Капитализм Огарев критиковал прежде всего за порождаемую им нищету масс. Он обратил внимание на оборотную сторону капиталистического прогресса, отметив, что развитие техники приносит выгоду лишь эксплуататорским классам. Главная же его мысль заключалась в том, что нищета народа при капитализме есть результат частной земельной собственности. Анализируя крупное землевладение в Англии, он пришел к выводу, что сосредоточение земельной собственности в руках немногих владельцев ввергло большинство населения в страшную нищету и бесправие. Не удовлетворяли его и аграрные отношения во Франции. Он выступил против идей Сисмонди, доказывая, что мелкая собственность на землю также обрекает своих владельцев на нужду и страдания. Еще более отрицательно отнесся Огарев к аграрным порядкам в Германии с сильными пережитками феодализма. Резко критикуя рабовладельческий Юг США, он не идеализировал и аграрный строй Севера США, указывая, что нельзя брать за образец хозяйство «на свободе развернувшегося буржуа».
Всем этим аграрным порядкам Огарев противопоставлял общинный строй русской деревни, ошибочно полагая, что переход всей земли в руки крестьянских общин будет началом социализма.
О социалистическом обществе Огарев высказывал немало ценных мыслей. Так, он считал, что переход к социализму может осуществиться лишь революционным путем и в результате кардинальных экономических преобразований, в итоге которых частная собственность должна перейти в собственность общественную. Огарев особенно подчеркивал важность объективных предпосылок такого перехода и предсказывал, что революция начнется с «русского Востока».
Но эти идеи высказывались им в рамках теории общинного социализма. Следует отметить, что в 40-х годах Огарев был далек от идеализации общинного землевладения. Однако в дальнейшем под влиянием Герцена теория «крестьянского социализма» получила в его произведениях признание и детальную разработку. Одной из важных задач Огарев считал организацию коллективного труда в освобожденных общинах и «деление прибытков» между общинниками. Артельным, по его мнению, должно стать и промышленное производство. Как писал Огарев, «и фабричная работа должна быть общинная (артельная). Работай, кто сможет, и получай свой удел. А хозяева пусть сами поступают в рабочие или идут вон» 21[Революционные прокламации Женевской типографии. Лист Огарева «Будущность» //Литературное наследство. 1941. № 41—42. С. 146].
Несмотря на близость идей Герцена и Огарева, их взгляды на социализм не совсем совпадали. В отличие от своего друга Огарев высказывал опасения по поводу превращения городского пролетариата «в центр всех социальных стремлений», так как, по его мнению, ассоциации рабочего класса не имели «вещественной опоры» 22[См.: Огарев Н. П. Частные письма об общем вопросе // Указ. соч. Т. I. С. 715]. Не воспринял Огарев и глубоких мыслей Герцена об исторической изменчивости общественных форм.
Но Огарев был прав, критикуя герценовское положение о необходимости обращения с «проповедью» ко всем классам общества. Обнаруженные в «Парижской коллекции» материалы свидетельствуют о его планах по созданию революционной организации с целью руководства крестьянским восстанием 23[См.: Новые материалы к истории текста писем «К старому товарищу» // Литературное наследство. 1953. Т. 61. С. 459].
3. Петрашевцы.
Кружок петрашевцев существовал в 1845— 1849 гг., в период разгула николаевской реакции в России. Во главе его стоял убежденный революционер М. В. Буташевич-Петрашевский (1821 —1866). В состав кружка входили как дворяне, так и представители разночинной интеллигенции. В апреле 1849 г. кружок петрашевцев был разгромлен, а его члены арестованы. Почти 100 человек проходило по следствию, начатому по приказу Николая I. Из них 20 человек во главе с Буташевичем-Петрашевским были вначале приговорены к смертной казни, которая затем была заменена ссылкой на каторжные работы в Сибирь.
Хотя петрашевцы и были знакомы с трудами А. Смита, Д. Рикардо, а Н. А. Спешнев читал работу «Нищета философии» и некоторые другие труды К. Маркса, какого-либо специального анализа экономических категорий они не дали. Да они и не ставили перед собой такой задачи. На первый план петрашевцы выдвигали вопросы непосредственной практической работы, направленной на подготовку общественного мнения к упразднению самодержавия и крепостничества.
Особенно нетерпимым, по мысли петрашевцев (как представителей революционного ядра, так и умеренно настроенных), является крепостное право. Даже либеральная часть членов кружка выступала за ликвидацию феодализма. Однако какого-либо единого плана освобождения крестьян петрашевцы не выработали. Сам М. В. Петрашевский допускал колебания по вопросу о путях ликвидации крепостничества. Впервые эту проблему он поставил в работе «Запас общеполезного» (1843), а позднее — в статье «Нивеллеры», опубликованной во втором выпуске «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка» (1846). Петрашевский считал возможным передать крестьянам земли и леса, «не принадлежавшие кому-либо», т. е. наделить их землей, хотя и в небольшом количестве 24[См.: Философские и общественно-политические произведения петрашевцев. М., 1953. С. 228]. После 1847 г. им был разработан другой проект, в соответствии с которым крестьяне должны были освобождаться без выкупа, причем в их владение переходила вся надельная земля. В записке «О способах увеличения ценности дворянских или населенных имений» (1848) Петрашевский изложил третий проект освобождения крестьян. Он писал, что для повышения ценности имений нужно разрешить их продажу представителям других сословий. Обязательным условием Петрашевский считал перевод крестьян во временнообязанное состояние, причем крестьянам должно быть разрешено выкупаться на волю за установленную заранее сумму. В результате купли-продажи земли крестьяне, по мысли Петрашевского, должны постепенно освобождаться.
Весьма радикальный проект аграрно-крестьянской реформы выдвинул Н. А. Спешнев. Фактически он высказывался за национализацию земли, когда доказывал, что правительство должно «заведовать и промышленностью, и если не всею, то, по крайней мере, необходимейшим, например, земледелием, и тем обеспечивать пропитание всех», а также владеть «всем пространством земли в государстве (территорией)»25[Петрашевцы. Т. III. M.; Л., 1928. С. 69—70].
В то же время некоторые петрашевцы придерживались по вопросу об освобождении крестьянства буржуазно-либеральных взглядов. Так, в письме «Об обращении помещичьих крестьян в свободных землевладельцев» А. П. Беклемишев предлагал освободить крестьян за очень высокий выкуп с предоставлением им незначительных наделов, чтобы предотвратить появление армии голодных, представляющей опасность для государства и помещиков 26[Дело петрашевцев. Т. 2. М; Л., 1941. С. 397].
Петрашевцы восприняли критику капитализма, которая содержалась в работах Ш. Фурье, В. Г. Белинского и А. И. Герцена. М. В. Петрашевский видел противоречие капиталистического строя в том, что при нем развитие промышленности «являет собою анархию совершенную», а личность и права человека «иногда приносятся в жертву овеществленному труду». Он писал, что при капитализме можно наблюдать «голод при урожае, дороговизну товара при существенной его дешевизне» 27[См.: Философские и общественно-политические произведения петрашевцев. С. 347, 428]. Однако, понимая прогрессивность капитализма и преимущества крупной промышленности, Петрашевский выступал за свободу промышленности и торговли, за всестороннее развитие производительных сил в России. В этой связи Петрашевский писал, что капитализм является «преддверием лучших форм быта общественного, той фабрикою, в которой предназначено покуда вырабатывать материалы и способы для будущего благосостояния всего человечества» 28[Там же. С. 379].
Несомненной заслугой петрашевцев является правильная оценка перспектив экономического развития России 40—50-х годов и признание необходимости перехода от капитализма к социализму, когда для этого возникнут политические и материальные предпосылки. В этом отношении их концепция представляла собой шаг вперед по сравнению с теорией «крестьянского социализма».
Однако единого мнения по вопросу о путях перехода к социализму и об экономической организации нового общества у петрашевцев не существовало. Сам Петрашевский связывал переход к социализму с широким распространением социалистических учений. Его большой заслугой является то, что в трактовке социализма он пошел дальше Фурье, считая, что в новом обществе не будет частной собственности. М. В. Петрашевский писал, что при социализме исчезнет анархия производства, характер производственных отношений будет соответствовать природе человека, общественные интересы будут гармонично сочетаться с личными, «прямое удовлетворение общественных потребностей» будет являться движущим стимулом производства. Социалистическое общество Петрашевский считал «обществом, находящимся в нормальном состоянии». Важнейшей характеристикой будущего общества является то, что оно «доставляет всякому из членов своих средства для удовлетворения их нужд пропорционально потребностям...» 29[Утопический социализм в России. М., 1985. С.174]. По мнению Петрашевского, построение социализма — цель исторического прогресса 30[См.: Философские и общественно-политические произведения петрашевцев. С. 239].
Аналогичной точки зрения по вопросу о будущем социально-экономическом строе придерживался Н. А. Спешнее. Он писал, что при социализме «всякий труд будет производиться по призванию, а не с целью получить вознаграждение», а продукт будет распределяться по потребностям. А. В. Ханыков подчеркивал значение науки и промышленности в будущем обществе. Он считал, что «из взаимного проникновения разума и индустрии и выйдет то новое вожделенное начало, на котором построится будущая жизнь человечества» 31[См. там же. С. 488, 510]. Принцип общей собственности при социализме отстаивал и петрашевец А. П. Баласогло 32[См.: Дело петрашевцев. Т. 2. С. 96].
Таким образом, представители революционного ядра петрашевцев высказывали во многом правильные суждения относительно будущей социально-экономической организации общества. Признание необходимости ликвидации частной собственности и быстрого развития производительных сил в новом обществе — важное достижение социалистической мысли в России. Однако представления о социализме буржуазно-либеральной части петрашевцев существенно отличались от взглядов Петрашевского, Спешнева и др. Так, идеалом Беклемишева являлся фурьеристский фаланстер, созданный в деревне помещиком. Он считал, что организация таких фаланстеров будет полезна господствующему классу, поскольку помещики не будут «дрожать ежеминутно за жизнь свою». По мысли Беклемишева, это предотвратит возможность пролетаризации России.
Петрашевцы видели как сильные, так и слабые стороны русской крестьянской общины. М. В. Петрашевский писал, что «передел полей — общее пользование землей» несколько тормозит процесс ухудшения положения крестьянства 33[Там же. Т. 1. С.95]. Однако он не считал общину основой некапиталистического развития России и носителем социалистических! идей. Петрашевцы стремились осуществить на практике свои социалистические идеалы. Сам Петрашевский попытался организовать под Новгородом образцовую социалистическую колонию, а также предложил правительству помочь создать фаланстер под Парижем. Но эти попытки успеха не имели.
Значение петрашевцев в истории освободительного движения в России и в развитии русской экономической мысли велико. В. И. Ленин писал, что родословная социалистической интеллигенции в России начинается примерно «от кружка петрашевцев» 34[См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 438]. Деятельность петрашевцев составила промежуточную стадию в процессе перехода от дворянского этапа освободительного движения в России к разночинскому. Они выступили с резкой критикой самодержавия и крепостничества, во многом правильно представляли себе перспективы будущего экономического развития России и способствовали распространению социалистических идей среди различных слоев населения.
Глава 18.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО и Н. А. ДОБРОЛЮБОВА.
1. Н. Г. Чернышевский.
Николай Гаврилович Чернышевский (1828— 1889) — непосредственный предшественник марксизма в России, сделавший значительный шаг вперед по сравнению с домарксовым утопическим социализмом. В то же время «крестьянский социализм», классиком которого являлся Чернышевский, в работах его последователей — русских народников 70—90-х годов XIX в.— выступил как теоретическая и политическая альтернатива марксизму.
Социально-экономические воззрения крупнейшего русского революционного демократа были непосредственно связаны с общественными условиями своей страны середины XIX в. Отсталость экономического строя, слабое развитие капиталистических отношений, сдерживаемое феодальными пережитками, выдвигало на первый план классовый антагонизм между помещиками и крепостным крестьянством. Социализм Чернышевского выражал объективные интересы подавляющей части населения — крестьянства. Именно крестьянство в условиях господства феодальных отношений и незрелости пролетариата и буржуазии могло стать движущей силой и гегемоном антифеодальной революции. Консолидации крестьянства как класса способствовало и сохранение в России сельской общины. «Крестьянский социализм» претендовал на выражение интересов всех трудящихся классов — крестьянства, пролетариата и мелких самостоятельных производителей.
Революция 1848—1849 гг. в Европе на практике опровергла утопические проекты «надклассового социализма». Она оказала большое влияние и на идеологов угнетенных классов в России. Решающим событием, в результате которого в России окончательно развеялись иллюзии о возможности сотрудничества классов, была крестьянская реформа 1861 г. Уже подготовка к ней продемонстрировала иллюзорность надежд на содействие абсолютистского государства или правящих классов в улучшении положения крестьянства. Его экономические требования было невозможно осуществить без коренной ломки политического строя. Но становление капиталистических отношений в России происходило одновременно с резким обострением классовых противоречий буржуазного общества на Западе, что привело к дискредитации лозунгов «индивидуальной свободы» и буржуазного равенства. В истории русской общественной мысли революционная демократия и социализм шли рука об руку. Русские революционные демократы, и Н. Г. Чернышевский в первую очередь, поставили в политической экономии проблему некапиталистического пути развития.
Деятельность Н. Г. Чернышевского по исследованию политэкономических проблем ограничена по существу восьмью годами: от появления в 1854 г. его первой экономической работы «О земле как элементе богатства» (рецензии на книгу А. Львова) до ареста в июле 1862 г. Н. Г. Чернышевский 25 лет провел на каторге и в ссылке. Его теоретическая работа была насильственно прервана, когда великому революционеру-демократу было всего 34 года.
Метод исследования. Основой мировоззрения Н. Г. Чернышевского был антропологический материализм. Он воспринял достижения немецкой классической философии, считал себя последователем Фейербаха. Развивая его учение, Чернышевский выдвигал критерием истинности практическую деятельность людей. В то же время в его теории значительное место заняла гегелевская диалектика. Своеобразный синтез материализма и диалектики в трудах Н. Г. Чернышевского все же не достиг исторического материализма. Хотя он и подвергал резкой критике теорию «естественного порядка», сам ставил в центр своей теории учение о неизменной, внутренне присущей человеку природе.
Исходный пункт исследования у Чернышевского — отдельный человек. Но его абстрактный индивид существенно отличается как от абстрактного человека Фейербаха, так и от бентамовского «абсолютного эгоиста». Прежде всего Н. Г. Чернышевский рассматривает как исторически изменчивые материальные условия человеческого быта, которые выступают главнейшей предпосылкой экономической и социальной активности индивида, формируют его интересы. На почве анализа реальных исторических сдвигов в условиях материального быта Чернышевский преодолевает исторический идеализм Фейербаха. «Природа человека» рассматривается русским ученым как единство биологических и внешних, «натурных» (фактически — социальных) ее сторон. В качестве представителя «человека вообще», т. е. в качестве представителя объективного общественного интереса, Чернышевский берет не абстрактного «среднего индивида» с неопределенным социальным положением, а труженика.
Антропологический материализм, основанный на принципе неизменной сущности человека, вступает в противоречие с задачей анализа исторически развивающейся действительности. В теории Чернышевского указанное противоречие частично разрешалось при помощи нормативного метода, требования приведения «окружающей среды» в соответствие с внутренними потребностями человека. Однако этот метод не привел к вульгаризации его теории. В условиях разложения феодализма, когда коренным вопросом политической экономии была задача обоснования неизбежности крушения изживших себя экономических форм и установления рациональных с точки зрения производительных сил экономических отношений, он сыграл положительную роль. Но в дальнейшем нормативный метод, унаследованный народниками, выродился в субъективизм.
Экономическая теория трудящихся. Главную роль в общественной жизни, указывал Чернышевский, играют материальные условия быта, составляющие «коренную причину всех явлений и в других, высших сферах жизни». Материальные условия быта формируются географической средой и трудом самого человека. Поскольку географическая среда не зависит от развития общества, «политическая экономия есть наука о материальном благосостоянии человека, насколько оно зависит от вещей и положений, производимых трудом» 1[Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1939—1950. Т. 3. С. 357, 31].
Чем же определяется экономическое развитие нации и человечества в целом? Чернышевский выделяет в качестве решающего фактора развитие производственных процессов, понимая под этим совершенствование форм и методов производственной деятельности прежде всего в результате роста технического оснащения труда. Законы производственной деятельности объективны и не подлежат изменению человеком. Но в понятие экономического быта Чернышевский включает и сложившиеся в обществе законы распределения, и господствующие формы собственности.
На каждой стадии развития общества отношения работника к труду определяются экономическими условиями: развитием техники производства, с одной стороны, и формой собственности на продукты производства, «имущественными отношениями» — с другой. Но, по словам Чернышевского, «принципы только одной части экономического быта, именно производства, налагаются на человека с необходимостью физических законов», остальные же элементы экономического быта устраиваются уже самим человеком и вполне подлежат власти исторических обстоятельств» 2[Там же. Т. 9. С. 338]. Он следует здесь за Дж. С. Миллем: производство как сфера отношений человека к природе — объективно, здесь человек полностью зависит от вещественных условий своей деятельности; зато распределение общественного продукта составляет сферу отношений между людьми, где есть простор для проявления их воли, интересов и разума.
Сфера экономики делится Чернышевским на «производительные процессы» и «имущественные отношения». Нормативная задача политической экономии относится к последним.
Н. Г. Чернышевский, полагая, что возможно быстрое изменение не отношений производства («производительных процессов»), а отношений распределения, отражал в теории реальное экономическое состояние России того времени. Он видел возможности технического переворота, но не осознавал, что пружиной этого переворота является человеческая деятельность, протекающая в определенной общественной форме. В результате у Чернышевского сложилось неверное понимание движущих сил экономического прогресса: рост производительных сил, развитие производительных процессов происходит у него автономно от сдвигов в имущественных отношениях, как результат развития разума, простого накопления технических знаний. Незавершенность материалистического понимания истории здесь сказывается более всего.
Однако Чернышевский хорошо видел прямую зависимость возможности изменения «экономического быта» (прежде всего имущественных отношений) от достигнутого в обществе развития объективных производственных процессов. Применительно к русской действительности он очень точно уловил несоответствие имущественных отношений уровню развития производства.
Выдвигая на первый план экономический интерес работника, Н. Г. Чернышевский в противоположность установившемуся в буржуазной политической экономии пониманию богатства как «превосходства одних над другими» рассматривал в качестве предмета экономической науки богатство реальное, вещественное, измеряемое степенью удовлетворения потребностей человека. Масштаб богатства — благосостояние каждого человека.
Казалось бы, тем самым он уходил от научного понимания предмета политической экономии, выдвигал как центральную проблему удовлетворение потребностей вне определенной общественной формы. Но коренное, качественное отличие такой постановки от сходной постановки в буржуазной науке (прежде всего австрийской школы) состоит в том, что интересующий Чернышевского индивид — это не «человек вообще», а трудящийся, поставленный в конкретные условия производства и потребления как со стороны технических условий производства, так и со стороны формы собственности.
Выдвинутая Чернышевским теория трудящихся, по его собственным словам, «главное свое внимание обращает на задачу о распределении ценностей. Принцип наивыгоднейшего распределения дан словами Адама Смита, что всякая ценность есть исключительное произведение труда, и правилом здравого смысла, что произведение должно принадлежать тому, кто произвел его. Задача состоит только в том, чтобы открыть способы экономического устройства, при которых исполнялось бы это требование здравого смысла»3[Там же. С. 352]. Распределение — та сфера, в которой общество сможет свободно осуществить требования разумного. Теоретики буржуазной политической экономии, «воображая, что все наилучшим образом устраивается без вмешательства разумной воли, одним инстинктом промышленников...тем самым отвергают необходимость теории и признают ненарушимость практики». Но «так как человек есть не экономическая машина, а живое существо, одаренное, с одной стороны, различными потребностями, а с другой — разумом, то и над слепым, неразумным и безжалостным принципом отношения между запросом и предложением должен в человеческом обществе возвышаться другой принцип — закон удовлетворения естественных потребностей человека и разумной организации экономических сил» 4[Там же. Т. 1. С. 85—86]. Справедливо рассматривая буржуазную политическую экономию как апологию действительности, Н. Г. Чернышевский противопоставляет ей политическую экономию трудящихся как учение о способах преобразования действительности.
Теория трудящихся Н. Г. Чернышевского часто понимается исследователями как теория социалистического общества. Однако ее содержание шире. В нее входит и ведущийся с позиций угнетенных классов анализ экономического строя антагонистических обществ. Рассмотрение материальных условий производства раба, крепостного крестьянина, наемного работника для Чернышевского — обязательное условие исследования оптимального экономического устройства.
Теоретический источник учения Чернышевского — классическая политическая экономия, как известно, отождествляла все экономические отношения с их специфической формой в буржуазном обществе. Н. Г. Чернышевский использовал категориальный аппарат Смита и Рикардо (стоимость, богатство, капитал и т. д.) именно в его внеисторической форме. При этом те явления капиталистической экономики, которые отражали специфически капиталистическое содержание рассматриваемых категорий, в его экономической системе противопоставляются их «истинному» содержанию. Категории буржуазной классической школы, таким образом, наполнялись совершенно новым смыслом. Но новое, «действительно общеисторическое» содержание категорий политической экономии неизбежно свелось к их характеристике со стороны производительных сил, к технико-экономическим аспектам. Предметом политической экономии объявлялись «количества, подлежащие счету и мере, понимаемые только через вычисление и измерение» 5[Там же. Т. 9. С. 58].
В качестве внеисторической рассматривается русским ученым категория стоимости (внутренней ценности). Под ней понимается общественная ценность, т. е. насколько производство именно этого продукта удовлетворяет действительные общественные потребности. Обладание внутренней ценностью — критерий выгодности для общества производить данный продукт.
Под категорией внутренней ценности продукта русский революционер понимал по сути такие пропорции общественного производства, которые обеспечивали бы в первую очередь удовлетворение потребностей трудящихся классов, составляющих основную массу населения. Он видел, что наилучшая возможность достигнуть этого — установить прямое регулирование производства. Такое прямое регулирование, считал Чернышевский, возможно в отдельном хозяйстве самостоятельного производителя, а при более крупных масштабах производства — в рамках коллективного производства и потребления.
В условиях же господства частной собственности и хаотического обмена в структуре общественного производства все большее распространение получает убыточный с точки зрения общества труд, удовлетворяющий потребности в роскоши кучки богачей за счет самых необходимых потребностей основной массы населения.
В целом теория трудящихся Н. Г. Чернышевского включает в себя и критику буржуазной политической экономии, и критику крепостничества, и анализ капитализма, и исследование экономических основ будущего социалистического общества.
Критика буржуазной политической экономии. Н. Г. Чернышевский задается вопросом: почему политическая экономия «еще не достигла той высокой степени непреложности в своих основных положениях, на какой стоят естественные науки?» 6[Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв. Т. 1. М., 1948. С. 29]. Одной из причин, по его мнению, является большая сложность общественных отношений по сравнению с естественными процессами. Однако главная причина состоит в том, что политико-эконом заинтересован в благоприятном для общества, для своего круга и для себя лично выводе из исследования. «Он не может не желать благоприятного ответа. Желание не может не иметь влияния на вывод. Куда хочется прийти, туда тянет идти» 7[См. там же. С. 30—33] .
Н. Г. Чернышевский пришел, таким образом, к принципиально важному выводу о классовом характере общественной науки в целом и политической экономии в частности. В работе «Капитал и труд» исследователь выдвинул положение, что господствующая экономическая теория на каждом этапе общественного развития выражает интересы господствующего в общественной и экономической жизни «сословия»: так, меркантилистская система соответствует феодализму, школа Адама Смита и его последователей — капитализму. Начиная с Ж. Б. Сэя, защитники капиталистов стали «продвигать науку назад», затушевывая те научные положения, которые сформулировали Смит и Рикардо 8[См. там же. Т. 2. С. 334—352].
Чернышевским были вскрыты исторические условия возникновения вульгарной буржуазной политической экономии. Он связывал ее с развитием классовой противоположности между буржуазией и пролетариатом, отмечая, что представители классической буржуазной политэкономии выступили со своими теориями в тот период, когда классовая борьба между пролетариатом и буржуазией не,, приняла еще острых, открытых форму. Однако ниспровержение феодальных устоев, подчеркивал Чернышевский, привело к борьбе простолюдинов со «средним сословием. Эта борьба произвела в экономической теории коммунизм» 9[Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 516], выражающий классовый интерес пролетариата. Как только на первый план выступила противоположность классовых интересов капиталистов и рабочего класса, основной задачей идеологов буржуазии стала защита этого строя, его апология, борьба против самостоятельной идеологии рабочего класса.
О подходе вульгарного, или, по его собственному выражению, «рутинного», экономиста Чернышевский писал: «Он сам не одарен такими умственными силами, чтобы составить теорию, которая удовлетворяла бы его желанию опровергнуть коммунизм; он может только переписывать старую теорию. Но при этом он вычеркивает из нее все, что, по его мнению, может служить подтверждением коммунизму: он искажает и определения, и факты, чтобы предохранить своих читателей от коммунистической заразы; особенно отличался в этом Бастиа. Адам Смит или Рикардо ужаснулись бы, увидев себя в его переделках» 10[Там же. Т. 7. С. 40].
Чернышевскому принадлежит блестящая критика догм «естественного права» и «экономической свободы», в которые выродилась к тому времени буржуазная экономическая мысль. Ее представители «слишком щедро раздают имя утопистов ученым, с ними несогласным, но они сами страшные утописты. Когда они говорят против порядка дел, им неприятного, они берут действительность со всеми ее злоупотреблениями, а когда описывают выгоды дела, ими требуемого, вечно предполагают, что оно будет исполнено идеальным образом, без всяких упущений и злоупотреблений» 11[Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв. Т. 1. С. 222]. Теориям буржуазных экономистов, отмечает Чернышевский, присущ слишком отвлеченный характер: они не принимают в расчет интересы подавляющего большинства населения. В сочинениях защитников капитализма нет анализа экономических отношений, обусловливающих бедность, слабое развитие производительных сил, они лишь исходят из этих фактов, как изданного. Выгодность фритредерской или, наоборот, протекционистской политики, указывает Чернышевский, не абсолютна. Она зависит от условий, в которые осуществление данной политики ставит непосредственных производителей. Между тем это главное, решающее обстоятельство вовсе не принимается в расчет политэкономами, исчисляющими лишь «коммерческую выгоду» узкого слоя капиталистов.
Н. Г. Чернышевский объявлял себя продолжателем теории классической буржуазной политической экономии. В то же время он отмечал переплетение в трудах буржуазных классиков научных и вульгарных элементов: «Первое понятие говорит науке: ищи истину; второе уже наперед прибавляет: доказывай необходимость и пользу неравенства» 12[Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. Т. 9. С. 496, 30].
Не поднявшись до понимания существа капиталистических производственных отношений, Н. Г. Чернышевский тем не менее уловил несостоятельность той концепции природы наемного труда и капитала, которую развивала буржуазная политическая экономия. Так, он привел серьезные возражения против тезиса о стоимости труда. «Труд не есть продукт,— отмечает Н. Г. Чернышевский,— он еще только производительная сила, он только источник продукта» 13[Там же. С. 596]. Тем самым Н. Г. Чернышевский сделал первый шаг потому пути, который проделал К. Маркс при раскрытии отношений капиталистической эксплуатации, опровергнув концепцию труда-товара и противопоставив ей учение о товаре рабочая сила.
Для Н. Г. Чернышевского была ясна и классовая подоплека утверждений о единстве экономических интересов рабочего класса и буржуазии. Критикуя тезис, будто с развитием капиталистического производства растет и заработная плата рабочих, Н. Г. Чернышевский пришел к выводу о несовместимости интересов противоположных классов в рамках капиталистической системы.
Буржуазная политическая экономия могла выступать от имени всего общества только в те времена, когда буржуазия думала, что трудящимся ничего не нужно «кроме тех вещей, которые были нужны для буржуазии». Но с выдвижением «простолюдинами» своих собственных, отличных от буржуазных требований, подчеркивал Чернышевский, научное объяснение экономических явлений может быть дано только исходя из интересов трудящихся классов.
Высокую оценку критического анализа буржуазной политической экономии Н. Г. Чернышевского дал К. Маркс. Указывая на ту вульгаризацию, которую претерпела буржуазная политическая экономия, он писал: «Это — банкротство буржуазной политической экономии, что мастерски показал уже в своих «Очерках из политической экономии (по Миллю)» великий русский ученый и критик Н. Чернышевский» 14[Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 17—18].
Исследование капитализма. Н. Г. Чернышевский точно фиксирует, что капиталистическое производство основано на товарных отношениях, на производстве продукта на продажу: «Почти всякий продукт идет в обмен, почти все производство продается, почти все потребляемое покупается». При этом он специально выделяет тот факт, что частное производство на рынок связано с его анархическим характером. «...Нынешний производитель трудится в потемках, наудачу, не зная ни того, сколько товара нужно потребителям, ни того, сколько товара работается другими производителями» 15[Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. Т. 9. С. 603, 607]. Факт производства продукта на продажу не становится для Чернышевского основанием для смешения мелкого товарного производства с капиталистическим. В его работах последнее четко определяется как, во-первых, общественное и, во-вторых, основанное на наемном труде. Исследователь ясно видел, что капитализм создал всестороннюю связь и зависимость различных видов труда так, что ни один продукт не может быть произведен без участия гигантского числа работников в смежных отраслях производства, что на капиталистической фабрике продукт проходит через руки практических рабочих. Но плоды этого труда достаются немногим капиталистам, которые живут за счет эксплуатации.
Чернышевский задавался вопросом: какова природа наемного труда? Он отмечал, что труд не может быть товаром, подобно всем продуктам труда, ибо он не продукт, а действие определенной производительной силы, подчеркивал, что заработная плата есть вовсе не плата за труд, что она определяется не «ценой труда», а количеством средств существования, необходимых рабочему 16[См. там же. С. 540, 596; Т. 7. С. 22]. В том, что рабочий трудится, получая не весь свой продукт, а лишь его долю, Чернышевский видит сходство между наемным работником и рабом. В экономическом смысле, утверждает ученый, нет разницы в отношении к производству невольника и наемного работника. Это, конечно, преувеличение, обусловленное как полемическими задачами Чернышевского, так и недостаточным развитием капиталистических форм заработной платы.
Не была раскрыта Н. Г. Чернышевским и природа капитала как основного производственного отношения капитализма. Сам термин «капитал» он употреблял в традиционном для буржуазной политической экономии смысле, как овеществленный и накопленный труд, и рассматривал его как внеисторическую категорию. Однако он подчеркивал разницу между капиталом как таковым (средства производства и существования работников) и специфическим применением его в целях эксплуатации. Фактически он отделял «капитал» как общие материальные условия производства от капитала как средств производства, используемых при помощи найма рабочей силы. Эта двусмысленность отмечалась и самим Чернышевским, который говорил о неудобстве слова «капитал» для обозначения того нового понятия, о котором он ведет речь 17[См. там же. Т. 9. С. 138—140].
Несмотря на затруднения с научным пониманием существа капиталистических отношений, для Н. Г. Чернышевского была ясна природа противоположности экономических интересов пролетариата и буржуазии. Капиталистическое общество покоится на господстве класса капиталистов, чей коренной экономический интерес удовлетворяется лишь при удержании заработной платы рабочих в определенных узких пределах. Исследователь прямо указывает на это: «Низкость заработной платы выгодна для нанимателя труда; желать, чтобы рабочая плата возвысилась, они не могут, потому что это было бы противно их выгоде» 18[См. там же. С. 486, 492]. Именно исходя из того, что капиталистическая система наемного труда удерживает развитие работника в чрезвычайно узких рамках, определяемых заработной платой, Чернышевский усматривал необходимость перехода к такой форме труда, когда работники сами будут распоряжаться всем произведенным ими продуктом. Только тогда, справедливо полагал он, у работников появится живая заинтересованность в совершенствовании современного производства.
В условиях, когда производство связано лишь с частным интересом капиталистов, оно неизбежно ведется с колебаниями и срывами. Чернышевский видел разрушительный характер кризисов, присущих капиталистической системе. «...Производство капиталиста подвержено беспрерывным застоям, - писал он, - а весь экономический порядок, основанный не на потреблении, а на сбыте, подвержен неизбежным промышленным и торговым кризисам, из которых каждый состоит в потере миллионов и десятков миллионов рабочих дней » 19[Там же. Т. 7. С. 55—56].
Заслугой Н. Г. Чернышевского является также критический анализ теории земельной ренты, выработанной классической буржуазной политической экономией, Указывая на теорию земельной ренты Рикардр как на важнейший вклад в развитие политической экономии, Чернышевский считал ее неполной. Теория Риккардо, по его мнению, описывает случай, когда земледельческий продукт полностью удовлетворяет потребности населения. В тех же случаях, когда он меньше этих потребностей, обостряется конкуренция потребителей продуктов земледелия, поднимающих цену на них выше нормального уровня. В такой ситуации возникает добавочная рента. «И земли самого низшего сорта из удобных к возделыванию приносят ренту (Риккардо упустил это из виду) там, где цена хлеба определяется не издержками производства, а стоит (по излишку населения или другим причинам) выше их; и суммою этой ренты увеличивается и рента со всех земель» 20[Там же. Т. 2. С. 396]. Н. Г. Чернышевский, таким образом, установил наличие в капиталистическом обществе двух видов ренты – дифференциальной и абсолютной. Правда, не различая стоимости и цены производства, он связывал образование ренты с худших участков не с коренными особенностями сельскохозяйственного производства, а с той формой, в которой эти особенности реализуются: с условиями конкуренции производителей и потребителей на рынке сельскохозяйственной продукции. Он вскрыл классовые интересы, связанные с образованием и распределением ренты, показал паразитизм землевладельцев, продемонстрировал, что рента создает препятствия для технического прогресса в земледелия, лишая арендаторов заинтересованности во внесении каких-либо прочных улучшений.
Ставя во главу угла принцип распределения, Чернышевский выделяет в классовой структуре общества три основных класса: землевладельцев, буржуазию и наемных рабочих. Большой тонкостью отличается его анализ экономических интересов и вытекающих из них взаимоотношений этих классов. При господстве феодализма, когда политическая власть находится в руках земельных собственников, рента поглощает подавлящую часть произведенного продукта. «Интересы ренты противоположны интересам прибыли и рабочей платы вместе. Против сословия, которому выделяется рента, средний класс и простой народ всегда были союзниками» 21[Там же. Т. 9. С. 516]. Противоположность инрересов землевладельцев и капиталистов, однако, относительна. Чернышевкий видит, что с политической и экономической победой класса буржуазии его интересы начинают сближаться с интересами класса земельных собственников.
Во-первых, «банкиры, купцы и мануфактуристы имеют с высшим сословием много личных связей; они равны ему по богатству, ведут одинаковый образ жизни…почти все лица одного сословия имеют родственникови приятелей в бругом». Во-вторых, «слияние дошло уже до того, что множество лиц среднего сословия обратили часть своих денежных капиталов в невидимую собственность». Решающим обстоятельством, однако, выступает «существенная одинаковость их положения в деле распределения ценностей при нынешнем порядке» 22[Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв. Т. 2. С. 341—342]. Национализация земли для Н. Г. Чернышевского поэтому средство не только ликвидации ренты с худшего участка и повышения производительности труда в земледелии, но и ограничения «среднего сословия», пресечения тенденции сращивания его с землевладельцами.
Будучи идеологом крестьянства, Чернышевский считал своей задачей выступать от имени трудящихся классов в целом. Это не значит, что он не видел различия классов. В работе «О поземельной собственности» исследователь проводит качественное различие между бедняком, имеющим средства производства, и пролетарием. Судьба последнего, указывал Чернышевский, «исключительно зависит от заработной платы» 23[Там же. Т. 1. С. 247]. Пролетарий может жить несравненно зажиточнее самостоятельного производителя; количественные критерии здесь неприменимы.
Сравнивая экономическое положение трудящихся классов, Н. Г. Чернышевский отдавал предпочтение самостоятельному производителю. Его положение в тот или иной момент может быть тяжелее, чем наемного работника, но оно более гарантировано. Обычный бедняк застрахован от превратностей конъюктуры наличием у него собственности; пролетарий беззащитен перед резкими спадами в производстве 24[См. там же. С. 247—248]. Нетрудно заметить, что аргументация Чернышевского в этом вопросе уязвима. Она применима по сути дела только к сельскохозяйственным производителям, чье производство в значительной степени носит натуральный характер.
Борьба основных классов буржуазного общества была для Н. Г. Чернышевского совершенно явным следствием противоположности их интересов. Несоответствие сложившейся системы распределения интересам трудящихся классов, которые составляют подавляющую часть общества, делает капитализм с точки зрения трудящихся нерациональным общественным строем, несоответствующим разумным потребностям. Именно данное обстоятельство делает в глазах русского ученого капитализм преходящим строем. Чернышевский верил в торжество дела рабочего класса в Западной Европе. Эту историческую перспективу он связывал и с созреванием материальных предпосылок социализма, видя их прежде всего в росте общественного характера производства. «В сфере громадных предприятий стала все сильнее и сильнее выступать тенденция, прямо противоположная безграничному праву частной собственности» 25[Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 902],— подчеркивал он. В этом пункте также несомненно сближение воззрений Чернышевского с научным социализмом.
Однако те тенденции развития капиталистической системы, которые смог уловить Чернышевский, не были для него решающими в определении исторических судеб буржуазного строя. Главным было рассмотрение капитализма как формы эксплуатации. Любая форма эксплуатации для Чернышевского не только морально недопустимое, но и экономическое явление, которое на каждом этапе исторического развития уменьшает успешность производства, снижая заинтересованность работника в его результатах, растрачивает человеческий труд на непроизводительные нужды. Эксплуатация может быть ликвидирована, если ее наличие осознано массами и они хорошо организованы.
Чернышевский был реалистом в отношении перспектив революционного переворота на Западе. «Форма наемного труда в передовых странах Европы,— писал он,— продержится еще довольно долго... несколько десятилетий, а может быть, даже и несколько поколений. В вопросах о будущем можно определительно видеть только цель, к которой идет дело по необходимости своего развития, но нельзя с математической точностью отгадывать, сколько времени потребуется на достижение цели» 2б[Там же. С. 222].
Критика экономических основ крепостничества и анализ предпосылок социализма в России. Главное направление экономических исследований Н. Г. Чернышевского было неразрывно связано с анализом условий революционного освобождения трудящихся масс России. Будучи идеологом крестьянства и выступая за наиболее радикальное решение крестьянского вопроса, Н. Г. Чернышевский резко критиковал тех, кто цеплялся за остатки крепостнических порядков, мечтая сохранить и в будущем старые методы эксплуатации. Крепостничество выглядело в его глазах главным тормозом экономического, политического, духовного и всякого другого прогресса российского общества.
Открытая критика крепостнических порядков в России была, разумеется, невозможна. Поэтому Чернышевскому приходилось прибегать к аналогиям, рассматривать феодализм на иной национальной почве. Указывая, что господство крупных земельных собственников основано на приобретении «богатств посредством насилия», Чернышевский продолжает: «В отношении к чужим народам эта цель достигается войною, в своей собственной стране — посредством права владельца на собственность людей, населяющих его землю, словом сказать, посредством того, что в Западной Европе называлось феодальными учреждениями...» Производство при этом целиком подчиняется интересам паразитического потребления феодала: «Масса его соотечественников и все остальные народы существуют только для того, чтобы производить для него, а не для себя предметы потребления» 27[Там же. Т. 7. С. 31—32].
Такие экономические порядки, по мнению Чернышевского, не могли не порождать самой безудержной эксплуатации крестьянства, препятствуя хозяйственному развитию основного производящего класса. Отвечая на вопрос о том, почему в сельском хозяйстве господствует самая отсталая техника, не применяются передовые приемы, он писал: «...земледелие не могло делать успехов, потому что не было ни потребности, ни выгодности делать улучшения». Почему же крепостные порядки не создают возможности для улучшений, для внедрения передовой техники? «...Машина не терпит подле себя невольничества»,— отвечает Н. Г. Чернышевский. «Нужно,— пишет он в другом месте,— побуждение к добросовестному труду не в постороннем надзоре» 28[Там же. Т. 4. С. 435; Т. 9. С. 220]. Здесь Н. Г. Чернышевский подходит к одному из центральных пунктов «политической экономии трудящихся» — к формулировке принципа, по которому наиболее успешное ведение производства достигается не принуждением и даже не платой за труд, а только соединением труда с правом трудящегося на его плоды.
В статье «О новых условиях сельского быта» Чернышевский уже не обиняком, а прямо называет крепостничество главным препятствием развития земледелия. «Крепостное право,— пишет он,— без всякого сомнения, может и должно иметь неблагоприятное влияние на земледелие, потому что обязательный труд всегда менее производителен, нежели свободный... потому что обязательный труд исполняется всегда более или менее небрежно...» 29[Там же. Т. 5. С. 71].
Чернышевский не ограничивается общими указаниями на «невольничество» и «обязательный» труд «как главные недостатки крепостного режима». Он стремится исследовать экономические отношения, вызывающие как низкую производительность труда, так и нежелание каких-либо усовершенствований. В первую очередь он обращается к условиям извлечения феодальной ренты. Анализируя две ее формы — барщину (отработочную ренту) и оброк (натуральную ренту), Н. Г. Чернышевский раскрывает характер их экономического влияния на характер хозяйства: «Возвышаясь соразмерно возвышению доходов крестьянина, он точно так же, как и барщина, противодействует энергии труда, потому что стремится постоянно поглощать все избытки, ими производимые» 30[Там же. С. 86]
Роль Н. Г. Чернышевского как идеолога революционного крестьянского движения нашла свое отражение и в позиции, занятой им по отношению к условиям освобождения крестьянства. Лишенный возможности открыто высказываться за ликвидацию помещичьего землевладения, Н. Г. Чернышевский объявил себя принципиальным противником выкупа, сравнивая его с вознаграждением разбойнику за прекращение грабежей. Вопрос о выкупе обсуждался им только с точки зрения поиска возможного компромисса в решении «крестьянского вопроса», без тени признания его малейшей справедливости. Последовательна была и позиция Н. Г. Чернышевского в вопросе о наделении крестьян землей — он выступал за сохранение в руках крестьян всех фактически обрабатываемых ими участков.
Чернышевский оставался реалистом и в анализе перспектив революционного переворота в России. Во-первых, он анализировал возможности ликвидации эксплуатации в господствующей здесь форме — крепостного права. Соответственно на просвещение и организацию массового движения русского крестьянства — крепостного, удельного и государственного — были направлены его основные усилия как революционера. Во-вторых, Чернышевский видел развитие капитализма в стране и не считал его регрессом. Вера в общинно-социалистическую тенденцию, заключенную в русском крестьянстве, не помешала ему (в противоположность позднейшим идеологам народничества) уже в 1857 г. констатировать рост капиталистических отношений в России. Более того, он ясно сознавал, что применение капитала в крупных масштабах ведет к неизбежному разорению массы мелких собственников. В то же время он отмечал капиталистическую тенденцию и внутри самой общины, указывая на фигуру «расторговавшегося» крестьянина. Такой трезвый взгляд на последствия капиталистического развития в России привел Чернышевского к выводу, что беспрепятственное развитие капитализма разлагает общину и в таких условиях она вряд ли устоит 31[См. там же. Т. 4. С. 303—304; Т. 5. С. 152—153, 823—824; Т. 9. С. 75, 222, 458].
Н. Г. Чернышевский сознавал, что рост пролетариата неизбежен. И этим он резко отличался от идеологов народничества. В. И. Ленин высоко ценил его взгляд на перспективы российского капитализма: «Нужна была именно гениальность Чернышевского, чтобы тогда, в эпоху самого совершения крестьянской реформы (когда еще не была достаточно освещена она даже на Западе), понимать с такой ясностью ее основной буржуазный характер...»32[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 291] Но как представителя интересов крестьянства Чернышевского не оставляла мысль о необходимости избежать капиталистического развития, избавить Россию от всеобщего распространения «язвы пролетариатства». Рост капитализма ставил научную проблему: как обеспечить социалистическое будущее России, не проводя ее через муки наемного рабства? Ответом на этот вопрос явилась развитая Чернышевским концепция «переходного состояния» 33[См.: Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 437—438].
Главная задача, которую необходимо было, по его мнению, решить в рамках этого переходного состояния,— постепенное ограничение и вытеснение тенденции частнокапиталистического развития тенденцией общинной, социалистической. Этого можно было достичь путем передачи основной массы земли в общинное владение в ходе социалистического переворота (социальной базой которого был бы союз «земледельцы + поденщики + рабочие»). Причем на первых порах сохранялось бы и частное производство. Однако общинные земли не могли переходить в частные руки, в то время как любой человек мог выйти из сферы частного производства и получить общинный надел.
Естественно, что перед Н. Г. Чернышевским стоял вопрос о средствах, которыми обеспечивалась бы большая успешность производства в рамках общинного владения по сравнению с производством капиталистическим, а тем самым и об экономических условиях вытеснения последнего. Таким средством Чернышевский полагал организацию общинного производства на общинных землях. Он считал необходимым всячески побуждать крестьян, в том числе и при поддержке государственной власти, «к составлению земледельческих товариществ»34[См.: Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 437—438]. Такое общинное производство связывалось им с обязательным применением сельскохозяйственных машин и орудий, самой передовой техники, способной обеспечить выгодность крупного хозяйства в земледелии.
Была ли такая программа социалистических преобразований утопической? Несомненно. Она основывалась на преувеличении стихийно-социалистического духа, якобы свойственного русской крестьянской общине, на убеждении, что община располагает внутренним источником социалистической эволюции 35[См. там же. С. 340—341, 743]. В то же время программа Чернышевского содержала и значительные научные элементы, сближающие ее с трактовкой условий некапиталистического развития, данной классиками марксизма.
Маркс высоко оценивал постановку Н. Г. Чернышевским вопроса о некапиталистическом развитии России. Во взгляде классиков марксизма на эту проблему также отсутствует признание фатальной неизбежности капиталистического этапа. Однако условием, позволявшим России избежать длительных мук капиталистического развития, классики марксизма считали победу пролетарской революции на Западе З6[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 442—444].
Н. Г. Чернышевский полагал, что отрицательного примера капиталистического развития Западной Европы достаточно для осознания исторической неизбежности социалистической перспективы. Именно в этом пункте заключался утопизм программы социалистических преобразований Н. Г. Чернышевского, поскольку он считал, что уровень развития производительных процессов в принципе безразличен для социалистического переворота. Община как коллективистская форма производственных отношений адекватна лишь очень неразвитому состоянию производительных сил.
Утопизм программы социалистических преобразований Н. Г. Чернышевского не должен заслонять вопрос об объективном значении выдвинутой им концепции. К каким практическим последствиям привела бы реализация этой программы и интересам каких классов она отвечала? Такая постановка вопроса правомерна, ибо концепция Чернышевского в отличие от взглядов европейских утопических социалистов давала не картину будущего идеального общества, а практическую программу социалистического переустройства России. Не все ее элементы являются утопичными. Правящий класс России справедливо видел в Чернышевском не прекраснодушного мечтателя, а практического политика, чрезвычайно опасного для существующего строя. В условиях революционной ситуации конца 1850 —начала 1860-х годов программа Чернышевского могла стать реальностью. Что означало бы ее осуществление для России? Прежде всего революционную ликвидацию крепостничества, освобождение отношений капитала и наемного труда от феодальных пут. Эти черты превращают программу русского революционера по объективному значению в программу наиболее свободного и беспрепятственного развития капитализма в России. Такая программа, несомненно, отвечала бы интересам всех трудящихся слоев. Будучи не в состоянии создать общество, свободное от эксплуатации, она во всяком случае освобождала бы трудящиеся массы (и крестьян, и рабочих) от дополнительного гнета крепостнических порядков, открывая дорогу для развития капитализма, не отягощенного пережитками крепостничества.
Не следует забывать и о том, что при определенных условиях, указанных классиками марксизма,— а именно при поддержке со стороны победившего европейского пролетариата — такая программа на деле могла бы стать составной частью мер, обеспечивающих переход России к социализму при ограниченном развитии капиталистических отношений. Но сама по себе реализация программы «переходного состояния» была недостаточна для победы социализма.
Учение о социализме. Концепция социализма Н. Г. Чернышевского также отражала его позицию как идеолога крестьянства. Это проявилось прежде всего в том, как он мыслил организовать социалистическое производство. В качестве основной единицы здесь выдвигалось промыш-ленно-земледельческое товарищество, включавшее от 400 до 500 семейств. «Товарищество будет заниматься и земледелием, и промыслами или фабричными делами, какие удобны в той местности. Инструменты, машиныи материалы, нужные для этого, покупаются за счет товарищества» 37[Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв. Т. III. Ч. 2. С. 39].
Система промышленно-земледельческих товариществ в сельской местности должна, по мысли Чернышевского, дополняться кооперативной фабричной промышленностью в городах. Однако основные потребности членов товариществ удовлетворялись бы за счет их собственной продукции.
Такое резкое ограничение обмена в социалистическом проекте Чернышевского, буквально «натурализация» хозяйства могут вызвать сомнения в прогрессивности самого проекта. Однако данное ограничение лишь отражает действительное отношение крестьянина середины XIX в. к рынку, к сфере обмена. Подавляющая часть продаваемого им хлеба шла на уплату налогов и повинностей, а в иных условиях могла быть с успехом потреблена им самим. Другими словами, это не был излишек для крестьянина. Аналогично обстояло дело и с массовым отходом крестьян из деревни на заработки. Совершенно естественным результатом освобождения русского крестьянина от феодального гнета было бы в этих условиях первоначальное снижение товарности крестьянских хозяйств. Программа Чернышевского точно отразила уровень развития производительных сил России.
Проект Чернышевского отличало то, что он предлагал заводить товарищества за счет ссуды государства, которая впоследствии выплачивается из доходов этой производственной единицы. Такой путь, хотя ученый и не противопоставляет его основанию «без всякой посторонней помощи», должен был значительно ускорить и облегчить дело победы социализма 38[См. там же. С. 37].
Промышленно-земледельческое товарищество — не только производственная, но и потребительская единица. Отношения товарищества и отдельных его членов построены на принципах свободы вступления и выхода, добровольности выбора занятия внутри товарищества и распределения по труду 39[См. там же. Ч. 1. С. 217; Ч. 2. С. 39, 41]. Продукт товарищества удовлетворяет в первую очередь необходимые потребности его членов, затем потребности их комфорта и только превышающий эти потребности излишек пускается в продажу. Производство, таким образом, организовано на основе расчета «внутренней ценности» продуктов. В рамках такой компактной производственно-потребительской единицы, как товарищество, облегчается установление прямой связи между производством и потребностями: «Уравнение запроса и снабжения получается через расчет о том, по какой пропорции должны быть распределены производительные силы по разным занятиям для лучшего удовлетворения потребностей человека» 40[Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 555]. Характерно, что Чернышевский подчеркивал необходимость точного учета затрат труда, противопоставляя его расчету, основанному на цене, поскольку последний серьезно искажает действительное положение вещей.
В творческом наследии Н. Г. Чернышевского нет однозначных указаний на то, как он представлял характер экономических отношений между отдельными товариществами трудящихся, а также между ними и государством. Однако уже то, что он не видел специфики материальных предпосылок социализма, дает основания для сомнения в том, что Чернышевский пришел к понятию народнохозяйственной планомерности.
Значительную близость к научному социализму демонстрирует трактовка Н. Г. Чернышевским отношений распределения в социалистическом обществе. Правда, и здесь им не всегда соблюдается научная точность. В одном случае автор считает справедливым уравнительное распределение, в другом — распределение, основанное на трудовом вкладе работника. Здесь находит отражение своеобразная двойственность крестьянской психологии: крестьянин-общинник тяготеет к уравнительному распределению, крестьянин-товаропроизводитель — к распределению по трудовой стоимости. Однако у Чернышевского имелась и более четкая разработка вопроса о распределении при социализме. Он ставил вопрос: не выгодно ли обществу, как и отдельному работнику, определенное сочетание уравнительности и распределения, основанного на труде?
При этом Чернышевский выходил за рамки провозглашенной им абстрактной формулы о присвоении производителями всего продукта труда. В этом отношении он оказался выше лассальянской концепции «неурезанного трудового дохода».
Чернышевский предполагал, что часть продукта достается непосредственно 'работнику в соответствии с его трудовым вкладом, остальная же часть поступает в распоряжение общества. Из этой части обеспечиваются содержание нетрудоспособных, расходы на государственное управление, «резервный капитал». Такое представление о распределении продукта, имея много общих черт с концепцией классиков марксизма, отличается от нее в одном существенном пункте: упускается необходимость создания фонда расширенного воспроизводства.
Н. Г. Чернышевский в наибольшей степени отразил в своем творчестве объективную потребность единства революционно-демократических и социалистических требований, характерную для общественной жизни России периода подготовки и проведения крестьянской реформы. Судьба его экономического наследия, его влияние на развитие русской и мировой экономической мысли определяются сочетанием в мировоззрении великого русского исследователя как утопических, так и революционных, реалистических взглядов на социализм *[Утопическая сторона взглядов Н. Г. Чернышевского была воспринята русским народничеством, проделавшим путь от политического течения, которое выражало общедемократические интересы российского крестьянства, к мелкобуржуазному социализму и либерализму. Идеи о социалистическом потенциале общины, сходные с идеями Чернышевского, развивались затем многими идеологами революционно-демократических партий стран, освободившихся от колониального гнета в 50—70-е годы XIX в.
]. Эти взгляды сыграли значительную роль в подготовке перехода лучших представителей революционно-демократического движения в России на позиции марксизма. Полемика, которая велась вокруг наследия Чернышевского в связи с использованием его народниками для подкрепления своих идейных позиций, может в какой-то мере объяснить те крайности в оценке взглядов великого русского социалиста, которые были допущены в марксистской общественной мысли. Время утвердило строго научный подход, ведущий свое начало от оценки мировоззрения Чернышевского К. Марксом и В. И. Лениным. Основа такого подхода — объективное определение исторического места воззрений Н. Г. Чернышевского. Оно не допускает забвения утопических элементов в его взглядах и в то же время выделяет те важные стороны его мировоззрения, которые развивались в одном (направлении с марксизмом. Социально-экономическая платформа Н. Г. Чернышевского — один из исторических фактов, подтверждающий объективный характер научного социализма, историческую обусловленность его возникновения.
2. Н. А. Добролюбов.
Преданным последователем идей Чернышевского был Н. А. Добролюбов (1836—1861), тоже принадлежавший к поколению революционных разночинцев. Являясь ближайшим другом и соратником Чернышевского, Добролюбов в течение пяти лет был одним из руководителей «Современника». Он создал ряд замечательных произведений, выражавших идеи крестьянской революции. Его деятельность была высоко оценена Ф. Энгельсом 41[См.: Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 36. С. 147].
В центре интересов Добролюбова находилась борьба против крепостничества. В публикациях и критических статьях он не только осуждал крепостное право с моральных позиций, но и подвергал крепостнический строй экономическому анализу.
На первый план он выдвигал учение о труде. Добролюбов трактовал труд помещичьих крестьян как «принужденный труд без вознаграждения». Россия представляла собой, по его словам, то «печальное положение общества, при котором кровь и пот многих тружеников должны тратиться для содержания одного дармоеда». В крепостной России «труд и богатство распределены с гораздо большим неравенством, нежели в какой бы то ни было другой стране. Почти весь производительный труд приходится на долю простонародья, почти все его выгоды достаются образованным классам» 42[Добролюбов Н. А. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 106]. Но крестьяне, не желая работать на помещика, свой протест против крепостничества выражают особым образом: работают плохо, повсеместным фактом стала низкая производительность крепостного труда. Необходимость ликвидации крепостного права Добролюбов обосновывал тем, что «результатом освобождения крепостных будет увеличение количества и возвышение качества труда» 43[Там же. Т. 2. С. 276].
Труду простого народа Добролюбов противопоставлял «дармоедство» помещиков. Он дал яркую характеристику дворян, которые, не зная, «в каком месяце и что сеют и жнут, проводят время в созерцании того, как крестьяне работают» 44[См. там же. С. 14, 17]. Он называл это явление «обломовщиной», распространяя ее на весь класс помещиков. Обобщая свои мысли о труде и «дармоедстве», Добролюбов делал вывод, что постоянная тенденция истории состоит в возвеличивании труда и уничтожении дармоедства и что по степени большего или меньшего уважения к труду можно узнать о степени цивилизации народа.
Добролюбов боролся за полное личное освобождение крестьян и за переход в их собственность всей земли без выкупа. В отличие от издателей «Колокола» он с самого начала подготовки реформы считал, что крестьянский вопрос не может быть решен сверху в пользу народа, предвидел крепостнический характер проектов, подготовляемых царским правительством.
Очень резко Добролюбов выступал и против либералов. В своих знаменитых статьях «Что такое обломовщина?», «Когда же придет настоящий день?», «Литературные мелочи прошлого года» и др. он показал несостоятельность всей концепции русского либерализма. Помещик-либерал, писал Добролюбов, может заменить барщину оброком, ослабить эксплуатацию, но не уничтожить ее, он сторонник мелких реформ, но противник радикального изменения общественного строя; позиция либералов в действительно- сти нередко совпадает с позицией крепостников.
Добролюбов был убежденным социалистом еще co времен студенчества. Он признавал заслуги западных социалистов-утопистов и писал, что они выражают интересы «людей бескапитальных, не имеющих ничего, кроме собственного труда». Однако Добролюбов не был согласен с надеждами утопистов на реформистский переход к социализму. Первичной формой социализма им признавалась промышленно-земледельческая ассоциация, возникшая на базе русской крестьянской общины после перехода власти к народу. Добролюбов страстно желал некапиталистического пути развития России. Но некоторые его высказывания заставляют думать, что он, как и Герцен, стал сомневаться в реальности такого пути. В статье «От Москвы до Лейпцига» Добролюбов писал, имея в виду пути развития западных стран, что и «мы должны пройти тем же путем, это несомненно и даже нисколько не прискорбно для нас. Но все-таки наш путь облегчен, все-таки наше гражданское развитие может несколько скорее перейти те фазисы, которые так медленно переходило оно в Западной Европе» 45[Там же. Т. 4. С. 402].
Глава 19.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА РЕВОЛЮЦИОННОГО НАРОДНИЧЕСТВА.
Народничество как самостоятельное направление в русской экономической мысли сложилось в России после реформы 1861 г., когда произвол самодержавия, сохранившиеся привилегии дворянства, а также рост капиталистической промышленности и начало образования кулачества в деревне обусловили обострение классовых антагонизмов. В передовых странах Западной Европы к этому времени уже полностью проявились коренные социально-экономические противоречия буржуазного общества.
Народничество — идеология и движение разночинной интеллигенции — соединило в себе идеи утопического социализма и стремление крестьянства к освобождению от помещичьей эксплуатации. «Народничество,— по определению В. И. Ленина,— есть идеология (система взглядов) крестьянской демократии в России» 1[Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 22. С. 304].
Народники поставили и пытались решить такие экономические вопросы, как развитие русского капитализма, пути перехода к социализму и организация экономических отношений при социализме. Классовая структура России во второй половине XIX в., неоднородность крестьянства и усиление дифференциации обусловили зарождение двух течений в народничестве — революционного и либерального, а в дальнейшем изменение значимости этих направлений. В 70-е годы XIX в. в русской демократической экономической мысли превалировало революционное народничество, в 80-е годы — большее распространение получило реформистско-либеральное направление, хотя идеи старого революционного народничества продолжали разделять молодые народовольцы — члены «Народной партии», партии «Народное право» и организации «Народная воля». В. И. Ленин высоко ценил историческое значение экономических и социальных концепций революционного народничества 70-х годов. Он писал: «Ясно, что марксисты должны заботливо выделять из шелухи народнических утопий здоровое и ценное ядро искреннего, решительного, боевого демократизма крестьянских масс. В старой марксистской литературе 80-х годов прошлого века можно найти систематически проведенное стремление выделять это ценное демократическое ядро. Когда-нибудь историки изучат систематически это стремление и проследят связь его с тем, что получило название «большевизма» в первое десятилетие XX века» 2[Там же. С. 121.]. Прогрессивной чертой экономических взглядов революционного народничества было антикрепостничество, стремление ликвидировать помещичье землевладение, наделить крестьян землей. В этом наивно усматривалось торжество «крестьянского социализма», но фактически шла борьба за победу крестьянской революции и установление демократического правления. Народники не только поставили вопрос о развитии капитализма в России, но и дали развернутую критику «наемного рабства» в Западной Европе. «Постановка этих вопросов,— отмечал В. И. Ленин,— есть крупная историческая заслуга народничества... Народничество, дав (какое ни на есть) решение этим вопросам, заняло тем самым передовое место среди прогрессивных течений русской общественной мысли» 3[Там же. Т. 2. С. 531].