JI. С. Берг. История великих русских географических открытий
386
пролития крови. С этим ответом посланник от
правился в свое селение.
30 сентября.
На следующий день тот же самый
человек, по требованию нашему, приехал к нам
на лодке, однако же без тайонов, но только с од
ним аманатом [заложник, предоставляемый в обе
спечение договора]. Приближаясь к крепости, они
что-то пели весьма протяжно, а как только лод
ка подошла к берегу, то аманат бросился в воду
плашмя спиною. Мы тотчас послали людей для
приема, которые, подняв аманата, привели его
в крепость. Баранов подарил ему тарбаганью пар
ку, ситкинцы же послали нам в подарок бобра.
В это время как на нашей, так и на неприятель
ской крепости развевался белый флаг. Невзирая
на это посланник должен был воротиться назад
без всякого успеха, так как мы без тайонов не хо
тели входить ни в какие мирные переговоры. Око
ло полудня показалось до тридцати вооруженных
человек, которые, подойдя к крепости на ружей
ный выстрел, стали в строй и начали переговоры.
Баранов велел сказать им, что он совершенное
ими злодеяние предаст забвению, если они со
гласятся дать ему двух надежных аманатов и воз
вратят всех кадьякских жителей, находящихся
у них в плену. Присланные не приняли нашего
предложения, а давали другого аманата на место
того, который был уже в нашей крепости. Т а
ким образом, продолжавшиеся около часа пере
говоры кончились без желаемого успеха. Видя,
что неприятели стараются продлить время, мы
решительно дали им знать, что при первом слу
чае не замедлим с вооруженными судами явиться
у их укрепления. Оно лежало в одной губе, верстах
в полутора от нашей крепости. Получив этот от
вет, весь строй пришел в движение, прокричал
три раза ууу! (крик этот означает, по сообщению
переводчиков, конец делу) и тотчас воротились
домой.
1 октября
поутру мы начали тянуться на заво
зах к неприятельскому укреплению, куда и приш
ли около полудня. Тотчас по прибытии нашем
ситкинцы подняли белый флаг; мы отвечали им
тем же и ожидали переговоров с час. Не видя,
однако, ни малейшего к тому знака, мы реши
лись попугать неприятеля небольшой стрельбой.
А между тем я послал баркас с несколькими ма
тросами к берегу и ял с четырехфунтовым медным
картауном, под начальством лейтенанта Арбузова
с тем, чтобы он старался истребить неприятель
ские лодки и сжечь амбар, стоявший недалеко
от них, если будет удобный к тому случай. Арбу
зов, высадив свои войска на берег и взяв с собою
одну пушку, начал приближаться к неприятель
ской крепости. Вслед за ним отправился и Бара
нов с двумя пушками, к которым вскоре потом
подвезены были еще две пушки, так что около
пятого часа пополудни мы уже имели на берегу
довольно хорошую артиллерию и до 150 ружей.
Войско наше, несмотря на непрестанный огонь
с неприятельской крепости, смело к ней при
ближалось. С наступлением ночи положено было
сделать приступ. Арбузову надлежало действовать
своими пушками против одних ворот, а Повали-
шину — против других. Артиллерия перетащена
была через речку. Осаждавшие, не теряя ни мало
времени и закричав ура, бросились на крепость.
Но н еприятель , уже давно приготовивший
ся к сильной обороне, открыл ужасный огонь.
Пушки наши действовали также весьма успешно,
и крепость была бы непременно взята, если бы
кадьякцы и некоторые русские промышленни
ки, употребленные для перевозки артиллерийских
орудий, не разбежались. Неприятель, пользуясь
этим случаем, усилил свою стрельбу по нашим
матросам и в короткое время переранил всех
и одного из них убил. Арбузов и Повалишин,
видя, что нападение было неудачно, решились
отступить. В это время убит был другой матрос,
которого ситкинцы подняли на копья. Приме
тив, что неприятель делает вылазку в намерении
преследовать отступавших, я приказал стрелять
с судов, чтобы удержать стремление ситкинцев
и прикрыть отступление. Арбузов, посадив всех
своих людей на гребные суда и взяв с собою ар
тиллерию , возвратился к нам вечером. По его
словам, если бы все поступали с такою же хра
бростью, какую показали матросы, то крепость
не могла бы долго держаться: пушки были уже
у самых ворот, и несколько выстрелов решили бы
победу в нашу пользу. Но трусость кадьякцев все
испортила. Баранов, Повалишин и все матросы,
находившиеся в этом деле, были ранены. Один
матрос на другой день умер.
2 октября.
Поутру неприятель, ободренный
успехом, производил пушечную стрельбу по на
шим судам, но не причинил ни малейшего вреда.
Баранов, уведомив меня, что за болезнью на кора
бле быть не может, просил принять меры, какие
только сочту я нужными, к окончанию начатого
дела. Я приказал с судов при всяком удобном слу
чае тревожить неприятеля пушечной стрельбой,
не делая никакой высадки на берег. Такое распо
ряжение имело желаемый успех. Неприятель при
