www.booksite.ru
Перейти к указателю

Загоскин Л. А.

ПУТЕШЕСТВИЯ И ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕЙТЕНАНТА ЛАВРЕНТИЯ ЗАГОСКИНА В РУССКОЙ АМЕРИКЕ в 1842-1844 г.г.

КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ДВУХ ПЛЕМЕН НАРОДА ТТЫНАЙ

МЕСТА, В КОТОРЫХ СОБРАНЫ ЭКСПЕДИЦИЕЙ РАЗЛИЧНЫЕ ГОРНОКАМЕННЫЕ ПОРОДЫ

Порфир, собираемый туземцами Нортонова залива от утесов мыса Денбич, в 1842.

Главные горнокаменные породы острова Св. Михаила и прибрежья материка южной части Нортонова залива.

Ноздреватая лава, раскиданная во множестве по берегам тех же мест.

Лигнит, находимый по прибрежью западной части Нортонова залива.

Колчедан железный, привозимый в редут Св. Михаила малейгмютами с вершины Нортонова залива, 1842.

Зуб ископаемого слона, добыт из обвалов правого берега низовья реки Квихпак, 1842.

Янтарь, собираемый туземцами на устьях рек Квихпака и Кускоквима, полученный в 1842 и 1844.

Два серпентинные топора, употреблявшиеся туземцами реки Квихпак до введения железа, 1842 и 1844.

Главные горнокаменные породы мыса Азачагьяк.

Фосфорокислое железо, добываемое туземцами Квихпака с горы Ингыгук, или Магмютской, 1844.

Черный камень, привозимый на Квихпак из Ангула, в 1844.

Лемносская земля, или болюс, получаемая на Квихпак оттуда же, 1844.

Утесы при берегах Квихпака, милях в 5-и выше жила Икогмют, 1843.

Кровавик, получаемый туземцами из утесов правого берега Квихпака, между жилами Анвик и Макаслаг, 1843.

Глины и главные горнокаменные породы правого берега Квихпака от жила Анилухтакпак до Макаслаг.

Главные горнокаменные породы правого берега Квихпака от речки Крестовой до жила Ттутаго.

Главные горнокаменные породы правого берега Квихпака от жила Ттутаго до Хуликакат.

Тальковый сланец и магиканит, находимый по правому берегу Квихпака в окрестностях Нулато и до устья реки Юннака.

Горшечная глина, получаемая туземцами из утеса Уныльгача, близ устья реки Юннака. Подобная привозится из Ангула для потребностей низовых жителей Квихпака.

Халцедон, привозимый туземцами с верховья реки Нулато.

Главные породы кругляков и валунов, на косах и россыпях реки Квихпак от песчаных утесов Банкатаньего кверху.

Главные горнокаменные породы правого берега Квихпака при утесе Хамынчихтен.

Главные горнокаменные породы в 8 милях ниже устья реки Молёкожитно.

Порфир, составляющий утесы левого берега Квихпака, против устья Молёкожитно.

Главные горнокаменные породы ближайших гор правого берега Квихпака на месте, от которого обратились назад 1 июля 1843 года в широте 64°56'01", долготе 154°18'45" западной от Гринвича.

Главная горнокаменная порода подошвы купы Ташатулит на правом берегу реки Кускоквим, близ редута Колмакова, 1844.

Главная горная порода холмов левого берега Кускоквим при редуте Колмакова, 1844.

Цимолит и красная охра, привозимая в редут Колмакова с низовья реки Кускоквим, 1844.

Пемза, привозимая в редут Колмакова оттуда же.

ПТИЦЫ, СОБРАННЫЕ ЭКСПЕДИЦИЕЮ В 1842, 1843 и 1844 ГОДАХ

ПО БЕРЕГАМ РЕК КВИХПАКА И КУСКОКВИМА

Насекомые и растения, препровожденные в Российскую императорскую Академию наук, еще не разобраны*.

1) Ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis). - Ред.

2) Мохноногий сыч (Aegolius funereus). - Ред.

3) Канадская кукша (Perisorcus catiadensis). - Ред.

4) Большой серый сорокопут (Lanius excubitor). - Ред.

5) Американский зимородок (Megaceryle alcyon). - Ред.

6) Трехпалый дятел {Picoicles tridac(ylus). - Ред.

7) Один из видов американских дятлов, своего русского названия у вида нет. - Ред.

8) Американский малый дятел (Dendrocopos pubestens). - Ред.

9) Оляпка (Cinclus mexicanus). - Ред.

10) По-видимому, ошибка. Подразумевается, вероятно, один из видов сем. трупиалов (tcieritlos). - Ред.

11) Американский пестрый дрозд (Turdus naevius). - Ред.

12) Американский странствующий дрозд. - Ред.

13) Малый дрозд (Turdus minimus). Самостоятельного русского названия не имеет. - Ред

14) Один из видов каменок (Oenanthe). - Ред.

15) Горный конек (Anthus spinolella). - Ред.

16) Буроголовая гаичка (Harus atricapillus). - Ред.

17) Желтоголовая американская славка (Dendroica coronata). - Ред.

18) Американская славка (Wilsonia pusilla). – Ред.

19) По-видимому, один из видов сем. американских славок (Parulidae). - Ред.

20) Лапландский подорожник (Calcarius lapponicus). - Ред.

21) Чечетка (Carduelis flammea). - Ред.

22) Пуночка (Plectrophenax nivalis). - Ред.

1) Серый юнко (lunco hyemalis). - Ред.

2) Бурый тауи (Pipilo hyperboreus). Для территорий, посещенных Л. А. Загоскиным, - залетный вид, гнездится южнее. - Ред.

3) Американская белобровая овсянка (Zonotrichia leucophrys). - Ред.

4) Белокрылый клест (Loxia leucoptera). - Ред.

5) Щур (Pinicola enucleator). - Ред.

6) Американский рябчик (Canacnites canadensis). - Ред.

7) Воротниковый рябчик (Bonasa umbellus). - Ред.

8) По-видимому, бурокрылая ржанка (Charadrius domirticus). - Ред.

9) Зуек-галстучник (Charadrius hiaticula). - Ред.

10) Камнешарка (Arenaria interpres). - Ред.

* «d» означ. «то же». - Ред.

* Коллекции Л. А. Загоскина хранятся в Зоологическом и Ботаническом музеях. Академии наук СССР в Ленинграде. - Ред.

МАТЕРИАЛЫ, СЛУЖИВШИЕ К СОСТАВЛЕНИЮ КАРТЫ

Весь берег Ледовитого моря от 140° западной долготы от Гринвича до мыса Возврата положен с оригинальной карты капитана Франклина, 1825-1826.

От мыса Возврата до мыса Барро - с оригинальной карты г-д Диза и Симпсона, 1837 года.

От мыса Барро до острова Азияк - с оригинальной карты капитана Бича, 1827 года.

От острова Азияк до мыса Дерби - с описи капитана Хромченко, 1822 года.

От мыса Дерби до устья реки Уналаклик - с описи капитана Кука.

От реки Уналаклик до северного устья реки Квихпак - по собственной описи.

От мыса графа Румянцева до глубины Бристольского залива - с оригинальных карт морехода Устюгова, 1819 и капитана Хромченко, 1822 года.

Часть западного берега Аляксы - с карты адмирала Литке, 1828 года.

Восточный берег Аляксы до границы или меридиана горы Св. Илии - с карты, вновь составленной в Гидрографическом департаменте Морского министерства.

Озера Нушагакские и другие, лежащие в окрестностях Александровского редута, река Нушагак и главный ее приток Ильгаяк положены по обсервованным пунктам описи штурмана Васильева.

Река Хулитнак подвинута по долготе к западу по моему определению ее устья и сообразно с критическим разбором журнала Васильева. Направление реки Иннока и ее притоков, исправленное склонением компаса, положено с карты Петра Колмакова. Вершины Тхальхук, Чагванахтули и Тальгиксюак означены по сведениям, полученным от управляющего редутом Колмакова С. Лукина; по его же указанию и с карты П. Колмакова означены пути сообщений с Александровским редутом и исправлены наименования некоторых притоков реки Хулитнак.

СТАТЬИ Л. А. ЗАГОСКИНА

О СИБИРИ И РУССКОЙ АМЕРИКЕ

ЗАМЕТКИ ЖИТЕЛЯ ТОГО СВЕТА

С 17 сентября 1838 года постоянно свежий ветр из NW-ой четверти уверил нас в скором наступлении осеннего времени; серые, рваные клочками облака быстро неслись по направлению ветра; солнце выкатывалось красным сжатым шаром и во весь день, прячась из облака в облако, садилось на западе в грозно багряном отцвете. Снасти выли, и фрегат непрестанно прядал в беспокойной толчее волн, омывающих мыс Дагерорд. Каждую ночь нас вгоняло в три рифа. Луна - эта непременная принадлежность морской описательной картины - лениво отражала бледный свет свой на верхушках вздымавшихся валов и на белых парусах мимо проходивших во множестве купеческих судов.

Находясь на предписанной дистанции для встречи парохода «Геркулес», на котором государь император с своим высоким семейством предположил воротиться из Берлина, мы следили каждое дымчатое облачко, появлявшееся на SW-м горизонте, и потому короткими галсами* [Галс - 1. Курс судна относительно ветра. Если ветер дует с левой стороны (в левый борт), то говорят, что судно идет левым галсом, если с правой стороны (в правый борт), - то судно идет правым галсом. 2. Снасти, или тали, удерживающие наветренный угол паруса (галсовый угол). В зависимости от того, к какому парусу галс прикреплен, он получает дополнительное название. - Ред.] старались удержать свое место; а как других учений не возможно было производить, то самые повороты служили некоторым развлечением. Понимающий морское ремесло заметит, что поворачивать, имея марсели в три рифа, не очень весело, особенно кто не уверен к концу кампании в крепости своих парусов; это были мы.

Здесь для непосвященных в таинства морского искусства следовало бы пояснить трудности поворота судна в свежую погоду, но как эта материя довольно суха, то я считаю за лучшее взять предмет обратно, перейти от свежей погоды к тихой, называемой моряками штилем, и доказать, что жестокий шторм сноснее для моряка, чем полное отсутствие ветра. Это вот почему. В шторм каждая вещь на своем месте, все осмотрено, подкреплено, улажено. Вахтенный лейтенант спокоен: трепет снастей, завывание ветра, гул разбивающихся о борт волн, брызги, взлетающие на корабль, - все знакомо ему и все отзывается жизнию. Тут нет места ученьям (до которых, мимоходом сказать, молодые моряки охотники), но зато нет места и мелочам, исполнение которых требуется от молодых офицеров как сущность воинской дисциплины, а ими часто принимаются за натяжки. В шторм капитаны большею частью в каюте греются у камина; они спокойны, уверенные, что нечему случиться необыкновенному. Напротив, в штиль всегда прекрасная погода. Ученья отойдут своим чередом; капитаны сходят вниз, но хлопанье парусов, при совершенном обмертвении всего окружающего, скоро нагоняет тоску. Они выходят наверх; там не лучше. Матросы, пригретые солнцем, лежат после утренних учений непрерывающимся пластом по левому шкафуту. Вахтенный лейтенант ходит полунедовольный по шканцам; боцман вторит его шагам, шагая по баку. Разговоры в штиль как-то не вяжутся, да и неприличны с вахтенными. Кто жить сам в себе не может, тому остается смотреть окрест себя, и вот замечает дуновение зефира, зарябившего гладкую поверхность вод в полумиле от судна. «Г-н N, видите, идет ветерок с левой стороны, прикажите обрасопить паруса на правый галс». Раздаются командные слова вахтенного лейтенанта, свисток боцмана вторит ей; команда встает, приказание исполнено, но порыв упал, не дойдя до судна. Неприлично военное судно держать не в порядке; надобно привести паруса в прежнее положение; на этот раз команда потревожена самим вахтенным офицером. После нескольких таких или подобных попыток со стороны капитана он сходит вниз, еще более недовольный. От нечего делать идет осматривать палубы. Старший лейтенант сверх своей обязанности, как командующий во время общих работ, есть непременный наблюдатель за чистотою корабля и исправностию его вооружения. Он пробыл наверху всю ночь на дожде, надзирая за двумя вахтами мичманов, которым, по недостатку в лейтенантах, поручены от капитана вахты, и после обеда лег отдохнуть до вечерних учений. Ему докладывают, что капитан осматривает палубы, и он является к своему месту. «Вы ни за чем не смотрите,- встречает старшего лейтенанта капитан, - взгляните, отчего эти царапины на краске? зачем здесь стружки? какая неопрятность на кухне». Тут нашему брату достается за всякую пылинку, за всякую каболку; беда, если найдутся возражения, они поведут прямым путем к размолвке, и все это потому, что штиль. Бывают и старшие лейтенанты, которые, желая подделаться к капитану, ведут войну, и наиболее в штиль, с вахтенными лейтенантами и вымещают капитанские выговоры на спинах матросов. Заметим в скобках, что такие старшие лейтенанты всегда смирны во время шторма, и ни одному шквалу не удается застать их на верхней палубе. Но пора к делу.

В ночь на 24 сентября сделался штиль. Фрегат находился на горизонте Фильзенских маяков; из нависших туч орошало мелким дождем; налегшая с вечера мгла делала положение наше еще более сомнительным. Звон колокола чрез каждые пять минут замирал в густоте окружного воздуха. Но с полночи подувший от W ветер вскоре засвежел, прочистило, мы подались к NNW; к четырем часам зарифились тремя рифами, а при налетевшем шквале принуждены были взять последний риф. Это было не надолго; ветр упал, разведенным волнением валяло фрегат; паруса хлопали, а налегшая снова мгла замедляла рассвет.

В 7 часов утра сигнальщик с юта закричал: «Пароходы вижу». Сколько раз мы были обмануты подобным восклицанием: днем вместо ожидаемых проходил Любской, ночью восхождение Венеры принимали за фалшвеер. Однако к глазу пискливого правнука Авраамова издавна основалась особая доверенность, все бросились на ют; в самой вещи, небольшой дымок расстилался по горизонту, потом показался другой такой же, за ним третий. Сомнения исчезли: это «Геркулес», «Богатырь» и «Ижора»; вмиг все приняло иной оборот. Сама природа изменилась, выяснело, и хотя ветр зашел к NW, но мы, отдав все рифы, поставив брамсели, грот и фок, могли идти близко курса пароходов, которые проходили нас в полумиле на ветре.

Ветр согнал нас ниже мыса Дагерорд, но удачным поворотом мы имели удовольствие обогнать фрегат «Ольгу», который крейсировал от нас в 30 милях. К закату пароходы ушли в горизонт, и фрегат совершенно бы отстал, если б ветр, скрепчав, не сделался попутнее.

При 10½ узлах ходу (18¼ верст в час) забыты все неприятности трехнедельного осеннего крейсерства. Одни рассчитывали вперед день и час, когда положим якорь на кронштадтском рейде; другие мечтали о свидании с родственниками и друзьями; но все вообще поздравляли друг друга с близким окончанием кампании. Я ходил с капитаном по шканцам, затверживая в памяти отдаваемые приказания. Наконец, материя приказаний иссякла; разговор склонился на кампанию будущего лета. «Куда вы, любезной мой фарстлейтенант? - спросил меня капитан фрегата. - По гнилости нельзя ожидать похода, и, пользуясь этим случаем, я полагаю отдохнуть после 22 кампании». - «Мне хоть в Америку», - отвечал я рассеянно. «Это довольно трудно в нынешнее время», - заметил капитан, и разговор склонился на другие предметы.

Ровно через месяц после этого разговора покорнейший ваш слуга поступил на службу Российско-Американской компании, а чрез два пишет эти строки за 6200 верст от Кронштадта, в теплой и покойной комнате (затем, что для письма подобные удобства необходимы) в ожидании вскрытия Лены, чтобы пуститься в путь, и снова в путь, до места назначения.

Далее