Городская культура только внешне может произвести впечатление образования либо аморфного, либо агрегата с независимыми друг от друга входящими в него компонентами. Внимательный взгляд в состоянии обнаружить если и не выстраиваемую постоянно и сознательно архитектуру этого пространства, то - во всяком случае - сравнительно четкое структурное образование, в котором весь надстроечный комплекс действует в одном направлении. Так, например, многократно посещая города России - от Архангельска на севере до Астрахани и Махачкалы на юге, я обратил внимание на ту тонкую связь, которая существует между типом архитектуры, присущим тому или иному конкретному городу, и его культурной жизнью, а также ментальностью, характером, образом мыслей его жителей.
Разумеется, отдельные компоненты этого агрегата часто плохо пригнаны друг к другу, из-за чего их взаимодействие сопровождается "скрежетом, треском", а в чем-то обнаруживаются провалы, из-за которых какая-то часть механизма глохнет и отказывается работать дальше. Сегодняшнее мое сообщение представляет собой загнанный в цивилизованное русло научно-публицистического текста крик души по поводу одного из компонентов городской культуры, совершенно беззащитного, но, как мне представляется, с определенной точки зрения исключительно важного.
Не следует, вероятно, ломиться в открытые двери и доказывать, что важнейшей частью городской культуры является театральная, концертная жизнь, те мероприятия, которые проводятся библиотеками, учебными заведениями, связанными с литературой, художественным творчеством, и иными такого рода событиями. Дело не столько, может быть, в событиях этих самих по себе, хотя каждое, безусловно, в той или иной степени значимо и в состоянии вызвать общественный интерес в данный конкретный момент. Главным в этой ситуации представляется "культурное лицо" города, которое формируется благодаря совокупности всех фактов и событий культурной жизни городского поселения. Оно, это "лицо", служит показателем общего состояния городской культуры; его изменения чутко реагируют на перемены в общественной жизни; всматриваясь в его черты, можно многое понять в тектонических сдвигах, которые происходят в почвенном и подпочвенном слое нашего бытия.
Приведу только один пример, чтобы стало понятным, о чем, собственно, идет речь. Многие постоянные посетители филармонии, вероятно, обратили внимание на те парадоксальные перемены, которые связаны с посещаемостью концертов. Я имею в виду тот факт, что, практически, каждый филармонический концерт сопровождается если и не аншлагом, то, по крайней мере, проходит в наполненном на две трети зале. Между тем, памятны еще доперестроечные времена, когда даже на концерте столь прославленного коллектива, как, например, струнный квартет имени Бородина, в зале было не намного больше слушателей, чем на концертной эстраде. И это обстоятельство связано не только с уменьшением общего количества концертов - бывают месяцы, когда насыщенность ими весьма высока, но и с теми глубинными изменениями в мышлении и чувствах людей, которые произошли в последнее десятилетие ушедшего двадцатого века.
Объяснить эти перемены, дать им адекватную оценку - дело историка, ученого, несколько отошедшего во времени от описываемых событий, способного взглянуть на них объективно, непредвзято, с учетом всей совокупности фактов, характеризующих данный парадокс. Не зря ведь поэт сказал: "Лицом к лицу лица не увидать". Но на какой материал будет опираться в данном случае наш гипотетический историк? Откуда узнает он о переменах в посещаемости концертных залов? Откуда почерпнет он сведения не о самом факте, не о количестве - это просто, - но о качестве состоявшихся концертов (или любых иных мероприятий)?
Ответ очевиден: из прессы, причем, отнюдь не из любых средств массовой информации: аудио и визуальные каналы здесь не в счет, так как они не имеют исчерпывающих архивов, особенно новостных. Речь идет прежде всего об информации, сохраненной гуттенберговским, т. е. печатным способом, информации, которая надежно оседает в архивах и является поэтому одним из основных материалов для любого исторического исследования.
В самом деле, давайте взглянем на печатную прессу глазами историка. Что он будет искать на ее страницах? Экономическая и статистическая информация гораздо полнее отражается в специальных изданиях, справочниках и т. п. материалах. Политическая информация, если и будет его интересовать, то только сугубо региональная, поскольку информация такого рода, касающаяся страны в целом, гораздо полнее отражается на страницах центральных газет. Официальные материалы - законы, постановления, решения законодательных и исполнительных органов - также, как правило, группируются и публикуются в специальных изданиях. Что же остается только на долю газет, журналов, еженедельников для историка? Только качественный срез общественной жизни, т. е. тот ее уровень, который не может быть зафиксирован ни цифрой, ни параграфом закона или постановления. Это - судьбы отдельных людей, их живая речь или живая речь о них, и, главным образом - вся сфера жизни культурной. Если таковая не будет зафиксирована в прессе, она пропадает бесследно и бесповоротно.
Вот пример. Я некогда занимался интересными событиями и явлениями музыкальной жизни Великого Устюга в 1918-1922 годах. Там было два интереснейших сюжета: деятельность профессионального симфонического оркестра и очень яркой и, судя по всему, высокопрофессиональной музыкальной школы. Массу сведений о составе оркестра, о преподавателях музыкальной школы я почерпнул в Великоустюгском филиале Государственного архива Вологодской области. Но только в газете "Советская мысль", основном тогда печатном органе Северо-Двинской губернии, (ее центром и был тогда Великий Устюг), я мог найти сведения о концертах, которые были даны и оркестром, и музыкальной школой, о том, как, в какой обстановке они проходили, как на них реагировала публика, насколько они были востребованы. Согласитесь, что без этих сведений картина деятельности двух замечательных образований была бы не просто неполной, но мы вовсе не могли бы себе представить, как и насколько они формировали то самое "культурное лицо" города.
И я с ужасом думаю, что бы делал я как историк, если бы руководство этой газеты, ее коллектив относились к музыкальной культуре так же, как относится к ней руководство нашей славной областной газеты "Красный Север". Как, вероятно, известно, я некогда довольно часто публиковал на ее страницах материалы о текущей концертной жизни, которые, если и не давали исчерпывающей картины музыкально-культурных событий, происходивших в нашем городе, то, по крайней мере, позволяли ощутить некую канву музыкальной жизни в ее основных очертаниях. Так продолжалось, примерно, до 1995 года (в том году вышло 11 статей), в течение последующих трех лет газета публиковала по четыре материала ежегодно, а последние три года - только по одному. Я говорю о себе отнюдь не потому, что считаю именно свои статьи эталонными и потому единственно достойными упоминания, а в связи с тем, что других материалов, которые говорили бы о качестве происходящего на музыкальных мероприятиях, практически, нет.
Мало того. Даже те материалы, которые - по одному - опубликованы в последние два года, способны в силу особенностей этих публикаций только ввести в заблуждение будущего историка. Так, например, статья "Дебюты, дебюты..." посвященная концерту, состоявшемуся в начале апреля 2000 года, опубликована... 7 июня (к счастью, этого же года). А наблюдения о композиторском конкурсе имени Валерия Гаврилина (он был завершен 21 апреля 2001-го, и я сразу же передал материал в газету) появились, соответственно, 14 июня. Не говоря уже об удивлении, с каким современный читатель читает газетную статью о событии трехмесячной давности, такая запоздалая реакция может серьезно озадачить все того же будущего историка, который, конечно же, будет ломать себе голову в полном недоумении от такого разительного временного несовпадения.
Невольно с ностальгией вспоминаешь о прошлом русской журналистики, в котором, в частности, реакция на музыкальную жизнь была куда как более оперативна и щедра. Мне, в частности, довелось заниматься музыкально-критической деятельностью самого популярного отечественного композитора XIX века П. И. Чайковского. Здесь не место, разумеется, давать ей сколько-нибудь развернутую оценку, да и не в этом дело. П. И. Чайковский с сентября 1872 года и вплоть до декабря 1875 года, т. е. до завершения регулярных публикаций, печатался только в ежедневной газете "Русские ведомости". Так вот, за эти три с небольшим года он опубликовал в ней 47 статей! Подчеркиваю - не заметок, а именно статей, каждая из которых занимает по 5-6 страниц печатного текста.
Я вовсе не хочу сказать, что описанный мною подход к отражению современной музыкальной культуры свойственен всей отечественной журналистике. Будучи председателем государственной комиссии на выпускных экзаменах музыковедов в Нижегородской консерватории и принимая, в частности, экзамен по музыкальной критике, на который выпускники были обязаны представить уже опубликованные собственные материалы, я с радостью констатировал, что в этом городе ждут и публикуют оперативную и, вместе с тем, весьма содержательную информацию о событиях музыкальной жизни. В Петербурге состоялась научно-практическая конференция, посвященная музыкальной журналистике. Из выступлений на ней стало ясно, что, хотя положение дел в этой сфере далеко от идеального, но, не говоря уже о второй нашей столице, и в провинции - Петрозаводске, Воронеже, Курске - газеты уделяют постоянное внимание критическим материалам о музыкальной жизни. Тем с большим недоумением и горечью я вынужден признать, что в нашем регионе отношение к данной информации диаметрально противоположное.
Проводя столь негативистскую по отношению к музыкальной культуре политику, исключая появление на страницах газет полноценных материалов о музыкальной жизни, органы информации не только бросают увесистый камень в настоящее нашей музыкальной культуры, демонстрируя тем самым откровенное пренебрежение к ней, но - главным образом - начисто уничтожают необходимую почву для ее сохранения как исторического феномена в общем контексте городской культуры.
Искажается то самое "культурное лицо" города, беречь истинный вид которого мы обязаны, помня о суде грядущих поколений.