ВОЛОК СЛОВЕНСКИЙ
Шли на восход... И утренний туман
Им уступал неведомые страны.
Сергей Марков
Гордо звучит это название — Волок Словенский. Будто славянам историей определено «волочь» кого-то за собой, за своей спиной с неизменной песней «Дубинушка». Но мы бываем излишне щедры к своему прошлому: название племени ильменских словен почти забылось. Волок стал Славянским, потом и это название растворилось в нынешнем селе Волокославинское, стоящем на Северо-Двинском водном пути, а теперь говорят и того проще — Великославино.
Раньше, когда ходили пассажирские теплоходы Сухонского речного пароходства из Вологды в Кириллов, можно было спокойно взять билет на вологодской пристани, загрузиться после полудня в каюту и плыть себе и плыть через Вологду-реку к ее устью, в Сухону, а из Сухоны дальше.
Особенно впечатляюща была эта поездка в белые северные ночи. Теплоход тихо входил в Кубенское озеро на вечерней заре, которая почти не гасла. Хорошо было просидеть короткую ночь целиком на верхней палубе, любуясь красотой озера, и, чуть поспав, проснуться уже при ярком солнце, когда теплоход столь же неторопливо продвигался по узкому руслу Северо-Двинского канала. Берега его казались столь узки, что, верилось, протяни руку и зацепишь ветку дерева или куста. Особенно запоминались старые деревянные шлюзы с медленными воротами, которые запирали в коробку шлюза теплоход, и он начинал медленно подниматься, пока его палуба не сравнивалась с берегом, утренним, росным, со стогами сена, с полевыми дорогами и тропинками. Другой мир!.. Перешагни с палубы на беpeг, и ты в нем окажешься: там тишина, покой и воля.
Северо-Двинский канал включает в себя 7 шлюзов и 8 плотин, а протяженность его 140 километров. Вычтя из этого расстояния чуть более пятидесяти километров маршрута по Кубенскому озеру, которое также входит в эту водную систему, получишь не такой уж большой по нынешним временам путь. Моя мечта — проплыть по нему на моторной лодке, ибо по-другому нынче не получится. Рейсовые теплоходы давно не ходят; Сухонское речное пароходство приказало долго жить, но вся система канала для немногих самоходных барж и катеров еще функционирует, держится, к месту сказать, на плаву.
Для будущего путешествия я даже изучил схему канала, который сам по себе является историческим памятником XIX века. Один перечень составляющих отрезков этого пути или, как его метко назвал вологодский краевед И.А. Смирнов, «подъездной дороги к оживленной магистрали Волго-Балта», заставляет сердца водоплавателей биться от волнения. Здесь лесные реки чередуются с тихими озерами, ледниковые горы к с просторными лугами, каналы — со шлюзами, древнейшие деревни — с крупными селами, и всё это на стоверстном водном промежутке.
Канал начинается от шлюза «Знаменитый» у поселка Шера на истоке Сухоны, построенного в 1834 г деревянным. При реконструкции в 1916—1917 гг. плотину залили бетоном на 60 метров и в высоту на 6,5 метра. Кубенское озеро, зарегулированное водными сбросами, получило официальный статус водохранилища, одного из первых в России. Правда, этот статус существует только на бумаге, все его по-прежнему называют озером.
Далее для краткости лишь перечислю следующие отрезки канала.
Река Порозовица — 30 км. Она шлюзована в четырех местах.
Озеро Благовещенское — 2,5 км.
Расширение реки Итклы — 3,5 км.
Кишемский шлюзованный канал прорыт на 2,5 км. Через этот красивый канал быстро проезжают по мосту туристы из Вологды в Кириллов, удивляясь рукотворной водной магистрали. Неплохо бы здесь остановиться, хотя бы и в отдалении. Как-никак именно в этом месте, обсаженном старыми березами, проходит водораздел между Шексной и Сухоной, между, считай, Каспийским бассейном и Беломорским. Для России это важнейшая географическая веха.
Далее без остановок «поплывем» по карте.
Кишемское озеро — 1,5 км.
Вазеринские каналы, прорытые частично по дну одноименного озера, — 7 км.
Зауломское озеро — 3 км.
Здесь, на лесном озере, сделаем еще одну остановку, и стоянкой нам будет не совсем обычный остров. Он — частный и принадлежит местному фермеру Олегу Львовичу Подморину. Слово «фермер» он не очень-то любит и просит себя называть главой крестьянского хозяйства. Хозяйство-то у него большое: коровники, птичники, машинный двор, поля, сенокосы; добротного деревянного жилья — на целую деревенскую улицу, да при въезде в хозяйство стоит еще и часовня, которую он с друзьями поставил по обету «обыдень», то есть за день. Олег Львович с пятнадцатью работниками обрабатывает землю, на которой раньше кормились три тысячи человек.
Ну, как мне здесь не вспомнить свои иноземные странствия, свое чувство удивления и зависти, когда видишь, каким тяжелым и кропотливым трудом в иных странах добывается хлеб насущный, как возделываются неплодородные земли. Едешь, к примеру, по Кастилии, испанской провинции, самой настоящей пустыне с сорокоградусной жарой, и десятками километров монотонно тянутся оливковые рощи, разбитые здесь в послевоенные десятилетия. Испания, облагородив дикие земли, стала главным поставщиком на мировой рынок маслин и оливок. Или израильская клюква. На песках она растет с развитием новых агротехнологий, но сколько сил вложено в то, чтобы маленькое государство, не имеющее болот, стало первым экспортером в мире сочной витаминной ягоды. Правда, с нашей болотной клюквой ее не сравнишь — не тот вкус, не тот аромат... Или виноградники в горах Кавказа. Мешками для них приносили из долин землю, лелеяли каждую ветвь, каждую гроздь.
А у нас пропадают десятки тысяч, а то и больше гектаров плодороднейшей земли, гигантские заливные луга и пастбища. Бежит от них человек, вологодский крестьянин, труженик — и куда? В набитые битком города, в грязь плохо устроенного быта, к безработице и к призрачному обывательскому счастью. Бежит, как прокаженный, от родной природы, от земли, политой потом десятков поколений предков, от свободы и изобилия, от достоинства быть тружеником и хозяином самому себе.
Олег Подморин видит будущее вологодской деревни так: это должны быть передовые агропоселения-колхозы численностью до 150—200 человек, с жилым (удобным) и современным производственным секторами. Но и личные крестьянские хозяйства нужны, так как именно они способны очень быстро реагировать на требования рынка, подстраиваться под них. И все же главное, если народ не будет знать, «зачем он живет на земле », если уйдет народная память о ней как о священной земле предков, то город получит люмпенизированную массу, от которой сам и задохнется.
Развитие цивилизации только как городской неизбежно качнет маятник в другую сторону. «Это обязательно случится, — размышляет Олег Львович, сам горожанин по рождению, но крепко связанный наследственными корнями с северной землей. — Не включайте, к примеру, в городе свет с неделю, и человек превратится в животное. Такое никогда не случится с деревенским жителем. Он более независим, сам собой управляет и живет в воле своей. Городские — более ведомые по статусу, но ведь когда-то такое положение человек может и осознать. И тогда поселения с крестьянским укладом будут волей-неволей восстанавливаться. На земле легче растить детей, поэтому решать демографическую проблему без предоставления людям земли, я считаю, нереально».
За разговором от просторного дома Олега Львовича мы спускаемся к Зауломскому озеру. По дороге глава хозяйства еще нам успел рассказать, как ежегодно поддерживает порядок на «своем» острове, истребляет мелколесье, чистит «гавань», куда между зарослями тресты пристают к причалу лодки и где можно отлично искупаться. Подморинский остров соединен с «материком» длинным мостом, прочным, аккуратным. Везде видно, что у окрестной земли появился хозяин, завелся труженик, как бы сказал писатель Владимир Личутин, ярый заботник. И сам остров поражает чистотой и благолепием — нет привычной непролазной дурнины, поваленных деревьев, прибойного к берегу мусора. Посредине островного поместья стоит лесная хижина с оригинальным навесом и сиденьями у предполагаемого кострища. Всё продуманно и удобно. Если бы хоть малая часть Северо-Двинского озерно-речного пути была приведена в такой же порядок, то отбоя не было бы от туристов. Да разве и самим оставшимся здесь жителям не приятно, когда вокруг их не горы мусора и стекла от битых бутылок, а чистота природного царства?! «России пора перестать страдать и ныть, — вспоминаю к случаю строчку из письма молодого Леонида Леонова к Горькому в Сорренто, — а нужно работать много и метко». Вот именно, что — «метко»!
Зауломское озеро — действительно одно из красивейших на водной трассе Северо-Двинской системы. Небольшое, в меру охвата глазом, тихое и чистое. И дальше путешественников ждут незабываемые картины природы. Всё здесь одновременно рукотворно и по-природному вольно, по-домашнему уютно и величаво, с размахом Русского Севера.
Но продолжим наш короткий маршрут.
Далее течет три километра река Поздышка. Она связывает Зауломское озеро с Бабьим, длиной 1,7 км. Из Бабьего озера попадаем в Кузьминский канал — 1,5 км.
Наконец, озеро Сиверское.
Вот мы и в славном граде Кириллове, хотя водный путь ведет нас еще дальше. Теплоход раньше медленно подплывал к пристани, которая располагалась по соседству с монастырем, и душа замирала от красоты, которую многие уже видели если и не воочию, то по многочисленным картинам и фотографиям: впереди стояла «государева крепость» — легендарная обитель чудотворца Кирилла.
В 70—80-е гг. районный центр Кириллов был своеобразным местом сбора творческой молодежи, здесь даже работала турбаза. Кирилловский Дом колхозника — гостиница, обычный двухэтажный деревянный дом — пользовался особой популярностью. Кого здесь, в комнатах на 16 человек (за ночевку платили, помнится, 30 копеек), только не встретишь!.. Художники и актеры, писатели, поэты, музыканты со всего Союза.
Но мы плывем дальше, к последнему водному рубежу перед Шексной.
Северо-Двинский (Топорнинский) канал. На нем 4 шлюза. Длина канала 7 км.
Отсюда мы выходим на широкий простор реки Шексны, матушки Шехны, которая связывала центральные районы России с Заволжьем и Поморьем. Она-то сегодня как раз строго зарегулирована, разлилась до горизонта водохранилищем, вошла в систему Волго-Балта. После патриархального Северо-Двинского водного пути Волго-Балт, чье сорокалетие отмечалось в 2004 году, выглядит как молодой столичный франт перед затрапезным деревенским родственничком.
Но мне последний все же милее и родственнее, ибо причина его внешней сирости в том, что он изработался почти за два века. Сколько пароходов, лодок, карбасов, плотов провел и протащил через свои рубленые шлюзы, углубленные реки, озера и узкие каналы! Оживил наш кубенский край, соединил его с новой столицей Российской империи — Санкт-Петербургом.
Раньше Северо-Двинская водная система называлась Каналом герцога Александра Вюртембергского. Для здешних исконно русских мест такое название звучит весьма экзотично: ладно бы Вюртембергского, но еще и герцога!.. В родных краях поэта Сергея Викулова крестьяне по доброй воле сразу после революции 1917 г. свою деревню переименовали в деревню имени Карла Либкнехта. Русский язык и такое неудобоваримое название обкатал. Теперь даже на картах она именуется деревней Карлипки.
А название канала герцога Вюртембергского так и не прижилось. А зря. Александр Вюртембергский в начале XIX в. был в России известным человеком, одним из героев Бородинского сражения, а затем возглавлял Ведомство путей сообщения и публичных зданий. Строил и дороги, и дома. Побывав на месте древнего волока и составив проект трассы канала в 1823 г., герцог и стал непосредственно воплощать в жизнь давнюю историческую мечту соединения вод Шексны и Кубенского озера. Местные крестьяне положили немало сил, чтобы осуществить этот план. Стройка была закончена в рекордные сроки. «...Дабы навсегда сохранить память Ваших трудов на пользу государства, — писал в высочайшем указе император Николай I в 1828 году, — повелеваю именовать оный канал каналом герцога Александра Вюртембергского». Теперь о старом названии напоминает лишь мемориальная табличка на трассе Вологда—Кириллов перед мостом через Кишемский канал, которую можно даже не заметить.
Говорят, что идея прокладки этой водной магистрали принадлежала не молодцеватому и трудолюбивому герцогу, а неутомимому Петру I. Насущная потребность строить в Архангельске флот требовала переброски с юга на Белое море огромного количества дубовой древесины и завоза в северные губернии хлеба. Правда, тогда идея не воплотилась в жизнь. Почти еще два столетия к строительству каналов на Северо-Двинской водной системе не приступали. В конце XVIII в. наконец-то провели серьезные изыскательские работы. Докладывал о них императору Александру I сам государственный канцлер Н.П. Румянцев, более известный в русской истории как меценат, собравший богатейшую коллекцию старинных рукописей, книг, этнографического материала и подаривший ее «на благое просвещение» государству (она стала основой фондов Румянцевского музеума, а потом и библиотеки № 1 — нынешней Российской государственной, бывшей Ленинки). И вновь проект тогдашней «переброски северных рек» отложили, но на сей раз, к счастью, ненадолго.
После начала судоходства канал герцога Вюртембергского исправно исполнял свою роль в грузоперевозках из центра империи на ее северные окраины и обратно. Переживал он свои экономические взлеты и падения (последние были связаны, в частности, с постройкой железной дороги из Москвы до Архангельска), коренные реконструкции, расширения и углубления. Мои прапрадеды в те годы были свидетелями оживленного движения судов по Кубенскому озеру. Многочисленные парусные торговые барки и плоты в связках пересекали озеро ближе к Заозерью, там, где и сейчас находится фарватер озера. На остальных участках водной трассы десятилетиями тянули лямку по берегам бурлаки.
Северо-Двинская водная система исправно служила народному хозяйству до конца 80-х гг. прошлого века. К примеру, в навигацию 1977 г. через створ шлюза «Знаменитый » прошло почти две тысячи тонн груза. Немалая цифра!.. Нет-нет да и сейчас по Кубенскому озеру проплывет в направление реки Порозовицы или к истоку Сухоны одинокая баржа-самоходка, но редко. Еще одним отголоском не столь уж давних дней мелькнет на синей воде озера белый двухпалубный теплоход, подрядившийся перевезти в Кириллов богатую группу туристов. Мелькнет и исчезнет, как призрак в пустых пространствах озера. Значит, детище герцога Александра Вюртембергского еще несет свою службу, шлюзы еще работают, каналы не заросли, реки и озера не заилились. Но всё на пределе, на последнем ресурсе. Нет, надо все-таки собраться и проплыть по всей старинной водной дороге, некогда одной из главнейших в государстве Российском.
А пока до села Волокославино мы добрались на машине. Не посетить его, значит, не увидеть самое древнее поселение в Кубенском крае.
Накрапывал мелкий августовский дождик. Наше настроение стало еще более осенним, когда в центре села, на самом видном месте увидели руины церкви Благовещенья на Волоку. И хотя мы привыкли к картинам, что от церковного каменного града на Кубенском озере мало что осталось, эти циклопические кирпичные остовы повергли нас в уныние. А каково местным жителям, подумалось. Куда в селе ни пойдешь, натыкаешься на развалины, куда ни посмотришь — развороченный фасад храма и колокольни, стоящих на холме перед Благовещенским озером. Привыкли не замечать?.. Да, русский человек ко всему привыкает. И мы в своей деревне Коробово как бы не видим обезображенный остов двухэтажного храма во имя Архангела Михаила. Но здесь, в Волокославино, меня прожгла мысль, что соседствовать с дикими картинами разора и бесчестия, значит, никогда по-настоящему и не зажить нормальной жизнью. Вся она будет наперекосяк, ибо постоянный пример перед глазами: сколько чего ни делай, ни строй, ни утверждай, всё суета сует, все тленно и обречено на гибель.
В селе Волокославино нагляднее иных мест к тому же видно, что боролись не только с религией, но и со своей историей. Причем не с историей великосветских балов и царских пиров, а с трудовым, как ни парадоксально, прошлым народа. Церковь Благовещенья хранила память об этих трудах праведных, несла о них «благую весть », и столь варварски отдать ее на «съедение» ветрам и дождям — значит лишить нас на этом небольшом участке земли своей истории, вырвать страницу из учебника прошлого всего Российского государства.
Да и то правда: жители легендарного села уже мало о чем помнят и сами. «Сбивчивые рассказы местных стариков о волоке, — свидетельствует Н.А. Макаров, — записанные мною в 1980-х гг., отличаются крайней неконкретностью: ни один из информантов не мог четко определить положение волока на местности... В современной устной речи село Волокославино все чаще именуется «Великославино», что отражает забвение подлинной этимологии этого топонима» (Макаров. С. 61).
Быстро обойдя руины, в которые даже страшно было заглянуть, мы вышли на высокий берег Благовещенского озера. Отсюда открывается дивная картина уходящего вдаль водного простора. Направо течет река Порозовица, налево — река Иткла. Были они по-особому тихи и спокойны, слушали шелест по поверхности теплого дождя. Как и великое село, реки пережили свои лучшие времена и как бы впали в летаргический сон. А ведь когда-то здесь раздавались не только звуки судовых рынд, но и наигрыши гармошки. Мы стояли у руины Благовещенской церкви, в которой после революции помещалась знаменитая на Вологодчине и по всей России фабрика баянов, продолжавшая традиции местного гармонного промысла. Хоть как-то храм приспособили, и его оберегали, но в 1963 г. взяли и сожгли.
И решили больше не восстанавливать. Ни денег не было, ни сил, ни интереса. Пришел черед новому народному увлечению — игре на гитаре. Кто еще хранит кирилловскую гармонь, тот знает, каким чудесным звуком она обладает, какой прекрасной отделкой. До десяти тысяч инструментов в год выпускалось в Кириллове и в окрестных «гармонных» селах. Может, кто еще помнит песню: «Поет гармонь за Вологдой...»? Это пела кирилловская тальянка.
Все окрестные деревни у села Волокославино — древнейшие в Кубеноозерье, да и на всей, наверно, Вологодчине, и — без преувеличения — на всем Русском Севере. Это доказано раскопками, старинными грамотами и документами. В книге отечественной истории имеется, выражаясь фигурально, подглавка, описывающая прошлое этих земель. Согласно Н.А. Макарову, «Волок Славенский (Словенский), находившийся на пути из Белозерья к Кубенскому озеру и далее к Вологде и верховьям Сухоны, безусловно, наиболее известный в исторической литературе северный волок» (там же. С. 57).
То место на склоне церковной горы, где мы мокли под припустившим дождем, являлось конечным пунктом сухопутной четырехверстовой волоковой дороги, когда-то проложенной от нынешнего села Никольский Торжок, что располагалось на соседнем Никольском озере. Там начинался знаменитый волок. В Никольском Торжке, стоящем на возвышенности, один скат которой спускается к Шексне, а другой к Кубенскому озеру, находится сегодня крупная автобусная станция на шоссе Вологда—Кириллов. Север во всем консервативен. Здесь и раньше находился ямской двор.
Первое письменное упоминание о волости Волочок относится к 1389 г. В духовной грамоте Дмитрия Донского она перечислена с другими белозерскими волостями. Великий князь подтвердил их владение княгиней Федосьей, которая была вдовой белозерского князя, героя Куликовской битвы Федора Романовича. Над его телом, найденным после сражения, великий князь безутешно плакал, скорбя о кончине этого храбреца и мужественного воина. В случае смерти белозерской княгини по завещанию Донского волость Волочок переходила к его жене.
Но это только первое письменное известие. Волок на этом месте существовал задолго до духовной грамоты Дмитрия Донского.
Доходы от него составляли немалые суммы, и дошедшие до нас грамоты распределяли эти сборы. Треть доходов последним белозерским князем Михаилом Андреевичем в 1454—1455 гг. передавалась местным монастырям — Кирилло-Белозерскому и Ферапонтову. Две трети — волостным людям и слугам. Конкретные пошлины, которые брались с тех, кто проезжал по Волочку, устанавливал также Иван III.
Здешние края видели не только гостей, то есть купцов со всего мира, но и крупные для своего времени воинские подразделения. Не через Волочок ли добиралась московская рать в Двинские земли, чтобы отбить их у Новгорода в 1397 г.? Через год по волоку, а затем и по Кубенскому озеру двигались туда же восемь тысяч воинов под руководством новгородского посадника Тимофея Юрьевича, в свою очередь, чтобы отомстить москвичам. Новгородцы в тот поход заодно, как сообщает летопись, разорили и богатые кубенские волости. Поразбойничали.
В Волочке Словенском в XV в. один из Юрьевичей, князь Василий Косой по пути на Великий Устюг пленил убегавших от него из Чиркова княгиню Марию Заозерскую и ее дочь Софью, а также побил много крестьян, защищавших вотчину Заозерских. По сухопутной дороге через Никольский Торжок мимо волока проезжали великие московские князья и цари. Дорога эта была знатная, вела через Белоозеро на Каргополь. Она и сейчас оживляет существование Никольского Торжка.
По сообщениям вологодской прессы, в селе планируется строительство церкви Николая Чудотворца, покровителя всех странствующих. Придет ли черед возрождения Благовещенского храма в соседнем Волокославино? Пока собираются его ремонтировать. Дай-то Бог!.. Еще местные энтузиасты собираются создать музей гармони. Всё это нужные, благие дела!..
На территории Волокославинской волости зафиксировано, как сообщает Н.А. Макаров, 29 археологических памятников различных эпох, от неолита до XI— XIII вв. И далее уточняет: «Ценность Волокославинской волости в археологическом отношении обусловлена тем, что средневековая сеть расселения здесь может быть восстановлена намного полнее и достовернее, чем в других районах Севера» (там же. С. 61). Современные археологи определили границы волока и самой волости, дополнили анализом своих многочисленных находок исследования признанных авторитетов отечественной исторической науки Н.П. Барсова, Н.П. Загоскина, Н.П, Павлова-Сильванского, М.К. Любавского, А.И. Копанева, писавших о роли и значении волока Словенского в истории России. «На протяжении столетий, — делает вывод Н.А. Макаров, — с эпохи железа до XII—XIII вв. район Никольского и Порозобицкого (Благовещенского) озер осваивался населением, продвигавшимся с юга и юго-запада, со стороны Волги и Шексны... В XI— XII вв. этот микрорегион характеризуется смешением финских и славянских элементов, в XIII в. приобретает уже обычный древнерусский облик. Широкое земледельческое освоение территорий на востоке Белозерья, сопровождавшееся массовыми вырубками лесов и формированием новой сети расселения, сильно изменило облик Волокославенской волости в XIV в. Но при этом волок между Никольским озером и Порозовицей сохранял свое значение вплоть до конца XVI в., оставаясь важнейшим пунктом на пути из Белозерья в Подвинье. Местоположение волока оставалось неизменным» (Макаров. С. 72).
Село Волокославинское мы покидали, полюбовавшись напоследок двумя-тремя еще крепкими купеческими домами (кроме гармонного здесь был развит и ложкарный промысел; местный купец Зайцев разбогател, продавая посуду и ложки мастеров Волокославинской волости). Еще какое-то время, когда уезжали по асфальтированной дороге-отворотке, местами совпадающей с древним волоком, в зелени села виднелась колокольня, приспособленная под маяк.
Самодеятельная поэтесса, преподаватель лесотехнической академии Гелия Александровна Петрова, которая постоянно приезжает на свою малую родину из Петербурга, сочинила наивное, но от души стихотворение, назвав его «Церковь Благовещенья на Волоку», которым я и закончу свой рассказ об этом уникальном на нашей земле селе:
Ах, какая была ты светлая
И какая была ты стройная,
Далеко идущим заметная
Пятиглавой своей короною!
И в канале у старой пристани,
Отражаясь земным поклоном,
И гостей, и хозяев исстари
Привечала нарядным звоном.
Нынче латана перекроена,
В травах репьях успокоена,
Обезглавлена волей жестокою...
Хороша лишь одной березкою,
Что в глазнице пустой, оконнице,
Тянет руки к разбитой звоннице.
Ты стоишь издалёка видная,
Как печная труба, обидная;
Рваной раной, войны подобием,
Пьедесталом себе и надгробием.