Значительное место в жизни русского народа занимало регулярное посещение церкви. По субботам, воскресеньям и особенно в дни больших праздников в церковь отправлялись не только взрослые, но и дети. В большие посты полагалось говеть, исповедоваться и причащаться. За всем этим наблюдало и духовенство и само общество через те или иные группы, осуществлявшие социальный контроль (в городе - через отдельные социально-бытовые группы, в селе - через сельскую общину, с которой церковная община часто совпадала). Из тех, кто разделял атеистические взгляды или колебался в вере, лишь немногие могли себе позволить пренебрегать христианскими "обязанностями". Такое поведение осуждалось и в лучшем случае, если человек имел вес в обществе, квалифицировалось как чудачество. Само посещение церкви рассматривалось не только как религиозный акт, но и как светский, дававший возможность для общения. У обедни, вечерни, заутрени регулярно встречались друг с другом жители селений по своим церковным приходам. Территория отдельных общин была различной. В условиях сельской местности с мелкими поселениями одна церковь обслуживала несколько деревень. Церковь давала возможность "видаться" родственникам, друзьям, знакомым. Разговаривали, узнавали новости, присматривали женихов и невест. Пребывание "на глазах" общества заставляло обращать особое внимание на свою одежду, манеры. Приходили задолго до службы и потом расходились не сразу. Церковная площадь в праздники становилась своеобразным центром общественной жизни. Здесь часто развертывалась и уличная торговля лакомствами, мелочами, детскими игрушками.
Много народу в дни больших религиозных праздников и престольных дней собиралось к многочисленным монастырям, к святым местам, к храмам с чудотвор-ной иконой. Паломники прибывали не только из ближайшей округи, но и из дальних мест. Они располагались по трактирам, по крестьянским, мещанским домам и жили по нескольку дней. Здесь складывался свой специфический общественный быт, создавалась мистическая атмосфера.
Особое место в религиозной общественной жизни занимали большие крестные ходы, которые устанавливались по разным поводам, связанным с историей данной местности или всей страны (избавление от эпидемии, падежа скота, в честь победы в Отечественной войне 1812 г.), или были эпизодическими (моление о дожде во
568
время засухи). Процессии бывали длительные и многолюдные, в них принимало участие почти все население церковных приходов, и особенно охотно - простонародье. Крестный ход как религиозный и бытовой обряд сложился давно и со временем почти не менялся. В 1900-е годы в городах во время крестных ходов наблюдался своеобразный уличный быт с лоточной торговлей и некоторыми развлечениями.
Кроме религиозно-общественной жизни, порожденной самим культом, существовала другая ее сфера, связанная с религиозно-нравственным воспитанием народа (Анохина, Шмелева, 1977. С 259-260). В начале XX в. при церкви стали активно образовываться религиозные братства, носившие имена святых. Они занимались распространением религиозно-просветительной литературы, чтением лекций, организацией крестных ходов, благотворительных
дел. Церковь уделяла внимание и культурному просвещению, участвовала в устройстве вечеров, чтений, научно-популярных лекций с "туманными картинками", создании обществ трезвости. Большое число любителей пения привлекали церковные хоры, с которыми работали опытные регенты. Духовные и светские концерты пользовались большим успехом у всех слоев русского сельского и городского населения.
Общественная жизнь, связанная с церковью, опиралась на издавна сложившийся жизненный порядок, на общественное мнение, а создании которого большую роль играла сама церковь и которое поддерживалось государством.
В старообрядческой среде и в среде отклонившихся от православной церкви протестантских групп (духоборы, пятидесятники, молокане, евангелисты, баптисты), составлявших по сравнению с православным населением незначительную часть русского народа, общественная жизнь имела свои особенности. В целом же в силу замкнутости этих групп весь их быт отличался значительной консервативностью.
Наиболее стойко традиционные формы в общественной жизни в Х1Х-начале XX в. сохранялись в сфере праздников и обрядов.
Существенную роль в общественной жизни крестьян и городского населения у русских, как и у других европейских народов, играли обряды и обычаи, приуроченные к датам христианского календаря и тесно связанные с циклом сельскохозяйственных работ - подготовкой и ожиданием урожая и его уборкой. Еще в начале XX в. обрядовый календарь, содержащий многие напластования отдаленных времен, на большей части территории расселения русских сохранял свою
569
традиционную специфику, хотя многие архаические обряды к тому времени ушли из жизни, а смысл других был забыт, и они, смешавшись с необрядовыми бытовыми формами, воспринимались как праздничная забава.
Общественная жизнь, связанная с народной календарной обрядностью, проявлялась главным образом в совместных гуляниях и праздничных развлечениях, имевших множество локальных различий. Рождественско-новогодний цикл обычаев и обрядов, связанных с зимним солнцеворотом и направленных на обеспечение плодородия и всяческого благополучия в наступающем году, назывался святками (Чичеров. С. 166-212). Святки были самым оживленным и веселым временем года, особенно для молодежи. По неписанным законам, в обязанность молодежных групп (территориальных или социально-бытовых) входила организация и проведение рождественских и новогодних колядований, широко распространенных в России и известных также другим славянским и неславянским народам Европы. Молодые люди веселой гурьбой обходили дома с пожеланиями хозяевам всяческого благополучия и получали за это вознаграждение, чаще всего съестными припасами. Утром на Новый год по домам ходили мальчики. Они поздравляли хозяев, исполняли праздничный тропарь и "засевали" - рассыпали семена. Детей обычно одаривали мелочью. Все, что колядовщики получали от хозяев, шло на устройство праздничных вечеринок и бесед, которые, как уже отмечалось, отличались особым разгулом и многолюдностью.
С Нового года до Крещенья собирались группами и гадали. Гадание рано утратило свое ритуальное значение и для большинства населения служило веселым молодежным развлечением. Гадали преимущественно девушки о своем будущем замужестве. Особенно выделялись у русских крещенские гадания с подблюдными песнями. Много веселья доставляли ряженые, которые с плясками и песнями ходили или разъезжали компаниями по улицам, заходя в дома, спросив на то позволение у хозяев. В интеллигентской среде ряженые обычно объезжали знакомые семьи.
Рядились часто в традиционные маски, в том числе древние - козу, коня, быка, старика со старухой. Но более всего к началу XX в. в ходу были бытовые маски -доктора, цыгана и цыганки и проч. На святки разыгрывали народные драмы -"Лодку", "Царя Максимилиана", "Голого барина". Рождественско-новогодний цикл заканчивался Крещением, обрядность которого сформировалась под сильным воздействием православной церкви. Главным моментом его явился массовый крестный ход с водосвятием на Иордань - специально оформленную прорубь на местном водоеме. В нем принимали участие все от мала до велика. Подготовка процессии и устройство проруби также были делом общественным. Из проруби брали освященную (святую) воду. Некоторые мужчины окунались в ледяную купель.
Масленица в отличие от многих других календарных праздников не имела христианского осмысления и отмечала лишь начало Великого поста перед Пасхой. В быту русских, как в городе, так и в деревне, она получила особенно широкое развитие (Соколова, 1979. С. 11-69). Масленичное общение носило в целом разгульный характер и сохраняло в своем составе многие элементы очень древних обрядов. Одна из основных форм его - хождение в гости и прием гостей ("пере-гащивались"). Обязательной для этого праздника считалась обильная жирная еда. Атрибутом Масленицы стали блины, которые поедались в большом количестве. Блины пекли дома, в трактирах, в ресторанах и специальных буфетах, где можно было заказать их для приема гостей. В городах на Масленице проходили балы.
Самая любимая масленичная забава - публичное катание с гор. Жители сел и городов катались на салазках, на ледянках, на санях, на бревнах, сколоченных в виде плота. Иногда для этого сооружали специальные горы, заливавшиеся льдом. В Петербурге и в Москве под такими горами устраивались праздничные базары,
570
где для простонародья проводились всякие представления, продавались лакомства. С четверга, когда начиналась "широкая" Масленица, ездили на показ в санях на разукрашенных лошадях, запряженных парами, тройками и с бубенцами под дугой. Зрители "шпалерами" стояли на улицах. В катаниях участвовали молодожены, прожившие в браке не более года. "Молодых" вывозили на всеобщее обозрение, демонстрируя их благополучие. Были приняты игры с молодоженами: их задерживали ("подмораживали"), засыпали снегом ("солили"), валяли по снегу. Молодой должен был откупаться. Толпы собирались поглазеть на эту забаву. Масленичным развлечением считались игры в снежки. В Сибири долго сохранялась в быту игра "Взятие снежного городка". Масленичное гуляние заканчивалось обрядом проводов Масленицы, в котором принимало участие много народу: жгли костры, провозили чучело Масленицы, сжигали его или разрывали на куски и разбрасывали по полям.
О древних обрядах встречи весны напоминали жаворонки - булочки из теста в виде птички, с которыми 9 марта ст. ст. (День сорока мучеников, по христианскому календарю) дети бегали по улице и выкрикивали коротенькие стишки о весне. 23 апреля ст. ст. (День Святого Георгия) при первом выгоне скота хозяева совместно проводили некоторые обрядовые действия. Но в целом после Масленицы общественная жизнь замирала и вновь оживлялась с Пасхи. Пасхальную неделю молодежь проводила на улице. Наиболее характерными были массовые игры с ярко выраженным спортивным элементом (городки, лапта). Широко бытовали качели. Женщины и дети любили игры в крашеные яйца. Собравшись в группы, они разбивали яйца друг о друга, катали с горки или по специальному лотку. В некоторых местах еще и в конце XIX в. водили хороводы.
В Центральной России в деревнях сохранялся старинный обычай вьюношник, или въюнишник, когда толпы мужчин или женщин обходили дома недавно поженившихся пар с пением песен, по своему содержанию и строю напоминавших колядки. Как рудименты архаических весенних обрядов, направленных на рост ржи или льна, кое-где соблюдались особые выходы женщин в поле, где они, усевшись компаниями на землю, съедали яйца или яичницу и подбрасывали ложки вверх, а иногда катались по земле.
Весенний цикл праздничных гуляний заканчивался Троицей (50-й день от Пасхи), которая знаменовала также переход к лету, - ходили в луга и леса. Сообща украшали церкви и дома молодой растительностью, березками. Основными исполнителями коллективных обрядовых действий были девушки и женщины. В конце XIX в. кое-где еще сохранялись старинные женские сборища на Семик, который приходился на четверг перед Троицей и отмечался пирушкой. Девушки с песнями ходили в лес заплетать венки, заламывать березу. Молодую березу иногда приносили в деревню, ходили с ней, а потом разламывали или бросали в воду. Кое-где до начала XX в. сохранялся обряд кумления девушек с поцелуями через венок. Такое своеобразное побратимство рассматривалось как духовное родство (Громыко, 1986. С. 182-183).
Летнее купальское общение сводилось к молодежным сборищам с зажиганием костров, играм с обливанием водой; иногда устраивали игры в "Похороны Костромы" или "кукушки", являвшиеся отголосками когда-то бытовавших обрядов.
Летние праздники и молодежные гуляния заканчивались на Петров день (29 июня ст. ст.). В предпраздничную ночь молодежь развлекалась до рассвета -"встречали солнце". Принято было собирать на ближайшей территории все, что не прибрано, озорничать. Многие шумели, пели, били в печные заслонки и т.п.
Жатвенные общественные обряды у русских не были так выразительны, как у украинцев и белорусов. Особое отношение к первому или последнему снопу реализовалось более всего в семейном быту, свидетельствуя о том, что в отдаленном прошлом оно выражалось в более развитых формах. Исключение составляли
571
помочи-дожинки, когда обрядовая сторона совместной работы носила ярко выраженный массовый, коллективный характер (Громыко, 1986. С. 50-51).
Ко многим календарным праздникам приурочивались ярмарки; особенно много их было осенью. Ярмарки сопровождались гуляниями, увеселениями, на которые выходили целыми семьями.
Общественное и семейное начало тесно переплетались и в праздновании так называемых престольных дней - праздников в честь патрона местной церкви. Кроме религиозной стороны праздников (посещение церкви, хождения на кладбище, иногда мирского молебствия и т.п.), основным моментом являлось большое деревенское гулянье. Во многих местах к этим дням было принято варить пиво общим котлом, закалывать быка - обычай, восходящий к общинным коллективным трапезам. Помимо родственников и знакомых, съезжавшихся к празднику, в домах угощались и посторонние - так называемая сторона, - которые считались общими гостями. Престольные праздники часто называли пивными днями.
Во всех праздниках с середины XIX к началу XX в. происходят существенные изменения. Сокращается сфера стихийного праздничного общения по половозрастным группам, возрастает значение социального отбора партнеров по развлечениям, усиливается зрелищная сторона праздничных гуляний (особенно в городе - с созданием зрелищной индустрии), способствуя увеличению числа пассивных зрителей и уменьшению числа активных участников празднества.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ПРАЗДНИКИ
РАЗВИТИЕ РУССКИХ ПРАЗДНИКОВ
Праздничный календарь русских на протяжении их многовековой истории не был стабильным, раз и навсегда данным. Каждая историческая эпоха накладывала на него свой отпечаток, внося в праздничный быт народа что-то свое, новое. Наиболее заметные изменения он претерпел трижды - после крещения Руси, в период петровских преобразований и после крушения самодержавия, т. е. в переломные периоды в истории русского народа.
Первыми, еще в глубокой древности, возникли праздники, связанные с земледельческим календарем предков восточных славян. Начинаясь в декабре, когда солнце "поворачивается на лето", предвещая скорое пробуждение кормилицы матери-земли от зимнего сна, и заканчиваясь осенью, с завершением уборки урожая, праздники составляли целостный календарный цикл. Отсюда и принятое в науке их название - календарные или праздники народного календаря. В отличие от праздников, появившихся в более поздние времена, они имели преимущественно магический характер. Их цель - обеспечить здоровье людям и лад в семье, хороший урожай полевых и огородных культур, богатый приплод домашней живности (см. ниже "Календарные праздники и обряды").
В конце X в. вместе с принятием христианства на Руси появились и новые праздники - церковные (христианские, православные, религиозные). Они были посвящены наиболее значительным событиям священной истории, особо чтимым христианским святым, чудотворным иконам. Сопровождаемые торжественными красочными богослужениями, христианские праздники призваны были усилить эмоционально-психологическое воздействие церкви на прихожан и способствовать утверждению в народе православия. Значительная их часть приходилась на те же дни (или близкие к ним), что и древнерусские календарные празднества. Так, Пасха слилась с многодневным весенним празднеством древних славян, которое с помощью жертвоприношений и различных магических обрядов должно было обеспечить обильный урожай и приплод скота, благополучие в семьях. Праздник Рождества Христова соединился в то время с древнеславянским праздником, посвященным зимнему солнцевороту. Рождество Иоанна Предтечи — с древним праздником Купалы, Троица - с Семиком, знаменовавшим окончание весенних полевых работ (пахоты и сева). Культ Ильи Пророка (и его праздник) совместился с культом древнеславянского Перуна - бога грозы (грома), высшего бога в пантеоне Киевской Руси. Успение, пришедшееся на время окончания уборки хлебов, впитало в себя ряд дохристианских обрядов и обычаев славян, связанных с завершением жатвы, и т. д. Однако и содержание, и форма (ритуалы), и психологическая тональность, эмоциональный настрой церковных праздников были совершенно иными, чем в древнерусских календарных праздниках. В праздничные дни, включая и воскресные, верующим предписывалось "оставлять свои житейские дела* и служить одному Богу", для чего они обязаны были приходить в церковь для общественной молитвы и "для научения вере и добрым
______________
* В церковные праздники запрещалась любая работа. Существовала даже пословица: "В праздник пашеньку пахал, в будни лошадь проискал", т. е. Бог наказывает того, кто нарушает его заповеди.
______________
573
делам", а по выходе из церкви заниматься различными богоугодными делами (домашней молитвой, уходом за больными, утешением скорбящих и т. п.). "А который христианин, - писал в 1871 г. священник П. Красовский, - праздничные дни употребляет на празднословие, на пересуды, на пьянство, на распутство, на нескромные игры, на кулачные бои и на другие непотребные дела, тот мало того, что нарушает праздники Господни, а еще оскверняет их, и вместо Бога служит диаволу, вместо спасения губит душу свою" (Красовский. С. 570, 572, 573).
Но верные заветам старины русичи не торопились расставаться со своими исконными праздниками, сопровождавшимися разнообразными увеселениями: играми, хороводами, песнями, плясками, ряжением, игрой на сопелках и дуделках, зажиганием костров и другими "бесовскими занятиями". Понадобилось не одно столетие, чтобы православные праздники, сформировавшиеся в иных социальных условиях и на чуждой русским этнокультурной почве, вобрав в себя различные элементы древнерусских дохристианских празднеств, переосмысленных православной церковью, приобрели новую этническую окраску и стали доминирующими в праздничной культуре русского народа, сначала горожан, а затем и сельских жителей. Однако полностью вытеснить из народной памяти древние обычаи, обряды и верования церковь так и не смогла, хотя в борьбе с ними она использовала достаточно широкий арсенал средств - от "обличительных слов" до физической расправы с участниками "бесовских игрищ и гульбищ" (см., например: Рождественский Н.В. С. 24-27; Белкин. С. 56, 74, 79, 88-91, 94-98). Даже в конце 1860-х годов, т. е. спустя почти девять веков после крещения Руси, по свидетельству современников, народ в некоторые дни часто наряду с церковными совершал и свои "заветные празднества, сопровождая их особенными обрядами, основания и мысль которых противны духу христианской веры" {Поспелов. С. 337). Отдельные реликты древнерусских празднеств сохранились в народном праздничном быту и до наших дней (см. ниже "Календарные праздники и обряды").
По объекту прославления православные праздники подразделяются на Господни, Богородичные, в несть святых и "бесплотных сил" (мира ангельского). По времени проведения - на неподвижные (непереходящие), за которыми закреплены особые дни (числа) в церковном календаре, и подвижные (переходящие), перемещающиеся по календарю в зависимости от не имеющей твердой даты Пасхи - главного, наиболее почитаемого общехристианского праздника
("праздника всех праздников"). По степени торжественности (видам богослужения) различают великие, средние к малые праздники, по масштабам празднования -общие и местные. Первые отмечались одинаково торжественно во всех православных храмах, вторые - в некоторых.
К великим праздникам относятся двунадесятые и пять не двунадесятых. Среди двунадесятых праздников три подвижных: Вход Господень в Иерусалим - за
неделю до Пасхи (Вербное воскресенье) , Вознесение Господне (Вознесение)
*- в 40-й день по Пасхе и день Святой Троицы, Пятидесятница (Троица) - в 50-й день по Пасхе. Неподвижные великие праздники: Крещение Господне, Богоявление (Водокрещи, Иордань) - 6(19) января; Сретение Господне (Сретение) - 2(15) февраля; Благовещение Пресвятой Богородицы (Благовещенье) - 25 марта (7 апреля); Преображение Господне (второй Спас, Спас на горе, средний Спас, Спас яблочный) -6(19) августа; Успение Пресвятой Богородицы (Успенье, Успенщина) - 15(28) августа; Рождество Пресвятой Богородицы (Малая Пречистая, Спожа, Аспосов, Пасиков, Луков день и др.) - 8(21) сентября; Воздвижение Честного Креста Господня (Вздвиженье, Вздвиженьев день) - 14(27) сентября; Введение во храм
______________
* В скобках дано бытовое, народное название праздника.
______________
574
Пресвятой Богородицы (Введенье) - 21 ноября (4 декабря) и Рождество Христово (Рождество) - 25 декабря (7 января).
Великие, но не двунадесятые праздники: Обрезание Господне - 1(14) января; Рождество Иоанна Предтечи (Иванов день, Иван Купало, Купало) - 24 июня (7 июля); день святых первоверховных апостолов Петра и Павла (Петров день) -29 июня (12 июля); Усекновение главы Иоанна Предтечи (Иван постный , Иван полетний, полеток) - 29 августа (11 сентября) и Покров Пресвятой Богородицы (Покров) - 1(14) октября.
Двунадесятые праздники (кроме подвижных) имеют так называемые предпразднества и попразднества. Предпразднества - дни, предшествующие празднику. Создавая определенный психологический настрой, они подготавливают верующих к его встрече. Все двунадесятые праздники, за исключением Рождества и Богоявления, имеют по одному дню предпразднества. Рождество Христово - 5 и Богоявление - 4 дня. Попразднества - дни, составляющие продолжение двунадесятых праздников. Число таких дней колеблется от одного до восьми в зависимости от степени близости одних двунадесятых праздников к другим или к посту. В дни предпразднеств и попразднеств в храмах наряду с молитвами и песнопениями в честь отмечаемых в эти дни дат церковного календаря прославляются и события предстоящего или прошедшего двунадесятого праздника. Наиболее торжественны богослужения дня отдания праздника - последнего дня попразднества. Содержание и ритуал церковных праздников (особые для каждого из них) были едины на всей территории России (Булгаков, 1994. С. 24—91, 111-112, 120-128).
"Сколько дней у Бога в году, столько святых в раю, а мы, грешные, им празднуем", "У Бога всегда праздник. У Бога, что ни день, то праздник" - говорили в народе (Даль, 1957. С. 779, 821). Однако в реальной жизни отмечались далеко не все церковные праздники. И отношение к ним не всегда определялось их местом в церковной иерархии. Например, на некоторых фабриках Московской губернии в первой половине 1880-х годов в число праздничных дней не входили два двунадесятых Богородичных (Рождество Пресвятой Богородицы и Введение во храм Пресвятой Богородицы) и один великий (Рождество Ионна Предтечи) праздник. На зато на всех без исключения 174 обследованных фабричным инспектором фабриках не работали на Николу Зимнего и в Ильин день (Янжул. С. 47), на которые приходилось особенно много престольных праздников. На фабриках Иваново-Вознесенска до конца XIX в. работы не велись в дни Собора Предтечи и Крестителя Господня Иоанна (7 января) и апостола и евангелиста Иоанна Богослова (8 мая). Среди текстильщиков Центрального промышленного района было широко распространено празднование Никитина дня (15 сентября)**. Отмена его администрациями фабрик в 1910-е годы вызвала большое недовольство среди рабочих.
Во многих селах Котельнического уезда Вятской губернии в середине XIX в. одним из наиболее почитаемых праздников был Недостов день (искаженное Модестов), справлявшийся, как правило, ранее установленного церковью дня свт. Модества архиепископа Иерусалимского (18 декабря), считавшегося в народе покровителем рогатого скота. В одном селе его всегда отмечали в первое воскресенье после Покрова, в другом - в один из следующих за ним воскресных дней, в третьем - за три недели до Филиппова Заговенья... Самым поздним сроком празднования Недостова дня было 8 декабря - Михайлов день. По всей вероятности мы встречаемся здесь с отголосками какой-то древней местной традиции.
______________
* В день Усекновения главы Иоанна Предтечи Православная церковь установила однодневный пост.
Отсюда и эпитет "постный" в народном названии праздника.
* Великомученик Никита считался покровителем гусей и в народе его называли Никита-гусятник.
______________
575
Характерно, что праздник этот отмечался преимущественно в старых селах Котельнического уезда, где он знаменовал окончание всех полевых работ и срока найма страдовок - работниц, взятых на время полевой страды (Глушков. С. 50-52). Подобного рода праздников, приуроченных к различным датам церковного календаря, отмечающихся жителями отдельных сел, волостей, городов, слобод и даже улиц, в России существовало огромное множество (см. ниже "Местные праздники").
В течение семи веков (XI—XVII) монополия на формирование праздничного календаря и устройство праздничных церемоний принадлежала церкви. Утрачена ею она была лишь в первой четверти XVIII в., когда в ходе петровских преобразований Русская православия церковь с заменой патриаршества Синодом была включена в систему абсолютистского государства. Но и в эпоху петровских реформ, и позже - вплоть до отделения церкви от государства в советский период, все праздники в России, в том числе и гражданские (светские), как правило, отмечались торжественными богослужениями и другими церковными ритуалами. Но не будучи основой содержания, идеологическим стержнем новых государственных и иных праздников они со временем превратились в освященную традицией их официальную часть.
В эпоху Петра I, для которой была характерна крутая ломка традиционного быта, резко активизировались начавшиеся еще в XVII в. процессы европеизации и модернизации русской праздничной культуры и усиление в ней светского, гражданского начала, получившего дальнейшее развитие в последующие годы. Однако петровские преобразования затронули в основном представителей высших слоев общества, главным образом жителей обеих столиц. Лишь спустя годы они стали распространяться сначала на губернские, а потом уездные и другие города, захватывая все более широкие слои населения. Нечто подобное имело место и после принятия христианства. Правда, тогда изменения были кардинальнее и происходили неизмеримо медленнее.
Если в древней и средневековой Руси праздничная культура господ и простолюдинов, города и села развивалась в одном русле, и различия между ними не имели принципиального характера, то с переходом от сословно-пред-ставительной монархии к абсолютизму они все более отдалялись и отличались друг от друга. К концу XIX в. хранителем традиционной праздничной культуры оставалось преимущественно крестьянство, хотя и у него она в XVIII и, особенно, в XIX - начале XX в. претерпела существенные изменения. Утратив наиболее архаические черты, праздничная культура крестьян обогатилась новыми элементами, как заимствованными у господ и горожан, так и рожденными самой жизнью.
Истоки многих праздников, появившихся и утвердившихся в России в XVIII-XIX вв., восходят к петровскому времени. Именно тогда была заложена, например, традиция встречи гражданского Нового года в ночь с 31 декабря на 1 января, как это было принято в Европе. Ранее, до 1492 г., гражданский Новый год в России начинался 1 марта. А потом в течение более 200 лет он совпадал с церковным и приходился на 1 сентября - день Симеона Столпника (Семена-Летопроводца). Празднование новолетия открывалось вечерней службой 31 августа, после которой совершалось "молебное пение по новолетию, а иногда и Симеону Столпнику". В полночь церковный колокол возвещал о наступлении Нового года. Кульминацией новогоднего праздничного богослужения и новогоднего праздника в целом, по крайней мере в XVII в., было так называемое "действо нового лета или многолетнего здравия" (другое название - "чин препровождения лету"). Отправлялось оно на площади перед храмом между утреней и обедней (по одним источникам - на рассвете, по другим - в полдень) при огромном стечении народа. Особенно торжественно "действие многолетнего здравия", начинавшееся крестным ходом, проходило в Москве на Ивановской площади Кремля. Главными действующими
576
лицами в нем были патриарх и царь. Завершалось действо провозглашением царем здравицы народу и ответной здравицей ему на многие лета. За обменом благопо-желаниями между царем и народом следовали раздача царских пирогов приближенным и царской милостыни (денег) народу, а также прием принесенных царю челобитных* . Заслышав благовест к обедне, собравшиеся расходились по своим приходским церквам. А после обедни навещали старших в роду, поздравляя их с наступлением нового года.
Сентябрьское новолетие, начинавшее "круг церковный", приравнивалось в допетровской Руси к великим праздникам. И потому благочестивые люди считали своим долгом в первый день сентября не только побывать на всех богослужениях, но и помочь бедным, сирым, больным и убогим. С этой целью посещали странноприимные дома и остроги, посылали туда милостыню и всякого рода кушанья, в том числе и разные хлебы (калачи, пироги, пряники и пр.), раздавали милостыню нищим, одаривали деньгами, одеждой, пищей бедняков (Баженов. С. 47-49; Сахаров И.П., 1885. С. 119-121; Терещенко. Т. IV, ч. VII. С. 93-101; Владимирские губ. вед. 1849. № 1.С. 1-2).
В последний раз обряд летопровождения совершался 1 сентября 1699 г. А в декабре того же года указом Петра I были изменены и дата начала нового года, и порядок летосчисления, которое стали вести не от сотворения мира, а от Рождества Христова (как в европейских странах), и церемониал праздника, в значительной степени заимствованный у голландцев и немцев. Первый январский Новый год праздновался целую неделю с широким размахом, присущим петровской эпохе. По указу царя встречу нового года следовало всюду начинать в полночь не только торжественным молебствием с колокольным звоном, но и пушечной и ружейной пальбою. Велено было также по наступлении новолетия, т. е. 1 января, всем поздравлять друг друга с Новым годом и "столетним веком" (Петр I ошибочно посчитал 1700 год началом XVIII в.).
В Москве празднование новолетия проходило по более сложному сценарию. Наряду с богослужениями, провозглашением традиционного многолетия царю (под аккомпанемент колокольного звона, пушечной пальбы по всей Москве и троекратного беглого ружейного огня войска, расставленного царем на Ивановской площади) и традиционных взаимных поздравлений с началом новолетия царя и народа в него вошли и необычные для русского новогоднего празднества действия светского характера. Среди них - званый обед в царском дворце для высшего духовенства, знатных русских и иностранных особ, угощения для народа (различные кушанья, пиво и вино), выставленные перед дворцом и Триумфальными воротами, вечерний бал и ужин во дворце.
Новшеством было и распоряжение украсить к празднику большие проезжие улицы и дома именитых людей деревьями и ветвями сосны, ели или можжевельника, "а людям скудным хотя по древу или ветви над воротами или над хороминами своими поставить", и требование ежедневно с 1 по 7 января "по ночам огни зажигать из дров или хвороста, или из соломы; а где мелкие дворы, - собравшись по пяти или шести дворов тако ж огонь класть, или, кто похочет, на столбиках по одной или по две или по три смоляные и худые бочки, наполняя соломою или хворостом зажигать". Нововведением было и обязательное устройство в течение недели в разных частях города красочной иллюминации, "прозрачных" картин, "потешных" огней и фейерверков, сопровождавшихся пушечными выстрелами {Степанов Н.П. С. 9-10; Терещенко. Т. IV, ч. VII. С. 96-103).
В годы правления Петра I стали устраивать с невиданной прежде пышностью и участием огромного числа людей празднества по случаю военных побед России.
______________
* 1 сентября было судным днем, когда каждый в поисках справедливости мог лично обратиться за помощью к царю.
______________
577
Обязательным компонентом их был торжественный марш войск по красочно убранным улицам Москвы, а потом и Петербурга, совершавших церемониальные прохождения через несколько специально сооружаемых к празднику "разукрашенных" триумфальных ворот (арок). Нередко по улицам вели пленных, везли трофейное оружие и проносили боевые знамена неприятеля. Эти шествия послужили основой для будущих военных парадов в России, которые приобрели особую популярность в XIX в. Значительно скромнее, чем сами победы, отмечались их годовщины.
В петровскую эпоху появились и полковые праздники (дни рождения полков и "дни одержанных побед"). Начинались они молебнами, за которыми следовал парад, а заканчивались товарищескими обедами. Эта традиция сохранялась вплоть до 1917 г.
С именем Петра I связано и рождение в России морских праздников, сопровождавших и победы на море, и спуск на воду новых кораблей. В годы правления Петра I утвердилась и заимствованная, по всей вероятности, от проживавших в Москве иностранцев встреча весны, приуроченная к 1 мая, - так называемая маевка и т. д.
Гражданские праздники петровской эпохи сопровождались общественными развлечениями светского характера - грандиозными фейерверками с аллегорическими картинами, прославлявшими победы русского оружия и превращение России из сухопутной державы в морскую; артиллерийскими салютами и иллюминацией; уличными маскарадами, которые, хотя и устраивались по образу и подобию европейского карнавала, но имели много общего с русскими скоморошьими играми и традиционным святочным и масленичным ряженьем русских. Неотъемлемой составной частью этих праздников были и многодневные народные гулянья с угощением народа (Семенова Л.Н., 1982. С. 206-211).
Гражданские праздники первой четверти XVIII в. по содержанию и тональности отличались от церковных не меньше, чем те в свое время от древнерусских дохристианских праздников. Новые праздники, вызванные к жизни значительными событиями современности или запросами времени, призваны были поднимать боевой дух народа, способствовать закреплению проведенных в стране преобразований, воспитанию у россиян новых традиций, приобщению их к европейской культуре. Основная тональность праздников петровского времени - безудержное, не знающее границ веселье, ликование - была близка к тональности традиционных народных празднеств.
Процесс создания гражданских праздников и новых праздничных ритуалов и традиций, столь бурно протекавший в петровскую эпоху, в последующие десятилетия XVIII в., а также в XIX - начале XX в., шел эволюционным путем, без революционных преобразований праздничного быта. Постепенно в него вовлекались новые, все более широкие слои населения. В связи с активизацией общественной жизни в условиях развития капиталистических отношений инициаторами учреждения новых праздников, особенно со второй половины XIX в. все чаще выступали различные общественные объединения - сословные, корпоративные, профессиональные и прочие, а иногда даже отдельные лица.
Новые праздники помимо обязательного церковного ритуала, начинавшего их (чаще всего молебен или панихида, иногда еще водосвятие или крестный ход, реже - то и другое), имели значительно большую по объему и разнообразную по форме и содержанию светскую часть, порой занимавшую 2-3 дня. Это могли быть: торжественные собрания (заседания) с докладами, речами, приветствиями (на всевозможных юбилеях); открытие приуроченных к празднику (юбилею) различных выставок; балы, концерты и спектакли для взрослых, утренники для детей; званые и товарищеские завтраки, обеды и ужины; с конца XIX в. - порой еще и спортивные состязания и т. д. Некоторые праздники, например, юбилеи городов и
578
известных литераторов, торжества по случаю открытия различных памятников нередко бывали разовыми мероприятиями. Но тем не менее и они имели особый, в своей основе общий для всей России церемониал, постепенно совершенствовавшийся. Как правило, подобные праздники проводились в воскресные дни по заранее разработанному плану, утвержденному в верхах, иногда самим царем. Светская часть их обычно была как бы двухслойной - разной для представителей образованных слоев городского населения и простонародья. Первые - инициаторы и главные действующие лица гражданских праздников - активно участвовали в разнохарактерных и разномасштабных праздничных действах - от торжественно-официальных и культурно-просветительных до сугубо увеселительных. Вторые -толпа, обреченная на роль статистов, - зачастую довольствовались набором стандартных развлечений для народа, дополнявшихся порой бесплатным угощением или раздачей памятных подарков (платки, косынки, кружки и т. п.).
Индустрия так называемых ярмарочных или развлечений для народа сложилась в России в основном к концу XVIII в. В XIX - начале XX в. городская и сельская ярмарочная площадь предлагала своим посетителям широкий выбор увеселений. Корни многих из них уходили в средневековую Русь, в искусство скоморохов. Неизменный популярностью пользовались в народе выступления кукольников (вертеп, театр марионеток и Петрушки) и сергачей - бродячих поводырей с учеными медведями - выходцев из Сергачского уезда Нижегородской губернии; разного рода представления в балаганах-театрах, цирк, а также панорама, диорама и раек, показ картинок в которых сопровождался остроумными рифмованными присказками их владельцев. На ярмарочной и праздничной площади можно было побывать в музее восковых фигур, познакомиться с различными монстрами (женщина-рыба, женщина-паук, теленок с двумя головами и т. п.), покататься на разнообразных качелях и каруселях, спуститься с катальных гор, на рубеже XIX-XX вв. преобразованных в так называемые американские горы, посетить другие аттракционы.
Обязательной принадлежностью народных гуляний была широкая торговля сластями, фруктами, мороженым, разного рода напитками, продававшимися и в специально сооружаемых к празднику (ярмарке) палатках и шалашах, и вразнос. На больших гуляньях, проходивших за городом (у монастырей, в рощах, на полях), как правило, устанавливался так называемый колокол - высокий парусиновый шатер в виде колокола, увенчанный флагом, в котором продавалось "зелено вино". Подобные увеселения и развлечения (в разном ассортименте) сопровождали городские народные гулянья во время различных праздников, а также сельские и
579
городские ярмарки на всей территории расселения русских (Куприянов. С. 139-140; Некрылова. С. 17-37; Рабинович, Очерки... 1978. С. 122-125).
Однако не все новые праздники, учреждаемые, как правило, с самыми добрыми намерениями, были долговечными. Так, обреченной на неудачу оказалась попытка ввести в России по примеру Западной Европы школьный праздник древонасаждения, заимствованный из США. Впервые он был проведен 16 апреля 1898 г. в Харькове (Сумцов, 1898. С. 56-58). Через два года подобный праздник состоялся уже во всех городах, селах и станицах Терской области, а также в некоторых селах Ярославской губернии, но в последующие годы сведения о нем исчезают из периодической печати. Отсутствуют они и в полевых материалах, собранных этнографами в различных регионах России. Все это явно свидетельствует о том, что школьный праздник древонасаждения не вошел в быт. Одной из основных причин отторжения нового праздника, возможно, послужила излишняя "заорганизованность" его, на что обращали внимание современники.
А вот упоминавшаяся ранее маевка стала неотъемлемой частью праздничного быта сначала жителей обеих столиц, а затем многих губернских и уездных городов, а также ряда промышленных сел и заводских поселков Европейской части России, Урала и Сибири. Будучи местным праздником, 1 Мая официально, по календарю, было рабочим днем. Там, где его праздновали, этот день считался полупраздником и болыниство горожан работало только до обеда. После двух часов дня, если позволяла погода, значительная часть их, взяв с собой закуску и выпивку, а кое-кто еще и самовар, а также гармонии, гитары, балалайки, отправлялись семьями, а молодежь - дружескими компаниями "на природу" встречать весну, где и веселились до позднего вечера. В каждом городе маевка, как и любое народное гулянье, справлялась в одном и том же месте.
Особую известность приобрели наиболее старые и самые многолюдные московские и петербургские первомайские гулянья, введенные еще Петром I. В Москве с 1730-х годов они устраивались преимущественно в Сокольниках (в XIX в. - иногда в Марьиной роще, а в конце XIX - начале XX в. ~ еще и в Петровском парке), в Петербурге до конца 1880-х годов - в Екатерингофском парке. В столичных, как впрочем и в других первомайских гуляниях, участвовали представители всех сословий. Каждый отмечал встречу весны по-своему. Для людей богатых маевка служила, как иронически писала в 1910 г. одна из московских газет, поводом лишний раз продемонстрировать себя, свои туалеты, свой выезд перед теми, кто соберется смотреть традиционный майский "разъезд" - катание на лошадях, аналогичное масленичному (Вечерний курьер. 1910. № 16. С. 3).
В 1890-е годы в России, в среде политически активных рабочих появилась еще одна маевка - нелегальная. Будучи самой ранней у нас формой празднования Международного дня солидарности трудящихся, она получила свое название от традиционной маевки-пикника, которую стали называть семейной маевкой.
В разные годы Первомай в России отмечался по-разному, в зависимости от политической обстановки в стране и накопленного рабочими арсенала форм политической борьбы. На воле празднование 1 Мая могло вылиться в нелегальную маевку, забастовку, митинги и демонстрации, устраивавшиеся в ближайшее воскресенье к 1 Мая; в тюрьме — в массовое исполнение революционных песен, в том числе и первомайских, вывешивание в окнах тюремных камер красных "флагов" (рубаха, шарф, платок) и т. п. К 1905 г. обычай празднования нового, рабочего 1 Мая, уже утвердился в быту политически активных рабочих и стал заметным явлением в общественной жизни России. После 1917 г. рабочий Первомай вошел в число первых советских государственных праздников. Функции же традиционной семейной маевки перешли ко 2 мая.
Судьба январского ново летня, как гражданского праздника, в отличие от маевки складывалась непросто, по-разному в городе и сельской местности, чему в
580
немалой степени способствовала его календарная приуроченность, а также особенности механизма формирования новых праздников в городской и сельской среде. В первой преобладала ориентация на новацию, во второй - на традицию.
С переносом начала нового года на 1 января гражданский Новый год впервые после крещения Руси совпал с новолетием солнечного народного земледельческого календаря, что и определило его судьбу в праздничном быту крестьян и связанных с ними кровными узами городских низов. Как известно, в процессе христианизации Руси древнерусские празднества, сопровождавшие поворот солнца на лето, вошли в рождественско-крещенский цикл крестьянского календаря, так называемые Святки (святые дни), установленные Православной церковью в память рождения и крещения Иисуса Христа (см. о них ниже - "Календарные праздники и обряды"). Разделив Святки на два периода: святые (25-31 декабря) и страшные (1-5 января) вечера, петровский праздник Нового года стал их органической частью. Одновременно он наложился на два церковных праздника, отмечаемых 1 января: Обрезание Господне и день памяти одного из отцов Церкви - святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской, считавшегося в России еще и покровителем свиней и свиноводства, почему и называли его порой "Василий-свинятник". В народном календаре первый день января известен как Васильев день, хотя он имел и другое, в XIX в., когда начался активный сбор этнографического материала, менее распространенное название - свиной праздник, которое, возможно, было изначальным, дохристианским наименованием этого дня. Думается, что и "специализация" святителя Василия Великого на Руси, и прикрепление к его имени определения "свинятник" - результат поглощения православным праздником предшествовавшего ему древнерусского, приходившегося на 1 января и сопровождавшегося культовым жертвоприношением и съеданием свиньи. Следы их еще в XIX в. обнаруживались в некоторых явно архаичных обрядовых действиях, сопутствовавших в отдельных регионах России закалыванию свиньи под Новый год и приготовлению из нее ритуальных блюд для новогодней трапезы**, а также в некоторых приуроченных к Васильеву вечеру (31 декабря) и Васильеву дню обычаях и обрядах, призванных предугадать будущее и попытаться воздействовать на него (Л-ин. С. 531-533; Чичеров. С. 73-80, 88,91-96 и др.).
Народное празднование январского Нового года, ставшее частью Святок, разумеется, не имело ничего общего, за исключением богослужений и поздравлений с Новым годом, с учрежденным Петром I праздником гражданского Нового года. Видимо, поэтому среди советских этнографов утвердилось мнение, что в дореволюционной России крестьяне Новый год не праздновали.
А между тем еще А.В. Терещенко - автор первого в России свода материалов по духовной и материальной культуре русских - писал в 1848 г.: "Поселяне равномерно встречают новый год поздравлениями, и канун его провожают пирушками. В Орловской губернии, под новый год, режут годовалого поросенка и жарят. Вечером садятся за стол и всего непременно съедают... Вменяют всем в обязанность пить во время ужина водку, чтобы прогнать старый год" (Терещенко. Т. IV, ч. VII. С. 101). Как бы перекликаясь с ним, известный исследователь народного быта Сибири конца XIX - начала XX в. А.А. Макаренко спустя почти семь десятилетий сообщал: «Новый год... ожидается деревенским населением Сибири
______________
* Страшными они назывались потому, что в это время по народным поверьям нечистая сила становилась особенно опасной. Православная церковь в эти дни готовилась к одному из наиболее торжественных и любимых в России двунадесятых праздников - Крещению Господню, предпразднество которого начиналось со 2 января.
* Чаще всего это был зажаренный целиком поросенок, так называемый кесаретский (от названия праздника в честь Василия Кесарнйского). Реже - жареная или вареная свиная голова и другие блюда из свинины, (см. с. 622 настоящей книги).
______________
581
как Феникс, чреватый различными перспективами, радостными и горестными, не выходящими, впрочем, за пределы общежитейских интересов и желаний. И новый год, или, как называют, "Васильев день", празднуется поголовно и повсеместно» (курсив мой. - Н.П.) (Макаренко, 1993. С. 37 и след.). О праздновании Нового года крестьянами свидетельствуют и многочисленные заметки в местных газетах середины XIX - начала XX в. Все это дает основания утверждать, что крестьяне праздновали Новый год, но не так, как царь велел, и не так, как состоятельные горожане, а по-своему, в соответствии с многовековой традицией празднования Святок, одним из компонентов которых стал гражданский Новый год.
В городе он был преимущественно праздником "благородного общества" и даже в начале XX в. все еще оставался в большей мере общественным, чем семейным праздником. В конце XIX - начале XX в. многие представители привилегированных групп городского населения встречали Новый год в различных сословных клубах и собраниях, откуда большинство после провозглашения обязательного тоста за здоровье государя императора торопились разойтись по домам или ресторанам, чтобы продолжить встречу Нового года с родными или друзьями. К концу XIX в. обычай встречать Новый год в кругу друзей и единомышленников стал распространяться и среди рабочей аристократии и молодых рабочих, вовлеченных в революционное движение. Те и другие переняли его у контактировавших с ними представителей демократической интеллигенции. На рубеже XIX-XX в. во многих городах Черноземья, а возможно и в других регионах России, стала входить в обычай встреча Нового года в храмах, куда на праздничное богослужение собирались "толпы молящихся всех классов населения, всех возрастов и-разнообразных характеров и направлений", чтобы помолиться "о ниспослании благополучного года" (Курские губ. вед. 1901. Х° 17. С. 2; Воронежкий телеграф. 1912. № 1. С. 4 и№2. С. 2).
Возможно уже к концу XVIII или в начале XIX в. в городах, по крайней мере губернских, сложилась традиция 1 января по окончании утреннего богослужения, на котором обязательно присутствовали местные власти, наносить праздничные визиты с поздравлениями сильным мира сего и друг другу. С середины XIX в. эти визиты стали постепенно заменяться денежными пожертвованиями на различные благотворительные цели или общим съездом в сословных собраниях и клубах для взаимных поздравлений. То же самое происходило и на Рождество, и на Пасху. В XIX - начале XX в. 1 января для "благородных" во всех российских городах устраивались днем торжественные приемы (губернаторами, предводителями дворянства, земскими начальниками и другими официальными лицами), а вечером - балы (нередко костюмированные)*. Проводились они не только в различных собраниях и клубах, но и в театрах. Там, где имелись воинские гарнизоны, после утреннего молебствия бывал "парад войскам местного гарнизона", собиравший многочисленных зрителей. Городские низы в массе своей не выделяли празднование Нового года из святочного цикла и отмечали его традиционными гаданиями и молодежными вечеринками, а также, разумеется, посещением церковных служб (Анохина, Шмелева, 1977. С. 285-286; Куприянов. С. 123-124; Московская иллюстрированная газ. 1892. № 2. С. 2; Курские губ. вед. 1901. № 2. С. 1 и др.).
Большинство гражданских праздников становилось достоянием праздничного быта не всех горожан, а главным образом представителей отдельных сословных, корпоративных или профессиональных групп. Так, не стал общенародным Татья-нин день - праздник Московского университета, названный Львом Толстым праздником просвещения, хотя круг лиц, отмечающих его, постоянно расширялся и уже
______________
* В начале 1900-х годов балы и маскарады устраивались и 31 декабря (Северный край, Ярославль. 1900. 29 дек. С. 3; Там же. 1902. 3 янв. С. 3. Городская хроника).
______________
582
к середине XIX в. из праздника студентов и профессоров Московского университета Татьянин день фактически превратился в праздник российской интеллигенции. Свое название он получил в память о дне утверждения акта об учреждении первого российского университета, которое произошло в Татьянин день (12 января ст. ст.). Из года в год первый в России студенческий праздник начинался торжественным богослужением в университетской церкви, отмечавшей в этот день свой храмовый праздник. По окончании службы в актовом зале открывалось годичное актовое заседание. Первым на нем выступал ректор или наиболее уважаемый профессор, затем сообщались "краткие извлечения" из университетского отчета за прошедший год, после этого следовало вручение золотых и серебряных медалей, а также именных премий, присужденных студентам и выпускникам университета разными факультетами "за сочинения на заданные темы". Завершался торжественный акт государственным гимном ("Боже, царя храни") в исполнении военного оркестра.
После ухода официальных лиц, среди которых был и Московский генерал-губернатор, оркестр по просьбе студентов обычно играл "Гаудеамус", как бы служивший прологом к неофициальной части праздника. Распевая свой гимн, студенты группами покидали здание университета и отправлялись завтракать в свои излюбленные пивные, трактиры и рестораны "средней руки", расположенные у Никитских ворот и на Тверском бульваре. А с открытием сада "Эрмитаж" - в его ресторан, пользовавшийся популярностью у более обеспеченных студентов. На "завтраки" приходили и выпускники университета разных лет. Продолжались "завтраки" обычно до темна. После шести часов вечера улицы Москвы превращались в царство студентов: всюду толпы шумящей молодежи, все говорят друг другу "ты", братаются, переходят из одного злачного места в другое. Многие на тройках, лихачах, извозчиках целыми компаниями вечером отправлялись в загородные рестораны "Яр" и "Стрельню", где гуляли до трех-четырех часов утра. Иногда, возвращаясь, студенты устраивали "факельные" шествия со свечами.
И за "завтраком" и за ужином произносилось множество торжественных речей во славу университета и его питомцев, перемежавшихся с хоровым исполнением песен, преимущественно студенческих. Чаще других звучала "Татьяна" - своего рода обрядовая песня студенческого праздника:
Да здравствует Татьяна, Татьяна, Татьяна!
Вся наша братья пьяна, вся пьяна, вся пьяна
В Татьянин славный день.
За запевом следовал вопрос, задаваемый "громовым" голосом; - А кто виноват? Разве мы?
На что хор отвечал:
-Нет! Татьяна!
Песня импровизационного характера, "Татьяна" постоянно пополнялась запевами, откликавшимися на злобу дня. Так, например, после обращения Л.Н. Толстого в январе 1889 г. к студентам Московского университета с призывом опомниться и не уподобляться пьяным мужикам в храмовые праздники в захолустных деревнях, в "Татьяне" появился запев:
Нас Лев Толстой бранит, бранит, бранит,
И пить нам не велит, не велит, не велит,
И в пьянстве обличает!.. А кто виноват?
Разве мы? -Нет! Татьяна!..
И все же призыв Льва Толстого несколько образумил и старших, и младших
583
участников Татьянина дня. По утверждению писателя Н.Д. Телешова, с той поры праздник московского студенчества изменился до неузнаваемости, хотя, судя по воспоминаниям современников, он и в последующие годы был весьма шумным и достаточно "пьяным". Но это уже характерная особенность студенческих праздников всех стран. Очевидно, в данном случае пьянство было в известном смысле ритуальным, своего рода символом "взрослости" юношей, демонстрацией их свободы, независимости от родительской и иной опеки (Иванов П. С. 284-288; Собинов. С. 30-31; Телешов. С. 300-302; Русские ведомости. 1864. № 7. С. 4-5; Москов. илл. газ. 1892. № 13. С. 2).
Нечто подобное происходило и в других российских университетах. Следует заметить, что годовщину Alma mater принято было отмечать и находясь вдали от нее. Судя по сообщениям газет второй половины XIX - начала XX в., чаще всего бывшие питомцы того или иного университета в день его годовщины, собираясь на товарищеский обед, посылали поздравительные телеграммы юбиляру. Но порой взамен обеда устраивались благотворительные вечера или организовывалась "подписка" с целью сбора денег на пособия студентам из числа местных уроженцев, обучающихся в старейших российских университетах (см., например: Тобольские губ. вед. 1864. № 13. С. 103-104; Волжский вестн. 1886. № 7. С. 2; № 10. С. 2; № 44. С. 3; Олонецкие губ. вед. 1895. № 13. С. 10; Курские губ. вед. 1901. № 16. С. 4).
Корпоративными были и многочисленные заводские, фабричные, типографские и прочие (обычно годовые) праздники, учреждавшиеся владельцами предприятий. Примером подобного праздника может служить Касьянов день суво-ринской газеты "Новое время". Приуроченный к дню выхода ее первого номера (29 февраля 1876 г.), он устраивался раз в четыре года. Начинался Касьянов день благодарственным молебном в типографии, на котором присутствовали не только работавшие в ней наборщики, корректоры, печатники, ученики, но и служащие главной конторы и книжного магазина "Нового времени", а также издатель со своим семейством и многие члены редакции. После молебна А.С. Суворин устраивал для работников праздничный обед (собрание) в одной из кухмистерских Петербурга. Присутствовало на нем до 400 человек. Обед, начинавшийся в два часа дня, заканчивался лишь к восьми вечера. Сопровождался он не только многочисленными речами и тостами, но и игрой оркестра военной музыки. Приблизительно так же отмечались годовые праздники и юбилеи других издательств, типографий и многих промышленных предприятий. При этом обед мог заменяться выдачей денег на угощение, загородным пикником "с хлебом-солью", гуляньями и угощениями "от фабрики". Ученикам кое-где раздавали гостинцы. К юбилейным датам нередко приурочивали награждение старейших работников ценными подарками, памятными медалями, значками (жетонами) и т. п. Подобные праздники, призванные сплачивать трудовой коллектив в одну дружную семью, невзирая на табель о рангах, несомненно преследовали и еще одну, не декларируемую цель. Способствуя созданию мифа о единой семье работников, объединенных общими интересами, и добром хозяине - покровителе своих подданных, эти праздники должны были снимать напряжение, периодически возникавшее в отношениях между представителями администрации и рядовыми тружениками.
В предреволюционные годы в России насчитывалось свыше 30 государственных праздников. Преобладали среди них церковные. Государственными праздниками (табельными днями) были: Пасха (четверг, пятница, суббота Страстной и вся Пасхальная неделя), все великие праздники, за исключением Рождества Иоанна Предтечи (24 июня), а также дни св. Николая Чудотворца (9 мая), перенесения мощей блгв. кн. Александра Невского (30 августа), преставления апостола и евангелиста Иоанна Богослова (26 сентября) и празднования Казанской иконе Божией Матери (22 октября). Неприсутственными (нерабочими) днями были также пятница и суббота масленичной недели. Из гражданских праздников в ранг
584
государственных были возведены лишь январский Новый год и так называемые царские дни - дни восшествия на престол и коронации (коронования), дни рождения и тезоименитства (именин) царствующей четы, наследника цесаревича и его супруги, вдовствующей императрицы, а также прочих особ царствующего дома . В отличие от церковных праздников, сопровождавшихся не только официальными мероприятиями (литургия, крестный ход, водосвятие, иногда церковный парад и пр.) и общественными гуляньями, но и семейно-родственными гостеваниями, празднование царских дней носило преимущественно официальный характер. Города в эти дни принимали праздничный вид: на улицах сооружались живописные арки с изображениями вензелей императорских особ и их портретами. Ими же, разноцветными "национальными" флагами, гирляндами из зелени и цветных фонариков украшали и здания, особенно в центральной части городов. Вечером устраивались народные гулянья, иллюминация, а в обеих столицах и губернских городах небо расцвечивалось огнями фейерверка.
При дворе царские дни отмечались парадом гвардейских войск, принимавшихся царем, "высочайшим" завтраком или обедом и балом. Среди подавляющего большинства горожан - посещением приходских храмов, в которых с утра служились молебны "о здравии императорских высочеств", а также созерцанием парада частей местного гарнизона ("парад царского дня"). Отсутствие кого-либо в церкви в такие дни воспринималось как свидетельство неблагонадежности. В сельской же местности празднование царских дней сводилось к посещению церковной службы. Видимо, не случайно в народе говорили: "Царский праздник не наш день, а государев" (Даль, 1957. С. 821). Пышные празднества устраивались также по случаю бракосочетания великих князей и княжен (см.: Курские губ. вед. 1850. № 35. С. 290; Самарские губ. вед. 1874. № 9. С. 2-3; 1880. № 17, 18, 19. С. 5, 4, 5; Сибир. газ. 1884. № 36. Стб. 879; Правительств, вестн. 1886. № 192. С. 3; Моск. илл. газ. 1891. № 187. С. 2; 1892. № 202. С. 3; № 241. С. 2; и др.).
Светская "струя", едва заметная в праздничной культуре русских в XVII в., постепенно расширявшаяся с эпохи Петра I, после 1917 г. превратилась в мощный "поток", смывший некоторые "пласты" православной и дохристианской праздничной культуры.
Советские государственные праздники, городские по происхождению, как и праздники петровского времени, родились как политические и идеологические. В силу этого их создание также было преимущественно организованным, целенаправленным процессом, хотя элементы стихийного творчества масс в нем несомненно присутствовали. Достаточно вспомнить получившие широкое распространение в 20-е годы театрализованные процессии, вкрапленные в колонны демонстрантов; разыгрывавшиеся на городских площадях и улицах массовые инсценировки, сюжеты которых черпались из событий недавнего прошлого; а также художественное оформление (убранство) городов и праздничных колонн (Поли-щук, 1987. С. 3-15; Будина, Шмелева, 1989. С. 213-215; Иникова, 1995. С. 299-302).
В формировании праздников советской эпохи наиболее продуктивными были 20-е и 60-е - начало 80-х годов (см.: Советские традиции... С. 208-212). Знаменем первых было революционное преобразование мира. Отсюда стремление отметать все устаревшее или казавшееся таковым и заменять его новым, соответствующим духу времени. 60-м - началу 80-х годов была присуща иная тенденция, в послевоенные годы получившая широкое распространение во всех промышленно развитых странах, - повышенный интерес, прежде всего городского населения, к национальным праздничным традициям и стремление возродить их, так называемый фольклоризм. С конца 80-х годов, после торжественного празднования 1000-летия крещения Руси, в России стала набирать силу новая тенденция -
______________
*
Дни рождения и именин последних праздновались в ближайшие воскресные дни.
______________
585
реабилитация православных праздников, которые теперь столь же рьяно внедряются в быт, сколь в недавнем прошлом "выкорчевывались" из него.
Для первого послеоктябрьского десятилетия было характерно сосуществование старых (церковных и аграрных календарных) и новых (революционных) праздников, так называемых дней "красного календаря", который начал складываться уже в 1918 г. В начале декабря этого года "Правилами об еженедельном отдыхе и о праздничных днях" (Приложение к ст. 104 "Кодекса законов о труде") в соответствии с декретом об отделении церки от государства были установлены новые государственные праздники Советской Российской Республики: 1 января -Новый год*, 22 января - день 9-го января 1905 г., 12 марта - день низвержения самодержавия, 18 марта - день Парижской Коммуны, 1 Мая - день Интернационала и 7 ноября - день пролетарской революции (Декреты Советской власти. Т. IV. С. 190). 2 января 1919 г. постановлением Пленарного заседания Совета Профессиональных Союзов нерабочими, но не праздничными, были объявлены и дни пяти наиболее почитаемых праздников Православной церкви: 6 января** -Крещение Господне, 25 марта - Благовещение Пресвятой Богородицы, Пасха (пятница и суббота Страстной, понедельник и вторник Пасхальной недель), 15 августа - Успение Пресвятой Богородины, 25 и 26 декабря - Рождество Христово. Это постановление узаконило сложившуюся в России в 1918 г. практику празднования дней церковного календаря, главным образом в городе - в государственных и культурно-просветительных учреждениях, в учебных заведениях, на промышленных предприятиях, в торговле.
Небезынтересно отметить, что в голодном 1918 г. жителям Петрограда, Москвы и некоторых других городов к пасхальным и рождественским праздникам выдавали "усиленные продовольственные пайки", об ассортименте и размере которых население заранее извещалось через местные газеты. В сельской местности праздничный календарь до начала 30-х годов (массовое закрытие церквей) не претерпел сколько-нибудь существенных изменений по сравнению с дореволюционным периодом, хотя в быт крестьян с середины 20-х годов настойчиво внедрялись альтернативные праздники (например, Спас заменялся днем Плодов, Покров - днем Урожая). Впрочем, и после закрытия церквей в семьях верующих по-прежнему отмечались все двунадесятые, престольные и некоторые другие церковные праздники, особо почитаемые в той или иной местности. Семейную традицию нередко поддерживали и неверующие из уважения к обычаям отцов и дедов (Шмелева, 1995. С. 262-265,267-268).
В советский период праздничный календарь русских, как и других народов СССР, не был стабильным. Многие праздники, особенно ранние, из-за чрезмерной политизированности изначально обрекались на короткую жизнь. Мертворожденным "ребенком" был, например, день Революционного студенчества (21 февраля), учрежденный в 1924 г. в Москве в связи с 25-летием со дня первого революционного выступления российских студентов взамен традиционного для москвичей Татьянина дня. Недолговечными оказались и не связанные с какими-либо памятными датами достаточно широко отмечавшиеся в 1919 - начале 1920-х годов праздники Советской пропаганды, Древонасаждения, Электрификации, Скотоводства и т.п., создававшиеся по образу и подобию 1 мая и 7 ноября.