, интересуются, как живет и работает мастер сейчас.
Мороз по жести изготовить непросто. Необходимо знать и нагрев жести, и состав смеси кислот, и время натирания жести, чтобы получить морозные узоры. Секрет мастерства передавался от отца к сыну и был достоянием небольшой группы семейных династий устюжан. Кто первый положил ему начало – остается неизвестным. Не помнит этого и П. А. Сосновский. Сохранилось несколько фамилий мастеров, работавших в начале XIX века. Это – Насоновский, братья Иван и Николай Старковские, Савватий Николаевич и Николай Петрович Цыбасовы, Георгий Николаевич Булатов и другие. В середине XIX века шкатулки с морозом производили братья Павел и Виктор Ермиловы, Н. Бобков, Богатырев, Башарин, Н. Н. Торлов, 3. П. Волков, П. А. Сосновский. В фондах музея сохранилось несколько ларцев с морозом по жести работы последних двух мастеров – Зосимы Волкова и Пантелеймона Сосновского.
Шкатулки с морозом обычно имели несколько хитроумных секретных запоров. Нужно было где-то нажать пальцем на незаметный для глаза выступ, сдвинуть с места часть кромки, обнаружить и открыть какую-нибудь защелину, и тогда вдруг открывается миниатюрная крышечка и пружинка выбрасывает маленький ключик. Вы вставляете его в замочную скважину и после поворота слышите мелодичный звон.
Шкатулки обивались не только жестью с морозным узором, но по углам и просечным железом. В таких ларцах хранили деньги, ценные документы. Они пользовались большим спросом. Тысячи этих шкатулок устюжане вывозили на Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки, в Сибирь и за границу.
При Советской власти делались попытки восстановить редкий старинный промысел. Мастер П. А. Сосновский не скрывал секретов и стремился передать свое умение молодежи. Несколько раз собирали группу молодых рабочих для обучения, но производство так и не организовали.
Ювелирное дело является одним из старинных видов народного искусства устюжан. Особенно высокого развития достигли финифть, филигрань, чернение по серебру. Местные мастера внесли много нового в технику обработки благородных металлов. Здесь своя рецептура черни и технология ее изготовления, благодаря чему черневой рисунок на серебряных изделиях стал прочнее, долговечнее; усовершенствована техника филиграни, применяется украшение ее разноцветной эмалью. Устюжане еще в XVII столетии использовали миниатюрное письмо в рисунках для черни по серебру и многоцветной эмали.
Начнем с финифти. Финифть – это разноцветная эмаль, представляющая собой стекловидную массу, окрашиваемую в разные тона окисями металлов. Порошок финифти, разведенный в воде в виде кашицы, намазывается на предмет и обжигается в печи до тех пор, пока не превратится в твердую и блестящую эмаль. Финифть обжигалась по нескольку раз и, в зависимости от присутствия различных окисей металлов, делалась многоцветной. Богатая палитра красок (белой, желтой, бирюзовой, лиловой, красной, черной, зеленой, голубой, под цвет морской волны) позволяла создавать на изделиях узоры с переливом многих цветов.
Четкость цветного рисунка, чистота красок, нежность тонов делали ювелирные предметы устюгских мастеров изумительно красивыми.
 |
 |
| Деталь оклада, финифть |
Корзиночка, филигрань |
 |
 |
| Туалетная коробочка, филигрань |
Михаил Павлович Чирков |
 |
 |
| Браслеты с чернью Мастера В. А. Якушева и Е. П. Шильниковский |
Столовый прибор. Мастер Е. Ф. Тропина |
 |
 |
| Карандашница Мастер А. С. Чернов |
Прибор "Зима" Мастер А С. Чернов |
 |
 |
| Поднос Мастер П. А. Насоновская |
Стопка "В. Устюг" Мастер В. П. Широков |
Эмальерное искусство на Руси возникло давно, еще в XI–XII веках. Оно было известно в Киеве, Владимире. Но наивысшего расцвета достигло на Севере в XVII веке в городах Сольвычегодске и Великом Устюге. Последний был наиболее известным крупным центром финифтяного производства.
В литературных источниках указывается, что начало производства эмали в В. Устюге относится к 30–40-м годам XVIII века, когда устюжский мастер Климшин и сольвычегодский мастер Попов были направлены в 1745 году в Москву для налаживания там ювелирного дела. Однако более ранние изделия устюгских умельцев, в частности оклад на иконе Прокопия Праведного и Иоанна Устюжских 1679 года, свидетельствуют о возникновении этого вида искусства, видимо, во второй половине XVII века. Сам оклад, находящийся теперь в Государственном историческом музее, является единственным памятником финифтяного искусства того времени.
На белоснежном фоне эмали, чередующемся с черным, развернуты сканые узоры. Цветовые гаммы, орнамент, технические приемы устюжан оригинальны. Нигде в другом месте нет подобных изделий.
Расцвет ювелирного искусства в В. Устюге наступил в XVIII веке. В этот период широко распространилась техника цветной и белой эмали на медной основе с серебряными и золочеными накладками. Особенно прославилась эмалями фабрика серебряной, черневой, обронной и финифтяной работы, открытая братьями Афанасием и Степаном Поповыми в 1761 году. Здесь работали около 30 мастеров-ювелиров различных специальностей. К сожалению, она просуществовала недолго, в 1776 году сгорела. Из-за финансовой несостоятельности хозяева не смогли восстановить свое предприятие.
На этой же фабрике производились также прекрасные образцы филигранного искусства: коробочки, кубки, табакерки и другие мелкие изделия. Их и теперь можно встретить в ряде музеев Ленинграда и Москвы.
Филигрань, или ювелирная скань, занимала большое место в искусстве устюжан. Скань происходит от слова «екать» – свивать нитки. Мастера-художники из тончайшей, как нитка, золотой, серебряной или медной проволоки в сочетании с металлическими шариками сплетали сложнейшие рисунки-узоры, выделывали подстаканники, коробочки для дамских шпилек, брошки, браслеты, портсигары, шкатулки и другие изделия.
Несложность оборудования для изготовления золотой и серебряной проволочки, простота технологии производства сделали этот чудесный вид ювелирного дела наиболее распространенным : в древней Руси. Волочение проволоки из золота и серебра было известно в Киевской Руси еще в X веке. Широкое развитие филигранное искусство в России получило в XVI–XVII веках.
Основными центрами сканого дела были Новгород, Москва, а на Севере – Великий Устюг и Сольвычегодск. Они отличались друг от друга особенностями орнамента скани и временем ее расцвета.
Часто устюжские ювелиры, как уже говорилось выше, применяли скань в сочетании с финифтью, создавая прекрасные вещи. Обрамления сканью нередко делались при изготовлении небольших костяных, деревянных или каменных образков, крестов и панагий с рельефным изображением. (Панагия – это нагрудный знак с украшениями, принадлежащий высшим чинам православной церкви).
В XVIII веке в Устюге ажурную скань сочетали с вкладышами из позолоченного серебра, покрытыми цветной эмалью. Часто в орнамент вводились медальоны счерневым рисунком или же широкие полосы плетения.
Рисунок играет ведущую роль в филигранных изделиях. В нем чаще всего встречается свернувшийся в виде круга лист, грозди ягод, цветы. При этом рисунок всегда спокоен, плавен, ритмичен и легко читается. Изделия устюжан отличаются от изделий других ювелирных центров, прежде всего, густым филигранным орнаментом из фантастических цветов и трав, положенным на гладкий золоченый фон. Стебли цветов выложены обычно из толстой сканой проволоки, а контуры цветов и листьев обведены гладкой плющеной проволокой и заполнены порой кружками и завитками разнообразной формы. Кстати говоря, мотив свернувшегося листка, образующего круг, является характерным не только для мастеров-ювелиров в Устюге, но и для других северных художников, занимавшихся росписями ларцов и сундуков.
Остается лишь пожалеть, что эти два вида ювелирного народного промысла в Великом Устюге оказались забытыми. Между тем, в ряде городов нашей страны финифтяное и эмальерное дело процветают и сейчас. А ведь при фабрике «Северная чернь» их можно было бы возродить.
Перейдем теперь к сохранившемуся и расцветшему в наши дни в Великом Устюге ювелирному промыслу чернения по серебру.
Благодаря замечательным природным свойствам золота и серебра – высокой ковкости, тягучести, плавкости, достаточной твердости, природному самоцвету – ювелирных дел мастера научились делать из них удивительно прекрасные произведения искусства: отливать и чеканить объемные и рельефные изображения, вытягивать тончайшую проволочку и сплетать из нее легкие узоры, наносить резцом на поверхность металла рисунок и заполнять углубления штрихов особым сернистым сплавом – чернью.
Искусство чернения по серебру и золоту было широко известно еще в Киевской Руси. Об этом сложном и тонком ювелирном деле написаны сотни книг, статей, очерков, но как оно возникло и давно ли существует в Великом Устюге – точно не установлено. Имеющиеся исследования противоречивы и не всегда достоверны.
Одна из версий говорит, что этот промысел был завезен в Устюг в середине XVI века из Москвы, где в то время достиг высокого развития. С таким утверждением трудно не согласиться. Известно, что русский Север, в том числе наш край, был связан уже в X–XI веках с двумя центрами древнерусской культуры – Новгородом и Ростовом Суздальским, а затем Владимирским и Московским княжествами. На Русский Север в период татарского ига и польско-литовской интервенции стекалось культурное богатство из центра и юга страны и оседало здесь. Сюда же, на Север, видимо, бежали и некоторые мастера декоративно-прикладного искусства. Возможно, в период, монгольского ига, а может быть, и позднее, когда север заселялся русскими людьми, ювелирных дел мастера попали в наш край и основали ремесло чернения по серебру.
Известно, что в России черневое искусство оформилось в трех основных местных школах, которые резко отличаются одна от другой техникой, приемами и навыками мастеров. Это кавказская чернь с центром в Дагестане (Кубачи), московская чернь и тяготевшие к ней города Кострома и Калуга, северная чернь с центром в Великом Устюге.
В середине XVIII века искусство черни в В. Устюге было очень высоко, о чем говорят вызовы в Москву устюжских черневых дел мастеров для обучения этому искусству москвичей.
Главное достоинство устюжской черни – ее прочность и глубина тона. Изделия можно ковать, изменяя форму предмета, но черневой рисунок не исчезнет. Чернь изнашивается одновременно с металлом. Подобного производства нет нигде в мире.
Расскажем коротко об истории развития северной черни.
Большинство исследователей склонно считать, что черневое дело в В. Устюге возникло вместе с организацией упоминавшейся выше финифтяной фабрики братьев Поповых в 1761 году. Однако изучение исторических данных о местных серебряниках свидетельствует, что ювелирное ремесло здесь сложилось намного раньше. В писцовых книгах 30– 40-х годов XVII века значится 16 посадских людей, занимавшихся серебряным делом. В 1632 году местные мастера золотили венцы в Гледенском монастыре. В 1641 году казначей «дал на оклад святого евангелия, что окладывали серебром... 3 рубля 13 алтын 49 денег, да на золото дал листовое рубль».
В первой половине XVII века в В. Устюге преобладала розничная торговля серебряными изделиями. В «серебряном ряду» в 1623–1626 годах было десять лавок, из них шесть принадлежали мастерам-серебряникам. В 1640 году были открыты еще три такие же лавки. Основными потребителями серебряных изделий были, конечно, церкви и монастыри. Особым убранством выделялись тогда Успенский собор и церковь Прокопия Устюжского. В эти храмы поступала церковная серебряная утварь и драгоценные иконы в качестве дара от богатых устюжских купцов.
В 1657 году устюжских мастеров Дементия Москвитина, И. Щетинникова и Василия Мошню вывозили на работу в Москву, в «серебряную» палату. Таким образом, В. Устюг уже в начале XVII века был крупным центром серебряного дела, расцвет которого приходится на середину XVIII века, когда была открыта финифтяная фабрика братьев Поповых. Можно считать, что и северная чернь возникла в Великом Устюге в конце XVI века.
Кто были первыми мастерами северной черни – сказать трудно. В книге «Север в истории русского искусства» И. Евдокимов утверждает, что «основоположником и изобретателем северной черни был Иван Петрович Жилин, живший во второй половине XVIII века. Затем секрет черни был передан из рода Жилиных М. И. Кошкову, а от него – к М. П. Чиркову».
Между тем, в списке старых мастеров-черневиков, когда И. П. Жилин был главой устюжской ремесленной управы (1786 год), отмечены и другие фамилии: М. П. Климшин. А. Мошнин, Малаков, Буравкины, известный мореплаватель М. Неводчиков, Гущины, Моисеев, Бушковские, Островский, Минеев, Залесовы и другие. Из этого следует, что И. П. Жилин не был единственным обладателем секрета черни.
Одними из видных мастеров-ювелиров в В. Устюге в середине XVIII века были Алексей Мошнин и Михаил Климшин. У Мошнина много нового как в тематике изображений, так и в технике художественной обработки черневых изделий. Если в ранний период А. Мошнин был увлечен изображением галантных сцен с нарядными дамами и кавалерами, то позднее он успешно использовал книжные иллюстрации с богатыми сценами на фоне сельских и городских пейзажей, гравюры с изображениями В. Устюга, Вологды, Архангельска.
История русского северного края находит отражение в работах многих ювелиров – И. Жилина, И. Островского, И. Пестовского, А. Жилина, М. Климшина и других.
Сюжеты, композиции и характер рисунков устюжских черневых изделий менялись со временем, отражая поиски новых форм и орнамента. Но наиболее излюбленным и устойчивым сюжетом, продержавшимся около ста лет, было изображение чудесной панорамы Великого Устюга со стороны реки Сухоны, а также улиц и архитектурных памятников города.
Среди работ устюжских ювелиров следует отметить табакерку, находящуюся в частном владении проректора Вологодского пединститута П. А. Колесникова. Работа была выполнена по заказу Вологодского помещика Н. М. Дружинина. На верхней крышке изделия изображена карта Вологодской губернии 1812 года, а вокруг нее – гербы всех уездов. На задней крышке подробнейшая торгово-промышленная статистика губернии. Автор, к сожалению, неизвестен.
В первой половине XIX века особую славу приобрел Михаил Иванович Кошков, прекрасный гравер, в совершенстве владевший искусством чернения. Он выполнял заказы для Петербурга, Москвы и других городов России, его изделия были известны и за границей. В Великоустюгском краеведческом музее также сохранились некоторые работы этого мастера.
К середине XIX века черневое производство в городе начинает приходить в упадок, а в начале XX века уже едва существует. В большей мере этому содействовало распространение дешевых и ходких изделий фабричного изготовления. Тогда пришли к угасанию финифть, филигрань, производство изразцов, резьба по кости, шитье золотом. Эти виды художественных ремесел вытеснялись из быта крупным капиталом, который, как указывал В. И. Ленин, «ставил кустарей в положение полной беспомощности и зависимости». (В. И. Ленин. Соч., том 3, изд. 4-е, стр. 118). Одной из причин было и то, что старые мастера, уходя из жизни, уносили с собой вековые традиции, навыки, тайны производства.
Только с установлением Советской власти, обратившей внимание на угасавшую отрасль художественной промышленности, в В. Устюге было вновь возрождено искусство северной черни. Заслуга в этом деле принадлежит последнему оставшемуся к тому времени в живых известному мастеру черневого промысла Михаилу Павловичу Чиркову. Его изделия были известны не только в России, но и за рубежом. В 1913 году англичане предлагали М. П. Чиркову за передачу секрета черни 10 тысяч рублей золотом и английское подданство, но он с возмущением отверг это предложение.
В 1932 году по указанию Всекопромсовета в В. Устюге создается мастерская «Северная чернь», которая через год преобразуется в артель под руководством М. П. Чиркова. В 1934 году в коллективе артели был подготовлен новый молодой мастер черневого дела М. А. Угловская (Сычева), которая через два года стала заведующей производством, а с 1942 года – председателем промысловой артели. Она успешно овладела приемами гравирования и чернения. Свои знания М. А. Сычева передала М. Д. Кузнецовой, ставшей на долгие годы ведущим мастером артели.
Творчество М. П. Чиркова явилось как бы связующим звеном между искусством прошлого и современным. Он первый отказался от вековых традиций и передал новому поколению ювелиров приемы и секреты производства черневых изделий. Так секрет одиночки стал достоянием фирмы.
Чернь представляет собой сернистое соединение серебра, меди и свинца. Сваренная чернь имеет вид темно-серого камня, но ее легко растолочь, чтобы получить порошок. Его смачивают и в виде темной кашеобразной массы накладывают на поверхность награвированного по серебру рисунка. После наложения черни серебряный предмет прокаливается на огне, чтобы чернь расплавилась и заполнила самые мелкие штрихи, сделанные резцом гравера. При обжиге чернь превращается в твердую темно-бурую корку, которая затем в несколько приемов снимается до тех пор, пока не появится рисунок на серебре. После этого там, где предусмотрено, накладывают позолоту.
Соотношение количества каждого компонента состава черни и было тайной мастера.
Большую роль в истории «Северной черни» сыграл художник Е. П. Шильниковский, который был бессменным художественным руководителем производства на протяжении двух десятилетий. Опытный и образованный художник, в совершенстве владевший техникой офорта, Евстафий Павлович увлекся прикладным искусством, многое сделал для подготовки хороших граверов и художников. Первая наиболее крупная партия серебряных изделий с рисунками Е. П. Шильниковского на темы произведений Пушкина получила на Парижской Всемирной выставке в 1937 году Большую серебряную медаль и диплом. Затем последовали серии рисунков к басням Крылова, к сказке «Конек-Горбунок», к таким историческим событиям, как 800-летие Москвы, 300-летие воссоединения Украины с Россией, покорение космоса и т. д. Они отражали новый этап в развитии старинного промысла. За выдающиеся заслуги в развитии декоративно-прикладного искусства северной черни художнику Е. П. Шильниковскому присвоено почетное звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.
После ухода Е. П. Шильниковского на пенсию творческую группу на фабрике «Северная чернь» составили художники нового поколения: Е. Тропина, А. Чернов, В. Шорохов, Л. Каретина. Основой коллектива мастеров фабрики по праву являются ветераны производства и ученики М. П. Чиркова – М. Подсекина, Н. Тропина, П. Насоновская, Т. Калининская, В. Угловская, А. Мокиевская и др.
Изделия устюжских черневиков побывали на Всемирных выставках в Париже и Брюсселе, в Монреале и Нью-Йорке, а в 1970 году – в городе Осака. Они обошли международные ярмарки на всех пяти континентах.
От маленькой артели из 13 человек, какой она была
в 1933 году, сейчас не осталось и следа. Новая ювелирная фабрика «Северная чернь» разместилась в просторном двухэтажном корпусе со всеми условиями для работы и отдыха. Коллектив предприятия сейчас насчитывает 435 рабочих. Если в 1933 году артель выпустила 1666 изделий десяти ЕИДОВ на сумму 3700 рублей, то в 1969 году уже 135 000 изделий 54 видов на сумму 850 тысяч рублей.
Имеющаяся в краеведческом музее коллекция прекрасных серебряных изделий с чернью дает достаточное представление о таланте и умении современных мастеров.
Старинные печи, облицованные изразцами, служили подлинным украшением комнат. Можно утверждать, что такие печи, покрытые плитками с цветным узором и блестящей глазурью в сочетании с карнизами и другими рельефными украшениями, порой являлись произведением искусства удивительной красоты.
Представление об этом дает один из экспонатов музея – лицевая поверхность изразцовой печи работы примерно середины XVIII столетия. На каждой ее плитке, покрытой белой эмалью изображена жанровая сценка с деталями пейзажа и нравоучительными изречениями. Рисунок выполнен искусной рукой мастера, хорошо знающего технологию керамических росписей. Синий цвет на белом фоне приятен для глаза.
Правда, тематический рисунок – явление не частое. Обычным украшением изразцов служит традиционный для Севера растительный орнамент, сложность композиции которого подсказана художественной фантазией мастера.
Изразцы по праву относят к художественной керамике. Изготовление их – одно из декоративных ремесел великоустюгских гончаров.
 |
 |
| Изразцовые плиты XVIII в. | Изразцовые плиты XVII в. |
Обычный изразец – это обожженная глиняная облицовочная плитка, лицевая поверхность которой залита глазурью, а с противоположной стороны устроена специальная коробочка, называемая печниками «рындой» или «рампой». При помощи проволоки, продетой в отверстия рынды, облицовку соединяют с корпусом печи. На облицовку зеркала печи идут и другие изразцовые детали – полукруглые угловые плитки, фасонные плитки для карнизов, цоколя. Лицо изразца покрывают цветным орнаментом, иногда перемежающимся изображениями птиц и зверей, рисунками религиозного и мифологического сюжета, бытовыми сценами и т. д. Рисунок или рельефный узор заливают цветной прозрачной эмалью или глазурью.
Глазурь – это тонкий стеклообразный слой, которым покрывают плитку, делая ее поверхность гладкой блестящей или матовой. Обычно для цветной облицовки огнеупорных изделий, в том числе и изразцовой плитки, употребляются свинцовые глазури. Красящим веществом здесь служат окиси металлов и глиноземы, при этом окиси имеют свойство давать глазури различные цветные тона: зеленый, фиолетовый, синий, желтый или белый. У каждого художника-гончара существовал свой традиционный узор, свое излюбленное сочетание красок. Например, печь одевали изразцами единой цветовой гаммы, напоминавшими чудесный ковер.
Производство изразцовой плитки – сложное искусство. Сочетание цветов – коричневого с зеленым и желтого с зеленым требует от художника большого мастерства и тонкого вкуса. Достаточно чуть нарушить тональность одного из цветов, количественную пропорцию глазури – и разрушится привлекательность цветового рисунка, пропадет красота орнамента. Великоустюгские мастера великолепно справлялись с этой технологической и художественной задачей.
Производство художественной керамики и изразцовой плитки получило расцвет во многих странах мира в эпоху средневековья, но оно было известно и древним египтянам и римлянам. На Руси этот вид декоративного ремесла также был распространен широко. «Муравленые» изразцы, украшенные узорами зеленого цвета, начали проникать в Великий Устюг из-за моря по реке Северной Двине еще при Иване Грозном. В начале XVII века их привозили с Украины, а затем из Москвы. В XVII веке в В. Устюге уже были свои мастерские, изготовлявшие цветные изразцы и росписные кафели.
Для этого были все условия. Город богател, усиленно строился. В окрестностях находились большие залежи глины. Местные богатые купцы были заинтересованы в производстве художественной керамики. Имелись кадры гончаров, на их изделия спрос не ослабевал.
Цветными изразцами в Великом Устюге украшали карнизы, стены, наличники окон и целые пояса нижних этажей церквей. Примером служат капители храма Симеона Столпника и карнизы Вознесенской церкви. В солнечные дни изразцы создавали великолепную игру световых бликов, которую не способен был дать ни резной белый камень, ни фигурный кирпич. Недаром изразцы называли «солнечными плитками».
В первый период, примерно в XVI веке, когда в В. Устюге не была освоена обработка глазурью, печи украшали обожженными плоскими плитками из красной глины с тисненым узором и рельефной рамкой. Это древнее производство «красных изразцов» было впервые обнаружено работками Великоустюгского краеведческого музея при раскопке на Красной улице, около городской библиотеки.
Но красные изразцы, несмотря на их красоту и прочность, обладали одним недостатком: через стенку из пористой глины проникали в комнату дым и угар. Видимо, это обстоятельство толкнуло гончаров на мысль покрывать плитки тонким слоем зеленой или синей глазури. Позднее, в XVII веке, на смену одноцветного покрытия зеленой глазурью появляются многоцветные изразцы со сложными красочными рисунками и орнаментом. В XVIII веке налаживается производство белой кафельной плитки, технология которой проникла в Россию из Голландии в эпоху Петра Первого.
Такова краткая история этого, к сожалению, выродившегося декоративного промысла, следы которого остались сейчас лишь в музейных экспонатах, настенных украшениях и нескольких изразцовых печах, сохранившихся в Вознесенской церкви, в Михайло-Архангельском и Гледенском монастырях, а также в ряде частных домов города.
Пусть время не донесло до нас имен мастеров. Бесспорно одно – по своим художественным качествам: рисунку, яркой расцветке и прочности глазури – великоустюгские изразцы занимали достойное место в русской керамике.
Русское народное узорное ткачество – интересная и своеобразная область декоративно-прикладного искусства.
С давних пор русские крестьянки украшали свою одежду ткаными узорами, придавая ей нарядный, праздничный вид. Домотканые рубахи, сарафаны, фартуки в умелых руках мастериц превращались в красочные, радующие глаз произведения искусства.
В долгие зимние вечера при лучине ткали чудесные узоры. Безвестные мастерицы хранили в своей памяти издавна выработанные приемы узорного ткачества, традиции художественного оформления, создавали и новые композиции и расцветки.
Устойчивость традиционных форм в народном декоративном искусстве объясняется стремлением народных мастеров исходить из ранее созданного, усовершенствованного и устоявшегося образа. «Народ... выбирает, сохраняет и несет, шлифуя, на протяжении многих десятилетий, только самое ценное, самое гениальное»*, – говорил М. И. Калинин [* М. И. Калинин. Об искусстве и литературе. М., 1957, стр. 155-156].
Ткани вырабатывались на ручных станках–«кроснах», причем, использовались различные виды сырья: лен и конопля, выращенные на своем поле, шерсть, полученная от своей овцы. Обработка волокна и шерсти, окраска их растительными красителями или цветными глинами также производились силами семьи.
Сама природа Севера, величавая, суровая, сдержанная по краскам, во многом определила характер изделий народного искусства. В тканях великоустюгских мастериц чувствуется некоторая строгость общего оформления: цветным узором украшается обычно только небольшая часть изделия, чаще всего край, основное же поле остается гладким, белым. Цветовая гамма тканей скупа, рисунок ткется почти всегда красным утком по белому или серовато-суровому фону, а иногда и просто белым по белому. Мастерицы умело использовали материал, они чувствовали его возможности и свойства и умели извлечь большой декоративный эффект порой из чисто технических приемов (использование чередующихся переплетений полос или нитей).
Браные ткани
По технике исполнения тканые изделия делятся на две основные группы: браные и ремизные.
Браное ткачество получило название от слова «брать». Бральница – особая дощечка, при помощи которой на станке разделялись, то есть брались, нити основы для их подъема. Дощечка ставилась на ребро, образовывался зев, в который прокладывали узорный уток, а потом она вынималась. Приспособление это несложное, но способ тканья на нем очень трудоемок.
 |
| Косынка, браное ткачество |
Ведущую роль в узорном ткачестве играет цвет. Браные узорные ткани XIX века чаще всего решены в два цвета: белый и красный, при этом красным обычно был узор, белым – фон.
Такие ткани выполнялись двумя утками – довольно тонким белым или полусуровым (фоновым) и цветным, более толстым (узорным), создающим настил то с лицевой, то с изнаночной стороны ткани. Для фонового утка обычно брали лен, для узорного – чаще всего крепкую покупную бумажную нить, но иногда для него применяли шерсть, окрашенную в различные цвета.
Браная техника интересна тем, что позволяет выполнять самые разнообразные, сложные и тонко разработанные орнаменты. Так как узор здесь всегда выполняют утками, то располагается он обычно горизонтальными полосами и чередование цвета происходит по горизонтали. Рисунок в браном ткачестве по техническим условиям выполнения также всегда геометрический и имеет более или менее заметный уступ.
В экспозиции краеведческого музея и его фондах богато представлено браное ткачество Великоустюгского района. По этим образцам можно сделать вывод, что тканым узором очень редко покрывали большие поверхности тканей, обычно лишь украшали созданную из гладкой белой или цветной ткани вещь – полотенце, косынку, рубаху, скатерть, фартук и т. д. Красный цвет браного узора в кайме, смешиваясь с белым или полусуровым полотном фона, создает особую, характерную только для Севера, мягкую, лиричную и в то же время нарядную красочную гамму.
Узоры великоустюгского ткачества исключительно разнообразны. В них можно найти отражение самых древних орнаментальных мотивов, сильно видоизмененные, геометризированные фигуры людей, животных, птиц, изображения деревьев. Часто в таких узорах встречаются подбоченившиеся женские фигуры. Обычно же орнамент имеет чисто геометрический характер – ромбы, полуромбы простые и усложненные, ромбовидная сетка во всевозможных вариантах и др. Все они с большим мастерством объединены в общем стройном ритме.
Женские фигуры в узорном ткачестве идут от древне-языческих религиозных сюжетов. Древнеязыческие племена, проживавшие на территории нашего края, любили изображать богиню-мать, которая олицетворяла плодородие земли и ее жизненную силу. В некоторых тканых узорах Великого Устюга сюжет «богини-матери» с расположенными возле нее мужскими фигурами был переосмыслен и осовременен. Он превратился в сюжет, получивший название «кавалеры и барышни». Как мужские, так и женские фигурки изображены фронтально, даны лишь их общие силуэты, сведенные к простейшим геометрическим формам: ромбу, прямоугольнику, треугольнику. Следует подчеркнуть, что такие узоры Великого Устюга – явление своеобразное, не имеющее аналогий в других районах.