До конца 18 века богослужение круглый год совершалось в Софийском соборе несмотря на очевидное неудобство этого.
В начале второй половины 18 столетия при епископе Серапионе (в 1757 г.) приступлено было к постройке теплого собора близ северной стены Софийского. Это здание было почти совершенно окончено при еп. Иосифе Золотом, однако по освидетельствовании в 1771 году оно оказалось "к достройке не надежным" и потому было определено все здание разобрать.
Приступая к сооружению нового здания, преосвященный избрал место на юго-восточном углу высокой каменной стены, окружающей архиерейский дом, где тогда находилась четвероугольная в пять сажен по лицу башня. Здесь в старину помещался судный приказ, а поздней - духовная консистория. Для увеличения средств к постройке было испрошено позволение брать камень и кирпич из развалин крепостных стен и башен. Строение собора было начато в 1772 году и кончено при епископе Иринее. Освящение собора совершенно было в 1776 г. во имя Воскресения Христова.
Здание теплого собора чрезвычайно изящно. Оно возведено в итальянском вкусе, с громадным отлогим куполом без видимых связей, о пяти главах, высотою в 15 сажен.
В нижнем этаже помещается под сводами церковь, освящённая во имя Киевопечерских угодников.
Собор заново поновлен в последнее время. Поновлялся несколько раз и ранее. Фрески были писаны ярославскими мастерами; иконостас устройства 1832 года.
Особенную достопримечательность теплого собора и главную его святыню составляет чтимая местными жителями св. икона Божией Матери Всех Скорбя-щих радости. Происхождение этой иконы следующее.
Вологодского уезда, деревни Сошникова, крестьянская жена Христина Галактионова пять лет была больна какою-то внутреннею болезнию. В продолжениe этой болезни она дважды преждевременно разрешилась от бремени. Так как лекарства, предлагаемые другими людьми, нисколько ей не помогали, то она начала молиться Богу об исцелении ее от болезни. В последний год, под праздник жен Мироносиц, она лежала, как будто в забытьи, и вдруг слышит голос, говорящий ей: "сходи к церкви Богоявления, что на Лосте. Есть там старинный образ Богоматери всех скорбящих радости. Там его забыли и не совершают пред ним молитв, ты же молись; Богоматерь тебя у слышит.
Если он не отыщется ни в церкви, ни на паперти, то вели искать его под церковию и под колокольнею". Выслушав этот голос, она спросила: кому же я должна молиться? После этого вопроса она услышала тот же голос и увидела у себя в руках образ Богоматери - всех скорбящих Радости. Он был старинный, ветхий; поля у него облиняли, но лик был весь цел. Пробудившись от сна, она почувствовала облегчение от своей болезни. Спустя неделю, опять под воскресение, она увидела во сне тот же образ и услышала от него тот же голос. Вскоре и в третий раз последовало ей тоже самое видение, после которого она совершенно освободилась от своей болезни. Этих видений до времени она никому не открывала: по простоте своей она не открыла их и отцу своему духовному, приходскому священнику, когда он приходил в дом ее. Она сказала об них только мужу своему, и то уже после третьего видения.
Свое скорое исцеление от болезни она никому другому не приписывала, как только ходатайству Заступницы небесной. Чтобы принести ей благодарную молитву, она отпросилась у мужа и 23 Мая того же года отправилась к Богоявленской церкви отыскивать являвшийся ей образ. Увидев священника, выходившего из церкви после утрени, вместе с диаконовым сыном, пономарем и церковным старостою, она подошла к ним и сказала священнику: "поищите, батюшка, образ Богоматери-всех скорбящих радости. Если вы не найдете его в церкви и на паперти, то ищите под церковию или под колокольнею". При этом она рассказала ему, как этот образ являлся ей во сне, какой голос от него она слышала, и как после того получила исцеление от болезни. Священник, пересмотревши стоявшие на полках паперти иконы, нашел между ними образ Богоматери - всех скорбящих радости и показал ей. Но она, посмотревши на него, сказала, что это не тот образ, который она видела во сне, и попросила поискать другого. Пономарь, дьяконов сын и церковный староста долго искали и в теплой и в холодной церкви, но нигде не могли найти тот образ, какой желала видеть пришедшая женщина. Не получив удовлетворения своему желанию, она тогда же и ушла домой.
Между тем в то время, когда приходила Христина Галактионова и когда происходил розыск иконы Богоматери, дьячок Богоявленской церкви по причине болезни оставался дома и потому ничего не знал об этом. По выздоровлении от болезни, в день Вознесения Господня, он пришел в церковь и услышал от священника все случившееся. Так как между утренею и литургиею было довольно свободного времени, то он вместе с прихожанином крестьянином Петром Ивановым стал искать тот образ Богоматери, о котором говорила приходившая женщина. Не нашедши его в обеих церквах и в здании колокольни, они решились идти в кладовую под церковию. Ключ от входа туда находился тогда у богадельниц, живших близь церкви, которые хранили там свое имение; и потому они обратились прежде всего к этим женщинам. Взявши у них ключ и взошедши под церковь, они увидели там в разных местах много святых образов старинного письма, большею частию полинялых, так что с трудом можно было разбирать, каких святых лики были на них написаны. Дьячок стал рассматривать образа, которые лежали около северной стены храма, а прихожанин пошел под алтарь. По выходе оттуда, прихожанин объявил, что под алтарем на вырубе лежит какой-то образ, весь покрытый пылью, кажется, Богоматери. Дьячок пошел туда сам, стер с образа пыль и увидел, что это действительно образ Богоматери, именуемой всех скорбящих Радости. Обрадованные они перенесли образ в церковь, и, когда пришел священник служить литургию, рассказали ему, как он был найден. Священник велел положить образ на аналое близь правого клироса, и известил об этом Христину Галактионову. В день Пятидесятницы она снова пришла к Богоявленской церкви и, когда священник показал ей образ Богоматери, лежавшей на аналое, она сказала, что это точно - тот образ, который она видела во сне и попросила священника отслужить молебен пред найденным образом, что и было исполнено. После молебна она обратилась к иконописцам, которые в холодной церкви тогда подновляли образа и стала просить их подновить поля у найденного образа, а самого лика не подновлять. 16-го июня она вновь приходила к Богоявленской церкви, служила молебен Богоматери и заплатила иконописцам за работу. Спустя немного времени весть о явлении на Лосте чудотворной иконы Богоматери разнеслась по всем окрестным селениям. Mногие из жителей тех селений, одержимые теми или другими телесными недугами, стали приходить к ней, или поднимать ее в свои домы; и припадавшие к ней с истиною верою получали явные исцеления от своих болезней. Такое исцеление, между прочими, получил Вологодской провинциальной Канцелярии сержант Никифор Лисицын. Он начиная с 1-го октября 1765 года был болен всем телом, особенно животом и ногами; живот у него весь затвердел и опух, ноги тоже опухли. По словам градского врача болезнь его была неизлечима. Когда она развилась до того, что он не мог исполнять обязанностей своей службы, то и переселился в дом зятя своего, жившего в деревне, недалеко от Богоявленской церкви. Здесь болезнь его не только не уменьшилась, но со дня на день усиливалась, так что он наконец не мог приподнять свои ноги и потому принужден был постоянно лежать. Услышав от зятя, что при их приходской церкви открыта Чудотворная икона Богоматери, он просил его поднять ее в свой дом. Чрез несколько времени зять его поднял образ в свой дом и священно-церковно-служители отпели пред ним молебен. После молебна больной почувствовал облегчение и стал просить священника оставить на некоторое время образ в доме зятя его. Священник согласился. Спустя три дня образ был отнесен обратно в церковь, а сержант стал мало помалу выздоравливать. Другой случай исцеления, последовавшего от той же иконы Богоматери, по показанию Богоявленских священно-церковно-служителей, был следующий: В июле месяце Надворный Советник Апочипин приехал к Богоявленской церкви и объявил священнику, что жена его, будучи одержима сильною горячкою, имеет желание помолиться пред находящеюся в их приходской церкви чудотворною иконою Богоматери. Священник, взявши с собою образ, отправился с ним в сельцо Апочина. Прибыв туда, он увидел, что жена Надворного Советника действительно сильно больна, и по просьбе ее отслужил молебен пред привезенным с собою образом Богоматери. После молебна больная объявила, что чувствует облегчение от болезни, а муж ее стал просить священника оставить образ в его доме, потому что он имеет усердие положить на него серебряный оклад. Священник удовлетворил и это его желание. Чрез неделю Апочинин снова вызвал к себе священника, возвратил ему образ, уже обложенный по полям серебром и имеющий венчики тоже серебряные, и при том объявил, что жена его совершенно выздоровела от своей болезни.
Наконец слух о явлении на Лосте чудотворной иконы дошел до преосвященного Иосифа, епископа Вологодского и Белозерского. Не получая долгое время формального донесения об этом обстоятельстве от Богоявленских священно-церковно-служителей, он от 19-го Октября 1766-го года предписал чрез Консисторию соборному ключарю священнику Дмитрию Стефанову отправиться к Богоявленской церкви и взять оттуда образ Богоматери, признаваемый там чудотворным. Духовная Консистория немедленно исполнила предписание преосвященного. В инструкции ее, данной соборному ключарю, предписывалось, чтобы он по прибытии к означенной церкви, прежде всего удостоверялся от священно-церковно-служителей и приходских людей, какой образ в их церкви почитается чудотворным. Соборный ключарь 24 Октября прибыл на Лосту и там в точности поступил так, как ему было предписано. Взяв образ Богоматери, он отправился в Вологду, и при рапорте представил епископу.
Преосвященный Иосиф, осмотрев образ, приказал отнести его в Собор и там положить на аналое, а Консистории предписал, чтобы члены ее вызвали Богоявленских священно-церковно-служителей и тех людей, которые близко соприкасаются обстоятельствам открытия иконы, и допросили их в полном своем присутствии, чтобы самый образ освидетельствовали и описали, и как о том, так и о другом представили ему надлежащие донесения. Члены Вологодской Духовной Консистории тогда были: Спасо-Прилуцкого монастыря Архимандрит Марк, Соборный Протопресвитер Федор Иоаннов, Чарондский Протопресвитер Иоанн Ключарев. Они немедленно послали наказы ко всем, кого следовало вызвать в Консистории для допросов. Допросы, также по определению Консистории, должны были происходить в Соборной церкви, в присутствии всего Соборного клира.
К 28-му Октября явились в Консистории все лица, которых следовало допрашивать, и в следующие за сим дни происходили самые допросы. Из отобранных показаний выяснилось, что относительно открытия иконы Богоматери ни с чьей стороны не было подлога, ни другого какого-либо преднамеренного действия. Эти показания вместе с своим мнением Духовная Консистория представила на благоусмотрение Преосвященного Иосифа с описанием самого образа. Оно состояло в следующем: дска образа в длину имеет шесть вершков с половиною, в ширину пять вершков с половиною. Снизу она немного повреждена и немного искороблена. Она имеет на обороте две шпонки, одну против другой, которые не много повыдались наружу. По признанно некоторых она сделана из липового дерева. На ней написан образ Богоматери, старинным художеством. Надписание в свете М. Р. Ф. У. На верхнем поле надпись: всем скорбящим радость. На главе Богоматери-корона, в правой руке скипетр с крестом, в левой руке хоругвь, на которой написано: Владыко Многомилостиве Господи Ииcyce Христе Боже. В свете по обеим сторонам лика Богоматери на хартиях написано: всем предстательствуеши-Благая в державе. В верхней части образа написано изображение нерукотворенного образа Господа нашего Иисуса Христа. По обеим сторонам лика Богоматери написаны еще по два лика ангельских. При ангелах на правой стороне-три лика скорбящих, а на левой-два. Тут же и надписи, на правой стороне - странным утешение, а на левой - печальным утешение. По полям образ обложен серебром, и имеет венчики серебряные". К этому описанию было присоединено замечание, что весь образ, исключая места, находящегося в свете, подновлен. Подновлены как лица, так и одеяние.
Преосвященный Иосиф, на основании церковных зaкoнoпoлoжeний, чтобы более удостовериться в действительной чудотворности св. иконы Богоматери, приказал оставить ее, на неопределенное время в Соборе; а Соборным протоиерею и священникам предписал, чтобы они спрашивали всех приходящих для служения молебнов Пресвятой Богородице, о том, какие причины побудили их к этому святому делу: одно ли усердие или были им какие явления Богоматери? Равным образом он предписал им просить приходящих больных, чтобы они, если последует с ними какое чудесное исцеление, немедленно извещали их об этом. _ Соборный клир ревностно занялся исполнением предписания преосвященного, и в продолжение 1766, 1767 и 1768 годов собрал до 60 показаний от разных лиц, различного звания, пола и возраста, в которых свидетельствуется о чудесных явлениях им Богоматери, а большею частию о чудесных исцелениях, последовавших при честном образе Ея. Большая часть этих показаний засвидетельствованы как собственноручным подписом исцеленных, так другими лицами, бывшими при деле; а некоторые представлены и без засвидетельствования. Но несмотря на то, как те, так и другие, носят на себе печать истины.
В Марте месяце 1767-го года, когда еще не было собрано достаточное число сведений о чудотворениях от иконы, староста Богоявленской церкви, вместе с десятью другими прихожанами, подавали преосвященному прошение, которое состояло в следующем: "в прошлом 1766-м году, писали они, открыта была под нашею приходскою церковию чудотворная икона Богоматери-всех скорбящих Радости. Эта икона 24-го Октября того же года взята была в Вологодский Собор для надлежащего свидетельствования о чудесах, происходящих от нее, и поныне там находится. Теперь известно всем, что от того образа явные чудеса происходят. Посему просим Ваше Преосвященство возвратить означенный образ в нашу приходскую церковь, при которой оный найден". Но преосвященный Иосиф на сем прошении положил такую резолюцию: "За силу духовного регламента и указов, отказать и впредь просить запретить". Вероятно, этот отказ и был причиною того, что образ Богоматери-всех скорбящих Радости навсегда остался в Вологодском Кафедральном Софийском Соборе. На Лосту же он, согласно указу Св. Cинода, уносится каждогодно на время.
Другую достопримечательность теплого собора представляет икона Св. Троицы, стоящая в правом трапезном притворе. На этой иконе под низом имеется надпись в шесть строк на зырянском языке и зырянскими буквами, изобретенными св. Стефаном Пермским для зырянского народа. Икона первоначально принадлежала Вожемской приходской церкви,- в 40 верстах по Вычегде от Яренска. Первым обратил на необычную надпись свое внимание устюжский штаб-лекарь Фриз в 1788 году. При епископе Арсении (1796-1802 г.) икона была взята в Вологодский кафедральный собор. Копия с образа имеется в устюжской Симеоновской церкви. Было много попыток прочесть надпись. С надписи снимались копий и изучались. Так известны снимки: самого Фриза, - очень не точный, сделанный не умелой рукой (напечтан. в Nova Acta Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae, Tom. VI); снимок Фортунатова, добросовестно выполненный и напечатанный в Периодич. соч. о успехах народн. просвещ. в № 37-м за 1813 год. Список П. Савваитова при зырянской грамматике (1850 г.), тоже тщательный и полный. Способ прочесть надпись был предложен Флеровым. По надписям над Авраамом, Саррой и пр. он предлагал определять буквы. Однако сам надписи не прочел. Полное чтение ее было напечатано в Журн. Мин. Нар. Просв, за 1871 год в статье П. Шестакова. Здесь сначала указаны 26 букв зырянской азбуки, далее идет подробный разбор надписи. Оказывается, что подпись под иконою дословно воспроизводит начало 18-й главы книги Бытия: Явися же ему Бог у дуба Мамврийска... Из достопримечательных событий укажем на посещение собора Императором Александром I в 1824 году, памятником какового посещения остается устроенный для встречи высокого Гостя парадный вход с колоннами и фронтоном. (Описан. Волог. каф. соб. Н. Суворова М. 1863 г.).