В 90-х годах прошлого века московский юмористический журнал «Будильник» напечатал рисунок-шутку. Изображался дядя Гиляй, который держит на своих широких и могучих плечах все Русское гимнастическое общество. Рисунок был напечатан, когда Владимира Алексеевича выбрали председателем первого Русского гимнастического общества. Многие считали, что дядя Гиляй был высокого роста. Это не так! Обычный средний рост. А вот сила физическая — поистине богатырская. И сохранил он ее почти до конца. В начале 30-х молодые писатели, встречавшие Владимира Алексеевича в издательстве «Федерация», любили помериться с ним силой. Он умышленно им чуть-чуть уступал, но никто не мог пригнуть руки дяди Гиляя, а он, тогда без малого восьмидесятилетний человек, делал это с легкостью. Сила дяди Гиляя была легендарной. Первый учитель физкультуры еще в гимназии — дядя Кит, Василий Югов, терпеливо, настойчиво и с любовью тренировал своего ученика, закалял его в холодных водах Кубинского озера, в ежедневной борьбе. Именно в детстве упорно занимался физкультурой Гиляй. А потом? Потом только поддерживал силу своих мускулов.
Гиляровский был членом-учредителем первого Русского гимнастического общества в Москве. Бурлак и крючник, зимогор и табунщик, рабочий на заводе свинцовых белил, пластун-охотник на войне, пожарный — все это и многое другое дядя Гиляй переносил, всегда оставаясь не только здоровым, но еще более закаленным, потому что был натренирован и никогда, чем бы ни занимался, не избегал физической нагрузки.
Отсутствие ее чувствовал мгновенно, особенно резко после переезда в Москву. Выручал небольшой частный гимнастический зал Пуаре, единственный тогда в Москве. Организовала его Мария Васильевна Пуаре, отчаянная, энергичная, сама увлеченно занималась фехтованием. В Москве начала 80-х годов XIX века она была заметным явлением. Ни одно состязание не обходилось без нее.
Зал Пуаре находился на Петровке и собирал небольшое число любителей. Занимались со снарядами или фехтовали. Несколько человек постоянных посетителей: Оттон Иванович Селецкий, Александр Иванович Постников, Тарас Петрович Тарасов и Владимир Алексеевич Гиляровский и были организаторами первого русского гимнастического общества в Москве. Хлопотали много. Где взять деньги? Ходили к министру народного просвещения Звереву. Он принял депутатов любезно, вспомнил свои занятия в зале Пуаре, взял прошение, но при этом уверил, что денежное пособие новому обществу от его министерства вряд ли поступит. Отказываться от начатого дела? Не хотелось. Обратились за помощью к частным людям. Ездили, доказывали, убеждали... И убедили — откликнулись многие богатые москвичи. 19 февраля 1882 года выработали и приняли устав Русского гимнастического общества. Решили открыть зал к первому сентября. В общество записались пятьдесят три человека. Далеко не все из них занимались гимнастикой. Иные просто платили взносы — в члены общества записывали всех, кто вносил деньги. Внимание к обществу возникало медленно. Удивительного в этом ничего не было. Лет за двадцать до организации его «...гимнастикой занимались только одиночки, и на них смотрели как на дикарей», — писал Беляев — первый историк Русского гимнастического общества в Москве. Лишь с окончанием Крымской войны 1856 года гимнастикой обязали заниматься в войсках. А в результате деятельности первого Русского гимнастического общества с 1889 года гимнастика как обязательный предмет стала вводиться во все учебные заведения.
Когда общество окрепло, в типографии напечатали список его членов. Дядя Гиляй подчеркнул в нем некоторые фамилии и объяснил: «Подчеркнутые посещали классы и работали, а остальные только деньги платили и назывались «мертвые души». В списке сорок восемь фамилий, из них шестнадцать подчеркнуто.
Членом-учредителем первого Русского гимнастического общества был и Антон Павлович Чехов, тогда еще Антоша Чехонте. Как врач он понимал необходимость гимнастических занятий, но сам не всегда приходил в зал. Беляев составлял биографические хроники на членов-учредителей общества, добавляя к ним личные воспоминания. Гиляровский сохранил те, что касались Чехова: «Первый год занятий в обществе, в 1883 г., талантливый писатель частенько посещал классы, был он худощав, цвет лица имел нездоровый. Занимался неаккуратно, часто бросал тот или другой аппарат, но любил смотреть, как делали гимнастику другие лица, скорее был молчалив, а если начинал говорить, увлекался и вел долгую, оживленную беседу...»
Членом общества был Сергей Иванович Щукин — известный в Москве собиратель работ французских импрессионистов, открывший свой дом как музей для посещения. И ходили москвичи к нему на Знаменку смотреть Ренуара, Мане и Моне, Гогена, Ван Гога, Матисса... Сам он в обществе не бывал, но деньги давал регулярно много лет.
Долго искали помещение для общества, подходящего так и не нашли. Сняли зал в реальном училище Фидлера, что у Чистых прудов в Лобковском переулке.
«На первых гимнастов и борцов, — записал как-то дядя Гиляй, — смотрели как на дикарей. Да еще правительство наблюдало. Время от времени на занятия приходили «котелки» из охранного отделения. Но, увидев, что их расшифровали, перестали являться. Того и гляди бока намнут. Когда же при обществе открыли женские и детские классы, то женские классы приказали закрыть, а в детские родители не пускали детей. Надо, мол, латынь учить, а они там кувыркаться вздумали. Не хотели знать, что в древней Элладе только тогда начинали умственное совершенствование детей, когда они достаточно разовьют тело.
Членами первого Русского гимнастического общества были люди небогатые: студенты, служащие, конторщики, приказчики. Общество демократическое, а потому и бедное. Зато все здоровые, молодец к молодцу. Это тогда было не в моде. Богатые круги тяготели к эстетам. Но все же мы добились своего, количество гимнастов увеличивалось, стали устраивать публичные гимнастические праздники. А со временем вместо одного в Москве образовалось пять гимнастических обществ, целых пять и только пять на всю Москву».
Случалось, репортерские поездки по заданиям газет лишали дядю Гиляя возможности заглянуть в спортивный зал, и сразу ощущал он слабость мышц. Перерыв в занятиях не позволял делать многих движений. Но после одного-двух уроков непривычное состояние уходило.
Спорт и Гиляровский в Москве 80-х годов были понятиями почти неотделимыми. В «Развлечении» - юмористическом журнале тех времен — напечатали его портрет и кем-то сочиненную шутку:
Был он пластуном,
Стал затем актером,
Сделался потом
Дельным репортером,
За пояс заткнуть
Самого мог черта
И решил, что суть
Жизни — в деле спорта.
Это, конечно, не так, но дядя Гиляй был уверен — спорт прибавляет сил, сохраняет здоровье. Председателем Русского гимнастического общества он был в 1892—1895 годах, потом снова рядовым членом. Но когда от спортивного Белградского общества «Душан сильни» пришло в 1897 году приглашение Русскому гимнастическому обществу на праздник по случаю освящения в Белграде нового знамени сербских спортсменов, от Русского гимнастического общества выбрали представителем Владимира Алексеевича.
Освящение нового знамени «Душан сильни» проходило торжественно, в присутствии правительства и представителей гимнастических обществ братских стран. В конце праздника устроили соревнование по борьбе. Дядя Гиляй не только участвовал в них, но и получил высшую награду — золотую медаль «Наибольшего витязя» с роскошным дипломом. Возвратившись в Москву, Гиляровский передал его гимнастическому обществу, а медаль хранилась у него до 1901 года, когда исполнилось двадцать лет первому Русскому гимнастическому обществу. На празднике по этому случаю, устроенному в московском манеже на Моховой, в переполненном зале эта медаль была передана обществу. Шли годы, появлялись новые виды спорта, новые поколения включались в спортивное движение, но заслуги дяди Гиляя, члена-учредителя первого Русского гимнастического общества, не забывались. Как-то получил он пакет, в котором на плотном листе бумаги красивым типографским шрифтом было отпечатано: «Милостивый государь, Владимир Алексеевич! На общем собрании действительных членов первого Русского гимнастического общества «Сокол» в Москве, состоявшемся 15 ноября 1914 года, во внимание к Вашим особым заслугам перед обществом и к всегдашнему содействию его целям Вы избраны в Почетные члены первого Русского гимнастического общества «Сокол» в Москве...»
Несколькими годами раньше учредили медаль «Старейшего русского атлета В. А. Гиляровского». Ею награждали на соревнованиях за образцовые упражнения с живым весом. Дядя Гиляй был членом не только гимнастического, но и многих других спортивных обществ, например «Любителей верховой езды», «Первого общества автомобилистов». Он принимал участие в студенческих спортивных обществах, в лыжных пробегах, был одним из основателей Русского автомобильного клуба в Москве. Первые автомобили вызвали необычайное оживление не только в спортивной среде. Дядя Гиляй специально ездил к месту, откуда начинался путь первых туристов-автомобилистов из Москвы в Крым. Автомобили выглядели тогда довольно смешно. На первый автопробег откликнулся дядя Гиляй стихотворной шуткой. Она была напечатана в журнале «Спорт»:
Летим мы на автомобиле.
Эй, берегись! Вперед гляди!
Покорствуй чужеземной силе,
А тройка серых впереди!
Летим, летим, и пыль клубится
Пушистой тучей позади.
Автомобиль дрожит и мчится,
А тройка серых впереди!..
Ну вот и «финиш». Рой народа.
— Шофер, пошибче заведи!
Летим. Поля, простор, свобода —
И тройка серых впереди!..
Правление Московского клуба автомобилистов помещалось на Кузнецком мосту, в доме № 16. Именно там получал дядя Гиляй знак Московского отделения Российского автомобильного общества, учрежденного в 1903 году.
Не остался он в стороне и от авиации. Летал на воздушном шаре еще в 1883 году, потом наблюдал за полетом Дмитрия Ивановича Менделеева тоже на воздушном шаре и давал отчет о нем в газетах, летал в Москве с Уточкиным над Ходынским полем.
Дядя Гиляй видел первые физкультурные праздники в Москве после революции. Объявлялась неделя физкультуры, и можно было видеть физкультурные шествия, замечательной красоты физкультурные представления, в постановках которых принимали участие театральные деятели. В такие дни дядя Гиляй бывал на стадионах, на Красной площади, на широком Октябрьском поле. Вернувшись домой, записывал свои впечатления:
«Стройные колонны по улицам Москвы. Вот она, сила, сила идет...
Массовая сила, растущая с каждым днем, с каждым октябренком. Ведь пять лет назад по этим улицам ползли, не ходили, а ползли люди, истомленные годами невзгод. А еще раньше лениво тащились отъевшиеся лежебоки, спускавшие с себя жир.
А теперь неделя физкультуры. Их тысячи... больше тысячи... десятки тысяч!..
Шагают чисто, Поют голосисто...
— Я, старый гимнаст, в восторге смотрю и любуюсь тем, что превзошло все мои грезы юности. С детских лет я бредил Элладой. Она воспитала величавый образ человека, в котором сила духа гармонировала с силой тела, рельеф мускулов с изяществом пластики... Великие скульпторы Греции оставили нам на память статуи людей красоты, и силы, и духа великого. Они отразили тот век, в который главной основой человеческого существа было стремление создать здоровый дух в здоровом теле...»
Физической силы не терял Владимир Алексеевич почти до конца своих дней. Последние годы он не занимался гимнастикой, но много ходил. По Москве, по знакомым и родным улицам, переулкам, тупикам. Не уставал повторять этих путешествий. И стучала увесистая палка дяди Гиляя по мостовым улиц, прилегающих к Покровскому бульвару, куда он шел Мясницкой, обязательно мимо Училища живописи, ваяния и зодчества в Замоскворечье, через Зарядье вдоль переулков Трубной улицы.
В этом случае обязательно конечным маршрутом была Сухарева башня. Не перечислить всех путешествий дяди Гиляя по Москве. Но нельзя не назвать пути к дому на Никитском бульваре, где умер Гоголь.