Более тесно с народными массами был связан Джузеппе Гарибальди (1807—1882), народный герой Италии, благородный генерал, боровшийся за освобождение страны революционно-демократическим путем «снизу». Военный лидер национально-освободительных революций 1848—1849 и 1859—1860 гг. в Италии, Гарибальди не оставил специальных сочинений на экономические темы. Однако проводившиеся им в освобожденных районах мероприятия свидетельствовали о значительном радикализме его воззрений.
В своем обращении «К итальянским средним классам», составленном, как полагают, под непосредственным впечатлением событий 1848—1849 гг., Гарибальди выражал сожаление, что среди повстанцев Ломбардии было мало батраков и крестьян. Однако в эти годы он все еще не решался выступить с радикальной аграрной программой, опасаясь оттолкнуть от национально-освободительной борьбы итальянскую буржуазию и помещиков. Гарибальди писал, что «в Италии — как и в Польше и в Венгрии — существует ненависть между землевладельцами и батраками». Тем не менее он ограничился рекомендациями землевладельцам «завоевать симпатию зависящих от них людей, благодетельствуя им... отдавая им часть своего излишка, помогая им, когда они больны» и т. д.
В дальнейшем позиция Гарибальди в аграрном вопросе становится более решительной. Высадившись весной 1860 г. во главе героической «тысячи» в Сицилии, он издает декрет о наделении части безземельных крестьян и участников национально-освободительной войны землей из городских и общинных владений. После высадки в Калабрии Гарибальди распорядился возвращать крестьянам отобранные помещиками общинные земли. Освобождение Неаполя (сентябрь 1860 г.) ознаменовалось национализацией земельных владений Бурбонов, а вслед за этим был издан декрет о раздаче государственных земель крестьянству 23[Подробнее см.: Кирова К. Э. Социально-политические взгляды Дж. Гарибальди // Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957. С. 459—462; Невлер В. Е. Джузеппе Гарибальди него эпоха. (Приложение) // Гарибальди Дж. Мемуары. М., 1966. С. 395]. Хотя эти меры не означали полной ликвидации феодальных пережитков, они отвечали интересам и пожеланиям трудящихся.
Как и Мадзини, Гарибальди испытал на себе значительное влияние иллюзий утопического социализма. Он отмечал существование борьбы классов, но при этом наивно полагал, что ее можно изжить путем «разумной» организации государства, даже в условиях классового общества. Преодоление социальных пороков он мыслил достичь через имущественное уравнивание людей.
Глава 16.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ ВОСТОЧНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ.
1. Экономическая мысль Чехии и Словакии.
В период буржуазно-демократической революции 1848—1849 гг. в борьбе за победу национально-освободительного движения в Чехии и Словакии, входивших в состав Австрийской империи Габсбургов, наиболее передовые представители демократически настроенной интеллигенции стремились сформулировать революционную программу и боролись за ее реализацию. В Чехии это были радикальные демократы. 30—40-е годы явились временем выработки тех программных требований, с которыми радикальные демократы выступили с первых дней революции. Понимая значение национальных лозунгов, радикальные демократы стремились связать их с лозунгами социальными. В этом — их наиболее существенное отличие от либералов.
Чешские радикальные демократы выражали интересы мелкой буржуазии, интеллигенции, крестьянства, формировавшегося пролетариата. Они призывали к решению основных проблем страны революционными методами и в интересах трудового народа. Особенности социальной базы этого течения обусловили недостаточное внимание его представителей к революционному решению аграрного вопроса, их приверженность к мелкой частной собственности. Тем не менее чешские радикальные демократы были решительными и последовательными противниками экономических и политических привилегий дворянства, что явилось важным аспектом их экономических воззрений.
Впервые политическая программа чешских радикальных демократов с ее социальными аспектами была публично выражена в составленном ими тексте петиции императору на предстоящем 11 марта 1848 г. в Праге Святовацлавском собрании. Сформулированное здесь требование урегулирования проблем наемного труда и заработной платы встретило решительный отпор либералов и не вошло в окончательный текст петиции, а пункт об упразднении феодальных повинностей был заменен пунктом об их выкупе.
В последующем программном заявлении «Читателям нашим» (30 сентября 1848 г.) радикальные демократы Чехии открыто поддержали лозунги революционной борьбы, выступили в защиту трудового народа. Однако цели революции, представления о будущем социально-экономическом устройстве страны были выражены весьма неясно.
Самым последовательным идеологом революционных сил был Эммануэль Арнольд (1800—1869). В статье «Отношение трудящегося народа к богачам», которая была опубликована 26 апреля 1849 г., не только было показано тяжелое положение трудящихся, но и прозвучал призыв к борьбе против угнетателей. Среди чешских радикальных демократов только Э. Арнольд требовал безвозмездной передачи крупных поместий (свыше 100 га) малоземельным и безземельным крестьянам и полного освобождения всего крестьянства от любых форм феодального гнета и эксплуатации. Причиной растущей бедности все большего числа трудящихся он считал феодальную и капиталистическую частную собственность на землю и то, что в промышленности фабриканты являются «единственными распорядителями денег» 1[Антология чешской и словацкой философии. М., 1982. С. 315].
Э. Арнольд выделял и анализировал два основных класса в промышленности. «В промышленности при нынешнем нашем порядке имеется лишь два класса: фабрикант и рабочий. Фабрикант — это властный богатый хозяин, а рабочий — вечный голодранец, источник, создающий богатство фабриканта; таким образом, тот, кто трудится, находится под властью денег, а деньги — в кармане нетрудящегося фабриканта властвуют над человеком, который трудится в поте лица своего» 2[Там же. С. 316].
С этих позиций Э. Арнольд дал серьезную критику социальных отношений в деревне. Он отмечал растущую имущественную дифференциацию, которая ведет к возникновению капиталистических крупных хозяйств, но трактовал эти процессы как чуждые, неестественные для природы человека.
Анализ общественных явлений Э. Арнольд подтверждал примерами из хозяйственной жизни Чехии, а также Англии и Франции, обращая внимание на развитие прядильных и других отраслей капиталистического производства. Этот анализ свидетельствует о хорошем знании им иностранной литературы, конкретных данных по формированию и развитию капиталистического способа производства в Чехии. Правда, отправным пунктом концепции Арнольда была идеализация мелкого производства. Это придавало его программе мелкобуржуазный характер, а социалистическим проектам — ярко выраженное утопическое содержание. Социализм, по мнению Арнольда, явится результатом совершенствования человеческой морали, роста культурного уровня масс 3[Arnold E. Duchovni komunismus. Praha, 1861].
Карел Сабина (1813—1877) был страстным пропагандистом буржуазно-демократической революции, революционного демократизма, защищал идеи интернационализма. Он заявлял, что путь к решению всех проблем лежит через революционную борьбу. В статьте «Основы» он подчеркивал значение осознания своих интересов трудящимися, так как это облегчает «борьбу за их претворение».
В Словакии, входившей в этот период в состав Венгрии, процесс социально-экономического развития проходил медленно. Массы словацкого народа испытывали двойной национальный гнет: венгерских феодалов и Австрийской монархии с ее немецким господствующим классом. Национально-освободительное движение, начало которого относится к 1780-м годам, формировалось в особо сложных и неблагоприятных условиях. Вершиной эпохи словацкого национального возрождения явился революционный 1848 год. В это время происходит радикализация и внутренняя дифференциация словацких идеологов.
Наиболее крупной фигурой словацкой экономической мысли первой половины XIX в. был Людовит Штур (1815— 1856), выдвинувший широкую программу национального возрождения Словакии. Центральным пунктом экономической программы Л. Штура была идея освобождения крестьянства от феодальной зависимости. Радикализм Штура был ограниченным: освобождение крестьян от феодальных повинностей (при поддержке государства и образованных слоев общества) проектировалось им с помощью выкупа как самого реального средства разрешения экономических противоречий 4[Stur L. Dielo. Zv. 1. Bratislava, 1954. S. 345—352].
Будучи мелкобуржуазным идеологом, Л. Штур апеллировал постоянно к защите интересов трудящихся масс, в первую очередь крестьянства. Тем не менее многое в его платформе отвечало интересам буржуазии. После отмены ряда феодальных повинностей (1853) Штур выступил с типичной либерально-буржуазной платформой. Он считал, что культурно-технический подъем, ускоренное промышленное развитие Словакии сами по себе разрешат проблемы бедных и безземельных крестьян, предъявив большой спрос на рабочие руки. Заимствуя элементы воззрений Ф. Листа, Штур предлагал ввести протекционистские пошлины, а также обложить высокими налогами «непроизводительные классы», прежде всего феодальную аристократию.
Во главе наиболее радикальных представителей группы штуровцев стоял поэт и революционер Янко Краль (1822— 1876). Вместе с остальными левыми демократами он решительно отрицал привилегии дворянства. Барщинная форма эксплуатации крестьянских масс воспринималась Я. Кралем и его сторонниками как главная причина нищеты крестьян. Общественных перемен они намеревались достичь революционным путем при поддержке народа. Поэтому они выступали за передачу земли крестьянам без выкупа, мечтали о справедливом социальном, экономическом и политическом строе.
2. Экономическая мысль Венгрии.
Революционно-демократическая мысль Венгрии сформировалась в 30—40-е годы XIX в., в период реформ, назревания и развития буржуазно-демократической революции, подъема национально-освободительного движения. К числу наиболее острых экономических проблем Венгрии, входившей в состав Австрийской империи, относились проблемы уничтожения феодальной зависимости крестьянства, феодальных повинностей, особенно барщины, а также сословных привилегий дворянства. Решение этих задач было тесно связано с борьбой за национальную независимость от феодального абсолютизма Габсбургов. Революцию 1848—1849 гг. в Венгрии возглавил Лайош Кошут (1802—1849), относившийся к деятелям буржуазно-либерального направления. Он выступал поборником развития промышленности Венгрии. Достижению этой цели должен был способствовать созданный им в 1844 г. «Союз защиты». Еще до революции Л. Кошут осознавал, что «крестьянин не знает, не чувствует, не верит... в справедливость работ, которые он привык выполнять для помещика, он смотрит на них как на несправедливое рабское ярмо» 5[Цит. по: Шпира Д. Четыре судьбы: К истории политической деятельности И. Сеченьи, Л. Баттяни, Ш. Петефи и Л. Кошута / Пер. с венг. М., 1986. С. 125]. Он разделял точку зрения, согласно которой отмена крепостничества была бы выгодна не только крестьянам, но и помещикам. В 30-х годах Л. Кошут считал, что освобождение крестьян должно быть осуществлено за выкуп, выплачиваемый самими крепостными, а в начале 40-х годов пришел к выводу, что в финансировании выкупной операции должно принять участие и государство. Он понимал необходимость некоторого ограничения помещичьего права собственности на землю и введения налогового обложения дворянства. Вместе с тем он не призывал к экспроприации феодалов и, более того, отводил дворянству важную роль в будущем обществе 6[См. там же. С. 128].
В годы революции Л. Кошут придерживался более радикальных взглядов. Так, по его предложению Государственное собрание Венгрии приняло в марте 1848 г. закон о немедленной отмене крепостничества, причем всю сумму выкупа помещикам должно было выплатить государство. Л. Кошут являлся противником примирения с Габсбургами и был инициатором провозглашения национальной независимости Венгрии. Тем не менее непоследовательность Л. Кошута и возглавлявшегося им правительства в решении важнейших вопросов революции явилась одной из причин ее поражения.
Выразителями интересов венгерского народа, и прежде всего крестьян и ремесленников, были революционеры-демократы Ш. Петефи, П. Вашвари, Й. Мадарас и другие деятели «Молодой Венгрии», а также М. Танчич. Они уступали буржуазным либералам в организованности, но превосходили их своим радикализмом, революционностью, широтой социально-экономических планов. Ликвидацию феодальных отношений в Венгрии и ее национальное освобождение они связали с народной революцией при участии широких масс крестьянства, ремесленников, рабочих. Наиболее последовательным революционным демократом Венгрии был великий поэт и общественный деятель Шандор Петефи (1823—1849). На мировоззрение Петефи большое влияние оказали идеи и политика якобинцев. Петефи был не вполне свободен от идеализма и при объяснении исторического развития оперировал понятием «мировой дух». Вместе с тем он считал, что «каждая эпоха рождает нужных ей людей, и тем больше, чем больше их требуется». Он неоднократно высказывал мысль о том, что дворянство — обуза на шее нации, а создателем материальных благ является трудовой народ 7[См.: Петефи Ш. Собр. соч. Т. 4. М., 1953. С. 165; Он же. Собр. соч. Т. 1. Будапешт, 1973. С. 243, 197, 430].
Венгерский революционер боролся за ликвидацию феодальных отношений, безвозмездную передачу помещичьих земель крестьянам. Он, как и другие революционные демократы, откликнулся на восстание крестьян в Галиции в 1848 г., выступив в их защиту.
Будучи наиболее последовательным выразителем интересов трудового народа, Петефи стал одним из авторов программы-минимум венгерской революции, известной под названием «12 пунктов». В ней отразились либеральные идеи Л. Кошута, но вместе с тем программа шла гораздо дальше умеренных реформ. В «12 пунктах», обнародованных Петефи, Вашвари и Йокаи 15 марта 1848 г., содержались требования ликвидации барщинных повинностей, введения всеобщего налогообложения, организации венгерского национального банка. 18 марта 1848 г. был издан закон об упразднении барщины, оброчных повинностей, церковной десятины и помещичьего суда. Правда, этот закон коснулся лишь надельных крестьян, причем помещики получали большой выкуп. Тем не менее уничтожение феодальной зависимости способствовало развитию в Венгрии капиталистических отношений.
Когда революционные завоевания венгерского народа оказались под угрозой, Ш. Петефи обратился к крестьянству с пламенным призывом защитить отечество, не допустить восстановления барщины и превращения крестьян в «подъяремную скотину» 8[См.: Петефи Ш. Собр. соч. Т. 4. М., 1953. С. 182]. Выступая против дворянского паразитизма, Ш. Петефи, как показывает стихотворение «Мои экономические взгляды» (1844) 9[См.: Петефи Ш. Собр. соч. Т. 1. Будапешт, 1973. С. 146], ненавидел и буржуазное скопидомство.
После гибели Ш. Петефи традиции революционного демократизма наиболее активно и последовательно развивал Михай Танчич (1799—1884) —выходец из крестьян. На формирование его взглядов большое влияние оказали работы социалистов-утопистов.
Танчич понимал значение экономических отношений в жизни общества, отмечая, что «экономика — основа всех наук до тех пор, пока человечество живет не только одним воздухом и приятным ветром...» 10[Цит. по: Очерки истории экономической мысли Венгрии. М., 1962. С. 35]. Однако в его работах материалистический подход нередко перемежается с идеалистической трактовкой явлений общественной жизни. Танчич писал о том, что экономический и социальный прогресс народов может продолжаться бесконечно. Однако нередко в рассуждениях о причинах благосостояния народа он на первый план выдвигал справедливость законов, чистоту нравов, а также «диктуемую совестью религиозность» 11[См.: Танчич М. Мой жизненный путь. М., 1952. С. 408, 210—211].
М. Танчич категорически отвергал претензии венгерского дворянства на господствующее положение в обществе. Им последовательно проводилась мысль о том, что основой существования общества является производительный труд крестьян и ремесленников. Обращаясь к трудящимся в своем произведении «Кто такие красные республиканцы и чего они хотят?», Танчич писал: «Общество, государство составляете, собственно говоря, вы, трудящиеся, ибо вы работаете, вы обрабатываете землю, вы выращиваете, производите, изготовляете все, что потребно для пропитания, и все, что требуется помимо пищи...» 12[Там же. С. 13]
В уничтожении феодализма Михай Танчич видел необходимое условие экономического развития своей родины. Он гневно обличал дворянский паразитизм и ярко описывал бедственное положение народа во многих своих произведениях: «Будапештские письма» (1834), «Образцы добродетели» (1835) и др. В отличие от Л. Кошута М. Танчич требовал освобождения крестьянства без выкупа и выступал за ликвидацию налоговых льгот для дворянства (в работах «Народная книга», 1842; «Глас народа — глас божий», 1846; «Независимость Гунии», 1845). М. Танчич подчеркивал, что даже бедные крестьяне имеют не меньше прав на землю, чем самые богатые феодалы. Кроме того, писал он, крестьяне давно заплатили выкуп, выполняя феодальные повинности и отдавая своих детей для защиты родины 13[См. там же. С. 6—7].
Надежды на ликвидацию феодальных отношений в Венгрии М. Танчич связывал с народной (крестьянской) революцией. В работе «Глас народа — глас божий» он требовал от венгерского дворянства покончить с угнетением крестьян, заявляя, что в противном случае в Венгрии начнется крестьянское восстание. Будучи депутатом венгерского Государственного собрания, Танчич выступил за уничтожение десятины с урожая винограда и возвращение крестьянам незаконно отнятых у них земель. М. Танчич приветствовал программу «12 пунктов», но отмечал, что «это лишь скромное начинание». Он предлагал включить в программу требование передачи государству недвижимой церковной собственности, отмены дворянских титулов, переложения налогов на богатых 14[См. там же. С. 294, 295, 436].
Социально-экономическим идеалом Танчича было общество, свободное от эксплуатации. Он писал, что «естественным правом» каждого человека является бесплатный доступ к такому количеству благ, какое необходимо для поддержания его семьи. В своем произведении «Что такое социализм и что такое коммунизм?» Танчич подчеркивал, что для построения справедливого общества нельзя ограничиваться совершенствованием организации труда, созданием коммун и кооперативов, а нужно изменить также и «основной закон общества» 15[См. там же. С. 13].
На формирование социально-экономических идеалов Танчича большое влияние оказали Руссо, социалисты-утописты (Фурье и Кабе). Однако осуществление своих идеалов он связывал не только с пропагандой коммунистических идей, но и с народной революцией. Танчич не был знаком с работами К. Маркса и Ф. Энгельса, но в последние годы жизни принимал активное участие в рабочем движении. Обращаясь к своим читателям, он задавал вопрос, «почему бы не жить хорошо другому, большому классу, состоящему из миллионов, рабочему классу, который трудится» 16[Цит. по: История философии. Т. IV. М., 1954. С. 340]. В своей газете «Арань тромбита» венгерский революционер призывал рабочих к сплочению. Он сотрудничал также с рабочей партией, созданной Лео Франкелем.
3. Польская экономическая мысль.
Зарождение польской революционно-демократической мысли относится к 30-м годам XIX в. В ее формировании и развитии наиболее существенную роль сыграли деятели эмиграции 30—40-х годов (основатели организации «Люд Польский» — Станислав Ворцель, Тадеуш Кремповецкий, Зенон Свентославский, сотрудничавший с ними Людвик Круликовский), а также Петр Сцегенный и Эдвард Дембовский на родине.
Центральным вопросом для польских революционных демократов был вопрос о возрождении польского государства. Территория Польши к этому времени была окончательно разделена между Россией, Австро-Венгрией и Пруссией. Представители всех направлений польской общественной мысли выдвигали различные программы восстановления национальной независимости. Однако лишь представители революционно-демократической мысли связывали успех борьбы за национальное возрождение с аграрной революцией. Их требования передачи всей земли крестьянам и выравнивания на этой основе социальных условий явились отчасти реакцией на программу наделения крестьян землей при сохранении крупного помещичьего землевладения, разработанную либеральными идеологами крупнейшей эмигрантской организации — Польское демократическое общество. При этом революционные демократы подвергали критике не только господствовавшие формы феодальной эксплуатации, но и нарождавшиеся капиталистические. Характерно, что демократическое содержание этих программ часто выступало в форме утопических проектов. Так как революционное решение аграрного вопроса было связано с ликвидацией помещичьей собственности на землю, главное место в экономической проблематике революционно-демократической мысли отводилось вопросам собственности. Собственность трактовалась как категория историческая, как основа и выражение отношений между людьми. Наиболее четко эту мысль сформулировал С. Ворцель (1799—1857), утверждавший, что собственность — «это социальная форма использования внешнего мира для пользы человека» 17[Lud Polski. Wybor dokumentow. Warszawa, 1957. S. 154]. Он исследовал развитие форм собственности и их воздействие на другие общественные отношения. Трактовка собственности служила отправным пунктом для разработки революционными демократами проектов социального переустройства польского общества.
В 1842 г. 3. Свентославский опубликовал работу «Законы всеобщего костела». В ней он выдвинул проект социальной республики, которая охватывала бы весь мир и была бы свободна от классовых антагонизмов. Основу общественных отношений в ней должно составлять совместное использование общей земли. Под влиянием идей Свентос-лавского организация «Люд Польский» сформулировала требование не только общей собственности, но и совместного труда, и уравнительного распределения созданных богатств 18[Ibid. S. 230—315, 202].
Более реалистичной была программа П. Сцегенного (1801 — 1890), отражавшая взгляды крестьянских идеологов, проживавших в Польше. В опубликованной в 1842 г. «Золотой книжечке, или Истории рода человеческого» он изложил проект будущего общества, в котором земля должна стать общей собственностью. Проект предусматривал индивидуальную обработку земли, промышленность и торговля подлежали полному обобществлению. Сцегенный резко осуждал социальное неравенство и эксплуатацию, провозглашал закономерность и справедливость революционной войны угнетенных против угнетателей 19[Sciegienny P. Ewangelia i rewolucja. Warszawa, 1981. S. 39—40].
Радикальную программу уничтожения частной собственности выдвигал в статьях 1842—1844 гг. Э. Дембовский (1822—1846) —самый глубокий мыслитель из польских революционных демократов. По его мнению, уничтожение частной собственности есть непременное условие и гарантия свободы народа, человечества. Он подчеркивал, что народ только тогда может стать свободным, когда уничтожит основу всякого политического, юридического, социального и интеллектуального насилия — частную собственность, так как «нищий не равен богатому перед лицом закона». Дембовский высказывал довольно глубокие мысли относительно распределения по труду, которое он называл «священным законом» и справедливо связывал с личным интересом труженика 20[Dembowski E. Pisma. T. 3. Warszawa, 1955. S. 234—235, 240, 239].
Одним из наиболее последовательных выразителей идей утопического социализма был Людвик Круликовскии (1799—1878). Исходным пунктом его рассуждений также была собственность. Он утверждал, что частная собственность является основой всех социальных бед, противоречит принципам свободы и равенства, ибо имущественная дифференциация и концентрация богатства в руках немногих ведет к нарушению общественного равновесия, порождает насилие и эксплуатацию. По этой причине Круликовский осуждал программу наделения крестьян землей, полагая, что землю надо вернуть народу, так как он издавна ее обрабатывал, но вернуть как общую собственность. Свою позицию он подкреплял аргументами в основном морального и религиозного характера, в то же время подчеркивая, что раздробление земли вызовет сокращение производства, застой в развитии техники и, следовательно, обусловит сохранение нищеты и отсталости деревни. Программа Круликовского не сводилась к национализации земли. Он был убежден, что в будущем обществе будут «невозможны никакое угнетение, никакое господство человека над человеком» и каждому члену общества будет обеспечено постоянное «на братских условиях удовлетворение всех христианских потребностей». Управлять социально-экономической жизнью будут выборные «слуги общества» 21[Krolikowski L. Wizje spolecznego swiata. Pisma wybrane. Warszawa, 1980. S. 29—30, 143, 32, 59—65].
Таким образом, выдвигавшиеся первыми польскими революционными демократами проекты по своему содержанию были программами революционной борьбы народных масс против эксплуатации со стороны шляхты и нарождавшейся буржуазии. Эта борьба рассматривалась в качестве единственно возможного пути достижения намеченных социально-экономических преобразований, центральное место среди которых занимала ликвидация помещичьей собственности на землю.
Дальнейшее развитие экономических идей революционной демократии связано с деятельностью нового поколения польских эмигрантов (после поражения восстания 1863 г.): Юзефа Токажевича, Юзефа Бжезинского, Антони Щенсновича, Ярослава Домбровского, Валерия Врублевского и др. Как и их предшественники, революционные демократы 60-х годов связывали перспективу национального освобождения с планами народной, крестьянской войны. Анализируя социально-экономическое положение Польши, они отмечали остроту классового антагонизма шляхты и крестьянства. С этих позиций революционные демократы критиковали аграрную реформу, проведенную русским царизмом в Королевстве Польском в 1864 г., указывая на отрицательные социальные последствия этой реформы, и прежде всего на неутоленный земельный голод. Социально-классовый подход характерен и для решения национального вопроса. Ю. Токажевич (1841 —1916), в частности, подчеркивал, что причина поражения восстания 1863 г. коренится в половинчатом характере программы освобождения крестьян, выдвинутой в манифесте 22 января 1863 г. Хотя она и предусматривала наделение крестьян землей, но сохраняла крупное помещичье землевладение. Тем самым не только не разрешался антагонизм между крестьянством и помещиками, но, напротив, крестьянство обрекалось на экономическую и социальную зависимость. Токажевич указывал, что реализация этой программы сулила бы «польским крестьянам судьбу ирландских арендаторов или французских наемных рабочих» 22[Radikalni demokraci polscy. Wybor pism i dokumentow 1863—1875. Warszawa, 1980. S. 49, 58—68, 61—66]. Буржуазной перспективе развития Польши Токажевич противопоставлял путь общинного социализма 23[Ibid. S. 56].
Идеи общинной собственности на землю и средства производства развивал и Антони Щенснович. Мысль об общинном устройстве Польши возникла у революционных демократов в значительной степени под влиянием идей Герцена и Чернышевского, так как в Польше община уже практически не существовала. Программу возрождения общины революционные демократы дополняли планами свержения существующего политического строя и организации федерации славянских народов, при этом нередко выдвигалась идея самоопределения наций (Ю. Токажевич, Я. Домбровский и др.) 24[Ibid. S. 382, 47—49, 68, 7, 14, 19, 37, 75—76].
В 1870 г. Я. Домбровский, В. Врублевский, Ю. Токажевич и С. Франковский, вставшие во главе «Объединения польской эмиграции», опубликовали воззвание, в котором призывали народ к революционной борьбе за «осуществление бессмертных законов правды и справедливости» 25[Ibid. S. 97], за социализм (под которым по-прежнему понималось общинное устройство). Идея общинного социализма была положена и в основу программы образованного в 1872 г. в Цюрихе Польского социально-демократического общества. Истоки социализма в Польше революционные демократы 60-х годов видели в характере и традициях народа, под которым они понимали крестьянские массы. В этом сказалось влияние русского революционного народничества. Допускалась недооценка роли рабочего класса. Но во время Парижской коммуны польские революционеры-демократы (Я. Домбровский, В. Врублевский и др.) с честью доказали свою солидарность с рабочим классом, защищая его интересы с оружием в руках.
Таким образом, несмотря на некоторые различия, экономическая мысль революционных демократов 60-х годов и их предшественников составляла единое целое. Наиболее характерной ее чертой является острая антифеодальная направленность, революционная борьба за интересы крестьянства. Другая ее отличительная черта — утопизм представлений о будущем обществе.
С конца 60-х годов XIX в. начинается кризис польской революционно-демократической мысли в целом и ее экономических идей, который прежде всего был обусловлен быстрым развитием капитализма. С другой стороны, развитие капитализма вызывало к активной жизни новый класс эксплуатируемых — пролетариат, интересы которого выражала новая идеология — марксизм. Наиболее последовательные польские революционеры-демократы стали переходить на идейные позиции пролетариата.
4. Румынская экономическая мысль.
Формирование революционно-демократического направления в румынской экономической мысли происходило в 20—40-х годах XIX в. под влиянием кризиса феодализма, развития капиталистического производства, обострения классовых противоречий, усиления национально-освободительной борьбы. В этот период в общественной мысли румынских княжеств росло понимание необходимости уничтожения феодализма.
Революционно-демократическое направление в румынской экономической мысли окончательно сформировалось в ходе антифеодальной революции 1848 г.
Наиболее видным представителем этого направления в Валахии был Николае Бэлческу (Балческу) (1819— 1852), историк, экономист, политический деятель, пламенный революционер. «Социальное положение сельскохозяйственных рабочих в различные времена» (1846), «О наделении крестьян собственностью» (1848), «Социальная реформа у румын» (1850), «Экономические проблемы Дунайских княжеств» (1850) — основные экономические работы Бэлческу.
Революционный демократизм Бэлческу отражал ненависть народа к социальному паразитизму бояр. По сравнению с буржуазными либералами Бэлческу более последовательно критиковал феодализм, не только осуждая его с точки зрения моральных категорий добра и зла, но и опираясь на исторические примеры и собственный теоретический анализ. Бэлческу показал неразрывную связь между крупной феодальной собственностью и угнетением крестьян, при помощи конкретных данных доказывал непрерывное усиление эксплуатации в Молдове и Валахии.
Бэлческу считал, что только уничтожение феодальной собственности повлечет за собой ликвидацию крепостничества, эксплуатации крестьян. На примере развития феодализма в Дунайских княжествах он показывал, что изменения в феодальном законодательстве и реформы сверху ничего не сделали для освобождения крестьян. Критикуя с позиций угнетенного крестьянства реформу господаря К. Маврокордата, Бэлческу писал, что провозглашенное в ней упразднение крепостного состояния было формальным, так как крестьяне оказались задавленными тяжестью налогов, от которых ранее были освобождены, их право перехода фактически оказалось фиктивным 26[Balcescu N. Opere. Vol. 2. Buc, 1982. P. 87].
Революционный демократизм Бэлческу проявился в его оценках исторического значения феодализма. Феодализм верно трактовался им как шаг вперед от «древнего рабства». Бэлческу писал, что эксплуатация при феодализме по сравнению с рабством «менее абсолютная, менее жестокая» 27[Цит. по: Передовые румынские мыслители XVIII—XIX вв. М., 1961. С. 193]. Но в середине XIX в. феодальный строй в румынских княжествах полностью изжил себя, став главным тормозом на пути экономического и социального прогресса. В сочинениях Бэлческу подчеркивается: «Крестьянин, работающий из-под палки, выполняет работу плохо, расходуя без толку время и силы». У него нет заинтересованности в улучшении системы землепользования и в применении машин. Таким образом, по мнению Бэлческу, возникают препятствия накоплению капитала, развитию промышленности. Бэлческу отмечал, что бояре давно уже выродились в паразитическое сословие, делал вывод об острой необходимости уничтожения феодализма 28[См. там же. С. 177; Balcescu N. Opere. Vol. 2. P. 19].
Критический анализ феодализма с революционно-демократических позиций позволил Бэлческу сформулировать программу антифеодальной революции. Основой ее стало радикальное разрешение аграрного вопроса. «Вопрос собственности» был, по мнению Бэлческу, «самой важной проблемой» 29[Balcescu N. Opere. Vol. 4. P. 288.]. После некоторых колебаний он выдвинул лозунг освобождения крепостных крестьян путем наделения их землей с выплатой за нее компенсации 30[См.: Ислазская прокламация 9 (21) июня 1848 г. // Попеску-Доряну Н. Революция 1848 г. в Румынии и Николай Балческу. М., 1950. С. 158]. Позднее этот лозунг был включен в знаменитую Ислазскую прокламацию, ставшую программой революции 1848 г. в Валахии. Бэлческу проектировал уничтожение барщины, наделение крестьян землей на правах личной собственности, создание системы льготного кредитования сельских хозяев, установление прогрессивного подоходного налога. Участок, предоставляемый крестьянину, должен был составлять в среднем 6 га и выделяться из земельного фонда, созданного из всех монастырских земель и помещичьих владений. Частичное сохранение помещичьего землевладения мотивировалось продуктивностью крупных хозяйств, возможностью их механизации, достижения высокой товарности, высвобождения рабочей силы для промышленности, поддержания экспорта. Бэлческу понимал, что основу крупного хозяйства составляет наемный труд, и, допуская его, требовал, чтобы государство ограждало сельскохозяйственных рабочих от чрезмерной эксплуатации. Вместе с тем он ошибочно настаивал на ликвидации государственной собственности на землю, считая, что в условиях капитализма такая собственность приведет к монополии на землю ничуть не лучшей, чем при господстве бояр. Бэлческу считал возможным осуществление аграрной реформы на основе выкупа земли, возмещения реальной стоимости изымаемых участков. Он полагал, что, получив компенсацию, собственники будут меньше сопротивляться реформе, а для крестьян небольшой выкуп не станет обременительным 31[Balcescu N. Opere. Vol. 2. P. 89, 90, 96, 170, 168.].
Вплоть до революции 1848 г. и даже в первые ее дни Бэлческу считал возможным мирный путь осуществления аграрной реформы, что нашло отражение в Ислазской прокламации. Он обращался с мирным призывом к боярам, взывая к их «чувствам человечности и справедливости». Но опыт революции показал Бэлческу несостоятельность его иллюзий, он уже в ходе революции пришел к выводу, что только сам народ с оружием в руках может добиться удовлетворения своих справедливых требований. После поражения революции у Бэлческу укрепилось убеждение, что единственный путь уничтожения феодализма в румынских княжествах — это «социальная и демократическая революция», которая установит господство демократии, удовлетворит «все желания и потребности народа», обусловит «приход плебея к власти», «утверждение... крепостного в его правах человека, гражданина и представителя нации» 32[Цит. по: Передовые румынские мыслители XVIII—XIX вв. С. 185].
Бэлческу боролся за установление крестьянской демократии, демократической республики. Румынский революционер-демократ возвысился до понимания того, что радикальная аграрная реформа может быть осуществлена лишь в результате уничтожения политической власти феодалов. Однако он ошибочно полагал, будто на основе «свободной» мелкой собственности народ сможет избавиться от нищеты и эксплуатации. Бэлческу весьма резко критиковал общественный строй в странах, вставших на путь буржуазного развития, но он не поднялся до критики основы капитализма — частной собственности на средства производства.
В ходе революции 1848 г. тезис Бэлческу о том, что человеческий труд создает богатство, стал одним из важнейших аргументов в пользу наделения землей крепостных крестьян, ибо, по его мнению, права на землю «дает им их труд и труд их предков» 33[Balcescu N. Opere. Vol. 2. P. 26]. Необходимость освобождения крестьян и наделения их землей Бэлческу обосновывал преимуществом свободного труда перед принудительным. Крестьянин будет работать интенсивнее, писал он, причем «хорошо, серьезно и добросовестно, зная, что плоды его труда не присвоит другой» 34[Цит. по: Передовые румынские мыслители XVIII—XIX вв. С. 210]. В то же время крупное земельное хозяйство с более высокой культурой земледелия, стимулами для применения машин и агротехнической науки, функционирующее на основе труда наемных рабочих, даст больше продукта, обеспечит экономию ресурсов. Следовательно, делал вывод Бэлческу, аграрная реформа даст толчок развитию промышленности, торговли и увеличению национального богатства, высвободит необходимые рабочие руки и расширит внутренний рынок, как показал пример Франции.
Всестороннее обоснование экономической программы антифеодальной революции в трудах Бэлческу свидетельствует, что он был наиболее выдающимся румынским экономистом своего времени.
5. Экономическая мысль Болгарии.
Формирование революционно-демократического направления в экономической мысли Болгарии происходило в период национального возрождения болгарского народа, подготовки свержения турецкого ига и зарождения капиталистического способа производства. Это придавало особое значение социально-экономическим вопросам. В относительно короткий период в порабощенной Болгарии было предпринято издание сразу трех экономических журналов *[«Журнал о науке, ремесле и торговле» доктора Ивана Богорова (1818—1892); «Просвещение через науки, промышленность и торговлю» Константина Сапунова (1844—1916); «Земледельческо-экономический лист «Хозяин»» Дмитрия Ханова (1846—1915)]. Социально-экономические проблемы стали предметом широкого обсуждения как в просветительной, так и в революционной печати. Основоположником революционно-демократического направления в болгарской экономической мысли стал Георгий Раковский (1821 —1867). В сочинениях Христо Ботева (1848—1876) сформировалось уже довольно развитое социалистическое учение, в котором преобладали утопические идеи, но содержались и отдельные зачатки научного социализма.
В отличие от буржуазных просветителей болгарские революционные демократы считали основной причиной тяжелого экономического положения народа не его культурную отсталость и слабую предприимчивость, а турецкий феодальный гнет. Как идеологи и руководители назревающей национально-освободительной революции, они обстоятельно излагали свои взгляды на труд и потребности человека, деньги и государственные финансы, предпосылки подъема промышленности, сельского хозяйства и торговли, критиковали феодализм и по-своему интерпретировали буржуазные отношения, излагали проекты будущего общественно-экономического строя свободной Болгарии. Решение аграрного вопроса тесно связывалось ими с национальным освобождением страны путем антифеодальной, крестьянской революции. Болгарские революционные демократы считали, что труд является единственным создателем материальных благ. Так, Раковский определял его как сознательную деятельность человека, направленную на производство материальных благ. В свою очередь Любен Каравелов (1834—1879) заявлял, что именно «труд создает все блага, а благо — цивилизация и нравственность» 35[Архив на Г. С. Раковски. Т. 1. София, 1952. С. 64]. Каравелов настаивал на предоставлении полной свободы для трудовой деятельности, ибо «лишенный свободы и самостоятельности в своей работе человек производит гораздо меньше продукции. И в этом отсутствии свободы распоряжаться своим трудом заключается главная причина нищеты народа» 36[Каравелов Л. Събр. съч. Т. 6. София, 1966. С. 65, 51].
X. Ботев разделял человеческий труд на производительный и «почти непроизводительный». К первому он относил труд, который производит сырье, а ко второму — промышленный труд, потому что он занят только переработкой готового сырья. Можно предположить, что болгарский ученый был знаком с концепцией французских физиократов, но в отличие от Ф. Кенэ и Ж. Тюрго не отрицал полностью производительность труда в промышленности. Ботев развивал идею Раковского о том, что болгарам невыгодно вывозить в западные государства сырье и ввозить оттуда готовые фабричные товары 37[Ботев Хр. Събр. съч. Т. 2. София, 1958. С. 78]. Раковский писал, что «европейцы, которые покупают у нас по самой низкой цене сырье и после переработки опять продают его нам во 100 раз дороже», фактически «нас обдирают» 38[Раковски Г. С. Позив за учреждения на едно търговско българско дружество... // Вестник «Дунавский лебед», бр. 3, 29. IX. 1860.
]. Это мнение было поддержано всеми революционными мыслителями периода возрождения Болгарии и определило характер предлагаемой ими экономической политики.
Из всех предпосылок экономического подъема болгарские революционные демократы на первое место ставили завоевание политической свободы и национальной независимости страны. По мнению Раковского, никакой народ не может достичь быстрого развития без свободы и равноправия 39[Раковски Г. С. Ромъния вътрешний граждански обзор. // Вестник «Бъдущност», бр. 8, 1864]. Каравелов особое значение придавал использованию достижений науки и техники в производстве, повышению на этой основе производительности труда 40[Каравелов Л. Предисловие към «Знание. Вестник за наука и литература». Букуреш, 12.XII.1874. С. 12].
В отличие от них Ботев решительно выступал против достижений научно-технического прогресса в условиях частной собственности. Он считал, что «любое открытие и усовершенствование в науке и в индустрии, если оно не может быть приложено на практике каждым... является вредным для прогресса свободы, а следовательно, и для счастья человечества». Живой пример этому — Англия, в которой, несмотря на применение машин и железных дорог, «большая часть народа является рабами и слугами привилегированных классов» 41[Ботев Хр. Съч. Т. 2. С. 75—77].
Разрабатывая аграрную программу, Г. Раковский указывал, что основной вред развитию сельского хозяйства в Болгарии приносит турецкая феодальная система. В этой связи он анализировал феодальную эксплуатацию, выделяя в качестве ее типичной формы налоговое обложение, препятствовавшее развитию производительных сил в деревне 42[Архив на Г. С. Раковски. Т. 1. С. 444—449]. Радикальный путь решения аграрного вопроса, по мнению Г. Раковского, состоял в освобождении крестьян от феодальной зависимости и раздаче им земли.
Л. Каравелов, рассматривая развитие сельского хозяйства в Болгарии, давал ряд конкретных указаний относительно условий для его благоприятного развития. К ним он относил в первую очередь уничтожение турецкого феодализма, а затем распространение необходимых научных знаний для прогрессивного хозяйствования 43[История на икономическата мисъл в България. Т. 1. София, 1971. С. 211—213].
X. Ботев первоначально не усматривал существенной разницы между феодализмом и капитализмом, но был сторонником крестьянской революции и постепенно отходил от общинных иллюзий в создании будущего общества.
Важнейшей составной частью идеологии болгарских революционных демократов была их мечта о грядущих социальных порядках в Болгарии. Так, Раковский желал, чтобы в ней был создан такой общественно-экономический строй, который не допускал бы эксплуатации человека человеком, покоился бы на трудовой частной собственности и на принципах народного самоуправления. Он был глубоко убежден, что только тогда народ может стать «богатым, благополучным... и равноправным» 44[Раковски Г. С. Граждански обзор // Вестник «Дунавский лебед», бр. 1, 1.9; Он же. България // Вестник «Българска дневница», бр. 16, 9, 10, И, 14].
Взгляды Ботева складывались не только под влиянием идей русских революционных демократов и западноевропейских социалистов-утопистов. Он был знаком с такими произведениями Маркса и Энгельса, как «Манифест Коммунистической партии», «Гражданская война во Франции», первый том «Капитала». Ботев заявлял: «Верю в единую, общую силу человеческого рода земного шара, творящую добро. И в единый коммунистический порядок в обществе, спаситель всех народов от векового гнета и страданий через братский труд, свободу и равенство. И в светлый животворный дух разума, укрепляющий сердца и души всех людей для успеха и торжества коммунизма через революцию. И в единое, неделимое отечество всех людей, и в общую собственность на все имущество» 45[Ботев Хр. Съч. Т. 1. София, 1950. С. 267]. Ботев внимательно следил за «отчаянной борьбой между трудом и капиталом» в Европе и Америке, высоко оценивал деятельность Интернационала 46[Ботев Хр. Съч. Т. 2. София, 1949. С. 76, 280].
Экономические идеи революционных демократов Раковского, Каравелова и Ботева являются замечательным достижением болгарской мысли в период национального возрождения болгарского народа.
6. Экономическая мысль югославянских народов.
Формирование революционно-демократического направления экономической мысли югославянских народов происходило во второй половине XIX в. В Сербии, Хорватии, Словении, а позднее в Боснии, Герцеговине, Черногории и Македонии наблюдалось разложение крестьянского натурального хозяйства и превращение его в мелкотоварное, отчасти капиталистическое. Шел процесс разорения крестьянства и формирования рабочего класса. В этот период в среде революционных демократов появились первые югославянские социалисты, среди которых необходимо отметить Живоина Жуевича и выдающегося мыслителя Светозара Марковича.
Живоин Жуевич (1838—1870) учился в Белграде, а затем в Петербурге, где писал статьи для журналов «Современник» и «Отечественные записки». В октябре 1864 г., лишенный стипендии за свои социалистические идеи, будучи уже больным, он уехал из России сначала в Мюнхен, а затем в Цюрих, где летом 1867 г. завершил работу над своим «Курсом правовых и социальных наук». Находясь под воздействием идей Н. Г. Чернышевского, Ж. Жуевич в своих политико-экономических воззрениях стоял на позициях трудовой теории стоимости и утопического социализма. В работах «Закон о мастерских», «О заработной плате», «Сравнительный прогресс свободы и труда» он критиковал негативные последствия деятельности торгового и ростовщического капитала в Сербии, ведущие к упадку производства, разорению и обнищанию основной массы производителей.
В произведении «Научность политической экономии» Жуевич критиковал буржуазную экономическую мысль Сербии середины XIX в. и под влиянием русских революционных демократов делал вывод о значении экономической науки и экономического развития для изменения общественных отношений. Он ратовал за ликвидацию эксплуатации, за обретение рабочими и широкими народными массами свободы и справедливости. Одновременно Жуевич подчеркивал важное значение таких категорий, как «труд», «общественно-экономические отношения», для обоснования социализма.
Отмечая ненаучный характер буржуазной политической экономии, сербский демократ указывал, что целью экономической деятельности должно быть удовлетворение потребностей всех людей посредством трудовой деятельности, которая создает общественное богатство. Капитал рассматривался им в качестве накопленного труда, причем общественного, а не личного. Жуевич подчеркивал, что производство в будущем социалистическом обществе станет служить удовлетворению потребностей трудящихся, а не обогащению капиталистов.
По его мнению, основной ячейкой социалистического производства будет производственная ассоциация рабочих, в которой все трудятся и одинаково участвуют в потреблении продукции. С учетом этого будут строиться и все остальные формы общественной жизни. Сербский мыслитель замышлял общественную реформу, которая привела бы к социализму. Несмотря на то что он не был знаком с учением К. Маркса и Ф. Энгельса и стоял на позициях утопического социализма, Жуевич стал первым, кто развернул вернул среди народа пропаганду социалистических идей. К тому же за социалистическими проектами скрывалось прогрессивное революционно-демократическое содержание.
Другой выдающийся революционный демократ и социалист— Светозар Маркович (1846—1875) был автором многочисленных трудов. Среди них наиболее значительные «Сербия на Востоке»47[См.: Марков? С. Cp6иja на истоку. Београд, 1984. С. 160] и «Принципы народной экономии» 48[Марков? С. Начела народне економие по Н. Г. Чернышевскому. (Первая тетрадь напечатана в Белграде в 1878 г.; вторая тетрадь найдена и опубликована в 1975 г. в Белграде («Полит». С. 254); третья тетрадь утеряна (см.: Сборник «Светозар Маркович, живот и дело». Београд, 1977).)
]. В них автор выступал не только против общественных отношений капитализма, но и против теоретических воззрений буржуазных ученых. Вслед за К. Марксом и Н. Г. Чернышевским С. Маркович, указывая на фактическое банкротство буржуазной политической экономии, провозглашал, что наука должна стать базой для общественных перемен, революционной борьбы за социализм.
В своих оригинальных теоретических изысканиях С. Маркович опирался на работу Н. Г. Чернышевского «Очерки политической экономии (по Миллю) » и отчасти на «Капитал» К. Маркса. В произведении «Принципы народной экономии» он выступил против вульгарных концепций буржуазных экономистов Сербии, прежде всего Миятовича (1842—1882). Особенно активно Маркович отстаивал проект широких экономических реформ, ведущих к социализму в стране. В качестве основной производительной ячейки в социалистическом обществе будущего он выдвигал задругу (большую патриархальную семью) и сельскую общину, организованные на основе социалистических принципов. Таким образом, подобно Н. Г. Чернышевскому, он противопоставлял общину капитализму и считал, что, опираясь на нее, можно после победы народной революции прийти к социализму, минуя капиталистическую стадию развития.
Влияние Светозара Марковича, его революционно-демократических и социалистических концепций в Сербии XIX в. было чрезвычайно велико. На его идеях воспиталась целая плеяда социалистов — мыслителей и борцов за права трудящихся.
Раздел IV.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ РОССИИ.
Глава 17.
ГЕНЕЗИС ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИДЕЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДЕМОКРАТИИ.
Русские революционеры-демократы были представителями особого течения в истории мировой экономической мысли. Будучи выразителями интересов крепостного крестьянства, идеологами крестьянской революции, они развивали своеобразные экономические идеи. В истории русского освободительного движения XIX в. действовали три поколения. Первым было поколение дворянских революционеров, их взгляды развили революционеры-разночинцы и революционеры-народники. В. И. Ленин писал: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли»» 1[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 398].
1. А. И. Герцен.
В 40—60-е годы XIX в. антикрепостническое направление в России становилось значительно радикальнее и все больше ориентировалось на народные массы. Наступил период кризиса крепостнической системы в России. В это время в Западной Европе уже весьма отчетливо проявлялись противоречия капитализма. Поэтому представители революционно-демократического направления в России перспективы антикрепостнической борьбы стали связывать не с капитализмом, а с социализмом.
К дворянским революционерам наряду с декабристами принадлежал первоначально один из крупнейших представителей русской революционной демократии — Александр Иванович Герцен (1812—1870). В. И. Ленин характеризовал его как писателя, «сыгравшего великую роль в подготовке русской революции» 2[Там же. С. 255].
В центре внимания Герцена находилась критика крепостничества. Его обличение крепостных порядков в 40-х годах нашло отражение в «Дневнике», а позже, уже в период эмиграции, в «Былом и думах» и ряде статей. Герцен писал, что существуют две России, враждебные друг другу: одна — дворянская, богатая, «образованная снаружи», другая — народная, бедная, мужицкая, задавленная работой, угнетенная помещиками и полицией. Герцен критиковал жестокую эксплуатацию крестьян их владельцами, в результате которой мужик каждый день со всей семьей «отыгрывается от голодной смерти». Для Герцена было ясно, что экономической основой эксплуатации крепостных была помещичья собственность на землю. Придавая аграрному вопросу исключительное значение, он называл его главнейшим, существеннейшим, считал, что от него зависит решение всех остальных вопросов.
Много внимания Герцен уделял и «крещеной собственности», т. е. собственности помещика на крестьян, отмечая, что в середине XIX в. русское крепостничество мало чем отличалось от рабства. Хотя помещик, говорил он, не может убить крестьянина, но он может его продать, оторвать от семьи, высечь, отдать в рекруты, даже сослать на сибирские рудники. Что касается крестьянской собственности, то Герцен считал невозможным ее формирование в условиях феодализма: «Какая собственность у раба; он хуже пролетария — он вещь, орудие для обрабатывания полей» 3[Герцен А. И. Дневник 1843 г. // Собр. соч. Т. II. С. 288]. Герцен доказывал, что власть помещиков над крестьянами ничем не оправдана, держится на прямом насилии. Вопреки идеологам помещиков, утверждавшим, будто крестьянский надел земли был платой крепостному за его труд, Герцен указывал, что помещик давал лишь «такое количество земли, которое необходимо для жалкого прозябания» крестьянина 4[Герцен А. И. Русское крепостничество // Собр. соч. Т. XII. С. 61]. Следовательно, Герцен понимал, что земельный надел был лишь условием (часто недостаточным) для воспроизводства рабочей силы крестьянина, нужной помещику.
Анализируя три формы крепостнической эксплуатации (барщину, натуральный и денежный оброк), Герцен отмечал, что в России XIX в. все большее место стала занимать последняя форма. Это было связано, указывал он, с развитием товарных отношений и промышленности, когда оброчных крестьян все больше отпускали на заработки и использовали в качестве крепостных рабочих на промышленных предприятиях. Поэтому «развитие промышленности, фабрик и самое распространение политической экономии, переложенной на российские нравы, дали тысячу новых средств употреблять крестьян на пользу» 5[Герцен А. И. Крещеная собственность // Там же. С. 14].
Герцен дал анализ системы экономических отношений феодализма, но не показал генезиса крепостного права, сведя его возникновение к насилию. Не было отмечено им и развитие капиталистических тенденций в крепостной России. Однако разложение крепостничества описывалось Герценом очень ярко. Он указывал на падение производительности труда крепостных, их обнищание, разорение помещичьих имений, обострение противоречий между помещиками и крестьянами, на препятствия, которые ставит крепостное право развитию промышленности. Герцен делал вывод, что страна больше не могла развиваться в «колодках»: «...весь русский вопрос...— писал он,— заключается в вопросе о крепостном праве. Россия не может сделать ни шага вперед, пока не уничтожит рабство. Крепостное состояние русского крестьянина — это рабство всей Российской империи» 6[Герцен А. И. Русское крепостничество // Там же. С. 35]. Сравнивая положение России с положением предреволюционной Франции XVIII в., Герцен приходил к заключению, что Россия находилась накануне «экономического переворота». Сам он сыграл огромную роль в подготовке этого переворота. В. И. Ленин писал, что Герцен «создал вольную русскую прессу за границей — в этом его великая заслуга. «Полярная звезда» подняла традицию декабристов, «Колокол» (1857— 1867) стал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено» 7[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 258—259].
Но, принадлежа к поколению дворянских революционеров, Герцен допускал отступление от демократизма к либерализму, за что, как указывал В. И. Ленин, его справедливо критиковали революционные разночинцы (Чернышевский, Добролюбов и др.). Либеральные колебания Герцена побудили его апеллировать к Александру II в надежде, что реформа сверху может разрешить крестьянский вопрос. Тем не менее издатель «Колокола» боролся за освобождение крестьян с землей, ставил вопрос о полном уничтожении помещичьего землевладения. С расширением в стране освободительного, в том числе крестьянского, движения росла революционность его взглядов. Это отмечал В. И. Ленин, сравнивая воззрения Герцена 40-х и 60-х годов 8[См. там же. С. 261].
Герцен был страстным критиком капитализма. Сопоставляя капиталистический строй и феодализм, он писал: «Я не умею выбирать между рабствами... С обеих сторон рабство, с одной — хитрое, прикрытое именем свободы и, следственно, опасное; с другой — дикое, животное и, следственно, бросающееся в глаза» 9[Герцен А. И. С того берега // Собр. соч. Т. VI. С. 75—76]. Герцен считал, что разрешение вопросов о капитале, ренте и заработной плате будет уничтожением «людоедства в его образованных формах». Он писал, что эксплуатация в капиталистическом обществе «приведена в систему» и поддерживается государством. Видя, как рост эксплуатации усиливает нищету масс, революционный демократ утверждал, что с проблемой пауперизма связана вся будущность трудящихся, так как от благосостояния народа зависит не только «насущный хлеб большинства», но и его цивилизованность.
А. И. Герцен указывал на перепроизводство товаров в капиталистическом обществе, непроизводительное уничтожение огромных богатств, безработицу 10[Герцен А. И. С того берега // Собр. соч. Т. VI. С. 75—76]. Ему же принадлежит яркая характеристика противоположности между городом и деревней, а также между умственным и физическим трудом. Единственным выходом из противоречий капитализма русский демократ считал уничтожение его путем революции, силами народных масс. Но историческая роль пролетариата им не была понята. Поражение революции 1848 г. в Западной Европе породило у Герцена глубокий скептицизм, неверие в способность ее народов совершить революционный переворот.
Герцен весьма критически относился к буржуазной политической экономии. Он выступал против определения ее как науки о богатстве и говорил, что такая наука основана на правиле «имущему дается». Разоблачая классовый характер буржуазной политической экономии, Герцен огонь своей критики направил преимущественно против теорий вульгарных экономистов. Он показал их отличие от классической буржуазной политической экономии. Герцен писал, что сначала за экономическую науку взялись люди мыслящие, которые умели поднять ее в ту высокую сферу общечеловеческих интересов, вне которой она не имеет действительного значения. Но затем возобладала «пошлая посредственность», в ее руках наука Адама Смита измельчала, выродилась в торговую смышленость. Движение вспять буржуазной политической экономии Герцен объяснял тем, что буржуазия перестала играть прежнюю прогрессивную роль. Революционный демократ ставил вопрос о создании новой экономической науки, которая будет служить народу и превратится «из эмпирического свода рассуждений и наблюдений, не смеющего касаться до святых твердынь существующего, в экономическую науку, посягающую на все» 11[Там же. С. 363]. Герцен рассматривал будущую политическую экономию как революционную теорию, призванную преобразовать мир и стать научным обоснованием социализма.
Герцен еще в 30-е годы стал социалистом. Но его социализм был утопическим. На революционного демократа России большое влияние оказали социалисты-утописты Запада, в особенности Сен-Симон, Фурье, Оуэн. Но, высоко оценивая учение великих социалистов-утопистов, Герцен вместе с тем видел, что это лишь начало развития социалистических идей, «первый лепет» или «чтение по слогам» 12[См.: Герцен А. И. Былое и думы. М., 1947. С. 771].
Сам он в учение о социализме внес много нового. Его большой заслугой был вывод, что переход к новому обществу может быть совершен только революционным путем. Герцен отвергал идеалистическое представление, будто человек может творить историю по своему желанию, и поставил вопрос об объективных предпосылках социализма, пытаясь найти их в реальной действительности. И хотя сделать это ему не удалось, сама постановка проблемы имела положительное значение.
Герцен разработал теорию «крестьянского социализма», которую восприняло большинство русских демократов. Он основывался на том, будто в России крестьянская община была зародышем социализма, так как препятствовала расслоению деревни и порождала в быту коллективистские начала. Герцен считал переход земли в руки крестьян началом социализма. «Разве общинное владение и право на землю — не социализм?»,— спрашивал он и делал из этого вывод, что Россия может миновать капитализм и развиваться по особому, некапиталистическому пути.
Такая точка зрения была, безусловно, ошибочной. В действительности переход земли к крестьянам означал бы создание условий не для социализма, а для быстрого развития капитализма. Однако в форме ошибочной, утопической теории «крестьянского социализма» выступала прогрессивная, антифеодальная аграрная программа. Следует отметить, что Герцен в конце своей жизни стал выражать сомнения в возможности некапиталистического развития России. Он писал, что «буржуазная оспа теперь на череду в России» 13[Герцен А. И. Концы и начала // Собр. соч. Т. XVI. С. 198; Он же. Письма к путешественнику // Собр. соч. Т. XVIII. С. 363].
Особое место в развитии идей Герцена занимают его письма «К старому товарищу», в которых он полемизирует с Бакуниным. Говоря в них о необходимости «научного подхода к революции и социализму», автор писем подчеркивает значение экономики и утверждает, что «экономические вопросы подлежат математическим законам». Герцен развивает мысль об исторической обусловленности общественных форм и доказывает, что классовое общество, частная собственность, государство и т. д. были в свое время формами «человеческого освобождения и развития», но «мы выходим из них по миновании надобности» 14[См.: Литературное наследство. Т. 61. 1953. С. 162].
Критикуя анархизм Бакунина, Герцен предупреждает против преждевременных революций, говорит о необходимости подготовки масс для революционного переворота. И далее, хотя и повторяет ошибку, рекомендуя обращаться с «проповедью» ко всем классам общества, Герцен все же особое значение начинает придавать рабочим организациям, I Интернационалу 15[См. там же]. Отмечая, что Герцен в России «первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом», Ленин причислял его к предшественникам русской социал-демократии 16[См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 25; Т. 21. С. 362].
2. Н. П. Огарев.
Среди представителей русской революционно-демократической мысли видное место занимает Николай Платонович Огарев (1813—1877) —друг и соратник Герцена. Будучи выходцем из среды богатых помещиков, он принадлежал к поколению дворянских революционеров и его взгляды не были свободны от либеральных колебаний. Все же, подобно Герцену, он сумел стать идеологом крестьянской революции. Сам Огарев писал: «Все люди, уважавшие народ, хотя бы сами происходили из барства и чиновничества, должны были начать с отречения от этого барства и чиновничества...» 17[Огарев Н. П. В память людям 14 декабря 1825// Избранные социально-политические и философские произведения. Т. I. M., 1952. С. 786].
Считая, что слово не должно расходиться с делом, Огарев еще в 1840 г. отпустил на волю более 1800 принадлежавших ему крестьян села Верхний Белоомут, передав им всю землю своего имения за небольшой выкуп. Во второй половине 40-х годов и в первой половине 50-х годов он занялся предпринимательской деятельностью, заменив барщинные работы вольнонаемным трудом. Огарев наивно предполагал, что само введение такой формы труда, развитие техники, распространение в крестьянстве знаний помогут переустройству крестьянской жизни на социалистических началах.
Экономические работы Огарева посвящены главным образом критике крепостнической системы. Видя, как и Герцен, что ее основой является крупная земельная собственность, он доказывал, что «феодализм развился в сосредоточении недвижимых имуществ». Отмечая некоторые общие черты русского крепостничества и американского рабства, Огарев указывал также на их отличие: русский крестьянин имел свой надел земли, свое хозяйство. Однако это, по глубокому убеждению Огарева, не исключало высокой степени эксплуатации крепостного труда, особенно при барщине.
Огарев развивал мысль об убыточности крепостного права для общества, о неизбежности застоя и деградации помещичьих и крестьянских хозяйств, поскольку дворянские земли, за редким исключением, обрабатывались так же плохо, как и крестьянские. Указывая на низкую производительность крепостного труда, Огарев объяснял ее не только отсталостью техники, но и незаинтересованностью крестьянина в продуктивности своей работы 18[См.: Огарев Н. П. Русские вопросы. Крестьянская община // Там же. С. 161].
При подготовке публикаций для «Колокола» Огарев особое внимание обратил на разработку аграрной программы. В противоположность программам крепостников и либералов он требовал повсеместного освобождения крестьян с землей, полной ликвидации всех феодальных повинностей. Однако первоначальный проект Огарева (1858) отразил некоторые уступки издателей «Колокола» либерализму. В нем предусматривался переход в собственность крестьян только той земли, которая была в их пользовании, причем за выкуп. Нужно учитывать, что даже идея выкупа считалась тогда крамольной, так как дворянство добивалось, чтобы вся земля осталась помещичьей собственностью.
После реформы 1861 г. Огарев первое время отстаивал свою прежнюю аграрную программу, но вскоре, под влиянием роста в стране крестьянских восстаний, стал сторонником безвозмездного перехода всей земли к крестьянам в ходе грядущей революции. В статье «Что нужно народу?» (1861) он первым выдвинул лозунг «Земля и воля!», сыгравший большую роль в русском освободительном движении. Огарев требовал изменения не только аграрных, но и всех экономических отношений в стране, указывал на узость рынка, на то, что промышленность находилась в «совершенном младенчестве». Отмечая, что политика царского правительства ведет к подчинению предприятий иностранному капиталу, он выдвигал как важную задачу — развитие в России собственного промышленного производства.
Огарев указывал на непомерные военные расходы царского правительства, на растрату средств, награбленных у народа царской фамилией, на дорогостоящее содержание чиновничества. Своеобразным внебюджетным налогом он считал повсеместно распространенную систему взяток. Делая вывод, что крепостническая система переживает глубокий кризис, Огарев предсказывал неизбежность перехода к новому общественному строю.
Буржуазную политическую экономию Огарев подверг резкой критике. Еще в 1847 г. он поставил вопрос о необходимости нового понимания ее задач и предмета. Требуя изучения экономических проблем с точки зрения интересов трудящихся, он доказывал, что политическая экономия «вышла из тесных рамок, в которых пребывала, довольствуясь определением науки о государственном богатстве», и становится наукой «вполне социальною» 19[Огарев Н. П. Замечания на статью «Опыт статистического распределения Российской империи» // Там же. С. 94]. Продолжая выступать против буржуазной политической экономии и в последующие годы, Огарев писал, что «факт современной формы собственности для нее какое-то конечное слово человеческого общества», и характеризовал это как «одеревенение», как «кристаллизацию жизни в застывшую форму» 20[См.: Огарев Н. П. Письмо к автору «Возражения на статью «Колокола»»//Там же. С. 318]