Г. И. Зверева. Россия региональная. Теоретико-методологические аспекты изучения(1)

      ОТ АВТОРА

      За последнюю четверть XX века региональные сюжеты вызвали неподдельный интерес не только у профессионалов, экспертов, политологов, но и у широкой аудитории. И этот интерес вполне понятен, так как обусловлен прежде всего современными тенденциями в политическом и культурном ландшафте российского общества.
      Среди предлагаемых многочисленных рецептов по региональному измерению многомерного и разномасштабного пространства России преобладает "механистическое" начало, согласно которому регионы "складываются" и "вычитаются", словно арифметические числа, искусственно конструируя реальность. В результате политический вектор "созидания" российского пространства преобладает. В таком контексте настоящее исследование, концентрируя внимание читателя на иных аспектах, возникающих в результате изучения целого комплекса региональных проблем государства Российского, представляется и перспективным, и своевременным.
      Тема, заявленная в названии книги, для меня представляла собой небезынтересную теоретическую задачу, связанную с репрезентацией методологического поля и с постановкой ряда проблем, тем и сюжетов, и одновременно задачу вполне практическую. Ее разрешение, на мой взгляд, стимулирует вовлечение широкого спектра общественных сил России в так называемое просвещенное краеведение, в движение, в последнее годы получившее оживление в нашем Отечестве. Надеюсь, что региональные исследования, подобные настоящей работе, будут этому способствовать.
      Большую помощь в подготовке работы оказали: заведующий кафедрой теории и истории культуры РГГУ, доктор исторических наук, профессор Галина Ивановна Зверева, кандидат исторических наук, доцент кафедры музеологии РГГУ Марта Александровна Полякова, заведующий кафедрой региональной истории и краеведения, кандидат исторических наук, доцент ИАИ РГГУ Владимир Фотиевич Козлов, доктор исторических наук, доцент кафедры "Источниковедения и историографии отечественной истории" МГУ им. М.В. Ломоносова Галина Романовна Наумова, кандидат исторических наук, доцент Алексей Викторович Власов и кандидат исторических наук, сотрудник Института Европейских культур, Аркадий Марксович Перлов. Считаю своим долгом выразить особую признательность Геннадию Анатольевичу Мельничуку за организационную помощь в издании книги.
      М.А. Орешина


      Введение
      В последние двадцать лет современные исследователи были вовлечены в поле усиленного внимания общества и научных элит к феномену региона, о чём свидетельствует ряд международных и отечественных научных конференций, посвящённых региональной проблематике, регионализму и регионализации 1.
      Такой интерес обусловлен в первую очередь дезинтеграционными тенденциями практического уровня государственного, экономического реформирования, возникшими вследствие распада СССР, а также этноконфессиональными и социокультурными процессами и рядом препятствий, стоящих на пути регионального строительства Российской Федерации и взаимодействия с ее субъектами.
      Россия стала "страной регионов", "многоцентрием в единстве",2 хотя, строго говоря, истоки изучения феномена региона в отечественной науке восходят ко второй половине XIX столетия, и, прежде всего, к большому массиву материала, накопленному в этой области экономической географией. Кроме ТОГО, регионалистические исследования получают интенсивное развитие в социологии, демографии, политологии. Их проблематика экстраполируется отчасти в такие гуманитарные дисциплины, как история, этнология и культурология.
      При этом характер и методы изучения региональной истории России, мыслимой прежде всего в социокультурной и хозяйственной плоскостях, определяются самим объектом изучения и той познавательной ситуацией, которая складывается в той или иной отрасли знания, что само по себе осложняет понятийно-категориальный аппарат рсгионалистических исследований. В результате растет качественная, а за ней и количественная многозначность исходного понятия "регион". Помимо этого, неизбежное междисциплинарное поле изучения, с одной стороны, затрудняет процесс формирования и становления исходных исследовательских позиций, а, с

     ___________________
      1. См., например: "Европа регионов - Россия регионов: во|гросы федерализма" (г. Москва, 17 мая 1996 г.); "Регионализм как порядковое понятие в политике, культуре и экономике" (г. Киев, 25-26 октября 1998 г.); "Регион в составе Федерации: политические, социальные и этнокультурные аспекты" (г. Нижний Новгород, 14 декабря 1998 г.); "Европейские трассы, размещение производства и регионы (Транспортная, индустриальная и технологическая политика как средство экономической модернизации)" (г. Москва, 3-5 февраля 1999г.)
      2 Гайдуков В.Н., Осипов В.Г. Региональные этос и "москвоборчество": феноменология политической культуры современной России // Науч. докл. Московского общественного научного фонда (далее - МОНФ). Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России. Матер, сем. Тверь, 5-7 марта 1999 года. М., 1999. С. 151.
      ___________________
      другой - способствует ему. Последнее обстоятельство явно мешает унификации понятия "регион".
      В связи с этим нам думается, что любые усилия по дефиниции понятия "регион" обладают большей или меньшей степенью убедительности и, в конце концов, заводят в тупик. Означивание какого-либо объекта оказывается само по себе не столь необходимым и эффективным, так как в процессе такой процедуры над ним заранее устанавливается власть, которая превращает данность в некий жесткий конструкт. При все при этом, однако, невозможно отказаться от такого рода процедуры, так как ее результат продвигает исследование на микроуровне, на более конкретном материале. Таким образом, "регион" сам по себе представляет инструмент классификации пространства и является важной составной частью его типологиза-ции, призванной выявить архетипические составляющие в формировании его облика.
      В самом процессе изучения ряда региональных проблем, как и феномена региона, в целом виден активный методологический поиск, связанный с характером исходных стратегий. Поэтому обращение к истокам самих постановок региональной проблемы в интеллектуальных научных традициях не только возможно, но и необходимо, так как это позволит в известной степени прояснить сами корни постановки ряда теоретико-методологических вопросов о регионе и региональное(tm) как явлениях.
      Таким образом, своей целью мы видим осмысление региональной проблематики и отдельных вопросов (типов мышления в каждой из традиций) рядом отраслей гуманитарного познания.
      С учетом сложности и многогранности темы, составляющих ее проблем и вопросов необходимо разрешить ряд задач. Одна из них, на наш взгляд, состоит в репрезентации методов классификации пространства, улавливающих пространственную дифференциацию (экономическое, этнокультурное районирование и т.д.)
      Другую насущную задачу мы видим в том, чтобы охарактеризовать интеллектуальный поиск пространственных форм, критериев пространственной морфологии в целом ряде гуманитарных направлений: экономико-географическом, политологическом, историко-краеведческом, историко-культурном, этнокультурном.
      Кроме того, нас будут интересовать процедуры и техники поиска, направленные на описание региона как "самостоятельной реальности",3 при которых будет немаловажным обращение к инструментальным средствам, используемым каждой дисциплиной. Это "языковые практики" и про-

          ___________________
      3 Прохоров М.М. Человековедческая доминанта регионального самосознания // Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России. М., 1999. С. 85.
          ___________________

      странственная система рефлексии - региональное масштабирование и измерение.
      Здесь, на наш взгляд, важно выявить и определить категориальные возможности описания региона, его конструирования каждой из научных традиций, которые представляют своего рода интерпретационные стратегии в изучении истории России и в известной степени варианты "языкового описания" историко-культурных процессов.
      О необходимости научной разработки рассматриваемого в работе целого комплекса проблем как теоретического, так и практического свойства, свидетельствует состояние их изученности.
      На первый взгляд предпринимаемая попытка их изучения может показаться сугубо историографической (особенно в первой части работы). Однако мы отходим от классического и во многом устаревшего понимания предмета историографии, рефлексировавшего лишь тот массив информации, который имел отношение непосредственно к исторической отрасли познания. Взамен мы предлагаем понимать историографию как сложную систему рефлексии, касающуюся всего цикла гуманитарных наук и всей науки в целом. При этом мы осознаем, что рефлексивный уровень познания не только дискриптивен, но во многом методологичен.
      Именно такой подход позволяет, с нашей точки зрения, значительно расширить способ интерпретации и репрезентации разных исследовательских традиций, форм мышления и интеллектуального поиска, указывая на размытость границ между историографией и методологией и признавая бессмысленность разделения первой от последней.
      В связи с этим необходимо внести некоторые пояснения. Созданные за последний период работы по региональной проблематике не претендуют на то, чтобы составить рабочее поле историографии как некой целостной и непротиворечивой системы рефлексии, так как явно виден принцип ин-тердисциплинарности их построения.
      Помимо этого, есть и иная причина того, чтобы не относить весь наработанный материал к историографии. Сама предметность новой, появившейся не так давно дисциплины регионологии ещё не успела обрести теоретическую устойчивость.
      Однако, несмотря на вышесказанное, мы отдаём себе отчёт и в том, ч то современные исследователи, в особенности историки, также как и их коллеги по смежным с историей отраслям гуманитаристики, являются "оформителями" сё предметного поля. Таким образом, преждевременно говорить о конкретной. историографии по обозначенным выше теоретико-методологическим проблемам, по можно говорить пока только о ее формировании и становлении.
      Тем не менее, в целом в складывающейся современной историографии пока отсутствует системный, объединяющий позитивные достижения представителей различных отраслей гуманитарного познания взгляд на постановку и особенности целого комплекса региональных проблем, большинство которых остается теоретически неструктурированным.
      Сознавая прежде всего теоретический и методологический характер данного исследования, кажутся важными далеко не все работы, близко или отдаленно отстоящие от выдвигаемых в нем проблем (здесь не преследуется цель выявления максимального вектора работ, в соответствие с которым ведется разработка темы). В связи с этим мы сознательно отказываемся от их полной фиксации, принимая во внимание их постоянный рост и расширение диапазона проблематики, включающей вопросы региональной истории и региональной культуры (как частного, т.е. местного, а значит конкретного, так и общего свойства).
      Предпринимая данное исследование, мы исходили в известной степени из того, что важным элементом осмысления региональных проблем в культуре России является неизбежная вовлеченность отдельных отраслей научного знания в междисциплинарный контекст, синкретичность которого прекрасно осознавалась исследователями с точки зрения предметности каждой из наук.
      Каркас предлагаемых подходов и исходных методологических позиций, выработанных гуманитарной ветвью познания, в определенном смысле дополняет методологию и методы, имевшие место в других науках. Кроме того, сами направления интеллектуально-научного поиска, о которых пойдет речь в первой главе работы, не следует воспринимать как нечто самоценное, изолированное и искусственно построенное, а, наоборот, как взаимоперетекающее и взаимподополняющее, а значит обогащающее.
      Методы и инструментальные средства каждого из применяемых направлений невозможно использовать чисто технически, в чистом виде. Их применение всегда есть трансформация изначального предмета исследования. Его инструментальное переопределение и переоснащение, связанное в первую очередь с переосмыслением, позволяет менять конфигурацию объекта. В этом нам видится смысл включения рассматриваемых проблем в междисциплинарный контекст.
      В связи с этим не следует абсолютизировать сложившуюся за почти полувековой период ситуацию в гуманитаристике, которой свойственно гипертрофирование междисциплинарности. Интернаучный характер научного поиска - это не открытие последней четверти XX века, а лишь вызов монистическому мировоззрению отдельной страны, единственному "варианту" интерпретации ее прошлого. Однако новизну самой постановки ряда проблем применительно к нашей теме мы видим именно в таком исходном исследовательском поле междисциплинарности.
      Первая глава работы построена по принципу "собирания смыслов". Изучая традиции экономико-географического, политологического, исто-рико-краеведческого, этнологического, философского научного поиска, нам интересен не фронтальный характер репрезентации материала (не простое аннотационное перечисление и простое, называние), а характер узнавания в нем иных смыслов, не лежащих на поверхности, и возможность их включения в историко-культурный контекст.
      Во второй главе, помимо теоретико-методологического ракурса рассмотрения целого ряда проблем, представлен практический уровень реконструкции региональной России. Некоторые заявленные ранее подходы проецируются на локальные сюжеты, связанные с формированием культурно-информационной среды Европейского Севера и ее механизмов, главная роль в которой отведена научно-краеведческим обществам изучения Северного края. Таким образом, дедуктивный метод в данном случае позволяет увидеть способы приложения общетеоретических и методологических проблем к конкретному материалу.
      Представляя собой значительный элемент информационно-коммуникативных сетей, они позволяют реконструировать тип "деятельной интеграции" региона. В этом мы предлагаем видеть один из важных локальных методов заключительной главы.
      Гуманитарная традиция изучения Русского Севера насчитывает многовековую, богатую историю. К исследованию его региональных проблем обращались основатели первого в России частного исторического общества в Архангельске (с 1759 г.)4 В.В. Крестинин, А.И. Фомин, П.И. Рычков;
      крупные историки В.О. Ключевский, М.М. Богословский, А.А. Кизеветтер, С.Ф. Платонов, В. Дашков, фольклористы и этнографы А.П. Афанасьев, Е.В. Барсов, А.Ф. Гильфердинг, А.Д. Григорьев, П.С. Ефименко, Ф.М. Истомин, Н.Е. Ончуков, П.Н. Рыбников, Б.Н. Срезневский, Б.В. Шергин, топонимисты А.Ф. Орлов, П.П. Свиньин и др.5
          ___________________
      4 А.И. Фомин и В.В. Крестинин и основанное ими в Архангельске общество для исторических исследований // Финансовый вестник. 1845. Т. 3. С. ] 94-197.
      См., например: Свиньин П.П. Изъяснение некоторых карельских слов, доказывающих существование гам чуди // Отечественные записки. 1829. № 6. С. 410-418; Дашков В. Описание Олонецкой губернии в историко-статистичсском и этнографическом отношениях // Журнал МВД. Спб., 1841. № 11. С. 176-179; Ключевский В.О. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае // Известия Московского университета. 1867. № 7. С. 541-574; Срезневский Б.П. Отчет отделении русского языка и словесности Императорской Академии наук о поездке в Олонецкую, Вологодскую и Пермскую губернии (июнь 1902 г.) Спб., 1904; Орлов А.Ф. Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек. городов, племен и местностей. Вельск, 1907; Богословский М.М. Земское управление на Русском Севере в XV11 веке. М., 1909;
      Кизеветтер А.А. Русский Север. Роль Северного края Европейской России в истории русского государства. Исторический очерк. Вологда, 1919; Платонов С.Ф. Прошлое Русского Севера. Очерки по истории колонизации Поморья. Спб., 1923 и др.
          ___________________
      Регион Русского Севера, к которому традиционно относят бывшие Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую губернии, притягивал многих исследователей тем, что он представлял собой архаическую зону, зону консервации инородных русскому населению финно-угорских элементов и реликтовой культуры. Многим специалистам различных отраслей знания он давал обширный материал для работы.
      Если в дореволюционный период исследование Европейского Севера велось не систематично и разрозненно, что приводило к накоплению огромного массива материала, который не успевал обрабатываться и публиковался, как правило, в виде эмпирических описаний этнографического, историко-статистического характера, то на послереволюционном этапе его изучение стало приобретать более системный характер.
      К 60-м годам XX века принадлежит ряд инициатив по созданию целого комплекса научных проектов и организаций, которые вели целенаправленное изучение Европейского Севера России. Это и северное отделение Археографической комиссии Российской Академии наук (с 1969 года), и Вологодское проблемное объединение, и проекты Научного совета по истории мировой культуры Академии наук под названием "Вклад народных масс в материальную и духовную культуру края и страны" под руководством П.А. Колеснико-ва, это и комплексная программа исторического развития Северо-западного региона (1984), это, наконец, и североведческие комитеты исторической науки, это и проекты Института этнологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая и Поморского государственного университета М.В. Ломоносова.6
      К настоящему моменту накоплен богатый междисциплинарный опыт изучения целого комплекса региональных проблем Русского Севера. Специалисты разных отраслей гуманитарного знания - филологи и лингвисты, лингвоэтнографы и тононимисты,8 ономасты и диалектологи,9 историки и краеведы10, фольклористы11 и этнологи 12_{с
учетом специфики научных традиций
отдельных дисциплин реконструтировали
региональные особен-}
          ___________________
      6 См., например: Русский Север. Л., 1973; Русский Север: проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981; История и культура Архангельского Севера в годы советской власти. Вологда, 1985; История и культура Архангельского Севера. Дооктябрьский период. Вологда, 1986;
      Культура народностей Севера: традиции и современность. Сибирское отделение АН СССР. Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Бойко. Новосибирск, 1986; Куратов А.А. История и культура Архангельского Севера. Межвуз, сб. научн. тр. Вологда, 1986; Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии и фольклористики. Сб. ст. Л., 1986; Культура Русского Севера. Сб. ст. научного совета по истории мировой культуры. / Под ред. К.В. Чистова. Л., 1988; Культура Европейского Севера России. Вологодский педагогический институт. Северное отделение Археографической комиссии. Межвуз. сб. научн, тр. Дооктябрьский период. Вологда, 1989; Куратов А.А. Историография истории и культуры Архангельского Севера. Уч. пособ. к спецкурсу. Вологда, 1989 и др.
      7 См., например: Давыдов А.Н. Три "текста" урбонимической системы дореволюционного Архангельска (опыт структурно-семиотического подхода в лингвоэтногеографии) // Традиционная духовная культура народов Европейского Севера: ритуал и символ. Межвуз. сб. научн. тр. Сыктывкар, 1990. С. 67-78.
      8 Попов А.И. Топонимика Белозерского края // Советское финно-угроведение. Л., 1948. Вып. 1. С. 164-174; Витов М.В. Северно-русская топонимия XV-XVIII вв.; (К постановке топонимического источниковедении) // Вопросы языкознания. 1967. № 4. С. 75-90; Жучкевич В.А. Общие и региональные географические закономерности топонимики. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. геогр. наук. Минск, 1970; Матвеев А.К. Из истории субстратной топонимики Русского Севера // Вопросы топономастики. Свердловск, 1971. № 5 (или Уч. зап. Уральского ин-та им. A.M. Горького. 1971. Вып. 18. № 114);
      Керт Г.М., Мамонтова П.П. Загадки Карельской топонимики: Петразаводск, 1976; Те-ребихин Н.М. Сакральная топонимия Русского Севера (к постановке проблемы) // Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. Архангельск, 1991. С. 24-34 и др.
      9 См., например: Дерягин В.Я., Комягина Л.П. Из истории диалектических границ в северной России // Вопросы языкознания. 1968. № 6. С. 109-119; Герд А.С. Славянская региональная историческая диалектология и Русский Север // Лексика и фразеология северно-русских говоров. Вологда, 1980; РАН, Институт этнологии и антропологии им. Н.П. Миклухо-Маклая. Морозов И.А., Слепцова И.С., Островский Е.Б., Смольников С.Н., Минюхина Е.А. Духовная культура северного Белозерья. Этнодиалектический словарь. М., 1997.
      10 Очерки но истории колонизации Севера. Птг., 1922. Вып. 1-2; Насонов А.Н. "Русская земля" и образование территории древнерусского государства. М., 1951; Трофимов II. Очерки экономического развития Енроцейского Севера России. М., 1961; Витов М.В. Исто-рико-географические очерки Заонежья XV1-XVII вв. Из истории сельских поселений. М., 1962; Витов М.В. Антропологические данные как источник по истории колонизации Русского Севера // История СССР. 1964. № 6. С. 81-109; Васильев Ю.С. Об историко-географическом понятии "Заволочье" // Проблемы истории феодальной России. Л., 1971. С. 103-109; Теребихин Н.М. Семиотические аспекты организации крестьянского мира на Русском Севере (XVII-XIX вв.) // Семиотика культуры. Архангельск, 1988; Мифологическая история и социология мира на Русском Севере // Семиотика культуры. Архангельск, 1989. С. 59-63; Материальное положение, быт и культура северного крестьянства (советский период). Межвуз. сб. научн. тр. Вологда, 1992; Овсянников О.В. Средневековые города Архангельского Севера. Люди. События. Даты. Архангельск, 1992; Этика Севера. РАН. Сибирское отделение. Институт проблем освоения Севера. Центр прикладной этики. Томск, 1992. Т. 1-2; Коновалов Ф.Я., Панов П.С., Уваров Н.В. Вологда ХII - начало XX века. Архангельск, 1993; Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. (Религиозно-мифологическое пространство северно-русской культуры). Архангельск, 1993; Традиционное мировоззрение и духовная культура народов Европейского Севера, Сб. ст. Сыктывкар, 1996; Шаляпин С.О. Религиозная ситуация на Русском Севере в исторической ретроспективе (ХШ-ХIХ вв.) // Религиозная жизнь Архангельского Севера: история и современность. Архангельск, 1997. С. 6-21 и др.
      11. См., например: Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973; Чистов К.В. Проблемы этнографического и фольклорного изучения Северо-запада СССР // Этнографические исследования Северо-запада СССР. Л., 1977. С. 3-10; Фольклор Севера: региональная специфика и динамика развития жанров: исследования и тексты. Архангельск, 1998.
      12 Бернштам Т.А. Поморы. Формирование группы и система хозяйства. Л., 197,8; Давыдов А.Н. К этнографии низовьев Северной Двины и города Архангельска в свете историко-культурного районирования Русского Севера // Географическое общество СССР Природа и хозяйство Севера. Вып. 11. Мурманск, 1983; Русская народная культура Поморья в XIX - начале XX века. Этнографические очерки. Л., 1983; Бернштам Т.А. К проблеме формирования русского населения бассейна Печоры // Материалы к этнической истории Европейского Северо-востока. Сыктывкар, 1985. С. 134-147; Она же.
          ___________________
      ности Европейского Севера, который видится исследователям как единое историко-культурное, хозяйственное, географическое пространство.
      Входящие в него части - Архангельская, Вологодская и Олонецкая губернии (области) - объединяются в целокупность вследствие их природно-географической близости, общности многочисленных исторических факторов, составляющих их общую судьбу, однотипности хозяйственно-экономической системы и других немаловажных признаков (малонаселенность региона, ставшего одним из мест ссылки) и т.д.
      Результаты междисциплинарного опыта изучения Русского Севера красноречиво свидетельствуют об уникальности этого региона, представляющего собой особый культурно-географический, культурно-хозяйственный и культурно-исторический тип, который мыслится прежде всего через микротопонимическое, этносоциальное и этногеографическое единство, обретшее свою культурно-бытовую устойчивость.
      Занимаемая исследователями активная позиция в отношении фонетически-морфологического, фразеологического, терминологическо-лексического изучения отдельных ареалов Русскою Севера, введение в научный оборот новых источников за счет публикации архивных материалов по истории его отдельных областей свидетельствуют о постоянно растущем интересе не только к истории этого региона, но и всей России.
      Однако при ближайшем знакомстве с комплексом наработанного материала необходимо отметить имеющиеся лакуны, которые напрямую относятся к постановке ряда проблем, о которых мы собираемся говорить в первой части работы.
      Начиная с 80-х годов XX века рядом исследователей ведется архивно-археографическая и библиографическая работа по введению в научный оборот наследия членов научно-краеведческих обществ Севера - П.А. Ди-лакторского, Л.Ф. Пантелеева, П.А. Сорокина, Н. Трапезникова, Н.А. Чер-ницына, А.А. Шустикова и др.13 Публикуются работы по истории филиалов обществ.14
          ___________________
      Христианизация в этнокультурных процессах финно-угорских народов Европейского Севера и Поволжья (сравнительное обобщение) // Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы. Л., 1990. С. 133-140; Она же. Локальные группы Двинско-Важского ареала: духовные факторы в этно- и социокультурных процессах // Русский Север: к проблеме локальных групп. Спб., 1995. С. 208-317; Щепанская Т.Б. Кризисная сеть (традиции духовного освоения пространства) // Там же. С. 110-176; Историческая этно-графия Русского Севера и Ингерманландия. Межвуз. сб. науч. гр. Спб., 1997.
     13 См., например: Гринченко Н.Л. Письма П.А. Дилакторского академику Л.Л. Шахматову // Вологда. Краеведческий альманах. Вологда, 1997. Вып. 2. С. 643-679; Панов JI.C. "Жизнь движется и в Вологде..." Питирим Сорокин в общественной и культурной жизни Вологды. 1911-1917 // 'Гам же. С. 181-202; Коновалов Ф.Я. Л.Ф. Пантелеев и его воспоминания // Вологда. Историко-краеведчсский альманах. Вологда, 1994. Вып. 1. С. 302-315; Решетников Н.И. Н.А. Черницын - исследователь Тотемского края // АЕ. 1983 год. М., 1985. С. 178-181; Цой Ун-Ен. Вопросы землевладения и землепользования северного крестьянства в "Известиях Архангельского общества изучения Русского Севе-
          ___________________

      Большой интерес к региональной истории и культуре Европейского Севера проявился в создании новых издательских проектов - историко-художественных и краеведческих альманахов, сборников,15 которые явились инициаторами продолжения лучших культурных традиций начала XX века - возрождения деятельности существовавших в то время на его территории научно-краеведческих обществ:, Архангельского общества изучения Русского Севера, Вологодского общества изучения Северного края, Общества изучения Олонецкой губернии,ставших важным фактором интеллектуальной консолидации,и познавательной интеграции широкого спектра общественных сил,16
      Кроме того, переиздаются труды дореволюционных авторов, занимавшихся историей кустарных промыслов, работы собирателей фольклора, среди которых имеются исследования членов обществ.
      Однако в связист-Тим необходимо отметить, что имеющиеся в нашем распоряжении работы касаются, как правило, отдельных сюжетов истории обществ, а весь массив наработанного материала характеризуется малой систематичностью изучения целого комплекса вопросов, разрозненными и единичными попытками репрезентировать историко-культурный ландшафт региона и малочисленностью усилий, предпринимаемых в этом направлении.
      Одну из причин этого мы видим в огромной потенциальной базе источников, которые разбросаны в большинстве случаев в региональных периодических изданиях, материал которых еще не подвергался системной обработке. Кроме того, функционирование системы региональной прессы Северного региона начала XX века не было темой специального изучения,

          ___________________
      ра" // Тр. Ин-та языка, литературы и истории Коми науч. центра УрО АН СССР. Сыктывкар, 1987. Вып. 42. С. 53-59; Рубцова М.А. Этнографические материалы на страницах "Известий АОИРС" (1909-1917 гг.) Тематико-библиографический указатель // Русский Север. Ареалы и культурные традиции. Спб., 1992. С. 207-270; Вавилова М.А. Крестьянский календарь Кадни-ковского уезда Вологодской губернии (по материалам коллекции А.А. Шустикова) // Культура Русского Севера. Межвуз. сб. науч. тр. Вологда, 1994. С. 119-131; Енговатова М.А., Патина О.А. Из дневника собирателя. По реке Вашке // ЖС. 1994. № 2; Панов Л.С. Переписка Ф.И. Витязева и В.Н. Трапезникова (из истории Вологодского общества изучения Северного края) // Вологодская старина. Послужить Северу. (Историко-художественный и краеведческий сборник). Вологда, 1995. С. 123-143.
      14. Белов С.П. История Тотемского отдела Вологодскою общества изучения Северного края (1915-1920п-.)//Тотьма. Краеведческий альманах. Вологда, 1997. Выл. 2. С. 518-536.
      15. См., например; Вологодская старина. Историко-художественный и краеведческий сборник; Тотьма. Краеведческий альманах; Вожега. Краеведческий альманах; Устюж-на. Краеведческий альманах и др.
      16. В декабре 1994 года в Вологде состоялся учредительный съезд Вологодского общества изучения Северного края (ВОЙСК).
      17 См., например: Арсеньев А. Вологодская губерния. Очерк кустарных промыслов по изданиям, собранным Вологодским губернским земством. (Репринтное издание). Вологда, 1882, 1993; Шустиков A.A. Троичина Кадниковского уезда. Бытовой очерк // Вожега. Краеведческий альманах. Вологда, 1995 (репринтное издание 1892 года).
          ___________________
      что само по себе осложняет исследование истории научно-краеведческих обществ края, которую невозможно в деталях реконструировать по каким бы то ни было иным источниковым комплексам (отчеты обществ, журналы заседаний общих собраний и правления, уставы, документы по финансовой отчетности, Протоколы и т.д.).
      Исходя из вышеотмеченного, реконструкция коммуникационной или культурно-информационной среды этого региона, являющейся когнитивным уровнем культуры и ее метаязыком, т.е. культурой познания и самопознания, еще не становилась предметом специального изучения в исто-рико-культурных исследованиях. Отсюда предпринимаемая во второй главе попытка включения в познавательное поле проблем, напрямую связанных с историей местных обществ изучения Русского Севера, придает всей работе характер новизны.
      Полученные обобщения и выводы могут быть учтены при дальнейшем всестороннем исследовании региональных проблем, которое предполагает расширение самого состояния контекстности. Мы надеемся, что результаты работы помогут по-иному подойти к постановке ряда вопросов России в региональном срезе.



      ГЛАВА 1. МОРФОЛОГИЯ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ РОССИИ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА

      Отечественная региональная традиция изучения России (темы и проблемы) имеет давние корни. Познать Россию посредством регионального подхода стремились не только представители отдельных научных дисциплин - экономисты, географы, историки. Более того, вся русская философия, которая была во многом онтологичной, постоянно откликалась на региональную тему. Это было связано прежде всего с тем, что она представляла Россию как целостную систему, как систему неделимую. Это была своего рода оптика видения, мышления, духа, которые сами по себе не могли быть делимыми и Дробимыми в силу их вертикальной направленности.
      Географичность России, её пространственность, громадность и ширь, были фактором русского сознания. Ещё П.Я. Чаадаев в связи с этим писал:
      "Есть один факт, который властно господствует над историческим движением, который красною нитью проходит чрез всю нашу историю, который содержит в себе, так сказать, всю её философию, который проявляется во вес эпохи нашей общественной жизни и определяет их характер, который является в одно и то же время и существенным элементом нашего политического величия, и истинной причиной нашего умственного бессилия: это - факт географический".18 Перед русским человеком, "человеком земли", "ушибленным" ширью, не видящим границ, не знающим радости формы, стояла непростая задача овладения огромными пространствами и делания их историческими.19

      1.1. Районирование России: экономико-географический опыт

      Ещё более сложной показалась задача осмысления географической за-данности России в рамках целой системы дисциплин. Экономико-географический опыт изучения региональных проблем (в том числе проблем культурного пространства), наряду с политическим, оказывается сегодня особо важным.
      Политико-управленческая практика не только позаимствовала многие идеи у экономистов и географов, непосредственно связанных с хозяйственной жизнью страны, но и построила на их базе целые идеологемы и концепции её экономического и хозяйственного развития. Поэтому целесообразнее в первую очередь обратиться к опыту разработки региональных проблем в традициях экономической географии, которая стала родо-

          ___________________
      18. Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего // Избранные сочинения и письма. М., 1991. С. 157.
      19. Бердяев Н. О власти пространств над русской душой // Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. С.65-70.
          ___________________
      начальницей институционализировавшегося по ряду причин нового научного направления - регионологии.
      Богатая экономико-географическая традиция, сложившаяся в дореволюционную эпоху, была связана в первую очередь с опытом построения районов Российской империи, преследовавшим цели интеллектуального конструирования. Еще с XVIII столетия тема районирования была поставлена отечественной наукой, предпринимавшей опыты по разделению Рос-сии на более или менее однородные в хозяйственном отношении районы. Они приобретали вполне безобидные с практической точки зрения черты.
      Главной категорией, которой оперировали при делении России, было пространство (К.И. Арсеньев, А.И. Васильчиков, И.И. Вильсон, В.В. Винер, А.С. Ермолов, П.И. Лященко, Д.И. Менделеев, Д.И. Рихтер, И. Сабуров, В.П. Семенов-Тян-Шанский, А.И. Скворцов, А.Ф. Фортунатов, А.Н. Челинцев). Категории претерпевали видоизменения по мере разработки терминологического аппарата экономико-географической науки. В их качестве использовали такие понятия, как "район", "местность народного производства", "естественная область", "экономический край".
      Немаловажным вопросом работ тех лет был вопрос о критериях районирования. В роли таковых фигурировали естественно-исторические, хозяйственные или земледельческие критерии, в меньшей степени географические или территориальные. В основе построения той или иной модели района лежали такие признаки, как климат и плодородие почв, степень их орошения, развитие промышленности и интенсивность сельского хозяйства, исторические особенности, характерные растения и системы земледелия, а также некая совокупность этнографических и экономических, физико-географических и культурных критериев (в старой терминологии "густота", в новой - "плотность" населения, его занятость, распределение земель на угодья, сбор сельскохозяйственных продуктов, развитие скотоводства, условия землевладения и землепользования). Кроме того, использовались также организационно-производственные признаки, определявшие типы сельского хозяйства.20
          ___________________
      20 Экономико-географическая традиция дореволюционной России была представлена таким работами, как: Арсеньев К.И. Начертание статистики российского государства. Спб., 1818. Ч. 1; Арсеньев К.И. Статистические очерки России. Спб., 1848; Сабуров И. Хозяйственная карта Европейской России // Журнал землевладельцев. 1859. № 20; Семёнов-Тян-Шанский 11.11. Населенность Европейской России в зависимости от причин, обусловливающих распределение населения империи // Статистический временник ПСК. 1871. Сер. 2. Вып. 1; Васильчиков А.И. Землевладение и земледелие в России и в других европейских государствах. Спб., 1876 или Спб., 1881; Ермолов А.С. Культурные районы в России и русские севообороты // Сельское хозяйство и лесоводство. 1878. Ч. 128; Семенов-Тян-Шанский П.П. Статистика поземельной собственности и населения Европейской России 1877-1878 гг. Спб., 1880-1885. Вып. 1-8. или Статистический временник ЦСК. 1884. Вып. 4.; Менделеев Д.И, Фабрично-заводская промышленность и торговля России. Спб., 1893; Фортунатов А.Ф. К вопросу о сельскохозяйственных районах России // Труды Имп. ВЭО. 1896. № 5; Рихтер Д.И. Опыт разделения Европейской
          ___________________

      Сама процедура дореволюционной парадигмы районирования преследовала цель функционального характера, скорее прагматического, удобного с точки зрения управления. .В то же время сам процесс районирования разрабатывался исключительно в познавательных исследовательских рамках. Вопрос о методологии изучения районов в рамках Российской империи остался дискуссионным и не решённым.
      Районирование как способ и модель познания частей целого в дореволюционном опыте экономистов и географов представляло собой эмпирический учёт хозяйственной деятельности, главная цель которого состояла в том, чтобы не делить территорию России на замкнутые части по одному какому-либо признаку, а характеризовать их в целокупности и цельности.
      Познавательный аспект в районировании страны, как в региональном подходе .к, ее исследованию, преобладал над. онтологическим, сущност-ным; иными словами, аспекты удобства классификации преобладали над качеством различия регионов. Это означало, что административно-хозяйственные и управленческие задачи оставались в тени, где-то на периферии сознания (в советское время именно они стали превалировать не только в мышлении политической элиты СССР, но и в практической сфере). В свою очередь это приводило к тому, что задачи по районированию, поставленные конкретным исследователем, соответствовали и методам районирования.
      Экономисты и географы, дореволюционного этапа развития науки, главным образом, осознавали искусственность самой процедуры районирования России. Для них она представлялась цельным и единым куском земли, чьи границы были условны вследствие непрерывного хорологического развития хозяйственных факторов и множественного характера проявлений народной хозяйственной жизни.
      Район указанными ранее авторами признавался результатом искусственной, аналитически проделанной процедуры, продуктом особо выбранной методологии, которая зависела от конкретных задач конкретного исследователя и воспринимался как субъективно, существующее образование. Интересно, что такие критерии выделения тою или иного района, как

          ___________________
      России на районы. Доклад, читанный на заседании статистической комиссии Имп. ВЭО // Труды ВЭО. 1898. Т. 2. Кн. 4. Или отдельное издание. Спб., 1898; Варзар В.Е. Статистические сведения о фабриках и заводах по производствам, не обложенных акцизом за 1900 год. Спб., 1903; Кулябко-Корецкий Н.Г. Районы хлебной производительности Европейской России и Западной Сибири // Труды Имп. ВЭО за 1903 год. Т. 2. Кн. 4-5. Или отдельное издание Спб., 1903; Броунова П.И. К вопросу о географических районах Европейской России // Современные вопросы русского сельского хозяйства. Спб., 1904;
      Винер В.В. Проект организации порайонного изучения сельского хозяйства. Спб., 1908;
      Семенов-Тян-Шанский В.II. Торговля и промышленность Европейской России по районам. Спб., 1910; Челинцев А.П. Очерки по сельскохозяйственной экономии. Сельскохозяйственные районы Европейской России. Спб., 1910. Вып. 3; Лященко П.И. Хлебная торговля па внутренних рынках Европейской России. Спб., 1912; Бажаев В.Г. К вопросу о хозяйственных районах. Киев,) 915 и др.
          ___________________
      этнографические и шире культурные, рассматривались как мало приемлемые в силу их не разработанности аппаратом экономической и географической наук, "выключенности" и нелегальности их существования за пределами гуманитарных отраслей знания. К легализации вышеозначенных критериев в моделях районирования были призваны специальные отрасли знания, чей научный аппарат оказался в этом отношении более разработанным - этнография, которая начала оформляться как научная форма знания лишь с конца XIX века, и, безусловно, история.
      Система критериев (признаков) построения той или иной модели районирования не была жёстко структурированной. Она была всегда априорна, хотя'и задавалась исходя из реальности, но была безотносительна к изучаемому объекту, т.е. к России в целом. Поскольку процедура районирования имела сугубо инструментальные, классификационные цели и сам объект выпадал из неё, исследовательским техникам и отдельным операциям придавалось большое значение. Такие цели чисто познавательного характера не наносили практический ущерб хозяйственному телу России, которое в реальности подвергалось неорганичному расчленению на отдельные районы после 1917 года, что, как известно, во многом привело к негативным последствиям.
      Целый ряд работ (И.М. Александров, К.Д. Егоров, Н. Колосовский, Л. Никитин, Л. Пресс) по районированию советского периода составил особую традицию экономико-географических исследований.21 Их авторы не только в значительной степени дезавуировали идеи своих предшественников, принадлежавших дореволюционной эпохе, но не без помощи политического руководства страны предложили модель хозяйствования, которая уже была по своей сути не инструментально-классификационной, а сугубо практической, преследовавшей прагматические цели, шедшие вразрез с хозяйствующим субъектом, изъятым из общей парадигмы мышления. Таков вывод, сделанный нами на основе изучения направлений и подходов к районам (регионам), которые были предложены в процессе дальнейшего изучения России на советском этапе.
      При этом одновременно нельзя не обращать внимания на то, какие "отклонения" были присущи некоторым научным поискам по этой про-

          ___________________
      21. См., например: Александров И. Районирование как основа построения народного хозяйства // Власть Советов. Ежемесячный журнал народного комиссариата внутренних дел РСФСР. 1923. № 3. С. 51-57; Егоров К. Районирование СССР // Вопросы хозяйства и управления. 1924. № 1. С. 59-70; Пресс Л. Планирование народного образования. Методология экономического и культурного районирования // Народное просвещение. Вопросы политики и организации народного просвещения. М., 1926. № 12. С. 24-29;
      Районирование СССР. Сб. матер, по районированию с 1917 по 1925 год. / Под ред. К.Д. Егорова. М., 1926; Никитин Л., Колосовский Н. Итоги районирования // Плановое хозяйство. Ежемесячный политико-экономический журнал Госплана СССР. 1927. № 3. С. 162-172; Колтун М.И. Экономическое районирование СССР и дореволюционной России. История и теория вопроса. Библиограф. укая. М., 1959; Саушкин Ю.Г. Экономическая география: история, теория, методы, практика. М., 1973 и др.
          ___________________

      блеме, придававшим последним. не, прямолинейность пути развития. Те "оговорки", те "промахи" мысли являются для нас, современных исследователей, важным и существенным базисом, к которому мы обращаемся ныне, и во многом точкой отсчёта, качественно новым (в сущности уже старым и проговоренным) началом, катализирующим познание регионов России.
      В самом начале 20-х годов были предприняты попытки по обобщению накопленного опыта в области районирования России до 1917 года (Н.П. Никитин). Авторами, работавшими в этом направлении, было обращено внимание на процесс типологизации Российской империи: осознана недостаточность определения естественно-исторических критериев районирования, поставлен вопрос о возможной взаимоисключаемости друг другом выделявшихся естественно-исторических и хозяйственно-культурных районов, так как оба термина в смысловом отношений были синонимичными.
      В процессе критики моделей районирования старой России выяснялся, уточнялся и верифицировался его понятийно-терминологический аппарат, хаотическое состояние которого было, с вашей точки зрения, скорее следствием познавательного характера изучения хозяйственно-экономических явлений. Сама процедура критики советского этапа по рассматриваемой проблеме преследовала цель выработки наукой единого подхода, что, в конечном счете, и привело к искусственному сужению исследовательских возможностей. Этот процесс был долгим в силу инерционных особенностей движения и развития самой науки, опиравшейся на дореволюционную традицию.
      Неоднократно осмысливая региональные проблемы тех лет, главной из которых была проблема районизации пространства, приходится всякий раз указывать на соотношение гносеологических и онтологических, задач при подходах к этой процедуре, а также на постепенное преобладание последних над первыми. Кроме того, здесь кажется необходимым подчеркнуть важность дискуссий о том, что представляет собой районирование - либо метод; либо элемент практики; либо организацию территории посредством административно-территориального деления для решения политических задач; либо организацию центрального и местного управленческого аппаратов, а также дифференциацию хозяйственного опыта страны.
      Прежде чем выделить в качестве единственного и неоспоримого критерия районирования России производственный принцип, наука 20-х годов проделала существенный путь по осознанию и других, возможных .вариантов и подходов к изучению явления многообразности целого. В качестве таковых Россия мыслилась не только как совокупность интегратив-ных, общехозяйственных районов, районов народно-хозяйственной дея-

          ___________________
      22 Никитин Н.11. Исторический обзор опытов разделения Европейской России на хозяйственные районы // Народное хозяйство. 1920. № 13-14. С. 12-19.
          ___________________
      тельности, но и как совокупность районов разной высоты культурности, как культурная карта с разной структурой местностей и культурных сил, как разнообразие форм местной культуры, "местных телеологических систем",21 "экономических (культурных) индивидуальностей в их географической трактовке" и т.д.
      Главным для нас в региональном опыте историко-культурного изучения России является то, что прежде чем прозвучать лозунгу, преследовавшему цели по "заострению всей экономической энергетики страны" (И. Александров), прежде чем вопросу о районировании (типологизации) совпасть с вопросом об административно-территориальном делении имела место идея культурного районирования. Тогда эта идея, как форма типологизации, находилась в стадии намеков и отдельных проб, носители которой осознавали всю важность культурного контекста магистрального пути районирования - экономического. Здесь оказываются уместными мысли В.П. Семёнова-Тян-Шанского, которые сейчас могут рассматриваться нами как своею рода универсальный упрёк политическим и экономическим (научным -?) элитам России XX века в том, что им никогда не хватало, того, что называлось геософией, т.е. философской обработки материалов, представлявшей собой "гуманитарное естествознание", которое позволяло за механическими процедурами деления, расторжения и сливания воедино каких-либо единиц увидеть "культурный пейзаж".24
      Многие исследователи (Н.Н. Кажанов, Б.Н. Книпович, В.П. Семенов-Тян-Шанский и др.) задавались вопросом о том, возможно ли измерение культуры и интеллектуального потенциала страны, и какова будет методология этого измерения. Говоря о хозяйственной структуре той или иной местности, ряд авторов обращал внимание на "генетический код", который всегда был определяющим вектором её развития.
      "Когда хотят дать географические отличия сельского хозяйства или района сельского хозяйства, - писал Б.Н. Книпович, один из авторов работ по районированию, - то ограничиваются или природными условиями, или комбинацией их, или связывают особенности хозяйства по его технике, производительности, в земельном отношении и, прежде всего, с природными условиями. Но совершенно не касаются при этом того, какой путь к данному времени пройден сельским хозяйством в каждой местности, в каком фазисе сельскохозяйственной эволюции находится каждая местность и каков наследие прошлого определяет для настоящего времени сельскохозяйственное производство этой местности в целом и деятельность каждого сельского хозяина в отдельности. Между тем власть наследия, доставшегося современности от хозяйственного развития, может быть сильнее всей природной обстановки в отношении строя и производительности сельского хозяйства".25
      Исследователями уделялось особое внимание многообразию форм местной культуры и культурным силам .данного региона, с которыми нельзя было не считаться (Н.Н.Кажанов). Под "культурными силами" мыслились отдельные индивидуальные хозяйственные предприятия, более сложные хозяйственные образования, системы самодовлеющих хозяйственных интересов. Хозяйствующий субъект, иногда становился вполне осязаемым в сознании, исследователя. , Это .приводило, к тому, что общекультурное строительство, по преимуществу экономические,, его формы, можно было "доводить до материального воплощения в значительной мере лишь на основе действующих культурных сил и возможностей", которые изучались как некие культурные образования или телеологические единства не с точки зрения интересов познающего субъекта, а с точки зрения их интерпретации. В основе изучения должна была, лежать практическая потребность познать культурную (экономическую) отдельность в её текучей жизненной активности 26.
      К сожалению, те немногие попытки культурного районирования, которые имели место в научной литературе 20-х годов, в конце концов, были жёстко привязаны к экономическому делению. Культура мыслилась как просветительская работа, которая была вписана в общегосударственный план народного хозяйства (Л. Пресс). Культурное районирование также преследовало сугубо прагматические цели - подготовку рабочей квалифицированной силы, что само по себе упрощало реальность и строило её в соответствии с организационно-экономической структурой. В этой связи нам думается, что методология и методы культурного районирования были не "популярными" и не соответствовали задачам тех лет, поэтому их разработка была отложена вследствие её малой значимости.
      Модель районирования но производственному признаку возобладала не только в научных работах экономико-географического направления, но и в практическом поле (об этом свидетельствует, например, создание ТПК, промышленных инфрастуктур городов и т.п.) Именно она была взята на вооружение политиками в качестве фундамента административно-территориальных реформ.
      В последнее двадцатилетие вся региональная тематика в целом получаст новое разрешение. Этот процесс начался вследствие институционали-зации новых отраслей знания в рамках традиционных направлений таких наук, как экономическая география, социология, политология, которые не-

          ___________________
      23 Кажанов H.II. Экономическое районирование как познание географически индивидуального. К вопросу о методике районирования. Ташкент, 1922. С. 12.
      24. Семенов-Тян-Шанский В.П. Район и страна. М.-Л., 1928. С. 21, 50-52,118.
      25. РСФСР. Нарком земледелия. Труды отдела по сельскохозяйственной экономии и статистики. Книпович Б.Н. Сельскохозяйственные районы Европейской России. К методологии районирования. М.,1921. С. 19.
      26 Кажанов Н.Н. Экономическое районирование как познание географически индивидуального. К вопросу о методике районирования. Ташкент, 1922. С. 12-13.
          ___________________
      заметно для себя расширили свой предмет за счёт проблематики социального характера.
      К примеру, в рамках экономической географии выделилось самостоятельное научное направление социальной географии, изучающее хорологические процессы и формы организации жизни людей с точки зрения человека, которое получило в других науках рубрики региональной социологии или социальной географии, призванных изучать закономерности территориальной организации социальной жизни и вопросы планомерного изменения социального облика регионов. Предметом социологии регионов выступало разнообразие культурной и духовной жизни, национальною, конфессионального состава населения и его регионального воспроизводства.27
      Вследствие продолжающихся дифференциационных и одновременно интеграционных течений, характерных для всего научного поиска в целом, в качестве интегрального научного направления, включавшего в себя региональную экономическую географию, экономику, экологию, социологию, теорию регионального управления, региональную историю и культурологию, была выдвинута концепция регионологии 28.
      Последние по времени попытки осмысления того переворота, который был свойственен научному поиску в области региональной методологии изучения России в целом и в рамках экономико-географического направления в частности, относятся к началу 90-х годов. Этот поворот связан, прежде всего, с отказом от районной парадигмы изучения России в пользу региональной, а также с переосмыслением исходных понятий - район -регион.
      Сейчас достаточно чётко осознаётся рядом исследователей подчинённое положение экономической географии, которое она занимала по отношению к централизованной плановой экономике, пренебрежение всеми остальными интересами в угоду экономическим. Небезосновательное стремление к терминологической новизне приводит к отказу от мнимой предметности науки и от её принципов. Некоторые авторы смело говорят о том, что экономическая география - наука ни о чём (А.Е. Левинтов). Такие решительные повороты являются следствием отсутствия реального осознания хозяйственной реальности.
      Ведётся активный поиск в области терминологического и понятийного аппарата. Меняются не только названия научной деятельности, но и само

          ___________________
      27. Алаев Э.Б. Географическое мышление и геопространственная парадигма // Известия ВГО. 1981. Т. 113. Вып. 5. С. 419-422.
      28 Впервые концепция нового научного направления - регионологии - и её понимание были предложены А.И. Сухаревым в 1981 году. Подробнее см.: Регионология. Библиографический, тематический аннотированный указатель литературы по проблемам комплексного развития регионов Нечерноземной зоны РСФСР 1980-1983 гг. Саранск, 1984. С. 11. См., также: Региональная экономика и социология. Библиограф, указ. литер. за 1965-1979 II. Саранск, 1980.
          ___________________

      ее понимание, связанное с предметностью. Вместо экономической географии предлагается хозяйственная география, дисциплина, погружённая в пучины социума, которой более соответствуют герменевтический метод и методы социального и организационного, проектирования. Идёт поиск выхода не только из методологического, но и из парадигмального кризиса в целом.24 Таким образом, экономико-географическая традиция становится на гуманитарный уровень осмысления региональных проблем, уходя от механистических, моделирующих, искусственных образцов.

      1.2. Политологический дизайн регионов

      Сейчас проблемы регионологии рядом авторов (А.И. Лучанкин, А.А. Сняцкий) стали актуализироваться в связи с процессом легализации статуса политической идеологии и элит, активно закрепляющих своё положение "формированием аналитических семантик наблюдения, именования: называя - взывать к существованию",30 и пересматривающих принципы региональной политики СССР, основывавшейся на советской идеологии административно-государственного устройства, ленинской концепции национального развития и на синтезе социального подхода к расселению и социальной трактовки размещения и развития производительных сил 31.
      Регион в недавнем прошлом мыслился через его границы, которые, как понятие, определялись в сфере идеологии. Это была территория, географическая данность, единица со своими природными ресурсами, недрами, интеллектуальным потенциалом, производительными силами и производственными отношениями. Сегодня происходит переформулировка, "перс-называние" границ в регионы. Иными словами, регион стал производной величиной от демаркационной проблемы. Все ведущиеся дискуссии о дефинициях новой категории "регион" являются дискуссиями о границах. Происходит прямая замена темы границ на тему регионов; парадигма районирования замещается схемой регионализации.
      К таким проблемам, как региональные особенности, региональный метод, дефиниции ряда понятий - регион как объект и как предмет исследования, регионология, регионализация, границы региона и т.д., - подходят, прежде всего, с точки зрения политического и экономического управления конкретными объектами. Кроме того, их разрешение дополняется триви-

          ___________________
      29 Левинтов А.Е. Oт района к региону: на пути к хозяйственной географии // Вопросы методологии. 1991. № 3. С. 45-52; Он же. К понятию "регион" // Кентавр. Ифотехнический методологический альманах. 1993. № 2. С. 8-15.
      30 Сняцкий А.А., Лучанкин А.И. Регион как социокультурное целое (к проблеме регионального наблюдателя) // Регион: политика - культура - образование. Сб. науч. тр. Екатеринбург, 1994. С. 11.
      31 Лексин В., Андреева К., Ситников А., Швецов А. Региональная политика России:
      концепции, проблемы, решения // Науч. докл. высшей школы. Российский экономический журнал. 1993. №19. С. 59-60.
          ___________________
      альными мерами по усовершенствованию федерального устройства страны и соблюдению национальной специфики ее республик, направленными в целом на процесс "спасительной децентрализации", теоретическим индикатором которого был дореволюционный проект положения о введении в империи областного управления (1908 г.) МВД эпохи П.А. Столыпина.33
      Мышление политиков приобретает отчётливо выраженный региональный характер, что способствует регионализации сознания, его распаду, не представляющему собой нечто единого и целого. Имперский стиль и образ мышления сменяется антиимперским; центростремительный - центробежным, построенным на контрастах и оппозиционности. Всё более даёт о се-бе знать дихотомия "оазисов культурных центров" и "социокультурной пустыни", сама по себе становящаяся новым критерием рамочного дизайна регионов. Однако сохраняют сильные позиции традиционные критерии оформления регионов - рыночные; их границы во многом проходят по принципу дефицитности. В этом смысле можно говорить о феномене регионализации мышления или об особом типе сознания политических элит. Принципы национальной исключительности незаметно подменяются принципами региональными.
      Постоянные споры о финансовом обеспечении федерального центра и субъектов Российской Федерации, о соотношении инвестиционных вливаний в их экономику и социальную сферу, об управлении центральными и региональными административно-чиновничьими элитами требуют разработки особой оптики видения регионов России и её региональных проблем.
      Политологи, правоведы и практики заняты разработкой проблем, которые способствуют формированию конституционно-законодательного, политико-правового пространства, подвергающегося перманентной революционной реконструкции, что в свою очередь приводит к деформации естественных исторических процессов.34 Проблемы "конституционного дизайна" России и СНГ сводятся к усовершенствованию системы федерализма и сопутствующих ей теорий государственного строительства. При этом ведется активная разработка подобного рода проблематики зарубежными коллегами, и их опыт оказывается для отечественных специалистов важным.35 Ряд работ представляет собой диагноз нынешнего политического ландшафта страны.

          ___________________
      32. Смирнягин Л.В. Русские в пространстве и пространство русских // Знание и сила. 1995. №3. С. 73.
      33 Об этом нереализованном проекте товарища министра внутренних дел с 1906 по 1913 гг., а позднее последнего государственного секретаря и члена Государственного Совета Российской Империи подробнее см.: Крыжановский С.Е. Проект децентрализации Империи // Посев. Франкфурт-на-Майне, 1993. № 4 (1414). С. 15-20.
      34. Аринин А.Н. Российская государственность и проблемы федерализма. (Исследования по прикладной и неотложной этиологии). М., 1997. С. 28.
      35. Elazar D.J. Federalism &; the way to peace. Ontario: Queen's university. 1994. P. 78.