Несметные сокровища царя
     
      Временем расцвета художественных ремесел на Руси стал XVI век, но возрождение утраченных традиций началось еще в XV столетии. Главным центром художественного ремесла становится Московский Кремль, где находились многочисленные мастерские, особенно Оружейная палата, и работали лучшие мастера. Сначала в Оружейной палате производили и хранили только царское оружие. Со временем палата расширилась. Вместе с мастерами-оружейниками работали придворные художники, украшавшие царские хоромы, писавшие иконы и книжные миниатюры. Мастерские по изготовлению карет, дорогих седел и конской упряжи для парадных царских выездов имелись при Конюшенном приказе. Отдельная Постельная палата, позже преобразованная в Государеву и Царицыну палаты, занималась изготовлением царского постельного белья и одежд.

      В XVI в. из куска золота весом 3 кг было выковано блюдо, подаренное Иваном IV своей невесте – черкесской княжне Марии Темрюковне в день свадьбы. Его края украшены изящным черневым орнаментом и надписями, а в центре изображен двуглавый орел – герб Российского государства. На таких блюдах в старину невесте подносили фату и кику – головной убор замужней женщины. Отделка блюда настолько приглянулась русским мастерам, что ее часто повторяли позже.
      Нередко драгоценную царскую утварь изготавливали по заказу царя или бояр, чтобы вложить в храмы и монастыри "на помин души". После смерти царя Федора Ивановича в 1598 г. его жена Ирина Годунова вложила несколько золотых сосудов в Архангельский собор Кремля. Среди них особенно красивы кадило и потир, хранящиеся ныне в Оружейной палате. Кадило имеет форму православного храма, увенчанного луковичной главой на барабане. Вся его поверхность покрыта двумя-тремя десятками драгоценных камней и чернью. На стенках сосуда в великолепной графической манере изображены апостолы и святые, соименные членам царской семьи.
      Чернь – ювелирная техника, известная еще с античных времен. На металле вырезают рисунок. Затем изделие сплошь покрывают чернью – сплавом сернистого серебра, серы и других компонентов. После обжига в печи чернь прочно схватывается с металлической основой. Мастеру остается только спилить лишнюю чернь, не попавшую в углубления рисунка. Блеск светлого металла красиво контрастирует с бархатной чернью орнамента.

      Кадило, подаренное собору Ириной Годуновой, было столь ценным, что в начале XVII в. патриарх специальным указом разрешил пользоваться им только девять раз в году – по особо торжественным случаям.
      Не менее красив и потир. Этот сосуд, по форме напоминающий кубок, использовали во время литургии для причащения верующих. На полированном венце его чаши среди мелкого орнамента, в круглых медальонах помещены выполненные чернью изображения святых и литургическая надпись. Ниже поверхность чаши по контрасту с гладким венцом покрыта крупным резным орнаментом и драгоценными камнями.
      Русские цари веками собирали художественные изделия из драгоценных металлов и камней. Именно эти изделия составляли главное богатство казны. Особенно преуспел в этом Иван Грозный. О размерах его "коллекции" можно судить по историческому факту: в начале 1572 г., опасаясь набега крымских татар на Москву, царь выехал в Новгород и увез с собой сокровища казны. Их разместили на двух обозах, состоящих из 450 саней.
      Предметы из царской казны постоянно использовались в придворном церемониале: при венчании на царство, бракосочетании, посольских приемах, поставлении патриархов. Их дарили иностранным монархам и послам, отличившимся боярам и дворянам.
      Цари гордились своими богатствами. Ивана Грозного перед смертью каждый день носили в сокровищницу полюбоваться своими драгоценностями. Однажды он даже пригласил туда английского дипломата Джерома Горсея, долго показывал ему собранные самоцветы и объяснял заключенную в них таинственную силу.
      В залах Оружейной палаты, крупнейшего собрания древнерусского ювелирного искусства, дивишься не только красоте изделий и мастерству их создателей. Поражает количество золота и драгоценных камней. А ведь до XVIII в. их в России не добывали. Главным источником драгоценных металлов были золотые и серебряные иностранные монеты – английские, немецкие, арабские, поступавшие в казну благодаря торговле. Драгоценные камни привозили в основном с Востока – из Персии, Китая, Индии, Турции. В 1676 г. по указанию царя Алексея Михайловича русский посол в Пекине купил у китайского богдыхана редкой красоты и размеров турмалин. Сначала красный камень украшал венец Петра I, затем корону Екатерины I, а позже он был укреплен на короне Анны Иоанновны. Именно эта корона выставлена ныне в витрине Оружейной палаты.
      На Руси очень любили жемчуг. Крупный круглый жемчуг привозили с Востока, а мелкий, неровный добывали в озерах на севере Руси. Им украшали одежду, оклады икон и книг, царские венцы. По словам Павла Алеппского, побывавшего в России в середине XVII в., на один из саккосов патриарха Никона был нашит пуд жемчуга. В царской казне находилось такое количество "перлов" (так называли тогда жемчуг), что поляки, захватившие Москву в начале XVII в. и разграбившие Кремль, для развлечения палили жемчугом из ружей. В это время погибли многие великолепные произведения русского ювелирного искусства. Их расхищали, раздавали солдатам вместо жалованья. После "хозяйничанья" поляков в Москве из семи царских венцов сохранилось только два – "шапка Мономаха" и "Казанская шапка" Ивана Грозного.
     
      Последний век древнерусских ювелиров
     
      Несмотря на столь неблагоприятное начало, XVII век в целом стал вершиной расцвета русского ювелирного искусства. Изделия мастеров этого времени особенно пышны и праздничны. Они многоцветны, узорчаты, нарядны. Привычные, земные формы декора причудливо сочетаются с фантастическими.
      В XVII в. были созданы отдельные Золотая и Серебряная палаты, где мастера – чеканщики, резчики, эмальеры, сканщики, алмазники – занимались производством изделий из драгоценных металлов и камней для царя и патриарха. В кремлевских мастерских работали умельцы со всей России. Немало было и приглашенных иностранцев – немцев, итальянцев, сербов, англичан. Они получали денежное жалование, соответствующее их опыту и мастерству. Один из самых высоких окладов – 25 руб. в год – имел знаменщик Симон Ушаков. Нередко одно изделие выполняла группа ремесленников: "судовых дел мастер" выковывал золотой или серебряный сосуд, знаменщик наносил на него рисунок, чеканщик, резчик, эмальер украшали. Царь следил за работой Золотой и Серебряной палат, иногда лично утверждая проект нового изделия.

      В 1664 г. жена умершего боярина Бориса Морозова, видного государственного деятеля, воспитателя царя Алексея Михайловича, вложила "на помин души" мужа в Чудов монастырь Кремля необыкновенно красивый потир. Чашу и ножку покрывали эмали ярких сочных цветов, хорошо сочетающиеся с изумрудами, рубинами, сапфирами, украшавшими сосуд.
      Близка этому потиру по стилю золотая чаша, подаренная патриархом Никоном царю Алексею Михайловичу. Это подлинный шедевр эмальерного искусства. Стенки чаши покрыты ярким растительным орнаментом. На венце – резная надпись вязью, чередующаяся с четырьмя крупными драгоценными камнями. В конце XVII в. царевна Софья подарила эту чашу своему любимцу – князю Василию Голицыну. Но подарку суждено было вернуться в казну: при Петре I князь попал в опалу.
      Особо значимые, чудотворные иконы знаменитых мастеров любили на Руси украшать драгоценными окладами, ризами. "Владимирская Богоматерь" – одна из важнейших православных святынь – имела не один, а несколько драгоценных окладов. Только в Оружейной палате их хранится не менее трех. Самый нарядный оклад был выполнен в середине XVII в. мастерами Кремля по заказу патриарха Никона. Все верхнее его поле сплошь покрыто разноцветными драгоценными камнями и жемчугом. Корону Богоматери украшают два ограненных изумруда, уникальных по размеру, весом по 100 карат каждый.

      Прикладное искусство XVII в., как и живопись, тяготеет к реалиям окружающего мира. Это видно даже в оформлении культовых изделий. В 1678 г. большая группа мастеров Оружейной палаты изготовила по царскому заказу книжный оклад для одного из кремлевских храмов. Сохранив традиционную схему оформления Евангелия – в центре "Деисус", а по углам – четыре евангелиста, – мастера дополнили его многочисленными бытовыми деталями.
      Евангелисты изображены в богатом интерьере: полы из узорчатой плитки, нарядные колонки, дорогая мебель – столы и кресла.
      По заказу Алексея Михайловича в 1672 г. специально вызванные в Москву иностранные специалисты по геральдике составили новый герб России. Мастера Золотой палаты изготовили тарелку с геральдическими изображениями, выполненными цветной эмалью. В центре памятной тарелки – двуглавый орел под тремя коронами с державой и скипетром в лапах. Вокруг' – надпись черной эмалью с полным царским титулом. По краям тарелки расположены изображения гербов Новгорода, Астрахани, Твери, Пскова и других русских городов и земель.
      Когда ходишь по залам Оружейной палаты, испытываешь чувство гордости за своих древних соотечественников – русских ремесленников-ювелиров, создавших всю эту красоту.
     
      Старинное русское оружие
     
      Ранней осенью 1808 г. в окрестностях старинного русского города Юрьева-Польского местная крестьянка собирала лесные орехи. Случайно ее взгляд привлек лежавший под гнилой корягой блестящий предмет. Им оказались металлический шлем и остатки кольчуги, превратившейся в бесформенный комок ржавого железа. Па шлеме хорошо сохранилась серебряная накладка с надписью. По ней специалистам удалось определить, что доспехи принадлежали переславскому князю Ярославу Всеволодовичу, -отцу Александра Невского. Но как княжеский шлем оказался под корягой?
      В 1216 г. на реке Липице близ Юрьева-Польского произошла битва между русскими князьями, в которой участвовал и Ярослав Всеволодович. Он потерпел поражение и, видимо, спасаясь бегством, бросил тяжелую кольчугу и шлем. Ныне шлем этот украшает экспозицию Оружейной палаты Московского Кремля – богатейшего собрания древнерусского оружия.
      Средневековая история Руси изобилует войнами и военными конфликтами. Выдающийся историк XIX в. Сергей Михайлович Соловьев подсчитал, что с 1228 по 1462 г. на Руси произошло 302 войны и военных похода, 85 крупных сражений. Совершенствовалось и оружейное дело.
      Но не только боевое оружие изготавливали русские оружейники. Для придворных церемоний – торжественных выходов и выездов царя, приемов иностранных послов, на смотрах войск – требовалось парадное оружие.
      На коронационных торжествах в XVII в. непременным атрибутом царских регалий, кроме венца, державы и скипетра, были государственный меч и государственный щит. "Большой воинский наряд" царя непременно включал в себя саадачный прибор (налуч, футляр для лука, и колчан для стрел), булатный шлем, зерцальный доспех, щит и саблю.
      В древности оружие принято было дарить. Особую ценность представляют посольские дары русским царям – прекрасные образцы парадного западноевропейского и восточного оружия.
     
      Доспехи Алеши Поповича
     
      Помните картину Васнецова "Богатыри"? Былинные герои в доспехах – боевом обмундировании средневекового воина – на конях. А можете ли вы описать, из чего состоят доспехи Алеши Поповича, и объяснить, что такое мисюрка, юшман, бармица?
      Русские доспехи позднего средневековья были непохожи на западноевропейские, пластинчатые. Около двухсот металлических пластин общим весом до 50 кг, соединенных ремнями и шарнирами, полностью покрывали тело рыцаря. Доспехи подгоняли под его рост. Но неудобство состояло в том, что облачиться в них и взобраться на коня без помощи оруженосца рыцарь не мог. Выбитый из седла, он был не в состоянии самостоятельно подняться с земли. Сплошная металлическая броня хорошо защищала тело, но сковывала движения и ограничивала маневренность в бою. Закован в броню был и рыцарский конь.
      В Оружейной палате выставлен полный комплект парадных доспехов всадника и коня, изготовленный знаменитыми нюрнбергскими кузнецами и подаренный польским королем Стефаном Баторием царю Федору Ивановичу в 1584 г.
      Русские воины чаще всего сражались с половцами, татарами – легковооруженными всадниками-степняками. Тактика их боя заключалась в стремительном нападении и столь же быстром отступлении, поэтому русским ратникам нужны были легкие доспехи, не мешающие вести быстрый и маневренный бой.

      Самым распространенным на Руси доспехом была кольчуга – длинная, почти до колен рубаха, сплетенная из металлических колец. Изготовить кольчугу и другие виды кольчатых доспехов было нелегко. Сначала кузнец вытягивал металлическую проволоку – около 600 м для одной кольчуги. Затем нарезал ее на кусочки длиной по 3 см и скручивал их в кольца. Половину из них сваривал, а у остальных сплющивал концы и пробивал в них отверстия. В каждое разомкнутое кольцо вставляли четыре сплошных и закрепляли заклепкой. На одну кольчугу шло около 20 тыс. колец. Весила она до 17 кг.
      Кольчуга стоила немалых денег. Ее берегли, передавали по наследству, считали дорогим подарком. Броня врага была лучшей военной добычей.
      Интересна история одной из кольчуг, хранящейся в Оружейной палате. Она принадлежала Петру Шуйскому, известному русскому полководцу XVI в., участнику Казанского похода и Ливонской войны. После его гибели кольчуга перешла в казну Ивана Грозного. Получив известие о завоевании Западной Сибири, царь послал ее в подарок атаману Ермаку Тимофеевичу. Спустя полстолетия доспех этот был обнаружен у одного из сибирских князьков и возвращен в казну. Видимо, после гибели Ермака кольчуга попала в руки врага.
      Более мелкие, чуть расплющенные кольца были у панциря – разновидности кольчатого доспеха. Над одним панцирем, состоящим примерно из 50 тыс. колец и весившим 6-10 кг, оружейник работал почти два года – шесть тысяч часов кропотливого труда! Помните находку в окрестностях Юрьева-Польского, о которой упоминалось в начале главы? Именно панцирный доспех принадлежал князю Ярославу Всеволодовичу.
      Есть в коллекции Оружейной палаты и доспех из крупных плоских колец. Это байдана. Принадлежала она царю Борису Годунову. На каждом из многочисленных ее колец выбита надпись: "С нами бог никто же на ны", т. е. "никто нас не одолеет".
      Были у русских воинов помимо кольчатых и смешанные, кольчато-пластинчатые доспехи. В XVI в. появился очень эффективный вид доспеха – бахтерец: кольчуга, в которую спереди и сзади вплетали сотни металлических пластин. Одна заходила на другую, делая доспех многослойным, защищающим даже от пули. Количество пластин бахтерца доходило до 1,5 тыс., а юшман состоял всего из ста пластин, но крупных, не перекрывающих друг друга. Именно в юшмане изобразил Васнецов Алешу Поповича.
     
      Царское зерцало
     
      Доспехи не только защищали, но и украшали воина. Начищенные, а то и посеребренные, они блестели на солнце, как рыбья чешуя. Особенной красотой отличался "зерцальный доспех", который надевали поверх обыкновенной кольчуги. Он состоял из больших, отполированных до блеска металлических пластин (отсюда появилось слово "зерцало" – зеркало), прикрывавших грудь, бока и спину.
      В 1616 г. мастера Оружейной палаты изготовили для царя Михаила Федоровича роскошный зерцальный доспех, украшенный чеканкой, резьбой и позолотой. На груди, в центре доспеха, был изображен двуглавый орел, а вокруг него, кольцом, сделана надпись, содержащая полный титул царя. В нарядном зерцале царь обычно являлся войску во время смотров. В XVII в. этот доспех был оценен в огромную по тем временам сумму – 1500 руб.

      Голову воина в бою защищал шлем. На Руси их было несколько видов. На васнецовском Илье Муромце надет шишак – шлем с высоким остроконечным верхом, предохраняющим от смертельного вертикального удара меча или сабли. Боковой удар мог лишь контузить, "ошеломить" воина. Иногда такой шлем венчался шпилем с цветным флажком или пучком перьев – отличительным знаком военачальника. Изображение шишаков часто встречается на старинных иконах и в книжных миниатюрах.
      И снова обратимся к нашему "учебному пособию" – картине Васнецова. На голове у Алеши Поповича, по всей видимости, мисюрка – шлем с плоским верхом. Для защиты шеи и щек к нему подвешена кольчужная сетка– бармица.
      Царь представал перед войском в парадном шлеме – "шапке ерихонской". В 1621 г. мастера Оружейной палаты изготовили для Михаила Федоровича удивительной красоты булатный шлем. Его основу, шишак, выковали на Востоке, а русские мастера дополнили наушами, назатыльником и наносником, богато украшенными золотой насечкой (в бороздки процарапанного рисунка забивалась золотая проволока), драгоценными камнями и жемчугом. Изображение архангела Михаила, покровителя царя, выполненное эмалью, мастер расположил на наноснике.
      "Шапку ерихонскую" на голове Добрыни Никитича Васнецов добросовестно скопировал с хранящегося в Оружейной палате уникального византийского шлема XIII в. Похожего нет ни в одном собрании мира. Шлем этот – не просто художественная ценность, но и факт истории: его привезла в Россию византийская принцесса Софья Палеолог, выйдя замуж за Ивана III. Именно поэтому он так непохож на русские шлемы.
      Что такое щит, современному человеку объяснять не надо. Древние русские воины пользовались большими миндалевидными щитами. Можно предположить, что именно такой щит князь Олег повесил на стенах Царьграда.
      По свидетельству византийского историка Льва Дьякона, русские, сдерживая натиск врага, "плотно смыкали щиты и копья, придавая своим рядам вид стены". Именно такую стену не смогли сокрушить опытные воины императора Цимисхия под болгарским городом Доростолом, который защищал киевский князь Святослав.
      Позже русские взяли на вооружение татарские круглые щиты. До конца XVII в. были они в ходу у царского войска. В Оружейной палате, в витрине с царскими регалиями – венцами, бармами, крестами – выставлен круглый щит, обтянутый полуистлевшим вишневым бархатом и украшенный фигурными драгоценными запонами. Это и есть государственный щит, который вместе с государственным мечом участвовал с конца XVII в. в придворных церемониях. В последующие столетия монарший регалии почти полностью обновились, но старинный государственный щит и меч продолжали использовать в погребальных обрядах императоров.
     
      Не лезь на рожон
     
      Арабский путешественник Ибн-Фадлан в X в. делился своими наблюдениями о том, что оружие русских – меч, секира и нож. В "Повести временных лет" приводится полулегендарное свидетельство. Потребовали как-то хазары дани с полян. А те взяли да и послали вместо дани мечи. Увидели хазарские старейшины это оружие и решили: "Мы будем данниками этих людей, ибо мечи их острые с обеих сторон, а наши сабли имеют одно лезвие". Действительно, русские мечи имели обоюдоострый, прямой, широкий клинок. Между клинком и рукоятью находилась крестовина, защищавшая руку от встречного удара. Меч носили в кожаных ножнах на поясе. Он был для русского воина священен. В языческие времена на мече клялись, как позже на кресте.
      Меч считался символом княжеской власти. Может быть, не случайно именно Добрыне Никитичу Васнецов вложил в руки меч? Ведь молва связывала этого былинного богатыря с Добрыней Новгородским, дядей князя Владимира Крестителя.
      Надежным оружием средневековых воинов, пеших и конных, было копье. Сражались копьем и князья. Известно, что в Невской битве в 1240 г. великий полководец Древней Руси Александр Невский в поединке ранил копьем предводителя шведского войска Биргера. И Дмитрий Донской выезжал на Куликово поле с копьем в руках.
      Разновидностью копья можно считать рогатину. Она имела длинный, плоский, обоюдоострый наконечник – рожон. С тех пор бытует выражение "лезть на рожон", т. е. действовать рискованно, не думая о последствиях.
      Служила рогатина не только боевым оружием, но и охотничьим. С ней храбрецы в одиночку ходили на медведя. Была рогатина и в составе парадного вооружения царя. В письменных источниках XVI в. ее называли первой среди оружия "Большого царского наряда". В Оружейной палате хранится древняя русская рогатина, изготовленная для одного из тверских князей. Основание ее "рожна" оковано листовым серебром с резными изображениями сцен гибели в Орде тверского князя Михаила.
      Дополняли вооружение древнерусских воинов ножи: поясные – носили за поясом; засапожные – затыкали за голенище сапога; подсаадачные – входили в комплект с луком и стрелами. В поединках ножи использовали как оружие рукопашного боя.
      В "Повести временных лет" читаем, что в 1022 г. сошлись на поле битвы два войска – русское и касожское. По древнему обычаю касожский князь, богатырь Редедя, вызвал на поединок своего противника – тмутараканского князя Мстислава. Схватились два могучих витязя, да только Мстислав оказался сильнее. Поверг он наземь Редедю и зарезал его ножом.
     
      Орудия убийства или украшения?
     
      Древнейшим оружием был и боевой топор, только называли его в те времена секирой. Считался топор оружием бедняков. Крестьянин или ремесленник, становясь по необходимости ратником, вооружался домашним плотницким топором. Настоящая же боевая секира имела лезвие в виде полумесяца, а на тыльной стороне топорища, т. е. обухе, – крюк для стаскивания всадников с седла.
      Служили топоры и как парадное оружие. Личные телохранители Ивана Грозного – рынды – носили на плече серебряные топорики, украшенные золотой насечкой.

      Разновидность топора – бердыш. В отличие от секиры он имел длинное, почти в рост человека, древко и большое лезвие с острием на верхнем конце. Бердыш мог служить и рубящим и колющим оружием. В XVI-XVII вв. бердыш входил в состав обязательного вооружения стрельцов. Они использовали его и как подставку для стрельбы из тяжелой пищали: на нижнем конце древка бердыша имелось железное острие, которое при стрельбе втыкали в землю.
      После нашествия татар русские воины быстро освоили саблю, хотя знали ее издавна. В отличие от меча сабля имеет кривой клинок, заостренный с одной стороны. Эта кривизна позволяла наносить скользящий удар, оставляющий более длинные и глубокие раны. В XV в. сабля окончательно вытеснила на Руси меч. Лучшие сабли выковывали из булата – чистой углеродистой стали, обладавшей большой прочностью и упругостью. Хорошо отточенным булатным клинком можно на лету рассечь газовый платок.
      Богато украшенные сабли русской и восточной работы также входили в состав "Большого царского наряда". Ножны таких сабель изготавливали из золота и серебра, украшали алмазами, изумрудами, рубинами. В 1618 г. русский мастер Илья Просвит выковал для Михаила Федоровича уникальную саблю. Ее булатный клинок прорезан насквозь орнаментом из позолоченных лилий. По лезвию золотой насечкой сделана надпись, повествующая о владельце сабли и о ее создателе.

      Но особой гордостью Оружейной палаты стали не эти парадные сабли, а две простые, боевые, с зазубринами на клинке и без особых украшений. Когда-то они принадлежали освободителям Москвы от поляков – Минину и Пожарскому.
      А начиналось всякое сражение в средние века обстрелом противника из луков. Обычно стреляли с 200-300 шагов, а из хорошего лука и с 500. При стрельбе с коня дальность полета стрелы значительно увеличивалась.
      Изготовление качественного лука требовало большого мастерства. Его склеивали послойно из твердого дерева, роговых пластин и сухожилий животных. Чтобы лук не отсыревал, его оклеивали берестой или тонкой кожей и покрывали лаком. Такой лук при небольших размерах обладал удивительной упругостью и без натянутой тетивы выгибался в обратную сторону. Тетива же делалась из воловьих жил или скрученной шелковой нити.

      Нелегко было изготовить и хорошие стрелы. Четырехгранную деревянную заготовку длиной около 1 м расщепляли на четыре части и склеивали наружными сторонами внутрь. Такое древко не сгибалось и не коробилось. На один его конец надевали металлическое острие. Стальной, каленый наконечник мог пробить металлические доспехи. Иногда наконечники делали с шипами, затруднявшими извлечение стрелы из раны. К другому концу древка приклеивали или приматывали нитью разрезанное вдоль перо, чтобы обеспечить стреле устойчивое положение в полете.
      Лук был очень эффективным оружием. Хороший стрелок, делая 8-12 выстрелов в минуту, мог на расстоянии в 130 шагов поразить все цели. Благодаря своим высоким боевым качествам лук находился на вооружении русских воинов вплоть до широкого распространения огнестрельного оружия.
      Хранили луки в особых кожаных футлярах – налучах, а стрелы – в колчанах. Вместе и то и другое называли саадачным прибором. Стрелок носил налуч с луком на левом боку, а колчан со стрелами – на правом (для удобства при стрельбе).

      В 1628 г. группа мастеров Оружейной палаты изготовила редкий по красоте и богатству саадачный прибор, вошедший в состав "Большого наряда" царя Михаила Федоровича. Кожаные футляры обоих предметов покрыты ажурным сквозным орнаментом из золота, украшенным эмалями и самоцветами. На эти цели пошло 3,5 кг драгоценного металла. Саадак этот предназначался для государственных церемоний, поэтому ювелиры расположили на налуче и колчане изображения государственных символов России – двуглавого орла и всадника на коне.
      Издавна был известен на Руси самострел, или арбалет. В отличие от лука он имел специальный механизм для натягивания тетивы, что значительно увеличивало силу выстрела. Часто стрелы арбалета делались цельнометаллическими. При осаде Москвы татарами в 1382 г. стрелой, пущенной из самострела, был убит знатный татарский мурза, любимец хана Тохтамыша.
      В древности каждый мужчина в случае необходимости брал в руки оружие и становился воином. Воинская доблесть, умение владеть оружием – эти качества высоко ценились и были воспеты в древнерусской литературе. В "Слове о полку Игореве" курский князь Всеволод так говорил о своих воинах: "...под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены... луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли навострены, сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю – славы".
     
      Древнерусский костюм
     
      Издревле одежда не только скрывала наготу, согревала тело, но и подчеркивала достаток человека, его положение в обществе. Самую нарядную одежду носили царь и бояре, гораздо скромнее одевались крестьяне. Однако в средние века одежда простолюдина и знатного человека имела много общего в покрое, названии и назначении.
     
      Рубаха и порты
     
      В средние века человеку казалось, что мир населен злыми духами. Считалось, что одежда защищает не только от холода и непогоды, но и оберегает от всякой нечести. К царской одежде, например, не подпускали посторонних, а те, кто имел к ней доступ, давали клятву не творить колдовства. Стирали царское белье с большими предосторожностями: возили его на реку в опечатанных сундуках под охраной и присмотром доверенных боярынь.

      Так как же одевались в те далекие времена? Нижнюю мужскую одежду и царя и крестьянина составляли рубаха и штаны (порты). Рубахи шили длинными, почти до колен. Подолы, низ рукавов и вороты украшали вышивкой. И не случайно: считалось, что орнамент со стилизованным изображением птиц, животных, солнца оберегает от нечистой силы.
      Рубаху носили навыпуск и подпоясывали узким пояском. Те, кто побогаче, надевали поверх простой рубахи еще одну – нарядную. Шили рубахи из белой, красной, синей ткани со вставками других цветов. Под мышки для свободы движений вшивали четырехугольный кусочек – ластовицу, на спину и грудь подшивали подкладку – подоплеку. Отсюда и пошло выражение – "подоплека дела", т. е. его суть, не лежащая на поверхности.
      Русские рубахи были яркими, нарядными. В торжественных случаях на верхнюю рубаху надевали ожерелье – пристегивающийся воротник, украшенный шитьем, жемчугом, каменьями.
      Порты шили широкими в поясе и затягивали шнурком. Они доходили до икр и заправлялись в сапоги. Богатые люди, помимо двух рубах, надевали и двое штанов. Верхние – нарядные, шелковые или суконные, а зимой даже подбитые мехом.
      В начале XX в. великий русский писатель Лев Николаевич Толстой, подражая крестьянам, ходил в простой русской рубахе, подпоясанной ремешком, и в штанах, заправленных в сапоги.
     

   
      Кафтанное разнообразие
     
      Верхней мужской одеждой служил кафтан. Слово это восточного происхождения, как и сама одежда, напоминающая современное пальто. Разновидность легкого кафтана – зипун, с длинными рукавами, без воротника, надевали поверх рубахи. Бояре носили зипун только дома, считая его исподним. Крестьяне выходили в нем на улицу.
      Знаменитый предводитель крестьянского восстания Стенька Разин ре гнушался, как известно, заниматься грабежом. Свои "экспедиции" за добычей разинцы называли "походами за зипунами".
      Зипуны шили до колен, полы же кафтанов доходили до щиколоток и оставляли открытыми лишь нарядные сапожки. Некоторые кафтаны имели высокий стоячий богато украшенный воротник – козырь. Такой кафтан придавал своему хозяину горделивый вид. Отсюда пошло выражение "ходить козырем", т. е. гордо, высокомерно.

      В отличие от обычного кафтана, становой шили по фигуре, стану. Несколько великолепных становых кафтанов, принадлежавших Петру I, хранятся в Оружейной палате Кремля. Из них, в основном, и состоял гардероб молодого царя. По длине этих кафтанов (около 160 см) можно судить об огромном росте Петра.
      Кафтаны служили и форменной одеждой. Цвет кафтанов стрельцов – зеленый, красный, голубой, желтый, синий и другие – соответствовал полку, в котором они служили. Стрелецкое войско смотрелось очень живописно, особенно в парадных церемониях.
      Царские телохранители, сокольники, возничие носили особый вид кафтанов – терлик с изображением на груди государственного герба – двуглавого орла. Бархатный терлик вишневого цвета, некогда принадлежавший царскому сокольничему, можно увидеть в Музее прикладного искусства и быта России XVII в. в Кремле.
      По праздникам бояре и прочая знать надевали особый кафтан – ферязь, с широким, до трех метров в окружности, подолом, отделанным, как правило, мехом. Придворный этикет обязывал бояр в самые большие праздники появляться в золотой ферязе, в менее торжественных случаях – в бархатной, а в остальных – в шелковой. Если кто-то из придворных не имел достойной случая одежды, ему выдавали ее из царской казны.
      У ферязи были длинные, почти до самой земли, рукава. В один из них, собранный во множество складок, продевали руку, другой висел до пола. Иногда рукава откидывали назад или завязывали за спиной узлом. Ношение такой одежды было привилегией знати и подчеркивало ее особое положение. А в народе по поводу этого наряда возникла поговорка – "работать спустя рукава". Правда, одно существенное удобство русская одежда с излишне длинными рукавами все же имела: в холод было куда прятать озябшие руки.
      На старинных русских иконах с изображениями святых воинов – Бориса и Глеба, Георгия Победоносца – можно увидеть древнюю одежду епанчу – плащ, защищавший от непогоды. Его набрасывали на плечи и спереди пристегивали застежкой. Самое раннее упоминание о епанче встречается в "Слове о полку Игореве", а в описании XVII в. одного из выездов царя Федора Алексеевича за город говорится: в пути пошел дождь и государь сменил ферязь на епанчу и шляпу.
      Исконно русской одеждой была шуба. Сильные морозы заставляли надевать шубу и богатых и бедных. Крестьяне шили дешевые овчинные, а знать предпочитала шубы собольи, лисьи, беличьи, писцовые, горностаевые. Причем средневековые шубы обычно шили мехом вовнутрь, а снаружи отделывали дорогим сукном, парчой, бархатом. Шубы, не покрытые тканью, кожей наверх, назывались нагольными.
      Шуба была и парадной одеждой. Ее надевали в особо торжественных случаях даже летом. Известно, что царь Михаил Федорович сидел за праздничным столом во дворце в шубе.
      Шубой как ценным подарком награждали за хорошую службу. Особой милостью почиталось пожалование шубы "с царского плеча". Участвовала шуба и в старинных обрядах, например в свадебном.
      Важная деталь русского наряда – пояс. В народе считалось зазорным ходить без пояса. Лишить человека пояса значило обесчестить его. Про того, кто несдержанно себя ведет, распускается, по сей день говорят – "распоясался". Пояс в древности носили не только для красоты. Он выполнял и полезные функции: поддерживал одежду, придавал фигуре стройность, к нему можно было привязать кошелек – калиту, чернильницу, заложить плеть, нож, ложку.
      Разновидность пояса – кушак заимствовали с Востока. Длинный, в несколько метров, он много раз опоясывал талию. Кушаком подпоясывали кафтаны, шубы. В 1621 г. иранский посол преподнес в подарок царю Михаилу Федоровичу двенадцать кушаков, отделанных золотом и серебром.
     
      "По Сеньке и шапка..."
     
      Важным в мужском наряде был и головной убор. Знать предпочитала так называемые горлатные шапки, сшитые из горловой части меха куницы или чернобурой лисы (отсюда и название – горлатная). По форме эти шапки напоминали расширяющийся кверху цилиндр высотой почти в полметра. Носил такие шапки и сам царь.

      В торжественных случаях на голове у боярина было несколько шапок: тафья – маленькая шапочка наподобие восточной тюбетейки, поверх нее еще один головной убор, напоминающий островерхий колпак, и, наконец, горлатная шапка.
      Знатный боярин не снимал шапки ни за столом, ни даже в присутствии царя. Лишь возвратясь домой, он напяливал ее на специальный деревянный болванец, часто разрисованный иконописцем. По шапке всегда можно было догадаться о происхождении и достоинстве человека. Возможно, в те времена и родилась поговорка: "По Сеньке и шапка"."
      По достатку выбирали и обувь. Крестьяне обычно ходили в лаптях. Плели их из липового лыка или бересты. Надевая лапоть, крестьянин предварительно обматывал ногу куском ткани – онучем, и обвязывал ее длинным шнурком – обором. Лапти„ были дешевы, удобны. Каждый крестьянин мог изготовить их. Горожане носили преимущественно сапоги. Знать могла позволить себе сапожки из мягкой цветной кожи, расшитой жемчугом, на высоких каблуках, с острыми, загнутыми кверху носами, подбитые серебряными подковками. Такой нарядный кожаный сапожок образца XVII в., отделанный красным бархатом и расшитый жемчугом, хранится в Оружейной палате.
      Древнерусские наряды отличались яркостью, многоцветием. Особенно почитался на Руси красный цвет. Первоначальное значение этого слова было, как известно, "красивый", и лишь позже словом "красный" стали обозначать цвет. Среди наиболее распространенных цветов были лазоревый, зеленый, вишневый. Самым же нарядным, торжественным считался золотой. В 1683 г., на праздник Пасхи, юные цари Иван и Петр ходили к заутрене в Успенский собор Кремля в окружении бояр и думных людей, одетых исключительно в золотые одежды. Стрельцам было дано указание, чтобы "никаков человек без золотых кафтанов... в церковь не входили".
      Непременным атрибутом знатного человека был посох – знак важности и степенности. Цари никогда не выходили из своих покоев без посоха. В жестоких руках он мог служить и оружием. Иван Грозный, например, часто использовал свой посох с острым наконечником как копье. Он проткнул им ногу посланника князя Курбского, им же убил и своего сына – царевича Ивана.
     
      Большой царский наряд
     
      Разумеется, самые богатые одежды носил царь. Посол германского императора Ганс Кобенцель, приехавший в Москву в 1576 г., так описывал наряд Ивана Грозного: "Мантия великого князя совершенно была покрыта алмазами, рубинами, смарагдами и другими драгоценными камнями и жемчугом величиной с орех... А его венец по своей ценности превосходит диадему его святейшества папы и короны королей испанского и французского..."

      В специальной Мастерской палате Кремля в XVII в. около 100 портных и скорняков шили царскую одежду и украшали ее золотым кружевом, драгоценными камнями, пуговицами. Кстати, о пуговицах. Они считались лучшим украшением любой одежды: круглые, граненые, в виде груши или капли воды, изготовленные из золота, серебра, отделанные драгоценными камнями и жемчугом. Некоторые пуговицы были размером с куриное яйцо. Иной раз они стоили в десятки раз дороже самой одежды, так как нашить их стремились как можно больше. На одном из кафтанов Ивана Грозного было, например, 56 пуговиц.
      Царские одежды расшивали золотом и серебром. Искусство вышивания достигло на Руси высочайшего уровня. При дворе царицы и знатных боярынь, в женских монастырях имелись специальные мастерские, “светлицы", в которых работали искусные вышивальщицы. Славились мастерские Анастасии Романовой, первой жены Ивана IV, родственников царя – князей Старицких, Годуновых и "именитых людей Строгановых".
      Непростое это было дело – художественное шитье. Сначала подбирали подходящую ткань. Затем художник "знаменил" ее, т. е. наносил рисунок. Причем лицевые изображения выполнял иконописец, орнаменты – "травы" – травщик, а надписи – словописец. После этого за дело принимались вышивальщицы, используя шелковые нити различных цветов, жемчуг, драгоценные камни, дробницы – золотые и серебряные пластины с рисунком.
      Особенно ценились ткани, шитые золотом волоченым (металлическая нить толщиной с человеческий волос) и пряденым (шелковая нить, окрученная тончайшей золотой и серебряной проволокой). Первые назывались алтабасами, вторые – аксамитами. Лучшие ткани привозили на Русь из Византии, Персии, Турции, Италии, Китая.
      Как выглядел царь во время торжественных выходов? До порфиры, принятой в более поздние времена, парадной одеждой царя было платно – длинная, до земли, одежда без воротника, сшитая из узорчатой золотой ткани. Воротник заменяли бармы – дорогое оплечье, украшенное дробницами, камнями, жемчугом. В таком же наряде и похоронили царей – Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.
      Украинский гетман Мазепа в 1689 г. подарил царю Петру кусок великолепного венецианского аксамита, расшитого золотом и серебром. В мастерских Кремля из него сшили платно, украшенное собольей опушкой, золотым кружевом и пуговицами с изумрудами, почти в десять раз превышавшими по стоимости дорогое платье.
      Поверх платно царь надевал становой кафтан. "Большой наряд" дополняли "шапка Мономаха", держава и скипетр, золотая цепь и крест. Тяжесть парадного одеяния была .такова, что царя поддерживали под руки два стольника. ? Царские одежды стоили огромных денег, их берегли, многократно перешивали при смене владельца или моды. Занимательна история пелены из белого атласа, хранящейся в Оружейной палате. В 1632 г. представитель константинопольского патриарха преподнес царю Михаилу Федоровичу платно из белого атласа. В том же году его подарили наследнику престола царевичу Алексею. Спустя 13 лет платно было богато украшено для коронования Алексея Михайловича и долгое время служило его парадной одеждой. Со временем ткань износилась, фасон устарел, а в 1687 г. из этого платно сшили пелену для Успенского собора Кремля.
      А что было в царском гардеробе кроме "Большого наряда"? Судя по описи 1633 г., Михаил Федорович имел шуб – 28, опашней (разновидность кафтана) – 34, становых кафтанов – 22 и множество другого платья.
      Не уступали царю по богатству и количеству дорогой одежды и патриархи. На первом этаже Оружейной палаты, в зале, где выставлены старинные одежды и ткани, хранится редкой красоты саккос – верхняя парадная одежда православного архиерея, – когда-то принадлежавший патриарху Никону. Редкая ткань – двойной петельчатый аксамит – была привезена для этого саккоса из Италии. Золотыми дробницами, драгоценными камнями и жемчугом ее украсили в Москве, "утяжелив" до 24 кг. Таких роскошных патриарших облачений у Никона было около ста.
      Рассказывая о мужской "моде" тех времен, нельзя не упомянуть о бороде и усах, непременной принадлежности православного. Не случайно все святые на иконах и фресках изображались бородатыми. Бритье бороды было большой редкостью. Такой экстравагантный для своего времени поступок совершил великий князь Василий III. Он сбрил бороду, женившись на юной красавице Елене Глинской, видимо, желая казаться моложе. Неизвестно, как отразился столь смелый поступок на семейной жизни, но после его смерти Стоглавый церковный собор в своем постановлении решительно осудил такое отступление от дедовских обычаев.
      Чем длиннее была борода, тем осанистее и степеннее казался человек. Мужчины, у которых по каким-либо причинам борода не росла, вызывали подозрение. Поэтому обязательное для горожан бритье бород, введенное Петром I, воспринималось столь болезненно.
      Волосы мужчинам стричь не возбранялось. Крестьяне делали это довольно оригинальным способом. На голову надевали глиняный горшок, а все волосы, оставшиеся снаружи, состригали. Такая прическа называлась "под горшок". Бояре стриглись коротко, нередко даже брили головы. На Руси мужчины отпускали волосы только в знак скорби: по случаю траура или опалы. Женщины, наоборот, стригли волосы в знак печали.
     
      Какова она, древнерусская красавица?
     
      Испокон веку на Руси ценились женщины дородные: высокие и полные. Именно эти достоинства подчеркивал женский костюм. Русская красавица, стремясь выглядеть "на уровне", надевала на себя много разной одежды. Кроме того, праздничные платья утяжеляло большое количество драгоценностей. Костюм боярыни весил до 15-20 кг. Известно, что свадебное платье Натальи Кирилловны, невесты царя Алексея Михайловича, было столь тяжело, что у нее разболелись ноги.
      Именно из-за тяжести и обилия одежды походка русской женщины была медленной, плавной, а осанка прямой и горделивой, что очень ценилось.

      Русские средневековые нравы не позволяли женщине подчеркивать фигуру. Вот почему все ее наряды были широки и свободны, верхние одежды не подпоясывали, а наглухо застегивали сверху донизу.
      Женщины надевали две длинные рубахи – нижнюю, полотняную, и верхнюю, шелковую. Комнатная эта одежда не предназначалась для посторонних глаз, поэтому ее носили с поясом, обозначавшим талию и грудь. Показываться перед посторонними в рубахе считалось неприличным. Это правило, однажды нарушенное, в буквальном смысле изменило ход русской истории.
      Помните знаменитую картину Ильи Репина "Иван Грозный и сын его Иван"? Так вот, убийство произошло именно из-за этой злосчастной рубахи. В 1582 г. в Александровской слободе Иван Грозный застал свою невестку прилегшей отдохнуть в одной сорочке. Проступок простительный, на наш взгляд, поскольку царевна была на сносях. Царь же счел себя оскорбленным и ударил ее. На шум прибежал царевич Иван. Он пытался застудиться за жену, но обезумевший от гнева отец ударил его острым концом посоха в висок. На следующий день потрясенная царевна разрешилась мертвым ребенком. Государство лишилось сразу двух законных наследников престола.
      В XVII в. в моду вошел сарафан, который женщины надевали поверх рубах. Любопытно, что первоначально сарафаном называлась не женская, а мужская одежда. Женский сарафан держался на двух коротких лямках, облегал грудь и расширялся книзу. Заменяла сарафан понева – подобие юбки, из-под которой виднелся подол рубахи.
      Летник – еще одна из разновидностей женской верхней одежды. До земли доходил не только его подол, но и косо срезанные рукава. Чтобы их концы не волочились по земле, приходилось держать руки согнутыми в локтях. Зимой женщины носили шубки и душегреи – короткую теплую одежду на бретелях.
      По головному убору женщины можно было судить о ее семейном положении. Девушки носили венец, богато украшенный вышивкой, жемчугом, самоцветами. Подобно диадеме, он оставлял волосы открытыми. По сторонам венец украшали драгоценные подвески – колты и рясны. Замужние женщины носили кику – небольшую шапочку, полностью скрывающую волосы. Считалось позором "опростоволоситься", т. е. показать кому-либо из посторонних свои волосы. Даже в церкви женщины не снимали головной убор.
      Разнообразны были и женские украшения – серьги, браслеты, перстни, ожерелья. Украшала себя слабая половина и с помощью косметики – белилами, румянами, причем часто не зная меры. Иностранцы с удивлением отмечали, что русские женщины, и так красивые от природы, уродуют себя, размалевывая не только лицо, но шею и руки белой, красной и даже коричневой краской. Косметическими средствами служили свекла, сажа и мука. Привычка пользоваться косметикой была очень устойчива. В царствование Михаила Федоровича красавица княгиня Черкасская не считала нужным румяниться, за что подвергалась издевательским насмешкам.
      Древнерусский костюм существовал по меньшей мере семь столетий. Лишь в петровские, реформаторские времена он был заменен европейским. Правда, в деревнях крестьяне еще долго ходили в лаптях, рубахах навыпуск и портах.
     
      Письменность и книга в Древней Руси
     
      В городе Солуне, в Македонии, "жил знатный и богатый вельможа, званием воин-сотник по имени Лев. Жену его звали Марией. Жил он благочестиво, исполняя все заповеди Божий... У них было семь сыновей: старшего звали Мефодием, а младшего Константином, в монашестве Кириллом". Этими словами начинается "Житие Кирилла и Мефодия". Именно им принадлежит заслуга создания в 863 г. славянской азбуки – событие, культурное значение которого для славянских народов – болгар, русских, украинцев, белорусов, сербов, хорватов – трудно переоценить.
     
      Кириллица или глаголица?
     
      История создания славянской азбуки такова: византийские монахи Кирилл и Мефодий (Болгария входила тогда в состав Византии) распространяли христианство среди славянских народов юго-восточной Европы. Греческие богословские книги необходимо было перевести на славянские языки, но азбуки, соответствующей особенностям звучания славянских языков, не существовало. Ее-то и задумали создать братья, благо образованность и талант Кирилла делали эту задачу выполнимой.
      Учился Кирилл при дворе византийского императора и кроме родного, греческого, знал славянский, латинский, еврейский и арабский языки. Талантливый лингвист, Кирилл взял за основу греческий алфавит, состоящий из 24 букв, дополнил его характерными для славянских языков шипящими (ж, щ, ш, ч) и несколькими другими буквами. Некоторые из них сохранились в современном алфавите – б, ь, ъ, ы, другие давно вышли из употребления – ять, юс, ижица, фита.

      Итак, славянский алфавит первоначально состоял из 43 букв, близких по написанию греческим. Каждая из них имела свое название: А – "аз", Б – "буки" (их сочетание образовало слово "азбука"), В – "веди", Г – "глаголь", Д – "добро" и так далее. Буквы на письме обозначали не только звуки, но и цифры: "А" – цифру 1, "В" – 2, "Р" – 100. На Руси только в XVIII в. арабские цифры вытеснили "буквенные".
      В честь своего создателя новая азбука получила название "кириллица". Пользуясь ею, Кирилл и Мефодий перевели на славянский язык фрагменты Евангелия, Послания апостолов, Псалтырь и другие богословские сочинения. За огромные заслуги в распространении христианства церковь причислила Кирилла и Мефодия к лику святых. А недавно в центре Москвы, на Славянской площади, просветителям этим был установлен памятник.
      Некоторое время наряду с кириллицей была в употреблении и другая славянская азбука – глаголица. Она имела тот же состав букв, но с более сложным, витиеватым написанием. Видимо, эта особенность и предопределила дальнейшую судьбу глаголицы: к XIII в. она почти полностью исчезла.
      Мы привыкли считать создателем кириллицы монаха Кирилла. Ученые долгое время не сомневались в этом. Однако сейчас большинство исследователей считают, что он создал не кириллицу, а глаголицу. До сих пор этот вопрос остается спорным в науке...
     
      "Я послал тебе бересту…"
     
      Жарким июльским полднем 1951 г. молодой археолог Нина Акулова, работая на раскопках в Новгороде, заметила среди плах древней деревянной мостовой грязный, изодранный свиток бересты. Таких находок у археологов и раньше было немало – древние новгородцы делали из бересты поплавки для ловли рыбы. Но этот свиток оказался особенным – сквозь грязь проступали буквы!
      Увидев находку, руководитель экспедиции Артемий Владимирович Арциховский потерял дар речи. Он замер, подняв вверх палец и издавая нечленораздельные звуки. Наконец, придя в себя, признался: "Я этой находки ждал двадцать лет!". В его руках была берестяная грамота.
      Новгородская находка совершила настоящий переворот в исторической науке. Ученые получили доступ к новому, доселе неизвестному, бесценному письменному источнику. Ныне найдено уже свыше 700 грамот XI-XV вв. число таких находок растет с каждым годом, и не только в Новгороде, но и в Пскове, Смоленске, Рязани, Старой Руссе, Витебске. Недавно древний свиток был найден в Москве. Из берестяных грамот ученые узнали, что грамотными в Древней Руси были не только феодалы и духовенство, но и многие ремесленники, торговцы и даже крестьяне. Именно им принадлежало большинство найденных свитков.
      Береста – очень удобный материал для письма, хотя и требовал определенной подготовки. Березовое лыко варили в воде, чтобы кора стала более эластичной, затем снимали грубые ее слои. Лист бересты со всех сторон обрезали, придавая ему прямоугольную форму. Писали на внутренней стороне коры, выдавливая буквы особой палочкой – "писалом" – из кости, металла или дерева. Один конец писала заостряли, а другой делали в виде лопаточки с отверстием и подвешивали к поясу. Техника письма на бересте позволяла текстам сохраняться в земле столетиями.
      О чем же писали наши предки в своих свитках? Содержание найденных берестяных грамот разнообразно: частные письма, хозяйственные заметки, жалобы, деловые поручения. Есть и особые записи. В 1956 г. археологи нашли в Новгороде сразу 16 берестяных грамот XIII в. Большинство из них представляли собой... ученические тетради новгородского мальчика по имени Онфим. На одной бересте он начал писать буквы алфавита, но это занятие, видимо, быстро ему надоело, и он принялся рисовать. По-детски неумело он изобразил себя на коне всадником, поражающим копьем врага, а рядом написал свое имя.
      Записи Онфима – бесценное сокровище, ведь почти ничего не известно о школьном образовании средневековой Руси. Знаем мы только, что Ярослав Мудрый в XI в. предпринял первую попытку создать школу, повелев собрать 300 новгородских детей для обучения грамоте.
     
      Пергамен, чернила, гусиное перо...
     
      "...Книги наставляют и научают нас пути покаяния, ибо мудрость обретаем и воздержание в словах книжных. Это – реки, наполняющие вселенную, это – источник мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся, они – узда воздержания". Эти замечательные слова о книгах из "Повести временных лет" летописца Нестора. Написанные почти тысячу лет назад, они свидетельствуют о том, что уже тогда мудрые люди понимали значение и ценность одного из величайших изобретений человечества.
      Изготовление древних рукописных книг было делом дорогим и трудоемким. Материалом для них служил пергамен – кожа особой выделки. Лучший пергамен получался из мягкой, тонкой кожи ягнят, и телят. Ее очищали от шерсти и тщательно промывали. Затем натягивали на барабаны, посыпали мелом и чистили пемзой. После просушки на воздухе с кожи срезали неровности и вновь шлифовали пемзой. Выделанную кожу разрезали на прямоугольные куски и сшивали в тетради по восемь листов. Примечательно, что этот древний порядок брошюровки сохранился по сей день. Сшитые тетради собирали в книгу. В зависимости от формата и количества листов, на одну книгу требовалось от 10 до 30 шкур животных – целое стадо! По свидетельству одного из писцов, работавшего на рубеже XIV-XV вв., за кожу для книги было уплачено три рубля. В то время на эти деньги можно было купить три лошади.
      Поскольку книга стоила так дорого, ее берегли. Для защиты от механических повреждений делали переплет из двух досок, обтянутых кожей и имевших застежку на боковом срезе. Доска не украшала книгу, поэтому поверх нее надевали оклад – своего рода металлическую "суперобложку".
      Один из древнейших и красивейших окладов принадлежит "Мстиславову Евангелию", созданному в Новгороде в начале XII в. Это настоящий шедевр ювелирного искусства. Все поле оклада покрыто изысканной золотой сканью. В центре – фигурная золотая запона с изображением Христа, ангелов и святых, выполненная в технике перегородчатой эмали. По сторонам, на фоне скани, симметрично расположены драгоценные камни и эмальерные изображения святых.
      Книга в дорогом окладе считалась ценным подарком. Ее часто вкладывали в храмы и монастыри "на помин души". В 1571 г. Иван Грозный вложил в Благовещенский собор Кремля "Евангелие" в редком по красоте золотом окладе. В центре его, в медальоне, окруженном драгоценными камнями, помещено чеканное изображение "Сошествия в ад". По углам – четыре евангелиста. Все поле оклада покрыто тончайшим растительным орнаментом, выполненным цветной эмалью по золотой скани.
      Писали книги обычно гусиным пером и чернилами. Привилегию писать лебединым и даже павлиньим пером имел царь. Изготовление письменных принадлежностей требовало определенного умения. Извлекали перо непременно из левого крыла птицы, чтобы изгиб был удобен для правой, пишущей, руки. Перо обезжиривали, втыкая в горячий песок, затем кончик наискось срезали, расщепляли и затачивали специальным, перочинным, ножичком. Им же выскабливали ошибки в тексте.
      Средневековые чернила, в отличие от привычных для нас синих и черных, были бурого цвета, так как делались на основе железистых составов, а проще говоря, ржавчины. В воду опускали кусочки старого железа, которые, ржавея, окрашивали ее в бурый цвет. Сохранились древние рецепты изготовления чернил. В качестве компонентов, помимо железа, использовали дубовую или ольховую кору, вишнёвый клей, квас, мед и многие другие вещества, придававшие чернилам необходимую вязкость, цвет, устойчивость. Столетий спустя эти чернила сохранили яркость и силу цвета.
      Писец промокал чернила мелкотолченым песком, посыпая его на лист пергамена из песочницы – сосуда, похожего на современную перечницу.
      Монастыри служили основными центрами книгописания в средние века. В монастырской книжной мастерской царила строгая дисциплина. За ослушание, небрежность сажали на сухой паек. Сохранились древние миниатюры, изображающие монахов – переписчиков книг за работой.
      Прежде чем приступить к письму, листы пергамена разлиновывали при помощи линейки и затупленного шильца, по краям оставляя поля. Под ногой у писца стояла невысокая подставка, так как писать было принято на колене. На пюпитре устанавливали образец, а на столе раскладывали письменные принадлежности: чернильницу, песочницу, перья и кисти, перочинный нож, линейку.
      К сожалению, древнейших книг сохранилось очень мало. Всего около 130 экземпляров бесценных свидетельств XI-XII вв. дошло до нас. Было их немного и в те времена. Исследователи подсчитали, что в XI – первой половине XIII в. на всей необъятной Руси было около 130-140 тыс. книг. Выходит, что сохранилась одна из тысячи. Книги гибли в огне пожарищ, от небрежного обращения, становились добычей захватчиков. Летопись повествует, что в 1382 г. хан Тохтамыш осадил Москву. Книги со всей округи свозили в один из кремлевских храмов. Они заполнили церковь по самые своды, но не спаслись – сгорели, когда татары ворвались в Кремль. Другой пример. В 1812 г. горела Москва. В доме известного собирателя древних рукописей графа Мусина-Пушкина погиб единственный сохранившийся список "Слова о полку Игореве". К счастью, бесценный памятник литературы к этому времени уже был опубликован.
     
      Устав, титло, заставка...
     
      На Руси в средние века знали несколько видов письма. Древнейшим из них был "устав" – с буквами без наклона, строго геометрической формы, напоминающими современный печатный шрифт. В XIV в., с распространением делового письма, медленный "устав" сменил "полуустав" с буквами помельче, более простыми в написании, с легким наклоном. Полуустав отдаленно напоминает современный курсив. Еще сто лет спустя, в XV в., начали писать "скорописью" – плавно соединяя соседние буквы. В XVI-XVII вв. скоропись постепенно вытеснила другие виды письма.

      Для украшения рукописи заглавия в средние века писали особым, декоративным шрифтом – вязью. Буквы, вытянутые вверх, переплетались между собой (отсюда и название – вязь), образуя текст, похожий на ленту орнамента. Писали вязью не только на бумаге. Золотые и серебряные сосуды, ткани часто покрывали нарядными надписями. Из всех видов древнего письма до XIX в. сохранилась именно вязь, правда, только в старообрядческих книгах и декоративных надписях "под старину".

      На страницах древнерусских книг текст был расположен в один или два столбца. Буквы не делились на строчные и прописные. Они заполняли строку длинной чередой без привычных нам интервалов между словами. Экономя место, некоторые, преимущественно гласные, буквы писали над строкой или заменяли знаком "титло" – горизонтальной линией. Усекались и окончания слов, хорошо известных и часто употребляемых, например Бог, Богоматерь, Евангелие и т. п. Из Византии была заимствована традиция над каждым словом ставить знак ударения – "силу".

      Долгое время не существовало нумерации страниц. Вместо этого внизу справа писали слово, с которого начиналась следующая страница.
      Любопытны и некоторые особенности древнерусской пунктуации. Из привычных нам знаков препинания в ходу была только точка, заимствованная из византийской письменности. Ставили ее произвольно: иногда определяя границы между словами, иногда обозначая конец фразы. В XV-XVI вв. письменность усложнилась. В книгах появились, например, запятые – для обозначения пауз, точка с запятой, заменявшая знак вопроса.
      Труд писца был нелегок. Работа двигалась медленно. В среднем, за день удавалось написать всего два–четыре листа, не только без ошибок, но и красиво.

      Средневековые рукописные книги нарядно оформлялись. Перед текстом обязательно делали заставку – небольшую орнаментальную композицию, часто в форме рамки вокруг названия главы или раздела. Первую, заглавную букву в тексте – "инициал" – писали крупнее и красивее остальных, украшали орнаментом, иногда в виде человечка, животного, птицы, фантастического существа. Обычно инициал был красным. С тех пор говорят – "писать с красной строки". Завершался раздел "концовкой" – небольшим рисунком, например изображением двух птиц, похожих на павлинов.
      Самым сложным видом иллюстрирования книги были миниатюры. Это слово произошло от латинского minium – так называлась красная краска, которой расцвечивали средневековые рукописи. Миниатюры писали художники на свободных от текста листах книги кистью и красками. Чаще всего это были портреты заказчиков или авторов книги (например, евангелистов), иллюстрации к тексту. Большое влияние на искусство миниатюры оказала иконопись. Лучшие мастера-иконописцы Феофан Грек и Андрей Рублев писали книжные миниатюры. Меньшие их размеры, по сравнению с иконами, требовали большей тонкости художественного исполнения.

      Книги, содержащие множество миниатюр, назывались лицевыми и особенно ценились. В середине XVI в. в Москве по указу Ивана Грозного большая группа писцов и художников создала Лицевой летописный свод. Десять томов летописи охватили историю человечества и Руси от сотворения мира до 1567 г. 9 тыс. листов текста и 16 тыс. миниатюр содержит этот удивительный памятник живописи и письменности, работа над которым с перерывами продолжалась более тридцати лет.
      Древние книжные миниатюры представляют собой не только художественную ценность. Дороги они для нас и как бесценный исторический источник. Изображение зданий, орудий труда, оружия, одежды, предметов быта – многое из того, что окружало человека в те времена, можно увидеть только в книгах на старинных миниатюрах.
     
      Находка в гардеробе императрицы
     
      В 1805 г. при разборке гардероба покойной императрицы Екатерины II была обнаружена старинная книга, написанная на пергамене. Когда она попала в руки специалистов-археографов, их радости не было предела. Из текста этой древнейшей рукописной книги – "Остромирова Евангелия" – следовало, что написана она была в 1056-1057 гг. дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Его имя и закрепилось в названии книги.
      "Остромирово Евангелие" не просто древнейшая русская книга. Это истинный шедевр книжного искусства: написана на отличном пергамене (294 листа), текст предваряет нарядная заставка в виде орнаментальной рамки – фантастические цветы на золотом фоне. В рамке кириллицей вписано: "Евангелие от Иоанна. Глава А". Некоторые буквы в названии вынесены над строкой или отмечены значком титло.
      Текст Евангелия написан в два столбца изысканным уставом. Строго выдержаны поля. Буквы четкие, прямые, красивого рисунка. Слова не отделены друг от друга, только между фразами в середине строк стоят точки. Текст начинается с инициала буквы "И" (в XI в. она была похожа по начертанию на современную "Н") в пять строк высотой, с богатым орнаментом. На трех миниатюрах изображены евангелисты Лука, Марк и Иоанн. Четвертая миниатюра должна была быть посвящена Матфею, но лист, заготовленный для нее, почему-то остался чистым. Миниатюра, изображающая евангелиста Луку, дает представление о мастерской переписчика книг: табурет с подставкой для ног, стол с письменными принадлежностями, пюпитр с листом текста.
      Древнерусские рукописные книги обычно больших размеров. "Остромирово Евангелие", например, – 35x30 см. Такие книги не ставили на полку, а клали плашмя.
      Дьякон Григорий писал "Остромирово Евангелие" шесть месяцев и двадцать дней – по полтора листа в день. Долгое время книга эта хранилась в библиотеке Софийского собора в Новгороде – древнейшем книжном собрании, основанном Ярославом Мудрым.
      Распространение письменности, опыт изготовления рукописных книг, все. большая потребность в них положили начало новому этапу просвещения на Руси – книгопечатанию.
     
      КРЕСТЬЯНСКИЙ БЫТ
     
      Горький вкус крестьянского хлеба
     
      Осенью в каждой крестьянской избе, в красном углу под образами словно святыня выставлялся небольшой ржаной сноп с колосьями – "обжинок", "дожинок" или "именинник"–последний убранный с осеннего поля хлеб. Колоски, увитые цветными лентами, самая красивая девушка несла в дом. С песнями провожали жнецы последний сноп. Было чему радоваться и веселиться: заканчивалась долгая, изнурительная пора выращивания хлеба, путь длиною почти в год. Впрочем, все начиналось много раньше.
     
      "На всякое семя – свое время"
     
      В те далекие времена все больше не поля, а леса покрывали русскую землю. По весне под ударами топоров падали в лесу деревья. Те, что покрупнее, шли на строительство, остальные сжигали. Обгоревшие пни оставляли до времени, уголья же разбивали и удобряли ими почву. Так шаг за шагом человек освобождал от леса многие тысячи гектаров пахотной земли, которая становилась его кормилицей.
      С тех пор на Руси из года в год осенью и весной на полях начиналась пахота: тянет лошадка деревянную соху, а пахарь идет сзади, правит, чтобы борозда вышла ровная. В старинных русских былинах часто упоминается о сохе и пахаре (ратае):
      Орет в поле ратай, понукивает,
      Сошка у ратая поскрипывает,
      Омешки по камешкам исчеркивают,
      С края в край бороздки пометывают.
      В край он уедет – другого не видать,
      Коренья, каменья вывертывает,
      Великие те все каменья в борозду валит.
      Крестьянин пахал землю сохой два-три раза, ибо плохо она рыхлила почву. После пахоты поле боронили. "Сито вито о четыре угла, пять пятков, пятьдесят прутков, двадцать пять стрел" – так описана борона в мудреной народной загадке. Действительно, борону связывали в виде решетки из продольных и поперечных планок с набитыми деревянными зубьями.
      Соха и борона в поле словно соревновались между собой, спор вели, кто важней. "Глубже да уже", – упрекала борона соху. "Шире да мельче", – отвечала ей соха.
      Вслед за осенним боронованием наступало время озимого сева. После него земледельческие работы прекращались до самой весны. Но и зимой дума о хлебе не оставляла крестьянина: достаточно ли выпадет снега, не померзнут ли посевы. Зимой надо было привести в порядок износившиеся соху и борону, починить телегу, накопить навоз.

К титульной странице
Вперед
Назад