919. Хлеба край – и под елью рай, хлеба ни куска – ив палатах возьмет тоска.
920. Ешь, не кроши, а потом не проси.
921. Утирай уски на чужие куски.
922. Как хорошая жена да жирные щи, так другого добра и не ищи.
923. Где пирог с крупой, тут и я с рукой, где блины, тут и мы, а где оладьи, тут и ладно.
924. Два листа капусты да редьки хвост на великий пост.
925. И пустой горшок, да свой шесток.
926. Пошла стряпня, рукава стряхня.
927. Наелся казак да и на бок; еще бы тебе казак был не гладок!
928. Хлеб да соль кушай, а хозяина в доме слушай.
929. Сыт, чертенок, коли каши не ест.
930. Наша горница с богом не спорница (т. е. если на дворе тепло, так и у нас тепло).
931. Поел бы репки, да зубы редки.
932. Хороша кашка, да мала чашка.
933. Щи, да щечки, да щи в горшечке (меню).
934. Хорошо на уме, когда есть на гумне,
935. Собака привыкает к человеку, а кошка к дому.
936. Без соли кривой обед.
937. Где бьется, тут и живется.
938. Дом вести – не бородой трясти.
939. Дом дело найдёт.
940. За обедом припрашивай, а к ужне не спрашивай.
941. Каша да кисель зубов не натрудит, а брюхо накрутит.
942. Наш брат солощой – всё полощет (т. е. неразборчив на еду и на питье).
943. Своя хатка – родная матка.
944. Соли солонее, будет кожа едренее.
945. Так вкусно, что и ум отъешь.
946. Хлеб да вода – не-бедная еда.
947. Эх, щи-то какие воложные (жирные), продуть невозможно, так пузырья и скачут (говорят о жиденьких, постных щах).
948. Можно и без ложки съести всё до крошки.
949. Иной любит щи наварные, другой жену нарядную.
950. Каша да щи, хоть рот полощи.
951. Язык – не овчинный ведь лоскут (т е. разберет, что хорошо, что худо на вкус).
952. В людях добро, а дома вольно.
953. Хлеб человека не вымотает.
954. Вот так пирог: в стену бросишь – в другую отскочит.
955. Семеро ватажки вертят коровашки (т. е. в большой семье хлеб скоро поедается).
956. Добрые жернова всё мелют (говорят о человеке, невзыскательном в выборе пищи).
957. Больно хороши пироги со пшеном, я хотя не едал, а видал, как мужик едал.
958. С осени кисель да блины, а весной сиди да гляди.
959. Семеро ребят так и барина съедят.
960. Голодному Федору и щи в охоту.
26. Бытовые отношения
961. Ворон ворону глаза не выколет.
962. Бритва остра, да никому не сестра.
963. Вырубил дубину на свою спину.
964. Любовь вражды лучше.
965. Новый веник чисто метет.
966. Не давай голодному хлеба резать.
967. Не посылай холостого сватаньем.
968. От одной овцы паршивой все стадо пострадать может.
969. Хотя спинка бита, да пирог съеден.
970. Уговор лучше денег.
971. Чистое к поганому не льнет.
972. Сладку быть – проглотят, а горьку быть – расплюют.
973. Вела в гости зовут не меду пить, воды возить.
974. Виноват медведь, что корову съел, а неправа и корова, что за поле ходила.
975. Во всякой избушке свои поспорушки.
976. Кинь хлеб на лес, назад пойдешь – найдешь (говорят в наставленье, что хлебосольство не пропадает).
977. Не стеснит теснота, как не возьмет лихота.
978. Залетела ворона в царские хоромы.
979. Надоел, как горькая редька.
980. На большом разговоре не без промаха.
981. На что спесь, когда гордость есть.
982. Не верят голодному, а верят похмельному (т. е. скорее займешь на опохмелье, чем на хлеб).
983. Нашла коса на камень.
984. Не плюй в колодец – придется напиться.
985. На чужой сарай вилами не указывай.
986. С кем кто не живет, тот того и не знает.
987. Людям сват, так и нам родня.
988. Умираем, так горы сулим, а оживаем, так и пальцем пошевелить не хотим.
989. Где ест, туг и кастит.
990. Даровому коню в зубы не смотрят.
991. Не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел.
992. Долг платежом красен.
993. Сыт стал, так и стыд взял.
994. Хоть стыда ради не просим, а что дадут, того не бросим.
995. От паршивой собаки хоть шерсти клок.
996. С кем поведешься, того и наберешься.
997. Не бросай каменья в чужой огород - самому в рот попадет.
998. На смирного найдут, резвый сам наскочит.
999. Подарки любят отдарки.
1000. Хоть масло на голову лей, всё водой кажется.
1001. Не про вас баня топлена, не про вас пары лажены.
1002. Всяк того обидит, кто дальше носу не видит.
1003. Худо на того сердиться, кто не боится.
1004. Не поминай лихом, а добром не за что.
1005. Скатертью дорога от нашего порога.
1006. Не про вас было латено, не про вас было прятено.
1007. Семь раз по-твоему, да хоть раз по-моему.
1008. И горшок с горшком соткнётся, а две хозяйки у шестка – завсегда.
1009. И плачешь, да прячешь (т. е. своих поневоле прикроешь)
1010. Кто любит попа, кто попадью, а кто и попову дочку.
1011. Больно хорош, покуда даешь.
1012. Рассчитаюсь на том свете угольем.
1013. Такую задам баню, что до новых веников не забудешь!
1014. Посердишься, да смилосердишься.
1015. На одну минуту вспоминай о люте, а про медок помни на годок.
1016. Жили не бранились, пошли не простились.
1017. Не подставляй приятелю ногу, не лежи бревном на дороге.
1018. Пироги пекут, так нам не дают, а мажут, так и не кажут.
1019. Дома – как хочу, а в людях – как велят.
1020. Благодари покорно, так не будет зазорно.
1021. В чужое счастье не вкупишься.
1022. Грозит мышь кошке, да издалече.
1023. Деревенская родня – что зубная боль (так же надоедает).
1024. Пожили на свете, посрамили добрых людей.
1025. Пустили погреться, а он уж и детей крестит.
1026. Споруйся до слез, а об заклад не бейся.
1027. С сыном бранись – на печку ложись, с зятем бранись – за скобу держись.
1028. Чужая одёжа – не надежа, чужой муж – не кормилец.
1029. Мы ведь родные: на одном солнышке онучки сушили.
1030. В людях ведётся, и у нас не минется.
1031. Вот тебе и мочало, туда же помчало.
1032. Брату сват, да и нам родня (шутка относительно дальнего родства).
1033. Посуленое – так и три года жди.
1034. Он нам ближняя родня: от седьмой коровы пострел (т. е. почти чужой).
1035. С лоскутом да к целой шубе лезешь (т. е. с безделицей в большое дело вступаешься).
1036. Будешь добр да без пути – так станешь, как мед; мухи разнесут.
1037. Строгостью одной ничего не взять.
1038. Залетела ворона в высокие хоромы: крутится, крутится, а вылететь не знает как.
1039. Лучше залить, чем огонь подложить (т. е. лучше стараться прекращать раздор, ссору, чем возбуждать).
1040. Есть – не отымут, а и нет – не дадут.
1041. Сор мести, да на улицу не выносить.
1042. Друг на дружку – все на Андрюшку.
1043. И худой, да свой – так не тронь при мне.
1044. Человека узнаешь, как из семи печей с ним щей похлебаешь.
1045. Нашему сараю двоюродный плетень.
1046. Ясли за коровой не ходят.
1047. Его-то матушка моей-то матушке двоюродная Парасковья.
1048. Счет дружбы не портит.
1049. И собака помнит, кто ее кормит.
1050. Не бойся той собаки, которая лает, а бойся той, которая исподтишка смотрит.
1051. Узнавай человека не в три дня, а в три года.
1052. От зверя еще спасешься, а от лихого человека не убережешься.
1053. Дают – бери, а бьют – беги.
1054. От добра не отказывайся.
1055. Что не велят – не тронь, а что дают – в карман положь.
1056. Не смейся, вода, сама молода, не чванься, квас, не лучше нас, не ершися, горох, не лучше бобов.
27. Торговля, покупки
1057. Без ума торговать – лишь деньги терять.
1058. На гнилой товар да слепой купец.
1059. Не худ Торжок – не пуст горшок.
1060. Продавец за товаром, а купец за накладом.
1061. Хвалой продать, хулой купить.
1062. Ценой коня не купишь (т. е. не всегда дорогая лошадь хорошая).
1063. За морем куницы дешевы, да провоз дорог.
1064. У ямщика не покупай лошади, а у попа шубы.
1065. Покупай платье сшитое, а избушку крытую.
1066. Покупай у лакея шубу (потому что не изношена), а у попа кобылу (потому что не заезжена).
1067. Торговала кирпичом, да осталась ни при чем.
1068. Сам смекни – почем снетки, потом и маленькая рыбка.
1069. И дешево, да сердито.
1070. На кукиш не много купишь.
1071. Не передашь, так и не купишь.
1072. Променял сокола на ястреба.
1073. Торговал, торговал, да на липовой машине и уехал домой (т. е. разорился).
1074. Дома цены не уставишь.
28. Сельское хозяйство
1075. Привыкай коровка ко ржаной соломке.
1076. Рожь не пшеница, годом родится.
1077. На чужой (покупной) корм скотины не покупай.
1078. Не полоса кормит, а загон.
1079. В поле свезешь, так и из поля увезешь.
1080. Лето припасиха, а зима прибериха.
1081. День погуляет, так неделю потеряет (говорят о теленке во время осеннего времени).
1082. В дождь косить, а в вёдро грести.
1083. Частой посев красит, а редкий кормит.
1084. За борова дай грош, да посади его в рожь, так и будет хорош.
1085. Попадешься на кнут, так и усядешься тут.
1086. На кнуте недалеко натащишься.
1087. Ешь, коровка, овсяную соломку, поминай, красулька, красное лето.
1088. Скота убыло, хлеба прибыло.
1089. Каково сеется, таково и веется.
1090. В октябре и ноябре молоко хлебают спичкой сквозь тряпичку (так оно в это время дорого).
1091. Корову по удоям считать, так и молока не хлебать.
1092. Год на год не указует (т. е. по нынешнему году нельзя судить о предстоящем, напр., относительно урожая, погоды и пр.).
1093. Колтышки расцвели – коровушки раздоились (колтышки – весеннее растение).
1094. Не жди Покрова, секи капусту.
1095. На хромой кобылке недалеко уедешь.
1096. Недокорми, да не перегони (говорят о лошадях).
1097. Раннее телятко, позднее ягнятко.
1098. Навоз у бога хлеб крадет.
1099. У коровы молоко на языке.
1100. Хорошая подстилка – половинный корм.
1101. Завел скотинку, так не жалей и хлевинку.
1102. Худая корова всё стадо портит.
1103. У вас село годует, а у нас скотинка голодует.
1104. Глубже орать – больше хлеба жевать.
1105. Озимь в сусек не полежишь.
1106. До Ильина дня в сене Пуд мёду, а с Ильина дня – пуд навозу.
29. Город, деревня
1107. В Питере денег кадка, да отпущена лопатка; кадка-то узка, а лопатка-то слизка.
1108. В городе не пашут, да калачи едят.
1109. Дорого, зато в городе.
1110. Едут в город на посад – с пестерюгой поплясать (о деревенских жителях, переселяющихся в город: им придется ходить по миру).
1111. Хорош Питер, да бока повытер.
1112. Деревня богата – так и город богат.
1113. Город деревней кормится.
1114. Подгородные – всё равно, что благородные.
1115. Грамотного в деревне не найдёшь, а пьяницу в каждом доме встретишь.
1116. От деревни отстала и к городу не пристала.
30. Приметы, погода
1117. Быть бы ненастью, да дождь помешал.
1118. Кто сеет в апреле, у того овёс опреет.
1119. Егорей просит воз сена, а Микола – копну.
1120. Два облака бежат – знать погоду ворожат.
1121. У счастливого волос, у несчастного – ноготь (примета).
1122. Тепло – из глаз текло (т. е. морозно).
1123. Руки холодные – сердце горячее (примета).
1124. Неча баять, стало таять (т. е. что ни говори, а весна пришла. Так и в переносном смысле).
1125. Тепло, да не припекло.
1126. Ерема, сиди дома, погода худа.
1127. Вода воды ждет (примета – если роса густа, то соберется дождь).
1128. Волденка раньше рыжика стала расти – не жди грибов (примета).
1129. Егорий – с водой, а Микола – с травой (примета).
1130. Не зима знобит, а весна.
1131. Холодно – так неоводно, а оводно – так нехолодно.
1132. Приметы до встречи – не слезай с печи.
31. Местные
1133. Вохтюга да Борок – Москвы уголок (говорят в похвалу двум вологодским деревням).
1134. Устюг Великий – народ в нем дикий.
1135. Улома железная, а люди каменные.
1136. Улому к Петрову дню ветром качает.
1137. Кадниковцы бочонком солнышко ловили.
1138. На словах как на масле, а на деле как на Вологде.
1139. Вологжане теленка подковкой съели.
32. Слово, пословицы
1140. Доброе слово лучше мягкого пирога.
1141. Слово – не стрела, а к сердцу льнет.
1142. У всякого словца жди конца.
1143. Язык мал великим человеком шатает.
1144. Доброе слово с уговором, а поле с огородом.
1145; Слово – ветер, а письмо – век.
1146. Не все плечьми, иное и речьми.
1147. Слово – не воробей: не схватишь да назад не посадишь.
1148. Что ни молвится – все пословица.
1149. Без прикраски и слово небаско.
1150. Выпустишь – не схватишь (неосторожное слово).
1151. Выпустишь, с воробушка, вырастет с коровушку (молва).
1152. Слову – вера, хлебу – мера, деньгам – счёт.
1153. Пословица и границу гранит, правду всем говорит.
1154. Пословица – не укор, а почешется и вор.
1155. Слово толковое стоит целкового.
33. Разные
1156. По три денежки на день, куда хочешь – туда день.
1157. Сон да дремота поди на болото.
1158. Кто пеш не хаживал, тот коня не жалеет.
1159. По нитке найдешь и клубок.
1160. Живой пес лучше мертвого льва.
1161. Не семеро по лавке, не пять на печи.
1162. Несахарна – не растаешь; не кипи – не простынешь, не жеманься – не удивишь.
1163. Хоть щука и востра, да не съест ерша с хвоста.
1164. Солнышко не осветит, месяц не увидит.
1165. Пьяного речи – трезвого мысли.
1166. Знать Фому и в рогозном ряду.
1167. Кабы знала да ведала, вчера бы пообедала.
1168. Я говорю о попе, а он всё о попадье.
1169. Ночью все коты серы.
1170. Есть клёв, так будет и лов.
1171. Надсаженный конь, надломленный лук, замаранный друг – никуда не годятся (старинная городская).
1172. Потому плачет, что глаза на мокром месте.
1173. Чудеса в решете: дыр много, а выйти нельзя.
1174. Бывает, что и дурак умного надувает.
1175. Всяк кулик на своем болоте велик.
1176. Кость да жила, тут-то и сила.
1177. На темине, как сноп на овине.
1178. Плачь, не плачь – не дадут калач.
1179. Свято место не будет пусто.
1180. Экая напасть: некуда упасть.
1181. Дело сделано, дура замуж выдана.
1182. Скажи ему, в какой день воскресенье бывает (шутка).
1183. Поезжай в Москву продавать тоску: купи радости да все веселости.
1184. Долго спали, да в пору встали.
1185. Иголочка без ушей, а ты помалкивай да шей (народная шутка).
1186. Где дым, там и копоть.
1187. После дела и ложки просты.
1188. Как бы не было снегу, не было бы и следу.
1189. И не под дождем подождем.
1190. Живем в лесу, а дрова с весу.
1191. Поманиха подождихе сестра родная.
1192. За денежки черт пляшет.
1193. Улита едет, что-то будет.
ЗАГОВОРЫ
1. При жатве
При наступлении ржаной жатвы каждая женщина, являющаяся в первый раз с серпом на полосу, сжинает первую горсть ржи и делает из нее себе пояс и, опоясавшись им, говорит:
– Как матушка рожь стояла год, да не устала, так моя спинушка жать бы не устала.
После третьего нажатого снопа жнея снимает пояс. По окончании ржаной жатвы, после обеда или ужина, бабы-жнеи катаются по жниве, говоря:
– Жнива, ты, жнива, подай мою силу на овсяную жниву!
Когда кончается овсяная жатва, и на одном загоне (части полосы) остается немного овса, то все рабочие одной семьи или их наемные работники, сделав из себя круг, поджинают остальной овес со всех сторон и в самом центре обжатого таким образом круга оставляют на полосе около горсти овса несжатого, говоря к ней:
– Флор да Лавер, приходите коня кормить.
Один сноп овса уносится с полосы в деревню и ставится в передний угол избы, а после обеда или ужина, смотря по окончанию жатвы, этим снопом выгоняют мух из избы, говоря:
– Мухи, вы, мухи, ступайте вы вон: мы работу свою кончили, простору нам давайте и волю.
Тем же снопом в день Покрова богородицы кормят лошадей, коров, овец и других домашних животных, дабы они лучше ели весь приготовленный для них на зиму корм.
2. При «сожинках»
По окончании ржаной жатвы жнеи ложатся на жатву, на полосе, и несколько раз перекатываются на ней, говоря:
Жнива, ты, жнива,
Дай-ко мне силы,
На овсяную жниву.
Перекатыванье избегают делать при посторонних.
При «сожинках» овса жнецы и жнеи оставляют в одном месте на полосе несколько волотей не сжатыми и говорят к ним:
Флор да Лавер,
Приходите коня кормить.
или же:
Илье пророку бородка!
3. Ко льну
Когда осенью лен выстилается крестьянками для улежания на лугах, каждая из них говорит к своему льну;
Улежи-ко, мой ленок,
Белой да мягкой,
В китову жилу,
В Комарову кость.
Не бойся ни ветру, ни вихорю,
Ни частого дождичка,
Ни красного солнышка.
4. Пастушеский заговор
(«Скотский оберег»)
Во имя отца и сына и святого духа. Аминь. Господи, благослови, истинный Христос. В моем широком дворе закладное, краевое бревно упоместилося. Как закладному бревну в лесе не бывать и на пеньке не стаивать, так бы и мою скотинку медведю, и медведице, и медвежонку, волку, и волчице, и волчонку, и росомахе, и рысе, век живучи, не хватывать, не цапывать и не утаскивать. Ходила бы моя скотинка в темном лесе, в чистом поле, в зеленых лугах безызъянно и беспропаду, и медведю бы, и медведице, и медвежонку, и волку, и волчице, и волчонку, и росомахе казалась бы она пеньем да колодою. Медведю, и медведице, и медвежонку, и волку, и волчице, и волчонку, и росомахе, и всякому хищному зверю в лес бежать, а моей скотинке из темного леса, из чистого поля, с зеленых лугов ко своему двору. Солнышко праведное пониже, а мои скотинки Власьевны к дому поближе. Слово мое крепко. Ключ, замок. Во веки веков. Аминь.
5. Во время доения коров
Докуд я тебя, раба божия (имя рек), дою, чернушка-матушка, ты стой стоючи, дои доючи! Стой горой высокою, теки белого молока рекою глубокою. Стой, не шелохнись и с ноги на ногу не переступывай и хвостиком не махнись.
6. При печении хлеба
Говорится, когда сажают в печь пироги или хлебы:
Матушка печка, укрась своих детушек.
7. На удачную охоту
Стану я, раб божий (имя рек), бдагословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двери в ворота, из ворот в чистое поле путем-дорогой. В чистом поле млад месяц народился; от млада месяца млад молодец сидит; молодец на вороном коне; у ворона коня по колени ноги в золоте и по локоть руки в серебре, на буйной голове все кудри в золоте. Держит молодец золоту кису и золотой топор, и булатный нож; на золотой кисе лежит часть мяса; сечёт ножом мясо и бросает на мой волок, на мой золотой стол. Сговорил добрый молодец: «Гой еси, чернолисицы, черноухия, черноусыя, лисицы бурыя, рыси и россомахи и седые волки, и сбегайтесь на мой волок и на мою отраву – днём по солнцу, а ночью по месяцу, ко мне, молодцу разудалому, беспопятно на всякий день, на всякий час». Ключ да замок, аминь.
8. Для удачной охоты
Во имя отца, сына и святого духа. Благослови меня, господи, словеса говорить, от земли до небеси, от востока до западу. Встану я, раб божий (и. р.), благословясь и перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в отвода, в заворы, в чистыя поля, в зеленые луга, под солнечные лучи, под золоты кресты, под светлый месяц, под красное солнышко. На красное солнышко, на золоты кресты, на светлый месяц лихие люди глазом не оглядят, словом не оговорят, думой не подумают и мыслям не помыслят: также на меня, раба божия (и. р.), глазом бы не оглядели, словом бы не оговорили, думой бы не подумали и мыслями бы не помыслили. И пойду я, раб божий, в чистое поле, в широкое раздолье и погляжу я, раб божий, на восточную сторону. На восточной стороне стоит златая гора; на той на златой горе сидит стар-матёр, человек седат, бородат. Стар-матёр человек, седат, бородат! Я пришел к тебе, раб божий, помолиться и поклониться тебе: наставь меня на путь, на дорогу, оборони меня сзади и спереди от всех злых лихих людей, от кижеников, от пострижеников, от лихих порчеников, от ворогов, от ворожей, от колдунов и колдуний, от всех злых лихих людей! Ну, и позаганивай ты мне птицы небесныя: тетеревей, тетерок, рябей, рябушек, белых куропаток, заморских зайцев. Тетереви, тетерки, рябы, рябушки, белые куропатки, заморские зайцы! Теките и бегите, как течет река Волга и река Которосль: она течет без умолку, без перемолку, денно и нощно ко мне в маненты, без повороту, без попяту, каждый час, каждую минуту, двадцать четыре часа. В моих манентах нет ни духу ни нюху. Аминь! тьфу!
9. Заговор охотника от злого человека
Встану я, раб божий, (имя рек),
Благословясь,
Пойду перекрестясь:
Из избы в двери,
Из дверей в ворота,
Во чистое поле,
За овраги темные,
Во леса дремучие,
За тихия болота,
На веретище,
На горы высокия.
Буду я в лесах
Доброго зверя бить:
Белку, куницу,
Зайца, лисицу,
Полевиков и рябей,
Волков и медведей;
На синих морях,
Озерах и реках
Буду я бить:
Гусей, лебедей,
Серых утиц.
Кто злой человек
На меня, раба божия (имя рек),
Иль на собаку мою,
Иль на ружье мое
Поимеет злобу, –
Тому бы злому человеку:
С берега синя моря
Песок вызобать,
Из синя моря
Воду выпить,
В лесу лес перечесть,
Сучье сосновое и еловое
И ячменную мякину
В глазах износить,
Дресвянной камень
Зубам перегрызть.
Никому моего промысла
Не оговорить и не озавидовать.
Как божья милость восстаёт –
В буре и падере
Ломит темные леса,
Сухие, сырые коренья –
Вот так бы у того
Лихого, злого человека,
Сердце, кости и суставы бы ломило.
И как по божьей милости
Гром гремит
И стрела летает за дьяволом, –
Так бы такая же стрела
Пала на того злого человека.
Будьте мои слова и крепки и метки!
Аминь! (повторяется трижды).
10. Привод медведя
11.
Встану я, раб божий (имя рек),
Благословясь и перекрестясь,
И пойду я на то место,
Где ушиб медведя.
Как мураш
Жилища своего держится,
Так бы держался и медведь
Своей ушиби,
И как мураш не страшится
И никого он не боится,
Посещая свое жилище,
Так бы и черный медведь
Не боялся меня и не страшился
И также бы часто посещал
Свою ушибину!
12. На стоянку рыбы
13.
Встану я, раб божий (имя рек),
Благословясь и перекрестясь,
И пойду из дверей в ворота
На восточную сторону,
Помолюсь и покорюсь
Петру и Павлу,
Святым апостолам.
Петр и Павел
Выносили ключи золотые,
Отпирали моря,
Озера и реки глубокие,
И выгоняли рыбу
Из-под тины, колодины,
Из-под горючего каменья;
Чтоб не боялась она
Ни стуканья, ни бульканья,
Ни луча моего огненного,
А бежала б на него,
Что на красное солнышко...
Будь в моей статье
Ключ и замок
В век по веку
Отныне до веку!..
Аминь! Аминь! Аминь!
12. Остановить кровотечение в ране
Встану я, раб божий (имя рек),
Благословясь и перекрестясь,
Пойду на восточную сторону,
К Океан-морю.
На Океан-море
Стоит плита белая,
На этой плите белой
Сидит красна девица;
У красной девицы
В руках тарелочка,
На тарелочке иголочка
Со шелковою ниточкой.
Она той иголочкой
Шьет и ушивает
И тоску унимает
У раба божия (имя рек)
Руду заклинает...
13. Баянной сбрызг
Встану благословясь, выйду перекрестясь, из ворот в ворота, во чистое поле, в восточную сторону. В восточной стороне стоит золотой столб, в золотом столбе золотая баня, в золотой бане золотой стул. В золотом стуле сидит золотая баба и держит золотой веничек, шелкову шириночку. Веничком попарит, шириночкой помажет чёс, вороб и всякую болезнь. Во веки веков. Аминь.
14. От горловой
Господи-боже, благослови меня, рабу христову (имя рек). Стану я, раба христова, в сей день, благословясь, – благослови меня в сей день рабу божию добрые слова говорить, пристаньте мои добрые слова елки, глотает сосны, глотает березник, глотает осинник, глотает ольшинник, глотает ивняк, глотает фересник, глотает счипичник, глотает и всякое дерево, глотает и с пеньями, и с кореньями, и отраслями, во имя отца и сына и святого духа. Аминь.
15. От грыжи
Господи-боже, благослови меня, рабу христову (имя рек), стану я, раба христова, в сей день, благословясь, и пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из сеней в ворота, на мирскую улицу, из широкой улицы пойду в чистое поле, в чистом поле стоит синее море, в синем море лежит синей камень, из-под синего камня выбегает божия рыба-щука, середкой толста и носом востра, и пером высока, изо рта пламя машет, из ноздрей искры сыплет, из ушей дым встает; пламенем зажигает, искрами засыпает, дымом задушает грыжу у раба христова, или рабы христовой, младенца, пуповую, паховую, яичну, поясничну, и утренную, становую, опухольною, мокрую и плотовую, чтобы не щемело и не болело двадцать четыре часа во единую минуту, во имя отца и сына и святого духа. Аминь.
16. От болезней
Встану, благословясь и перекрестясь, умоюсь свежею водою и утрусь пеленою, пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, пойду я на широкую улочку, на восточную сторону. Тут стоит святое батюшко океан-море. В этом море есть бел горюч камень, под этим камнем стоит рыба-белуга булатные зубы, железные шкулы. Как она пожирает на море морскую тину, так бы она пожирала у раба божия (имя рек) скорби и болезни. Ключ в море, а замок в небе, как ключа не нахаживати и замка не отпирывати, так бы и у раба божия (имя рек) скорбям не отрыживати. Век по веку отныне и довеку будьте мои слова крепки и лепки и назад не отладки. Аминь, аминь, аминь.
17.
Заклинаю и заимаю я, раб божий (имя рек), словом живым, богом распятым, крестом христовым и всем силам небесным и всякую порчу и всякое порченье ядро и пульку, и дробь и копье, рогатину и саблю, и ножом на меня, раба божия (имя рек), не идти, не ранить и не сокрушить до моего веку. Аминь.
18.
...Есть море-окиан, на том море-окиане есть море железное, на том море железном есть столп железный, на том столпе железном есть муж железный, от востоку и до западу подпершись своим железным посохом заимает и заповедывает своим детям всякому железу, булату и укладу, и свинцу, и изменю, и меди, и стале, и всякому железу. Подите в свою матерь-землю от меня, раба божия (имя рек), и от моих заговорных товарищей из рук, цевьем в древо, перьем в свою матерь-птицу, а птица в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, а ко мне} рабу божию (имя рек), не ходи во веки веков. Аминь.
19. Заговор о том, как приворожить к себе девицу
Благословясь и перекрестясь,
Встану я, раб божий (имя рек),
И пойду я, раб божий (имя рек),
Из избы в двери,
Из дверей в ворота,
Во чистое поле,
В восточную сторону.
На восточной стороне
Есть белополотняное шатрище,
В белополотняном шатрище
Сидит храбр Вихор-Иваныч,
У храбра Вихря Иваныча
Есть двенадцать братцей,
Двенадцать рассылыцичков;
Рассылает, посылает
По всем сторонам...
Пошли мои слова,
Храбр Вихрь-Иванович,
Рабе божией (имя рек),
Где бы эти слова
Ее, рабу божию (имя рек),
Не захватили:
В пути ли, дороге,
Сидящую ли, спящую,
Так бы ударили ее
В рот и живот,
И в горячую кровь!
Не могла б без меня
Она не жить, не быть,
Не день дневать,
Не ночь ночевать,
Не час часовать...
Будьте мои слова
И крепки и лепки,
И заперты они
Ключами, замками!
20. Приворот
На море, на океане есть бел горюч камень Алтырь, никем не ведомый. Под тем камнем скрыта сила могучая и силы нет конца. Выпускаю я силу могучую (на такую-то) красну девицу. Сажаю я силу могучую во все суставы, полсуставы, во все кости, полукости, во все жилы и полужилы, в её очи ясные, в ее щеки румяные, в ее белую грудь, в ее ретивое сердце, в утробу, в ее руки и ноги. Будь ты, сила могучая, (с такой-то) красной девицей неисходно, жги ты, сила могучая, её кровь горячую, ее сердце кипучее на любовь (такому-то) молодцу, и была бы красна девица (такая-то) на всю его жизнь, ничем бы красна девица не могла бы отворотиться ни заговором, ни приворотом, не мог бы стар человек ни млад отворотить своим словом. Слово мое крепко и члепко, как бел горюч камень Алтырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из моря всю траву выщиплет, и тому мой зато» вор не превозмочь, силу могучую не увлечь. Во веки веков. Аминь.
21. От лихого человека или недруга
Встану я, раб божий (имя рек), благословясь, и пойду, перекрестясь, в чистое поле, умоюсь утреннею росою и зарёю светлою, утруся красным солнцем, подпоящуcя светлым месяцем, отычуся мелкими частыми звездами, покроюся медным небом, помолюся четыредесятим мучеником, Михаилу архангелу, Гавриилу архангелу. Дай мне господи, из чистого поля лютого зверя; поди, лютой зверь, к рабу божию (имя рек); в воде под каменей выйми сердце с горячею печенью, принеси мне, рабу божию (имя рек); как не мочно рабу божию (имя рек) под каменем воздыхати, так не мочно на меня, раба божия (имя рек), сердце нести и зла думати и помнити – во веки, аминь.
22. На подход ко властям или на умилостивление судей
Встану я, раб божий (имя рек), благословясь, пойду я, раб божий, перекрестясь, из дверей на крыльцо, со крыльца за завор, за чистое поле, к синему морю. У синего моря есь – стоит Латырь-белый камень. И стану я, раб божий (имя рек), на Латырь-белый камень, и помолюся Спасу и матушке пречистой богородице; как крес на церкве, евангелье на престоле, как мать пресвятая богородица сына своего сохранила от жидов и супостатов, так сохрани и меня, раба божия (имя рек), от рабов божиих (имя рек), от всех злых людей, от праведных и неправедных судей, от всякого злодея на всякое время, на всякий день, на всякой час. И кто если попомнит на меня, раба божия (имя рек), какое лиходейство, как ветры верхи с сухого дерева срывают, так бы срывало во рте с языка. Будь мое слово в слово, слово крепкое. Аминь.
23. От неправедных судей
Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, на сарай. Со двери, на чистое поле, в восточную сторону. В восточной стороне стоит церква о двенадцати главах. В этой церкви сидит мать пресвятая богородица за престолом. Матерь пресвятая богородица, помолись своему сыну Исусу Христу о рабе божьем Иване. Спаси от царей, от королей, от неправильных судей и от злых людей. Во веки веков, Аминь.
СКАЗКИ
1. ЛИСА-ПОВИТУХА
Жили-были куманек да кумушка, волк да лисица. Вздумали они построить себе из снегу избушку и жить добром. Вздумано, взгадано и сделано. Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Вот они и построили избушку возле деревушки. Куманек кормил свою кумушку телятиною да бараниною, а кума его курочками да цыплятами.
Однажды кумушка говорит куманьку: «Куманек, пойдем вместе в деревню и полакомимся. Я буду сторожить, а ты будешь носить». Вот отправились на охоту, пришли в деревню, а в деревне все мужики и бабы на сенокосе, а малы ребятишки в горохе. «Ну, кум, теперь нам раздолье; хоть всю деревню шаром покати! Теперь своя воля и наша доля». И лиса улизнула в стайку * [* Хлев для скотины.] и двух кур удушила; пришла и добычу принесла и куму говорит: «Теперь, куманек, ты ступай, твоя череда! Я стану сторожить и на все стороны глядить».
Волк пробежал половину деревни, и послышался ему лай собаки, запертой в избе; он проскакал деревню и остановился за погребом. Видит, что нет за ним никакой погони, что в деревне нет ни шуму, ни гаму, и лиса-кумушка никакой вести ему не дает, волк тихохонько отворил погреб, схватил кринку масла и был таков. Пришли домой, зажарили добычу, съели и легли отдыхать.
Лисе показалось масло вкусно, захотелось еще полизать и отведать маслица голичком. Вот она тихонько встала и к кринке подошла; на ту пору волк пробудился и с боку на бок перевалился. Лиса брызгнула от кринки и снова улеглась. Волк догадался, что кумушка-лиса хочет маслицем поживиться, встал и вынес кринку в сени и поставил на высокую по-лицу, чтоб кумушке не достать. Как ухитрить – кума обмануть и маслица отведать? Вот волк ушел в лес за дровами, чтобы печку затопить; в ту пору Лиса Патрикеевна приставила лесенку на потолок, вскочила по ней и с потолка на полицу, обнюхала масло» хотела полизать, да побоялась, чтоб кум не застал. Скорехонько воротилась, села к печке и ждала кума; а кум что-то долго запоздал, бегал от собак, поздно пришел, жаловался, что оченно устал и лег спать не евши.
Ночью лиса, лежа под окном, стук в стену хвостом и чужим голосом говорит: «Матушка-кормилица! Помоги, пособи горю, не дай умереть!» – «Кто там, – говорит волк, – что такое?» –- «Ах, куманек, кролик зовет меня в повивушки». – «Беги да к свету вернись!» – «Коли бог даст счастливо, я тотчас прибегу». Хлопнула дверьми, стукнула запором, а сама ни вон из сеней. Коль скоро все приумолкло и волк захрапел, лиса шмыг на потолок, а с потолка на полицу и к маслу. Заря на дворе, и -наша лиса перед волком в избе. «Что, кумушка, кого бог дал?» – «Початышек, куманек. Початышек!»
На другую ночь лиса ту же хитрость повторила и, стукнув запором, перед волком яви-лась. «Что, кумушка, кого бог дал?» – «Середышек, куманек. Середышек!» В третью ночь кума то же сотворила и волку объявила: «Последышек, куманек. Последышек!»
Однажды волк лисе говорит: «Кумушка, мы теперь масло то к празднику побережем, а о празднике сотворим пир на весь мир и на славу добрым людям». – «Как же, куманек, сохраним, сохраним! Ведь ты его сам упрятал, и некому взять». Перед праздником оба отправились на охоту. Волк притащил за уши свинью да ягненка, а лиса курицу да цыпленка, и пошли наши стряпать.
Все приготовлено, только маслицем сподобить да гостям подать; ведь для праздника надобно же и снадобье! «Куманек, – говорит лиса, – сходи-ка да принеси маслица-то». –«Сейчас, сейчас, кумушка!» – и вышел. Взял волк с полицы кринку, но кринка пуста, и масла нет. Волк изумился и кричит: «Кума! Где масло? Кто съел его? Кума, ты съела!» – «Что ты, куманек! Я масла и в глаза не видала и близко не бывала. Ты поставил масло высоко и знаешь, что мне не достать. Не сам ли ты съел, а на меня сваливаешь?» – «Так кто же его съел?» – «Верно, ты сам, кум, и хочешь меня провести; полно шутить, меня не обманешь».
Волк начал сердиться и ротиться, что он масла не едал и что лиса его съела. «Полно, куманек, полно шутить. Вот споанаем: кто масло съел? Кто съел, у того оно вытопится; надо лечь брюхом к огоньку, испробуем-ка? Подай-ка кринку-то, я хоть пустую посуду уберу». Волк отдал кринку, а лиса в кринку лапу и обшарила все. Вот легли наши против печи к огоньку. Волка пригрело, и он захрапел. Лиса вымарала лапой пол перед волком и лапой же провела по волчью брюху. Волк спросил: «Что ты, кума, делаешь?» –«А вот смотрю, как у тебя масло вытапливается; смотри-ка, ты и пол-от замаслил. Вишь, я правду сказала, что кто масло съел, у того и вытопится». Волк провел по брюху лапою и нашел, что оно в масле. «Что, куманек, не стыдно ли свой грех на чужих сваливать? Отпирайся теперь, вор, а укоры-то верные».
Волк осердился; с досады и горя пустился бежать и домой не воротился. Пришло лето, изба растаяла. Волк эту быль мне сам рассказывал и заверял, что впредь никогда не станет жить вместе с лисою.
2. КОТ, ПЕТУХ И ЛИСА
Жил-был старик, у него были кот да петух. Старик ушел в лес на работу, кот унес ему есть, а петуха оставили стеречь дом. На ту пору пришла лиса.
Кикереку петушок,
Золотой гребешок!
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.
Так лиса пела, сидя под окном. Петух выставил окошко, высунул головку и посмотрел: кто тут поет? Лиса схватила петуха в когти и понесла его в гости. Петух закричал: «Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, «в далекие страны, в чужие земли, за тридевять земель, в тридесятое царство, в тридесятое государство. Кот Котонаевич, отыми меня!» Кот в поле услыхал голос петуха, бросился в погоню, достиг лису, отбил петуха и принес домой.
«Мотри ты, Петя-петушок, – говорит ему кот, – не выглядывай в окошко, не верь лисе; она съест тебя и косточек не оставит».
Старик опять ушел в лес на работу, а кот унес ему есть. Старик, уходя, заказывал петуху беречь дом и не выглядывать в окошко. Но лисица стерегла, ей больно хотелось скушать петушка; пришла она к избушке и запела:
Кикереку петушок,
Золотой гребешок,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку,
Дам и зернышков.
Петух ходил по избе да молчал. Лиса снова запела песенку и бросила в окошко горошку. Петух съел горошек и говорит: «Нет, лиса, не обманешь меня! Ты хочешь меня съесть и косточек не оставишь». – «Полно ты, Петя-петушок! Стану ли я есть тебя. Мне хотелось, чтоб ты у меня погостил, моего житья-бытья посмотрел и на мое добро поглядел!» – и снова запела:
Кикереку петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
Я дала тебе горошку,
Дам и зернышков.
Петух лишь выглянул в окошко, как лиса его в когти. Петух лихим матом закричал: «Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам; хочет лиса меня съести и косточек не оставити!» Кот в поле услыхал, пустился в догоню, петуха отбил и домой принес: «Не говорил ли я тебе: не открывай окошка, не выглядывай в окошко, съест тебя лиса и косточек не оставит. Мотри, слушай меня! Мы завтра дальше пойдем». Вот опять старик на работе, а кот ему хлеба унес. Лиса подкралась под окошко, ту же песенку запела; три раза пропела, а петух все молчал. Лиса говорит: «Что это, уж ныне, Петя, нем стал!» – «Нет, лиса, не обманешь меня, не выгляну в окошко». Лиса побросала в окошко горошку и пшенички и снова запела:
Кикереку петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
У меня-то хоромы большие,
В каждом углу
Пшенички по мерочке:
Ешь – сыт, не хочу!
Потом прибавила: «Да посмотрел бы ты, Петя, сколько у меня редкостей! Да покажись же ты, Петя! Полно, не верь коту. Если бы я съести хотела тебя, то давно, бы съела; а то, вишь, я тебя люблю, хочу тебе свет показать, уму-разуму тебя наставить и научить, как нужно жить. Да покажись же ты, Петя, вот я за угол уйду!» – и к стене ближе притаилась. Петух на лавку скочил и смотрел издалека; хотелось ему узнать, ушла ли лиса. Вот он высунул головку в окошко, а лиса его в когти и была такова.
Петух ту же песню запел; но кот его не слыхал. Лиса унесла петуха и за ельничком съела, только хвост да перья ветром разнесло. Кот со стариком пришли домой и петуха не нашли; сколько ни горевали, а после сказали: «Вот каково не слушаться!»
3. КОТ, И ЛИСА
Жил старик и старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери, был только один серый кот. Он их поил-кормил, носил им кунок и белок, рябчиков, тетеревей и всяких зверьков. Сделался стар серый кот. Старуха и говорит старику: «Из чего мы, старик, кота держим? Только даром на печи место занял!» «Да куда его девать-то?» – «Посади в котомку и отнеси в остров* [* Отъёмный лес, удобный по своему положению для охотников.]; пускай там свою жизнь решит». Старик отнес. Кот остался в острову, день голодал, другой и третий и стал плакать. Идет лиса и спросила кота: «О чем ты плачешь, Котай Иванович? – «Ах, лиса, как мне не плакать? Жил я у старика и старухи, поил-кормил их, стал стар, они и прогнали меня». А лиса говорит: «Давай, Котай Иванович, женимся!» – «Куды мне жениться! Только бы свою голову пропитать; а у тебя, чай, детки есть, кормить-поить надо». «Ничего, как-нибудь прокормимся». Вот и вышла лиса за Котая Иваныча.
Однажды медведь и заяц шли мимо лисицыной норы. Увидала их лиса и закричала: «Ах, ты, толстопятый медведь, и ты, косой заяц! Как была я вдовой, бывало, ни один из вас не проходил мимо моей норы, а как вышла замуж, то каждый день шляетесь; ишь, какие дороги проторили! Смотрите, как бы вас Котай Иванович по шее не проводил!» Вот, идучи дорогой, медведь и сказал зайцу: «Что, брат, у нее за муж такой – Котай Иванович? Ужли больше меня?» А заяц: «Ужли прытче меня? Пойдем-ка завтра, посмотрим на него». Пришли на другой день к лисицыной норе и видят: кот гложет целый стяг быка, а сам мурлычет: «Мало, мало!» – «Ну, брат, – сказал медведь зайцу, – беда наша; Котай все говорит: мало, мало! Спрячемся, ты ляжь под хворост, а я взлезу на дерево». Только уселись они по своим местам, как выбежала из- под хвороста мышь. Кот увидел ее и в ту же минуту бросился за ней к хворосту. Заяц испугался, кинулся бежать, а медведь услышал тревогу, хотел повернуться, да со страстей упал с дерева и убился до смерти. Лиса с котом и доныне поживают да медведя поедают.
4. СВИНЬЯ И ВОЛК
Жил-был старик и при нем старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери; было скота только одна свинья вострорылая. И повадилась та свинья ходить со двора в зад- ние ворота. Черт ее понес, да в чужую полосу – в овес. Прибежал туда волк, да и умолк; схватил он свинку за щетинку, уволок ее и изорвал. Тем сказка и кончилась.
5. ЖУРАВЛЬ И ЦАПЛЯ
Летала сова – веселая голова; вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела, и опять полетела; летала, летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела... Это присказка, сказка вся впереди.
Жили-были на болоте журавль да цапля, построили себе по концам избушки. Журавлю показалось скучно жить одному, и задумал он жениться. «Дай пойду посватаюсь на цапле!»
Пошел журавль – тяп, тяп! Семь верст болото месил; приходит и говорит: «Дома ли цапля?» – «Дома». – «Выдь за меня замуж».– «Нет, журавль, нейду за тя замуж: у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь, и кормить-то тебе нечем! Ступай прочь, долговязый!» Журавль как не солоно похлебал, ушел домой.
Цапля после раздумалась и сказала: «Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля». Приходит к журавлю и говорит: «Журавль, возьми меня замуж!» – «Нет, цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не беру тебя замуж. Убирайся!» Цапля заплакала со стыда и воротилась назад. Журавль раздумался и сказал: «Напрасно не взял за себя цаплю; ведь одному-то скучно. Пойду теперь и возьму ее замуж». Приходит и говорит: «Цапля! Я вздумал на тебе жениться; поди за меня».– «Нет, журавль, нейду за тя замуж!» Пошел журавль домой.
Тут цапля раздумалась: «Зачем отказала? Что одной-то жить? Лучше за журавля пойду!» Приходит свататься, а журавль не хочет. Вот так-то и ходят они по сю пору один на другом свататься, да никак не женятся.
6. БАЙКА О ЩУКЕ ЗУБАСТОЙ
В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси! Лещи, окуни, ерши – все собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду. Вода той порой в Шексне всколыхалася; шел паром через реку, да чуть не затопился, а красные девки гуляли по берегу, да все порассыпались. Экая щука родилась зубастая! И стала она расти не по дням, а по часам: что день, то на вершок прибавится; и стала щука зубастая в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать, издали увидит леща, да и хвать его зубами – леща как небывало, только косточки хрустят на зубах у щуки зубастой.
Экая оказия случилась в Шексне! Что делать лещам да окуням? Тошно приходит: щука всех приест, прикорнает. Собралась вся мелкая рыбица и стали думу думать, как перевести щуку зубастую да такую торовастую. На совет пришел и Ерш Ершович и так наскоро взголцыл: «Полноте думу думать да голову ломать, полноте мозг портить; а вот послушайте, что я буду баять. Тошно нам всем тепере в Шексне; щука зубастая проходу не дает, всякую рыбу на зуб берет! Не житье нам в Шексне, переберемтесь-ка лучше в мелкие речки жить в Сизму, Коному да Славенку; там нас никто не тронет, и будем жить припеваючи да деток наживаючи».
И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки Сизму, Коному да Славенку. По дороге, как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на удочку и сварил забубённую ушицу, да тем, кажись, ч заговелся. С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Закинет рыбарь удочку в воду, да ничего не вытащит; когда-некогда попадается стерлядка, да тем и ловле шабаш! Вот вам и вся байка о щуке зубастой да такой торовастой. Много наделала плутовка хлопот в Шексне, да после и сама несдобровала; как не стало мелкой рыбицы, пошла хватать червяков и попалась сама на крючок. Рыбарь сварил уху, хлебал да хвалил: такая была жирная! Я там был, вместе уху хлебал, по усу текло, в рот не попало.
7. СКАЗКА ПРО ЕРША
Слухайте-послухайте, стольники-полковники, про рыбное судьбище, про ершово побоище.
Ехал щетник-блудник, костистая рожа, слинистые басни и попова утеха, ехал он на липовых санышках и о трех копылишках, приехал он в Ростовское озеро, выпросил ее ночь ночевать, а за ночью – две ночи, за двум ночам и пять ночей, а за пятью ночам и пять годов. Тут Ершу место полюбилось, он двор построил, детей наплодил, сына женил, дочку замуж выдал, стал жить-поживать, мелку рыбку поедать, бьет и колет, бокам ребра порет, из Ростовского озера старожилов вон гонит.
Выискался лещ-лещище, широкое хвостище, пошел просить на ерша, на ерша на но-вожила, белорыбицу-осетру. «Матушка, белорыбица-осетра! За что нас ерш-новожил бьет и колет, бокам ребра порет. Из Ростовского озера старожилов вон гонит?»
Позвали ерша, допросили ерша: «Что же ты, ерш, бьешь и колешь, бокам ребра порешь? Из Ростовского озера старожилов вон гонишь?» А ерш отвечает: «Бог с ним, что они старожилы. Жил я в маленькой речке на острову, пришел год сухой, загорелся бор сырой, искра залетела, ясное пепелище загорело. Мне жить пришло там непочто».
Думать да ждать, кого бы туда послать оглядеть, было ли там пепелище, аль нет. Послать, аль не послать карася – подьячего? А карась говорит: «Что одного меня пошлете? Одному мне и не поверите!»
Еще думать и гадать: «Кого ему в понятые люди дать?» В маленькой речке, под мельничной еланью, под большим камнем, есть линь. Приходит карась-подьячий под мельничную елань, под большой камень и говорит: «Пойдем, линь, ершово пепелище глядеть!»
А он высунул голову из-под камня и отвечает карасю-подьячему: «Возьми, брат, два гроша на калачи, а меня не волочи! У меня глаза малы, я далеко не вижу, говорити не умею, у меня губы толсты, неровно меня судья спросит на очи, и его слюнам забрызжу!»
Еще думать и гадать: «Кого же ему в понятые взять?» В той же маленькой речке, под мельничной еланью, под большим камнем есть рак, он, бают, дьяк. И вышел рак-рачище из реки речистой, накликал рыб три тьмы, три тысячи. Видит ерш – не время, убирает свое бремя, видит неминучу, затыкает голову онучей, чтоб бежать и следу не знать. Попадает ему щука на стречу. «Ерш, постой, родной, поговори со мной!?» А ерш отвечает: «Говори, щука, голы щеки, а у меня и сзади уши есть». А щука испугалась, от ерша побежала, мужику в поез попала. А ерш пришел в маленькую речку, под мельничную елань, под большой камень, и стал похвастывать: «Слава тебе, господи, сам буду большой, сам набольшой, над большой, над маленькой, над укличкой». Пришел мужик Тит, ходит да глядит, ерша в реке и оглядит. Пришел Перша, поставил вершу, пришел Никола, поставил кол. Пришел Богдан – ерша бог дал, пришел Лазар – по ерша и слазал. Пришла добра жена Федора и потащила ерша в подоле, пришла Акулина, да избу прокурила, пришла Марина, ерша и сварила, пришел скупой Иуда – разложил ерша на четыре блюда, пришел плясовой Яков, с четырех блюд один и смякал, пришел Елизар, только блюд полизал, пришел мужик Осип, тот так просит (у того денег не случилось), пришел мужик Спиря, ну спорит да здорит: «Куды ерша дели, да куды подевали». Пришел мужик Олешка, взял лутошку: «Всех вас нады разогнать». Кто пил да ел, сто годов в солдатах служил, домой пришел, домой пришел, мельницу поставил, мельница сгорела, ищите, где хотите.
8. О ЕРШЕ
Благослови, мати, Ерша читати. Пошел Ершишка в Ростовское озеро мелкую щетинку вставлять, хрупкую рыбку колоть; пошла рыба на Ерша просить. Пошел Окунь к Раку-рыбе тягаться. «Отчего у тебя, Окунь, щелья красны?» – «Когда Ростовское озеро горело с комля до вершины четыре недели, мы были при оном деле и щеля опалили»; и пошла Сорога к Раку-рыбе тягаться. «Отчего, – говорит,– у тебя, Сорога, глаза красны?»–«Когда Ростовское озеро горело с комля до вершины четыре недели, и мы были при том деле, глаза опалили». Стали собираться Ерша ловить. Пришел неводист, закинул невод; пришел Миня, Ерша вынял; пришел Нестер, принес пестерь; пришел Илья, наносил дров гнилья; пришел Алексей, воды наносил; пришла Мария, Ерша сварила; пришел Андрюша, Ерша разрушил; пришел Федосей, Ерша на тарелках разносил; пришел Петруша, ерша покушал, пришла Акуля, одне кости сдула; пришла Ненила, голосом завыла. Экая ты, Акуля, скверная, подла... Ах, Акуля, были у тебя копейки да гроши, очутились одне вши. Это вши не вшички: те вши, которые с бурлака валились, с собакам дрались, не поддавались, то вши.
9. КУРОЧКА И ПЕТУШОК
Жил-был петушок да курочка. И пошли они в загородку погулять да бобиков поклевать. Склюнул петушок первый-от бобик да подавился. И посылает курочку на речку за водицей: «Курочка, курочка! Сходи на речку, принеси мне водицы напиться»! Пошла курочка на речку. «Речка ты, речка, дай мне водицы; водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился». А речка говорит курочке: «Сходи к липке, попроси листочек; токо даст листочек, так я дам водицы». Пришла курочка к липке и говорит: «Липка ты, липка! Дай мне листочек. Листочек-то реке, а река даст водицы, а водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился». Липка ей в ответ: «Сходи к девке, токо девка даст нитку, так я дам листочек». Пришла она к девке и т. д. (Девка обещает дать нитку, если курочка сходит к торговке и та даст иголку. Торговка посылает курочку к корове, чтобы та дала молочка, корова – к сеновалу, чтобы сеновал дал сена, сеновал и дал сена. Сено она принесла корове, корова дала молочка, от нее к торговке и т. д. Наконец, когда принесла водицы петушку, то увидела, что петушка уже вороны расклевали).
10. МЫШКА
Жил старик со старухой, и была у них одна дочь. Старуха и померла. Старик женился и взял ягу-бабу с дочерьей. Яга-баба неродную-то дочь и не взлюбила и говорит своему старику, что надо свезти неродную дочь в пустую избу, а в лесу была изба пустая. Старуха наклала девушке на место муки пепелу, а на место крупы дресвы. Старик и запряг лошадь и повез девушку в пустую избу, в лесу. Привез в лес девушку и посадил в избу, и оставил одну. Девушка затопила печку и стала из пепелу печи шанежки. Мышка из-под сошточка выскочила и говорит: «Красная девушка, дай мне шанежку». А девушка говорит: «Ой, мышка, мышка, мы с тобой только двое и в избушке живем». Она и кинула шанежку., «Станем мы вместе жить». Девушка поела шанежек и села под окошечко и заплакала: «С кем мне спать-ночевать». В лесу отгаркивается нехорошей: «Я приду, я приду». И идет старик, вышел из лесу, она испугалась и говорит: «Ой, мышка, мышка, куда же я деваюсь-то?». Мышка ее обвернула иголкой и в стену влепила. Старик пришел, искал, искал, так нигде и не нашел и кинул сундук с имением. Он ушел. Ночку проспала. Мышка обвернула, опять эк, как была, стала, девушка опять стала печи шанежки. Шанежек напекла, сама поела и мышку накормила. Села под окошечко, опять заплакала и говорит: «С кем мне спать-ночевать». Вот в лесу старик и кричит: «Приду, я приду». И выходит старик выше лесу. Она испугалась и говорит мышке: «Куда же я-то деваюсь?» Мышка обвернула шаминкой и положила под порожек. Старик пришел, везде искал, негде не нашел и бросил два сундука именья, сам и ушел. Мышка опять эту шаминку сделала девушкой. Ночку проспали, опять стала девушка печи шанежки, поели с мышкой шанежек и сидят. Старик приехал за девушкой: они думали, что девушка мертвая, а девушка беленая и мазаная и платком перевязаная. Старик привез домой девушку. Старухе завидно стало, что у этой дочери именья много, а у ее девушки ничего нет, и велела свезти старику свою девушку и наклала этой девушке ежи, муки хорошей и крупы и масла, всякие всячины. Старик свез эту девушку в пустую избу. Она стала шанежки печи. Мышка выскочила из-под сошточка V и говорите «Девушка, дай мне шанежку». Она хлестнула сковородником и мышку убила. Села под окошко и заревела и кричит: «С кем мне спать-ночевать»? Старик в лесу и кричит: «Я иду». И пришел старик и задавил девушку. Три дня прошли. Матка и говорит своему старику, что старик, съезди по девушку. Старик съездил за девушкой и привез мертвую. Старуха заревела и умерла.